CC BY
36ACTA HISTORICA: труды по истории, археологии, этнографии и обществознанию Т.2, № 2, 2019
ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА
и и и __*
СЕВЕРОКАВКАЗСКИИ ФРОНТИР РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Магарамов Шарафетдин Арифович к.и.н., с.н.с.,
Институт истории, археологии и этнографии
Дагестанского федерального
исследовательского центра РАН,
Махачкала, РФ.
sharafutdin@list.ru
Аннотация:
В статье рассмотрено продвижение Российского государства на Северный Кавказ с точки зрения теории фронтира, которую можно применить к разным регионам Российской империи с учетом региональных особенностей. Определены основные этапы становления рассматриваемого концепта, обоснованы хронологические рамки каждого из этапов. Выявлены особенности и специфические черты северокавказского фронтира Российского государства. Ключевые слова:
Северокавказский фронтир, линия фронтира, Российское государство, этапы становления, особенности.
Sharafetdin A. Magaramov PhD (in History), Senior Researcher, The Institute of History, Archeology and Ethnography of the Daghestan Federal Research Centre of Russian Academy of Sciences, Makhachkala, Russian Federation sharafutdin@list.ru Annotation:
The article considers the promotion of the Russian state to the North Caucasus from the point of view of the frontier theory, which can be applies to different regions of the Russian Empire, taking into account regional peculiarities. The main stage of the formation of the considered concept determines, the chronological framework of each of the stages is substantiated. The features and specific features of the North Caucasian frontier of the Russian state revealers.
Keywords:
North Caucasian frontier, frontier line, formation of the territory, the Russian state, Stages of formation, features.
Продвижение Московского государства, а затем Российской империи на Северный Кавказ на современном этапе развития исторической науки можно рассматривать с точки зрения фронтира («пограничья»). Подход к истории пограничья позволяет рассматривать историю взаимоотношений между Россией и Северным Кавказом в более широких проблемных аспектах, не сводя ее только к российской экспансии или сопротивлению горцев. Если ранее кавказоведы считали совершенно неприемлемым применение «тернеровского»1 типа пограничной истории к условиям Северного Кавказа, то теперь в связи с изменением в теоретических основах и применением термина в его неклассическом смысле, стало возможным, более того, необходимым использование концепта фронтир к историческим реалиям Северокавказского региона. Тем более уже известны случаи адаптации данного термина к истории Северного Кавказа.
Определим основные этапы формирования северокавказского фронтира России и дадим краткую характеристику каждому из них. Первый период начался со второй половины XVI в., когда южные границы Московского государства с присое-
DOI: https://doi.org/10.24411/2658-3836-2019-10019 *© Магарамов Шарафетдин Арифович
© РОО « Ассоциация педагогов Республики Дагестан
Creative Commons «Attribution» 4.0 International License 45
динением Астраханского ханства вплотную приблизились к северным берегам Каспийского моря и территории Северного Кавказа, связанной с активизацией южного, в частности кавказского направления политики царя. Проявлением данного процесса стало строительство целой системы русских укрепленных крепостей, острогов: в 1567 году на месте впадения реки Сунжи в Терек Сунженского городища (был снесен по требованию турецкой стороны в 1571 г.), в 1588 г. в устье Терека Терского городка или Терки, в 1590 г. на том же месте у слияния Сунжи с Тереком Сунженского острога (просуществовал до 1605 г.), в 1594 г. в устье Койсу (совр. река Сулак) Койсинского острога. Данные крепости не были долговечными, за них постоянно шла борьба, разрушались в результате нападений, затем вновь восстанавливались, не раз переносились на новое место. Так, в 1653 г. с переселением военного гарнизона и населения Сунженского городища в Терский город оно было навсегда оставлено, а последний также был оставлен в 1722 году с переводом гарнизона в крепость Святой Крест. Тем не менее, именно эти укрепленные городки-крепости стали местом экономического, политического, этносоциального взаимодействия между русской стороной и кавказскими горцами.
Другой характерной чертой первого этапа формирования северокавказского фронтира России можно считать появление в регионе терского казачества, представленного терскими низовыми и гребенскими казаками, ставшими впоследствии неотъемлемой частью этнокультурного пространства Северного Кавказа. Служилые казаки, в отличие от вольных, были вовлечены в процесс взаимодействия русских властей с народами региона: сопровождали послов, доставляли письма кавказским владельцам, участвовали при приведении местной политической знати к присяге царю, охраняли Терский городок и Сунженский острог [1, с.110], где содержались аманаты в качестве гарантии верности северокавказских владетелей и т.д., за что получали царское жалованье. В XVII в. ряды северокавказского казачества пополнились за счет переселившихся в регион донских и волжских казаков, не желающих смириться с усилением крепостных порядков и централизацией власти в России. Состав казачества пополнялся также за счет освобожденных из плена русских людей, а также за счет крещеных представителей северокавказских народов [2]. Казаки проживали в небольших «городках», каждый из которых насчитывал по 20-30 семей. Территория расселения казачества была обширной - от дельты Терека до урочища Моздок [1, с.148].
Второй период начинался с 1722 года и был связан с Каспийским походом Петра Великого, в результате которого северокавказский фронтир изменился географически. Теперь его территорию образовывали также земли вдоль западного побережья Каспийского моря, включенные в состав Российского государства до 1735 г. С этого времени опять сужается пограничная линия на севере Дагестана рекой Сулак. В этот период появляются новые российские укрепленные пограничные города-крепости: в 1722 году по личному распоряжению императора Петра I вместо упраздненного Терского городка начали строить новую крепость Святой Крест в 20 верстах от устья Сулака, где река делится на два рукава: Сулак и Аграхань [2, с.114], затем в 1735 году был основан Кизляр, а в 1763 году - Моздок, которые являлись очагами российского влияния на Северном Кавказе. Были также размещены гарнизоны им-
ACTA HISTORICA: труды по историческим и обществоведческим наукам
ператорских войск в Тарках, Бойнаке, Дербенте, пристани Низовой, Баку и других центрах. Гарнизоны часто использовались для охраны новой пограничной линии, а также для укрепления и строительства новых пунктов.
Заселение новоприобретенных земель христианами - армянами и грузинами шло при активном участии государства, которое именными императорскими указами способствовало заселению и освоению пограничных земель на западном побережье Каспия и в низовьях Терека. К ним можно отнести распоряжение царя в 1711 году при создании Сената, чтобы новый орган как можно больше армян привлекал для переезда на Западный Каспий, указы о предоставлении представителям армянских и грузинских торговых кругов привилегий, о предоставлении всем желающим армянам переехать в новозавоеванные области России широкой свободы экономической деятельности и льгот, распоряжение о выделении удобных мест и пустующих домов и дворов переселенцам и т.д. С появлением новых поселенцев в регионе, представляющих интересы центральной власти, и представителей императорского командования происходит процесс модернизации хозяйственного уклада присоединенной территории, усиливается торговый обмен, роль которого в условиях фронтира значительно превосходит обороты обычных торговых сделок.
Проводниками российской политики на новоприобретенных землях выступали командующие российскими войсками, коменданты крепостей, которые вступали с местными владельцами в сложные дипломатические отношения, а также астраханский генерал-губернатор. Из числа новых переселенцев в связи с нехваткой численности солдат на Кавказе формировали армянские и грузинские части, в 1723 году на русской службе появилась конная армянская команда из 50 человек, которая находилась в гарнизонах Решта, Баку и Дербента, год спустя на русской службе оказались и грузины-«милитинцы» [3, с.239]. На русскую службу принимались также ново-крещённые из горцев.
В 1721 году гребенские казаки из ведения Польского приказа переводятся в подчинение Военной коллегии, тем самым становятся составной частью российской армии, превратившись в слуг государства. Это было связано с традиционной репутацией казаков, как людей пограничья, призванных нести военную службу на дальних рубежах государства2.
Третий этап северокавказского фронтира начинается с середины 70-х годов XVIII века. В это время русско-турецкая 1768-1774 годов окончательно изменила расстановку политических сил на Кавказе в пользу России, предопределив поэтапное присоединение отдельных территорий Северного Кавказа к Российской империи. Принципиально новым явлением на данном этапе развития северокавказского фронтира Российской империи стало интенсивное строительство в 1777-1780 годах Азово-Моздокской укрепленной линии по проекту астраханского генерал-губернатора Г.А. Потемкина. Данная укрепленная линия соединяла сплошной цепью все русские крепости: от устья Дона до низовьев Терека, от Черного до Каспийского морей. Вот как описывается Кавказская линия в «Историческом обзоре Терека, Ставрополья и Кубани», изданном в 1851 году: «Собственно под Кавказскою линиею не должно подразумевать одну кордонную черту, но к ней принадлежат все крепости, укрепления, посты, ряды оборонительных линий, передовые укрепления, устро-
енные в Кавказском крае, и все пространство, занимаемое поселением Кавказского линейного казачьего войска и мирных горских народов, находящихся под управлением начальников Кавказской линии» [4, с.90-91].
Создаваемые на Северном Кавказе укрепленные линии изначально рассматривались не только как фортификационные сооружения, но и как модели обустройства или освоения кавказского региона, которому суждено было стать составной частью Российской империи. Созданная первоначально как линия обороны, укрепленная линия в скором времени превратился в плацдарм для наступления российской армии на Северный Кавказ [5, с.51]. Создание данной линии являлось составной частью имперской политики в регионе, положившей начало планомерному российскому завоеванию всего Северного Кавказа.
На данном этапе развития северокавказского фронтира империи пограничная линия благодаря успехам российского завоевания и дипломатии постепенно продвигалась вглубь региона пока не сомкнулась с российскими южнокавказскими владениями - с Грузией, над которой еще в 1783 году был установлен протекторат России, а в 1801 году произошло ее окончательное присоединенние к империи. Постепенно в состав Российского государства вошла большая часть территорий Северного Кавказа, за исключением высокогорных районов Дагестана, Чечни, Черкесии и Адыгеи [6, с.59-60].
Вдоль всей Кавказской укрепленной линии появлялись многочисленные казачьи станицы, поскольку имперская власть отводила казачеству роль авангарда в процессе завоевания и колонизации Кавказа. Имперская администрация высоко ценила универсальность казачества: казаки и воевали на Кавказе, и заселяли его [5, с.65]. Поэтому Северный Кавказ активно заселялся запорожскими, донскими, азовскими казаками, которые кроме военного противостояния вступали с горцами и в мирные контакты на северокавказском фронтире. Подобные контакты в первую очередь возникали в силу взаимного тяготения к обмену продуктами. Параллельно происходило переселение крестьян на Кавказ из центральных губерний России, с последующим их обращением в казаков. Однако, планы центрального правительства по сплошной крестьянской колонизации региона не сбылись.
Началом завершающего этапа истории северокавказского фронтира стало победоносное завершение для Российской империи войн с Османской империей и Ираном, после чего в зоне преимущественного российского влияния оказался не только Северный, но и Южный Кавказ. По Бухарестному мирному договору 1812 года Османская империя признавала присоединение к России Западной Грузии и переход под российский протекторат Абхазии. В тот же год был официально подтвержден переход в российское подданство ингушских обществ, закрепленный Владикавказским актом.
12 октября 1813 года Иран подписал с Россией Гюлистанский мирный договор, признав в вечном российском владении весь Дагестан, Картли-Кахетию, Дербентское ханство и азербайджанские ханства: Карабахское, Гянджинское, Шекинское, Ширванское, Талышское, Бакинское, Кубинское [7, с.306-309].
Таким образом, в начале XIX века Россия де-юре закрепила за собой большую часть территории Северного Кавказа, за исключением его юго-западной оконечно-
ACTA HISTORICA: труды по историческим и обществоведческим наукам
сти, остававшейся в сфере влияния Турции. Вне российского контроля продолжали оставаться высокогорные районы Центрального Дагестана и Южной Чечни. Власть империи также не распространялась на горные долины закубанской Черкесии. Предстояло объединить под имперский властью весь регион де-факто. Данная задача была решена в период Кавказской войны. К середине XIX века третий этап фрон-тира на Кавказе был завершен. Весь Северный Кавказ окончательно вошел в состав империи. На этом заканчивается история северокавказского фронтира, после чего начался процесс инкорпорации региона в российское пространство.
Исследования по сибирскому и южнороссийскому фронтирам России показали, что каждый из фронтиров, помимо своей специфики и особенностей, имеет массу общих черт. Думаю, нет необходимости на них останавливаться, поскольку они более подробно освещены в российской историографии[8,9,10].
Что касается особенностей и специфики северокавказского фронтира России второй половины XVI - середины XIX века, то здесь можно выделить следующее:
- заселение территории северокавказского фронтира казаками (терскими и гребенскими) происходило на официальном государственном уровне, которое успешно дополнялось переселением христианского населения (армян и грузин) из Южного Кавказа, а также крестьянской колонизацией из центральных губерний страны с последующим обращением крестьян в казаков;
- значительная часть кавказского казачества привлекалась к несению государственной службы на приграничной линии, что уменьшало государственные расходы на содержание армии; связано было это с традиционной репутацией казаков как людей пограничья, призванных нести службу на окраинах страны. Таким образом, российские власти использовали военно-колонизационный потенциал казачества в полной мере;
- базой для укрепления позиций жителей пограничья служили русские укрепленные крепости, гарнизоны, воеводы которых выступали проводниками российской политики в регионе;
- чаще всего на фронтирной линии (реже в Астрахани, Москве и Петербурге) содержались аманаты-заложники от северокавказских владельцев в качестве гаранта соблюдения верноподданнических обязательств «белому царю»; воспитывая их в духе русской культуры и этикета, российская военная администрация рассчитывала на их устойчивую пророссийскую ориентацию;
- северокавказский фронтир был местом постоянных нападений войск иранских шахов, османо-крымских отрядов и горцев, в ответ совершались подобные набеги казачьих отрядов на земли горцев;
- северокавказский фронтир России был далеко не единственным в пространстве Кавказского региона, параллельно на юге и юго-западе региона существовали еще фронтиры мусульманского мира - шахского Ирана и Османской империи;
- район кавказского фронтира, особенно в первой половине XIX века, служил местом для ссылки преступников, неугодных лиц (эта черта характерна также и для южнороссийского и сибирского фронтиров[11, 12]).
Как правило, в разные периоды времени значимость отмеченных особенностей северокавказского фронтира проявлялась по-разному. Причем, в какие-то периоды истории, доминировала роль одних признаков, в какие-то - других.
Примечания:
1 Имеется ввиду теория американского историка Фредерика Джексона Тёрнера (1861-1932), посвя-щённая созданному им «тезису о фронтире» описанному им в статье Значение фронтира в американской истории». В 1893 году статья была прочитана на собрании Американской исторической ассоциации в Чикаго и в том же году опубликована в «Трудах Исторического общества штата Висконсин», в
1920 году вошла в книгу Ф. Тернера «Фронтир в американской истории» в качестве первой главы. 2Великая Н.Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII-XIX вв. [Электронный ресурс] URL: www.cossackdom.com (дата обращения: 21.11.2018).
Список литературы:
1. Тхамокова И.Х. Терское казачество в этнокультурном пространстве Северного Кавказа (XVI - начало XX в.). Нальчик, 2017.
2. Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. М., 1965.
3. Куракин И.В. Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735). М., 2010.
4. Исторический обзор Терека, Ставрополья и Кубани. Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т.ХУ1. Ч.1. М., 2008.
5. Урушадзе А.Т. Кавказ: взаимодействие культур (конец XVIII - середина XIX вв.). Ростов-на-Дону, 2016.
5. Русско-дагестанские отношения в XVIII - начале XIX в.: сборник документов. М., 1988.
7. Северный Кавказ в составе Российской империи. М., 2007.
8. Гороховская, Л. Г. Восточный фронтир: миф или реальность //Русский вопрос: история и современность. Материалы V Всеросссийской научно-практической конференции (Омск, 1-2 ноябрь 2005 г.). Омск : Наука, 2005. С. 206-209
9. Миграции и диаспоры в социокультурном, политическом и экономическом пространстве Сибири. Рубежи XIX - ХХ и ХХ - XXI веков / науч. ред. В.И. Дятлов. Иркутск: Оттиск, 2010.
10. Ерохина Е. А. Сибирский вектор внутренней геополитики России / Отв. ред. Ю. В. Попков. Новосибирск: СО РАН, 2012.
11. Сибирская ссылка: Сборник научных статей / отв. ред. А.А. Иванов, С.И. Кузнецов, Б.С. Шостакович. Иркутск: Оттиск, 2011. Вып. 6 (18).
12. Панарина, Д.С. Феномен фронтира в культуре Америки и России: США и Сибирь. Дисс. кандидата культурологи. М.: МГУ, 2012.
Статья поступила: 10.09.2019
