CC BY
94
В. Н. Колесников V. N. Kolesnikov
Сетевые структуры политической активности в современном российском обществе
The Network Analysis of Political Stability of Transforming Societies
о Ö
С
ш Ш
О
Колесников Владимир Николаевич
Северо-Западный институт управления — филиал
РАНХиГС (Санкт-Петербург)
Профессор кафедры политологии
Доктор политических наук, кандидат исторических
наук, профессор
Ключевые слова:
сети, политический анализ, политический процесс, стабильность, устойчивое развитие, институты, электронная демократия, политический субъект, сетевая активность, гражданское общество, социальный капитал, политическая культура
Статья является попыткой авторской интерпретации воздействия социальных сетей на устойчивое развитие переходных обществ — случай современной России. Если в условиях устоявшихся демократий это воздействие сопряжено с традиционными политическими институтами и соответствующим характером гражданской культуры, то в рамках трансформирующихся обществ функционирование социальных сетей приобретает свой специфический характер. Отмечается особое значение воздействия сетевых технологий на развитие социального капитала, политической конкуренции и политической стабильности в современной России.
Kolesnikov Vladimir Nikolaevich
North-West Institute of Management branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (Saint-Petersburg) Professor of the Chair of Political Science Doctor of Political Science, PhD in History, Professor [email protected]
Key words:
networks, policy analysis, political process, stability, sustainable development, institutions, electronic democracy, political entity, network activity, civil society, social capital, political culture
The article is attempt of author's interpretation of influence of social networks on a sustainable development of transitional societies: on the example of modern Russia. In the conditions of the old democracies this influence is interfaced with traditional political institutes and the corresponding nature of civil culture, but in transforming societies functioning of social networks gains the specific character. Special value of influence of network technologies on development of the social capital, political competition and political stability in modern Russia is noted.
Сетевой анализ как инструмент теоретической рефлексии общественных процессов получил существенное развитие прежде всего в социологической науке [6; 15]. Современные сетевые подходы в обществоведении базируются на различных теоретических основаниях. Наравне с другими вопросами П. Штомпка, М. Арчер, А. Гидденс, А. Турен и др. в своих работах подробно исследуют трансформации структур, нестабильность
социальных институтов, их поведение в переходной ситуации [13; 16].
Для политологов весьма существенна исследовательская позиция Гидденса, предписывающего каждому социальному агенту (и его действию) свойство власти. Вопрос ставится следующим образом: какова природа логической связи между действием и властью? По Гидденсу, власть агента проявляется, если он осознает, что имеет возможность выбора действия из
з множества вероятных и если он обладает необходимыми для этого ресурсами. Но 0 власть сама по себе — еще не ресурс. £ Ресурсом являются средства информа-^ ции, с помощью которых проводится со-2 циальная репродукция [3]1. Проблематика о социальных, в том числе политических, д сетей в отечественном политологическом ш дискурсе в последнее время актуализируется быстрыми темпами [1; 2; 4; 5; 7-12 и т. д.].
При анализе воздействия политических сетей на устойчивое политическое развитие современной России важно, на наш взгляд, учитывать наличие нескольких системных проблем, с которыми сталкиваются властные институты.
В первую очередь можно выделить проблему размытого целеполагания; вторая проблема заключается в неадекватности политической структуры власти стоящим перед обществам задачам. И особое значение для целей нашей работы приобретает третья проблема — отсутствие в стране механизма политической от-ветственности2. Проблемность размытого целеполагания заключается не только в выборе стратегического курса развития страны, но и в необходимости получения на него общественной санкции. Сетевой анализ позволяет в этом плане точнее определить степень расхождения официального и общественного целеполагания3.
В исследовательском плане важное методологическое и политико-практическое
1 От деятельностного подхода несколько отличается подход Ю. Хабермаса. Он основой всякого взаимодействия считает коммуникацию, а предтечей всякого действия для него является полученная (или нет) информация. Таким образом, информационный ресурс является важнейшим наполнителем формализованных сетевых связей, в состав которых входят и современные политические сети. См.: [14].
2 См. подробнее об этом: Чеснаков А. Правительственный час // Известия. 3 апреля 2012 г.
3 В данном случае мы не затрагиваем такой принципиальный момент, как отсутствие общественного консенсуса по стратегическому целеполаганию. Возможно, что это является центральной проблемой всего периода постсоветской трансформации.
значение приобретает анализ субъектной сущности политических сетей как актора политического процесса в условиях переходного общества. Обобщив целый ряд определений категории «политическая сеть», Л. Сморгунов пришел к выводу, что «такая сеть есть система государственных и негосударственных образований в определенной сфере политики, которые взаимодействуют между собой на базе ресурсной зависимости в целях достижения согласия по интересующему всех политическому вопросу, используя при этом формальные и неформальные нормы» [12]. Эту дефиницию можно расширить, добавив, что важное место в сетях занимают формулы интересов, типы коммуникаций и совместных действий, а также внутрисетевые статусы, ранги и функции составляющих сеть акторов. Подобное добавление позволяет поставить вопрос о внутренней структуре политико-управленческих сетей.
Технологии Web 2.0 позволяют организовывать массовые обсуждения с множеством независимых участников, территориально отдаленных друг от друга, в режиме реального времени. Сегодня нет необходимости собирать людей в каком-то замкнутом физическом пространстве с целью коллективного обсуждения каких-то вопросов. Такое обсуждение можно с успехом организовать на специализированных интернет-ресурсах (форумы, интернет-конференции, веби-нары, скайп-сессии и т. п.), на площадке практически любой социальной сети, а также в блогах. Как и по всему миру, в России появилось множество специализированных интернет-ресурсов, где общение между пользователями носит предметный характер и ориентировано на обсуждение проблем в сфере жилищно-коммунального хозяйства, строительства, образования, культуры, медицины и др. Из анализа современного интернет-пространства следует, что основными механизмами сетевого общения выступают постановка вопросов, обмен репликами, комментариями и даже отдельными файлами, размещение ссылок на материалы, опубликованные на внешних ресурсах, и обсуждение этих материалов, ведение
дискуссии. При этом организация такого сетевого общения может строиться на разных принципах.
Анализ структуры сетей выявляет одну из отличительных особенностей социальных сетей — крайнюю изменчивость состава участников, которые на разных фазах существования сети то входят в нее, то из нее выходят. Чаще всего такие сети включают в себя чиновников и депутатов, партийных активистов и представителей групп интересов, а также экспертов из академических или аналитических организаций, которых могут связывать не только сугубо материальные интересы, но и стремление к повышению эффективности государственной политики в той или иной области1. В последнее время база участников сетей резко расширилась за счет так называемых «рассерженных горожан» — представителей среднего класса и продвинутых участников социальных сетей.
Еще одним новым и быстро расширяющимся структурным элементом социально-политических сетей в России являются сетевые проекты органов государственной власти, предназначенные, на наш взгляд, сыграть свою специфическую роль в интернет-пространстве.
Государственные и частные программы информатизации системы общественных отношений позволили сформировать соответствующую инфраструктуру и создать в России плотную информационно-коммуникационную среду с высоким уровнем распространения мобильных телефонов и персональных компьютеров среди населения, интернет-доступности и компьютерной грамотности. Современные электронные технологии все шире применяются в бизнесе, медицине, образовании, науке, культуре и государственном управлении. Как всегда, российский бизнес находится в авангарде передовых управленческих технологий. Компаниями, действующими в сфере информационных, коммуникационных и интернет-технологий, еще в
1 Дегтярев А. А. Модель политико-управленческих сетей [Электронный ресурс]. URL: http://www.politanaliz.ru/articles_56.html.
2006 г. была образована Российская з ассоциация электронных коммуникаций ^ (РАЭК). Одна из ключевых задач Ассо- § циации состоит в построении эффек- £ тивного диалога между государством и ^ компаниями — членами РАЭК. В этом ° направлении ассоциация принимает ак- ц тивное участие в решении общественно ^ значимых задач, нацеленных на разви- ш тие информационного общества в России и укрепление образа России как ответственного участника международного информационного пространства.
Существенную роль в деятельности Ассоциации играет ее участие в законотворческой деятельности, т. е. экспертиза законопроектов, выработка отраслевой точки зрения по конкретным законопроектам и ее трансляция представителям органов государственной власти2.
Органы государственной власти явно наращивают свое участие в сетевой форме политической коммуникации. Так, Министерством связи разработан и запущен в пилотном режиме проект «Электронной демократии» — унифицированная информационная система общего пользования, предназначенная для публичного обсуждения тем, формирования и отправки в организации (органы государственной власти и местного самоуправления, коммерческие структуры и др.) открытых публичных коллективных обращений граждан и публичной оценки гражданами полученных от организаций ответов3. Разработчики пилотной версии системы «Электронная демократия» предполагают, что она станет эффективным инструментом участия граждан в вопросах государственного и муниципального управления, повысит степень открытости
2 См.: Сайт Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК) [Электронный ресурс]. URL: http//raec.ru.
3 См.: Проект «Концепция развития в Российской Федерации механизмов электронной демократии до 2020 года» («Электронная демократия» опубликована на портале Министерства связи и массовых коммуникаций РФ. URL: http://e-democratia.ru/s/blog/ msg?textId=10292940. Информация об общественном обсуждении Концепции: URL: http:// minsvyaz.ru/ru/news/index.php?id_4=43307).
з государства и развития институтов демократии в целом1. Поэтому в перечень 0 основных целей данного проекта вклю-£ чены поддержка институтов и процедур ^ публичной самоорганизации граждан на 2 всех уровнях общественно-политической о деятельности и популяризация среди д населения законных практик примене-ш ния информационно-коммуникационных технологий в сфере общественно-политической деятельности.
Пока сетевое общение мало ограничено регламентными нормами, не говоря уже о тематической всеядности. Однако уже можно предположить, эта ситуация вызовет стремление государственных структур попытаться какими-то способами внести в этот процесс регулирующее начало. В вышеупомянутой Концепции электронной демократии в связи с этим подчеркивается, что сетевое общение может быть общедоступным или доступным только для определенного круга пользователей. Здесь же заложена мысль о важности модерирования этого общения. Так, разработчики Концепции пишут, что общение может быть полностью свободным или модерироваться неким третьим лицом или лицами (например, администратором интернет-ресурса) согласно некоему набору формальных и неформальных правил. Однако и в случае с немодерируемым сетевым общением зачастую возникает потребность во внутренней модерации, так как в процессе дискуссий пользователи могут конфликтовать и апеллировать к неким общим нормам и правилам общения в Сети, искать арбитра, способного разрешить их спор. Таким образом, в пространстве сетевой коммуникации формируется спрос на механизмы регулирования, аналогич-
1 В настоящее время система включает портал и выносной модуль, предназначенный для размещения на официальных сайтах ведомств, находится в опытной эксплуатации. В рамках этого же проекта разрабатываются методология электронной демократии и нормативные акты, регулирующие ее существование и развитие в России, в том числе Концепция, предложенная к общественному обсуждению. См.: Ш_: Шр^/е-СетосгаНа. ru/s/blog/msg?textId=10292940.
ные тем, что действуют в пространстве обычной «физической» межличностной коммуникации2.
Вместе с тем необходимо отметить серьезные препятствия на пути развития механизмов электронной демократии в современной России. В первую очередь, это касается институциональных оснований сетевого общения и двустороннего взаимодействия граждан с органами власти по общественно-политическим вопросам. Механизм обращений и запросов граждан и организаций в органы власти в электронном виде не получил широкого распространения в силу отсутствия необходимых и достаточных процедур, которые бы юридически гарантировали и практически обеспечивали полное равенство данных обращений и процедур перед их физическими аналогами. Следующей важнейшей проблемой являются вопросы идентификации и аутентификации участников информационного взаимодействия, в том числе в части практической реализации. Сохраняется неравенство в условиях доступа к интернет-пространству между федеральным центром, субъектами Российской Федерации и муниципалитетами.
В Концепции отмечается, что проблемы, препятствующие развитию механизмов электронной демократии в современной России, затрагивают интересы самых широких слоев населения, носят комплексный характер и не могут быть решены на уровне отдельных органов государственной власти или частных проектов. В связи с этим развитие механизмов электронной демократии необходимо осуществлять на общегосударственном уровне, вовлекая в этот процесс представителей гражданских объединений и общественных организаций, экспертов, органы государственной власти, органы местного самоуправления, а также средства массовой информации и частные компании.
2 См. подробнее: Концепция развития в Российской Федерации механизмов электронной демократии до 2020 года [Электронный ресурс]. URL: http://www.e-democratia.ru/s/ blog/msg?textId=10292940.
Точно так же обстоит дело и с опубликованной в апреле 2012 г. идеей Государственной Думы под названием «Электронный парламент», для реализации которой Госдума собирается запустить в Интернете портал с соответствующим названием1. Предполагается, что пользователи смогут не только публиковать свои предложения (на сайте есть пре-модерация), но также проголосовать за другие инициативы (по одному разу за любое число предложений) и ознакомиться с мнением экспертов, которым также предоставлено право голосовать за любые инициативы.
В отечественных социальных сетях активно создаются и функционируют такие формы виртуальной демократии, как механизмы сетевой коммуникации граждан и коллективного обсуждения социально значимых проблем и вопросов общественно-политической тематики в режиме on-line; формирования онлайн-сообществ, включая механизмы планирования и реализации гражданских инициатив и проектов коллективных действий; сетевая коммуникация граждан с органами власти, включая инструменты воздействия на принятие решений и гражданский контроль за деятельностью органов власти и др.
В настоящее время в России складывается в целом благоприятная среда для активного развития социально-политических сетей. Во-первых, в реальной государственной политике и на уровне общественного сознания обозначен вектор в сторону системного укрепления демократических институтов; государство выделяет серьезные средства на развитие гражданского общества, оказывает поддержку многочисленным общественным организациям. Во-вторых, российские граждане проявляют все больший интерес к современным информационно-коммуникационным технологиям, включая мобильную телефо-
1 Пока работает предварительный вариант сайта, где разработчики спрашивают у пользователей совета, как им обустроить макет будущего сайта. См.: Солянская К. Госдума в режиме онлайн [Электронный ресурс]. URL: http://www.dumaem-vmeste.ru.
нию и Интернет; растет число граждан, з которые активно пользуются различными ^ мобильными и интернет-проектами в це- § лях защиты своих прав и свобод, осу- £ ществления коммуникации с органами ^ власти и общественно-политическими ° организациями. ц
С точки зрения наращивания соци- ^ ального капитала важно подчеркнуть, ш что единое информационное пространство и единая интернет-среда позволяют объединять большие группы людей, что существенно экономит ресурсы на общественную мобилизацию и расширяет границы прямой демократии, при которой граждане могут самостоятельно и на принципах самоорганизации участвовать не только в инициировании, разработке и принятии общественных и политических решений, но и в их реализации как на местном, так и на общенациональном уровнях, а также в организации мероприятий, оказывающих влияние на органы власти и иные ответственные организации.
Есть все основания считать, что такая форма общения может выступать своеобразным аналогом объединений граждан, собраний граждан, уличных пикетов, митингов, шествий или демонстраций. Публичное осуждение позволяет более эффективно бороться, но все еще продолжает оставаться механизмом действенной борьбы с различного рода недугами современной системы общественных отношений, с бюрократизмом и коррупцией в политической сфере. Вместе с тем, как показывает отечественная практика, в большинстве случаев неформальные публикации на форумах и в блогах не доходят до ответственных лиц: у публикаций на форумах и в блогах нет никакого официального статуса, законодательство не обязывает чиновников реагировать на такие публикации, и не всегда органы государственной власти имеют возможность своевременно узнавать о наличии таких публикаций. Публичность является далеко не единственной функцией сетевых сообществ. Новейшая социально-политическая практика показала решающую роль онлайн-сообществ как инструмента планирования и органи-
з зации реальных мероприятий. Большую популярность получили так называемые 0 флешмобы, а также акции протеста. £ В силу вышесказанного сегодня ресурс ^ организованных онлайн-сообществ яв-2 ляется стремительно набирающим вес о социальным и политическим ресурсом. д Во многих социальных сетях, в част-ш ности в сети РасеЬоок, предусмотрена функция приглашения пользователей на мероприятия, а также предоставлены возможности для организации массовых рассылок сообщений. Если раньше для организации приглашения граждан на митинг политической партии требовалось привлечь достаточно большое количество ресурсов, то сегодня эта задача может быть решена гораздо оперативнее и экономичнее. Для этого достаточно только сформировать онлайн-сообщества сторонников политической партии на всех доступных социальных сетях, где предусмотрена функция отправки приглашений всем участникам онлайн-сообщества.
Важнейшим инструментом гражданского влияния и контроля за деятельностью органов власти являются оценочные процедуры: онлайн-опросы, онлайн-оценки, онлайн-рейтинги, онлайн-экспертизы и др. (см. подробно: [7]).
Кроме опросов и оценок пользователи систем электронной демократии могут инициировать общественную онлайн-экспертизу деятельности конкретного органа власти и его представителей. Результаты такой онлайн-экспертизы должны иметь определенную юридическую силу, например, быть обязательными к рассмотрению в вышестоящих ведомствах системы органов государственной и муниципальной власти1.
1 Как раз эти основания были, по-видимому, приняты во внимание В. В. Путиным при выдвижении им идеи о придании функции субъекта законодательной инициативы сообществу граждан страны, оформленному в виде интернет-подписей не менее чем 100 000 граждан. Правда, тут же сработал инстинкт недоверия к такого рода деятельности и Путин предложил своеобразный «фильтр» в виде экспертной группы для анализа веб-инициатив. См. об этом: Чтобы провести собственный законопроект, рос-
С методологической точки зрения важное значение имеет существенное родовое сходство политических сетей и социального капитала. Последний представляет собой не что иное, как связи между людьми и зависящие от них нормы доверия и поведения, с помощью которых создается механизм социального взаимодействия. Более определенным образом формулирует понятие социального капитала Всемирный банк, определяя его как «институты, отношения и нормы, которые формируют качественно и количественно социальное взаимодействие в обществе»2.
Сетевые структуры политической активности могут, на наш взгляд, также рассматриваться как такого же рода механизмы взаимодействия. Методологически потенциал понятия социального капитала, позволяющий использовать его в сетевом анализе, проистекает из двух источников. Во-первых, это позитивные следствия общительности индивида (тогда как его замкнутость может привести к негативным результатам). Во-вторых, особое значение приобретают источники нематериального влияния и власти. Таким образом сокращается дистанция между социологической и экономической позициями в решении социально-политических проблем [5].
Как известно, первый систематический современный анализ социального капитала был проведен Пьером Бур-дье, который определял этот концепт как «агрегацию действительных или потенциальных ресурсов, связанных с включением в прочные сетевые или более-менее институциализированные отношения взаимных обязательств или признаний» [17]. Г. В. Градосельская, отмечая инструментальный характер
сиянину понадобится 100 тыс. подписей в Интернете [Электронный ресурс]. URL: http:// www.ria.ru/society/20120418/629316076. html.
2 См.: Социальный капитал в структуре интеллектуального капитала [Электронный ресурс]. URL: http://www.smart-edu. com/intellektualnyy-kapital/sotsialnyy-kapital-v-strukture-intellektualnogo-kapitala.html.
представления Бурдье о социальном капитале, подчеркивает, что оно сосредоточено на пользе, которую индивиды накапливают, постоянно участвуя в группах с целью создания некоторого ресурса [5, с. 34-35]. «Выгода, которая аккумулируется благодаря членству в группе, является базисом возможной солидарности», — указывает Бурдье [17, р. 249].
Важно также иметь в виду, что социальная сеть не дана изначально и должна быть сконструирована через институ-циализацию групповых взаимодействий, которые используются как надежный источник других ресурсов.
Из определения Бурдье становится понятным, что, во-первых, социальные взаимоотношения сами по себе открывают индивидам доступ к ресурсам ассоциации или группы; во-вторых, качество социального капитала определяется качеством этих ресурсов [5, с. 34-38].
Представляется, что вышеприведенные положения вполне могут являться методологической основой сетевого анализа современной отечественной публичной политики.
Политические сети следует рассматривать как феномен, имеющий общественную, а не индивидуальную природу. В свое время А. Портес, американский социолог, предполагал, что социальный капитал присущ самой структуре человеческих отношений, так как, будучи связанным с другими людьми, человек получает множество преимуществ [18]. Логика этого вывода может быть применена и при характеристике политических сетей, более того, их бурный рост с методологической точки зрения вполне увязан с аристотелевской максимой о политической сущности человека.
Принципиально важно иметь в виду также, что политические сети — это не просто множество общественных институтов, а то, что удерживает их вместе, обеспечивает связь между ними посредством горизонтальных связей и норм. В этом плане сетевой анализ переходных обществ должен предваряться концептуализацией политической стабильности, что само по себе в условиях российского
политического пространства является з весьма острой проблемой. ^
Социальный капитал, подобно капита- § лу физическому, может представляться £ как запас, но его отличие в том, что он не ^ теряет в величине по мере использова- ° ния, напротив, не будучи используемым, ц он утрачивает свою ценность. При этом, ^ как и физический капитал, он требует ш вложений в себя в форме социального взаимодействия и действий, поддерживающих доверие. Высокий уровень всеобщего взаимного доверия, сотрудничество, общение, взаимопонимание — все это составляет капитал политической стабильности сообщества, и чем лучше он развит, тем больших успехов это сообщество способно достичь.
Если попытаться выявить деструктивные факторы политической стабильности в условиях трансформирующихся обществ, то в первую очередь к ним следует отнести резкие и радикальные изменения процессов в общественной системе, которые проводятся любой ценой, в ущерб сложившимся на данный исторический момент нормам, ценностям и отношениям. Пример авангардистского внедрения либерально-капиталистических ценностей в условиях 1990-х гг. в России здесь напрашивается само собой.
Важными деструктивными факторами политической стабильности переходных обществ являются также чрезмерная концентрация внимания на политическом лидере, переоценка его роли и значимости, а также политическое лицемерие: двойные и непрозрачные стандарты политики, несоответствие реальных действий политического руководства заявленным общественным ценностям.
Действительно, один из самых существенных политических уроков сетевых форм политической активности на рубеже 2011-2012 гг. заключается в том, что в рамках реального политического пространства стало быстро меняться соотношение между традиционно главенствующим лидерским фактором и иными политическими акторами. В свою очередь, этот тренд возник как реакция креативной части общества на искажение политической морали — впервые
з общество громко заявило о том, что политические ценности имеют значение. 0 Если до этого в дихотомии «ценности-£ цена» первые постоянно проигрывали в ^ массовом сознании, то теперь это уже 2 не столь очевидно. о Однако для устойчивого демократиче-д ского политического развития наиболее ш существенное значение имеет еще один социальный феномен — общественное доверие, являющееся фундаментом легитимации власти.
Устойчивое социально-политическое развитие невозможно без установления отношений взаимного доверия общества и институтов власти. Без доверия в сообществе станут невозможными многочисленные формы взаимодействия и взаимообмена. Бизнес-структуры испытывают жизненно важную потребность в том, чтобы вызывать к себе доверие, иначе никто не станет иметь с ними дело, вкладывать в них деньги.
Такая же ситуация характерна и для структур политических, государственных, которые нуждаются в доверии, чтобы обеспечить стабильность своего существования. И закономерно, что при первых признаках недоверия к институтам, в данном случае к институту выборов, российская власть резко активизировала реформистскую деятельность в политической сфере. Проблема доверия стала приобретать по существу экзистенциональное значение. Понятно, что уровень развития доверия и, как следствие, политической стабильности не находится в вакууме, он определен историей государства, существующим в нем политическим режимом, социальными гарантиями и т.д. Но одновременно это значит, что общественное доверие к институтам власти может быть целенаправленно аккумулировано в обществе, если для его развития прилагаются усилия и создаются благоприятные условия1.
1 Целеполагание развития с России начала XXI в. определяется формулой «политическая стабильность». В связи с этим важно отметить два обстоятельства. Во-первых, необходимость уточнения самого этого понятия — политическая стабильность в условиях распада
Исходя из основного критерия внутриполитической стабильности — степени согласованности интересов различных институтов и групп общества, государства и всех его граждан, — важно иметь в виду высший уровень политической стабильности — стабильность общества в целом.
Исследование этого уровня политической стабильности представляет наибольшую сложность. Именно он соответствует представлениям о стабильности как о сложной многоуровневой динамической системе. Невозможно сохранение стабильности первого и второго уровней при нарастающей дестабилизации самой общности и ее упадке. Только на третьем уровне — жизнедеятельности народа — появляются необходимые условия для создания системы обеспечения внутриполитической стабильности и национальной безопасности.
Политическая стабилизация обуславливается последовательным осуществлением признанной населением политической программы; соответствием политической деятельности интересам большинства населения; учетом интересов всех социальных групп и своевременным разрешением назревающих конфликтов; консолидацией общества на основе общенародной цели. Анализ этих основных положений политической стабилизации в последние годы в России стоит на повестке дня актуальных политологических исследований.
Анализ системы общественно-политических отношений в современной России позволяет предположить, что, несмотря на серьезные риски, которые несут с собой новые информационно-коммуникационные технологии, активное внедрение в современной России
традиционных социальных связей, во-вторых, в российских условиях существенно возрастает значение анализа соотношения сетевых технологий, политического традиционализма и элементов нарождающейся политической демократии. Сравнительный анализ опыта функционирования сетей в различных сегментах мирового политического процесса также способен дать более точное представление об эффектах сетевых ресурсов в отечественном политическом пространстве.
механизмов электронной демократии на всех уровнях власти и гражданского участия будет способствовать сближению власти и общества, усилит гражданское участие в государственном секторе и принятии общественно-политических решений, сделает органы власти более доступными и открытыми для граждан, создаст дополнительные стимулы для развития партнерской модели взаимодействия органов власти и гражданского общества.
Дальнейшая эволюция сети может пойти по нескольким сценариям. А. А. Дегтярев, в частности, описывая стадийную модель развития сетей, предполагает следующее. Если вследствие падения интереса участников сети к сотрудничеству для достижения совместной цели связи между ними сильно ослабеют, сеть придет в упадок (пятая стадия) или же вовсе прекратит свое существование (шестая стадия). Но может случиться и так, что под влиянием эндогенных факторов произойдет смена стратегических ориентиров сети и она начнет перестраиваться (седьмая стадия). В этом случае круг замкнется, ибо финальная стадия сетевого цикла возвращает его участников в исходное состояние (проведение консультаций и переговоров для создания иных альянсов)1.
1 Дегтярев А. А. Модель политико-управленческих сетей [Электронный ресурс]. Ш_: http://www.politanaliz.ru/articles_56.html.
Но вместе с этим, полагаем, можно -о
2
уже сейчас говорить о появлении нового ^ типа политического субъекта — депер- § сонофицированного, массовидного по £ форме, обладающего высокой коммуни- ^ кативной эффективностью и кумулятив- ° ным политическим потенциалом. ц
Вышеприведенные суждения и по- ^ ка еще небольшой, но бурный опыт ш сетевой политической активности на рубеже 201 1-2012 гг. дают основания, наряду с прочим, для двух основных выводов.
Во-первых, сетевую политическую активность можно рассматривать как пусковой механизм для социального сотрудничества и распространения политического опыта, поскольку она дает основу для содействия и координации. По сути дела, сети превращаются в бурно растущий институт политической социализации.
Во-вторых, становится очевидным, что сетевая политическая активность легко и быстро трансформируется в более привычную институциональную форму политической активности. Именно этим во многом объясняется существенный всплеск инициатив власти в сфере политической реформы начала 2012 г. Несомненно, что сети выступают в роли своеобразного интерфейса, передающего нравственно-этическое недовольство «рассерженных горожан» конкретными формами действий власти в пространство публичной политики, где с ним уже невозможно не считаться.
Литература
1. Володенков С. В. Информационно-коммуникационная революция и ее влияние на современный политический процесс // ПОЛИТЭКС. 2011. Т. 7, № 3.
2. Володенков С. В. Практика и особенности использования онлайн-ресурсов в современных политических кампаниях в США // ПОЛИТЭКС. 2011. Т. 7, № 3.
3. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академический проект, 2003.
4. Гончаров В. Э., Елизаров В. П. Казус Навального: сетевой фандрайзинг как инструмент политической мобилизации // ПОЛИТЭКС. 2011. Т. 7, № 3.
5. Градосельская Г. В. Сетевые измерения в социологии: Учеб. пособие. М.: Издат. дом «Новый учебник», 2004. С. 38-40.
6. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под ред. О. И. Шкаратана. М.: Изд-во Высшей школы экономики, 2000.
7. Козырева П. М. Доверие и его ресурсы в современной России. М.: Ин-т социологии РАН, 2011.
8. Курочкин А. В. Сетевой подход к обеспечению эффективной политики национальной безопасности // ПОЛИТЭКС. 2011. Т. 7, № 3.
-О 9. Мирошниченко И. В. Инкорпорирование социальных сетей в процесс принятия политиче-Ц ских решений // ПОЛИТЭКС. 2011. Т. 7, № 3.
о 10. Морозова Е. В., Мирошниченко И. В. Институционализация социальной сети в сфере пуб-2 личной политики (на примере кадетского движения в современной России) // Вестник
^ ПермГУ. Серия: Политология. 2011. № 4 (16).
^ 11. Руткаускайте М. В. Молодежный Интернет как пространство политической социализа-m ции и идентификации современной российской молодежи // Вестник ПермГУ. Серия:
о Политология. 2011. № 4 (16).
^ 12. Сморгунов Л. В. Сетевой подход к политике и управлению // Полис. 2001. № 3. С. 108. ш 13. Турен А. Возвращение человека действующего: Очерк социологии. М.: Научный мир, ° 1998.
14. Хабермас Ю. Политические работы. М.: Праксис, 2005.
15. Швери Р. Теоретическая концепция Джеймса Коулмена: аналитический обзор // Социологический журнал. 1996. № 1/2.
16. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект-Пресс, 1996.
17. Bourdieu P. The forms of capital // Handbook of theory and research for the sociology of education / Ed. by J. G. Richardson. N.Y.: Greenwood, 1985. P. 248.
18. Portes A. Social capital: its origins and application in modern sociology. Princeton: Princeton University, 1998.
References
1. Volodenkov S. V. Information and communication revolution and its influence on modern political process // Political Expertise. 2011. Vol. 7, N 3.
2. Volodenkov S. V. Practice and features of use of online resources in modern political campaigns in the USA // Political Expertise. 2011. Vol. 7, N 3.
3. Giddens A. The Constitution of Society. Outline of the Theory of Structuration. M.: Academic project, 2003.
4. Goncharov V. E., Elizarov V. P. Navalny incident: network fundraising as instrument of political mobilization // Political Expertise. 2011. Vol. 7, N 3.
5. Gradoselskaya G. V. Network measurements in sociology: Education guidance. M.: Publishing house «The new textbook», 2004. P. 38-40.
6. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture / Translation from English under the editorship of O. I. Shkaratan. M.: Publishing house of the Higher school of economics, 2000.
7. Kozyreva P. M. Trust and its resources in modern Russia. M.: Institute of sociology of the Russian Academy of Sciences, 2011.
8. Kurochkin A. V. Network approach to providing effective policy of national security // Political Expertise. 2011. Vol. 7, N 3.
9. Miroshnichenko I. V. Incorporation of social networks in process of adoption of political decisions // Political Expertise. 2011. Vol. 7, N 3.
10. Morozova E. V., Miroshnichenko I. V. Institutionalization of a social network in the sphere of public policy (on the example of cadet movement in modern Russia) // Messenger Perm State University. Series: Political science. 2011. N 4 (16).
11. Rutkauskayte M. V. Youth Internet as space of political socialization and identification of modern Russian youth // Messenger of Perm State University. Series: Political science. 2011. N 4 (16).
14. Habermas Yu. Political works. M.: Pracsis, 2005.
15. Shveri R. James Coleman's theoretical concept: analytical review // Sociological magazine. 1996. N 1/2.
16. Shtompka P. The sociology of social change. M.: Aspekt-Press, 1996.
13. Touraine A. Returning of the person operating: Sociology sketch. M.: Scientific world, 1998.
12. Smorgunov L. V. Network approach to policy and management // Political Science. 2001. N 3. P. 108.
17. Bourdieu P. The forms of capital // Handbook of theory and research for the sociology of education / Ed. by J. G. Richardson. N. Y: Greenwood, 1985. P. 248.
18. Portes A. Social capital: its origins and application in modern sociology. Princeton: Princeton University, 1998.
