CC BY
66
УДК 81'42
DOI 10.25513/2413-6182.2017.4.128-139
СЕНСОРНАЯ РЕЧЕВАЯ АГРЕССИЯ В ПЕСЕННОМ ДИСКУРСЕ
А.И. Михайлова
Омский государственный педагогический университет (Омск, Россия)
Аннотация: Рассматриваются факторы (в том числе культурно-этические установки коммуникантов, особенности жанра и т. д.) отнесения той или иной лексики к формам речевой агрессии - многомерного лингвистического явления, по-разному проявляющегося в дискурсах, включающих способы прямой или непрямой коммуникации. Среди речевых явлений, вызывающих дискомфорт и отрицательные эмоции и оказывающих негативное воздействие на слушателя в песенном дискурсе, выделяется группа слов с семантикой ощущений (воздействия объекта на органы чувств человека), анализируются условия и причины насыщенности многих рок-текстов данной лексикой, являющейся в основном бранной, сниженной или просторечной, в том числе концептуальные особенности музыкальных направлений, в частности стремление к провокации и эпатажу. Делаются выводы о правомерности отнесения данного явления к формам речевой агрессии в контексте коммуникативного и лингвоэтического подходов.
Ключевые слова: речевая агрессия, сенсорная агрессия, песенный дискурс, рок-текст.
Для цитирования:
Михайлова А.И. Сенсорная речевая агрессия в песенном дискурсе // Коммуникативные исследования. 2017. № 4 (14). С. 128-139. DOI: 10.25513/24136182.2017.4.128-139.
Сведения об авторе:
Михайлова Алёна Игоревна, аспирант
Контактная информация:
Почтовый адрес: 644043, Россия, Омск, наб. Тухачевского, 14 E-mail: [email protected]
Дата поступления статьи: 12.07.2017
© А.И. Михайлова, 2017
«Конфликтогенность в мире преодолевает все мыслимые пороги цивилизованной коммуникации между индивидуальными и коллективными субъектами, превращая ее в информационную войну, в которую сознательно или бессознательно включается все больше акторов. Одной из главных причин, ставящих зачастую под угрозу безопасность человека, общества и государства, является конфликтная коммуникация на всех уровнях управления и взаимодействия» [Цой 2015: 126]. Агрессивный тип коммуникации приобретает некую романтическую привлекательность, происходит детабуирование тем деструктивного поведения, а отсутствие фильтрационных барьеров в необходимом количестве, согласно теории социального научения, «задирает планку "нормальной" агрессивности для подрастающего поколения» [Комалова 2013: 47]. У современного человека, являющегося участником массовой коммуникации и потребителем массовой культуры, формируется психология полезного насилия, вписывающаяся в развитую идеологическую структуру, в рамках которой как раз само слово «агрессия» приобретает положительные коннотации. Описанные процессы приводят к искажению языковой картины мира, и хотя «семантический диапазон словосочетания "речевая агрессия" в языковом сознании русских представлен необычайно широко» [Закоян 2009: 28], тем не менее уровень отрицательной коннотации языковых явлений, относящихся к этому диапазону, постоянно снижается. Сказанное указывает на то, что речевая агрессия является актуальным предметом современных лингвистических исследований ввиду явного увеличения количества агрессивных коммуникативных практик в различных дискурсах.
По определению А.П. Сковородникова, «вербальная агрессия - это неаргументированное вовсе или недостаточно аргументированное открытое или скрытое (латентное] вербальное воздействие на адресата, имеющее целью изменение его личностных установок (ментальных, идеологических, оценочных и т. д.] или поражение в полемике» [Сковородников 1997: 14]. В таком случае агрессией становится любое манипулятивное воздействие, которое в конкретной коммуникативной ситуации могло быть заменено другим приемом, это довольно широкий взгляд на обозначенное явление. Так, можно констатировать наличие расширения границ понятия вербальной агрессии и обобщения всевозможных конфликтных стратегий, дискомфортных «интеракций». К указанному лингвистическому явлению относят разнообразные речевые проявления личности: «...от речевых актов прямых и косвенных угроз до импульсивных инвек-тивных действий (инвектив] в виде оскорбления, презрения, резких выступлений и выпадов против кого-либо, негативных оценок до злых шуток, сплетен, обзываний, враждебных фантазий, угроз, бранных выражений и даже деструктивных форм поведения» [Костяев 2010: 101]. Ю.В. Щербинина называет вербальную агрессию «обидным общением» [Щербинина 2004: 7], в словарях ее определяют как «форму речевого поведения, на-
целенного на оскорбление или преднамеренное причинение вреда человеку, группе людей, организации или обществу в целом» [Культура русской речи 2003: 562].
Диапазон выделенных форм речевой агрессии довольно велик, но его объем колеблется из-за споров о правомерности отнесения к нему каких-либо имплицитно агрессивных явлений. Без сомнений, «к таким средствам относят грубую лексику, отрицательно оценочные слова (идиот, ничтожество], примененные по отношению к собеседнику, грубые угрозы» [Филлипова 2009: 90], «упреки, обвинения, обиды, издевки, насмешки, колкости, иронии, провокации, словесный "наезд", навешивание ярлыков, нападки, разоблачение, стеб, претензии, оскорбление (или, как его еще часто называют, "собственно инвектива"]» [Курьянович 2005: 108], ненормативную лексику, «матерную брань» [Азаренок 2010: 12].
Перечень форм речевой агрессии дополняется паралингвистически-ми средствами: «речевая агрессия может быть выражена по-разному: повышенным или пренебрежительно пониженным тоном, экспрессивными оборотами, следующими один за другим риторическими вопросами, содержащими обвинения, прямыми и скрытыми оскорблениями, оскорбительными жестами, неуместным молчанием и излишней напористостью в разговоре» [Русская речевая культура 2006: 8]. Среди стратегий агрессивной коммуникации выделяют вербальную дискриминацию (выражение в речи своего отличия и превосходства], вербальную дискредитацию (подрыв авторитета, умаление значения кого-либо], вербальную инсинуацию (создание предпосылок негативного восприятия кого-либо] [Кусов 2004: 24].
Коммуникативный подход к изучению феномена речевой агрессии допускает неоднозначность и неоднородность в классификации ее форм, так как обращает внимание прежде всего на функциональный аспект, а не на содержательный. Но существует и «другой подход, который можно обозначить как лингвоэтический, включающий в себя социолингвистический, стилистический, лингвоэкологический и тесно связанный с ним юрислингвистический аспекты рассмотрения речевой агрессии. При таком подходе основным показателем речевой агрессии выступают стилистически маркированные языковые и речевые средства (экспрессивно-окрашенная лексика, инвективы, грубо-просторечные слова и т. д.], рассматриваемые с точки зрения этичности их употребления» [Воронцова 2006: 83]. Полагаем, что для прогнозирования реакции реципиента на то или иное высказывание, обладающее пейоративным потенциалом, а также для комплексного изучения различных форм речевой агрессии полезно объединить коммуникативный и лингвоэтический подходы к анализу агрессивных коммуникативных актов.
Песенный дискурс, в рамках которого планируется рассмотрение сенсорной речевой агрессии, представляется особой формой массовой
коммуникации. Для данного типа речевого взаимодействия не характерно наличие ситуации личного конфликта коммуникантов, однако активно используются эмотивные дискурсивные практики агрессивной направленности, заключающиеся в «изменении концепта (модели] окружающей (в том числе и коммуникативной] действительности, приводящем к дискомфортной трансформации системы личностных смыслов участников общения» [Костяев 2010: 101]. Возникающая в контексте песенного дискурса отложенная коммуникация не предполагает спонтанных реакций и не может быть обусловлена личной неприязнью к партнеру по общению или другими экстралингвистическими факторами, сопровождающими ситуации прямой коммуникации.
Песенный дискурс представляет собой «синтез вербального и музыкального компонентов» и выступает «как продукт и медиатор социально и культурно обусловленной коммуникации» [Потапчук 2013: 143]. Порождаемый в его рамках современный песенный текст обладает «качествами и свойствами как художественного текста, так и медийного, что вполне соответствует его двойственной природе - наличию некого творческого начала, индивидуально-стилевой маркированности и экономическим условиям бытования в контексте массовой культуры и массовой коммуникации» [Михайлова 2015: 94]. Будучи отнесенным к данной сфере, песенный дискурс может рассматриваться в качестве составляющей медиа-дискурса, широко понимаемого как тематически сфокусированная, социокультурно обусловленная речемыслительная деятельность в массмедий-ном пространстве, при которой у коммуниканта так или иначе есть представления об ожиданиях аудитории и обусловленные разными факторами установки на трансляцию определенных «смыслов». «Будучи коммуникативным процессом, дискурс (и в особенности песенный] связан с когнитивной сферой личности, социумом и культурой в целом» [Потапчук 2013: 141]. Со стилистической точки зрения песенный текст неоднороден, поскольку инкорпорирует как черты разговорно-обиходного стиля, так и черты поэтической речи, такие как эпитет, сравнение и метафора; современная песня, особенно рок-песня, наиболее адекватно выполняет свойственную музыке функцию быть средством достижения эмоционального баланса с окружающим миром [Плотницкий 2005: 5], таким образом, в песенном тексте речевая агрессия выступает как потенциально (но не буквально] конфликтогенный коммуникативный акт, обусловленный особенностями личного пространства автора, его переживаниями, жизненной философией и настроением, который может быть назван таким выражением, как «художественные оскорбления», и обнаруживается в форме самых изощренных и обладающих высокой степенью агрессивности высказываний [Жмуров 2005: 10]. Речевая агрессия оказывает деструктивное воздействие на когнитивную и эмоциональную сферу слушателя, степень этого воздействия может колебаться в зависимости от этических
и культурных установок реципиента. Необходимо отметить, что прослеживается расщепление песенного дискурса на популярную музыку и рок, притом рок ассимилирует под гомогенную жанрово-стилевую среду массовой культуры и включает черты поп-песни, однако сохраняет и свои традиционные особенности. В связи с этим можно обнаружить различие формы выражения агрессии в пейоративном высказывании в контексте текстов рока и популярной музыки.
Одной из ментальных особенностей рок-текста является его тяготение к «агрессии ощущений», и в целом «песенный текст в XXI веке более, чем художественный, обладает такой особенностью: он может создавать посредством языка образы любого порядка, оказывая негативное воздействие на читателя не только собственно лексическими средствами, но и воспроизводя "неприятную" ситуацию. Речь идет не только о сценах кровавых убийств, которые, будучи описанными с физиологическими подробностями, вызывают порой физически ощущаемое отвращение, но и о простых, субъективно неприятных ощущениях человека: боли, галлюцинациях, звуках, запахах» [Михайлова 2016: 88]. Такая лексика, часто не отвечающая предъявляемым лингвоэкологией этическим требованиям к языку, вызывающая отрицательные эмоции, обладающая ярчайшей оценочной (а иногда и функциональной] окрашенностью, относящаяся к табуированным сферам человеческой жизни и формам провокативно-го речевого поведения, обычно не рассматривается при изучении вербальной агрессии в контексте какого бы то ни было подхода и не включается в перечень ее форм. В песенном дискурсе наблюдаются номинации, которые семантически связаны с сенсорными реакциями человека и представляются формой враждебного, агрессивного поведения коммуниканта, но не обязательно являются бранными, оскорбительными в своем прямом значении.
С этой точки зрения интересно исследование ольфакторной агрессии в художественном тексте, проведенное Н.Л. Зыховской: «Давно замечено, что от запаха никуда не денешься, он "догоняет" человека, нельзя закрыть дверь и спастись от его присутствия. "Вездесущность" запаха тем самым сродни агрессии, насилию. Именно с этой точки зрения становится понятной важная функция ольфакторных описаний в художественных произведениях» [Зыховская 2005: 196]. Автор посредством примеров из прозаических и стихотворных текстов (Ф.М. Достоевский, Г. Гейне, П. Зюс-кинд] показывает, как с помощью лексики, обозначающей «зловоние» (в том числе с применением приема градации], в литературе воплощается так называемый ольфакторный терроризм. Х. Риндисбахер в контексте изучения романа П. Зюскинда «Парфюмер» говорит о «конкретных литературных стратегиях передачи обонятельных ощущений», возникающих в процессе языковой кодировки обоняния [Риндисбахер 2003], деструктивные варианты таких стратегий, связанные с проявлением ольфактор-
ной агрессии, - форма выражения художественного замысла автора и трансляции когнитивных и культурных установок создателя текста. Можно предположить, что такие стратегии характерны не только для художественного текста, но могут проявляться и в других дискурсах, в том числе песенном, причем, исходя из традиционно контркультурного характера рок-музыки (особенно панк-рока, которому присущ эпатаж и всевозможные аморальные формы самопрезентации исполнителей], скорее всего, подобная лексика встретится именно в текстах рок-песен.
Нами были изучены тексты 1980-2010-х гг., находящиеся в Интернете в свободном доступе, в качестве источников использовались социальные сети «ВКонтакте» и «Одноклассники», сайты Lyricshare (http://lyric-share.net] и Megalyrics (http://www.megalyrics.ru], представляющие собой сборники текстов исполнителей разных стилей, а также профильный ресурс Punk Zone (http://www.punkzone.org]. В выборку попало более двухсот текстов, принадлежащих как року (основная часть], так и поп-музыке и содержащих элементы речевой агрессии и нарушения речевого этикета. В ходе анализа было обнаружено следующее: ольфакторная агрессия действительно представлена в роке, например: На горящих тротуарах, в переполненном метро, / В агрессивных перегарах маршей болеро...; Провоняв вражьей псиною, /Я бреду между датами («ДДТ»). Однако в количественном отношении лексемы с семантикой запаха довольно скудно представлены в песенных текстах, особенно по сравнению с обозначениями предметов и явлений, воздействующих на другие органы чувств человека, например: Немудрёный узор блевотины / На перроне где-нибудь в Битце, /Я гляжу и думаю: вот оно, / За что стоит страдать и биться! («Несчастный случай»]. Кроме того, агрессивный песенный текст может включать лексику с семантикой воздействия одновременно на несколько органов чувств, в таком случае, возможно, имеет место не только упомянутое «ольфакторное насилие», но и в целом «сенсорное», например: В кабаке с визгливой скрипкой, / За столом, от грязи липким, / Будет хохотать он сатаной... /...Новый, из тех, кто над ним смеялся, / Превратится в гной («Агата Кристи»].
В связи с этим можно говорить об особой разновидности речевой агрессии, которая не связана непосредственно с конфликтной коммуникацией, однако противоречит законам речевого этикета, характерные для общественного речевого взаимодействия. Перед нами нарушение речевой толерантности, основанное прежде всего на сенситивных свойствах носителя языка. Так как речь идет о лексике, семантика которой связана с воздействием на органы чувств человека (обоняние, осязание, зрение, слух, вкус или их сочетание], то уместно использование термина «сенсорная речевая агрессия» (ср. сенсорный (от лат. sensus - «восприятие», «чувство», «ощущение»] - это чувствительный, чувствующий, относящийся к ощущениям [БЭС: 1095]]. Такая агрессия может быть выражена не в кон-
кретных словах со значением неприятного запаха, вкуса и т. д., но в отсылающих к таким важным характерным чертам у называемого явления.
Многие рок-тексты, содержащие сенсорную агрессию, отражают некую идейную направленность, выражают социальный протест или поддерживают традиционную философию панк-рока. К. О'Хара рассказывает об установках зарождающегося западного панка: это движение нонконформистов, которые выступают против устоявшегося порядка вещей, поддерживают анархистские взгляды и продвигают свои радикальные идеи путем умышленных провокаций на публике: «Панк пытался разрушить барьеры стандартных отношений, сложившихся между зрителем и художником, частью провокационной линии поведения панка были выступления, во время которых исполнителей рвало на сцене, они плевались в публику и демонстрировали раны, нанесенные ими самими при помощи бутылок, рыболовных крючков и ножей» [О'Хара 2003: 65]. Бравада, эпатаж и другие ключевые стилевые черты панк-рока не могли не отразиться на песенных текстах. Отечественный панк, развивающийся с 1980-х гг., поддерживает традиции западного предшественника, в репертуаре многих групп конца ХХ в. представлены композиции, перенасыщенные сенсорной агрессией (наряду с другими ее формами - арготизмами, грубо-просторечной лексикой и т. д.]: Недолго музыка играла, /Недолго фраер танцевал. / Уроду зеркало - потеха, / Сморкался - мозги высморкал («Оргазм Нострадамуса»].
Лексемы, выражающие сенсорную агрессию, могут быть обнаружены среди любых знаменательных частей речи, чаще маркером такой агрессии выступает целое словосочетание. Оно может быть связанным, т. е. выражать негативное значение только в конкретном данном сочетании слов, либо оба его компонента могут быть насыщены неэтичным смыслом: На гнилых объедках улиц / Сквозь накаченные туши, банки, бутики, / Люди-дичи, люди-суши, тьма и маяки, / Пробегая по пещерам-пищеводам живота («ДДТ»]. Речь идет о вульгаризмах и других словах подобного рода, традиционно не причисляемых к вульгаризмам ввиду отсутствия связи с просторечным языком, а также к словам нейтрального значения, не имеющим отнесенности к какому-либо типу коннотации.
В основном в описываемых рок-текстах легко прослеживается литературное обоснование использования вульгаризмов и других приемов сенсорной агрессии, авторский замысел лежит на поверхности: как правило, она появляется в тексте-описании для художественного изображения окружающей действительности в контексте гиперболизованно реалистичного отображения мира.
Авторы заостряют внимание слушателя на наиболее неприглядных сторонах жизни человека. Маркеры сенсорной агрессии в текстах рок-коллективов связаны с физиологическими неприятными особенностями человеческого тела, смерти, действием психотропных веществ, таких как
наркотики и алкоголь; с собственно сенсорной агрессией сочетается упоминание разного рода болезней, обсуждение которых также обычно считается неэтичным: Да грешный наследный вредит геморрой («ДДТ»); Чего терпеть триппер, / Острый триппер, е! / Ты получил всё, что надо, И трихомонада, и трихомонада!Яу! («Бригадный подряд»].
Как уже упоминалось, многие единицы сенсорной агрессии не маркированы в словаре, однако содержат физиологическую семантику (она часто связана с выделениями человеческого тела]. Такие словосочетания, в отличие от собственно вульгаризмов, не выбиваются из общей стилистики всего корпуса текстов классического русского рока. И хотя любое из них может быть заменено на менее экспрессивное, а описываемые события, состояния и вовсе порой не состыковываются со значением употребленного слова, автор преподносит их нам как объективное отражение действительности: Сестра у зеркала давила прыщи, / Мечтая о стаях усатых мужчин, / Но увидев, услышав такие дела, / Она неожиданно все поняла («Агата Кристи»]. При разговоре об «агрессивных описаниях ощущений» особенно важно понимать, что такая агрессия может реализовы-ваться посредством слов, являющихся абсолютно нейтральными вне контекста. Но словосочетание, не являющееся связанным, может обозначать настолько отвратительный предмет или явление, что вкусовая или любая другая агрессия достигает наивысшего уровня, в таком случае нейтральное, негрубое, общеупотребительное сочетание становится маркером вербальной агрессии: Когда облака ниже колен, / Когда на зубах куски языка... («ДДТ»].
Последний пример отсылает нас к противоположному использованию рок-авторами потенциала сенсорной агрессии - в качестве элемента художественной выразительности (т. е. не натуралистического описания, а метафорического], например: Суббота. Икоту поднял час прилива. / Время стошнило прокисшей золой («ДДТ»]. Маркеры сенсорной агрессии в сочетании со словами, обладающими высокой функционально-стилевой коннотацией или обозначающими чувственную сферу жизни человека, создают довольно оксюморонные высказывания: Навеселе, навеселе / Рвало нас от любви, / И я нарвал тебе букет / Тюльпанов на крови («Агата Кристи»]. Образность в данных случаях основана на метафорическом переносе семантики травмы, нарушения целостности тела, тяжелого физического состояния, испражнений как наименее духовного, постыдного проявления человека на другие явления. Такие примеры зафиксированы как в роке, так и в поп-музыке: Даже тени обрыдлой тоски не нашел, / Когда вывернул наизнанку нутро, / Пустота и такая, что нехорошо, / Словно зря сорок лет прошло. / Я уже любой настоящей рад, / С мясом рву лады, режься в кровь струна... (Г. Лепс и «Любэ»).
В заключение хотелось бы отметить следующую особенность сенсорной речевой агрессии в песенном тексте: в отличие от других экспли-
цитных форм враждебной коммуникации (инвективы, высказывания со значением угрозы и т. п.], данное явление не может оцениваться однозначно, так как во многом обусловлено личностными особенностями реципиента. Песенные тексты, содержащие данную разновидность вербальной агрессии, могут соответствовать представлениям о речевом оформлении вокально-музыкальных произведений в контексте определенной субкультуры.
Как можно заметить, исследуемый феномен встречается преимущественно в рок-текстах, но нельзя сказать, что поп-музыка полностью лишена сенсорной агрессии. Однако в данном случае на такие коммуникативные практики оказывает влияние не философия протеста, как в роке, а уже отмеченное нами всеобщее детабуирование интимных тем в современной массовой культуре наряду с общей возрастающей «телесностью» ее содержания, а также снижение уровня речевой культуры.
Список литературы
Азаренок О.В. Вербальная агрессия в среде подростков-одноклассников // Современное состояние и перспективы развития психологии общения: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Гродно, 2010. С. 10-15. БЭС - Большой энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1997. 1456 с.
Воронцова Т.А. Речевая агрессия в коммуникативно-дискурсивной парадигме // Вестник ВГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2006. № 1. С. 83-86.
Жмуров Д.В. Насилие (агрессия) и литература. Иркутск: АСПринт, 2005. 252 с. Закоян Л.М. Речевая агрессия в языковом сознании представителей русской лин-
гвокультуры // Foreign Languages for Special Purposes. 2009. № 8. С. 16-30. Зыховская Н.Л. Ольфакторная агрессия в художественном тексте // Речевая агрессия в современной культуре: сб. науч. тр. Челябинск, 2005. С. 196-203. Комалова Л.Р. Стереотипные модели вербальной агрессии русскоязычной молодежи // Одеський лшгвютичний вюник. 2013. Вип. 2. С. 46-58. Костяев А.П. Дискурсивные маркеры вербальной агрессии в профессиональной коммуникации // Мир лингвистики и коммуникации. 2010. № 2(19). URL: http ://tverlingua.ru/archive/019/9_ 19 .pdf. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред.
Л.Ю. Иванова и др. М.: Флинта: Наука, 2003. 840 с. Курьянович А.В. Инвективные речевые жанры в пространстве современной межличностной коммуникации // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2005. Вып. 3 (47). С. 106-112. Кусов Г.В. Оскорбление как иллокутивный лингвокультурный концепт: автореф.
дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2004. 27 с. Михайлова А.И. Речевая агрессия в текстах рок-музыки: к постановке проблемы // Наука о человеке: гуманитарные исследования. 2016. № 2. С. 86-90. DOI: 10.17238/issn1998-5320.2016.24.86.
Михайлова А.И. К вопросу о сущности музыкально-поэтического текста в контексте массовой культуры // Вестник Сибирского института бизнеса и информационных технологий. 2015. № 1 (13). С. 91-96.
О 'Хара К. Философия панка: больше, чем шум. М.: АНТАО, 2003. 204 с.
Плотницкий Ю.Е. Лингвостилистические и лингвокультурные характеристики песенного дискурса: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Самара, 2005. 21 с.
Потапчук М.А. Песенный дискурс как коммуникативный процесс // Вестник Челябинского государственного университета. 2013. Вып. 2. С. 140-143.
Риндисбахер X..Д. От запаха к слову: Моделирование значений в романе Патрика Зюскинда «Парфюмер» // Новое литературное обозрение. 2000. № 43. С. 86-101.
Русская речевая культура: учебный словарь-справочник. СПб.: Сага, Азбука-классика, 2006. 218 с.
Сковородников А.П. Языковое насилие в современной российской прессе // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения: научно-методический бюллетень. Вып. 2. Красноярск; Ачинск, 1997. С. 10-15.
Филлипова О.А. Явление речевой агрессии в современных условиях общения (аспекты и проблемы) // Вестник ассоциации вузов туризма и сервиса. 2009. № 3. С. 87-93.
Цой Л.Н. Конфликтологическая компетенция в коммуникации: теория и практика // Наука о коммуникации как дисциплина и область знания в современном мире: диалог подходов: сб. ст. по материалам международной научной конференции 9-11 июля 2015 г. М.: НИУ ВШЭ, 2015. С. 126-128.
Щербинина Ю.В. Русский язык: Речевая агрессия и пути ее преодоления: учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2004. 224 с.
References
Azarenok, O.V. (2010), Verbal'naya agressiya v srede podrostkov-odnoklassnikov [Verbal aggression among teens-classmates]. Sovremennoe sostoyanie i perspek-tivy razvitiya psikhologii obshcheniya [Current state and prospects of development of psychology], materials of the international scientific-practical conference, Grodno, pp. 8-10. (in Russian)
(1997), A large encyclopedic dictionary, Moscow, Bol'shaya Rossiiskaya Entsiklope-diya Publ., 456 p. (in Russian)
Fillipova, O.A. (2009), Yavlenie rechevoi agressii v sovremennykh usloviyakh obshcheniya (aspekty i problemy) [The phenomenon of speech aggression in modern conditions of communication (aspects and problems)]. Universities for Tourism and Service Association Bulletin, No. 3, pp. 87-93. (in Russian)
Komalova, L.R. (2013), Stereotipnye modeli verbal'noi agressii russkoyazychnoi mo-lodezhi [Stereotyped models of verbal aggression of Russian youth]. Odes'kii lingvistichnii visnik [Odessa linguistic bulletin], Iss. 2, pp. 46-58. (in Russian)
Kostyaev, A.P. (2010), Discursive markers of verbal aggression in professional communication. World of linguistics and communication, No. 2(19), available at: http ://tverlingua.ru/archive/019/9_ 19 .pdf. (in Russian)
Kuryanovich, A.V. (2005), Invective Speech Genres in the Field of Present-Day Interpersonal Communication. Tomsk State Pedagogical University Bulletin, Iss. 3 (47), pp. 106-112. (in Russian)
Kusov, G.V. (2004), Oskorblenie kak illokutivnyi lingvokul'turnyi kontsept [Insult as illocutionary linguistic and cultural concept], Author's abstract, Volgograd, 27 p. (in Russian)
Ivanov, L.Yu. et al. (Eds.) (2003), Kul'tura russkoi rechi [Culture of Russian Speech], Encyclopedic dictionary reference, Moscow, Flinta Publ., Nauka Publ., 840 p. (in Russian)
Mikhajlova, A.I. (2016), Hate speech in texts of rock musik: to the problem of missile defense. Science of the Person: Humanitarian Researches, No. 2, pp. 86-90. DOI: 10.17238/issn1998-5320.2016.24.86. (in Russian) Mihaylova, A.I. (2015), About the essence of the musical text in the context of popular culture. Herald of Siberian Institute of Business and Information Technologies, No. 1(13), pp. 91-96. (in Russian) O'Hara, C. (2003), The Philosophy of Punk: More Than Noise, Moscow, ANTAO
Publ., 204 p. (in Russian) Plotnitskii, Yu.E. (2005), Lingvostilisticheskie i lingvokul'turnye kharakteristiki pesen-nogo diskursa [Linguistis-stylistic and linguistic-cultural characteristics of a songs discourse], Author's abstract, Samara, 21 p. (in Russian) Potapchuk, M.A. (2013), Pesennyi diskurs kak kommunikativnyi protsess [Song discourse as a communicative process]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Herald of the Chelyabinsk State University], Chelyabinsk, Iss. 2, pp. 140-143. (in Russian) Rindisbacher, H.J. (2000), Putting Smells Into Words: Modeling Meaning in Patrick Sueskind's Novel Perfume. Novoe literaturnoe obozrenie [New Literary Observer], No. 43, pp. 86-101. (in Russian) (2006), Russian Speech Culture, Educational dictionary-reference, St. Petersburg, Saga
Publ., Azbuka-klassika Publ., 218 p. (in Russian) Shcherbinina, Yu.V. (2004), Russkii yazyk: Rechevaya agressiya i puti ee preodoleniya [Russian language: Speech aggression and ways to overcome it], Moscow, Flinta Publ., Nauka Publ., 224 p. (in Russian) Skovorodnikov, A.P. (1997), Yazykovoe nasilie v sovremennoi rossiiskoi presse [Language Violence in the Modern Russian Press]. Teoreticheskie iprikladnye aspek-ty rechevogo obshcheniya [Theoretical and Applied Aspects of Speech Communication], A Scientific and Methodological Bulletin, Iss. 2, Krasnoyarsk, Achinsk, pp. 10-15. (in Russian) Tsoi, L.N. (2015), Konfliktologicheskaya kompetentsiya v kommunikatsii: teoriya i praktika [Conflictology competence in communication: theory and practice]. Nauka o kommunikatsii kak distsiplina i oblast' znaniya v sovremennom mire: dialog podkhodov [Communication Science as a Discipline and Knowledge Area in the Modern World: Dialogue of Approaches], Collected papers on the materials of the international scientific conference, July 9-11, 2015, Moscow, HSE Publ., pp. 126-128. (in Russian) Vorontsova, T.A. (2006), Rechevaya agressiya v kommunikativno-diskursivnoi paradigme [Verbal aggression in the communicative and discursive paradigm]. Vestnik VGU. Seriya: Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikatsiya [Herald of VSU, series: Linguistics and intercultural communication], No. 1, pp. 83-86. (in Russian)
Zakoyan, L.M. (2009), Rechevaya agressiya v yazykovom soznanii predstavitelei rus-skoi lingvokul'tury [Verbal aggression in the linguistic consciousness of representatives of Russian linguistic culture]. Foreign Languages for Special Purposes, No. 8, pp. 16-30. (in Russian) Zhmurov, D.V. (2005), Nasilie (agressiya) i literatura [Violence (aggression) and literature], Irkutsk, ASPrint Publ., 252 p. (in Russian) Zykhovskaya, N.L. (2005), Ol'faktornaya agressiya v khudozhestvennom tekste [Olfactory aggression in a literary text]. Rechevaya agressiya v sovremennoi kul'ture [Verbal aggression in modern culture], collection of scientific works, Chelyabinsk, pp. 196-203. (in Russian)
SENSORY VERBAL AGGRESSION IN THE SONG DISCOURSE
A.I. Mikhailova
Omsk State Pedagogical University (Omsk, Russia)
Abstract: Verbal aggression is a multidimensional linguistic phenomenon, manifested in various ways in discourses, including methods of direct or indirect communication. The article considers the factors of attribution of one or another lexicon to the forms of verbal aggression, including the cultural and ethical attitudes of communicants, features, genre and so on. Among the speech phenomena that cause discomfort and negative emotions and have a negative effect on the listener in the song discourse, the conditions under analysis and the reasons for the saturation of many rock texts with this vocabulary, which is mostly abusive, reduced or prostrate, including the conceptual features of musical boards, in particular the desire for provocation and shocking. It draw conclusions about the legitimacy of the attribution of that phenomenon to the forms of verbal aggression in the context of communicative and linguistic approaches.
Key words: verbal aggression, sensory aggression, song discourse, rock text.
For citation:
Mikhailova, A.I. (2017), Sensory verbal aggression in the song discourse. Communication Studies, No. 4 (14), pp. 128-139. DOI: 10.25513/2413-6182.2017.4.128139. (in Russian)
About the author:
Mikhailova Alena Igorevna, postgraduate student
Corresponding author:
Postal address: 14, Tukhachevskogo nab., Omsk, 644043, Russia E-mail: [email protected]
Received: July 12, 2017
