CC BY
32Семья в эпоху модерна: экономические и социокультурные аспекты
Family in the epoch of modern: economic and social and cultural aspects
УДК 316.811:330
С. Н. Гавров
профессор Московского гуманитарного педагогического института, доктор философских наук 127051, Москва, ул. Садовая-Самотечная,
д. 8
S. N. Gavrov
127051, Moscow, ul. Sadovaya-Sametyochnaya, 8
Статья посвящена анализу семейных отношений в обществе модерна. На этой стадии социальной организации происходят изменения семьи. Развивающееся общество модерна все более склонно не воспроизводить традицию и предпочитает инновацию. Семья оказалась на острие экономических и социокультурных трансформаций.
The article is devoted to the analysis of family relationship in the society of modern. Changes in the family take place in this stage of social organization. Developing society of modern is more prone not to reproduce tradition and prefers innovation instead. Family is on the edge of economic and social and cultural transformations.
Ключевые слова: семья, модерн, экономические отношения, гендер, семейный брак
Keywords: family, modern style, economic relationship, gender, family marriage
Масштабность перехода от традиционного к современному обществу обуславливает радикальное изменение традиционных ценностей, отношения к миру, рациональности, социокультурным институтам.
Вследствие развития этих процессов «общественное» уже не стремится колонизировать «частное». Теперь дело обстоит как раз наоборот: именно частное захватывает общественное пространство, выдавливая и выталкивая оттуда все, что не может быть полностью и без остатка переведено на язык частных интересов и целей.
Сказанное в полной мере относится к все более явственно артикулированной тенденции признания приоритетности интересов индивида над интересами любых макро- и микросоциальных групп, в том числе и патриархальной семьи. Человек модерна с течением времени все больше и больше ориентируется на себя и свои интересы ставит выше интересов любых социальных общностей.
Основаниями, на которых базируется этот процесс, служат неуклонно улучшающиеся условия жизни, рост потребления, сокращение рабочего времени, увеличение оплаты труда и, что для нас особенно важно, повышение уровня образования и профессиональной подготовки человека, а также развитие частно-государственных программ социального обеспечения, таких как пенсии по старости и инвалидности, лечение по системе медицинского страхования, уход за детьми, больными и престарелыми в специализированных учреждениях.
Л. Н.Филина
заведующая отделом Института дополнительного профессионального образования государственных и муниципальных служащих Северо-Западной академии государственной службы (Санкт-Петербург) 199178, Санкт-Петербург Средний пр. В. о., д. 57
L. N. Filina
199178, Saint-Petersburg, V. о., Sredniy pr., 57
Теперь уже можно со всей уверенностью констатировать, что основную часть функций, которые выполняла патриархальная семья, берет на себя сам индивид, а также государство (государственное пенсионное обеспечение) и общество в лице благотворительных организаций и бизнеса в социальной сфере.
Экономические основы существования патриархальной семьи также подорваны. В промышленности человек трудится в отрыве от семьи, и этот труд не требует такого большого количества рабочих рук, как при семейном выполнении сельскохозяйственных работ. Особенно радикализовался процесс отказа от производственных функций семьи при переходе к постиндустриальному типу социальной организации. Суммируя сказанное, можно утверждать, что человек стал профессионально и экономически независим от семьи, наличие или отсутствие которой не влияет на качество выполнения им своих профессиональных функций, успешное построение карьеры, оплату труда. Нельзя не признать, что современная семья базируется на иных материальных основах, чем в рамках традиционного, доиндустриального, общества, когда само понятие семьи было связано с институтом наследства и репутацией.
Возможность хранить и приумножать собственность в рамках семьи — одно из наиболее ценных и интересных качеств, ей принадлежащих. К тому же это качество в наибольшей степени способствует вечной сохранности самого общества. Оно ставит наши слабости на службу нашей добродетели, ценит благотворность выше алчности. Обладатели фамильного богатства и того достоинства, какое имеет наследственная собственность (как самый почтенный вид собственности), являются естественным обеспечением ее передачи из поколения в поколение [1, с. 121-122]. Ныне факторы наследования имущества и символического капитала играют важную, но уже не определяющую роль в процессе создания семьи, доминантность этих факторов, как и всего, что связано с материальными условиями жизни семьи, несколько нивелирована.
Человек эпохи модерна пытается в рамках личной биографии разрешить трагическое противоречие между потенцией индивидуального разума и конечностью физического существования. В качестве паллиатива для решения этой задачи вполне подходят различные трансвременные структуры, в той или иной степени
0
1
О ^
о о;
s ^
с
со
S
с; с
о
о
^ устойчивые к течению времени, более длительные ^ в сравнении с индивидуальной продолжительностью о человеческой жизни. Для решения этой задачи аде-^ кватна семья, воспроизводящая новые поколения ^ людей.
к Однако увеличивающиеся инновации расширяют =Ц границы социально приемлемой жизненной практики. < Отсутствие божественной предопределенности, сто-^ хастический фактор случайности «открывает» жизнен-<с ную ситуацию, делает ее амбивалентной, способной о разрешиться в результате творческой акции. Появилась =Ц возможность выбора, построения уникальной биогра-^ фии, возможность быть не как все [2, с. 76-77]. ¡Е Историческое ослабление социокультурных норм ^ брачности постепенно делает вступление в брак дей-^ ствительно проблемой выбора одной из нескольких моделей жизни. Растет доля людей, которые вообще не вступают в брак. Среди французов, родившихся в 1960-х гг., их число достигает 30%, тогда как на протяжении многих десятилетий оно составляло 10%. Столь высокий процент не отмечался за все время существования соответствующей статистики [3, с. 62].
На первый взгляд подобное положение вещей кажется удивительным, но, как отмечено выше, сегодня любой человек, будь то мужчина или женщина, может быть столь же социально успешным как в браке, так и вне его. Когда вступление в брак было жестко определено социокультурной традицией, которой следовали практически все, само инструментальное изучение мотивов брака лишалось смысла и было фикцией, хотя, конечно, в разных странах разные индивиды могли по-разному трактовать свою конформистскую приверженность нормам [4, с. 250].
Возвращаясь ко времени раннего европейского модерна, заметим, что тогда происходило разрушение простых, теплых, личностных человеческих связей. Человек традиционных обществ, европейского средневековья, не знал одиночества, имея смутные представления о приватной жизни и праве на уединение. В жизни человека изначально присутствовал аскриптивный статус, включенность в строго определенную социальную общность, где человек был своим по факту как рождения, так и происхождения. Семья и более широкие родственные группы оказывались важным инструментом для достижения их членами высокого положения в обществе и поддержания преемственности этих позиций на аскриптивной основе [5, с. 196].
В современном обществе залогом социального успеха становится не столько социальное происхождение индивида, прежде определявшее его судьбу, сколько его личные достижения, обусловленные уровнем образования и степенью профессионализма. В эпоху модерна традиционная предопределенность социального положения человека заменяется его «принудительным и обязательным самоопределением» [6, с. 182]. Происходит длительный, меняющий мир процесс адаптации к имманентности индивидуального выбора и самоактуализации человека посредством этого выбора.
Ныне изначальная семейная принадлежность, происхождение из различных социальных страт все меньше определяют социальный статус человека, личные устремления начинают превалировать над обязательствами перед любыми социальными группами, в том числе над традиционными (патриархальными) семейными обязательствами.
Именно свободный и отрефлексированный выбор лежит сегодня в основе определения партнера по
браку, выбора местности для будущей семейной жизни и профессиональной специализации индивида.
Человек новой постиндустриальной эпохи все в большей степени становится материалистом, уже не верит в возможность посмертного существования и старается максимально продлить единственно известную ему форму жизни — жизни в земном человеческом теле. Этим объясняется и всепоглощающая забота о теле, здоровом образе жизни, правильном, рациональном питании, посещение оздоровительных центров, спортивных клубов и т. д. Именно в эпоху модерна тело впервые осознается как главная ценность, которой обладает человек.
Большая свобода выбора, возможность не следовать канонам, задаваемым социокультурной традицией, модульность человека модерна расширили границы сознания и используемых поведенческих моделей, раздвинули границы нормы, открыли путь для интенсивного инновационного развития, в том числе в сфере семьи и семейных отношений.
Процесс освобождения человека не завершился в эпоху модерна, начало нового этапа было обусловлено переходом к постиндустриальной экономике и связанной с ней новой форме социальной организации общества. Большинство людей — как мужчин, так и женщин — объединены сегодня скорее благодаря обольщению, а не администрированию, рекламе, но не индоктринации. Они нуждаются в творчестве, а не в нормативном регулировании и в большинстве своем выросли и сформировались как искатели и коллекционеры чувственного опыта, а не как производители и солдаты [6, с. 283].
Человек современной эпохи в определенной мере сохранил живое человеческое участие и эмпатию в отношении членов своей первичной группы, но ему все чаще приходится иметь дело преимущественно с бюрократическими, формальными, «безличностными» структурами. Постепенно он сам приобретает «модульный характер», встраивается в различные социальные, профессиональные, культурные группы, выбирает карьеру, жизненный путь, варианты самореализации, особенности гендерной идентичности, семейного и репродуктивного поведения.
Именно в рамках цивилизации модерна постепенно формировался новый тип человеческой личности, характеризуемой такими качествами, как открытость, диалогичность, суверенность, уважение к праву и свободе как своей собственной, так и других людей, в том числе и партнеров по семейным отношениям. Трансформации в различных областях социальной жизни, включая сферу семейных отношений, легитимизацию новых форм семьи, во второй половине ХХ в. наложились на более глубинные и длительные социокультурные трансформации, истоки которых восходят к цивилизации античности. Их более явственная экспликация произошла на рубеже европейского средневековья и Нового времени, в период великого исторического перехода от традиционного к современному обществу модерна.
Этот исторический переход привел к ускорению и радикализации трансформации традиционных семейных отношений, к гибкости и многозначному, вариативному содержательному наполнению современных моделей семьи, все более полноценному и радикальному выделению индивида сначала из природного, а затем и из социального окружения, к формированию все более автономной личности.
Известно, что возникновение новых семейных отношений начиная с конца с XV в. и вплоть до XVIII в. не
оказывало серьезного влияния на уклад общественной жизни. Более того, новые семейные отношения, служащие большему раскрепощению, освобождению человека, были преимущественно распространены среди обеспеченных слоев населения: городского и сельского дворянства, высшего нобилитета, нарождающейся буржуазии, в меньшей мере — среди ремесленников и торговцев. Начиная с XVIII в. новые семейные отношения, оставляющие большее пространство личной свободы для индивида, распространяются на все сословия, в определенной мере приобретая черты нормативности в ареале западноевропейской цивилизации.
Уже в конце XVIII в. многие исследователи констатируют изменение в семейных отношениях в Англии. Работники стремятся устроить собственное жилье, вместо того чтобы поселиться у работодателя, а закат практического обучения в этой области позволяет заключать более ранние браки, а значит, благотворно влияет на численный состав семей. «Длительная отсрочка женитьбы, раннее начало трудовой деятельности, жилищные проблемы, живучесть традиций обучения в людях — все это препятствия идеальному способу существования в буржуазной семье, постепенно разрушенные эволюцией нравов. Семейная жизнь распространилась отныне во всем обществе, и мало кто теперь помнит о ее аристократическом и буржуазном происхождении» [7, с. 404].
В эпоху европейского модерна значительное распространение получило представление о том, что личность имеет собственные интересы, отличные от интересов группы. Посредством активной автономной деятельности индивид способен сам отстаивать эти интересы наиболее эффективным образом. Общество при таком подходе рассматривается как совокупность индивидов, внутри которой общественные интересы являются производными от частных. Лучшим стало считаться общество, в наибольшей степени позволяющее индивидам свободно реализовать их частные интересы.
По нашему мнению, трансформация семьи и семейных отношений в рамках западной по своей генеалогии цивилизации модерна неразрывно связана с процессом женской эмансипации. Можно согласиться с позицией Ф. Энгельса, который с одобрением отметил суждение Ш. Фурье о том, что «в каждом данном обществе степень эмансипации женщины есть естественное мерило общей эмансипации» [8, с. 117].
Любой процесс несет в себе как потенциальные плюсы, так и потенциальные и реальные минусы, издержки сопутствуют достижениям. В эпоху переоценки ценностей и пересмотра исторически сложившихся привычек никакая норма человеческого поведения не может быть принята как данность и ничто долго не остается неоспоримым. Многие полагают, что нестабильность семейных отношений, несоответствие образцов семейного поведения принятым в обществе нормам и ценностям свидетельствуют о процессе качественного социального изменения и социальной дезорганизации; стабилизация внешних и внутренних функций семьи связывается с окончанием этого процесса.
Авторы статьи полностью согласны с данными исследований о неравномерности степени и темпов изменения формы организации семьи и гендерного порядка в разных странах, социально-экономических слоях, социально-возрастных группах. Так, в конце прошлого века в США сложилась ситуация, когда 87% людей жили в нуклеарных семьях. Из них 77% —
в семьях с двумя партнерами (муж + жена), 10% — ^ в неполных семьях. 7% были одинокими людьми, ^ 6% поддерживали другие формы отношений. Разрыв о в возрасте между супругами, как правило, составлял ^ 2-3 года. Средний возраст вступления в первый брак ^ у мужчин — 24 года, у женщин — 22 года. к
О тенденциях и направлении, в котором развива- ^ ется современная семья, свидетельствуют результа- < ты обследования домашних хозяйств в ФРГ: более ^ четверти из них (30%) ныне имеют в своем составе < лишь одного человека. В 1900 г. приблизительно 44% о всех частных домашних хозяйств включали по 5 и ^ более членов. В 1981 г. соответствующий показатель ^ составлял лишь около 9% [9, с. 150]. Заметим, что ^ данные тенденции характерны не только для Герма- ^ нии, но и для Франции, да и практически для всей ^ Западной Европы. В Северной Европе наблюдается существенное уменьшение числа заключаемых браков [3, с. 63]. В Швеции, например, доля людей, вообще не вступающих в брак, достигает 40%.
Демографическая революция, радикальное уменьшение детности представляется благом как для женщины, так и для человечества в целом. Несмотря на то что процесс ограничения рождаемости приобретает все большую масштабность и радикальность, уменьшая общую численность населения, столь же радикально возрастает его качество, в том числе уровень образования, доходов, возможность свободно передвигаться по миру, получать любую информацию. Таков вектор, по которому развивается человечество. В авангарде этого позитивного процесса идет человек, социализированный и инкультуриро-ванный в рамках христианской/постхристианской цивилизации.
Лыбопытна позиция знаменитого А. Менегетти. Женщина должна думать о своем будущем с эгоистических, индивидуалистических позиций, определить свое место, быть уверенной в себе и свободной, иметь деньги и все, что позволит ей наилучшим образом жить в этом мире. Женщина, конечно, может обзавестись семьей, родить детей и подготовить их к социальной жизни, но она должна учесть, что дети отнимут у нее, как минимум, от двух до пяти лет жизни. Если женщина сумеет сохранить себя в прекрасной форме, то и в сорок пять лет она способна заняться карьерой, поступить в университет или освоить какую-либо профессию. Важно понять, что семья — это не все, не наивысшее жизненное достижение, а лишь одна из множества игр. Головокружительный успех женщин, оставивших след в истории, — святых, королев, политиков или финансистов — никогда не зависел от их семьи [10, с. 47-48].
Отметим, что перечисленные сдвиги и тенденции являются более или менее глобальными, всеобщими и закономерными. Но сложный, неравномерный в различных странах и субкультурах, противоречивый процесс эмансипации женщины и ее большей социальной востребованности имеет под собой вполне объективные основания. Сегодня человеческие качества, традиционно маркируемые как женские, приобретают большую инструментальную эффективность в сравнении с качествами, традиционно маркируемыми как мужские: «Женское замещает мужское, но это не значит, что один пол занимает место другого по логике структурной инверсии. Замещение женским означает конец определимого представления пола, перевод во взвешенное состояние закона полового различия» [11, с. 32]. Как тут не вспомнить массовое распространение стиля «унисекс» в одежде, в конце
^ ХХ в. захлестнувшего не только Европу и Северную ^ Америку, но и другие регионы мира. о В современных условиях традиционные мужские ^ качества(агрессивность, способность к самоутверж-^ дению) играют меньшую роль в различных видах сок циальной деятельности, чем более развитые у женщин =Ц вербальные и логические способности, позволяющие
< прекрасному полу легче овладевать иностранными ^ языками, быстрее и полнее понимать представителей
< других наций и культур.
о Радикально меняется экономическая среда обита-=Ц ния как отдельного человека, так и семьи. З. Бауман ^ приводит данные, которые свидетельствуют о суще-¡Е ственном росте потребления за последние пятьде-^ сят лет. С 1950 г. совокупное мировое потребление ^ товаров и услуг выросло более чем в шесть раз [6, с. 144]. Основной рост пришелся на страны модерна, наиболее развитые в экономическом отношении. В постиндустриальном обществе семьи становятся все более мобильными и полнее оснащенными сложной техникой, их члены гораздо чаще вступают в отношения обмена с другими людьми. Расширение сектора услуг создает основу для экономической независимости женщин.
Мы полагаем, что наличие хорошего образования и профессиональной подготовки женщины создает необходимую базу ее материальной независимости от мужчины, когда вопрос о создании семьи или о разводе решается только исходя из наличия или отсутствия любви, но отнюдь не по материальным соображениям. Именно материальная независимость позволяет женщине минимизировать социальные последствия развода. Кроме того, как показали социологические исследования, развод не оказывает негативного воздействия на карьеру женщины, однако отрицательно влияет на карьеру мужчины.
Если раньше задача материального обеспечения семьи полностью возлагалась на мужа и именно ему предоставляли наибольший комфорт и возможности для отдыха, то теперь оба супруга делают карьеру и зарабатывают на существование, поэтому комфорт и удобства брака или домашние обязанности распределяются между мужем и женой более равномерно. Э. Тоффлер говорит о том, что, предоставляя большому числу людей возможность работать дома (или в близлежащих центрах занятости), новые технологии могли бы способствовать более теплой атмосфере в семье [12, с. 588].
Еще в 1960-е гг. семья, брак и профессия как соединение жизненных планов, положений и биографий были во многом обязательны. Теперь же по всем позициям выявились возможности выбора. Уже нет ясности: вступает ли человек в брак и когда он это делает; живут ли люди вместе, не вступая в брак, или, состоя в браке, живут раздельно; зачинают ли и воспитывают ребенка в семье или вне семьи, с тем, с кем вместе живут, или с тем, кого любят, но кто живет с другой женщиной, до или после профессиональной
карьеры или в разгар ее. Как все это краткосрочно, долгосрочно или временно увязывается с принуждениями или амбициями обеспечения, карьеры, профессиональной деятельности всех участников?
Подобные планы и договоренности в принципе расторжимы, а следовательно, в том, что касается более или менее неравных нагрузок, которые в них содержатся, зависят от легитимации. Это можно истолковать как разъединение и расчленение элементов жизни и поведения, некогда сосредоточенных в семье и браке. В итоге сопрягать понятие и реальность становится все труднее.
Упадок института брака не является ни следствием моды, ни даже результатом неблагоприятной экономической конъюнктуры. Он не зависит от изменения законов о браке. В его основе лежат глубокие и долговременные тенденции, которые должны привести к изменению отношений между полами и между родителями и детьми.
Семья как взаимовыгодное партнерство равных участников, поддерживающих партнерство до тех пор, пока это поддержание способствует личностному, в том числе профессиональному/карьерному, росту. В общих чертах можно говорить о переходе от «социально-страховой» к эгалитарной достижитель-ной семье. Но если человек сможет так же успешно развиваться как личность вне рамок семьи, то она станет лишь одной из форм человеческого общежития. Симптомы этого процесса, наблюдаемые сейчас, порождают многочисленные заявления о кризисе современной нуклеарной семьи.
Литература
1. Берк Э. Размышления о революции во Франции и о прениях в некоторых лондонских обществах касательно сего события, содержащиеся в письме, предполагавшемся быть отправленным некоему благородному господину в Париж. London: Overseas Publications Interchange Ltd, 1992.
2. Гавров С. Н. Остернизация Запада и новая европейская идентичность // Управленческое консультирование. 2009. № 2.
3. Сокулер З. А., Фести. П. Упадок института брака? // Социология: РЖ. 2001. № 4.
4. Антонов А. И. Микросоциология семьи. М.: ИНФРА-М, 2005.
5. ЭйзенштадтШ. Революция и преобразование обществ: Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект Пресс, 1999.
6. Бауман З. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002.
7. Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1999.
8. Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. 2-е изд. М., 1961. Т. 19.
9. Бек У. Общество риска: На пути к другому модерну. М.: Прогресс—Традиция, 2000.
10. МенегеттиА. Женщина третьего тысячелетия. М.: ННБФ «Онтопсихология», 2003.
11. БодрийярЖ. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000.
12. Тоффлер Э. Третья волна. М.: АСТ, 1999.
Готовится к выпуску
Издательством Санкт-Петербургской академии управления и экономики готовится к печати очередной выпуск журнала «Ученые записки Санкт-Петербургской академии управления и экономики»
№ 4, 2010 г.
