CC BY
30И.М. ЗАХАРОВА I.M. ZAKHAROVA
СЕМЬЯ ЛЕФОРТОВ ПО МАТЕРИАЛАМ ГОСУДАРСТВЕННОГО ЭРМИТАЖА
THE LEFORT FAMILY AFTER THE STATE HERMITAGE
MATERIALS
Сведения об авторе. Захарова Ирина Михайловна — ведущий научный сотрудник, главный хранитель Отдела истории русской культуры Государственного Эрмитажа, кандидат исторических наук (Санкт-Петербург. E-mail: zakharovairina@ mail.ru).
Аннотация. В статье идёт речь о хранящейся в Отделе истории русской культуры Государственного Эрмитажа коллекции рукописных материалов первой трети XVIII века, касающихся событий Северной войны, внешнеполитической деятельности Петра I и его знаменитых сподвижников — Франца Яковлевича и Петра Богдановича Лефортов. В состав коллекции входят прошения вдовы Ф.Я. Лефорта — Елизаветы Францевны, инструкция, паспорт, свидетельство и патенты на чины П.Б. Лефорту, указы Военной коллегии, список с реляции на имя Петра I из Берлина. Помимо освещения внешнеполитических проблем России 1710-х годов эрмитажные источники позволяют пролить свет на имущественные отношения между наследниками Ф.Я. Лефорта и уточнить сведения о биографии, военной и дипломатической службе П.Б. Лефорта. Документы содержат автографы Петра I, Анны Иоанновны, А.Д. Меншикова, Г.И. Головкина, П.П. Шафи-рова, Х.А. Миниха. Некоторые из материалов вводятся в научный оборот впервые.
Ключевые слова: Ф.Я. Лефорт; П.Б. Лефорт; Е.Ф. Лефорт; Пётр I; Северная война; внешняя политика и дипломатия России первой четверти XVIII века.
Information about author. Irina Zakharova — Leading Researcher, Chief Curator of the Russian Culture History Section at the State Hermitage Museum, Cand. Sc. (Hist.) (St. Petersburg. E-mail: zakharovairina@mail.ru).
Summary. The paper focuses on the collection of early 18th-century manuscripts in the Russian Culture History Section of the State Hermitage Museum; the materials are to do with the events of the Northern War, foreign policy activity of Peter the Great and his famous associates, Franz and Peter Lefort. The collection includes a petition of Franz Lefort's widow, Yelizaveta, an instruction, passport, certificate and patents for ranks issued to Peter Lefort, edicts by the Military Collegium, a copy of a report addressed to Peter I from Berlin. Apart from covering Russia's foreign-policy problems in the 1710s, the Hermitage sources help shed some light on property relations between the heirs of Franz Lefort and specify information about the biography and military a and diplomatic service of Peter Lefort. The documents contain autographs by Peter the Great, Anna Ioannovna, Aleksandr Menshikov, Gavriil Golovkin, Pyotr Shafirov, Burkhard Christoph von Minnich. Some of the materials are being put into academic circulation for the first time.
Keywords: F.Ya. Lefort; P.B. Lefort; Ye.F. Lefort; Peter the Great; Northern War; foreign policy and diplomacy of Russia in the first quarter of the 18th century.
В ФОНДЕ рукописей и документов Отдела истории русской культуры Государственного Эрмитажа хранится небольшая, но чрезвычайно ценная коллекция рукописных материалов первой трети XVIII века, касающихся событий Северной войны, внешнеполитической деятельности Петра I и его прославленных сподвижников Франца Яковлевича (1655—1699) и Петра Богдановича (1676—1754) Лефортов. Несмотря на то что жизнь и деятельность обоих знаменитых швейцарцев, особенно старшего, довольно подробно изучена историками1, эти источники из фондов Отдела истории русской культуры (ОИРК) до настоящего времени исследователями не рассматривались. Данная коллекция была приобретена Государственным Эрмитажем в 1946 годуу коллекционера М.Н. Лицкаловой. Материалы, входящие в её состав, не однородны по своей информативной
значимости и широте освещаемых проблем. Среди них можно выделить десять документов, представляющих собою прошения вдовы Ф.Я. Лефорта на имя царя, инструкцию, паспорт, свидетельство и патенты на чины П.Б. Лефорту, указы Военной коллегии, список с реляции А.Г. Головкина из Берлина. Два прошения Е.Ф. Лефорт не только характеризуют прежде всего внутрисемейные отношения Лефортов, но и показывают жизнь помещика Петровской эпохи, как участвовавшего согласно рекрутской повинности в общегосударственном деле — Северной войне, так и занимавшегося торгово-экономической деятельностью. Остальные материалы помимо освещения внешнеполитических проблем России 1710-х годов касаются дипломатической и военной службы П.Б. Лефорта. Документы написаны на бумаге либо пергаменте скорописью2 и содержат автографы Петра I, Анны
Иоанновны и государственных деятелей той эпохи — А.Д. Меншикова, Г.И. Головкина, П.П. Шафирова, Х.А. Миниха. Некоторые из рукописей экспонировались на выставках и опубликованы в каталогах3, часть материалов в научный оборот не была введена.
К числу интереснейших документов, позволяющих охарактеризовать недвижимое имущество, пожалованное Ф.Я. Лефорту, а также положение вдовы знаменитого дипломата и её отношение к племяннику мужа — П.Б. Лефорту, относятся два прошения на имя Петра I вдовы фаворита царя — Елизаветы(Елены) Францевны Лефорт. Известно, что после смерти мужа она вступила в управление пожалованными ему в 1697 году за «скорый приход от Воронежа к Азову, за славное ратное дело под Азовым, за взятие этого города...»4, а также «за взятие турецкаго города Лютина, что близ Азова»5 селом Богоявленским с деревнями
а
в Епифанском уезде и деревней Красной в Рязанском уезде6. Из письма самого Лефорта своему брату Ами, отцу П.Б. Лефорта, от 22 января 1697 года известно, что деревни располагались в полутора днях пути от Москвы и в них проживали около 200 крестьян7. Этим недвижимым имуществом мужа Е.Ф. Лефорт должна была распоряжаться до совершеннолетия сына Андрея либо до вступления его в самостоятельное управление вотчинами8. Однако в 1703 году Андрей Лефорт скончался, и наследование имений перешло к племяннику Ф.Я. Лефорта — Петру Богдановичу Лефорту, но с правом получения доходов с них вдовой. Е.Ф. Лефорт не жаловала племянника своего мужа, и их имущественные взаимоотношения складывались хотя внешне и корректно, но довольно напряжённо, пока в 1724 году не вылились в откровенную тяжбу из-за поместий9.
Наличие имущественных проблем и сложных отношений между тётей и племянником подтверждается хранящимся в Эрмитаже документом — прошением Е.Ф. Лефорт об освобождении её от уплаты штрафных и пошлинных денег за рекрута Семёна Ильина, поданным Петру I в марте 1720 года10. В прошении, написанном на гербовой бумаге третьего разбора с малым орлом, вдова царского друга жаловалась на неправомерные действия подьячего рекрутного стола Андрея Добрынина, приезжавшего к ней «на двор» с требованием уплатить пошлину и штраф по причине того, что сданный в рекруты крестьянами деревни Красной Семён Ильин оказался крепостным помещика П.И. Хрущова11. Таким образом,рекрутская повинность наследниками Ф.Я. Лефорта выполнена не была. Однако, ссылаясь на присланный ей именной указ царя, датированный 1714 годом, в котором владельцем вотчин числился бригадир П.Б. Лефорт, вдова адмирала и генерала просила Петра I обращаться с вопросом о рекруте к племяннику мужа, сообщая при этом: «...А ко мне на двор мой подьячих и солдат по тому делу невели Государь впредь посылать и меня людишек моих таскать и убытчить напрасно потому что те вышеписанные вотчины за вышеписанным бригадиром Лефортом а не за мною»12. Необходимо
отметить, что данное прошение является таковым лишь по форме, но не по сути, т.к. в нём Е.Ф. Лефорт фактически ставила царя и племянника мужа в известность о своём обоснованном нежелании исполнять чужие повинности. Стремление оградить свои интересы, прежде всего экономические, всегда было свойственно вдове сподвижника Петра I. Впрочем, по свидетельству исследователя А. Бабкина, изучившего хранящиеся в женевских архивах письма семьи Лефортов, все они, кроме генерала и адмирала, включая его племянника Петра, «были склонны к наживе»13.
Так, в 1719 году Е.Ф. Лефорт подала на имя Петра I «челобитье», из которого известно, что в 1718 году ею были приобретены семь каменных полулавок в «нижнем ще-петином ряду» в Китай-городе14, являвшемся центром московской торговли. Несмотря на приличное состояние, оставленное ей матерью, и пенсию за заслуги мужа в размере более тысячи рублей в год15, вдова царского фаворита занималась коммерческой деятельностью. В щепетильных рядах, находившихся впереди средних торговых рядов Китай-города и примыкавших к Кремлю, продавались галантерейные товары16. Можно предположить, что много лет управлявшая большим домом супруга, вдова Ф.Я. Лефорта прекрасно разбиралась в основах коммерции17. Хозяйственной жилкой и хорошим знанием дамских рукоделий, возможно, и обусловлена
Портрет Ф.Я. Лефорта
Гэавёр Схенк Петер Старший, 1698 г.
Государственный Эрмитаж.
ЭРГ-14292
покупка лавок, где продавались товары для шитья, вышивания, починки одежды и прочие женские мелочи. Сам факт занятия торговлей вдовой человека, фактически способствовавшего становлению Петра I как европейского государя, не может накладывать тень на репутацию её покойного мужа, так как в описываемый период «.в России все важные лица без изъятия. занимаются торговлей»18. Тон задавал, конечно, Санкт-Петербургский губернатор А.Д. Меншиков. По свидетельству Н.И. Павленко, «всё, что в те времена могло принести барыши, не ускользало от жадного взора светлейшего»19.
Патент Петра I на пожалование Петру Лефорту чина генерал-лейтенанта. С автографами Петра I, А.Д. Меншикова
14 января 1721 г. Государственный Эрмитаж.
ЭРДр-1109
боШЕЮ МГДОСТШ МЫ П Е Т р Ъ ПЕрвыи
Ц Ар Ъ И САМ0Д1 рЛ5бцЪ В С £ р ÔC С Î И С КI и. впрочлл, мпр«ч*д, и прочил.
ШЗ«Ъе»1|ЧФ ■ »Ъдомо M eyjemb . что MU ftÇ ГпAiQOfTTtU. *.e>rtMtftnt
m mV f JÛÇÎ í ( s. ti в lUc'i сужЕлЪ , дл» «»МНЧО-И trç Л слуквЪ наелся рсшиостм к npï.tb*nocnmt Л наши чую-ш ITH !ыЗек1цл> xiiV Biiwl.i.citiBlï'bliiie
пояаим-м* н учредим, дие*с мы <июго «1чЪ ц.ууечЪ, ц ^чреждслЪ , пдо-лЪм* всЬчЬ H»oil*ib покинутого r< s .'Црч AiÔOffim . и Hiuitro 'Jb к tarnet.-^, ^ЛЛ^О/Л-ч,) . ►ЦДЛ1? » л ■ Jj - "Ъ л^раю-Л , лр1»наыпзъ * тчГпит». tu np-ooiltb чете ими млдЕкмсл , чггк> пн"Ь «Ъ «кЪ C4v огаЪ ii»cT> Вссч! 1<кглГ|Е>1дис 1»4*»лаМНИ0"чТ> моюмЪ ч1нЪ. 1*Ч*Ъ »tip-MO к лр1-чЪ*ио поступил» йудяпЬ, т1> ГОД iti(«o4j к доОрочу тд.леиЛеыЬи m «-.иТчпг чгтли злого„ мы ele rotíc тагмиию Hielte
j)y*öK> водпЗйи!, й TuC^-jí jCiniCHjiôHï H1UI4B :ieil-.flUû jíKpbulefc павСлЬл*. Д««Ъ ib CáltknibirimÉ-feypj^
лЪтд. 12çjfï . JiKH-ipn tii~. г^.^С.мл . ^ ^-T
Jltyt
-'р/ ? ^
Портрет императрицы Анны Иоанновны
Гравёр Иоганн Штенглин, первая половина XVIII в. Государственный Эрмитаж. ЭРГ-25
Однако успешная предпринимательская деятельность вдовы царского друга была омрачена неправомерными действиями приказа Большого дворца, требовавшего от «наёмщиков» Е.Ф. Лефорт уплаты мостовых денег за тот период времени, когда лавки ещё находились в собственности Тимофея Лысенко20. Всегда неуклонно соблюдавшая свои интересы, вдова Ф.Я. Лефорта обратилась в 1719 году к Петру I с челобитной, в которой сообщала о своевременной уплате мостовых денег прежним владельцем лавок и просила избавить её от несправедливого взимания с неё несуществующих недоимок. В подтверждение своей правоты Е.Ф. Лефорт к челобитной приложила три «списка с отписей» сборщиков налогов щепетильного ряда Андрея Лунина, Якима Васильева, Кузьмы Иванова и Афанасия Никонова21. Челобитная вдовы петровского сподвижника не только отражает попытку защиты её коммерческих интересов от незаконных поборов, но и является маленьким срезом освящённой стариною торговой жизни Москвы, постепенно сдававшей позиции набиравшему мощь северному соседу — Санкт-Петербургу.
С новой столицей России связан ещё один интересный факт
из истории взаимоотношений между наследниками Ф.Я. Лефорта. Так, известно, что в 1724 году Е.Ф. Лефорт обратилась в Правительствующий сенат с жалобой на притеснения со стороны племянника мужа П.Б. Лефорта22. Согласно прошению вдовы генерал-майор П.Б. Лефорт, унаследовавший недвижимое имущество её покойного мужа, несмотря на имевшееся у неё право пользования доходами с имений, не только «присвоил себе большую часть этих доходов и хочет завладеть и прочим ея имением...», но и «незаконно принуждает» строить в Санкт-Петербурге дом23. В соответствии с указом Петра I от 12 февраля 1719 года на дворян, имевших в собственности свыше 40 крестьянских дворов, возлагалась обязанность строительства домов на Васильевском острове в Санкт-Петербурге24. Ссылаясь на преклонный возраст, Е.Ф. Лефорт просила избавить её от исполнения данного указа, делегируя обязанность по строительству дома в Санкт-Петербурге генерал-майору П.Б. Лефорту, поскольку после её смерти именно он будет владельцем этого дома25. Результаты рассмотрения данной челобитной неизвестны26. В 1728 году вдова генерала и адмирала скончалась, завещав большую часть своего имущества племяннику мужа Жану Лефорту27, вотчины же покойного Ф.Я. Лефорта в 1730 году были проданы П.Б. Лефортом28, вскоре навсегда покинувшим Россию.
Не менее интересны эрмитажные материалы, позволяющие уточнить сведения о биографии и службе сына женевского синдика Петра Богдановича Лефорта, находившегося на военной и дипломатической службе. Ему было суждено стать довольно заметным деятелем Петровской эпохи. Приехав в Россию в 1694 году по приглашению своего дяди, П.Б. Лефорт изначально не планировал реализовывать себя на военном поприще и в надежде быстро обогатиться намеревался заняться торговлей с Китаем29. Тем не менее находившийся под покровительством своего знаменитого родственника и состоявший при нём молодой швейцарец вынужден был разделять с дядей все тяготы его служебной деятельности вплоть до его кончины в 1699 году. Так, племянник царского друга
участвовал в 1695 году в первом Азовском походе, затем в Великом посольстве, являясь сначала волонтёром, затем секретарём30. В августе 1697 года Пётр Лефорт писал своему отцу из Голландии: «Газеты говорят обо мне, что я секретарь посольства; это верно. Конечно, этот пост для меня довольно большой, да кроме того, я являюсь, так сказать, директором всего двора моего дяди»31.
С началом Северной войны П.Б. Лефорт, в 1699 году за заслуги дяди произведённый в чин полковника, принимал участие в осаде Нарвы, где был пленён32 и пробыл в шведской неволе шесть лет. После освобождения вернулся на театр военных действий, участвуя в осаде Риги в 1709—1710 гг. Однако наивысшим триумфом военной деятельности П.Б. Лефорта, произведённого к тому времени в чин бригадира, стало участие в 1714 году в Гангутском сражении, где он вместе с Я.А. Дежимоном и М. Грисом командовал отрядом галер33. За прекрасно проведённую кампанию Лефорт 30 ноября 1714 года в числе первых был награждён золотой медалью, получив её из рук самого Петра I34. После первой грандиозной победы русского флота Лефорт, окончательно не порывая с военной службой, на некоторое время посвятил себя дипломатической и управленческой деятельности.
Первой самостоятельной дипломатической акцией в карьере П.Б. Лефорта35 стала поездка весной 1718 года ко двору прусского короля Фридриха-Вильгельма I — единственного на тот момент верного союзника России, получившего часть бывших шведских владений в Померании. Возможно, назначение курьером в Пруссию с целью доставки важных документов королю было связано как с дипломатическим опытом участия в Великом посольстве, так и с хорошим знанием Лефортом немецкого языка.
В отношениях между Россией и Пруссией в Петровскую эпоху можно выделить два периода: до и после Полтавской баталии, во многом изменившей расстановку сил на европейской арене. После демонстрации возросшей военной мощи России Пруссия стала рассматривать Петра I как потенциального союзника36. Усиление союзнических намерений Пруссии
а
Ш
произошло после передачи ей в 1713 году отвоёванных у Швеции Штеттина и земель в Померании37. Вскоре последовало заключение между двумя государствами нескольких соглашений, призванных косвенно служить единственной цели России на данном этапе — завершению войны со Швецией. Так, в июне 1714 года был подписан союзный договор38, подтверждённый Гавельсбергской декларацией от 16 ноября 1716 года39. Важным шагом в русско-прусских отношениях стало подписание в 1717 году договора в Амстердаме между Россией, Пруссией и Францией, которая, несмотря на проосманскую направленность своей политики, согласилась выступить гарантом будущих мирных переговоров России со Швецией40, а также прекратила военную и финансовую помощь Карлу XII41.
Фридриха-Вильгельма I с русским царём также связывала внешняя дружба. Так, «солдатский король» уважал своего северного соседа за создание практически с нуля победоносной армии и флота. Пётр I, в свою очередь, потакал маленьким слабостям прусского короля, вербовавшего по всей Европе для прусской армии солдат огромного роста. В 1714—1724 гг. российским царём были отправлены в Пруссию около 100 «больших мужиков» для службы в «Великанской гвардии»42. В качестве ответного дара во время встречи двух монархов в Гавельсберге в ноябре 1716 года Фридрих-Вильгельм I преподнёс в дар Петру I знаменитую янтарную комнату и парадную яхту43. Таким образом, во второй половине 1710-х годов отношения между Россией и Пруссией складывались довольно удачно.
В.О. Ключевский считал ошибкой Петра I увязание в немецких делах, иронично называя это «спортом», который привёл к смене внешнеполитического курса России, сделав «его друзей врагами, не сделав врагов друзьями»44. Однако, как показало время, русский царь выбрал правильную тактику в обращении с союзниками. Получившие земли из бывших шведских владений в Европе союзники России были заняты прежде всего стремлением удержать приобретения45. Пруссия не являлась исключением. В то время как Дания, Англия, Ганновер, обвиняя Россию в экспансионистских устремлениях, требовали вывода
российских войск из Мекленбурга, Пруссия ратовала не только за их дальнейшее там пребывание, но и за увеличение численности воинских контингентов, справедливо полагая, что в случае возникновения шведской военной угрозы просить защиты будет не у кого, кроме как у России46.
Так были расставлены акценты в отношениях России и Пруссии накануне Аландского конгресса, когда весной 1718 года с дипломатическим поручением от Петра I в Берлин был отправлен бригадир П.Б. Лефорт. Об этой стороне его деятельности известно довольно мало. На основании эрмитажных материалов можно судить о том, что Лефорт отправился в Пруссию не ранее конца апреля 1718 года, о чём свидетельствует паспорт для беспрепятственного проезда в Берлин и обратно с собственноручной подписью Петра I, выданный ему в Санкт-Петербурге 21 апреля 1718 года47. Вероятно, Лефорт выехал из Санкт-Петербурга вскоре после получения этого документа, так как прибыл в Берлин 12 мая 1718 года. О пребывании в Пруссии и сути его дипломатической миссии свидетельствует «Список с реляции к Его Царскому Величеству, отправленной из Берлина в 17-е мая 1718»48, также хранящийся в Эрмитаже.
Предположительно, реляция Петру I была составлена русским послом при прусском дворе А.Г. Головкиным, встречавшим в Берлине прибывшего царского курьера. Из неё известно, что прусский монарх пригласил Головкина и Лефорта в Потсдам, куда они прибыли 14 мая и были в тот же день удостоены аудиенции, в ходе которой посланец царя представил грамоту Петра I Фридриху-Вильгельму I. На встрече также состоялся общий доклад обоих русских дипломатов «о силе инструкции», данной Петром I Лефорту49. Несмотря на то что «Список с реляции.» не содержит текста самой инструкции, её содержание вырисовывается из постатейного обсуждения этого документа. Прежде всего инструкция, согласно которой должны были осуществляться предстоявшие русско-прусские переговоры, описывала узловые моменты в отношениях обеих стран и по указу Фридриха-Вильгельма I обсуждалась прусским кабинетом министров в «конференции» со-
вместно с российскими дипломатами. Рассмотрение инструкции началось со второй статьи, которая была посвящена силе существовавших союзных договоров между Россией и Пруссией. Головкин совместно с Лефортом выступил в «конференции», «уверяя короля прусского честным паролем.» Петра I в незыблемости союзных договоров с Пруссией,которая в лице своих министров от имени короля благодарила Петра I за «имеющую к нему конфиденцию»50 и подтверждала совместную русско-прусскую направленность предстоявших действий по отношению к Швеции51.
Третья статья инструкции была посвящена прояснению внешнеполитической позиции Англии в вопросе мира со Швецией. Пруссия сообщила российским дипломатам об обмене грамотами с Англией на правительственном уровне,что, однако, не привело к выявлению намерений английского короля, которого подозревали в подготовке «негоциации» с Карлом XII, возможно, даже с привлечением Дании. Сообщалось также, что «оная негоциация с Швецией неуспевает». Прусские министры также заявили о ходивших в дипломатических кулуарах слухах о наличии некоего проекта англошведского оборонительного союза, в подлинности которого они не уверены52.
В рамках обсуждения четвёртого пункта инструкции о нахождении русских войск в немецких землях
Портрет Петра I
Гравёр Схенк Петер Старший с оригинала Годфри Неллера, первая четверть XVIII в. Государственный Эрмитаж.
ЭРГ-59
/тип, ми пшг£шги1 ЯЛ И(сшо
Т77л*«5££ 'Сгегад^гХ
Тсигп! Л-.и,,.,.^;,«'гз^г' '. _ - . !
? Й^Г"<' -бдаттА^г?»« ЩпЬ, ИП(ЙЙГМ.ЛЛД гч'1 ¿/¡яА вЪ^л'пн Л,
-7Т| ОТа Г'** р Vtrr-5t.fr.,ш ,,,,,1«ГЛлия
кип (иичхд^ОПакЫая пш (им1 У*птКГл?''&Мк Умтк-еп'Л-прия'и^ (. -
7\блСл1Ьж«елА £ г ДаТы. гшллшЛпб „¿.ж Сп ' ■ Ли га (ааТГ&п&шллмщ
у»/™«.«» ^»гтажСЛ-ч^мш^! , £,.„- Лм„
Я'■ О" / V" ^ ,1
Нл- й
Свидетельство, выданное Петром I бригадиру Петру Лефорту, о командировании его по государственным делам в Берлин
1718 г.
Государственный Эрмитаж. ЭРДр-1099
прусские дипломаты «...имянем королевским зело за Благо приняли.», с одной стороны, желая продемонстрировать готовность в случае начала военных действий, но, с другой стороны, опасаясь озлобить «цесаря в имперских делах». Несмотря на то что Священная Римская империя германской нации к тому моменту стала исторической реликвией53, она была всё ещё в состоянии осложнить жизнь пока только набиравшей военную силу и международный авторитет Пруссии. Прусские министры полагали, что российские войска, включая те «регименты», которые были расквартированы в Мекленбурге, целесообразно будет держать в Великой Польше и польской Пруссии. В случае если Англия и Дания заключат мир со Швецией, имевшей поддержку в Австрии, Россия и Пруссия на основании Гавельсбергской конвенции сумеют дать отпор всем неприятелям54. Четвёртая статья инструкции вызвала наибольшее воодушевление у прусской дипломатии, так как нахождение русских войск в Померании было выгодно в первую очередь Пруссии,стремившейся защитить полученные ею в этом регионе бывшие шведские владения. Русскую пехоту и кавалерию на немецких территориях предполагалось содержать на основании трактата, заключённого
в Штральзунде55. Также планировалось, чтобы командующий русскими войсками в Пруссии обладал достаточной дипломатической самостоятельностью и принимал решения, «не описываясь ко дворам в делах, которые они сами определить могут»56.
Результаты совместного русско-прусского рассмотрения инструкции царя предполагалось изложить в грамоте от имени Фридриха-Вильгельма I Петру I, содержавшей проект дальнейшего сотрудничества между двумя государствами и инструкции прусскому послу в России барону Г. Мардефельду. Указанные дипломатические документы должен был отвезти в Россию бригадир П.Б. Лефорт после ещё одной аудиенции у прусского монарха, состоявшейся 17 мая 1718 года. Фридрих-Вильгельм I на встрече с автором реляции и Лефортом сообщил, что «завтра или послезавтра Его господина брегадира прикажет отправить»57.
Интересным добавлением к «Списку с реляции.» является «Прибавка о Грозных материях», повествующая о мекленбургских делах, которые «наискорее люби-телно примирять надобно», чтобы Англия и заканчивавшая войну с турками и Испанией Австрия не смогли «в главнейшем деле ны-няшнего согласия Его Царского
Величества с королем Прусским великие чинить препоны»58. Здесь же упоминается аудиенция российских дипломатов у прусского короля, на которой монарх выражал удовлетворение русско-прусскими переговорами, достигнутыми договорённостями, а также надежду на заключение мира со Швецией. Фридрих-Вильгельм I сообщил: «... Мне де кажется, что лутче того поступить нельзя. Естли Бог даст мир, то изрядно. Естли же оной не состоится, то ненадобно себя давать в обиду»59.
Такова основная суть хранящегося в Эрмитаже «Списка с реляции.», по содержащимся сведениям органично вписывающегося в общеевропейский исторический контекст последних лет Северной войны, проливающего свет на взаимоотношения России с её наиболее верным союзником того периода — Пруссией и дающего представление о дипломатической карьере П.Б. Лефорта. Несмотря на то что в документе не содержится оценка деятельности Лефорта, можно предположить, что он справился с возложенным на него поручением, так как уже в следующем, 1719 году он вновь выступил на дипломатическом поприще.
В апреле П.Б. Лефорт был отправлен с грамотой Петра I к шведской королеве Ульрике-Элеоноре60 и инструкцией для ведения мирных переговоров на Аландском конгрессе. В Государственном Эрмитаже хранится «Инструкция брегадиру господину Лефорту», датированная 10 апреля 1719 года и подписанная российским канцлером графом Г.И. Головкиным и вице-канцлером бароном П.П. Шафировым61.
Двухсторонние переговоры России со Швецией на Аландских островах начались весной 1718 и были прерваны в декабре 1718 года в связи с неожиданной кончиной шведского короля Карла XII62. Взошедшая после смерти брата на престол Ульрика-Элеонора согласилась продолжить работу шведской стороны на конгрессе, однако под влиянием своего супруга принца Фридриха Гессенского, ориентировавшегося на Англию, заняла реваншистскую позицию. С разъяснением выгод Швеции от заключения мира с Россией и в будущем возможного союзного договора на Аланды был направлен
ГО
Ш
П.Б. Лефорт. Необходимо отметить, что главной целью миссии Лефорта являлось прощупывание намерений шведского королевского двора63. Бригадиру предписывалось с Аландских островов сразу направиться в Швецию для получения у королевы личной аудиенции, на которой следовало «вначале учинить оной от Его Царского Величества комплемент сожалительной в пристойных терминах о смерти брата Её Его Королевского Величества свейского»64, затем поздравить с восшествием на престол и выразить надежду на скорейшее окончание начатых по инициативе её брата мирных переговоров. В завершение преамбулы Лефорт должен был вручить Ульрике-Элеоноре грамоту Петра I65. Далее по «Инструкции» Лефорт был обязан приватно довести до сведения кого-либо из шведских министров, возможно Лилиенштедта, назначенного представлять Швецию на Аландском конгрессе, желание России в интересах подданных обеих стран как можно скорее заключить мир66. Однако в случае затягивания переговоров или отказа Швеции от заключения мира следовало сообщить шведской стороне, что Россия готова продолжать войну и «Его Царское Величество наисильнейший и опаснейший неприятель есть короне шведцкой»67. Зная о проанглийских настроениях Фридриха Гессенского, желавшего заключить союз с Англией и Пруссией против России, Пётр I через Лефорта обращал внимание шведской дипломатии на то обстоятельство, что английский король будет действовать прежде всего сквозь призму интересов Ганновера, претендовавшего на бывшие шведские провинции в Европе. После присоединения же к Ганноверу Вердена и Бремена Англия утратит интерес к Швеции68, что впоследствии и произошло. Имея сведения о несамостоятельности Ульрики-Элеоноры как правительницы, Пётр I предписал Лефорту вступить в переговоры с её супругом Фридрихом Гессенским и его отцом ландграфом Гессен-Кассельским, обещая царскую благодарность за их способствование заключению мира69. Помимо бесед с первыми лицами шведского государства, а также представителями дворянства
и купечества Лефорт обязан был собирать сведения как о действиях и намерениях европейских государств по отношению к России и Швеции, так и о возможных военных приготовлениях Швеции на суше и на море. «Ему бригадиру в бытность в Швеции розведывать елико возможно и секретно о состоянии тамошнем, а особливо коликое ныне число войск готовых и в которых местех обретаются, и не назначено ль оным куды в марш готовитца... такожде сколько кораблей и других военных судов вооруженных, или вооружать велено. и прочая, чего всего ему бригадиру по известному своему искусству и по знаемости в тамошних краях присматривать и розведывать надлежит»70. О результатах своей деятельности и добытой информации Лефорт должен был отчитываться перед царём посредством тайной корреспонденции, для чего «дана ему в запас цыфирь»71.
Известны маршрут и программа визита П.Б. Лефорта в апреле— июне 1719 года в Швецию72. Так, 11 апреля он выехал из Санкт-Петербурга, прибыв в Або через Выборг и Тавастгус 22 апреля. Из Або «из-за льдов» он выехал 3 мая, приехав на Аландские острова 6 мая. Там ему снова пришлось ожидать сначала разрешения отправиться в Стокгольм и необходимого транспорта, затем соответствующих погодных условий. В результате в столице Швеции Лефорт оказался лишь 27 мая 1719 года, где сразу после размещения в специально нанятом для него доме его навестили шведские военачальники — фельдмаршал граф Реншильд и генерал Гамильтон, у которого в тот день Лефорт ужинал73 . 28 мая Лефорт посетил канцлера графа Кронгельма, которому сообщил об официальной цели своего визита и попросил об аудиенции у королевы. На следующий день Уль-рика-Элеонора приняла русского дипломата в своём дворце, где выразила благодарность за письмо царя, удостоила краткой беседы и разрешила поцеловать руку. Затем состоялась встреча с супругом королевы — принцем Гессенским, который не сообщил ничего определённого о шведских условиях мира, однако пытался разузнать у Лефорта о русских мирных предложениях, о чём бригадир не был уполномочен говорить. Из бесед
с правящей четой Лефорт вынес убеждение о нежелании Швеции в данный момент заключать мирный договор с Россией и намерении затягивать переговоры74. Этой же стратегии проволочек придерживались и видные шведские сановники — канцлер Кронгельм, генерал-лейтенант Делагарди, статс-секретарь фон Хёпкен, с которыми Лефорт встречался в государственной канцелярии 5 июня 1719 года75. После встречи с супругом королевы 10 июня 1719 года российский дипломат пришёл к окончательному выводу о том, что его дальнейшее пребывание в Швеции бессмысленно. Не произвёл большого впечатления на шведов и отправленный Лефорту в дополнение к «Инструкции» указ Петра I от 15 апреля 1719 года о возможных военных действиях российского флота у берегов Швеции, если последняя продолжила бы затягивать мирные переговоры на Аландском конгрессе. На бесплодность дальнейшего нахождения в Швеции Лефорта указывала также невозможность выполнить некоторые пункты «Инструкции». Так, например, он постоянно находился под наблюдением, не имея возможности свободного перемещения и, соответственно, общения с представителями дворянства и купечества. Тем более Лефорт не мог заниматься сбором све-
Список с реляции на имя Петра I из Берлина
17 мая 1718 года Государственный Эрмитаж.
ЭРДр-1100
дений о военных приготовлениях Швеции на суше и на море и о её возможных сепаратных переговорах с другими державами. Но самое главное заключалось в том, что Лефорту перекрыли каналы связи с Россией, в силу чего он был лишён возможности отправлять корреспонденцию о результатах своих переговоров с первыми лицами Шведского государства и получать указания от царя и дипломатического корпуса76. Всё это привело к тому, что Лефорт начал готовиться к отъезду из Швеции, накануне которого, несмотря на усиленное наблюдение, ему удалось узнать о происках английской и голландской дипломатии, стремившейся к посредничеству в деле заключения мира с тем, чтобы действовать против России. На прощальной аудиенции у королевы Лефорт получил её грамоту Петру I, а также уверения её и её супруга в желании скорее заключить мир с Россией. Через несколько дней ему был прислан через камергера королевский подарок — 10 золотых медалей,которые бригадир не хотел принимать, однако во избежание дипломатического скандала всё же взял, одарив камергера практически на ту же сумму. 24 июня 1719 года Лефорт отправился в Грисельгам, чтобы отплыть
Инструкция бригадиру господину Лефорту, едущему на Аландские острова с дипломатическим поручением для переговоров со шведами Государственный Эрмитаж. ЭРДр-1101
на Аланды, куда прибыл 30 июня. 1 июля дипломат отправился с письмами от шведской правящей четы и отчётом к царю, находившемуся с флотом у Гангута77. Пётр I, не желавший продолжения войны, тем не менее был готов к действиям Балтийского флота у шведских берегов с целью заключения мирного договора и возврата от шведов исконно русских земель78.
К сожалению, несмотря на усилия российской дипломатии, включая и деятельность Лефорта, стороны не пришли к соглашению о мире и осенью 1719 года Аландский конгресс был закрыт79. Тем не менее дипломатическая деятельность Лефорта была, вероятно, положительно оценена Петром I, о чём свидетельствует продвижение бригадира по служебной лестнице.
Так, в 1721 году П.Б. Лефорт был произведён в генерал-майоры, о чём свидетельствует хранящийся в Эрмитаже патент на чин, подписанный Петром I и президентом Военной коллегии А.Д. Меншиковым80. В 1722 году генерал-майор Лефорт, по сообщению своего двоюродного брата, польского посланника в России Жана Лефорта, временно руководил Военной коллегией81 и был ответственным за экипировку русской армии во время подготовки к Персидскому походу82, проявив незаурядные организаторские способности. Помимо интендантской деятельности генерал-майор принимал непосредственное участие в походе, командуя одной из армейских колонн83.
По свидетельству современников, к началу 1720-х годов Лефорт входил в российскую военную и дипломатическую элиту и играл важную роль в государственной жизни страны. Так, известно, что он был принят и часто бывал в доме родственника царя адмирала Ф.М. Апраксина, присутствовал на свадьбе единственного сына вице-канцлера барона П.П. Ша-фирова, регулярно поддерживал отношения с иностранными послами в России бароном Г. Мардефельдом и Штамке, был знаком с зятем Петра I герцогом Карлом-Фридрихом Гольштейн-Готторпским84, наряду с другими дипломатами принимал участие в маскараде в честь заключения Ништадтского мира85.
После кончины Петра I Лефорт продолжил службу в России, получая новые чины и высокие на-
грады. 24 февраля 1728 года в связи с коронацией Петра II он был пожалован чином генерал-лейтенанта, а в следующем году награждён орденом Св. Александра Невского86. Патент на чин генерал-лейтенанта, однако, был выдан ему 1 декабря 1730 года по распоряжению Анны Иоанновны и заверен её личной подписью87. Императрица ценила Лефорта за его полководческие таланты и назначала на важные военные посты, о чём свидетельствуют два указа Военной коллегии, хранящиеся в Эрмитаже. Так, в начале царствования Анны Иоанновны Лефорт являлся командующим войсками, стоявшими в Москве, а в 1731 году был направлен в Лифляндию для управления войсками вместо Густава Бирона, брата знаменитого фаворита императрицы88.
В условиях обострения отношений с Османской империей Анна Иоанновна указом от 22 июля 1732 года назначила Лефорта командовать Низовым корпусом, расквартированным на Каспийском побережье и в завоёванных у Персии провинциях. Согласно указу Военной коллегии от 25 июля 1732 года, подписанному её президентом Х.А. Минихом, Лефорту предписывалось немедленно отправиться из Лифляндии в Низовой корпус без заезда в Санкт-Петербург89. Однако уже на следующий день императрица приказала Лефорту ехать из Лифляндии в Санкт-Петербург. Указ Военной коллегии о явке генерал-лейтенанта Лефорта в столицу был дан 29 июля 1732 года90. Можно предположить, что в Санкт-Петербурге Лефорт впал в опалу, т.к. 21 августа
1732 года указ о его назначении командующим Низовым корпусом был отменён, а вскоре он был отправлен в отставку. В августе 1733 года П.Б. Лефорт, «получа свой абшит...», уехал в Мекленбург, навсегда покинув Россию. 2 августа
1733 года Иностранной коллегией ему был выдан паспорт на проезд в Германию, подписанный канцлером Г.И. Головкиным91. Так завершилась почти сорокалетняя служба в России П.Б. Лефорта, чей путь начался с волонтёра Великого посольства в тени знаменитого дяди и завершился вхождением в военную и дипломатическую элиту Российской империи.
Таковы документы Государственного Эрмитажа, отразившие
а
Ш
деятельность представителей семейства Лефортов в годы царствования Петра I и его преемников и достаточно выразительно демонстрирующие статус эрмитажного собрания в обширном корпусе источников для изучения русской истории первой трети XVIII века.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См., например: ВиноградовИ.И. Житие Франца Яковлевича Лефорта, Российского генерала и Описание жизни Нижегородского купца Козьмы Минина. СПб., 1799; Голиков И.И. Историческое изображение жизни Лефорта и Гордона. М., 1800; Бан-тыш-Каменский Д.Н. Деяния знаменитых полководцев и министров, служивших в царствование Государя Императора Петра Великого. Ч. 1. М., 1812; Поссельт М.Ф. Генерал и адмирал Франц Яковлевич Лефорт. Его жизнь и время // Военный сборник. Т. 74. Кн. 8. Отд. 1. СПб., 1870. С. 5—34, 221—251; Т. 75. Кн. 9—10. Отд. 1. С. 5—32, 203—236; Т. 76. Кн. 11—12. Отд. 1. С. 5—32, 243—278; Т. 77. Кн. 1—2. Отд. 1. 1871. С. 5—37, 153—187; Т. 78. Кн. 3. Отд. 1. С. 5—40; Франц Лефорт: страницы истории. М., 1999; Лефорт: сборник документов и материалов. М., 2006; РыженковМ.Р. Франц Лефорт — друг и наставник Петра Великого // Воен.-истор. журнал. 2007. № 3. С. 58—62; Павленко Н.И. Лефорт. М., 2009; Керзум А.П. Франц Лефорт // Протестанты на службе России: биографические очерки. СПб., 2012. С. 40—54; Гузевич Д.Ю., Гузевич И.Д. О Лефортах в России // Известия Русского Географического общества. Вып. 32: В честь И.В. Сахарова по случаю его 85-летия. СПб., 2017. С. 121—140.
2 Некоторые документы содержат печатный текст.
3 Памятники русской культуры первой четверти XVIII века в собрании Государственного ордена Ленина Эрмитажа: каталог. Л., 1966. № 21, 27, 28, 31, 32. С. 33, 34; От войны к миру. Россия — Швеция. XVIII век: каталог выставки. 28 апреля — 12 сентября 1999 г. Вып. 3. Дипломатические отношения. СПб., 1999. № 53. С. 62; Основателю Петербурга: каталог выставки. СПб., 2003. № 2243, 2244.
4 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1405. Оп. 51. Д. 1832. Л. 3, 3 об.
5 Там же. Л. 3 об.
6 Там же.
7 Бабкин А. Письма Франца и Петра Лефортов о «Великом посольстве» // Вопросы истории. 1976. № 4. С. 124.
8 Корсакова В. Лефорт // Русский биографический словарь. Т. X. Лабзина — Ляшенко. СПб.: Типография Главного Управления Уделов, 1914. С. 361.
9 Франц Лефорт // Страницы истории. С. 91.
10 Отдел истории русской культуры Государственного Эрмитажа (ОИРК ГЭ). Инв. № ЭРДр-1104.
11 Там же. Л. 1.
12 Там же. Л. 1, 1 об.
13 Бабкин А. Указ. соч. С. 123.
14 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1103.
15 Поссельт М.Ф. Генерал и адмирал Франц Яковлевич Лефорт: его жизнь и время // Военный сборник. СПб., 1871. Т. 78. Кн. 3. Отд. 1. С. 29.
16 Богоявленский С.К. Топография торговых рядов на Красной площади // Научное наследие о Москве XVII века. М., 1980. С. 179.
17 Павленко Н.И. Указ. соч. С. 29.
18 Костомаров Н.И. Очерк торговли московского государства в XVI и XVII столетиях. Кн. 8. Т. XX. СПб., 1905. С. 317.
19 Павленко Н.И. Меншиков. М., 1981. С. 105.
20 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1103. Л. 1.
21 Там же. Л. 1, 1 об.
22 РГИА. Ф. 1405. Оп. 51. Д. 1832. Л. 8, 8 об.
23 Там же. Л. 8.
24 Полное собрание законов (ПСЗЛ) Российской империи. СПб., 1830. Т. 5. № 3305. С. 665, 666.
25 РГИА. Ф. 1405. Оп. 51. Д. 1832. Л. 8, 8 об.
26 Там же. Л. 4.
27 Гузевич Д.Ю., Гузевич И.Д., Николаева М.В., Ржеуцкий В.С. Лефорт Элизабет // Иностранные специалисты в России в эпоху Петра Великого: биографический словарь выходцев из Франции, Валлонии, франкоязычных Швейцарии и Савойи, 1682—1727. М., 2019. С. 431.
28 Гузевич Д.Ю., Гузевич И.Д., Аваков П.А., Ржеуцкий В.С. Лефорт Пётр Богданович // Там же. С. 437.
29 Бабкин А. Указ. соч. С 121.
30 Гузевич Д.Ю., Гузевич И.Д. Великое посольство. СПб., 2008. С. 63.
31 Бабкин А. Указ. соч. С 126.
32 Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 г.). Ч. 4 (Пруссия, Франция и Швеция). М., 1902. С. 208.
33 Кротов П.А. Гангут. 300 лет первой победе Российского флота. М., 2014. С. 40.
34 Там же. С. 79.
35 Первая дипломатическая акция П.Б. Лефорта — участие в Великом посольстве. Однако там он не играл самостоятельной роли, во многом находясь в тени знаменитого дяди.
36 Возгрин В.Е. Россия и европейские страны в годы Северной войны. Л., 1986. С. 281.
3' Ростунов И.И. История Северной войны. 1700—1721 гг. М., 1987. С. 123.
38 Мартенс Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключённых Россиею с иностранными державами. Т. V. Трактаты с Германиею. 1656—1762. СПб., 1880. С. 112—118. № 190.
39 Там же. С. 151, 154—156. № 196.
40 Там же. С. 151, 156—168. № 198.
41 Фейгина С.А. Аландский конгресс: внешняя политика России в конце Северной войны. М., 1959. С. 200.
42 Егоров В. Русские великаны прусского короля // Военная иллюстрация. 1998. № 1. С. 8.
43 Письма русских государей и других особ царского семейства. Переписка Петра I с Екатериною Алексеевною. М., 1861. С. 50.
44 Ключевский В.О. Сочинения в 9 т. Курс русской истории. Ч. 4. М., 1989. С. 53, 54.
45 Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра I. М., 1984. С. 331.
46 История внешней политики России. XVIII век. М., 1998. С. 42.
47 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1099.
48 Там же. Инв. № ЭРДр-1100.
49 Там же. Л. 1.
50 Там же. Л. 1 об.
51 Там же. Л. 2.
52 Там же. Л. 2, 2 об.
53 Молчанов Н.Н. Указ. соч. С. 359.
54 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1100. Л. 2 об.—3.
55 Мартенс Ф. Указ. соч. С. 119—129. № 191.
56 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1100. Л. 3 об.
57 Там же. Л. 5.
58 Там же. Л. 6, 6 об.
59 Там же. Л. 6 об.
60 Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России... С. 216.
61 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1101.
62 Тельпуховский Б.С. Северная война 1700—1721. М., 1946. С. 161, 162.
63 Фейгина С.А. Указ. соч. С. 419.
64 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1101. Л. 1 об.—2.
65 Там же. Л. 2 об.
66 Там же. Л. 2 об.—5 об.
67 Там же. Л. 5 об.
68 Там же. Л. 9 об.
69 Там же. Л. 7—8.
70 Там же. Л. 11 об.—12.
71 Там же. Л. 12 об.
72 Российский государственный архив древних актов. Ф. 96. Оп. 1. 1719 г. Д. 13.
73 Фейгина С.А. Указ. соч. С. 424.
74 Там же. С. 425, 426.
75 Там же. С. 427.
76 Там же. С. 428.
77 Там же. С. 429, 430.
78 Гребенщикова Г.А. Российский флот и дипломатия Екатерины II. Т. 1. Наследие Петра Великого. СПб., 2019. С. 121.
79 Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России. С. 216.
80 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1109.
81 Дипломатические документы, относящиеся к истории России в XVIII столетии // Сборник Русского Исторического общества. Т. 3. СПб., 1868. С. 347, 348.
82 Гузевич Д.Ю., Гузевич И.Д., Аваков П.А., Ржеуцкий В.С. Лефорт Пётр Богданович. С. 436.
83 Франц Лефорт. Страницы истории. С. 89.
84 Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. 1721—1725. Ч. 1. М., 1902. С. 55, 58, 133.
85 Дипломатические документы, относящиеся к истории России в XVIII столетии. Т. 3. С. 336.
86 Бантыш-Каменский Д.Н. Историческое собрание списков кавалерам четырёх российских императорских орденов: св. апостола Андрея Первозваннаго, св. великомученицы Екатерины, св. благовер-наго великаго князя Александра Невскаго и св. Анны, с самаго учреждения оных, до установления в 1797 году орденскаго капитула; с приложением старых статутов первых двух орденов и ордена св. Анны; с означением кончины некоторых кавалеров и с присовокуплением, для удобнейшаго приискания, алфавита фамилиям упоминаемых здесь кавалеров. М., 1814. С. 181.
87 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1108.
88 Гузевич Д.Ю., Гузевич И.Д., Аваков П.А., Ржеуцкий В.С. Лефорт Пётр Богданович. С. 437.
89 ОИРК ГЭ. Инв. № ЭРДр-1105.
90 Там же. Инв. № ЭРДр-1106. Л. 1 об.
91 Там же. Инв. № ЭРДр-1107. ■
© Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
