Семиотика ландшафта в вербализованных формах искусства Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

ЛИНГВИСТИКА, ПРАВО, ОБРАЗОВАНИЕ

Е.А. Елина, К.В. Мацюпа

СЕМИОТИКА ЛАНДШАФТА В ВЕРБАЛИЗОВАННЫХ ФОРМАХ ИСКУССТВА

В статье рассматриваются проблемы знаковости основных изобразительных мотивов ландшафтной (пейзажной) живописи на материале текстов искусствоведения. Исследуемый материал служит достаточно объективной базой для выявления особенностей российской ментальности. На основании отбора и сопоставления вербализованных знаковых элементов ландшафта выводится заключение об уникальной специфике российской реальности.

Ключевые слова: пейзажное изображение, искусствоведческий текст, эмоционально-оценочная составляющая, семиотический мотив, опорный знак, семантика пространства.

E.A. Elina, K.V. Matsyupa

SEMIOTICS OF LANDSCAPE IN VERBAL FORMS OF ART

The article explores the problems of symbols revealed in the art texts and representing significant elements of landscape painting. The material under study serves as a sufficiently reliable and objective basis for showing peculiarities of the Russian mentality. The selection and comparison of the verbalized symbols of the landscape make it possible to draw some conclusions about the unique character of the Russian reality.

Keywords: landscape; art text; emotional estimation constituent; semiotic element; principal symbol; space semantics.

Когда человек обрел одухотворенность и непреходящую красоту природы, он от-рефлектировал ее в художественном образе, получившем форму ландшафта, или пейзажа, одного из жанров изобразительного искусства (фр. paysage от pays — местность, страна), в котором основным предметом изображения является дикая или в той или иной степени преображенная человеком природа.

Пейзаж сначала прошел этап своего подчиненного, фонового присутствия на картине и только потом стал самостоятельной, цельной и выразительной семиотической системой. Пейзаж, отмечает С.М. Даниэль, будучи поначалу знаком сопровождающих обстоятельств, более или менее конкретной «рамой» событий священной и древней истории, постепенно обретает характер суверенного предмета изображения и вместе с тем статус самостоятельного жанра. Так вещь совершает путь от атрибута до субъекта, из второстепенного члена изображения превращается в его «подлежащее»1. Именно тогда, когда пейзаж становится

© Елина Евгения Аркадьевна, 2015

Доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры английского языка, теоретической и прикладной лингвистики (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: [email protected]

© Мацюпа Ксения Владимировна, 2015

Кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка, теоретической и прикладной 202 лингвистики (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail:[email protected]

«подлежащим», человек освобождает место для «вещей», которые становятся значимыми сами по себе: так возникает натюрморт, так «продвигается вперед» пейзаж. Раньше, пишет Э.-М. Рильке, «человек был на первом плане и заслонял пейзаж». Но теперь человек перестает быть главным и единственным предметом изображения, «человек утратил свою важность, он отступил перед великими, простыми, неумолимыми предметами, превосходящими его своими размерами и долговечностью. Человек уменьшился — теперь он уже не центр мира; человек вырос — ибо на него глядели теми же глазами, что и на природу; он значил не больше, чем дерево, но он значил много, так как дерево много значило»2. В этом замечательном рассуждении Э.-М. Рильке подчеркивается установившийся баланс между человеком и природой: человек занял свое истинное место внутри природного мира и позиционировал себя как часть этого мира.

Остановимся на этапе возникновения и развития реалистического художественного изображения в российском искусстве (с середины до конца XIX в.), когда во главу угла ставилась объективность знания о мире, основанная на рациональном и чувственном опыте художника, на тщательном изучении изображаемой художником натуры. Вторую половину XIX в. можно признать не только временем лучших пейзажных достижений реалистической школы, но и временем гуманизации пейзажа — обращения пейзажа к человеку — невидимому соучастнику природного действа.

Понять, насколько тесно связано пейзажное изображение в искусстве с российским менталитетом, поможет обращение к искусствоведческому тексту — специфической вербальной форме интерпретации живописного изображения3. Опираясь на искусствоведческий материал, рассмотрим, как в вербальной | форме текстовых интерпретаций проявляются типичные и характерные черты и российской действительности, воплощенные в пейзаже. а

Большинство текстов-интерпретаций объединяет перечисление ландшафтных о фрагментов, характерных для средней России — все эти опорные пейзажные к детали постоянно встречаются в текстах, описывающих полотна А. Васнецова, о И. Левитана, М. Нестерова, И. Шишкина, А. Саврасова, Ф. Васильева, А. Ку- а инджи и др.: |

• Бескрайние луга, перелески и пашни Родины... с убогими деревушками, о проселочными дорогами, полями... смотришь на скрывающуюся под бугром р деревню, на сверкающую за лесом ленту реки и освещенную солнцем церковь | на заднем плане... деревушки, перелески, поля и колокольня на горизонте. Это к Родина. а

• По сторонам бесконечной широкой дороги бегут две узкие дорожки. Они | то приближаются к большой дороге, то отдаляются. \

• Дальние поля с черными проталинами земли... №

• Тихо течет река. Высокий обрывистый берег отражается в ее чистом 0 зеркале. Голубеют дали. )

• ...необъятное ржаное поле. Только в середине слегка расступилось оно, про- 5 пуская полевую дорогу... и кажется, проселок вот-вот исчезнет в волнах ржи.

А выше, над полем, на фоне безбрежного неба, поднимаются сосны...

• ...изображено раскисшее от непогоды степное пространство, дождливое небо, тающие очертания хат и цепочка тянущегося обоза.

' Весь перед картины загорожен тоненькими, жиденькими, кривенькими деревцами, кажется, гнущимися под тяжким для них грузом грачевыхрастре- 203

панных гнезд; тут же, наверху, и внизу на земле, копошатся и прыгают грачи. Расстилается вдали загородный зимний пейзаж, замерзлые колокольни, горы и снега, где-то домики вдали.

' На заснеженном, но уже оседающем и потемнелом бережку пруда приткнулось несколько зазябших от долгих морозов типично русских березок... сереют невзрачные заборы и деревянные крыши строений, а в дымке просветленного весенними солнечными лучами, но все еще сыроватого воздуха маячит церковка с шатровой колокольней.

• Раскисшая дорога с квелым следом санных полозьев и растекшийся вширь бесформенный ручеек, и скинувшие снежный убор черные кусты. А пронизывающий ветер рябит воду оттаявшего ручейка и метет, метет дробную капель в открытую бескрайнюю даль. Кругом и в самом деле ни души, только покосившаяся хижина в сторонке.

• Изображенный русский пейзаж с полями, перелесками и деревянными церковками вдали полон поэтического чувства. Тянутся вверх березки, тонкие, почти неживые. Прост и безлюден пейзаж с широкой гладью реки, в которой отражается берег с далью леса.

• Группа деревьев бросает густую тень на дорогу, уходящую к опушке леса. Вдали разбросаны деревенские домики.

• Маленькая заболоченная речка... Белоснежная кора освещенных солнцем берез сверкает на фоне зелени... видна лесная поляна... Дальше опять перелесок, а в прорыве между деревьями видно далекое поле.

Для иллюстрации мы привели только небольшую часть собранного искусство-а ведческого материала, однако его достаточно для определения основных мотивов ? и объектов описания в российском пейзаже второй половины XIX в.: поля, луга, з леса, деревни, дороги, реки, церкви — все эти составляющего российского пейзажа дают верное и глубокое представление о типичности и постоянстве всего

1 изображенного для русской жизни. Но показательно, что самыми частотными, | доминирующими среди всех перечисленных оказываются не сугубо природные

го

| объекты (что было бы логично и естественно для пейзажного жанра), а так или

| иначе связанные с присутствием и деятельностью человека ландшафтные моти-

| вы, видимо, особенно значимые для понимания русской жизни: дороги (дорожки,

2 проселки), церкви (колокольни), деревни (деревушки, домики, хаты) — эти три ° семиотических элемента российского пейзажа создают его основу и объясняют ж смысл российской жизни. В отличие от лесов, рек, полей и других природных | объектов, деревни, дороги и церкви рукотворны, сознательно созданы человеком о для решения главных задач существования: движения, оседлой жизни и нрав° ственной основы. Таким образом, человек незримо присутствует в пейзаже, он

0

° вписывается в природу материальными признаками своей уже сугубо «челове-

го

3 ческой», а не природной жизни.

1 Пространственный мотив дороги является стержневым для русского пейзажа. | Этот путь, уходящий в беспредельность горизонта как метафора огромных пространств, бесконечности, человеческой неприкаянности, появляется в пейзажах Ф. Васильева («Оттепель»), И. Левитана («Владимирка»), А. Саврасова («Проселок»), А. Куинджи («Осенняя распутица») и других и определяет в целом философию дороги в русском пейзаже. Под дорогами здесь понимаются не освоенные, мощеные и удобные средства коммуникации, соединяющие пункт А с пунктом

204 Б, а проселочные, беспорядочно расползающиеся, размытые дождями и снегами

пути, которые дорогами можно назвать скорее условно, они требуют преодоления, но ведут неизвестно куда — в такую же сырую бесприютную бесконечность.

В более нейтральном своем варианте дорога представляет собой «спокойное» эпическое явление, она просто уходит вдаль, манит за собой и символизирует необъятность российских просторов и традиционный российский мотив движения, путешествия («охота к перемене мест»), поисков чего-то неизвестного, лучшего и светлого («Рожь» И. Шишкина, «Лунная ночь. Большая дорога», «Лунная ночь. Деревня» И. Левитана).

Другая важнейшая семиотическая составляющая русского пейзажа — церковь (часто — колокольня). При всем безлюдье ландшафтов, при всей их отдаленности от урбанистических центров изображенная на них церковь — знак человеческого тепла и конечной цели пути, символ приюта и прощения, очень значимый для российской действительности. Особенно интересно изображение церкви, не являющейся семиотическим ландшафтным центром. В таких случаях она находится, как правило, на периферии изображения, неброская, маленькая и хрупкая, иногда едва заметная, но именно из-за этого цветного пятна пейзаж не производит (пусть частично) сиротливого впечатления неприкаянности: российская жизнь кажется более осмысленной, у нее есть центр притяжения и есть какая-то (может, и иллюзорная) точка душевной опоры и покоя. Именно такую знаковую функцию несет этот элемент изображения на таких пейзажах, как «Сумерки» А. Васнецова, «Рожь», «Грачи прилетели» А. Саврасова, «После дождя. Плес», «Озеро. Русь», «Над вечным покоем», «Вечерний звон» И. Левитана, «Под благовест» М. Нестерова и др.

Деревни, домики — еще один опорный знак пейзажа, часто отмечаемый в ис- е

п

кусствоведческих текстах. Этот ландшафтный знак остановки, приюта, оседлой и жизни воплощен в деревенских российских домиках. Это вовсе не добротные а украинские или молдаванские хаты, не крепкие прибалтийские хутора и не о

в

аккуратные немецкие постройки, это в любую эпоху и в любое время года не- о взрачное и запущенное жилье, к которому вряд ли подойдет определение «до- з машний очаг». От «домашнего очага» веет теплом, уютом и надежностью, а в Р деревенских домиках, изображенных на российских пейзажах, всего этого нет: е

давно не чиненные, они мокнут под дождями и снегом и продуваются ветрами, о

й

они откровенно слабее окружающей их природной стихии и не собираются ей р

противостоять. С этими деревнями связано представление о бедной и тихой че- Ч

ловеческой жизни, затерянной среди величественных лесов, полноводных рек о

и необъятных равнин. Убогий человеческий быт контрастирует с грандиозной К

природной силой и красотой. М

Вообще семантика пространства — огромность, бескрайность, необъят- и

ность природного окружения — ярко выражена в текстах-интерпретациях ¡§

как основополагающая черта России и российской жизни: бескрайние луга, 00 перелески и пашни родины, огромная страна, простор неба, расстилающийся 22

простор, необъятное ржаное поле, безбрежное небо, бездонное небо, видно дале- 5 кое поле, разлившаяся без конца и края вода, голубеют дали, бескрайняя даль, даль леса, огромные пространства, разверзшиеся пространства, бескрайние равнины, протяженные горизонты, огромные российские пространства, бескрайние поля, просторы и т. д.

Весьма показательно, что эмоционально-оценочная составляющая интерпретаций выдержана в основном в минорной, негативной гамме. Пейзажные 205

предметы, явления и живописные средства описываются с помощью лексики с отрицательной коннотацией: мрачные избы, угрюмые сосны, грустные березки, фигура скучной вороны, унылое серое небо, печальный вид опустелой деревни, равнодушное небо, жалко искривленная березка, поблекшая трава, нерадостная цветовая гамма, свинцово-серые тучи, скуп и бесприютен пейзаж, невзрачные заборы, траурное смешение цветов, мглистое дождливое небо, тревожная светотень, ржавые краски, чувство угасающей жизни природы и т. д. Оптимистичная лексика тоже встречается, но значительно реже, количественно она сильно уступает пессимистичной (радостно-томительный солнечный день, звучные краски, торжественный цвет, яркий солнечный день, белоснежная кора берез, свежая трава). Немногочисленность лексики с позитивной семантикой объясняется содержанием самих пейзажных изображений второй половины XIX в., часто представляющих уныло-печальную российскую природу, на фоне которой проходит такая же унылая российская жизнь страдающего человека (в этом состоит знаковая нагруженность передвижнической живописи).

В исследуемых текстах-интерпретациях отчетливо выделяется эмоционально-оценочный мотив с общей семантикой обычности, неяркости, сдержанности: серое небо, тихий покой и недвижность пейзажа, покой природы, недвижность воздуха, неприхотливый узор веток деревьев, приглушенность тонов, спокойный пейзаж, молчаливое спокойствие, блеклые гроздья рябины, неяркий цвет, призрачный неясный свет, простой пейзаж, спокойная гладь реки, приглушенные серовато-зеленоватые тона, легкая грусть, затихшая, успокоенная природа, серовато-зеленые тона, минорное угасание цвета, элегическое настроение, обыч-а ный, ничем не примечательный уголок пейзажа, скромный пейзаж, простая ? композиция, скромная цветовая гамма, неяркая зелень, белесое небо, непри-| тязательный пейзажный мотив, притихшая земля, молчаливый покой,робкий » свет, неяркая луна и т.д.

I На этих основных типологических особенностях российской природы — ее

| минорности и сдержанном настроении — строится кульминационная часть ис-! кусствоведческой интерпретации пейзажа, представляющая собой обобщение, § вывод из ранее изложенного:

| • Данный уголок леса как бы обобщает отдельные черты русской природы и

| как бы перерастает в оду родине, не лишенную эпичности—Поэтический образ

родины близок и понятен сердцу каждого русского человека. | • Левитан не только выразил характерный облик русской природы. Он ста-

| рался осмыслить важные стороны национального склада и характера народа, специфические черты русской жизни. Единозвучность человека и природы, их | взаимное резонирование являли собой как бы отпечаток души человека в ха-| рактере пейзажа.

§ • Нестеров представляет жизнь вдали от мирской суеты... Природа в своей

1 чистой и тихой красоте выступает здесь не только как предмет созерцания, но | и как фактор, активно участвующий в формировании мировоззрения человека.

Подводя итог, отметим значительную социальную составляющую пейзажной живописи, которая находит отражение и в искусствоведческих текстах-интерпретациях пейзажа: пейзаж может быть грустен, цвета его блеклы, а затерянность одинокого человека среди бескрайних российских просторов угнетает — социальный подтекст весьма характерен для российского пейзажа 206 конца XIX в. Но, как видно из приведенных примеров, всё же одним из важных

О.С. Родионова,Н.В. Абрамова, М.Г. Калинина • Обучение разным видам иноязычной речевой деятельности

обобщений в искусствоведческих текстах становится мысль о неотделимости человека от природы, о властной, поддерживающей и спасительной силе природы — та мысль, которая, несомненно, руководила и художниками, создававшими лучшие образцы российского пейзажного искусства, обращенного к человеку.

1 Даниэль С.М. Пространство натюрморта в западноевропейской живописи XVII века // Вещь в искусстве. М., 1986. С. 47-58.

2 Рильке Р.-М. Ворпсведе. Огюст Роден. Письма. Стихи. М., 1971. С. 57.

3 См.: Елина Е.А. Вербальные интерпретации произведений изобразительного искусства. Номинативно-коммуникативный аспект. Саратов, 2002.

О.С. Родионова, Н.В. Абрамова, М.Г. Калинина

ОБУЧЕНИЕ РАЗНЫМ ВИДАМ ИНОЯЗЫЧНОЙ РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

(НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО ЮРИДИЧЕСКОГО И ДЕЛОВОГО ДИСКУРСОВ)

В статье отводится большая роль чтению как одному из видов речевой деятельности при обучении иностранным языкам. Показано значение подбора текстов по тематике, близкой обучающимся в связи с учебным материалом по профилирующим дисциплинам. Рассматривается поэтапное обучение монологическому высказыванию с использованием интерактивных методов обучения. Характеризуются методы для обучения письменной речи, такие как «метод разбора деловой корреспонденции» и проект «служебный документ», критерии оценки данного проекта. ш

Ключевые слова: чтение, механизм чтения, зрительный код, звуковая реализация, Т

интерактивные методы обучения, монологическое высказывание, деловое общение, пись- К

менная речь, критерии оценки. а

р

т О

O.S. Rodionova, N.V. Abramova, M.G. Kalinina к

о

TRAINING OF DIFFERENT TYPES OF FOREIGN LANGUAGE д

SPEECH ACTIVITY (BASED ON THE GERMAN LEGAL О

AND BUSINESS DISCOURSES) H

о

The article is devoted to reading as a form of speech activity when learning foreign lan- р

guages. The importance of selection of texts on the subject of study in connection with studied g

educational material in other disciplines is shown. The staged training of monologic expression е

using interactive teaching methods is considered. The article deals with methods for teaching о

writing, such as "method of analysis of business correspondence" and the proj ect "official docu- к

ment". The evaluation criteria of this project are characterized. g

fD

Keywords: reading, mechanism for reading, visual code, sound implementation, interactive |

teaching methods, monologic expression, business communication, writing, evaluation criteria. •

№

Ш

О )

© Родионова Ольга Сергеевна, 2015 2

Доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры иностранных языков (Саратовская 55

государственная юридическая академия); [email protected] 1/1

© Абрамова Наталья Викторовна, 2015

Кандидат педагогических наук, доцент кафедры иностранных языков (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: [email protected]

© Калинина Марина Георгиевна, 2015

Кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры иностранных языков (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: [email protected]