CC BY
61
УДК 130.2
СЕМИОТИЧЕСКИИ АСПЕКТ В ТВОРЧЕСТВЕ Л.ТИКА © Ю. Е. Гринивецкий
МБОУ «Центр Образования» Россия, Московская область, 143402 г. Красногорск, Оптический переулок, 5.
Тел.: +7 (498) 568 46 55. Email: julian_grin@mail. ru
Статья посвящена выявлению и анализу семиотического аспекта в натурфилософской концепции йенских романтиков, в особенности, в творчестве Л. Тика. Во вступлении дается краткая характеристика натурфилософии йенцев. После этого автор раскрывает особенности романтической интерпретации взаимодействия человека с природой, основанной на идеях об их неразрывной связи и духовном развитии человека через единение с природной средой. Указывается, что основой познания природы в концепции Тика выступает чтение ее знаковых иероглифических форм и раскрытие скрываемых за ними от обыденного познания смыслов. Усматривается параллелизм подобной трактовки познания с платонизмом как первоисточником семиотики. Делается вывод о преобладании философской и художественно-творческой интерпретации природы Л. Тиком и другими йенцами.
Ключевые слова: йенский романтизм, платонизм, семиотика, природа, человек, знаки, натурфилософия.
Центром романтической онтологии выступает природный мир, который представляет собой не только среду обитания человека, но и особую сферу бого-явленности, наполняющей природу глубинным священным смыслом. Это позволяет нам всецело утверждать о сакрализации природы в романтизме, которая воспринимается исключительно на эмоциональном и философском, а не рациональном уровне. «Романтическое чувство природы характеризуется исключительно чувственно-эмоциональным и философским звучанием» [1, с. 359].
Л. Тик как истинный романтик противопоставляет подлинную природу, первозданную и наделенную сакральным смыслом городской среде обитания. Если первая среда - романтическая по духу и благоприятна для духовного развития человека, то вторая - сугубо прагматическая. Таким образом, природа способствует духовному совершенствованию личности, город же, а если переиначить в соответствие с контекстом сегодняшнего дня, современное или даже постсовременное общество ведет личность к духовному обнищанию, деградации.
Для Тика, как и для других йенцев, характерна убежденность в неразрывной связи личности и природной среды. При этом природа, как правило, наделяется сверхъестественным значением, часто сакральным смыслом. В представлениях йенских романтиков человек способен преодолеть обыденность и прагматичность повседневной жизни, только обретя единение с природой. Достижение такого единства уподобляется магическому акту, когда человек своими действиями оказывает, подобно божественным силам, преобразующее влияние на мир, что позволяет назвать эту форму деятельности «богоделанием», или теургией. Но значение подобных теургических практик состоит не только в изменении мира, но и в духовном саморазвитии.
Если явный иррационализм, доходящий порой до мистицизма, йенских романтиков может быть подвергнут критике со стороны сциентистских позиций и рационалистических философских школ, то развитая йенцами идея о важности достижения гармонии человека с природой не вызывает сомнений. Именно природа - это первоначальная среда бытия человека, поэтому она служит источником жизненных сил и творчества.
Йенские романтики уделяют значительное внимание эстетическому способу освоения действительности, провозглашая магическую силу поэтов и
художников. Развивая данную идею, мы можем утверждать, что художник (в широком смысле этого слова) способен изменять мир в том плане, что в его фантазии, воплощенной с помощью художественных средств, мир и жизнь человека могут приобретать любые очертания. При этом первичным материалом для творчества являются переживания мира и жизни в нем самим творцом.
Созерцание природных форм по Тику - это всегда определенная духовная работа, это интеллектуальное созерцание, в процессе которого человек стремится прочесть и понять иероглифы божественного смысла [1, с. 361]. Это сближает его с другими романтиками, а также со многими представителями как мистицизма, так и идеалистической философии. Так, еще Платон утверждал и развивал идею о наличии наряду с чувственным миром мира эйдосов - совершенных форм или образов, постичь которые можно лишь умом, способным к философии. Все явления природы он считал отражениями, копиями соответствующих идей. Идеи, в отличие от явлений, неизменны, неподвижны и вечны. Они исходят из высшего, идеального мира, который является настоящим, подлинным бытием. Ему противостоит небытие - материя. Мир явлений возникает через единство противоположностей - идей (бытия) и материи (небытия) [2].
Если следовать Платону, познание идет также обратно сотворению - через явления мы можем постигнуть совершенные формы, образцы, сотворенные демиургом. Однако в платонизме большинство людей ограничиваются миром явлений, чувственно воспринимаемых, т. е. миром знаков, но не видят того, что они означают, и даже не догадываются, что они являются знаками чего-то еще. Если сейчас привлечь критику чистого разума Канта, то актуализируется его мысль о разделенности мира на сущности и явления [3]. Первые недоступны нам, вторые, чувственно постижимые, сконструированы нашим сознанием на основании чувственного познания и априорных форм и категорий. Платон, в отличие от Канта, уверен в том, что эйдосы можно постичь с помощью разума, развивая в себе философское мышление.
Так, за лошадью обычный человек не усмотрит идеи лошадности, за чувством любви, которое испытал идеи совершенной любви, за полученным удовольствием - идеи высшего блага и т.д. Философ же стремится к совершенству в том плане, что через развитие мышления способен в своем уме выйти за пределы
ISSN 1998-4812
Вестник Башкирского университета. 2015. Т. 20. №2
625
физической реальности в мир совершенных форм. Дальнейшее развитие данная идея получила в неоплатонизме, обретя более мистический характер, чем это было у известного ученика Сократа.
Если проинтерпретировать подобный дуализм Платона не в мистическом, а в более рациональном ключе, то можно выявить две сферы сознания человека и два уровня постижения действительности - чувственно-обыденный, когда человек не стремится к постижению сущности, довольствуясь лишь явлениями, не стремится к умопостижению эйдосов. Иными словами, он не ищет ответа на философские вопросы о совершенстве, сущности, гармонии и других, довольствуясь тем, что есть в реальности. Говоря языком семиотики, он живет в мире знаков, но не проникает в мир значений или смыслов.
Идея о чтении природы как совокупности знаков позволяет нам усмотреть семиотический аспект и в творчестве Л. Тика. С точки зрения семиотики, за природным объектом предмета может скрываться множество значений, каждое из которых приобретает свои уникальные очертания в сознании отдельной личности, обусловленное ее биографической детерминированной ситуацией [4], психологическими особенностями и особенностями социального статуса. Тем самым обогащается сознание человека. Бытие как царство подлинных значений, познав которые человек прикасается к нему, смыкается с ним, обретает гармонию с миром, подлинное существование. Так, в философии экзистенциализма - бытие это свободное осознанное самоосуществление, жизнь в гармонии с миром и с самим собой [5].
В целом человек издавна искал пути обретения совершенства, что можно рассматривать как одну из предпосылок возникновения религии как культурного явления. Однако если в буддизме человек должен искать совершенство в себе сам, то в целом ряде иных религий достижение совершенства понимается как сближение с высшим абсолютом - богом. И опять же здесь наблюдается дуализм, но уже иного плана - мистически-платоновский, т. е. дуализм Платона, в котором трансцендентный аспект не убран, а возведен до уровня преобладающего.
В сознании каждого человека любое явление, вещь или другой человек могут вызвать различные отклики, а это означает, что знак приводит к формированию в сознании определенного значения, за вещью человек видит что-то еще. Каждый знак может содержать в себе несколько смыслов в соответствие с таким формами мировоззрения, как обыденное, философское, религиозное, художественное, научное, мифологическое. Высшие философские смыслы - это и есть эйдо-сы Платона, к ним близки смыслы религиозные и часто художественные. Соглашаясь с Платоном, отметим, что увидеть философские смыслы в вещах и явлениях дано немногим, только людям с развитым философским мышлением, и это вполне нормально, так как лишь немногие в жизни пытаются найти суть вещей, ищут совершенные формы и образы, чтобы воплощать их в жизни. Религиозными смыслами также мир наделяется, только если человек придерживается определенной религиозной веры.
Именно такое видение было свойственно йенским романтикам, усматривающим в природе не просто физическое, а иное, сакральное начало.
Научные смыслы обладают своей спецификой, отражающей особенности научного знания. Например, человек испытывает чувство страха. Научный смысл,
который он будет в нем искать, это научное объяснение страха как эмоции, с точки зрений психологии, нейрофизиологии и биохимии и т.д. Научные смыслы сугубо рациональные и опираются на использование научного аппарата и методологии.
Работа сознания - это прежде всего работа с информацией, выраженной в знаковой форме (вариант -работа со знаками, знаковыми формами), с которой человек совершает различные мыслительные операции. При этом в сознание человека может поступать информация различных планов в зависимости от того, к какой форме мировоззрения (субмиру) человек «прикасается». Отсюда следует, что человек как бы путешествует от одного субмира к другому, при этом базовым уровнем, родиной сознания выступает обыденный субмир, основанный на здравом смысле [4]. Открывая диалоги Платона и полностью погружаясь в них, мы выключаемся из обыденности и полностью погружаемся в мир философии. Это обусловлено еще и тем, что сознание интенционально - всегда направлено на что-либо, и чем больше человек концентрируется на одном, тем он меньше остается принадлежать другим областям сознания. На протяжении жизни индивид регулярно может совершать множество переходов от обыденного в другой субмир и обратно, но обыденность важна для индивида даже в плане психического здоровья и социального благополучия, так как если остаться навсегда, к примеру, в философии или в мире искусства, либо науки, полностью погрузившись в него, можно полностью потерять связь с реальностью. Полное погружение в религиозное сознание характерно для аскетов, в мистическое - для мистиков. При этом обыденная жизнь интересует таких людей все меньше и меньше. Йенским романтикам присуще преобладание мистически-религиозного, художественно-творческого и философско-иррационалистического способов освоения мира, что можно рассматривать как особую форму социального эскапизма. Ведь общество принимает тех, кто более всего времени «проводит» в обыденном «субмире». Не зря ученые-гении, философы, художники, писатели и музыканты нередко имели целый ряд психических отклонений или попросту страдали от психических заболеваний. А многих общество именовало и именует людьми «не от мира сего», «чудаками» и т.д.
Образы природы, постигнутые и переработанные сознанием, Л. Тик отражает в своих описаниях пейзажей, при этом стремясь донести их подлинный смысл до читателей. В его произведениях основой пейзажных сюжетов служат, в первую очередь, визуальные образы, включающие цветовые, световые, контурные и пространственные аспекты. Но визуальные образы у йенского романтика сочетаются с аудиальными. Так, любая пейзажная зарисовка Тика представляет собой не просто картину, а картину со звуком. Звуки природы, которые реконструируются на страницах произведений Тика, наделяются особым мистическим и отчасти пантеистическим, смыслом. «Это специфический голос природы, язык, понимание которого человеком почти утрачено» [1, с. 360].
Подобное культурное явление в художественном искусстве, когда сочетаются различные виды передачи художником текста (послания, сообщения, идей, мыслей, описания и т.д.), получило название синестезии и было объектом как практического, так и теоретического внимания со стороны как западных, так и восточных деятелей культуры в ХХ в. Не обошли стороной сине-
стезию и отечественные художники и теоретики искусства.
Таким образом, природный мир у Л. Тика предстает как наполненный сакральным смыслом, влекущий человека к свершениям и поиску своего счастья. При этом жизнь личности демонстрируется автором как длительный путь, дорога, позволяющая герою созерцать природу и познавать мир вокруг себя.
ЛИТЕРАТУРА
1. Прощина Г. Е. Пейзаж в художественной системе романа Л. Тика «Странствия Франца Штернбальда» и романтическая «философия ландшафта» // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2011. №1. С. 359-362.
2. Платон. Политика или Государство. Книга седьмая // Платон. Аристотель. Политика. Наука об управлении государством. М.: Эксмо; СПб.: TerraFantastica, 2003. 864 с.
3. Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. 591 с.
4. Шюц А. О множественности реальностей // Социологическое обозрение. 2003. Т. 3, №2. С. 2-34.
5. Камю А. Изнанка и лицо. М.: ЭКСМО-Пресс, 1998. 864 с.
6. Ванслов В. В. Эстетика романтизма. М., 1966.
7. Вайнштейн О. Б. Язык романтической мысли. О философском стиле Новалиса и Фридриха Шлегеля. М., 1994.
8. Габитова Р. М. Философия немецкого романтизма: Гель-дерлин, Шлейермахер. М.: Наука, 1989.
9. Кант И. Основы метафизики нравственности. М.: Мысль, 1999. 1472 с.
10. Кант И. Сочинения в 6 т. Т. 1. М.: Мысль, 1965. 544 с.
11. Карелова Л. П. Характер мистического в произведениях Новалиса и Макдональда // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2011. Вып. 8. С. 118-121.
12. Прощина Е. Г. Природный мистицизм в художественной системе раннего немецкого романтизма // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, 2010, №4(2), с. 935-937.
13. Сартр Ж.-П. Стена: сборник рассказов. СПб.: Азбука-классика, 2004. 224 с.
14. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм // Сумерки богов: [сборник] / Ф. Ницше, З. Фрейд, Э. Фромм и др. М.: Политиздат, 1989. 398 с.
15. Спирова, Э. М. Функции символа // Знание. Понимание. Умение. 2009. №2. С. 205-211.
16. Шестов Л. И. Сочинения в 2 т. Т. 2. На весах Иова. М.: Наука, 1993. 558 с.
17. Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления (пер. с нем.; комм. В. В. Бибихина; серия Мыслители ХХ в.). М., Республика. 1993. стр. 41-63.
18. Хрулев В. И. Романтизм как тип художественного мышления: монография. Уфа, 1985.
19. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. 448 с.
20. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994.
Поступила в редакцию 21.04.2015 г.
ISSN 1998-4812
BecTHHK EamKHpcKoro yHHBepcHTeTa. 2015. T. 20. №2
627
SEMIOTIC ASPECT IN THE WORKS OF L. TIECK © Yu. E. Grinivetskiy
Municipal budgetary educational institution "Education Center " 5 Opticheskii Ln., 143402 Krasnogorsk, Russia.
Phone: +7 (498) 568 46 55.
Email: julian_grin@mail. ru
The article is devoted to identifying and analyzing of the semiotic perspective in natural philosophy of Jena romantics, especially in the works of L. Tieck. In the introduction, a brief description of natural philosophy of Jena is given. The author reveals the features of the romantic interpretation of human interaction with nature, based on the ideas of their close connection and spiritual development through unity with the natural environment. It is noted that the basis of knowledge of nature in the concept of L. Tieck is the reading of its iconic hieroglyphic forms and disclosure of meanings concealed by them from the ordinary knowledge. There can be seen a parallelism of this interpretation of knowledge with Platonism as the primary source of semiotics. It is concluded that the predominance of philosophical and artistic and creative interpretation of the nature by L. Tieck and other philosophers of Jena.
Keywords: Jena romanticism, Platonism, semiotics, nature, people, signs, natural philosophy.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at [email protected] if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Proshchina G E. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo. 2011. No. 1. Pp. 359-362.
2. Platon. Politika ili Gosudarstvo. Kniga sed'maya. Platon. Aristotle. Politika. Nauka ob upravlenii gosudarstvom. Moscow: Eksmo; Saint Petersburg: TerraFantastica, 2003.
3. Kant I. Kritika chistogo razuma [Critique of pure reason]. Moscow: Mysl', 1994.
4. Shyuts A. Sotsiologi-cheskoe obozrenie. 2003. Vol. 3, No. 2. Pp. 2-34.
5. Kamyu A. Iznanka i litso [Betwixt and between]. Moscow: EKSMO-Press, 1998.
6. Vanslov V. V. Estetika romantizma [Aesthetics of romanticism]. Moscow, 1966.
7. Vainshtein O. B. Yazyk romanticheskoi mysli. O filosofskom stile Novalisa i Fridrikha Shlegelya [Language of romantic thoughts. On the philosophical style of Novalis and Friedrich Schlegel]. Moscow, 1994.
8. Gabitova R. M. Filosofiya nemetskogo romantizma: Gel'derlin, Shleiermakher [The philosophy of German romanticism: Hölderlin, Schleiermacher]. Moscow: Nauka, 1989.
9. Kant I. Osnovy metafiziki nravstvennosti [Groundwork of the metaphysics of morals]. Moscow: Mysl', 1999.
10. Kant I. Sochineniya v 6 t. Vol. 1 [Works in 6 volumes. Vol. 1]. Moscow: Mysl', 1965.
11. Karelova L. P. Vestnik Baltiiskogo federal'nogo universiteta im. I. Kanta. 2011. No. 8. Pp. 118-121.
12. Proshchina E. G. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo, 2010, No. 4(2), s. 935-937.
13. Sartr Zh.-P. Stena: sbornik rasskazov [The wall: short story collection]. Saint Petersburg: Azbuka-klassika, 2004.
14. Sartr Zh.-P. Sumerki bogov: [sbornik] / F. Nitsshe, Z. Freid, E. Fromm i dr. Moscow: Politizdat, 1989.
15. Spirova, E. M. Funktsii simvola. Znanie. Ponimanie. Umenie. 2009. No. 2. Pp. 205-211.
16. Shestov L. I. Sochineniya v 2 t. Vol. 2. Na vesakh Iova. [Works in 2 volumes. Vol. 2. On the scales of Job]. Moscow: Nauka, 1993.
17. Heidegger M. Vremya i bytie: stat'i i vystupleniya [Time and life: articles and speeches] (per. s nem.; komm. V. V. Bibikhina; seriya Mys-liteli XX v.). M., Respublika. 1993. str. 41-63.
18. Khrulev V. I. Romantizm kak tip khudozhestvennogo myshleniya: monografiya [Romanticism as a type of artistic thinking: monograph]. Ufa, 1985.
19. Khyubner K. Istina mifa [Truth of the myth]. Moscow: Respublika, 1996.
20. Yaspers K. Smysl i naznachenie istorii [Meaning and purpose of history]. Moscow: Respublika, 1994.
Received 21.04.2015.
