CC BY
81
^ Год литературы в Российской федерации
ОМЕДИЯ Л. ТИКА «КАЙЗЕР ОКТАВИАН» КАК ОБРАЗЕЦ РОМАНТИЧЕСКОГО МИФОТВОРЧЕСТВА
УДК 821.112.2
И. В. Логвинова1, В. А. Есаков2
Московский государственный институт музыки имени А. Г. Шнитке 'Московский государственный институт культуры
В статье рассмотрена комедия Людвига Тика (1773—1853) «Кайзер Октавиан» как пример романтического мифотворчества. Пьеса «Кайзер Октавиан», которую многие исследователи (например, Н. Я. Берковский) склонны считать драмой, для самого Л. Тика была воплощением его идеала романтической комедии. В ней царит фантазия автора, порой доходящая до полного смешения времён и событий. Комедия Л. Тика «Кайзер Октавиан» имеет явно синтетическую и даже универсальную природу. И она оказывается не только смешной. В ней сопряжены смешные и серьёзные вещи. Зритель часто смеётся над тем, что в действительности оказывается серьёзным, и принимает всерьёз то, что на самом деле является комичным. Комедия Л. Тика наглядно демонстрирует, что в романтизме все каноны разрушаются вместе с исчезновением границ между жанрами. Становится возможным разнообразное смешение родовых и жанровых форм. Романтическая комедия, таким образом, создаёт свою мифологию на материале общественной жизни.
Ключевые слова: Л. Тик, романтизм, романтическая комедия, романтическое мифотворчество, синтез искусств.
I. V. Logvinova1, V. A. Esakov2
A Schnittke Moscow State Institute of Music, Moscow Department of Culture, Marshala Sokolovskogo str., 10, 123060, Moscow, Russian Federation
2Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
L. TIECK'S COMEDY "KAISER OKTAVIAN''
AS THE EXAMPLE OF ROMANTIC MYTH CREATION
In the article views the Ludwig Tieck's (1773—1853) comedy "Kaiser Octavian" as an example of romantic myth creation. Play "Kaiser Octavian", which many researchers (for example, N. Berkovsky) tend to think of the drama, for the L. Teck was the embodiment of his romantic comedy ideal. Reigning fantasy author, sometimes amounting to a complete times mixing and events. L. Tieck's comedy "Kaiser Octavian" is obviously synthetic and even universal nature. And she is not only funny. It involve funny and serious things. The audience often laughs at the fact that in reality turns out to be serious and takes seriously what is actually comical. L. Tieck's comedy demonstrates that romanticism all canons are destroyed together with the disappearance of boundaries between genres. It becomes possible diverse mix of generic and genre forms. A romantic comedy, therefore, creates its own mythology on the material social life.
Keywords: L. Tick, romanticism, romantic comedy, romantic myth creation, the synthesis of arts.
'ЛОГВИНОВА ИРИНА ВЛАДИМИРОВНА — кандидат филологических наук, преподаватель кафедры общих гуманитарных и социально-экономических дисциплин Московского государственного института музыки имени А. Г. Шнитке
LOGVINOVA IRINA VLADIMIROVNA — Ph.D. (Philology), teacher of The Department of general humanitarian, social and economic disciplines, A. Schnittke Moscow State Institute of Music
2ЕСАКОВ ВАЛЕРИЙ АНАТОЛЬЕВИЧ — доктор культурологии, профессор, проректор по попечительскому
совету и общественным организациям Московского государственного института культуры, заслуженный
работник культуры Российской федерации 23
ESAKOV VALERII ANATOL'EVICH — Full Doctor of Cultural Studies, Professor, Vice rector for the Board
of Trustees and public organizations of Moscow State Institute of Culture, Honored worker of culture of the Russian
Federation e-mail: logrina@gmail.com1, esakov.ya@yandex.ru2
© Логвинова И. В., Есаков В. А., 2015
Проблема романтического мифотворчества всё чаще привлекает внимание исследователей романтизма [см.: 1, 4, 6]. Тема мифа, мифологии в литературе неиссякаемая. Как до конца невозможно определить, что такое миф, так трудно дать определение и мифотворчеству. Миф в творчестве романтиков — тема чрезвычайно интересная, о чём свидетельствует, в частности, монография Е. Н. Корниловой [4], которая даёт характеристику тем концептам, которые возникают в западноевропейской литературе эпохи романтизма благодаря мифу.
Обобщая всё ранее высказанное западными и отечественными исследователями (К. Г. Юнг, К. Леви-Стросс, Р. Барт, М. Элиаде, Е. М. Мелетинский, Ю. М. Лотман, В. Н. Топоров, С. С. Аверинцев, П. А. Гринцер и др.) о романтическом мифотворчестве, Е. Н. Корнилова пишет, что романтики «переводят миф на уровень тропа — развёрнутой метафоры бытия», подступаясь к «мистическому единству вещей» и обретая вновь Золотой век [4, с. 12—13]. Таким образом, романтики создают свой культурологический миф о человеке — романтическом художнике, поэте, творце, который «вобрал в себя всю жизнь и все мировые бездны» [4, с. 15]. В нашей статье мы хотели бы доказать то, что комедия Л. Тика «Кайзер Октавиан» является ещё одним образцом романтического мифотворчества.
Пьеса «Кайзер Октавиан», которую многие исследователи (например, Н. Я. Берковский) склонны считать драмой, для самого Л. Тика была воплощением его идеала романтической комедии. В ней автор «довёл до совершенства принцип комедии» [8, с. XXXVII]. «Кайзер Октавиан» написан по мотивам народной книги. При этом Л. Тик уверен, что «все знают эту народную книгу» [8, с. XXXVII]. Пьеса написана слогом, близким к поэзии Кальдерона, передающим «испанское звучание и редкую чистоту звуков стихов на немецком языке [8, с. XXXVII]. Автор пишет, что в этой пьесе аллегорически и поэтически изображена любовь и греческие мифы переплетены с христианской верой [8, с. XI].
В ней царит фантазия автора, порой доходящая до полного смешения времён и событий. Пролог в этой комедии имеет подзаголовок «Выезд Романса». Действие начинается выходом хора пастухов и пастушек, сменяющегося хором военных. На коне едет Романс (лирический жанр) и воспевает луга, леса и поля, породивших его Веру и Любовь. Абстрактные понятия Вера, Любовь, Мужество, Шутка, Смелость становятся персонажами пьесы, разговаривают стихами. Поэт признается в любви к лесу, к музыкальным звукам, которые он слышит, к хору пастухов и пастушек: «Горит лес своим зелёным пламенем, духи устремляются по ветвям и сучьям, пусть движется, трепещет в душах поэзия, и возьмётся поэт за лиру золотую, чтобы воспеть своё переполняющее грудь блаженство» [8, с. 8]. Так разворачивается сказочное полотно пьесы. Зритель встретится с экзотической Персией, с которой затеял войну Кайзер Октавиан, услышит удивительные песни Роксаны, возлюбленный которой сражается с рыцарями Октавиана, познакомится с подругой Роксаны Марсебиллой, которая влюблена в рыцаря. «Кайзер Октавиан» — не столько пьеса о боевых действиях (причиной которых стал гнев Октавиана на своего сына флоренса), сколько комедия с несколькими любовными сюжетными линиями. В ней Л. Тик позволяет иронии смешивать войну и мир, любовь и ненависть, которые в финале уравновешиваются сами собой. Война завершается. К всеобщей радости, в полевом лагере, который разбили воины Октавиана, распустился райский сад.
Лес становится храмом любви, где-то вдали играют флейты. Блаженство на лоне природы как бы говорит о том, что жизнь всё расставляет по своим местам, облагораживает страсти, вечно течёт и меняется, подчиняясь не логике мысли, а порыву фантазии.
Романтическая ирония Л. Тика приводит к удвоению реальности, к ощущению иллюзорности границ пьесы. Л. Тик пытается возродить в своих пьесах-сказках если не полностью, то какие-то черты античной коме-
^ Год литературы в Российской федерации
дии. Собственно, в комедии «Кайзер Октави-ан» они проявлены в выборе темы — рассказ о римском императоре Октавиане. Романтическая комедия призвана своеобразно воспроизвести настроение, остроумие, синтетичность древнегреческой комедии, а также унаследовать смешение смешного и серьёзного Шекспира, сказочные сюжеты К. Гоцци и импровизацию комедии дель-арте. Эти черты присущи также комедии «Кайзер Октавиан».
Романтической комедии свойственен универсальный охват действительности, для неё в выборе материала не существует ничего запретного. Поэтому эпоха Римской империи вполне может смешиваться с Возрождением (в рассматриваемой комедии в качестве персонажей присутствуют поэтические жанры эпохи Возрождения), выходить за рамки вообще какого-то конкретного хронотопа. Романтическая комедия вбирает в себя всё многообразие жизни, всю её поэзию. Нет ничего такого, что не могло бы стать предметом романтической комедии. Можно даже сказать, что предмет комедии — произвольное изображение окружающей действительности. А. Шлегель пишет о том, что комический поэт изображает «мир, где господствует безусловный произвол остроумных вымыслов и где отменяются все законы действительности» [5, с. 235]. Комедия скорее предпочтёт «неурядицу и анархию», чем ограничит свойственную этому жанру «свободу душевных сил, замыслов, даже отдельных мыслей, причуд и намёков» [5, с. 234]. Следовательно, выводимый в комедии мир предполагает изображение самого широкого спектра жизненных ситуаций и характеров. При этом схематичное, символическое изображение действительности даёт больше простора для творческой фантазии зрителя или читателя. Поэт в комедии «имеет право создавать самые дерзкие и фантастические сюжеты; они даже могут быть бессвязны и бессмысленны, лишь бы только они бросали самый резкий свет на группу комических жизненных положений и характеров» [5, с. 234]. Такое право также предполагает изображение всего многообра-
зия жизни. Потому что за бессвязностью и бессмысленностью сюжета может скрываться полнота жизни, вся её поэзия, все её грани и горизонты.
Комедия романтическая имеет оригинальные черты, помимо тех, которые комическому жанру присущи изначально. Особенности романтической комедии связаны с изображением действия, структурой, сценическим воплощением и романтической иронией.
Шеллинг считал, что новая (романтическая) комедия «в соответствии с природой романтического принципа изображает дей-ствование как действование не в чистом виде, не изолированно и не в пластической законченности античной драмы, но она в то же время выявляет и всё с ним связанное» [7, с. 522]. Сюжет комедии может, помимо современности, включать элементы народного смехо-вого театра, пародирование фольклорных произведений, сказочные мотивы и сюжеты, персонажей известных литературных произведений. Романтическая комедия в игровой, парадоксальной форме может касаться любой проблемы современной жизни и культуры. Рассказывая сказку, комический поэт-романтик выявляет в перипетиях сюжета всё, что связано с проблемами современной ему действительности, как это происходит в пьесах Л. Тика, Клейста, Брентано. С этой точки зрения романтическая комедия продолжает развивать свободную комедию древних греков.
Сравнивая комедию античную и романтическую, А. Шлегель отмечает, что содержание старой (античной) комедии наполняют фантастические призраки, весёлые сновидения, которые в конце исчезают в никуда. Содержание новой (романтической) комедии формально подчиняется правде. Шлегель писал, что, в отличие от трагедии, которая «стремится к гармоническому единству», комедия «живёт и дышит в хаотическом изобилии» и ей нужны «пестрота контрастов и постоянно скрещивающиеся противоречия» [5, с. 235]. Для мира комического поэта характерны «безусловный произвол остроумных вымыслов» и отмена всех законов действительно-
сти, поэтому он имеет право создавать дерзкие, фантастические, бессвязные и бессмысленные сюжеты, лишь бы только они «бросали самый резкий свет на группу комических жизненных положений и характеров» [5, с. 235]. Комедия, как и драма, должна, таким образом, органично развиваться из себя самой, из своих собственных элементов. В этой смелости состоит, по мнению философа, дух романтической поэзии, выраженный драматически.
Романтики стремились увидеть и воплотить синтез, диалектические отношения между различными явлениями. Подобные представления определили синтетическую природу романтической комедии. Особенно наглядно это проявляется в пьесах-сказках Л. Тика и в его комедии «Кайзер Октавиан». В этой комедии Л. Тик создаёт универсальную картину мира.
С установкой на универсальность связан один из важнейших моментов романтической теории — синтез искусств. По словам В. Ван-слова, синтез искусств не только выдвигался практически, но и логически вытекал из мировоззрения романтиков, которые стремились «к уничтожению перегородок между видами и жанрами искусства и пытались соединять в одном произведении различные их особенности» [3, с. 281]. В общности искусств романтики видели выражение той всеобщей связи, которая царит в мироздании.
В. В. Ванслов отмечал, что романтическое (прежде всего шлегелевское) представление о принципиальной общности искусств, их взаимообогащении на основе сохранения специфики каждого подводит к проблеме синтеза искусств [3, с. 254]. Проблему синтеза искусств учёный считал специфичной для романтической эстетики, вытекающей из романтического учения о видах искусства. Романтики установили общность и родство всех искусств. Поэтому в их эстетике литература входит в очень тесное взаимодействие с другими искусствами — на примере романа, новеллы, драмы, сказки («ансамбль сказочных вещей и событий», по Новалису).
Одной из важных целей синтеза искусств и жанровых форм была живость и естественность художественного впечатления. Синтез искусств обогатил арсенал приёмов и форм художественного изображения. Для комедии это имело очень большое значение, поскольку она не просто высмеивает пороки человека и общества, а выстраивает своё комическое пространство, свой образ мира, отличный от реального (и по средствам его создания). И поэтому в комедии синтез искусств помогает достичь максимального эффекта.
Впервые в йенском романтизме представления о синтезе искусств развил Вакенро-дер, который писал о том, что в природе звук, цвет и форма неотделимы друг от друга. По мысли Вакенродера, все искусства объединяются посредством музыки, которая, будучи «предельным проявлением духа» и «утонченнейшей стихией», даёт жизнь, движение и силу иным видам искусства [2, с. 152]. Искусство — подобие природы, поэтому музыкальный звук и линии, краски вместе составляют одну душу. Это вполне применимо к характеристике жанра комедии.
Синтез искусств (их проникновение друг в друга и взаимное слияние) в комедии представляет собой «более могучее искусство» [2, с. 152]. Он может проявляться в разных родах и видах искусства, и особенно в драматической поэзии, поскольку обычно пьеса сопровождается музыкой. У Л. Тика в комедии «Мир наизнанку» музыка пронизывает весь ход пьесы, и даже музыкальные лады и тональности выступают в качестве персонажей, как в «Кайзере Октавиане» литературные жанры, а также отвлечённые понятия (Надежда, Судьба и др.).
На синтезе искусств и жанровых форм основано и действие романтической иронии, которая присутствует в тиковской комедии и соединяет шутку и серьёзное.
Идея взаимопроникновения искусств изначально состоит в том, что живопись должна учиться у музыки, музыка у живописи; архитектура объединяет живопись и скульптуру. Особое значение приобретает театр как
синтетическое искусство, обращённое одновременно к зрению и слуху, связанное с живописью, литературой и музыкой. Шеллинг в «Философии искусства» отмечал, что «совершеннейшее сочетание всех искусств, объединение поэзии и музыки в пении, поэзии и живописи — в танце в синтезированном виде составляет самое сложное явление театрального искусства» [7, с. 539]. Ещё сложнее этот синтез в комедии, где сочетание искусств, их взаимопроникновение оказывается онтологическим. Разные жанры и виды искусства становятся частью сюжета, персонифицируются (как, например, Романс в пьесе Л. Тика «Кайзер Октавиан» или декорация, которую зрители в пьесе «Кот в сапогах» вызывают на бис).
В комедийном жанре романтики были, пожалуй, наиболее свободны. Ведь в трагедию нельзя включить балет, как это делает Тик в пьесе «Кот в сапогах». Комедия давала больше простора для выражения синтеза искусств.
Синтетичность романтической комедии следует понимать широко. В ней интегрируются элементы многих родов и жанров: сказки (фольклорной и литературной), трагедии, комедии дель-арте (маски и персонажи), пасторальной поэзии, новеллы, романа, лирической поэзии, ораторских жанров и т.д. В. В. Ванслов считал, что таким образом романтики старались добиться живости и естественности художественного впечатления.
По нашему мнению, синтез искусств и разных жанров был важен для романтиков прежде всего как выражение своего мировоззрения, своей эстетической позиции: как изображение вечно меняющейся жизни. В романтической комедии нет лёгкой интриги, присущей комедии ситуаций или комедии нравов. Здесь мы видим иное отношение к жизни, к смерти, к человеку, к зрителю и актёру — здесь на наших глазах может меняться действие, происходит импровизация, свободное развитие событий, иногда вносящее печальные ноты, заставляющее задуматься (как в финале пьесы Л. Тика «Мир наизнанку»). Комическое
оказывается относительным. Комедия Тика перестаёт быть комедией в традиционном (классицистическом) смысле и подчиняется закону сказки, излюбленного романтического жанра, в мире которого всё становится возможным. На основании этой открывающейся свободной возможности поэт и творит собственную мифологию из материала жизни и своей фантазии.
Итак, на примере комедии «Кайзер Октавиан» мы видим, что синтетическая природа комедии выражает универсальность романтических представлений о мире и человеке. «Синтетическая» романтическая комедия органично сливает в своём художественном мире различные искусства. Об этом говорил А. Шлегель: «Античное искусство и поэзия направлены на строгое разграничение неоднородного, но романтическую поэзию удовлетворяют все неразложимые соединения: все противоположности — природа и искусство, поэзия и проза, серьёзное и комическое, воспоминание и предчувствие, духовное и чувственное, земное и небесное, жизнь и смерть, — всё это в ней теснейшим образом взаимно растворяется» [5, с. 256]. Отсюда следует, что изначальное единство, синкретизм искусства развивается в сторону нового (универсального) синтеза через этап разделения на роды, жанры и виды.
Комедия Л. Тика «Кайзер Октавиан» имеет явно синтетическую и даже универсальную природу. И она оказывается не только смешной. Зритель часто смеётся над тем, что в действительности оказывается серьёзным, и принимает всерьёз то, что на самом деле является комичным.
Комедия Л. Тика наглядно демонстрирует, что в романтизме все каноны разрушаются вместе с исчезновением границ между жанрами. Становится возможным разнообразное смешение родовых и жанровых форм.
Романтическая комедия, таким образом, создаёт свою мифологию на материале общественной жизни. Это развивающийся жанр, в котором возможно создание авторских мифов и легенд.
^ год литературы в российской федерации
Примечания
1. Ботникова А. Б. Немецкий романтизм — диалог художественных форм. О жанровой специфике немецкой романтической сказки // Немецкий романтизм: диалог художественных форм : монография. Москва : Аспект Пресс, 2005. 347 с.
2. Вакенродер В. Г. фантазии об искусстве : [рассказы и эссе : пер. с нем.] / [вступ. статья А. С. Дмитриева ; коммент. А. В. Михайлова]. Москва : Искусство, 1977. 263 с. (История эстетики в памятниках и документах).
3. Ванслов В. В. Эстетика романтизма. Москва : Искусство, 1966. 403 с.
4. Корнилова Е. Н. Мифологическое сознание и мифопоэтика западноевропейского романтизма / Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова ; факультет журналистики, Свободный российско-германский институт публицистики. Москва : Институт мировой литературы им. А. М. Горького Российской Академии наук (ИМЛИ РАН) : Наследие, 2001. 447 с.
5. Литературная теория немецкого романтизма / под ред. Н. Я. Берковского. Ленинград : Издательство писателей в ленинграде, 1934. 336 с.
6. Милюгина Е. Г. Идея абсолютной и относительной мифологии в романтическом мифотворчестве // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М. И. Шахновича. Серия «Мыслители». Вып. 8. Санкт-Петербург : Изд-во Санкт-Петербургского философского общества, 2001. С. 300.
7. Шеллинг Ф. В. философия искусства / пер. с нем. П. С. Попова ; под ред. М. ф. Овсянникова. Москва : Мысль, 1999. 608 с.
8. Tieck L. Sämtliche Werke. 22 Bd. Wien: Verlage den Leopold Grund, 1828. Bd 1. 502 p.
References
1. Botnikova A. B. Nemetskii romantizm — dialog khudozhestvennykh form. О zhanrovoi spetsifike nemetskoi romanticheskoi skazki [German romanticism — an artistic dialogue forms. About genre specifics of the German romantic tales]. Nemetskii romantizm: dialog khudozhestvennykh form [German romanticism: a dialogue between art forms]. Moscow, Aspect Press Publ., 2005. 347 p.
2. Vakenroder V. G. Fantazii ob iskusstve: rasskazy i esse [Fantasies about the art: stories and essays]. Moscow, Iskusstvo Publ. [Art Publ], 1977. 263 p.
3. Vanslov V. V. Estetika romantizma [Aesthetics of romanticism]. Moscow, Iskusstvo Publ. [Art Publ], 1966. 403 p.
4. Kornilova E. N. Mifologicheskoe soznanie i mifopoetika zapadno-evropeyskogo romantizma [Mythological consciousness and mythopoetics of Western European romanticism]. Moscow, Publishing house of A. M. Gorky Institute of World Literature of Russian Academy of Science, 2001. 447 p.
5. Literaturnaya teoriya nemetskogo romantizma [Literary theory of German romanticism]. Leningrad, The writers publishing house in Leningrad, 1934. 336 p.
6. Milyugina E. G. Ideya absolyutnoi i otnositel'noi mifologii v romanticheskom mifotvorchestve [The idea of absolute and relative mythology romantic myth-making]. Smysly mifa: mifologiya v istorii i kul'ture. Sbornik v chest 90-letiya professora M. I. Shakhnovicha. Seriya "Mysliteli", vyp. 8 [The Meanings of myth: mythology in the history and culture. Collection in honor of the 90th anniversary of Professor M. I. Shahnovicha. A series of "Thinkers", issue 8]. St. Petersburg, Published by the St. Petersburg philosophical society, 2001. P. 300.
7. Shelling F. V. Filosofiya iskusstva [Philosophy of art]. Moscow, Mysl Publishers, 1999. 608 p.
8. Tieck L. Sämtliche Werke. 22 Bd. Wien: Verlage den Leopold Grund, 1828. Bd 1. 502 p.
