Семиотическая организация массового сознания (на примере Германии накануне Второй мировой войны) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

84 Основы экономики, управления и права №4 (4)

ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИКИ

УДК 130.12

Р.О. Исаев *

СЕМИОТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ МАССОВОГО СОЗНАНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ГЕРМАНИИ НАКАНУНЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ)

В статье выдвигается гипотеза о причинах осуществления арийского мифа в массовом сознании Германии как специфической формы компенсации поражения этой страны в Первой мировой войне. На конкретном материале исторических документов и законодательных актов раскрывается спекулятивное содержание знаков и символов в аспекте формирования мифологического сознания.

Ключевые слова: семиотика, знак, символ, мифологическое сознание.

Многие десятилетия представителей общественной мысли беспокоит вопрос: как могло произойти, что первобытной волной расизма бышо охвачено одно из самых передовыгх государств Европы — Германия? Отнюдь не претендуя на разрешение данного парадокса, попробуем проанализировать формы и средства организации мифологического сознания в Германии в исторический период, предшествующий Второй мировой войне. Целью исследования будет обоснование тезиса, что общественное сознание того периода не сложилось естественноисторическим образом, но было организовано в том числе системой знаков, символов, ритуалов и особых мифологем.

Чтобы лучше понять состояние немецкого сознания того времени, воспользуемся ретроспективным подходом, позволяющим рассмотреть своеобразие духовной ситуации Германии того исторического периода. Итак, Германия в начале XX века объявляет войну России (1 августа 1914 г.), Франции (3 сентября 1914 г.) и Великобритании (4 сентября 1914 г.), инициируя тем самым Первую мировую войну. Однако в силу неудачной военной политики и численного преимущества противников Германия терпит поражение. 28 июня 1919 г. в Версале Соединенныши Штатами Америки, Великобританией, Францией, Италией, Японией, а также рядом их союзников, с одной стороны, и Германией — с другой, быш подписан Версальский мирный договор. Условия этого договора для Германии оказались крайне невыгодными: от нее отторгался ряд территорий,

произошел передел колоний, образовалась Рейнская демилитаризационная зона и т. п. Последним ударом стало ограничение численности немецкой армии: не более 100 тысяч человек. Важно также иметь в виду, что за годы войны внутри Германии существенно обострилась социальная напряженность, вышившаяся в Ноябрьскую революцию 1918 г. Ее итогом бышо отречение кайзера Вильгельма от обоих престолов (прусского и имперского) и провозглашение Веймарской республики. Однако даже это обстоятельство не помогло немцам вернуть своей стране спокойствие и стабильность: новая форма правления не могла решить накопившихся проблем. Веймарская республика не смогла полностью разделаться с кайзеровскими традициями и справиться с напором радикальных течений. Следует отметить, что существенную роль в этой ситуации сыграло и тяжелое экономическое положение, которое явилось следствием вытлат Германией огромных репараций. К концу 1923 г. курс доллара к немецкой марке составил более 150 млн марок (!) за один доллар, что означало полное обесценивание денег.

Стабилизировать экономическое положение в стране вызвался Густав Штреземан, министр иностранных дел Веймарской республики. Его имя вполне справедливо связытают с «золотыши годами» в истории этой республики. Этот политический деятель добился выгхода Германии из политической изоляции и улучшения климата внутри страны с помощью Локарнских соглашений. Однако все это бышо лишь затишьем перед бурей.

* © Исаев Роман Олегович [email protected]), кафедра международных отношений Самарского государственного университета, 443011, Российская Федерация, г. Самара, ул. Акад. Павлова, 1.

В 1929 г. Штреземан умирает, и в это же время весь мир погружается в финансовый кризис, получивший название «великой депрессии». Хрупкое экономическое равновесие Веймарской республики разрушилось столь стремительно, что создалось впечатление о принципиальной невозможности остановить кризис. Итак, все изложенное выше — историческая канва предстоящего анализа.

Сосредоточимся теперь на осмыслении семиотической организации массового сознания рассматриваемого исторического периода. Выбор именно такого аспекта изучения имеет под собой ряд причин, поскольку, во-первых, знаки и символы — это реальный исторический материал, своеобразный продукт идеологической деятельности. Во-вторых, названные элементы общественного сознания могут быть рассмотрены сразу в двух ситуациях: своего порождения и непосредственного употребления. И наконец, в-третьих, изучение механизмов идеологической деятельности, которыми пользовалось руководство немецкой идеологической машины, позволяет обосновать тезис, что символическая организация общественного сознания всегда означает его регресс. В своем исследовании мы будем различать знаки, которые использовались непосредственно в языковом обороте, и символы, привлекавшиеся для обозначения вновь созданных военно-патриотических организаций Германии. Базовой в анализе функционирования знаков в процедурах идеологической организации общества будет концепция К. Леви-Стросса [1, с. 41].

Если говорить вкратце, то хронология мифа об арийской расе господ такова: в конце XVIII века ряд независимых ученых объявил о совершенном ими лингвистическом открытии. Они обнаружили сходство между рядом не связанных друг с другом языков — кельтским, немецким, персидским, греческим и индийским. Вся данная общность была названа «индоевропейскими языками», и было выдвинуто предположение о существовании «протоязыка». Ф. Шлегель нашел в индийских мифах некий намек на отношения между племенами Индии и Севера. В своем труде «Исследование по языку и философии индийцев» этот автор предложил термин «арии» для обозначения непобедимых завоевателей, спустившихся с Гималаев для колонизации и цивилизационного обустройства Европы.

Как видим, еще в 1819 г. известный теоретик употреблял термин «ариец», являвшийся синонимом широкой этнической группы, куда входили как германцы, так и индийцы. Этот исследователь, кстати говоря, усилил корень «ари», провозгласив его этимологически родственным слову «честь». В результате более чем через 100 лет в общественном сознании возникло представление об аристократической расе господ. Уместнее, впро-

чем, будет сказать, что оно было целенаправленным образом сформировано. Правда, уже без участия лингвистов, философов и антропологов. Известно, что в Третьем Рейхе слова «нордический» и «истинно арийский» считались синонимами. В данном случае обращение к мифу носило уже не просто семиотический характер, а было чисто спекулятивным. Оно, в частности, опиралось на работы К. Пенка «Истоки арийцев» и «Происхождение арийцев», а также труд Ж. де Лапужа «Социальный отбор», утверждавших, что архейские герои имеют физические характеристики, нетипичные для жителей средиземноморья. Окончательную, очищенную от различных «научных» оснований формулировку миф об ариях приобретает в нацисткой «библии» — «Mein Kampf».

Конечно, было бы наивно предполагать, что знаки и термины могут сами по себе «зомбировать» целый народ. Названные формообразования общественного сознания были включены в деятельность по обслуживанию основных мифологем нацизма наряду с другими составными элементами этой деятельности — законами, демонстративными мерами, теоретическими манифестами и т. п. В рассматриваемый исторический период традиционные, естественные и гуманитарные науки вытесняются такими вульгаризированными образованиями, как «расология», «этнобио-логия», «сельская социология» и т. п. Если конкретизировать, то понятийный аппарат такой теории, как «расовая гигиена», обеспечил деприватизацию частной жизни и положил начало вытеснению определенных этносов из социально-политической жизни Германии.

Кроме того, были, во-первых, предложены знаки для новой классификации человечества: нордическая раса, динарская раса, восточно-балтийская раса, фальская раса и т. п.; во-вторых, введены искусственные расовые признаки (в частности, телосложение и объем черепа, темперамент и уровень развития способностей); в-третьих, приняты расовые законы, вводившие в юридическую практику такие понятия, как «немецкая кровь» и «родственная немецкая кровь». Что же касается практической адаптации названных законодательных актов к сознанию рядовых немцев и организации их брачных и родственных отношений, то предлагались наглядные «брачные таблицы сохранения чистоты арийской крови». Своеобразным актом практического воплощения всех названных выше критериев стала процедура заполнения «свидетельства о чистоте германской крови», обязательная при приеме на работу каждого немца и включавшая 53 позиции.

Перечисленные выше программы и непосредственные практические шаги идейных руководителей Третьего Рейха дают возможность проиллюстрировать основные различия знаков и сим-

86

Основы экономики, управления и права №4 (4)

волов. С нашей точки зрения, принципиальное отличие символа от знака состоит в том, что символ не содержит прямого указания на означаемый объект (денотат). «Знак становится символом тогда, когда его употребление предполагает общезначимую реакцию не на сам символизируемый объект, а на отвлеченное значение (или чаще целый спектр значений), конвенционально в той или иной степени связываемых с этим объектом» [2].

В контексте наших рассуждений представляется естественным, что для простых жителей Германии изначально никакие символы не вызывали глубоких личных ассоциативных отождествлений и чувств. Понадобилось почти десятилетие демонстративной законодательной и практически репрессивной деятельности по отношению к народам, отнесенным к низшей расе, чтобы германский этнос поверил в реальность такого объекта, каким является идеологический конструкт «истинный ариец».

Мы уже отмечали, что символы Третьего Рейха были заимствованы из древних культур и мистических сфер. Остановимся обстоятельнее на этом вопросе. В частности, миф о родстве ариев и немцев был подкреплен большим количеством знаков и символов. Причем некоторые из них уже были известны и использовались ранее, а некоторые предстали новыми для народа Германии. Попробуем конкретизировать. В частности, одни знаки имеют руническое происхождение, например, «Руна Одала», «Руна Жизни», «Руна Смерти». Другие появились уже в рамках новейшей немецкой культуры, например «волчий крюк». Третьи происходят из древнейших знаков, имея за собой многовековую историю, например «свастика». Четвертые исторически появились в Германии и считаются сугубо немецкими символами. Речь идет, например, о «железном кресте». На основании вышеизложенного можно заключить, что система знаков и символов, используемая идеологами нацистской Германии, была комбинированной.

Рассмотрим обстоятельнее названную выше систему знаков. Вот, к примеру, «Руна Одала» является символом семьи и кровного родства. Кроме того, это и нагрудный знак сотрудников Главного управления СС по вопросам расы и поселений. В футарке (рунический ряд, образованный на основе латинского алфавита) данная руна означает разделение: эта коннотация идеально подходила для демаркации на «арийцев» и «не-арийцев». Как известно, указанный символ носили на рукавах подростки из Гитлерюгенда, которые рассматривались как воплощение чистокровного арийского будущего. Символ «волчий крюк» был взят из произведения немецкого писателя Германа Ленса «Оборотень». Он указывал на героический потенциал крестьянского населения на материале борьбы с завоевателями в Певую ми-

ровую войну. Как происхождение, так и употребление этого символа многозначно: изначально он принадлежал язычеству, геральдике, а также «вольным каменщикам». Практическое употребление «волчьего крюка» в силу его романтической многозначности также было достаточно произвольным: его примеряли как в танковых войсках (дивизии СС), так и в Гитлерюгенде. Отметим что, «волчий крюк» было трудно изображать, именно поэтому названный символ не получил такой популярности, как некоторые другие символы нацистской Германии .

Что же касается свастики в качестве политического символа, то она впервые была применена 10—13 марта 1920 г. на шлемах боевиков так называемой «бригады Эрхарда», составившей ядро «Добровольческого корпуса» монархической военизированной организации под руководством генералов Людендорфа, Секта и Лютцова, осуществивших контрреволюционный переворот. Стоит подчеркнуть, что при археологических раскопках свастику чаще всего находили на различных деталях архитектуры, оружии, бытовой утвари многих народов Евразии. Этот знак повсеместно встречается в орнаментике как знак света, солнца, жизни. Отметим что, старейшие археологические артефакты с изображением свастики датируются приблизительно 10—15 тысячелетием до н. э.

Что же касается «железного креста», то он был учрежден королевским указом 10 марта 1813 г. и предназначался для награждения прежде всего чинов прусской королевской армии — от генералов до рядовых солдат и ополченцев-ландверов-цев (ратников), отличившихся в Освободительной войне против наполеоновской Франции. С началом Второй мировой войны по инициативе Гитлера названный орден как военную награду возродили. В соответствии с изложенным выше можно заключить, что «железный крест» является военным символом, а не политическим. Он выделяется среди всех остальных символов тем, что тесно связан с историей Германии, а именно с Тевтонским Орденом. Дух рыцарей, которые сражались за Тевтонский Орден, должен был быть примером и идеалом для военных немецкой армии.

В осуществленном в данной работе подходе мы примыкаем к группе исследователей (Ф. Лаку-Лабарт, Ж.-Л Нанси), полагавших, что нацизм является особой формой мифа, и миф этот был исторически создан в 30—40-е годы ХХ века в Германии: «Теперь пора вернуться к самому содержанию нацистского мифа <...> речь пойдет не столько об имевшихся в наличии мифах, использованных нацизмом, сколько о строительстве нового мифа, в котором история принимается за работу, или, точнее, доходит до того, что выдвигает самое себя в виде завершенного произведения»

[3, с. 45]. Мы убеждены, что не только и даже, может быть, не столько содержание, сколько функция мифа обусловила историческую эффективность нацизма. С нашей точки зрения, полноценное осмысление функционирования мифа не может находиться в структуре исторической науки, а располагается на стыке философии, антропологии, психологии и психиатрии, что, собственно говоря, выше и было предложено нами.

В заключение отметим, что в исследовании, посвященном причинам и историческим корням расизма и нацизма, по-видимому, нельзя делать однозначных и окончательных выводов. Нами, в частности, было лишь акцентировано внимание на том, что одной из причин участия немцев в таких бесчеловечных действиях, как геноцид и уничтожение культуры, был переход от исторически объективированного массового сознания к мифологической его организации. Такой, если можно так выразиться, «племенной» характер массового сознания подтверждается примерами использования ряда мифологем, знаков и символов в контексте репрессивной и законодательной деятельности. В этом смысле символическая и знаковая организация использовалась для сепарации полиэтнического населения Германии и выделения «чистого» расового носителя мировых приви-

легий. Можно заключить, что сформированное «племенное» массовое сознание вызвало временную идеологическую и экономическую «суперкомпенсацию» после неудач Германии в Первой мировой войне. Зададимся вопросом: чем было обусловлено распространение мифа об «ариях» и его неявная поддержка международным сообществом? Анализ исторических обстоятельств свидетельствует, что в 20—40-е годы прошлого столетия в мире боролись две глобальные идеологии, претендовавшие на главенствующую роль в организации человеческого бытия, — капитализм и социализм. Последняя идеология имела своих сторонников в международном сообществе и активно продвигалась Советским Союзом. Именно поэтому, с нашей точки зрения, ряд крупных западных держав попустительствовали нацистскому мифу в надежде на то, что он хоть каким-то образом сможет блокировать распространение социализма как идеологии и формы практического мироустройства.

Библиографический список

1. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Астрель, 2011. 541 с.

2. Энциклопедия культурологии // Символ. иЯЬ: http://dic.academic.ru.

3. Лаку-Лабарт Ф., Нанси Ж.-Л. Нацистский миф. СПб.: Владимир Даль, 2002. 78 с.

R.O. Isaev *

SEMIOTIC ORGANIZATION OF THE MASS CONSCIOUSNESS (ON THE EXAMPLE OF GERMANY ON THE EVE OF WORLD WAR II)

In the article a hypothesis about the causes of implementation of the Aryan myth in public mind in Germany, as a specific form of compensation after country’s defeat in World War I is put forward. On the concrete material of historical documents and legislative acts speculative content of signs and symbols in terms of the formation of mythological consciousness is revealed.

Key worlds: semiotics, sign, symbol, mythological consciousness.

* Isaev Roman Olegovich ([email protected]), the Dept. of International Relations, Samara State University, Samara 443011, Russian Federation.