CC BY
135
СЕМЕЙНЫЕ ТРАДИЦИИ И ПРАЗДНИКИ КАЗАКОВ В УРАЛЬСКИХ, СИБИРСКИХ И ЧЕРНОМОРСКИХ СТАНИЦАХ © Егорова Ю.В.*
Оренбургский государственный университет, г. Оренбург
В статье рассматриваются различные стороны семейной жизни женщины-казачки. Автор отмечает многочисленные традиции свадебных обрядов, связанные с выбором невесты, жениха; указывает на статус женщины-казачки после брака; показывает отношение казаков к проведению различных праздников, а особенно к Рождеству и Пасхе.
Яицкое казачество, изначально община вольных равноправных людей, сохраняло немало элементов прежнего общинного начала до последних дней своего существования. Это отмечали многие авторы. Необходимо также признать и пренебрежительное в целом отношение к тем, кто остался за пределами казачьей общины. Не очень дружелюбным было и отношение к чужеземцам, особенно к представителям Востока.
Семейный быт казачества в этот период имел также свои особенности. Постоянная военная опасность и частая смена мест жительства не позволяли казакам создавать традиционные для тогдашней России семьи. Даже после того, как казаки стали постоянными жителями в своих станицах и городках, пережитки прошлой эпохи имели хождение сравнительно долго. Казак за свою жизнь, порой не столь продолжительную, женился помногу раз. Легкость развода была также описана неоднократно различными авторами. Невест предпочитали брать из своей среды, хотя до второй половины XIX в. сословные перегородки не были препятствием к созданию семьи - казаки часто женились на дочерях крестьян, посадских людей, ямщиков. Позднее жен стали выбирать преимущественно в своем кругу. «Казаки почти не вступали в родство с крестьянами и вообще с представителями низких сословий. При заключении брака казаки брали жен лишь в казачьих станицах и поселках. Выйти замуж за «мужика» или жениться на «мужичке» было неслыханным событием», заключила этнограф А.В. Са-фьянова, изучавшая семейный уклад русского населения Алтая во второй половине XIX - начале XX столетия. В Уральском войске, по свидетельству местного жителя Л.Л. Масянова, в начале XX столетия казаки также «женились только на казачках, за исключением редчайших случаев». Оренбургские казаки предпочитали брать невест из чужих станиц. Женились казаки обычно рано, до ухода на службу, и зачастую это не зависело от них
* Ассистент кафедры Отечественной истории.
самих, а определялось родителями. Если же казак не женился в ранней молодости, это было связано либо с его физическими или психическими недостатками, либо с его склонностью к «донжуанству», что встречало резкое осуждение.
В некоторых казачьих станицах обязательным требованием к невесте было умение ездить верхом. В Уральском войске считалась плохой невеста, которая не знала псалтыри и часослова и не умела читать «по-церковнославянски». Могли отказать жениху и родители девушки, если он их чем-то не устраивал (чаще всего по причине имущественной состоятельности, дурных привычек или неважной репутации рода). Учитывалось мнение и самой молодежи. На Алтае, например, у казаков никого «силком не женили». От казаков южных сибирских укрепленных линий присланный сюда на службу в середине XIX в. Г.Н. Потанин узнал, что любовь бывает «сглядная» и «притягная». «Первая, - объясняли ему казаки, - есть любовь взаимная, приносящая счастье; вторая невольная: какая-нибудь женщина дурного поведения привязывает к себе молодца наговорами, и он начинает тосковать, сам не зная о чем». Девушки-казачки старались «соблюдать» до свадьбы целомудрие - женихи предпочитали «нетронутых» невест [1, с. 117-118]. Впрочем, традиция ранних браков у казаков появилась лишь в XIX в. В браке казаки были довольны ответственными и на внешней службе дисциплинированными, что в значительной степени объяснялось желанием скорее вернуться к семье. Казачьи семьи были многодетными, рождаемость у казаков была выше, чем у киргизов и иногородних [2, с. 44-45]. Сохранившиеся статистические данные, которые касаются Оренбургского казачьего войска, указывают на то, что вплоть до 60-х гг. XIX в. численность мужского населения в войске преобладала над численностью женского. После 60-х гг. положение стало выравниваться и к концу XIX в. женское население «взяло вверх». Любой дисбаланс в соотношении числа мужчин и числа женщин порождает проблемы. А если учесть, что служба уводила казака из дома надолго, то нетрудно предположить, что появление незаконнорожденных детей было не таким уж редким явлением [3, с. 22]. В ряде мест, особенно на раннем этапе, разрешалось добрачное сожительство будущих супругов, и лишь последующий отказ жениха оформить брак с забеременевшей девушкой служил основанием для того, чтобы считать ее «обесчещенной». Однако чаще утратившие «невинность» казачьи дочери старались хранить это в тайне и потом благополучно выходили замуж за других женихов [1, с. 118-119].
Случаев, когда казаки устраивают попойки, много; но самые замечательные из них свадьбы, крестины, храмовые праздники, проводы казака на службу, прибытие казака оттуда. Нигде так много не выпивается водки как на свадьбе казаков: на бедной уничтожается от 10 до 15 ведер, а на богатой - от 20 до 40 [4, с. 241]. Самое ожидаемое, самое волнующее собы-
тие для женщины во все века и времена - свадьба. И для оренбургских казачек, конечно же, тоже. Приближение рождественского мясоеда ожидалось незамужними казачками с волнением, а замужними с любопытством. В это время в Оренбургском казачьем войске заключалось самое большое количество браков. Кроме того, свадьбы игрались перед праздником Казанской Божьей матери (22 октября по старому стилю) и весной на Красную горку. Летом свадьбы были редкостью. Это были «беглые, воровские» свадьбы, т.е. тайком от родителей. Внимательно следили свахи и девушки-казачки, не заказала ли чья семья для холостого казака пошив «хорошего тулупа», т.е. шубы, крытой сукном, считалось это верным признаком: будут женить [3, с. 134]. Брак русских казаков заключается довольно рано, не выходя, однако же из пределов законного возраста, т.е. жених должен быть не моложе 18, а невеста - 16 лет. Женитьба казаков по большей части бывает не по взаимному согласию жениха и невесты, а по воле и выбору родителей. Нередко случается, что родители решают судьбу своих детей в пьяном виде [4, с. 242]. Существовало и такое, что выбор невесты зависел от жениха, родители не препятствовали ему, а вот избрание жениха зависело от воли родителей. О приданом не спрашивают: что дадут родители, тем и довольны. Молодые всегда надеются, что их наделят достаточно [5, с. 330]. Предсвадебный и свадебный период у казаков тянулся долго, требовал больших расходов. Сама же свадьба всей своей тяжестью ложилась на женские плечи, и не потому только, что нужно было готовить и накрывать столы для большого количества гостей и угощать их в течении нескольких дней. Подруги невесты и молодые родственницы жениха шили подвенечное платье, готовили приданое. Быть не хуже другой было для казаков обязательным [3, с. 135]. После взаимного сговора о браке между родителями заключается с участием родных словесный договор, выговаривается «кладка» или «запрос», т.е. плата за невесту, смотря по состоянию, от 10 до 100 руб., иногда еще выговаривают шубу или шелковое платье невесте. Сговор оканчивается вечеринкой или «пропоем» [4, с. 242]. После сговора до самой свадьбы собираются подруги к невесте каждый вечер, поют песни, пляшут и веселятся с молодцами. Вечерние сходбища продолжаются иногда до по-лугода. На эти вечера жених приходит к невесте со своей водкой и закусками, которыми и угощает гостей невесты. Жених обходится с невестой как муж с женой. Нарушение приличий строго преследуется; свободное же обращение, проистекающее от взаимной доверчивости, отнюдь не делает бесчестным имя девушки. Накануне бракосочетания бывает девичник. В девичник сходятся к невесте ее подруги и поют ей прощальные песни. Сюда допускается и жених, который должен принести невесте в подарок цветное платье, башмаки, головной убор, игольник с нитками, наперсток и ключи. Последним он дает ей знать, что она вступает в права домохозяйки. Невеста дарит ему шапку, сапоги, шейный платок, рубашку и шаровары. В
назначенный день поезда к венцу невесту провожают ее подруги, а жениха - его хорошие приятели и знакомые. Невеста отправляется в церковь в сопровождении старшей дружки и свах, а жених - в сопровождении своего дружки и поддружьев, и он едет отдельно от нее. После венчания невеста едет в повозке с близкими своими приятельницами; позади нее сидят мать и сваха, последняя должна иметь кольца на всех пальцах. Во время поезда мать и сваха закрывают молодую полотенцем, чтобы нечистый глаз не испортил ее. За повозкой едет жених, после него тянутся в несколько рядов вершники, и один из них держит на длинном шесте, вместо знамени полосатую плахту (юбку). По прибытии новобрачных домой их сажают вместе за стол. Свадьбу проводят в пляске, питье и пении не только дома, но и на улице. С пирующими разделяют веселье и не приглашенные, и гуляют до полночи. Сваха и посаженная мать отводят молодую в брачную избу, девушки раздевают, а молодой приходит позже, с одним дружкой [5, с. 330]. На следующий день собираются все гости, как с той, так и с другой стороны. Во время этого стола молодая одаривает родных своего мужа сорочками, платками, полотенцами и т.п.; после чего дружка разносит гостям на подносе водку, пряники и конфеты, предлагая «сыры закусить и на сыры положить». Молодые в это время кланяются в ноги. Тот из родственников, к которому обращается дружка, выпивает рюмку водки, берет с подноса пряник или конфетку и кладет на «сыры», т.е. обещает лошадь, козу, корову, барана или денег сколько сможет, смотря по состоянию и близости родства. На третий день теща устраивает блины. Зять по приходу в дом тестя дарит теще башмаки, затем садится за стол. А теща в свою очередь берет ложку масла и, выливая его на голову зятя, приговаривает: «Будь зять также сладок и мягок для своей жены, как сладко и мягко это масло». После этого берет тарелку с блинами, ставит их на стол и покрывает их другой тарелкой. Зять берет блины, переворачивает тарелку, а затем верхнюю из них бросает в потолок. И она вдребезги разбивается. Этим дается знать, что обряд исполнен и стол открыт. Во время происходящей церемонии все стоят на ногах тихо и смирно. А когда разбивается тарелка, поднимается шум и гам, бьется посуда и все, что попадется под руку. После угощения начинается общее веселье, причем происходят безобразные сцены: мужчины впрягают лошадей и волов во что попало, к хвостам животных привязывают шкуры и все, что попадется под руку, сами одеваются во всевозможные костюмы и в таком виде разъезжают по улицам. Тут можно встретить и «Полкана-богатыря» с метлой в руках, «Еруслана Лазаревича», идущего на Змея Горыныча, одетом в рогожу, долженствующем изображать его чешуйчатую кожу или древнего рыцаря на коне, одетого вместо шлема в высокую баранью шапку, вместо щита в левой руке плетеная корзина, а вместо меча осколок доски.
На богатых казачьих свадьбах водка льется рекой, кушанья готовятся всевозможные, но в большинстве случаев все это остается нетронутым, а
лишь заливается водкой. После двух выпитых стаканчиков женщины тут же за столом запевают песни, хлопают в ладоши, пляшут и т.д. [4, с. 243244]. Семейное положение женщины зависело от того места, которое она по объективным обстоятельствам занимала в иерархии семьи. В большой семье наибольшей властью в отсутствие старшего мужчины обладала хозяйка дома (старшая женщина), а наиболее зависимыми были младшие невестки. В малой семье казачка всегда получала статус хозяйки дома и более низким статусом обладали только ее дети. Так в кубанских семьях определенную роль в распределении влияния в семье играл брачный возраст партнеров. На Кубани преобладали семейные пары, где муж был старше жены на 1-5 лет. Хотя заключались и браки, где старше была казачка. Чем старше был муж. Тем меньшим влиянием обладала казачка. И наоборот [6, с. 121-122].
У уральских казаков-старообрядцев большие неразделенные семьи встречались чаще, чем в других местах. Однако во главе таких семей на Урале нередко оказывались женщины-вдовы. Надо заметить, что жизнь казачки была такова, что она могла овдоветь в любое время, остаться одной с детьми и хозяйством. Оставшись вдовой, казачка становилась главой дома, даже если в числе членов семьи находились взрослые, а то и женатые мужчины [1, с. 121].
«Жена мужа бьет - не на худо учит», - говорили в казачьих станицах по Иртышу. Женщины ведали у казаков семейной казной. При этом на текущие нужды жена могла расходовать деньги и без согласия с мужем. А если муж находился в длительной командировке, она имела право самостоятельно делать и крупные покупки (в большой семье с общим хозяйством такие вопросы решались на семейном совете). Встречались семьи, в которых казак, по выражению краеведа XIX в. И.И. Железнова, «ходил по ремешку» - полностью находился у жены под каблуком.
Считалось, однако, что настоящий казак должен был держать жену в повиновении, прибегая при необходимости и к нагайке. «Глава семейства вообще строг, рукавицы его в самом деле ежовые, а нагайка хоть и со шлепком на конце ... бьет одинаково больно и зашалившую жену и непокорного сына», делился в начале 1880-х гг. своими впечатлениями от поездки к уральским казакам С.В. Максимов. Вместе с тем общественное мнение осуждало мужей, которые без всякого повода то и дело «колотили» жен или постоянно бранили их, не прислушиваясь к их советам [1, с. 122]. Считается, что главная цель женщины на этой земле - семья. Поэтому семья - важнейший компонент культуры отношений между мужчиной и женщиной. В казачьем обществе женщины пользовались таким почитанием и уважением, что в наделении ее правами мужчины не было необходимости. Практически в прошлом ведение домашнего хозяйства лежало на матери-казачке. Казак большую часть жизни проводил на службе, в боях, походах, на кордоне, и пребывание его в семье, станице было кратковременным. Од-
нако, главенствующая роль, как в семье, так и в казачьем обществе принадлежала мужчине, на котором лежала главная обязанность материального обеспечения семьи и поддержания в семье строгих порядков казачьего быта. Надо сказать, что в суровой жизни казаков всегда находилось время для отдыха. Традиционно свободное время проводили по-разному не только мужчины и женщины, но и люди разных возрастов. Старейшины делами занимались до середины дня. На майдане устраивались игры в шашки, шахматы. С большим удовольствием старики смотрели борцовские поединки - борьбу двух борцов, тела которых смазывались жиром. Много времени старейшины проводили в беседах. Как правило, во время бесед в серебряных чашах подавали вино и крепкий мед. Гостей потчевали от души.
Главными у казаков считались религиозные праздники, когда запрещалось работать. «День свят, и дела наши спят», - учила пословица. Часто казакам приходилось встречать праздники на дальнем промысле. В этом случае праздничные дни были днями отдыха. Так, мужское население уральских станиц весной, сразу после вскрытия реки Урал, отправлялось на «севрюжь» - ловлю севрюги, забираясь далеко вниз по течению Урала. В обычной обстановке казачья молодежь во время праздников отдавала предпочтение более активным развлечениям: танцам, играм, конским скачкам. К числу больших праздников относились рождество Христово и Крещение Господне. «От Рождества до Пасхи одни только женщины ткут холсты, - свидетельствовал идеолог сибирского «областничества» Г.Н. Потанин, описавший на основе собственных наблюдений быт алтайских казаков середины XIX в. - в это время наступают праздники: Святки и Масленица, которые проводятся на Алтае, если не шумнее, то по крайней мере с не меньшим шумом, чем в остальной Сибири». К Рождеству в казачьих домах делали тщательную уборку, готовили праздничное угощение. Л.Л. Ма-сянов, сын зажиточного казака из уральской станицы Чижинской, вспоминал, что его отец и дядя в начале XX в. к празднику Рождества (и Пасхи) «обязательно посылали многим казакам из бедных на разговенье по пол-бараньей туши, чай и сахар, а кому и материи на обновки» [7, с. 89-90]. Старшее поколение проводило основную часть святочного времени в за -стольях. Краевед Н.Ф. Савичев, служивший в Уральском казачьем войске, утверждал, что «немаловажную роль» среди местных праздничных «зимних удовольствий» играла «езда на собаках». У сибирских линейных (живших на южных укрепленных линиях) казаков были конские скачки.
Самым разгульным праздником была Масленица. Во многих казачьих селениях непременными участниками масленичного «действа» являлись ряженые («харюшки», как называли их в Уральском войске). Центральным событием празднества было взятие снежного городка, или «игра в города». В феврале 1734 г. эту военизированную игру наблюдал в деревне Тор-гушиной, в пяти верстах от Красноярска, академик Гмелин. Эта игра у
красноярцев дожила до конца XIX в. и была запечатлена гениальной кистью Василия Ивановича Сурикова. Распространенным масленичным развлечением было катание на лошадях. В оренбургских станицах по утрам катали на лошадях ребятишек, а ближе к вечеру вывозили девушек невест. Ледяные горы («катушки») делали во всех казачьих поселениях. Чаще их возводили на берегу реки или озера. Использовали также естественные возвышения [7, с. 91-92]. Сюда приходили покататься все жители селения: дети, молодежь, люди старшего возраста. Девушки и женщины развлекались на масленицу качанием на «скакулях» (качелях). Прусский шпион И.А. Вагнер, отбывавший в конце 1750-х - начале 1760-х гг. ссылку на севере Приенисейского края, отметил в дневнике, что для него большим удовольствием было наблюдать за «красивейшими созданиями» (в городе Енисейске), качающимися на такой доске. На Пасху одним из основных развлечений молодежи было катание крашеных яиц с небольших горок: чье яйцо дальше прокатится, у того и будет больше денег в этом году. В пасхальную ночь дома, горницы и амбары и амбары окропляли родниковой, чтобы счастье и благополучие не оставляло хозяев весь год. А старые казаки оглаживали коней пасхальным яйцом, приговаривая: «Будь гладок, как яичко!». Это делалось для того, чтобы главное богатство казаков - их кони - были здоровы и выно сливы. В Чарышской станице на Алтае молодые казачки, одетые в лучшее платье, взбирались на ближайшие, только что зазеленевшие горы и там гуляли. Молодежь развлекалась также качанием на веревочных качелях. Подростки и парни играли в лапту, чушки, свайку, бабки (козны) [8, с. 56].
Новые формы развлечений: балы, маскарады, музыкальные и театральные вечера, дамские собрания - получили широкое распространение в среде казачьей старшины уже в XVIII в. Обязательным элементом официальных торжеств со временем стали военные парады.
Время вносило заметные изменения и в быт рядового казачества. Так, широкое распространение с начала XX в. получили частушки, новые «городские» танцы; молодежные собрания редко стали обходиться без гармошки. Частушки настолько заполонили «музыкальное пространство», что даже старинные, лирические песни молодежь переделывала на их мотив. В моду также вошли романсы и гитара [7, с. 92].
Список литературы:
1. Миненко Н. Жена мужа бьет - не на худо учит / Н.Миненко // Родина. - 2004. - № 5. - С. 121-122.
2. Дубовиков А.М. Повседневная культура уральского казачества (XVI-XIX вв.) / А.М.Дубовиков // Вестник ОГУ - 2008. - № 10 (92). - С. 44-49.
3. Капустина В. Героини погибшего мира / В.Капустина // Гостиный Двор. - 2008. - № 22. - С. 132-140.
4.Стариков Ф.М. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска. С приложением статьи о домашнем быте оренбургских ка-
заков, рисунков со знамен и карты / Ф.М. Стариков. - Оренбург: Типография Б. Бреслина, 1891. - 250 с.
5. Терещенко А.В. История культуры русского народа / А.В. Терещенко. - М.: Эксмо, 2007. - 730 с.
6. Цыбульская А.А. Казачки Кубани в конце XVIII - cepeдинeXIX вв. (Специфика повседневной жизни в условиях военного времени): автореф. дисс. ... канд. ист. наук. - Армавир, 2004. - 210 с.
7. Миненко Н. Загулял, так ворота настежь / Н. Миненко // Родина. -2004. - № 4. - С. 89-94.
8. Колодин Л. Пасха / Л.Колодин // Славянский базар. - 2009. - № 9. -С. 54-56.
НЕПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ В УСЛОВИЯХ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ © Журавлева Е.М.*
Российский государственный университет туризма и сервиса, Московская область, п. Черкизово
Неправительственные организации играют существенную и возрастающую роль в согласовании интересов для стабильного функционирования демократического общества. Представительство интересов различных групп, их агрегирование и артикуляция, наконец, достижение баланса сил и являются основой демократического политического устройства, а согласование конфликтных (или потенциально конфликтных) интересов путем переговоров и соглашений свидетельствует о высоком уровне развития демократической политической системы. Следовательно, структурирование и институционализация процесса согласова-ния свидетельствует об успешности демократических преобразований.
Являясь субъектами социально-политического действия, НПО объединяют граждан на основе важных для населения задач, артикулируют и агрегируют интересы широких слоев граждан, лоббируют их в государственных структурах, обеспечивают взаимодействие общества и власти. НПО представляют собой надежный элемент «обратной связи» между гражданами и органами власти, при наличии которой политический режим получает объективные данные об эффективности управленческих решений и ответной реакции на них со стороны населения.
Особую роль НПО призваны играть в странах, трансформирующихся по пути демократии. Здесь они оказываются в качестве ответственного струк-
* Аспирант кафедры «Философия и культурология».
