CC BY
9
РУССКИЙ ЯЗЫК: ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ И СИСТЕМНЫЙ АСПЕКТЫ
RUSSIAN LANGUAGE: FUNCTIONAL AND SYSTEMIC ASPECTS
УДК 8ПЛ61.Г04.36
DOI 10.18522/2072-0181-2022-109-104-109
СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКИЙ СИНКРЕТИЗМ БЕСПРЕДЛОЖНЫХ ФОРМ РОДИТЕЛЬНОГО ПАДЕЖА В АБЛАТИВНОМ ЗНАЧЕНИИ В ИСТОРИИ РУССКОГО ЯЗЫКА
Л.В. Табаченко
THE SYNTACTIC AND SEMANTIC SYNCRETISM OF THE GENITIVE NON-PREPOSITIONAL FORMS WITH AN ABLATIVE MEANING IN THE HISTORY OF RUSSIAN LANGUAGE
L.V. Tabachenko
Особый и неизменный интерес исследователей синтаксиса простого предложения в истории русского языка привлекают наиболее яркие его явления -вытеснение беспредложных падежных форм предложно-падежными и формирование приста-вочно-предложного параллелизма. Основные направления этого процесса описаны в ряде классических и современных исследований [1-4], в частности изучен генезис и особенности употребления родительного беспредложного падежа [5-6]. Глаголы с приставкой от-, при которых, как правило, употреблялись беспредложные формы родительного падежа в аблативном значении, не раз становились объектом изучения и
Табаченко Людмила Владимировна - доктор филологических наук, профессор кафедры общего и сравнительного языкознания Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета, 344010, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 150, e-mail: lvtabachenko@sfedu.ru, lyudmila-tabachenko@yandex.ru, т.: 8(863)4680890, доб. 11590.
в синхроническом, и в диахроническом аспектах (см., например, [7; 8]; из последних работ отметим [9]).
Однако при всем богатстве накопленного опыта описания исторических изменений в области падежных и предложно-падежных форм имени существительного или местоимения в конструкциях с приставочными глаголами остается актуальным определение структурно-семантического механизма и тенденций синтаксической эволюции простого предложения в истории русского языка. Цель статьи заключается в исследовании причин вытеснения форм родительного беспредложного падежа (РБП) при глаголах удаления, а также того, в рамках каких
Lyudmila Tabachenko - Southern Federal University, 150 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344010, e-mail: lvtabachenko@sfedu.ru, lyudmila-tabachenko@yandex.ru, tel.: 8(863)4680890, ext. 11590.
активно действующих в истории русского языка тенденций осуществлялся этот процесс. Это предполагает решение следующих задач: на основе контекстуального анализа определить се-мантико-синтаксическую функцию форм РБП, выявить их связь со значением глагола и установить хронологию вытеснения этих форм. Использованы следующие методы исследования: историко-описательный, компонентного и контекстуального анализа.
Репрезентативный материал для определения указанных тенденций и семантико-синтакси-ческих механизмов вытеснения беспредложных форм дают конструкции с от-приставочными глаголами движения (а также с глаголами б^гати, б\>жати) и беспредложными формами родительного падежа, семантико-синтаксический синкретизм которых еще не становился объектом исследования. Статья выполнена на материале памятников письменности русского языка XI-XVII вв., исторических словарей и Картотеки древнерусского словаря вв. (КДРС).
Сокращения названий источников КДРС, а также Словаря русского языка XI-XVII вв. даются по изданию [10]. Для единообразия при оформлении всего материала источников (в том числе и из Словаря древнерусского языка (XI-XIV вв.) и «Материалов для Словаря древнерусского языка» И.И. Срезневского) использовались орфографические принципы, принятые в Словаре русского языка XI-XVИ вв.
История беспредложных и предложных падежных форм в обстоятельственных значениях может быть исследована только при комплексном подходе к взаимосвязи и взаимообусловленности эволюции приставок и предлогов с учетом их происхождения в общеиндоевропейском контексте [11-13]. Компаративистами установлено происхождение предлогов и приставок из одного источника - праиндоевропей-ских слов-реляторов наречного характера, обладавших самостоятельностью и по отношению к имени, и по отношению к глаголу и позднее превратившихся или в префиксы, или в предлоги [13, с. 325-326, 355-358]. Причем наличие пространственной приставки у глагола компенсировало отсутствие пространственного предлога у падежной формы имени существительного, поэтому наиболее древними были конструкции, включающие беспредложные формы имени существительного, которые сохраняли древнее синкретичное объектно-обстоятельственное значение.
Это относится и к форме русского (и шире - славянского) РБП при глаголах со значением удаления, избегания, лишения, которая восходит к беспредложной форме индоевропейского аблатива, о чем свидетельствует наличие таких форм в древнегреческом, латинском, хеттском языках. Уже в древнерусском языке употребление РБП в значении пространственного ориентира, от которого удаляются, было явлением реликтовым, и эти формы имели свои функционально-семантические особенности, к исследованию которых мы обратимся. Особый интерес вызывают конструкции с от-приставоч-ными глаголами, поскольку префикс семантически компенсировал предлог.
Уже в памятниках письменности древнерусского языка (XI-XIV вв.) при всех глаголах с приставкой от-, как правило, использовалась предложно-падежная форма отъ + род. п. в значении исходного пункта движения, пространственного ориентира, от которого отдаляются. Предлог обеспечивал ее структурно-семантическую самостоятельность, значение этой синтаксической формы было понятно и вне связи с приставочным глаголом, в отличие от РБП, которая могла обозначать и начальный, и конечный пункт движения в зависимости от приставочного глагола, ср.: доити города и отойти города. Форма РБП в обстоятельственном значении при глаголах движения с приставкой от-, обозначающая исходный пункт движения, в древнерусских памятниках письменности употребляется крайне редко. Это единичные примеры при следующих глаголах: отлетЪти: Подо-бенъ есть пътици, отлктЪвъши своего гнезда (еклетаоб^уаг). Панд. Ант. XI в. л. 167 [14, с. 792]; отойти: Послахъ съ тьщаниемь къ прпдбному. недалече отшьдша моего дому [15, с. 358]; Отити мене. (Жит. Феод. Печ.) [16], отступати: Егда св(е)ршають(с) стыя службы. Не по(д)баеть иподиякономъ олтарныхъ дверии ни в м(а)лЪ отступати. КР 1284, 84а [17, с. 286].
При этом, как правило, значение исходного пункта движения у РБП часто совмещается с объектным, поскольку глагол движения-удаления может одновременно реализовывать и более абстрактные значения.
Например, у глагола отступити/от-ступати на основе семантики передвижения в пространстве от какого-либо объекта развилось значение 'уступить, отказаться, отдать'. В ряде контекстов это переносное значение сосуществует в слове со значением пространст-
венного удаления: оступить, отойти от чего-то - следовательно, отказаться от права владения, передать во владение другому лицу: (1168): Въ то же врЪмя ходиша ростиславици съ Анд-реевицьмь и съ смоляны... наМьстислава Кыеву. Онъ же не бияся с ними, отступи волею Кые-ва [18, с. 33]. Конструкции с РБП при глаголе отступити в значении 'уступить, отдать', тесно связанном со значением пространственного удаления, все же противопоставлены конструкциям с этим глаголом в значении собственно пространственного удаления: в них всегда используется предложно-падежная форма отъ + род. п.: отступишаПеченЪзи от града. ЛЛ 1377, 20 (968) [17, с. 287].
В определенных контекстах у формы РБП при глаголах отступити/отступати, отбЪгати актуализировалось значение объекта, который оставляют, покидают, бросают: родителя же его [больного] имЪюща ср(д)чную любовь своего чада не отступаста. но всЪхъ моляща. молити(с) за сна ею да исцЪлЪеть. ПКП 1406, 194а [17, с. 286]; он же престола антиохиискыя цркве не хотяше отступити. КР 1284, 72а [17, с. 286]; аще убо мужь отступивъ жены. къ друзЪи придеть. и тъ прелюбодЪець. КН 12851291, 532а [17, с. 286]; Не отбегаи друга въ бедЪ суща. Менандр, 145. XVI в. (КДРС). Подчеркнем, что в этом значении примеры с РБП были единичны, как правило, употреблялись пред-ложно-падежные формы: наведи больныя. и не отступлю от тебе. СбТр ХП/ХШ, 13 об. [17, с. 286]; Не буди слад<о>къ без мЪры... не [по вар.] буд<ь> <бе>з мЪры горекъ, да не отбЪжить от тебЪ другъ твои. Пов. об Акире, 27. XV в. ~ Х1-Х11 вв. [19, с. 181].
Пространственное значение пункта, от которого отдаляются, могло совмещаться с объектным значением и при глаголах отбЪжати и отойти в значениях 'покинуть', 'оставлять', 'лишиться': Аще земледЪлець отбежит своего села, волостель емлет десятину от дЪлающихъ села того. Кн. законные, I, 18. XV в. ~ XII-XIII вв. (КДРС); Скоро отбЪжа града того без успеха въ мале дружине. Мрк. См.2, 56. 1665 г. (КДРС); НынЪ бо не отоиду святаго своего монастыря. Ж. Павла Обн., 83. XVII в. ~ XVI в. (КДРС). Не случайно в Словаре русского языка XI-XVII вв. у глаголов отбЪгати, отбЪжати, отбЪчи (отбЪщи) в одно общее значение объединяются и значение конкретного движения 'уйти убежать', и более абстрактное значение 'покинуть кого-, что-л.' [19, с. 181-182].
В этом значении в похожих контекстах могли употребляться разные глаголы движения с приставкой от-, например, отойти и отбЪчи: (1150): Изяславъ же посла мужи своя. и тиву-ны своего дЪля товара и. своихъ дЪля стадъ. его же бЪ отшелъ. Ипат. лет., 393 (КДРС); (1107): ОтбЪгоша же товара своего, еже взяша рус-скии вои. Лавр. лет., 282 [19, с. 182]. Причем в разных словарях это абстрактное значение, сопутствующее значению движения-удаления, у глагола отбЪчи трактуется по-разному: в Словаре русского языка XI-XVII вв. как 'покинуть' (см. выше), в «Материалах для словаря древнерусского языка» И.И. Срезневского и Словаре древнерусского языка (XI-XIV вв.) - как 'потерять': ВидЪв же Ярославъ яко побЪжаемъ есть, побЪже съ Якуномъ... и Якунъ ту отбЪже луды златоЪ. ЛЛ 1377, 50 об. (1024) [17, с. 215] (то же в [14, с. 774]); а Шаруканъ едваутече. отбЪгоша же товара своего, еже взяша Русские вои. Там же, 95 (1107) [17, с. 215] (то же в [14, с. 774]); ту же Марцелъ хоругве своее. отбЪже и Русь взятъ ю. ЛИ ок. 1425, 247 об. (1208) [17, с. 215] (то же в [14, с. 774]).
Полностью значение исходного пункта движения может трансформироваться в объект при указании в тексте на его абстрактный характер: Отбежим такового рва самохотнаго. Праздник каб., 54. Не п. 1666 г. (КДРС). Здесь ров - не конкретное место, а символ морального падения, на что указывает определение, поэтому РБП реализует значение не начального пункта движения, а объекта избегания.
РБП может сохраняться и при употреблении глаголов движения в метафорических конструкциях: Недузи Матфею отгонят ся, и отбЪгаеть множьство бЪсное твоихъ даровании прстго дха (ёражетеьоьаа). Мин. ноябрь, 388. 1097 г. [19, с. 181].
Отметим, что РБП может совмещать пространственное и объектное значение и при бесприставочном глаголе бЪгати, обозначая лицо или животное, от которого убегают, скрываются, спасаясь: (984): И бЪ у него (Володимера) воевода Волчии Хвостъ, ... и побЪди Влъчии Хвостъ РадимичЪ; тЪмъ же и Русь корят РадимичЪ, глаголюще: «пищаньци волъчиа хвоста бЪгали» [18, с. 131]; яко же голубь егда бЪгая орла. или ястреба о(т) мЪста на мЪсто преходи(т). ЖВИ XIV-XV, 57 г. [20, с. 353]. Но уже в древнерусский период в этом пространственно-объектном значении, как правило, употреблялась предлож-но-падежная форма: бЪгаемъ. акы звЪрье о(т) любовника своего и спса. СбХл XIV, 104 [20,
с. 353]; б-Ъгаше бо Тимофеи о(т) лиця его. ЛИ ок. 1405, 246 об. (1205) [20, с. 353].
Таким образом, употребление РБП при глаголах удаления с приставкой от- уже в древнейших древнерусских текстах носило единичный, остаточный характер, причем обычно в тех случаях, когда эта форма имела синкретичный объектно-обстоятельственный характер.
Гораздо шире РБП представлен в объектных значениях (объектов избегания, лишения, отказа и др.) при употреблении от-приставочных глаголов и глаголов б^гати, бЪжати в переносных, непространственных значениях, как правило, в сочетании с зависимой формой абстрактного существительного или местоимения. Более детальный анализ этих конструкций составляет дальнейшую перспективу исследования, а в этой статье мы ограничимся их обзором.
Глаголы б^гати, бЪжати теряли значение конкретного передвижения и приобретали переносное значение 'избегать' в метафорических конструкциях, чему способствовало употребление в качестве зависимой формы абстрактных существительных: Аште убо хоштеши целому-дровати. бкгаи бескдъ ихъ. Панд. Ант. XI в. [14, с. 212]; бкгаи пияньства. и отъ печали жития сего [21, с. 105]; Имъ про свою братью про дво-рянъ и про д\,тей боярскихъ... которые л\,нью и воровствомь не служатъ и служебъ бЪгаютъ... сказывать въ правду. Кн. зап. Моск. ст. II, 435. 1649 г. [22].
Позднее РБП при глаголах бегать, бежать продолжает употребляться в значении объекта избегания в языке художественной литературы до второй половины XIX в. (в качестве архаизма). Например, у А.Ф. Писемского: Даже в смысле эгоизма надобно каждому бежать этого Петербурга за один его отвратительный климат, который отравляет и морит человека с каждым глотком воздуха [23].
В памятниках письменности русского языка XI-XVII вв. РБП с объектной семантикой зафиксирован при глаголах движения с приставкой от- в следующих основных значениях:
1) 'избегать, уклоняться от чего-л.':
- отбЪгати: Самъ же нужнымъ и про-стымъ брашномъ питашеся, всЬхъ бо сладкыхъ и красныхъ отбегая мира сего. Ж. Авр. Смол., 38. XVI в. ~ XIII в. [19, с. 181]; Ложных и неправедных словесъ велю вам отбЪгати. Шк. благочиние, 93. XVII в. [19, с. 181]; ТЬмь нравомъ отбЪгоста ярости. Пч., 189. XIV-XV вв. ~ XIII в. (КДРС);
- отгребатися: Видя его отгрЪбающася блуда. Жит. Андр. Юр. 21 [14, с. 783]; Всякия вещи злыя отгребаитеся. Фес. I. V. 22 (В.) [14, с. 783];
- отложитися: Отложим ли ся гр^ха. Кирил. Иерус. Огл. (В. 195) [14, с. 794];
- оттязатися: Отътязатися подобаеть пияньства [21, с. 75];
2) 'лишиться':
- отбЪгнути: Съну отбЪгнути раною тою. XII в. [15, с. 72];
- отврЪщися: Хотят мя распяти и того ради отврещися им црствия Бжия. Сказ. Св. Соф. [14, с. 778];
- отпадати/отпасти: Не отъпадеши любъве и црства [21, с. 22]; Отъпасти чина. Халк. 22 [14, с. 805].
Также РБП абстрактных существительных употреблялся при от-приставочных глаголах движения в значениях 'отказываться', 'оставлять', 'предать' и др.
На основе анализа представленного материала можно сделать некоторые выводы. РБП со значением обстоятельства места (начальный пункт движения) при глаголах пространственного удаления уже в древнерусском языке был явлением остаточным, вытесненным предлож-но-падежной формой от + род. п., в то время как употребление РБП при глаголах, в которых идея удаления выражена отвлеченно, в русском языке было весьма распространено вплоть до XVII-XVIII вв. Некоторые группы конструкций с глаголами, восходящими к первоначальному отделительному значению (глаголы страха, стыда, лишения и др.), включают беспредложные формы родительного падежа и в современном русском языке (бояться ответственности, стыдиться бедности, лишиться привилегий и др.).
История конструкций с глаголами удаления с приставкой от- выявила определенную дифференциацию объектных и обстоятельственных форм: объектные формы продолжали выражаться РБП, а обстоятельственные - только предложно-падежной формой. В памятниках письменности русского языка аблативный РБП сохранялся при глаголах движения в том случае, когда имел не только обстоятельственное, но и объектное значение. Позднее в конструкциях с глаголами движения формы РБП исчезли, что в основном связано с тем, что эти глаголы перестали употребляться в переносных значениях -'избегать', 'лишиться', 'отказаться' и др.
В целом вытеснение беспредложных форм предложными в истории русского языка следует
рассматривать как следствие изменения принципов построения глагольно-именных конструкций, статуса синтаксем с обстоятельственными и объектными значениями и, как результат, их дифференциации. Беспредложные падежные формы в истории русского языка специализировались на выражении объектных отношений, в то время как нормой для выражения обстоятельственных значений становились наречия и близкие к ним свободные синтаксические формы.
Перегруженные значениями, ставшие семантически диффузными, беспредложные формы требовали прояснения предлогом забытых древних значений, в частности и семантики аблатива. Появление предлога у форм имени существительного с обстоятельственными значениями привело к увеличению их структурно-семантической самостоятельности, к превращению в свободные синтаксемы (по терминологии Г.А. Золотовой), приближающиеся по семантике и функционированию к наречиям. В этом проявилась тенденция к семантизации синтаксических отношений между глаголом и формой имени существительного.
ЛИТЕРАТУРА
1. Якубинский Л.П. История древнерусского языка. М.: Учпедгиз, 1953. 368 с.
2. Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Простое предложение. М.: Наука, 1978. 447 с.
3. Mrazek R., Popova G. V ffistoricky vyvoj ги&ту. Р^а: Statní pedagogickë nakladatelství, 1982. 162 s.
4. Бранднер А. Ослабление адвербиальных значений беспредложных падежных форм в древнерусском языке // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2013. № 6 (2). С. 43-46.
5. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 512 с.
6. Крысько В.Б. Исторический синтаксис русского языка: Объект и переходность. М.: Индрик, 1997. 423 с.
7. Кронгауз М.А. Приставки и глаголы в русском языке: семантическая грамматика. М.: Языки русской культуры, 1998. 288 с.
8. Дмитриева О.И. Динамическая модель русской внутриглагольной префиксации. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 2005. 224 с.
9. Середа Д.М., Табаченко Л.В. Семантический класс «Самозащита»: приставочные и конфик-сальные дериваты в русском языке донациональ-ного периода (приставка от-, конфикс от-...-ся) // Научная мысль Кавказа. 2019. № 4. С. 92-96.
10. Словарь русского языка XI-XVII вв.: справ. вып. М.: Наука, 2001. 813 с.
11. Штес I. O slovanske predpone po- slovesne // Sla-via. R. XXIII. Ses. I. Praha, 1954. S. 1-22.
12. Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. М.: Высшая школа, 1974. 412 с.
13. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы: в 2 ч. Ч. 1. Тбилиси: Изд-во Тбилисск. ун-та, 1984. 428 с.
14. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка: в 3 т. Т. 2. М. Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1958. 1802 с.
15. Выголексинский сборник. М.: Наука, 1977. 648 с.
16. Успенский сборник XII-XIII вв. М.: Наука, 1971. 754 с. С. 78.
17. Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.): в 11 т. Т. 6. М.: Русский язык: Азбуковник, 2000. 608 с.
18. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 640 с.
19. Словарь русского языка XI-XVII вв.: в 30 вып. Вып. 13. М.: Наука, 1987. 316 с.
20. Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.): в 11 т. Т. 1. М.: Русский язык, 1988. 526 с.
21. Изборник 1076 года. М.: Наука, 1965. 1091 с.
22. Словарь русского языка XI-XVII вв.: в 30 вып. Вып. 8. М.: Наука, 1981. 351 с. С. 206.
23. Писемский А.Ф. Собрание сочинений: в 9 т. Т. 3. М.: Правда, 1959. 479 с. С. 267.
REFERENCES
1. Yakubinskiy L.P. Istoriya drevnerusskogo yazyka [History of the Old Russian Language]. Moscow, Uchpedgiz, 1953, 368 p.
2. Istoricheskaya grammatika russkogo yazyka. Sin-taksis. Prostoye predlozheniye [The history of Russian Grammar. Syntax. Simple sentence]. Moscow, Nauka, 1978, 447 p.
3. Mrazek R., Popova G.V. Historicky vyvoj rustiny [Historical development of Russian]. Praha, Statni pedagogicke nakladatelstvi, 1982, 162 p.
4. Brandner A. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo, 2013, no. 6 (2), pp. 43-46.
5. Meyye A. Vvedeniye v sravnitelnoe izuchenie indo-evropeyskikh yazykov [Introduction to the comparative study of Indo-European languages]. Moscow, Editorial URSS, 2001. 512 p.
6. Krysko VB. Istoricheskiy sintaksis russkogo yazyka: Obiekt i perekhodnost [Historical syntax of the Russian language: Object and transitivity]. Moscow, In-drik, 1997, 423 p.
7. Krongauz M.A. Pristavki i glagoly v russkomyazyke: semanticheskaya grammatika [Prefixes and verbs in Russian: semantic grammar]. Moscow, Yazyki russ-koy kultury, 1998, 288 p.
8. Dmitriyeva O.I. Dinamicheskaya model russkoy vnutriglagolnoy prefiksatsii [The dynamic model of
Russian intra verb prefixation]. Saratov, Publishing house of Saratov University, 2005, 224 p.
9. Sereda D.M., Tabachenko L.V. Nauchnaya mysl Kav-kaza, 2019, no. 4, pp. 92-96.
10. Slovar russkogo yazyka XI—XVII vv.: sprav. vyp. [Dictionary of the Russian language XI-XVII c.: reference edition]. Moscow, Nauka, 1987, 813 p.
11. Nemec I. Slavia, 1954, vol. XXIII, no. I, pp. 1-22.
12. Savchenko A.N. Sravnitelnaya grammatika indoev-ropeyskikh yazykov [Comparative grammar of Indo-European languages]. Moscow, Vysshaya shkola, 1974, 412 p.
13. Gamkrelidze T.V., Ivanov Vyach. Vs. Indoevropeys-kiy yazyk i indoevropeytsy: v 21. T. 1 [Indo-European Language and Indo-Europeans: in 2 vols. Vol. 1]. Tbilisi, Publishing house of Tbilisi State University, 1984, 428 p.
14. Sreznevskiy I.I. Materialy dlya slovarya drevnerussk-ogo yazyka: v 3 t. T. 2 [the materials for a dictionary of the Old Russian language: in 3 vols. Vol. 2]. Moscow, 1958, 1802 p.
15. Vygoleksinskiy sbornik [Vigoleksinsky compilation]. Moscow, Nauka, 1977, 648 p.
16. Uspenskiy sbornikXII-XIII vv. [Uspensky Collection XII-XIII c.]. Moscow, Nauka, 1971, 754 p. P. 78.
17. Slovar drevnerusskogo yazyka (XI-XIV vv.): v 11 t. T. 6 [Old Russian dictionary (XI-XIV c.) : in 11 vols. Vol. 6]. Moscow, Russkiy yazyk, Azbukovnik, 2000, 608 p.
18. Novgorodskaya pervaya letopis starshego i mlad-shego izvodov [Novgorod first chronicle of senior and junior redactions]. Moscow, Leningrad, Publishing house of the USSR Academy of Sciences, 1950, 640 p.
19. Slovar russkogo yazyka XI-XVII vv.: v 30 vyp. Vyp. 13 [Dictionary of the Russian language XI-XVII c.: in 30 iss. Iss. 13]. Moscow, Nauka, 316 p.
20. Slovar drevnerusskogo yazyka (XI-XIV vv.): v 11 t. T. 1 [Old Russian dictionary (XI-XIV c.): : in 30 vol. Vol. 13]. Moscow, Russkiy yazyk, 1988, 526 p.
21. Izbornik 1076 goda [Collection, 1076]. Moscow, Nauka, 1965, 1091 p.
22. Slovar russkogo yazyka XI-XVII vv.: v 30 vyp. Vyp. 8 [Dictionary of the Russian language XI-XVII c.: in 30 iss. Iss. 8]. Moscow, Nauka, 1981, 351 p., р. 206.
23. Pisemskiy A.F. Sobranie sochineniy: v 9 t. T. 3. [The Complete Works: in 9 vols. Vol. 3]. Moscow, Pravda, 1959, 479 p., р. 267.
Поступила в редакцию 9 февраля 2022 г.
