CC BY
94
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2010. № 1
СТАТЬИ Л.В. Табаченко
ПРИСТАВОЧНЫЕ ПОЗИЦИОННЫЕ ГЛАГОЛЫ В ИСТОРИИ РУССКОГО ЯЗЫКА
Развитие предельности у приставок привело к исчезновению позиционных глаголов с пространственными префиксами. При кристаллизации модифика-ционных и мутационных словообразовательных типов в недрах результативности происходит формирование новых когнитивных структур, ориентированных на аспекты протекания действия и на актуализацию анимальных, ментальных и социальных планов глагольной ситуации с одушевленным субъектом в качестве источника результативности и объектности.
Ключевые слова: приставки, позиционные глаголы, история русского языка.
Development of limitative properties in prepositions has led to disappearance of positional verbs with spatial prefixes. When modificational and mutational wordformation types are crystallized, in the depths of resultativeness formation of new cognitive structures takes place orientated at the aspects of the way in which an action unfolds and at actualization of animal, mental and social planes of the verbal situation with an animate subject in the capacity of the source of resultativeness and objectiveness.
Key words: prepositions, positional verbs, history of Russian.
0. История русской (и шире - славянской) внутриглагольной префиксации относится не только к сфере словообразования, она тесно связана с формированием категорий предельности, результативности и вида. Условием изменения функций префиксов, утраты или трансформации их пространственных значений послужило изменение внешней синтагматики, в частности экспансия предлогов и вытеснение беспредложных форм имени существительного предложными. Важную роль в развитии семантики приставочных глаголов и появлении новых словообразовательных типов (СТ) сыграло также расширение таксонимических классов именных актантов, в частности актуализация таких характеристик, как одушевленность и принадлежность к классу лиц.
Для определения динамики внутриглагольной префиксации показательным является комплексное исследование истории приставочных глаголов положения в пространстве относительно поверхности (позиционных глаголов), отразившей важнейшие этапы развития внутриглагольного приставочного словообразования. Анализ пред-
ставленного материала позволяет обратиться к проблеме происхождения СТ статальных позиционных глаголов с пространственными приставками и причинам их исчезновения, источникам развития новых, омонимичных пространственным модификационных и мутационных СТ, их связи с формированием новых когнитивных структур полипропозиционального характера.
Предлагаемая статья выполнена на материале памятников письменности разных жанров, данных словарей и Картотек ИРЯ РАН - КДРС и КСДР (см. список сокращений).
1. В лексико-семантическую группу позиционных глаголов входят стоять, сидеть и лежать (в нее включают также и глагол висеть, приставочные образования которого мы не рассматривали). Они различаются семантическим компонентом 'позиция' - вертикальная, вертикально-горизонтальная, горизонтальная. При нейтрализации семы 'позиция' глаголы обозначают местонахождение (полк стоял у Смоленска), при нейтрализации локальной семы становятся бытийными (день стоял погожий). Эти глаголы являются статальными (стативами), в отличие от каузативных глаголов изменения положения в пространстве поставить, посадить, положить и автокаузативов стать, сесть, лечь, которые относятся к группе глаголов «перехода в состояние» [Маслов, 1958: 20] и приближаются по своей семантике к глаголам движения.
Под статальными понимаются глаголы состояния, объединенные по характеру протекания выраженных ими «действий», не имеющих внутренней направленности на предел: «в процессе пребывания в таком состоянии ничто не возникает, не изменяется, не перемещается, только время течет мимо этого состояния, указывая его продолжительность» [Грубор, 1962: 75], «"действие" это ни к чему не ведет, не создает никакого нового качества в субъекте или в объекте, не дает никакой перспективы, кроме перспективы монотонной, себе тождественной длительности» [Маслов, 1958: 18-19]. В этих характеристиках статальных глаголов подчеркивается онтологическая непредельность их семантики, статальные позиционные глаголы составляют ядро класса непредельных глаголов, это однови-довые глаголы - imperfectiva tantum. Непредельность накладывает ограничение на естественную результативность: «.. .непредельные глаголы обозначают такие ситуации, которые либо вообще не подвержены изменению во времени, либо развиваются таким образом, что не приводят к появлению результирующего состояния: их естественное развитие может быть только прервано, а не завершено» [Плунгян, 1989: 57].
Отсутствие естественной, «запланированной» предельности, результативности и объектности, во-первых, актуализирует представленность действия в аспекте протекания, «"высвечивает" как бы
временную перспективу, и глагол интерпретирует эту ситуацию как длящийся во времени процесс, в котором акцентируются все фазы» [Лебедева, 1991: 98], и, во-вторых, создает условия для появления «незапланированных» результативности и объектности, связанных с актуализацией анимальных, психологических, ментальных и социальных планов полисобытийного комплекса - ситуатемы как их источников [Лебедева, 1999].
Тип и таксонимический класс субъекта чрезвычайно важен для семантико-деривационного потенциала глагола: «в действии и его результате отражаются такие свойства субъекта, как одушевленность/ неодушевленность, отнесенность к признакам "лицо/не-лицо"» [Бон-дарко, 2003: 58]. Н.Б. Лебедева указывает на следующие связи между типами субъектов и реализацией глубинных семантических потенций глагола: например, ни аспект протекания, ни результативный аспект не актуализируются при использовании позиционных глаголов в пространственных значениях - для указания на пространственное соотношение между статичными предметами - пассивными субъектами ситуаций локализации (гора лежит у озера) [Лебедева, 1991: 108]. Пассивный субъект со скрытой объектностью актуализирует в позиционном глаголе аспект протекания [там же: 109-110] (книгу положили - она полежала немного или пролежала на столе весь день, до вечера, долежала до утра), что связано с модификационным типом деривации (см. ниже).
Одушевленный субъект, кроме актуализации пространственно-временных параметров существования физического тела, может «расщепляться» на несколько сторон, актуализируя признаки живого, ментального, социального, имеющего осложненную целевую установку. Поэтому приставочные глаголы могут представлять полисобытийный комплекс (полипропозициональные структуры): 1) односубъектные: одушевленный субъект с актуализацией ментальных и социальных сем может иметь дополнительную целевую установку и участвовать в двух ситуациях, одна из которых имеет объект: например, просидеть (поезд): 1-я - субъект сидит, 2-я - субъект ждет поезд; 2) полисубъектные: два субъекта заняты одним и тем же действием с установкой превзойти друг друга; при достижении цели одним субъектом второй становится объектом (перележать, пересидеть кого-л.) [там же: 108-132]. При этом приставочный глагол называет иную ядерную глагольную ситуацию, связанную не с исходной основой, а с другим классом глагольных номинаций - в данном случае «пропустить», «превзойти», что связано с мутационным типом деривации (см. ниже).
Таким образом, одушевленность именного актанта существенно влияет на результативность процесса и как следствие этого на увели-
чение полиситуативности и полисобытийности глагольной семантики [Лебедева, 1999].
Учитывая эти важнейшие лексико-грамматические, категориально-семантические и синтагматические особенности позиционных глаголов, обратимся к истории в русском языке их приставочных дериватов.
2. Глагольные СТ, включающие пространственные приставки, относятся к одним из наиболее древних.
Первоначальная функция индоевропейских глагольных приставок, возникших, как и предлоги, из адвербиальных реляционных элементов, находившихся между глаголом и именем [Гамкрелидзе, Иванов, 1984: 355], - функция пространственного конкретизатора действия. Эта древняя функция релятора в дальнейшем сохраняется не только у предлогов, но и у приставок, которые «оказываются обращенными в сторону субъекта или объекта и таким образом внутренне увязываются с направленностью действия на достижение результата» [Соколов, 1970: 97]. Вторая группа древнейших приставок рекрутируется из частиц и местоименных элементов.
В праславянском языке, как полагают исследователи [Маслов, 1958; Нефедьев, 1992; 1996], локальные префиксы могли сочетаться не только c глаголами движения, но и со статальными основами, в том числе и позиционными, поскольку еще не имели значения предельности. С развитием у приставок этого значения возникало противоречие между предельностью пространственной приставки и статальностью основы, ставшее причиной исчезновения этих СТ, хотя некоторые глаголы остались и в современном русском языке. Существующее противоречие преодолевалось или в пользу статаль-ности, или в пользу предельности. В первом случае возникли глаголы-исключения: будучи приставочными, без суффикса имперфекти-вации, они не приобрели значения совершенного вида: отстоять от города, восседать, возлежать на чем-либо, это глаголы-реликты, в которых приставка сохраняет древнее пространственное значение в чистом виде без возникшей позже в качестве обязательной семантики предельности. Многие глаголы сохранились только в переносных значениях - обстоять (все обстоит благополучно), надлежать, подлежать, предстоять. Во втором случае приставочные глаголы стали, как и положено в русском языке, глаголами совершенного вида, однако в них произошли различные семантические и деривационные трансформации: настоять на чем-л., насидеть яйца, подсидеть кого-л. и др.
В современном русском языке сохранились также дериваты приставочных позиционных глаголов в пространственных значениях или в переносных, связанных с пространственными, - достойный, 10
достоинство, достояние, залежь, застой, настоящий, настоятель, председатель, прилежный, пристойный, расстояние, сосед и др.
В памятниках письменности Х1-ХУ11 вв. позиционные глаголы с пространственными приставками представлены гораздо шире. Приведем некоторые примеры.
до-:
достояти 'возвышаться до какого-л. предела, касаясь чего-л.; доставать до чего-л.':яви(с) образъ... кр(с)та. стояше свУтомь сияя на нбси. зрящимъ всУмъ лю(д)мъ. превыше стго голгофы распростерся. идУ же г(с)ь на(ш) ис(с) хс(с)ъ распяся и достоя. до стыя. горы елУоньскыя. идеже свУтлостиюлуча. слнцья. сияния съкры. Пр 1383, 61а-б. СлДРЯ, III: 73; Идыи же Алекъсандръ дивляшесяразличнымъ горамъ крусталоноснУи земли, достоящимъ нбснымъ облакомъ. Александрия, 91. ХУ в. ~ XII в. СлРЯ Х1-ХУ11 вв., 4: 339. Горы, достоящие облакомъ - горы, стоящие до облаков. Первоначально достояти употреблялся в подобных конструкциях как непредельный глагол стояти для обозначения пространственного расположения какого-либо объекта по вертикали (с фиксацией верхней точки), приставка до- лишь пространственно маркировала глагол, указывая пределы этого расположения. Однако сохранение приставочного глагола и беспредложной формы зависимого имени при нем свидетельствует, скорее всего, о трансформации конкретного значения пространственного расположения в абстрактное «достигательное», а беспредложной формы зависимого имени существительного - в объектную. Позднее (ХУ^ХУП вв.) в этом значении достояти вытесняется тоже позиционным, но не статальным, а предельным глаголом перехода в вертикальную позицию достати: Помышляю, яко во адУ стоя, главою и до облакъ достанетъ. Ав. Кн. бес., 246. 1675 г. СлРЯ Х^ХУП вв., 4: 334;
за-:
застояти 'стоять перед объектом, заслонять, загораживать': стУны за<с>тоять мя и никто же мене видить. Изб. Св. 1076 г., 172 об.;
от-:
отстояти 'отстоять, находиться на расстоянии': Градъ есть отстоя отъ кыева града стольнааго 'Н' попьрищь. ЖФП ХП, 27а; индииская глемая стр(а)на. далече убо отст(о)ить египта. ЖВИ ХГУ-ХУ, 2в. СлДРЯ, У!: 285 (Згакенаг 'быть расположенным, быть или находиться в каком-л. состоянии или положении'); Пристань отстояла отъ Азова сухимъ путемъ верстъ съ пятнадцать. Петр, I, 38. 1695 г. СлРЯ Х-ХУП вв., 14: 38;
об-:
обстояти 'стоять вокруг, окружать, обступать': Его же образъ видУ Исайя на престолУ высоцУ, обьстоима множьством ангел. Кир.
Тур. XIII, 418. XIV в. ~ XII в.; (1421): Еще же и монастыри мнози обьстоить вода, яко 19 числомъ; иноци же убо не могуще ходити к церквамъ за умножение воды, но иныи в лодци путьшествують к церкви. Новг. II лет., 47. СлРЯ Х-ХУН в. - 2 вв., 12: 170-171; (1219): Обстоаше градъ огнь. Ник. лет. X, 87. КДРС; обсУдУти 'сидеть, располагаться вокруг': (1247): Не токмо бо посланнии отъ Батыя стужаху святому, но и князирусстиимонози обсУдяще его... моляху его ласканми, въспоминающе ему жены любление и ласкание чядъ. Ник. лет. X, 241. СлРЯ XI-XVII вв., 12: 167; на-:
насУдУти употреблялся не в обобщенно-локальном значении 'сидеть, находиться на чем-л.', а в более узком, специализированном, осложненном семантикой целеполагания, - 'сидеть на яйцах (о птицах)': Но обаче престануть в тои год вУтри и утишатся волны морьскыа, и егда алкион насУдит '3' дни, в ты бо точию дни изляжет птичища. Климент Смолят., 130. XV в. ~ XII в. СлРЯ XI-XVII вв., 10: 240; належати 'помещаться, располагаться, простираться, находиться, лежать (на чем-л. сверху)': Гла свУтоносець старцю: се мертвьць въста, разьдрУщи и ты належащюю совузу въставльшему (тоу еткехцеуоу тф ауаат^аауи 5еоцоу). Ж. Сав. Осв., 225. XIII в. СлРЯ XI-XVII вв., 10: 131. В древнерусских переводных текстах, как и в старославянских, в пространственном значении належати - калька греческого глагола етке'фш 'лежать на чем-либо'; над-:
надлежати 'располагаться, лежать, возвышаться над чем-л.': Есть бо мала гора надълежащи надъ манастырьмь тУмь. (Ж. Феодос. Нест.) Усп. сб., 55г. XIII вв. Выше же моря оного надле-жить гора от неаже текутъ 12 источникъ. Пов. Ам., 7. XIV в. СлРЯ XI-XVII вв., 10: 70; под-:
подстояти 'стоять, находиться внизу': Не слазяху съ стУнъ, но смр(ъ)ть пред очима видяще веселяху ся, и огнь и желУза и камение пущаху на подстоящих, но не успУша ничтоже. Флавий. Полон. Иерус. I, 228. XVI в. ~ XI в. КДРС; подлежати 'лежать, находиться внизу': Лежа на мякъцУ постели и лУниши ся въстати, помысли на желУзнУ лУствици лежащая мчнкы дньс<ь>, не постели поди-лежищи, нъ угльмъ подъстьланомъ (токефсто^). (Сл. Ио. Злат.) Усп. сб., 465. XII-XIII вв. (гаокефш 'лежать, находиться под чем-л., внизу, ниже чего-л.'); Часто случается,яко на верхахъ горъ живущии имУютъ дождь, снУгъ и густую мглу. Сходяще же въ подлежащую низкость ничто отъ сихъ, токмо тихии аеръ чувствуютъ. Геогр. ген., 80. 1718 г. СлРЯ XI-XVII вв., 15: 276; при-:
пристояти 'стоять, находиться рядом': Пристоящего прикрестУ воина. Поел. Льва, 15. XV в. ~ XII в. КДРС; (1472): Бысть же тогда
[при пожаре] и самъ князь велики въ градУ, и много пристоялъ [вар. предстоялъ] на всУхъ мУстехъ... гасящи иразметывающи. Воскр. лет. УШ, 173. СлРЯ Х-ХУП вв., 20: 36; присУдУти 'сидеть, находиться рядом с кем-, чем-л.'; 'жить, обитать вблизи чего-то': Улучи Тиверьци сУдяху бо по ДнУстру присУдяху къ Дунаеви. (Пов. врем. лет) Лавр. лет., 6; Аще в дому его [мужа] не прилучится, и она [жена] близ оконъца приседитъ, сУмо и овамо колеблющеся, а со смирениемъ не седитъ: скачетъ и пляшетъ. Беседа отца с сыном, 463. ХУП в. СлРЯ Х-ХУП вв., 20: 11; прилежати 'находиться, располагаться рядом, соседствовать': Хамови жеяся полуденьная странаЕюпетъ, Ефивопья прилежащия ко Индомъ. (Пов. врем. лет) Лавр. лет., I; А с сУвера к верхнои половинУ того наволока прилУжытъ елникъ и инои лУсъ. Гр. Дв. II, 389. 1695 г. СлРЯ Х^ХУП вв., 19: 196. В этом значении прилежати в XVI в. вытесняется позиционным глаголом совершенного вида со значением перехода в горизонтальную позицию прилечи, который в свою очередь в XIX в. заменяется глаголом несовершенного вида прилегать;
прУд-:
прУдлежати 'быть расположенным, лежать, находиться перед кем- или чем-л.': И по млтвУ и хвалУ вълУзъ въ пещеру, хлУбъ убо обрУте прУдълежящь ему не тако же чистъ, нъ нУкакъ скврьнавъ, и чюдивъ ся иунылъ бысть. Патерик Син., 389. XI в. СлРЯ Х^ХУП вв., 18: 193; прУдсУдУти 'сидеть перед кем-л.': ОвУмъ предстоящимъ окрстъ его, овУмь же предсУдящимъ у него. Ж. Стеф. Перм. Епиф., 82. XV-XVI вв. ~ ХУ в. СлРЯ Х-ХУЛ вв., 18: 209; прУдстояти 'стоять рядом или перед кем-, чем-л.': Въ страсУ и трУпетУ прУдъ-стоя нбсному цсрю. КР 1284, 192в. КСДР;
раз-:
расстояти 'отстоять, находиться на расстоянии': Вься тварь веселить ся... славящииХа, тУмь борастоящая събьравъшаго и от коньць блгдтию. Мин. сент., 0119. 1096 г.; ВъзвестисяМагеллануяко пучина она не велми глубока есть, ниже много от суши разстоит. О Молук. остр., 243. ХУ в. СлРЯ Х-ХУП вв., 22: 65.
Своеобразие приставочных позиционных глаголов в пространственных значениях, как и всех предикатов «нахождения в пространстве», «заключается в том, что их денотаты не представлены как определенные виды деятельности (энергии). Они указывают только на связь некоторого объекта с тем или иным пространством» [Селиверстова, 2004: 602]. Позиционные глаголы с локальными приставками передают пространственное соотношение между статичными предметами - пассивными субъектами ситуации локализации. Это или натурфакты (гора, море, облака, ельник и др.) и артефакты (обычно больших размеров - город, пристань), или субъекты, хотя и одушевленные, но вне характеристики по признакам,
связанным с представлением об активности/неактивности. Потому и одушевленные субъекты представлены только как физические тела, локализованные в пространстве. Если же контекст актуализирует психологические, ментальные и социальные «семантические слои» субъекта [Лебедева, 1999], то вместе с пространственным значением у приставочного позиционного глагола может появляться оттенок переносного, например у глагола прУдстояти не только 'стоять рядом или перед кем-, чем-л.', но и 'служить': ВьсУмъ бо града того вельможамъ въ тъ днь възлежащемъ на обУдУ у властелина и повелУно бУ убо блженууму Феодосию предъстояти и служити. (Ж. Феодос. Нест.) Усп. сб., 79. XII-XIII вв.; Слуга бо не сУдить, но предстоитъ. Еже бо сУдити - владычня есть власти, а еже прУдстояти - рабьския и учиненыя. (Маргарит) ВМЧ, Сент. 14-24, 842. XVI в. ~ XV в. СлРЯ XI-XVII вв., 18: 213. При нейтрализации позиционной и локальной семы это значение может стать основным: (1015): И слугу его падиша на нем прободоша с нимь... его же люб-ляше повелику Борисъ бУ бо възложилъ на нь гривну злату велику, в неи же предъстояше пред нимь [вар. предстояше ему]. Лавр. лет., 134. СлРЯ XI-XVII вв., 18: 213-214.
3. Многие приставочные позиционные глаголы в собственно пространственных значениях в памятниках письменности уже не зафиксированы, однако они могли широко употребляться в переносных значениях, сохранявших тесную связь с пространственными.
3.1. Одно из направлений развития значений на базе пространственных - их абстрактивация. У ряда позиционных глаголов с пространственными приставками на основе конкретного значения месторасположения в пространстве развивается абстрактная семантика локализации, поэтому эти глаголы продолжали сочетаться с беспредложными формами существительных, приобретшими объектные значения. Например, обстояти, обсУдУти, облежати (кого, что) 'располагаться вокруг кого-, чего-либо' ^ 'окружать', прилежати (чему, к чему) - 'располагаться рядом с чем-л.' ^ 'прилегать, примыкать', застояти (кого, что) 'стоять перед объектом со стороны наблюдателя' ^ 'закрывать, заслонять' (см. выше у до-стояти (чего, до чего) 'возвышаться до какого-л. предела, касаясь чего-л.'^ 'доставать до чего-л.)'.
3.2. Развитие переносных значений у глаголов связано с изменением таксонимического класса участников - субъектов и объектов [Падучева, 2002] и с переносом глагольной ситуации с конкретно-пространственного плана в абстрактный, в сферу психологического, ментального и социального, с актуализацией соответствующих сторон субъекта, что возможно при его одушевленности, особенно при принадлежности к классу лиц.
Продемонстрируем механизм развития переносных значений на примере глаголов с приставками при- и за-, которые, как и остальные
позиционные приставочные глаголы, в памятниках письменности русского языка гораздо чаще употреблялись в переносных значениях, чем в пространственных.
3.2.1. Позиционные глаголы с приставкой при-.
У глагола присУдУти переносное значение 'подстерегать, быть в засаде' развивается на основе пространственного 'находиться рядом с чем-, кем-л.' при наличии субъекта-лица с актуализацией сем враждебных намерений, при этом ситуация из конкретно-пространственной сферы переносится в абстрактно-психологическую: Съвопрошатися о путех, лежащих ко граду их, и о приседящих раз-бойницех, и како возмощи без вреда пройти. Ив. Гр. Посл., 187. 1573 г. КДРС. Приседящие разбойници - не только находящиеся у дорог (пространственное расположение физического тела), но и - подстерегающие (психологическая, социальная сфера). Внутренняя форма глагола указывает на базовую ситуацию пространственного местонахождения, но ядерная часть ситуатемы относится к абстрактной сфере психологического, ментального и социального.
Если в конструкциях с глаголами пристояти, присУдУти, при-лежати в субъектной позиции употреблено одушевленное существительное со значением лица, а в позиции зависимого члена - абстрактное, обозначающее действия, занятия, то глаголы приобретают переносные значения 'придерживаться чего-л., следовать чему-л.', 'охранять что-л., заботиться о чем-л.', особенно часто - 'предаваться чему-л., усердствовать в чем-л.': присУдУти: БУжи празности и плетение мыслей, присУди молитвУ, рукодУлию, чтению. (Посл. о житии) Сб. Друж., 88. ХУ в. СлРЯ Х-ХУП вв., 20: 11; пристояти: (1216): Не пристоите, брате, къ користи, но прилежите к боеви, еда како обращьшеся на ны смятуть ны. Моск. лет., 133. (В Ник. лет. X, 74 (1216): не пристоите, брате, къ корысти, но пристоите къ боеви.); Но Амаагметъ крУпко брани пристоя и вельми вопия: Ягма, ягма, сирУчь на разграбление града. Кн. Степ., 497. ХУ-ХУП вв. ~ 1560 г. СлРЯ Х-ХУЛ вв., 20: 37.
Сохранившиеся в современном русском языке дериваты пристойный, пристойно связаны с существительным пристой 'приличие', образовавшимся, как и существительное достой 'достоинство', от приставочного позиционного глагола: до-стояти > 'подходить, соответствовать' > 'подобать, приличествовать'; при-стояти > 'подходить, соответствовать' > 'подобать, приличествовать' (о глаголе достояти, существительном достой и его дериватах см.: [Табаченко, 2008]).
Особенно часто в значении 'усердно заниматься чем-либо, предаваться чему-либо' употреблялся глагол прилежати: Из млада прилежааху стыхъ книгъ. Изб. Св. 1076 г., 4; Прилежи дУлУ своемь.
ПНЧ XIV, л. 55. (Чуд., 16 - в дУлУ) КСДР; Отецъмой прилУжаше пития хмельнова. Пам. старообр., 170. ХУП в. КДРС. С этим значением связаны и сохранившиеся в современном русском языке дериваты прилежание, прилежный, прилежно.
3.2.2. Позиционные глаголы с приставкой за-. Приставка за- в сочетании с позиционными глаголами по-разному концептуализирует расположение в пространстве: глаголы сидеть и лежать с этим префиксом имели значение 'находиться (сидеть, лежать) за чем-л.', а застоять - 'находиться (стоять) перед объектом со стороны наблюдателя'. У этих глаголов на основе пространственных значений при актуализации субъектной целеустановки в сферах психологического, ментального и социального развивается целый ряд переносных значений:
застояти 'стоять перед объектом' ^ 'закрывать, заслонять' ^ 'защищать': Законъ застоя и прУдания славне отьчьскааго. Мин. Пут. XI в.*; А мат<ь> де ея исцова Анютка и брат Федка во дворУ у нея исца ево АлексУя и в ызбУ не застаивали. Колл. Зинченко, № 144, сст. 3. 1695 г. СлРЯ XI-XVII вв., 5: 302, 306-307; Застой меня, не выдай обидчику! (дериваты застоя, застоюшка, застойник, застойница, застойщик). Даль, I: 638-639;... Приказчица была женщина смирная, и сердце в ней было доброе. Где могла, усмиряла мужа и застаивала перед ним мужиков. Л. Толст. Свечка. ССРЛЯ, 4: 922;
'стоять перед объектом' ^ 'мешать ему двигаться' ^ 'задержать, не пропустить': Насъ застояли было у заставы. Ихъ застоялъ ледъ, рУка. Даль, I: 638-639;
залежати 'лежать за чем-л.' ^ 'лежать, находиться в укрытии, засаде': Под дорогою залежат илюдеи бьют и всякое дурно чинят. Олон. а., карт. 6, сст. 26. 1664 г. СлРЯ Х^ХУП вв., 5: 230.
Сема преграды в пространственном значении также способствовала развитию переносного значения: 'находиться за чем-л.' ^ 'не двигаться' ^ 'простоять, пролежать где-л. дольше, чем нужно, застояться, задержаться' ^ 'остаться без употребления':
застояти: Везли изъ Нижнего подрядчики... на своихъ стругУхъ и застоялъ тотъ хлУбъ на мели подъ Николскимъ монастыремъ. ДТП I, 1330. 1667 г. СлРЯ Х^ХУП вв., 5: 307. С этим значением связано и существительное застой 'остановка в движении' (с ХУП в.) (кораб-лямъ застой), 'место, где рыба останавливается', 'нераспроданные съестные и кормовые припасы', 'болезненная задержка движения жидкости в организме' (с ХУШ в.), а также прилагательное застойный, например застойное сено (с ХУП в.);
залежати: 'залежаться, остаться без движения (о деловых бумагах)'; 'не получить сбыта, остаться непроданным (о товарах)'; 'остаться (оставаться) без обработки (о земле)'; 'долго пролежать, лежать больным' - в деловой письменности ХУП в. СлРЯ XI-XVП вв., 5: 230;
засидеть 'пробыть где-л. дольше, чем нужно, задержаться' ^ 'остаться без употребления' ^ 'засидеться в девках': У соседа дочь хвалят, А у другого они корят; Корена замуж вышла, Хваленая засидела. Курск., Соболевский. СРНГ, 11: 31-32.
С XVI в. в этих значениях употребляются префиксально-пост-фиксальные глаголы залежатися, застоятися, с XVII в. - засидУ-тися (СлРЯ XI-XVII вв., 5: 230, 307, 296), сохранившиеся в современном русском языке.
4. Проблема происхождения позиционных глаголов с пространственными приставками.
Большинство позиционных глаголов с пространственными приставками, кроме глаголов с приставкой за-, употреблялось преимущественно в памятниках книжно-славянской письменности, часто переводных, в качестве не только семантических эквивалентов, но и калек соответствующих греческих глаголов, например облежа-ти -яер1к£фш 'лежать вокруг, обволакивать'; обстояти -яерйатфл 'ставить, становиться, стоять кругом', належати - ётке'фш 'лежать на чем-либо', присУдУти - яареЗр'ОФ и яаракаб'^ф 'сидеть рядом', прУдлежати - ярокефаг 'лежать впереди'; 'лежать перед кем-то, быть предложенным', расстояти - Зйатаабаг 'становиться, стоять врозь, разделять' и др. При калькировании могла усваиваться вся семантическая структура греческого глагола, например переносные значения глагола подлежать (ср. греч. токефш 'лежать внизу', 'лежать в основании, служить основанием', 'подчиняться', 'подлежать чему-л.'), значение 'подстерегать' у присУдУти (ср. греч. £ф£§реим 'сидеть, покоиться, находиться'; 'залегать, лежать в засаде', 'подстерегать, высматривать, выжидать', 'караулить, стеречь'; 'наблюдать, присматривать').
Это дает основания для сомнения в том, что в древнерусском языке эти глаголы были остатками реликтовых СТ. Некоторые ученые отвергают гипотезу исконного происхождения приставочных позиционных глаголов, настаивая на старославянском (церковнославянском) происхождении (калькировании греческих и латинских образцов) таких глаголов, как отстоять, обстоять, состоять, предстоять, надлежать, принадлежать, подлежать, что, по мнению В.В. Виноградова [Виноградов, 1947: 538], Анны А. Зализняк и А.Д. Шмелева [Зализняк, Шмелев, 2000: 78], является основной причиной их видовой дефектности. Н.С. Авилова добавляет, что «некоторые из этих "традиционно" одновидовых глаголов являются таковыми и по своей семантике "непредельного" действия <...>. Старославянское происхождение перевело их значение в переносное, отвлеченное "непредельное" значение и придало многим из них торжественную стилистическую окраску» [Авилова, 1976: 116].
Действительно, сохранившиеся в современном русском языке приставочные позиционные глаголы употребляются, как правило, в
2 ВМУ, филология, № 1
переносных отвлеченных значениях, это приводит к определенному стиранию внутренней формы глагола, что снимает наглядность указанного грамматического парадокса.
На наш взгляд, в целом модель, предусматривающая пространственное маркирование префиксами основ статальных глаголов, является праславянской, унаследованной из индоевропейского языкового состояния, однако уже к началу письменного периода она была утрачена из-за несовместимости развившейся предельности пространственных приставок со статальностью основ позиционных глаголов (впрочем, остается открытым вопрос о времени сращения приставок и глаголов в одну лексему, ср., например, мнение А.А. Ка-раванова об отсутствии «в ряде случаев прочной спаянности приставки с основой» даже в древнерусском языке [Караванов, 1992: 111]).
Приведенный выше материал показывает, что большинство зафиксированных в памятниках письменности позиционных глаголов с пространственными приставками - книжно-славянского происхождения: это генетически старославянские глаголы или созданные по их образцу (о глаголах възлежати, досто0ти, злсто0ти, нллежлти, нлсто0ти, нлдълежлти, овлежлти, осто0ти (овьсто^ти), отъсто^ти, прилежлти, присУдУти, прУдълежлти, прУдъсто^ти, рлсто^ти и др. в старославянском языке см. [Табаченко, 2007]).
Со второй половины XVI - начала XVII в. те из приставочных позиционных глаголов, которые стали широко употребляться в каких-либо переносных значениях, или их дериваты (обстоять, надлежать, подлежать, предстоять, пристойный, прилежный, прилежание и др.), перестают быть принадлежностью только книжно-литературного типа языка и употребляются в языке деловой и бытовой письменности.
5. Условием утраты статальными глаголами пространственных приставок явилось вытеснение зависимых беспредложных форм имени существительного предложными. Более древними были конструкции с пространственными позиционными глаголами, включающие беспредложные формы имени существительного. Указание на пространственное местонахождение несла приставка глагола, а форма имени называла пространственный объект, по отношению к которому конкретизировалось местонахождение: вокруг, перед, рядом, сверху, снизу. При глаголах типа обстояти - это форма винительного беспредложного падежа, при глаголах с приставками при-, прУд-, над-, под- - как правило, дательного беспредложного (ср. употребление в древнерусском языке беспредложных форм имени существительного при глаголах движения: отъити города, доити города, вънити городъ, прити городу). Эти беспредложные формы имени существительного при приставочных глаголах были структурно и семантически несамостоятельны: формы городъ,
прУстолу в конструкциях обстояти, обсУдУти, облежати городъ; прУдстояти, пристояти прУстолу вне сочетания с глаголами не несли информации о пространственном расположении (как и формы города, городъ, городу вне конструкций с глаголами движения не обозначали пространственный ориентир), такие синтаксические формы Г.А. Золотова [Золотова, 1973] называет связанными синтак-семами, в отличие от свободных, семантически самостоятельных, обладающих синтаксической семантикой и вне глагольной конструкции: вокруг города, перед престолом, у престола, от города, до города, в город, к городу.
Этот тип конструкций, в которых зависимые формы имени существительного с потенциальным значением обстоятельства места реализуют это значение только в сочетании с глаголами и только за счет того, что в самих глаголах содержатся пространственные уточнители, явился непродуктивным для славянских языков, в частности для русского. В конструкциях с позиционными глаголами приставочные образования заменяются бесприставочными, а беспредложные формы имени существительного - предложными: стоять вокруг города, рядом с престолом, перед цесарем, над монастырем.
В качестве переходного этапа отмечены контаминированные конструкции, включающие приставочные позиционные глаголы и предложно-падежные формы имени существительного, например: И се приду англи бжии прУдъстояти прУдъ бмъ. (Пам. св. Иова) Усп. сб., 84в. XII-XIII вв.; (1263): Пр<У>м<у>др<о>сть... при вратУхъ силн<ых> присУдить. Лавр. лет., 204; (1174): Остояша около города 9 недУль. Ипат. лет., 576; Херувими и серафими окрсть прУстола обстоющь. (cherubim et seraphim thronum circumstantes). Кн. Енохова, I. 19-20. XV в. ~ XIII в. КДРС; В восточнУи же странУ ес<ть> иная самоедь каменская, облежит около югорьские земли. Сл. чел. незн. I, 235. XV в. КДРС (подробнее см.: [Табаченко, 1986]). В конструкциях с глаголами движения пространственно-предельная приставка сохранилась, так как могла сочетаться с этими основами, при вытеснении беспредложных зависимых форм имени предложными.
Таким образом, несовместимость локально-предельного значения приставки и статальности основы - одна из причин исчезновения пространственных приставочных позиционных глаголов, но не единственная. Наблюдения над структурно-семантическими изменениями в описанных конструкциях подтверждают вывод Г.А. Золотовой о том, что позиция свободных синтаксических форм является более активной по сравнению с позицией связанных синтаксических форм, что «обнаруживается явное тяготение к обобщенным и семантически мотивированным синтаксическим связям, а не к индивидуальным, обусловленным лексико-грамматически» [Золотова, 1973: 115]. Эта тенденция к семантизации синтаксических отношений между
глаголом и формой имени существительного проявилась прежде всего в увеличении структурно-семантической самостоятельности форм имени существительного с обстоятельственными значениями. Появление предлогов прояснило, уточнило уже довольно размытые древние значения падежей, сделало формы более семантически самостоятельными, не зависимыми от глагола, семантика свободных синтаксем заключена в них самих, она не определяется синтаксическим окружением, поэтому опредложивание падежных форм не свидетельствует о нарастании аналитизма в русском языке [Таба-ченко, 2001].
6. Появление предложно-падежных синтаксем создало условие для освобождения приставок от обязательной функции обозначения пространственности, что стало базой нового витка в развитии приставочного глагольного словообразования.
6.1. Важным этапом в этом процессе было появившееся у приставок значение результативности как частного случая предельности. По мнению М.В. Нефедьева, результативность оформилась на базе предельности в поздний праславянский период в результате соответствия семантики приставки и эволютивных глагольных основ, обозначающих активное целенаправленное действие, стремящееся к достижению результата. Это привело к нейтрализации соответствующей семантики приставки, значение которой стало расцениваться как результативное. После закрепления за приставкой этого значения круг мотивирующих основ расширяется: присоединяясь к ним, префикс начинает вносить только результативное значение. В дальнейшем при семантическом заражении десемантизированной приставки от глагольных основ происходило формирование новых СТ. Этот процесс, как и оформление значения результативности, происходит в кругу эволютивных основ [Нефедьев, 1992: 29-37]. Определенную роль в формировании новых СТ играло и семантическое заражение от контекста.
При формировании новых СТ в недрах результативного происходила глубинная перестройка ситуаций, этими СТ называемых, формирование новых когнитивных структур, ориентированных на аспекты протекания действия (модификационные СТ) и на актуализацию анимальных, психологических, ментальных и социальных планов в качестве источника результативности и объектности, что приводило к формированию новой ситуации в качестве основной (мутационные СТ). Статальные глаголы, онтологически непредельные и нерезультативные, в сочетании с результативными приставками могли реализовывать результативность полиситуативную (полипропозициональную) и значения временных способов действия (СД) - в рамках омонимичных пространственных СТ. 20
При модификационном типе деривации не затрагивается результативно-целевая перспектива исходного глагола, не возникает «номинация нового действия», а только «меняются временные, пространственные, количественные, оценочные характеристики» [Петрухина, 2000: 114].
При реализации «незапланированной» предельности и результативности присоединение приставки может менять «результативно-целевую перспективу исходного глагола и его логические и соответственно семантические валентности» [там же]. Приставочный глагол в этом случае в качестве основной называет совершенно иную глагольную ситуацию, связанную не с исходной основой, а с другим классом глагольных номинаций, - например «получить», «захватить», «заработать», «пропустить», «растратить» и др. Глагольная основа в этом случае превращается в своеобразное «обстоятельство образа действия», уточняющее, каким образом, при помощи чего реализуется основное глагольное действие, представленное приставкой. В результате словообразовательной мутации «создается сложная номинация, не только называющая новую ситуацию, но и выражающая связь между ней и исходным действием, которое в большинстве случаев выступает либо ее причиной (проспать остановку, выслужить повышение), либо способом достижения.» [Петрухина, 2000: 118-119].
Что касается диахронического исследования внутриглагольной префиксации в этом аспекте, то модификационные типы, как правило, связанные со способами глагольного действия, становились объектом изучения историков языка [Джемакулова, Сигалов, 1975; Сигалов, 1975а; Сигалов, 1975б]. Исследование мутационных типов словообразования в историческом аспекте только начинается [Табаченко, 2005; Боровиков, 2008].
Позиционные глаголы, обозначающие безобъектное и безрезультативное действие, при актуализации аспекта протекания, т.е. аспекта временной протяженности, представляют ситуацию как длящийся во времени процесс с выделением всех фаз, кроме начинательной, поскольку место этой фазы занято соотносительными каузативами и автокаузативами: положить, лечь - лежать; поставить, встать -стоять; посадить, сесть - сидеть [Лебедева, 1991: 110]. Результативность, заложенная в приставке, переносится на временную ось, отдельные отрезки времени могут мыслиться как временные ограничители действия (досидеть до вечера) и как особые объекты, что делает приставочные позиционные глаголы переходными (досидеть последние часы, отсидеть день, посидеть час, просидеть вечер). Прототипическое значение приставки, взаимодействуя с результативным, трансформируемое семантикой производящего глагола и контекстуального окружения, формирует тот или иной аспектуальный оттенок, проявлявшийся сначала только в контексте и позже (конец старорусского периода) оформившийся в самостоятельное значение
СД - финально-комплетивного, финитивного, ограничительного (де-лимитативного), длительно-ограничительного (пердуративного).
Интенсивно-результативный СД не связан с актуализацией аспекта протекания, в качестве объекта и источника результативности здесь выступает одна из сторон субъекта, задействованная в смежных ситуациях, - долежаться (до неприятностей), насидеться (на всю жизнь), отлежаться.
6.2. Значения приставочных позиционных глаголов, появившиеся в рамках словообразовательной мутации (как и модификации), могут быть не связаны с пространственной семантикой, а кристаллизуются в недрах результативности, трансформируя в объект и результат фрагменты полиситуативного комплекса - ряда смежных ситуаций, связанных различными отношениями.
Даже такой глагол, как насидеть 'согреть яйца теплом своего тела до состояния вылупления птенца', по видимости продолжающий семантическую историю древнерусского (см. выше), на самом деле образован в рамках другого СТ. В древнерусском языке, как уже указывалось, у глагола насУдУти на базе пространственного значения 'сидеть, находиться на чем-л.' развилось более узкое, специализированное - 'сидеть на яйцах (о птицах)': алконостъ яиця своя въ глубину кладеть. сама верху воды. насУдить. МПр XIV, 32. СлДРЯ XI-XIV вв., V: 206. Однако, в отличие от современного русского языка, это глагол статальный, непереходный, непредельный, несов. вида (об имперфективности приставочных основ на -Ути с семантикой состояния см.: [Кукушкина, Ремнева, 1984: 39]); пространственное значение приставки 'нахождение на чем-либо' дублируется формой верху воды. В этом значении в подобных контекстах глагол насУдУти употреблялся и в книжно-литературных памятниках XV-XVII вв., но в XVIII в. он уже фиксируется как переходный и результативный глагол совершенного вида: НасУдка уже насидУла яица. САР, V: 1034. У него появляется имперфективная пара - насиживать, он не сочетается с предложно-падежной формой на + предл. п., поэтому его значение уже не пространственное - 'сидеть на чем-л. (яйцах)', а результативное - 'согреть яйца теплом своего тела до состояния вылупления птенца'. Таким образом, на каком-то этапе в глаголе насидеть пространственная приставка заменилась на результативную (ср. нагреть). Это значение развилось у префикса в сочетании с эволютивными основами при совпадении их значений, например намазати, написати, а после закрепления этой семантики он присоединялся к другим основам только в качестве результативного [Нефедьев, 1992: 31]. В этом же значении в словаре Вл. Даля отмечен глагол засидеть: засиженное яйцо, насиженное (I: 632). Результативный глагол высидеть 'сидя на яйцах, вывести птенцов' (первая фиксация относится к XIV в., правда, как отмечает СлДРЯ
Х-Х1У вв., с неясным значением) образован в рамках мутационного СТ «добыть, получить, найти что-н. посредством действия, названного мотивирующим глаголом» (о его формировании см.: [Табаченко, 2005]), но объект этого глагола - уже не яйца, а птенцы.
Из-за противоречия между предельностью и результативностью приставки и статальностью основы глагол насидеть не исчез, а внутренне изменился, стал не пространственным, а переходным результативным глаголом совершенного вида, образованным в рамках словообразовательной мутации, называющим новую ситуацию - не «сидение (на яйцах)», а «согревание яиц до вылупления птенцов», возникшую потому, что субъектом является одушевленное существительное класса птиц. Таким образом, субъект участвует в нескольких ситуациях, связанных между собой, «расщепляясь» на несколько сторон: 1) физическую (тело птицы находится сверху яиц); 2) ани-мальную (птица не просто сидит на яйцах, но и согревает их теплом своего тела), предполагающую целеполагание (на уровне рефлекса) - птица сидит на яйцах для того, чтобы высидеть птенцов.
В рамках результативно-накопительного СТ, который мы рассматриваем как мутационный тип деривации, обозначающий новую ситуацию («приобрести», «получить»), связанную с «сидением» и «стоянием» отношениями цели, или причины и следствия, или способа и результата, у приставочных позиционных глаголов с приставкой на- отмечены следующие значения:
настоять 1) 'находясь на государственной военной службе по найму общины, выслужить какую-то сумму наемных денег (которая является долгом общины по отношению к нанятому лицу)' ХУГ-ХУЛ вв. СлРЯ Х-ХУЛ вв., 10: 274; 2) 'стоять до каких-либо последствий' (настоять комаров стоять до приманки ихъ; Настояли противного вУтру, о суднУ, которое долго дожидалось чего, стояло), а также 'накопить долг': Извощики настояли на себя долгъ, задержали простоемъ, за харчи и кормъ. Даль, II: 474; 3) 'накопить (навоз) за период зимнего стояния в хлеву': Скотина настояла навозу за зиму целый хлев. Пск., Копаневич. Костром., 1975. СРНГ, 20: 197;
насидеть 1) 'сидением в тюрьме, в оковах довести до какого-л. размера сумму, подлежащую уплате в качестве пошлины судебным властям' (XVII в.); 2) 'наготовить перегонкой, сбраживанием' (XVIII в. ~ XVII в.). СлРЯ Х-ХУЛ вв., 10: 244; 3) 'приобрУтать, наживать, сидя на мУстУ, сидУньемъ'; или 'нажить долги, убыток, например, сидя въ кабакУ, цУловальникомъ'. Даль, II: 468.
Во всех приведенных примерах субъект обладает признаком одушевленности, в нем актуализируются признаки живого (в субъекте-лице - ментального и социального, с целевой установкой), его деятельность имеет определенные последствия, а результатом становится объект из смежной с «сидением» и «стоянием» ситуации.
Объектная и результативная семы у глаголов належать, насидеть (руку, бок), настоять (ноги) могут возникать при одушевленных субъектах также потому, что объектами, способными изменяться до определенного результата, становятся части тела при их статичном положении (физиологическая сторона субъекта), соприкасающиеся с поверхностью [Лебедева, 1991: 125]. Это значение также развивается в рамках СТ «постепенно накопить(ся) в определенном количестве с помощью действия, названного мотивирующим глаголом». У глагола належать значение 'от долгого лежания, сидения получить болезненные явления в какой-л. части тела' фиксируется с XVIII в., у насидеть и настоять - с XIX в. Объектом (и результатом) при приставочном глаголе может становиться как часть тела, так и болезненные явления в этой части тела: Многие, сидя пристально и долго за работою, насиживаютъ болУзненные припадки. Слов. Акад. 1847, II: 403. Належалъруку, онУмУла. Больной належал пролежни. Даль, II: 432.
Это мутационное значение реализуется также у позиционных глаголов с приставками от- (см. ниже), про- и за-: пролежать: Онъ бока пролежалъ. САР, III: 1171; засидеть: Все ноги засидела. Ряз. Ряз., 1960-1963. СРНГ, 11: 31.
В современном русском языке позиционные глаголы могут образовывать приставочные дериваты в рамках продуктивных мутационных СТ, например «добыть, получить, найти что-н. посредством действия, названного мотивирующим глаголом»: прост. шутл. высидеть (мысль, решение) при потенциальных вылежать, выстоять (мысль, решение); «истратить, израсходовать что-либо на действие, названное мотивирующим словом» - потенциальные просидеть (в кафе), пролежать (в солярии) всю стипендию.
6.3. Динамика развития СТ хорошо прослеживается в эволюции семантической структуры глагола отстоять.
Пространственное значение 'находиться на расстоянии' (см. выше) является самым древним, восходящим ко времени, когда приставки не имели еще значения предельности. Возможна книжно-славянская реанимация этого глагола в пространственном значении, ср. в старославянском отъсто>ти 'отстоять, находиться на расстоянии': въ вьсь отъсто>шт@б . стлдш шесть десдтъ отъ <ероусл>л<и>мл Л24,13 Зогр Ас. СС: 434. Глагол отъсто>ти использовался для перевода греческих глаголов оф'гатаоваг 'отстоять, стоять отдельно, вдали' и аяе/егу 'отстоять, быть на расстоянии'.
Непространственные значения 'защитить', 'простоять до конца', 'утомить долгим стоянием (ноги)', 'дать чему-либо жидкому очиститься, оставляя в неподвижности' являются продуктом развития у приставки от- значений результативности: фазово-временной, в частности финитивной (модификационный СТ), и полиситуативной,
связанной со словообразовательной мутацией. Эти значения кристаллизовались в рамках результативного под влиянием внутреннего (заражение от основ) и внешнего контекста.
В древнерусских памятниках письменности круг приставок результативного СД был достаточно широким, к нему относился и префикс от-. Например, СлДРЯ отмечает следующие глаголы с приставкой от- в результативном значении: отъжати 'сжать, скосить'; отнемогати 'изнемогать, обессилевать'; отпУти (псалмы,литургию) 'спеть, пропеть', отрастити (плодъ) 'вырастить', отслужити (службу) 'отбыть срок службы, прослужить', отслушати 'прослушать' (обУдню), 'выслушать' и др. (VI: 237-284).
Поскольку стоять, как и другие позиционные глаголы, обозначает безобъектное действие, длящееся во времени, результат которого может быть связан с окончанием некоего установленного временного промежутка, а также события, в этот промежуток заключенного, в древнерусском языке употреблялся омонимичный пространственному глагол отстояти в значении, совмещающем результативность и финитивность, -'простоять до конца, окончить что-л.': (1074): по обычаю бо сему старцю отстоявшю утренюю предъ зорями. Лавр. лет., 64 об. (то же в Ипат. лет.); егда отъстоить новосщньныи попъ. урокъ свои. въ сборьнУи цркви. КВ к. XIV, 307г. СлДРЯ, VI: 285 (фиксация глагола отсУдУти 'прожить определенный срок на каком-л. месте (о переселенцах), до конца этого срока' - с XV в.; отлежать в финитивном значении - только в XIX в.).
На семантический вариант финитивности, передаваемый приставкой от-, наложило свой отпечаток прототипическое, а именно отделительное значение префикса. Эта отделительность может относиться к предшествующему состоянию (действию), субъект «отделяется» от него или вследствие невозможности его продолжать (отжить) или возможности не продолжать (выполнение заданной нормы, договора) - отработать, отслужить. По мнению М.А. Кронгауза, в СТ с финитивным значением в приставке от-«нет собственно идеи прекращения действия. Речь идет о переходе субъекта в определенное состояние, в котором он уже не способен совершать данное действие. Эта невозможность может быть окончательной, как, например, в случае с отмучиться в значении 'умереть', или временной, существенной для данной фазы развития (например, отцвести) . Актуальное отсутствие действия является следствием невозможности его осуществления. Вообще, идея заданной свыше и изначально нормы или обязанности характерна для приставки от- и во многих других употреблениях (ср., например: После института я отработал три года на производстве или Я отработаю этот долг)» [Кронгауз, 1997: 155]. Например, в древнерусских глаголах отобе-дати, отпити семантический акцент, вносимый приставкой, дела-
ется на «отделении» от действия, невозможности его продолжения вследствие исчерпанности в отличие от глаголов дообедати, допити, в которых финитивность связана с комплетивностью (доведение до конца намеченного, должного осуществиться действия).
Таким образом, глагол отстояти в значении 'закончить стоять' наряду с рядом других глаголов (оталкати 'окончить пост', отслу-жити, отслушати, в которых результативность совпадала с окончанием какого-л. временного срока или действия, в этот срок заключенного) являлся глаголом - образцом формирования финитивного СТ (и СГД), передающего идею невозможности продолжения действия или исчерпанности установленной нормы. При закреплении этого значения у приставки от- она стала присоединяться и к другим основам в рамках СТ «завершить действие, названное мотивирующим глаголом», например отгреметь, отцвести, отшуметь и др.
Значения 'защитить от нападения неприятеля, не дать врагу захватить' и 'оставляя жидкость в неподвижности, заставлять осесть находящиеся в ней примеси или составные части' в истории русского языка оказываются неожиданно связанными.
Первое появилось у глагола отстояти в старорусский период и сформировалось в рамках общерезультативного СТ, предшествовавшего финитивному. Это результатив глагола стояти в значении 'защищать, заступаться' в сочетании с субъектами-лицами (см. СлРЯ XI-XVII вв., 28: 112-113). В семантике приставки в составе деривата сохраняется и след отделительности. В конструкциях с этим глаголом обычно употреблялась предложно-падежная форма отъ + род. п. со значением нападающих лиц или действий посягательства, от кого (чего) защищали, обороняли какой-л. объект: И ты съ стрУлцы... острогъ отъ нУмецкихълюдей отстоялъ и наши волости. уберегъ. ААЭ I, 368. 1580 г.; А Сидоръ Жерноковской на свои деревни даетъ купчие безъ денегъ... не хотя мнУ Тренке живота моего платить, чтобы... свои деревни отъ повытей сторонами отстоять. АХУ III, 8. 1626 г. СлРЯ XI-XVII вв., 14: 37-38. В современном русском языке в подобных конструкциях форма от + род. п. употребляется редко.
В старорусском языке функционировал и возвратный глагол от-стоятися 'защититься, отстоять себя' в абсолютивном употреблении и в сочетании с формой отъ + род. п.: А воеводы великого князя... пришли къ Мстиславлю и съ нарядомъ... посад сожгли; а городъ Мстиславль отстоялся. Ник. лет. XIII, 88. СлРЯ XI-XVII вв., 14: 38. У современного глагола отстояться с этим значением связано разг. 'пробыть, простоять где-л., спасаясь, укрываясь от чего-л., пережидая что-л.'. На основе этого семантического признака 'пробыть, простоять где-л. в спокойном состоянии' с нейтрализацией семы 'спасаясь, укрываясь от чего-л.' с XVII в. у глагола отстоятися появляется значение 'простояв некоторое время, дать отстой, осадок (о жидкости)'. На формирова-
ние этого значения повлияла и семантика основного глагольного СТ, связанного со значением отделительности: во время нахождения в спокойном состоянии в жидкости происходит отделение примеси. А в XIX в. в результате обратной деривации появляется глагол отстоять со значением 'дать чему-либо жидкому отстояться, очиститься отъ мутности': Не отстоявъ вина въ бочкУ, не разливай по бутылкамъ. Слов. Акад. 1847, III: 130. Называющий новую ситуацию, этот глагол следует рассматривать в рамках словообразовательной мутации.
Значение 'утомить долговременным стоянием' (ноги) также появляется только в XIX в. как реализация развивающегося мутационного СТ «довести до нежелательного состояния (повреждения, утомления) в результате действия, названного мотивирующим глаголом» (см. Слов. Акад. 1847, III: 130; Даль, II: 757), в котором исследователи также усматривают след отделительности (как, например, в глаголе отморозить) [Джемакулова, Сигалов, 1975: 47] (отлежать и от-сидУть в подобных значениях зафиксированы в XVIII в.). Объектом, способным измениться до нежелательного результата, становится часть тела одушевленного субъекта (см. выше).
Краткий исторический очерк развития значений глагола отстоять позволяет по-новому взглянуть на его лексикографические портреты. СРЯ выделяет три омонима: 1) отстоять1 'Защитить от нападения неприятеля, не дать врагу захватить'; 2) отстоять2 1. 'Простоять до конца' (вахту, обедню). 2. Разг. 'Утомить долгим стоянием' (ноги); 3) отстоять3 'Находиться, быть расположенным
на каком-л. расстоянии от чего-л.'. (II: 712-713). В ССРЛЯ дается два
21 омонима: отстоять2 с пространственным значением и отстоять1 с
остальными тремя значениями плюс четвертое - 'оставляя жидкость
в неподвижности, заставлять осесть находящиеся в ней примеси или
составные части' (8: 1615-1623). В БТС - 4 омонима: 1) отстоять1
1. 'Защитить от посягательства, уничтожения'. 2. 'Опровергнув
возражения, добиться признания чего-л., выполнения чего-л.';
2) отстоять2 1. 'Присутствуя где-л. или работая, простоять какое-л. время, до конца чего-л.'. 2. 'Стоять какой-л. срок, не разрушаясь; простоять (о строениях)'. 3. Разг. 'Утомить долгим стоянием (ноги)';
3) отстоять3, от кого (чего) 'Находиться на некотором расстоянии от кого-, чего-л.'; 4) отстоять4, что 'Дать отстояться' (762).
На наш взгляд, следует выделять или пять омонимов, поскольку они являются реализацией разных СТ, или два, объединив все результативные значения (т.е. кроме пространственного) в качестве ЛСВ одной лексемы (как в ССЛРЯ).
7. Выводы.
1. Развитие внутриглагольной префиксации происходило на фоне вытеснения беспредложных форм имени существительного предложными, что создало условия для переноса пространственной
маркированности с глагола на форму имени существительного и развития у приставок значений, не связанных с пространственными.
2. Важным этапом стало появление у глагольных префиксов значений предельности и результативности: предельность пространственных префиксов привела к невозможности их сочетаний со статальными основами и исчезновению соответствующих СТ. Остается открытым вопрос о том, являются ли приставочные позиционные глаголы с пространственными приставками в памятниках письменности русского языка XI-XVII вв. остатками исконных СТ или их книжно-славянской реанимацией.
3. Результативность приставок развилась на базе предельности как естественный, «запланированный» результат прежде всего у эволютивных глаголов, обозначающих действие, стремящееся к его достижению. При актуализации в глаголах, в том числе и позиционных, семы протекания происходил перенос результативного фокуса на ось времени, отдельные ее точки мыслились как временные ограничители действия, а временные отрезки как особые объекты (у приставочного глагола появлялась переходность), и при поддержке контекста, взаимодействуя с прототипической семантикой префикса, результативность трансформировалась в темпорально-фазовые значения, глагол становился перфективным.
4. Развившаяся предельность и результативность префиксов могла трансформировать в объект и результат также различные фрагменты называемого приставочным глаголом полиситуативного комплекса - ситуатемы, включающей не только ассертивную (ядерную) ситуацию, но и связанные с ней различными отношениями смежные ситуации [Лебедева, 1999]. Увеличению полиситуативности и соответственно количества возможных объектов, трансформируемых в результат, способствует одушевленность именных актантов, в частности принадлежность их к таксонимическому классу лиц, способных участвовать в нескольких смежных ситуациях.
Таким образом, при кристаллизации новых СТ происходило формирование новых когнитивных структур, ориентированных на аспекты протекания действия (модификационные СТ) и на актуализацию анимальных, психологических, ментальных и социальных планов в качестве источника результативности и объектности, что приводило к формированию новой ситуации в качестве ядерной (мутационные СТ). Отсутствие естественных предельности, результативности и объектности в статальных позиционных глаголах было благоприятным условием для реализации в их приставочных дериватах результативности «незапланированной» - темпорально-фазовой и полиситуативной - в рамках омонимичных пространственным СТ.
5. Эта динамика развития СТ демонстрирует определенные ступени отражения свойств субъекта в деривационных структурах.
В древнейших пространственных СТ актуализируются только физические свойства субъекта: материальное тело, локализованное в пространстве. При актуализации ментальной, социальной, духовной сторон субъекта на базе пространственных могли развиваться переносные значения, но эти процессы имели индивидуальный характер и не были связаны с формированием новых СТ. Модификационные фазово-темпоральные СТ актуализируют процесс протекания, происходит перенос действия и его актантов на ось времени, во временные координаты. Мутационные СТ базируются на активности субъекта, на его представленности не только в пространственно-временном, но и в анимальном, психологическом, ментальном, социальном планах, представляющих комплекс смежных ситуаций, объединенных одним участником. Продуктивность этих СТ, потенциализмы свидетельствуют об ориентации словообразовательной системы на эти планы человеческой деятельности.
Усиление роли результативности, объектности и одушевленности (личности) в появлении новых СТ коррелирует с развитием грамматических категорий вида, объекта и одушевленности/неодушевленности.
Список литературы
Авилова Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова. М., 1976. Бондарко А.В. Лимитативность как функционально-семантическое поле // Теория функциональной грамматики: Введение, аспектуальность, временная локализованность, таксис. 3-е изд., стереотип. М., 2003. Боровиков А.А. Развитие субъектной перспективы в семантической структуре мутационного глагола в истории русского языка // Материалы XV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». М., 2008. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1947. Гамкрелидзе Т.В., ИвановВяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы.
Ч. 1. Тбилиси, 1984. Грубор Дж. [Из книги «Видовые значения»] // Вопросы глагольного вида. М., 1962.
Джемакулова Э.М., Сигалов П.С. История русских финитивных глаголов // Труды по русской и славянской филологии. XXV. Тарту, 1975 (Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Серия лингвистич. Вып. 375). Зализняк Анна А., Шмелев А.Д. Введение в русскую аспектологию. М., 2000.
Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., 1973.
Караванов А.А. К вопросу о характере категории предельности древнерусского глагола // Вопросы языкознания. 1992. № 6. Кронгауз М.А. Глагольная приставка, или координата времени // Логический анализ языка. Язык и время. М., 1997.
Кукушкина О.В., Ремнева М.Л. Категории вида и времени русского глагола (исторический аспект изучения). М., 1984.
Лебедева Н.Б. Словообразующие возможности глагола // Семантические вопросы словообразования: Значение производящего слова. Томск, 1991.
Лебедева Н.Б. Полиситуативность глагольной семантики (на материале русских префиксальных глаголов). Томск, 1999.
Маслов Ю.С. Роль так называемой перфективации и имперфективации в процессе возникновения славянского глагольного вида. М., 1958.
Нефедьев М.В. Глаголы с приставками НА-, ОБ- (ОБО-) в русском языке Х-ХУШ вв.: Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1992.
Нефедьев М.В. О проявлении значения предельности у глагольных приставок // Русистика сегодня. 1996. № 2.
Падучева Е.В. О параметрах лексического значения глагола: таксоними-ческий класс участника // Русский язык в научном освещении. М., 2002. № 1 (3). (Языки славянской культуры).
Петрухина Е.В. Аспектуальные категории глагола в русском языке в сопоставлении с чешским, словацким, польским и болгарским языками. М., 2000.
Плунгян В.А. К определению результатива (универсальна ли связь резуль-татива и предельности?) // Вопросы языкознания. 1989. № 6.
Селиверстова О.Н. Контрастивная синтаксическая семантика. Опыт описания // Труды по семантике. М., 2004.
Сигалов П.С. История русских ограничительных глаголов // Труды по русской и славянской филологии. XXIII. Тарту, 1975 (Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Серия лингвистич. Вып. 347).
Сигалов П.С. История глаголов комплетивного способа действия в русском языке // Труды по русской и славянской филологии. XXV. Тарту, 1975 (Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Серия лингвистич. Вып. 375).
Соколов О.М. Вопросы префиксальной дивергенции // Вопросы языка и литературы. Томск, 1970.
Табаченко Л.В. Об одной из тенденций развития обстоятельственных конструкций в русском языке XI-XVП вв. (на примере конструкций с глаголами обстояти, облежати, обсЬдЬти) // Вопросы языкознания. 1986. № 3.
Табаченко Л.В. Семантизация синтаксических отношений и тенденция к аналитизму в истории русского языка // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия «Общественные науки». 2001. № 4.
Табаченко Л.В. К истории формирования мутационных типов деривации // Язык как система и деятельность. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 80-летию проф. Ю.А. Гвоздарева. Ростов-н/Д., 2005.
Табаченко Л.В. Позиционные приставочные глаголы в старославянском языке // Кшвська старовина. 2007. № 3.
Табаченко Л.В. Глаголы достояти и достоити в истории русского языка // Русская историческая лексикология и лексикография. Вып. 7: Межвуз. сб./ Под ред. О.А. Черепановой. СПб., 2008.
Сокращения словарей и картотек
БТС - Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., 1998.
Даль - Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I-IV. М., 1978.
КДРС - Картотека Словаря русского языка XI-XVII вв. ИРЯ РАН. Сокращения названий источников картотеки и словаря см.: Словарь русского языка XI-XVII вв. Справочный выпуск. М., 2001.
КСДР - Картотека Словаря древнерусского языка (XI-XIV вв.). Сокращения названий источников картотеки и словаря см.: Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.). Т. 1. М., 1988. Примеры из СлДРЯ и КСДР для единообразия оформлены по правилам, принятым в Словаре русского языка XI-XVII вв.
САР - Словарь Академии Российской. Ч. 1-6. СПб., 1789-1794.
СлДРЯ - Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.). Т. I-VIII. М., 19882008.
Слов. Акад. 1847 - Словарь церковно-славянскаго и русскаго языка, составленный вторым отдУлешемъ императорской Академш наукъ: В 3 т. СПб., 1847.
СлРЯ XI-XVII вв. - Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 1-28. М., 1975-2008.
СРНГ - Словарь русских народных говоров. Вып. 11-28. Л., 1976-1994.
СРЯ - Словарь русского языка / Под ред. А.П. Евгеньевой. Т. 1-4. 2-е изд. М., 1981.
СС - Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков) / Под ред. Р.М. Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой. 2-е изд. М., 1999.
ССРЛЯ - Словарь современного русского литературного языка. Т. 1-17. М.; Л., 1948-1965.
Сведения об авторе: Табаченко Людмила Владимировна, канд. филол. наук,
доцент кафедры общего и сравнительного языкознания факультета филологии и
журналистики Южного федерального университета. E-mail: lyudmila-tabachenko@
yandex.ru
