CC BY
36ством языка на всех его уровнях [5, с. 310]. С другой стороны, уже упомянутый мною Н.В. Перцов, выделивший среди инвариантов сильные и слабые, В.Г. Адмони, опирающийся на представление об абсолютной и относительной инвариантности [6, с. 28-29] и ряд других авторов снижают уровень взаимообусловленности данных явлений.
Не только в системе парадигматических структур, но и на уровне синтагматических отношений, вариант, утративший связь со «своим» инвариантом, не оказывается изолированным, а переходит из одного «структурного подразделения» в другое. Невозможность же в некоторых случаях выявить инвариантную общность родственных вариантов объясняется отсутствием строго формальной процедуры идентификации отношений такого рода.
Литература
1. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. — М.,1977.
2. Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990.
3. Перцов Н.В. К проблеме инварианта грамматического значения // Вопросы языкознания. 1998. № 1. С. 3-26.
4. Москальчук Г.Г. Структура текста как синергетический процесс. — М., 2003.
5. Якобсон Р.О. Избранные работы. — М., 1985.
6. Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. — Л., 1988.
А.П. Тусичишный
СЕМАНТИКА ЗАГАДКИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
Загадка — мифологема художественного текста, связующее звено современного мира с древним сознанием. Загадка исполняет те же функции, что и в древности: отбор претендентов в состязаниях, инициация, свадебный обряд. Эта мифологическая роль по-своему преломляется в художественных текстах. Загадка организует соединение эпизодов, образует подтекст. Креативное начало загадки позволяет субъекту повествования обрести неповторимую индивидуальность. Писатель с помощью загадки может предварять трагическую разгадку произведения. В повести И. С. Шмелева «Лето Господне» важен эпизод, в котором отцу героя подарили на именины огромный крендель. Его несли на руках несколько человек, как гроб: "Глядим в окошко, а
на улице на-роду!!! — столько народу, из лавок и со дворов бегут, будто икону принимаем, а огромный румяный крендель будто плывет над всеми... Впереди Горкин держит подставочку, а за ним четверо, все ровники..." [1, с. 470-471]. Гроб в русских народных загадках сравнивается с пирогом:
Деревянный пирог, Начинка мясная [2; 2108] (В квадратных скобках указываются номера загадок).
Этот эпизод предваряет смерть отца героя в конце повести, который "на другой день ангела отошел", а крендель, заметим, был именинным. Таким образом, загадка имплицитно организует подтекст.
В "Преступлении и наказании" Ф. — М. Достоевского тему духовного падения и возрождения человека: от топора — к иконе — так же можно обыграть с помощью семантики известных русских загадок. Икона и топор являлись крайними точками внутренннего пространства русской избы. Топор клали под лавку лицом к стене и обухом (спиной) — к избе, в то время как повернуть икону лицом к стене считается кощунством. Это так отражено в загадках:
Лицом — к стене, А спиной — к избе (топор) [2; 1].
Спиной к стене, А лицом к избе (икона) [2; 222].
Эти же два предмета — полюсы художественного пространства романа. Раскольников находит топор именно под лавкой: "Вдруг он вздрогнул. Из каморки дворника, бывшей от него в двух шагах, из-под лавки направо что-то блеснуло ему в глаза.Он бросился стремглав на топор (это был топор) и вытащил его из-под лавки, где он лежал между двумя поленами..." [3, с. 59-60]. Раскольников обнаружил топор по его блеску — основному признаку этого предмета в загадках:
В лес идет — блеснет И из лесу — блеснет [2; 5].
В лес идет — светит, Из лесу — светит [2; 5 а].
Мужик идет из лесу, — Зеркало за поясом [2; 6].
На последней странице романа автор заставляет героя держать в руках сакральный предмет — Евангелие: "Он сам попросил его у ней [Сони] незадолго до своей болезни, и она молча принесла ему книгу. До сих пор он ее и не раскрывал" [3, с. 422]. Путь Раскольникова — это путь от убийства к Евангелию, от индивидуального бунта — к общей правде, от топора — к иконе. Так загадка усиливает идейный замысел автора.
Еще одна мифологема — древняя аналогия между домом и телом человека — отражена во многих русских загадках. Народ верил в мистическую связь между чистотою дома и души, что отражено в молитвах. Если в доме человека грязно, значит и он сам нечист душой. Раскольников, придя к старухе-процентщице, где "все было очень чисто", благодаря заботам ее сестры Лизаветы, размышляет: "Это у злых и старых вдовиц бывает такая чистота" [3, с. 9]. Тем самым ав-
тор показывает, как его герой далек от народного мировоззрения, в то время как он готовит преступление. Описывая затем каморку самого Раскольникова, Достоевский подчеркивает: "Трудно было более опуститься и обнеряшиться; но Раскольникову это было даже приятно в его теперешнем состоянии духа" [3, с. 25]. В романе "Идиот" Мыш-кин, зная Рогожина, "угадал" его дом: такой же внешне грубый, "без всякой архитектуры", "мрачный", "скучный", "негостеприимный", "сухой", где "все как будто скрывается и таится" (у отца Рогожина — скрытный взгляд). Князь говорит Рогожину: "Твой дом имеет физиономию всего вашего семейства и всей вашей рогожинской жизни. ... как увидал его, так сейчас и подумалось: "Да ведь такой точно у него и должен быть дом!" [3, с. 172].
По убеждению Достоевского, чем духовно выше человек, тем он таинственнее. В речи о Пушкине он говорил, что поэт "бесспорно, унес с собою некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем" [3, с. 149]. Создавая образ положительно-прекрасного человека, автор "Идиота" записывал в черновиках: "А не выставить ли князя беспрерывным сфинксом?" [3, с. 242]. Достоевский комически обыгрывает сказочный сюжет о сватовстве. Загадки входят в свадебный обряд. Мышкин, в котором легко угадывается сказочный Иван-дурак, проходит испытание в Петербурге у Епанчи-ных, где три девицы-невесты, "экзаменуют" его, задают трудные вопросы-загадки по просьбе отца. Подтекст ситуации загадки предваряет будущие отношения Аглаи и Мышкина, но комически обыгрыва-ется, перевертывается. "Красоту трудно судить; я еще не приготовился".- Это значит, что вы, Аглая, загадали загадку, — сказала Аделаида, — разгадай-ка, Аглая" [3, с. 66].
Существует древнее сравнение человека с сосудом, например, с глиняным горшком. На этой метафоре построены многочисленные русские загадки. Как человек, горшок рождается, живет и умирает. Оба сделаны из персти земной; как горшок предназначен для хранения пищи, так тело для хранения души. Вот загадки из сборника Д. Н. Садовникова, передающие основные признаки этого сравнения. Удивительно, что они как бы передают в иносказательной форме судьбу Мышкина:
Родился я в каменной горе, /Крестился я в огненной реке; /Вывели меня на торжище, /Пришла девица, ударила /Золотым кольцом /Мои кости рассыпучие, /В гроб не кладучие, /Блинами не помя-нучие [2; 333 а].
Родился, вертяся, /А умер — сбесяся [2; 326 в].
Жил-был, много душ кормил, /Умер — ни погребенья, ни поминовенья [2; 322 й].
Никто не таков, как Иван Дураков, /Сядет на конь да поедет в огонь [2; 335 б].
Мышкин относится к людям так, как будто они хрупкие сосуды: "Извинившись, князь поспешил сесть, но как-то странно робея, точно гость его был фарфоровый, а он поминутно боялся его разбить" [3, с. 409]. На званом вечере у Епанчиных, где решается вопрос, как отнесется свет к "невозможному жениху" Аглаи, князь перед припадком разбивает фарфоровую вазу. "Ну, вот беда какая! И человеку конец приходит, а тут из-за глиняного горшка! — громко сказала Лизавета Прокофьевна" [3, с. 455]. Мышкин в жизни был нужен людям, духовно их окормляя, жертвовал собой, шел ради них на риск, как в огонь. Настасья Филипповна явилась в "самый последний момент", чтобы "разорвать всю судьбу его, как гнилую нитку". Его страшный конец мы видим в эпилоге, "без погребенья и поминовенья", без надежды на выздоровление и жизнь.
В известной русской загадке смерть — это "загадка без разгадки". Человек — загадка, а смерть — разгадка, — так интерпретирует И. С. Тургенев словами княгини Р. ("Отцы и дети") эту мифологему. В описании княгини доминирует ее загадочность: У нее "загадочный взгляд", "загадочная душа", загадочные характер и поведение. "Она слыла за легкомысленную кокетку, с увлечением предавалась всякого рода удовольствиям, танцевала до упаду, хохотала и шутила с молодыми людьми, которых принимала перед обедом в полумраке гостиной, а по ночам плакала и молилась, не находила нигде покоя и часто до самого утра металась по комнате, тоскливо ломая руки, или сидела, вся бледная и холодная над Псалтырем" [4, с. 30]. Павла Петровича Кирсанова притягивает к ней именно ее загадочность. Его подарок княгине имеет глубокий смысл. "Он однажды подарил ей кольцо с вырезанным на камне сфинксом. "Что это? — спросила она, — сфинкс?" -"Да,- ответил он, — и этот сфинкс — вы".- "Я? — спросила она и медленно подняла свой загадочный взгляд. — Знаете ли, что это очень лестно? — прибавила она с незначительною усмешкой, а глаза глядели все так же странно" [4, с. 31]. Чтобы понять этот диалог, вспомним древнегреческий миф о загадке Сфинкса: "Какое животное ходит утром на четырех ногах, в полдень на двух, вечером на трех ногах?". Всякого, кто не мог ответить, постигала смерть. Многие жители Фив стали жертвами Сфинкса, в том числе сын царя Креонта. Царь предложил царство и руку сестры Иокасты тому, кто разгадает загадку. Разгадка Эдипа была такой: "Это человек, который ползает на руках и ногах; возмужав, ходит на двух ногах, а под старость берет посох". Тогда Сфинкс в отчаянии бросилась с горы и погибла. Тургенев по-своему интерпретирует этот миф. Сфинкс — это любимый, любовь — загадка, разгадать ее — значит разлюбить. Павел Петрович не может разгадать княгиню и в конце концов сам духовно гибнет. "Да он и был мертвец", — говорит о нем автор. Перед смертью княгиня вернула Павлу Петровичу кольцо. "Она провела по Сфинксу
крестообразную черту и велела сказать, что крест — вот разгадка" [4, с. 32]. Жизнь и смерть человека — неразрешимые загадки, над которыми мучительно бьется герой Тургенева.
Таким образом, основные идеи русской народной и мировой культур, отраженные в загадке, своеобразно могут быть интерпретированы в художественном тексте, выполняя либо фоновую роль, для усиления образа; либо композиционную, являясь подтекстом в повествовании и важнейшим средством внутренней связи эпизодов.
Литература
1. Шмелев И. С. Избранное. — М., 1989.
2. Загадки русского народа. Сборник загадок, вопросов, притч и задач. Составил Д. Н. Садовников. — М., 1995.
3. Достоевский Ф. — М. Полн. собр. соч.: В 30 т. — Л., 19721990.
4. Тургенев И. С. Сочинения: В 12 т. Т.7. — М., 1981.
А.П. Тусичишный
ПОСТРОЕНИЕ ОБРАЗА ГЛАВНОГО ГЕРОЯ В РОМАНЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «ИДИОТ»
Эта небольшая статья является откликом на недавно вышедший сборник работ отечественных и зарубежных исследователей, посвященный современному состоянию изучения романа «Идиот». Мыш-кин по-прежнему предстает загадочной личностью, «основной линией, осью» современных дискуссий [1]. Как нам представляется, разгадка кроется в принципах архитектоники образа главного героя романа.
В художественном мире, созданном под влиянием традиций романтиков, Достоевский диктует свои законы: центральному герою романа автор подчинил всю систему образов. Само заглавие заставляет предполагать, что структура отношений между Мышкиным и другими персонажами будет строиться по принципу противопоставления. Достоевский на протяжении всего романа выдерживает этот принцип, но постепенно это противопоставление как бы меняет свой знак. Характеристика князя, вынесенная в заглавие романа, становится, скорее, его моральной характеристикой, а именно, означает чуждые этому обществу качества: благородство, бескорыстие, смирение. Впервые наиболее ярко противопоставление Мышкина обществу было продемонстрировано в кульминационной сцене первой части — на вечере у Настасьи Филипповны. В этой "массовой" театральной сцене
