CC BY
144
ББК 81.2 Рус
А.В.Жуков, К.А.Жуков
СЕМАНТИКА НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ (О словах и фразеологизмах с размытым и широким значением)
The authors tried, on the base of vocabulary and phraseology, to outline, in semantic space of a language, the specific region of vagueness in which, according to the authors, the units are localized that are unable to identify, in sufficient degree, its subject-notion content (including traditional means of vocabulary). In this connection the primary attention is paid to words and phraseologisms with vague meaning.
Самостоятельные, но вместе с тем взаимосвязанные проблемы семантической диф-фузности и широкозначности языковых единиц относятся к разряду весьма сложных и спорных. Так, обобщая свои наблюдения над употреблением многозначных слов типа земля, свет, новый в поэтическом тексте, Д.Н.Шмелев приходит к выводу, что «в целом ряде случаев граница между значениями оказывается как будто размытой, смысл словосочетания таков, что не требует выявления этой границы, более того, часто он не покрывается полностью ни одним из значений в отдельности» [1]. В конечном итоге ученый особо подчерки-
вает, что «принцип диффузности значений многозначного слова является решающим фактором, определяющим семантику» [2]. Однако такой вывод принимается в полной мере не всеми, а рассматриваемое явление интерпретируется по-разному (см., напр., [3, 4]).
Не менее дискуссионна и идея широкозначности (эврисемичности), которая также требует более глубокой и убедительной научной аргументации и, главное, проверки типовым языковым материалом. Одну из интересных и содержательных трактовок этого явления находим у Н.Н.Амосовой. «Под широким значением слова мы разумеем значение, содержащее максимальную степень обобщения, проявляющееся в чистом виде лишь в условиях изоляции слова из речи и получающее известное сужение и конкретизацию при употреблении данного слова в речи. При этом интерпретация широкого значения возможна лишь в самых общих формах и никогда не может быть равна и тождественна определению его конкретизированного варианта в каждом отдельно взятом случае функционирования данного слова. Широкое значение не следует смешивать с множественностью значений одного и того же фонетического слова. Разные значения слова сосуществуют в семантической структуре изолированного многозначного слова, но при употреблении слова в речи все его значения, кроме одного, исключаются, не действуют. Широкое значение слова само содержит в себе все возможности многоразличных конкретизаций, обусловленных контекстом или речевой ситуацией. Контекст или ситуация именно конкретизируют, но не изменяют и не элиминируют широкое значение слова, которое остается основой любого своего суженного варианта (подзначения).
В сфере существительных образцом слова широкого значения может служить слово thing (ср. русск. 'вещь'), которое в изолированном состоянии означает 'любая данность, служащая предметом мысли', но в разных контекстах получает различные уточнения, не снимающие, однако, это широкое значение и потому выступающие лишь как «подзначения»; обозначаемое может выступать как «нечто существующее», «явление», «действие», «результат действия», «существо» и т. п.» [5].
Распространив данное понятие на фразеологический материал, Н.Ф.Алефиренко и З.О.Валюх полагают, что широкозначные (эврисемичные) фразеологизмы соотносятся с единым, хотя и довольно широким сигнификатом, являющимся инвариантом фразеологического значения. Например, для глагольного оборота брать (хватать) за душу (за сердце) таким расширенным значением является 'сильно, глубоко волновать, трогать', которое в зависимости от контекста или ситуации может реализоваться в виде двух близких к энан-тиосемии вариантов: ' сильно, глубоко волновать, трогать, вызывая а) грусть, щемящую тоску и б) восторг, восхищение' [б].
Таким образом, семантическая диффузность преимущественно оказывается связанной с языковой и речевой полисемией, а широкозначность — с однозначностью, точнее, с отдельными словозначениями и словоупотреблениями.
К языковым единицам с диффузным значением следует, очевидно, отнести обороты с достаточно аморфным, неопределенным интенсионалом, лишь частично конкретизируемым в условиях контекста за счет импликационных сем. При диффузности значений границы, определяющие ядерную и периферийную зоны содержания знака, размыты, нечетки, наблюдается достаточно свободное перемещение сем из ядра в периферию и обратно.
В случае широкозначности содержание знака, напротив, достаточно четко делится на постоянную часть (ядро, интенсионал) и переменную часть (периферию, импликационал), причем семы, входящие в сильную зону импликационала, окончательно определяются, конкретизируются в условиях контекста или ситуации.
И широкозначность, и диффузность выступают своеобразными аналогами, двойниками многозначности, в действительности ею не являясь. Оба феномена, очевидно, относятся к области семантики неопределенности (или переходности), находясь на границе таких смежных явлений, как оттенок (подзначение), употребление и многозначность. «Задача отделения полисемии от неопределенности значения не из легких, и эти два явления легко могут быть спутаны, но разница между ними от этого не исчезает», — тонко замечает
А.Вежбицкая [7].
Семантическая диффузность в языке существует, видимо, только как виртуальная* (воображаемая или потенциальная) реальность. Как подлинную реальность можно констатировать только речевую (текстовую) диффузность [9,10]. Языковая (виртуальная) семантическая диффузность принадлежит области семантической неопределенности, пересекающейся, соседствующей, вероятно, с рядом скрытых явлений и процессов, потенциально склонных к развитию полисемии, энантиосемии, оттеночности и т. д., но пока не обнаруживающих себя с необходимой и достаточной мерой идентичности.
Широкозначность, в отличие от семантической диффузности, имеет не только речевой, но и языковой (в том числе словарный) статус и может быть достаточно надежно эксплицирована. Вместе с тем широкозначность, как и семантическая диффузность, может проходить в своем развитии условную стадию семантической неопределенности, что объективно затрудняет способы и средства ее выявления и отграничения от сопутствующих и смежных явлений.
При словарном описании неопределенных и переходных языковых явлений наблюдается, как известно, пестрота и разноречивость их интерпретаций разными составителями, стремящимися по закону жанра словаря упорядочить соответствующий материал в виде полисемии, оттеночности, употребления, омонимии и т. д.
Так, значение широкозначного фразеологизма, в отличие от ФЕ с диффузной семантикой, как правило, достаточно определенно конкретизируется средствами контекста (или ситуации). Напротив, фразеологизмы с диффузным значением остаются неопределенными в аналогичных контекстуальных или ситуативных условиях. Таким, на наш взгляд, является фразеологизм брать (забирать) в руки кого; взять (забрать) в руки кого. 1. Подчинять себе, заставлять повиноваться (в поступках, действиях и т. п.). Ср. прибирать к рукам (в 1 знач.). — Ну, верь не верь, а я убежден, что он Аглаю успел в руки взять! А не взял, так возьмет. Достоевский. Идиот. Павлу досталась хорошая, работящая, серьезная женщина. Она взяла его в руки, и жизнь их определенно наладилась бы, если бы не помешала война.
В.Солоухин. Капля росы. (1 знач.) 2. Воздействовать, влиять на кого-либо. — Кстати, о женщинах, — заговорил опять Шубин. — Что это никто не возьмет Стахова в руки? Ты видел его в Москве? — Нет. — Совсем с ума сошел старец. Сидит по целым дням у своей Августины Христиановны, скучает страшно, а сидит. Тургенев. Накануне. — А ты что, матушка моя, али дела не видишь? Давеча сидела, опять сидит... Семен, возьми ты ее маленько в руки, отбились они. Говорю, говорю, хоть бы что? А.Неверов. Захарова смерть. (2 знач.) [11].
Приведенные литературные примеры, как нам представляется, в равной мере могут служить иллюстрациями как для первого, так и для второго значений.
Очевидно, имеются основания различать фразеологизмы с диффузным значением и с диффузным употреблением. В первом случае семантическая размытость объективно принадлежит самой фразеологической единице, независимо от условий ее использования в контексте, хотя, как правило, существует только потенциально. Напротив, причины диффузного употребления фразеологического значения коренятся в неопределенности самого контекста, лишенного необходимой указательной силы.
«Точно так же, как контекст обусловливает конкретное значение многозначного слова, — замечает Д.Н. Шмелев, — в определенных условиях он может создавать семантическую диффузность, т. е. совместимость отдельных лексических значений, когда их разграничение не осуществляется (и не представляется необходимым)» [12]. В подобных случаях можно говорить о нейтрализации отдельных значений многозначного слова или фразеологизма.
Например, глагольный фразеологизм сходить (сойти) с ума реализуется в четырех значениях: 1. Становиться психически больным, терять здравый рассудок. [Г.Н.:] Вы в раз-
* Термин виртуальный мы употребляем здесь в двух взаимосвязанных значениях: 1) «возможный, потенциальный» и 2) «предполагаемый, мнимый или имитируемый». См. в этой связи [8].
мышленьи. [София:] Об Чацком. [Г.Н.:] Как его нашли по возвращеньи? [София:] Он не в своем уме. [Г.Н.:] Ужли с ума сошел? Грибоедов. Горе от ума. Если бы меня заставили довольствоваться одною только умственной жизнью, то я бы, кажется, с ума сошел. Чувствую, что я не родился культурным человеком! Мне бы косить, пахать, сеять, лошадей выезжать... Чехов. Именины. Анфиса Семеновна психически больна. В прошлом — детский врач, работавшая в этой же больнице, она внезапно сошла с ума. В.Инбер. Почти три года.
2. Прост. Неодобр. Не давать отчета в своих поступках, делать глупости. [Петр:] Едешь? Куда, зачем? [Аксюша:] В театр, в актрисы. [Петр:] Что ты, опомнись, с ума ты сошла! А.Островский. Лес. Да ты с ума сошел, — сердито сказала Мария Николаевна. — Да ты подумал о бабушке, да ты знаешь, что она не переживет, если, не дай бог, случится что-нибудь с тобой? В.Гроссман. За правое дело.
3. Сильно волноваться, переживать. Ср. не находить себе места. Жена моя с ума теперь сходит и почитает меня уже совсем погибшим. Болотов. Жизнь и приключения Андрея Болотова. Бедный Ковалев чуть не сошел с ума. Он не знал, как и подумать о таком странном происшествии. Гоголь. Нос.
4. о т к о г о, о т ч е г о. Сильно увлекаться кем-либо или чем-либо. Женщины от него (Кирсанова) с ума сходили, мужчины называли его фатом и втайне завидовали ему. Тургенев. Отцы и дети.
Все перечисленные значения, как видно из приведенных выше примеров, достаточно надежно подкрепляются и различаются средствами контекста. Однако в особых условиях употребления, например в поэтическом тексте, четкая дифференциация значений становится совершенно ненужной и даже противоречащей авторскому замыслу. Ср. Я сошла с ума, о мальчик странный, В среду, в три часа! Уколола палец безымянный Мне звенящая оса.
A.Ахматова. В данном случае можно лишь констатировать, что фразеологизм не употреблен в первом значении, но при этом все остальные его значения оказываются совмещенными и практически неразличимыми.
Глагольный фразеологизм выносить (вынести) сор из избы во фразеологических словарях интерпретируется по-разному: реже как многозначный и значительно чаще как однозначный. Вслед за «Фразеологическим словарем русского языка» [13] А.И.Федоров выделяет следующие два значения у этого оборота: Разг. 1. Разглашать ссоры, склоки, дрязги, происшедшие в семье или между близкими людьми. 2. Разглашать что-либо интимное, тайное. [14].
Достаточно очевидно, что второе значение как бы вбирает в себя первое, сохраняя его предметно-понятийное ядро (разглашать что-либо). На наш взгляд, в данном случае больше оснований видеть именно одно широкое значение, уточняемое средствами контекста или ситуации: 'Разглашать то, что порочит какой-либо узкий круг людей (семью, коллектив и т. п.)'. Приведем литературные цитаты: Г-жа Сталь оставила Россию как священное убежище, как семейство, в которое она была принята с доверенностию и радушием. Исполняя долг благородного сердца, она говорит об нас с уважением и скромностию, с полнотою душевною хвалит, порицает осторожно, не выносит сора из избы. Пушкин. О г-же Сталь и о г. А.М-ве. Впрочем, мистер Астлей до того застенчив, стыдлив и молчалив, что на него почти можно понадеяться, — из избы сора не вынесет. Достоевский. Игрок. Осторожен он [Хлопаков], сору из избы не выносит, ни о ком дурного словечка не скажет. Тургенев. Лебедянь. — Господа, я надеюсь, что здесь собрался все свой народ и никто не вынесет сору из избы. Мамин-Сибиряк. Горное гнездо. — Но есть же... нормальные семьи! —Да где?! Притворяются. Сор из избы не выносют. А сами втихаря... бушуют.
B.Шукшин. Страдания молодого Ваганова. Этот вопрос задавали все, а Федор на него не мог и не хотел отвечать. Пришлось бы объяснять, почему бросил жену, пришлось бы выносить сор из избы. В.Тендряков. Не ко двору. Конечно, Палкина следует наказать, но только не выносить сора из избы. Ведь все равно теперь пропавшее не вернуть. Ю.Герман. Дорогой мой человек.
Примечательно, что как широкозначная описывается смысловая структура белорусского фразеологизма выносиць (вынесцг) смецце з хаты и украинского оборота виносити (винести) з хаты смття соответственно в [15] и в [16].
Таким образом, теоретически значимые и актуальные проблемы семантической диф-фузности и широкозначности языковых единиц далеки от своего решения. Предстоит не только уточнить эти базовые понятия в системе непосредственно связанных с ними терминов и семасиологических явлений, но «испытать» их «на прочность» на достаточно большом и разнообразном языковом материале.
В семантическом пространстве языка можно наметить особую область, в границах которой сосредоточены разнообразные явления, объединенные общим свойством — наличием семантической неопределенности. Сквозь это виртуальное пространство, как можно предположить, проходит в своем развитии та часть языковых знаков, которая изначально не способна в достаточной мере раскрыть свое содержание. Сама вероятность и мера семантической диффузности или широкозначности слова или фразеологизма зависят не только от особенностей их предметно-понятийного (и отчасти коннотативного) содержания, но в немалой степени и от значений непосредственно сочетающихся с ними слов. Следующей условной ступенью развития содержания подобных единиц является, очевидно, стадия семантической переходности, которая, в сравнении с первой, характеризуется большей мерой собственной идентичности языковых знаков, в том числе более четко выраженными формами их семантического варьирования. И, наконец, последняя, завершающая стадия содержательного развития знаков (слов, фразеологизмов и т. д.) — это стадия семантической определенности, которая отмечена относительно высокой мерой самовыражения языковых единиц.
На разных этапах своего семантического развития языковые единицы в соответствии с собственной содержательной природой закономерно получают различное, нередко весьма противоречивое, описание традиционными средствами словаря.
Всякий языковой знак (слово, фразеологизм), взятый вне контекста (или до контекста), характеризуется в той или иной мере некоторой семантической неполнотой, недосказанностью, неопределенностью. Более того, не всякий контекст способен эту неопределенность устранить, нейтрализовать в должной мере. Наконец, в некоторых особых случаях контекст как раз предназначен именно для того, чтобы эту неопределенность либо усилить, либо создать. Контекст выполняет двойную функцию по отношению к словам и фразеологизмам с семантикой неопределенности: с одной стороны, он способствует разрешению, снятию семантической неопределенности, а с другой стороны, напротив, ведет к намеренной размытости содержания слова или фразеологизма, его семантической диффузности.
1. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка). М., 1973. С.94-95.
2. Там же. С.95.
3. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974. С.181.
4. Уфимцева А.А. Лексическое значение. Принцип семиологического описания лексики. М., 1986. С.29.
5. Амосова Н.Н. Основы английской фразеологии. Л., 1963. С.114.
6. Алефиренко Н.Ф., Валюх З.О. Теоретические основы фразеологической репрезентации формальносодержательной вариантности фразеологизмов // Проблемы русской и общей фразеографии. Новгород, 1990. С.27-28.
7. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997. С.298.
8. Комлев Н.Г. Словарь иностранных слов. М., 2000. С.77-78.
9. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М., 2000. С. 158.
10. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. СПб., 1996. С.574.
11. Фразеологический словарь русского языка. Сост. Л.А.Войнова, В.П.Жуков, А.И.Молотков, А.И.Федоров / Под ред. А.И.Молоткова. Изд-е 6-е, испр. и доп. М., 2001. С.40.
12. Шмелев Д.Н. Полисемия // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С.382.
13. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И.Молоткова. Изд-е 6-е, испр. и доп. М., 2001.
С.95.
llO
14. Фразеологический словарь русского литературного языка. Т. I. Сост. А.И.Федоров. М., 1997. С.123.
15. Лепешау І.Я. Фразеологічної слоунік беларускай мовы. Т. 1. Мінск, 1993. С. 220.
16. Удовиченко Г.М. Фразеологічний словник української мови. Т. 1. Київ, 1984. С. 95.
