CC BY
96
И.Ю. ШАЧКОВА
СЕМАНТИКА «КЛЮЧЕВЫХ СЛОВ ЭПОХИ»
(на примере ключевого слова эпохи Т. Блэра «welfare»)
В современной лингвистике наблюдается активное развитие одних из самых перспективных дисциплин - когнитивной лингвистики и лингвокультурологии. В рамках этих научных направлений ставится задача выявления особенностей концептуализации и категоризации окружающей действительности, двух важнейших познавательных процессов, связанных с формированием картины мира, в национальной концептосфере той или иной культуры. Это оказывается возможным лишь на основе анализа языковых данных, которые предоставляют доступ к ненаблюдаемым явлениям в ментальном мире каждого отдельного человека как представителя нации.
Особый интерес в этой связи представляет вопрос о том, каким образом происходит концептуальное структурирование и моделирование Национальным сознанием такого понятия, как «ключевое слово эпохи». В настоящее время при изучении феномена «ключевых слов» представители разных наук рассматривают его под собственным углом зрения. Значительное количество работ посвящено литературоведческим исследованиям «авторских» ключевых слов, которые фактически стремятся выявить и обосновать употребление ключевых слов того или иного писателя (поэта, драматурга), того или иного литературного произведения. Иначе подходят к этой проблеме лингвисты: ключевые слова анализируются либо как неологизмы, либо как слова-свидетели (термин Ж. Маторе) - выявляются их семантические характеристики, парадигматические и синтагматические особенности употребления, функционирование в различных типах текстов и т.д. (В. Барбер, Т. Вилли, Р. Вильямс, В. Дикман, О. Ладендорф, Ф. Лидтке, Ж. Маторе, Т. Нир, Х. Ханнапель; В.И. За-боткина, Е.А. Земская, В.Г. Костомаров, Е.В. Розен, З.Е. Фомина, Е.И. Шейгал, Т.В. Шмелева и другие).
Возросший на пороге XXI в. интерес к проблеме «ключевых слов эпохи», обозначающих наиболее актуальные события эпохи, находящиеся в центре общественных дискуссий, объясняется крупными социально-политическими потрясениями в различных странах мира (СССР, России, Германии, Великобритании, Югославии, Чехословакии, Афганистане, Ираке и т.д.), приведшими к их фиксации в системе языка. Это особенно существенно для Великобритании последнего десятилетия (1997-2007), поскольку в результате победы на всеобщих выборах 1997 г. лейбористской партии во главе с Т. Блэром (после беспрерывного двадцатилетнего правления консервативной партии) в стране произошли кардинальные изменения во всех сферах жизни Великобритании, что, безусловно, нашло отражение в лексическом составе языка. В этой связи актуальность работы обусловлена необходимостью выделения и изучения «ключевых слов эпохи» в исторический период с 1997 по 2007 гг. как лексических маркеров социально-политической ситуации в Великобритании последнего десятилетия. Интересно, что по утверждению политологов, этот период правления Т. Блэра и его партии подчинен одной идее - идее реформирования и глобальных перемен: новации, осуществленные лейбористским правительством во внутренней и внешней политике, действительно впечатляют.
В настоящей работе предлагается новый взгляд на анализ «ключевых слов эпохи» (Великобритания, 1997-2007) с позиций когнитивной лингвистики и
лингвокультурологии, что позволяет более глубоко и детально исследовать данное явление, ибо концептуальный анализ предоставляет более широкие возможности комплексного изучения ключевых слов в психологическом, социологическом и культурно-историческом аспектах.
Объектом исследования являются «ключевые слова эпохи» как часть кон-цептосферы британского социума в конце XX - начале XXI вв., рассматриваемая как важнейший языковой, культурный и исторический пласт общественного сознания британцев.
Предметом изучения являются лексические единицы и текстовые фрагменты, репрезентирующие «ключевые концепты эпохи» (в частности, концепт «welfare») в политическом дискурсе СМИ, а также культурно-исторический контекст, участвующий в формировании анализируемых концептов.
Данное исследование сосредоточено главным образом на анализе «welfare» (общий объем - около 2800 текстовых фрагментов), поскольку эта лексема является наиболее частотной среди выявленных ключевых слов эпохи. Это обусловлено также рядом экстралингвистических факторов: в социально-экономической политике Великобритании обозначенного периода проблема благосостояния общества стоит особенно остро и находится в центре общественной дискуссии, о чем свидетельствует огромное количество статей, посвященных данному вопросу (27,5% выборки в статистическом эксперименте). Более того, в программном манифесте Т. Блэра «The Third Way: New Politics for the New Century», опубликованном в газете «The Independent» (Sept. 21, 1998), социально-экономическая сфера деятельности правительства объявляется приоритетным направлением политики новой лейбористской партии, которая реализуется на протяжении всего периода ее правления.
Лингвистический контекст употребления ключевых слов эпохи обозначается в работе как «политический дискурс СМИ», поскольку речевые образования, в которых они функционируют, по своему содержанию и тематике относятся к сфере политики (внешней и внутренней политики), что и составляет, по мнению Е.И. Шейгал и А.Н. Баранова, область политического дискурса [12; 2]. Кроме того, поскольку исследование проводится на основе статей британской периодической печати, в которых журналисты, являясь непосредственными участниками политического процесса, способствуют формированию общественного мнения, необходимо принимать во внимание и дискурсивные особенности СМИ.
Цель данной работы состоит в анализе семантических и коммуникативнодискурсивных особенностей «ключевых слов эпохи» (в частности, «welfare») (Великобритания, 1997-2007) с концептуальной точки зрения. Основная цель исследования предусматривает решение следующих задач:
1) выделение ряда «ключевых слов эпохи», характеризующих обозначенный период;
2) анализ «ключевых слов эпохи» с концептуальной точки зрения (в частности, ключевого слова «welfare»);
3) определение совокупности концептуальных признаков «welfare» посредством анализа репрезентирующих его языковых данных;
4) определение аксиологического статуса (оценочных признаков) и социокультурных коннотаций «welfare» в данный исторический период;
5) выделение и анализ концептуальных метафор, участвующих в структурировании «welfare» как политического концепта;
6) исследование прагматико-дискурсивных особенностей «welfare», в частности, с позиции манипулирования общественным сознанием.
Процесс и результаты решения указанных задач представляется целесообразным рассмотреть в логическом порядке.
I. С целью идентификации «ключевых слов эпохи» (1997-2007) был проведен статистический эксперимент, материалом которого послужили газетные статьи (передовые или аналитические статьи) британских изданий: «The Daily Telegraph», «The Financial Times», «The Guardian», «The Independent», «The Times» (качественная пресса) - за период с 01.01.1997 г. по 01.01.2007 г. (общий объем выборки составил 600 статей). При анализе «ключевых слов эпохи» учитывались их специфические признаки: 1) соотнесенность с определенным историческим периодом (1997-2007) и, соответственно, актуальными событиями и явлениями данной эпохи; 2) номинация актуальных понятий и явлений эпохи, находящихся в центре общественной дискуссии (т.е. в центре внимания СМИ); 3) высокая частотность употребления (как в заголовочной позиции, так и в самом текстовом пространстве статьи).
В результате эксперимента были определены «ключевые слова эпохи» (1997-2007) (в порядке уменьшения частотности употребления): welfare (реформа «государства благоденствия»), reform (реформирование различных сфер деятельности британского общества), war (военные конфликты в Ираке и Косово), terrorism (международный терроризм и борьба с ним), New Labour (политика Новой Лейбористской партии во главе с Т. Блэром), constitution (конституционная реформа), (European) integration (вопрос о европейской интеграции и роли Великобритании в Евросоюзе), (Ulster) peace (мирное решение конфликта между Великобританией и Северной Ирландией). В дальнейшем выделенные «ключевые слова эпохи» подверглись лингвоконцептуальному анализу.
II. В данной работе «ключевые слова эпохи» признаются именами (словами-репрезентантами) соответствующих концептов на основании того, что они представляют «энциклопедию своей эпохи» [11, с. 19] и, следовательно, априори характеризуются национально-культурной и общественно-исторической спецификой, что по определению С.Г. Воркачева и составляет сущность концепта [4, с. 66].
Более того, поскольку, как выявил эксперимент, «ключевые слова эпохи» имеют политическую семантику (обозначают понятия и явления политической деятельности), они признаются именами политических концептов.
Соответственно, исследование «ключевых слов эпохи» предлагается проводить по методике концептуального анализа, который заключается в анализе структуры концепта, которая вербализуется в семантическом пространстве языка [10], которая состоит из нескольких компонентов: понятийного, значимо-стного, ценностного, образного и прагматического [8].
Исходя из того, что структура концепта является сложной и многомерной, представляется целесообразным применение комплексного анализа, который сочетает в себе положения нескольких методик. В основе предлагаемой в работе «интегрированной» концепции находится представление о концепте как о «полевой» структуре, в которой выделяются ядерное и периферийное пространства (ближняя и дальняя периферия), а также как о многокомпонентной структуре, состоящей из ценностного, понятийного, значимостного, прагматического и образного элементов.
Ядерное пространство содержит понятийный компонент как неотъемлемую часть любого концепта и предполагает анализ семантики лексической единицы, имени концепта.
Периферийное пространство составляют: ближняя периферия, которая включает значимостный компонент, заключающий в себе «смежные» концепты,
а также прагматический компонент, содержащий информацию о лингвистических стратегиях и тактиках манипулирования; дальняя периферия, которая включает ассоциативно-образный компонент, содержащий информацию о когнитивных (концептуальных) метафорах.
Кроме того, в структуре концепта присутствует ценностный компонент, которому, как представляется, принадлежит особое место - он не входит в качестве составного элемента ни в одно из перечисленных пространств, но охватывает, окружает весь концепт, поскольку «ценность всегда является центром концепта, так как концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип» [7, с. 167].
На заключительном этапе исследования концептов (ключевых слов эпохи) с целью верификации данных, полученных в ходе исследования, был проведен психолингвистический ассоциативный эксперимент посредством сети Интернет (http://www.ukchatterbox.com; http://www.thestudentroom.co.uk). Ассоциативный эксперимент признается необходимым элементом анализа концептов, поскольку лишь в совокупности с национально-культурными, социологическими и психологическими данными, обнаруживаемыми в результате подобных опросов, становится возможным составить полное и подробное описание того или иного концепта.
III. В соответствии с предлагаемой методикой исследования семантики «ключевых слов эпохи» в рамках концептуальной парадигмы наиболее удачной представляется двухуровневая теория значения, согласно которой семантика языковых единиц может быть представлена как структура, включающая в себя два макроуровня: 1) уровень внешней, поверхностной семантики; 2) уровень глубинный, концептуальный, формирующий основу семантики единиц и образованный разного рода ментальными сущностями [3, с. 98].
Следовательно, в работе разделяется точка зрения, согласно которой семантический анализ и концептуальный анализ не противопоставлены, а, напротив, прямо взаимосвязаны. На основе анализа семантических характеристик лексической единицы представляется возможным выявление ее концептуальных параметров.
Итак, в результате анализа можно констатировать, что концептуальные признаки «welfare» в современном британском социуме сводятся к следующим:
1) внутренняя форма «welfare» предполагает такое физическое и эмоциональное состояние, которое можно охарактеризовать как «благополучие»;
2) «welfare» предполагает личное благополучие: здоровье, счастье, состояние комфорта, процветание, личную свободу и безопасность отдельно взятого человека (health, happiness, comfort, good fortune, prosperity, personal freedom and security);
3) «welfare» в социальном аспекте предполагает предоставление гражданам страны социальных гарантий благополучной жизни - социальную (финансовую) помощь в виде различного рода пособий и субсидий;
4) «welfare» в любом своем аспекте обеспечивается государственными институтами; в таком случае государство выступает в качестве основного гаранта благополучия своих граждан;
5) «welfare» охватывает следующий круг вопросов: проблемы бедности (poverty), образования (education), здравоохранения (health), занятости (employment), социальной безопасности (social security) и жилищные проблемы (housing);
6) «welfare» в современном английском языке концептуализируется также как прилагательное, что характеризует более высокий уровень развития национальной когниции.
Кроме того, концептуальные признаки «welfare» возможно выявить при анализе «смежных концептов», поскольку, вступая друг с другом во взаимодействие, они в совокупности образуют специфическую концептуальную область, каждый член которой отражает некий фрагмент действительности, актуализируя определенный концептуальный признак.
Так, исходя из контекстуального анализа употребления «welfare» в текстах газетных статей (1997-2007), можно определить ряд «смежных концептов»: 1) «государство благосостояния»; 2) социальная политика лейбористской партии;
3) реформа системы «благосостояния» со стороны правительственных институтов. Появление дополнительных концептуальных признаков свидетельствует о высокой актуальности понятия для британского социума данной эпохи, а также о динамике развития концепта в сознании и языке нации, что становится возможным благодаря самой природе концепта - его гибкой структуре, не ограниченной рамками строго определенных признаков и категорий.
В дальнейшем при исследовании функционирования данного ключевого слова в дискурсе учитываются все вышеуказанные признаки, однако особое внимание уделяется тому аспекту, который представляется более существенным для изучаемого периода вследствие его экстралингвистической актуальности, - реформированию системы «государства благоденствия» (welfare reform).
IV. В соответствии с высокой степенью значимости данного понятия для исследуемой эпохи, выявленной в ходе эксперимента, «welfare» признается одной из ценностных доминант эпохи (1997-2007). Более того, можно предположить, что концепт «welfare» относится к разряду общественных идеалов эпохи, так как он формирует основу политической платформы лейбористской партии и социально-экономической жизни населения Великобритании на протяжении уже 10 лет правления Т. Блэра.
Основным способом отражения системы ценностей в языке считается категория языковой оценки. Само понятие ценности теснейшим образом связано с понятием оценки: фактически оценка есть информация о присутствии или качестве ценности в объекте для данного субъекта. Аспект оценочности находит выражение в наличии оценочной составляющей в денотате языковой единицы, являющейся именем концепта, в свойственных этой единице оценочных коннотациях, в сочетаемости этой единицы с оценочными атрибутами и предикатами.
Внутренняя форма лексемы «welfare», образованная из двух компонентов ««well» и ««fare», демонстрирует ингерентную положительную оценку данного слова, которая фиксируется в ее дефинициях в современных словарях английского языка. Однако следует отметить, что эмоциональная оценка, отражающая отношение языкового коллектива к данному явлению в эпоху Т. Блэра и создающая определенный экспрессивный эффект, превалирует.
В связи с этим интересно проследить динамику развития аксиологического аспекта «welfare» в языковом сознании этноса, находящего выражение в контекстуальных употреблениях данной языковой единицы в публицистических текстах. Если отношение языкового коллектива к «welfare» в XVIII-XIX вв. было абсолютно положительным, то в течение и особенно в конце XX в. его невозможно назвать даже однозначным (однозначно отрицательным или однозначно положительным), оно абсолютно противоречиво, что обусловлено созданием в Великобритании в 1942 г. «государства благоденствия» и его ре-
формированием в рамках широкомасштабной социально-экономической программы лейбористским правительством Т. Блэра в период с 1997 по 2007 г.
Противоречивое восприятие «welfare» языковым сознанием на всем протяжении периода правления лейбористов фиксируется в дискурсе британских СМИ, что доказательно демонстрируется нижеследующими примерами: welfare lie, welfare bog, welfare muddle, welfare crisis, welfare crackdown, отражающие негативное отношение, а также welfare drive, welfare value, welfare wonder, welfare achievements, welfare helping hand, отражающие позитивное восприятие данного явления.
Исключительно важным для данного исследования является утверждение
Н.Д. Арутюновой о том, что применимость в процессе общения на данном языке оценочных предикатов к тому или иному элементу действительности можно считать показателем существования в рамках данной культуры концепта, основанного на этом элементе действительности [1, с. 21]: «Welfare is to be praised for creating opportunity and for giving a chance to acquire skills» (Tms, Apr. 11, 1999); «Labour’s welfare has achieved far more than almost anybody dared to hope back in 1997» (Tms, Mar. 27, 2003) - положительная оценка; «The welfare has been a catastrophic failure and the state should stop funding anything beyond a minimum safety net, according to a provocative new paper» (Ind., Aug. 19, 2000); «He has claimed that the Government’s welfare is “in a shambles” after new figures showed that the number of incapacity benefit receivers had risen to 2.3 million» (FT, Mar. 24, 2004) - отрицательная оценка.
Закрепление оценочных коннотаций за общественно-политической лексикой наделяет ее способностью выполнять социальную функцию, т.е. сигнализировать об идеологической ориентации слова. Исследуемая лексема «welfare» может быть отнесена к идеологизированной лексике, поскольку данная единица обладает основным признаком подобной лексики, а именно - является полиэмоциональной при неизменяемом содержании, т.е. выражает сразу две и более эмоциональные оценки в зависимости от идеологической позиции говорящего (представители как лейбористской, так и оппозиционной, консервативной партии вкладывают в это слово одно и то же значение, однако дифференцируют его оценочный вектор: положительная оценка - лейбористы, отрицательная оценка - консерваторы). Примерами подобных идеологически противоположных оценок могут служить следующие высказывания: «He said that much of current welfare had a ‘cancerous’ impact on people’s motivations» (Ind., Nov. 26, 1998); «He said that welfare, of which Gordon Brown is the undisputed motor, is a big idea» (Ind., Feb. 18, 2001).
Данное положение о зависимости оценки общественно-политического явления от идеологической позиции говорящего убедительно подтверждается многочисленными работами британских социологов и политологов, занимающихся проблемой реформирования «государства благосостояния» (Великобритания) на рубеже XX-XXI вв. (T. Fitzpatrick; J. Millar; T. Sefton; C. Skinner; M. White).
V. То или иное восприятие одной и то же общественно-политической ситуации, выражающееся с помощью различных языковых средств, отражает своеобразную концептуальную систему говорящего. При этом особая роль в процессе познания и, следовательно, категоризации данного опыта принадлежит метафоре; по словам Х. Ортега-и-Гасет, «все огромное здание Вселенной покоится на крохотном и воздушном тельце метафоры» [9, с. 77].
Впервые на связь языковой метафоры с мировосприятием лингвокультурной общности указали Дж. Лакофф и М. Джонсон [13]. Они утверждают, что:
- метафора является не просто языковым, а когнитивным феноменом, отражающим процесс мышления;
- важнейшим источником данных о концептуальной системе является именно язык; только благодаря языку можно получить доступ к метафорам, структурирующим мышление и деятельность;
- метафоры как языковые выражения становятся возможны именно потому, что они существуют в понятийной системе человека;
- метафоры используются для категоризации проблемной ситуации и формируют набор альтернатив для ее решения.
В данной работе при исследовании общественно-политических явлений эпохи Т. Блэра и их метафорической концептуализации британским массовым сознанием учитываются вышеперечисленные положения теории Дж. Лакоффа и М. Джонсона, а также классификация метафор, предложенная А.Н. Барановым при исследовании политического мышления [2, с. 574]: конфликтные метафоры; органистические метафоры; конструктивные метафоры.
В соответствии с концептуальным подходом к метафоре был проведен анализ метафорических моделей (М-модель) «welfare», в результате которого можно сделать вывод о преобладании в дискурсе исследуемой эпохи конфликтных метафор (48%):
- М-модель войны: «He has spent much of his time tiptoeing through the minefield of the welfare reform» (Ind., Dec. 14, 2002);
- М-модель преступления: «Frank Field announced new proposals for stamping out welfare fraud, which he described as “theft on a grand scale”» (Tms, July 14, 1999);
- М-модель спорта: «Policy and Politics: Welfare Deal is a Winner» (Grd, Mar. 27, 2005);
- М-модель игры (элемент обмана): «Welfare: the Gamble that Has to Pay Off» (Ind., Dec. 1, 2004);
- М-модель театра (элемент притворства): «... welfare road shows on which Prime Minister and other ministers are still engaged» (Ind., Jan. 16, 2006).
Однако, справедливости ради, следует отметить, что конструктивные метафоры, отражающие тенденции строительства и поступательного движения, также представлены в дискурсе данной эпохи в значительном количестве (39%):
- М-модель здания: «Frank Field has urged “a total reconstruction of welfare” to end “out of control” social-security spending, now at Pounds 97 billion a year» (FT, Oct. 21, 1998);
- М-модель механизма: «Welfare: Blair Tightens Grip on Levers of Power» (Ind., Jan. 17, 2003);
- М-модель пути/дороги: «All in all, the British welfare is well placed to chart a distinctive way forward. A start has been made, but careful navigation is still needed» (Grd., Sept. 22, 1998).
При сравнении трех указанных типов метафор органистические М-модели (13%) оказываются самыми естественными, но не самыми нейтральными, при концептуализации явлений окружающего мира:
- М-модель природы: «Welfare: A Chill Wind Blows In from the Real World» (DTel., Dec. 11, 2005);
- М-модель растения: «It was not, perhaps, the most fruitful ground in which to plant the seeds of welfare reform» (Tms, Jun. 3, 2005);
- М-модель животного мира: «The lion of welfare reform roared and brought forth a quango» (Ind., Mar. 27, 1999);
- М-модель живого организма: «Frank Field announced that it would put flesh on the very bare bones of the welfare» (Ind., Feb. 9, 2003).
Эти результаты свидетельствуют о кризисе власти британской политической элиты и конфликте мнений при восприятии данного явления массовым сознанием, что вполне закономерно в периоды реформ и преобразований. Этот факт отметил сам Т. Блэр, говоря о планируемых им и его правительством изменениях: «This is going to be, as I have always said, a radical, reforming Government, but you don’t do anything without a bit of pain» (Tms, Sept. 7, 1997). Однако, несмотря на конфликт мнений, значимым показателем является тот факт, что новая система «welfare» строится, растет и развивается.
VI. Социальные отношения, групповые и общественные интересы, политическая ситуация находят отражение в языке, в частности, в конструировании картины мира, желательной говорящему. При этом существенно, что представления, формирующие картину мира, входят в значения слов в неявном виде. Пользуясь словами, содержащими неявные, «фоновые» смыслы, человек, сам того не замечая, принимает и заключенный в них взгляд на мир. Подобная национально-языковая концептуализация мира является одной из важнейших составляющих манипуляции массовым сознанием.
Одним из наиболее эффективных инструментов манипулирования и осуществления социальной власти признается именно язык (Р.М. Блакар; О.С. Иссерс; Т.М. Николаева; П.Б. Паршин; Г.Г. Почепцов; E. Coseriu; L. Miles; Ch. Osgood). Языковые, в частности, лексические единицы изначально наделены способностью формировать мыслительную деятельность человека, направлять чувства, управлять желаниями и поступками.
Манипулятивная функция является основной функцией политического дискурса СМИ. По образному замечанию В.З. Демьянкова, политический дискурс и дискурс СМИ, в частности, - нечто вроде закусочной МакДональдса: такой дискурс должен легко перевариваться и быстро производить свой эффект («усваиваться», как и любая fast food), позволяя по возможности незаметно манипулировать сознанием аудитории [6, с. 124].
Проанализировав различные лингвистические приемы манипуляции в политическом дискурсе британских СМИ в период с 1997 по 2007 г., приходим к выводу, что количество и разнообразие средств речевого воздействия на сознание адресата очень велико.
1. Номинативные «ловушки»:
a) ярлык: ярлык welfare наводит на мысль о том, что проблема заключается в благотворительной помощи, поощряющей людей к безделью;
b) смысловая неопределенность: одно и то же явление обозначается welfare сторонниками идеи «государства благосостояния» и warfare - противниками этой идеи;
c) идеологическая полисемия (оппозиция «свой/чужой»): welfare - успешная социальная программа с нашей точки зрения, warfare - неуспешная социальная программа с их точки зрения;
d) использование эвфемизмов: «welfare wonder» (Ind., Sept. 27, 2003), «welfare is our only salvation» (Tms, May 12, 2001), «welfare is New Labour's greatest historic task» (Tms, Mar. 16, 2005); вместо «изменений (changes) в системе государства благосостояния» искаженно говорится о «модернизации (modernization) государства благосостояния», что предполагает их качественное улучшение.
2. Имплицитные языковые средства:
a) историческая аллюзия: (события во Вьетнаме) «William Hague said that welfare reform could be new Labour’s Vietnam» (Tms, Sept. 9, 1998);
b) литературная аллюзия: (сказка) «Once upon a time a young charismatic politician announced he was going to transform the welfare state. So he appointed the philosopher king of welfare reform ...» (Ind., July 29, 1998);
c) прецедентный текст: «Prime Minister Tony Blair’s New Labour Party is trying to reform Britain’s welfare - advancing proposals that would have sent shivers down the spines of the old party» (Tms, Jun. 17, 1997);
d) пресуппозиция: «Instead, the great debates have been socioeconomic: about welfare and other public services. The dominating argument has been Gordon Brown’s mantra that everything must be “for all and not just for the few”» (Tms, Jul. 20, 2005).
3. Синтаксические «ловушки»:
a) номинализация: «The British Parliament ratified the Welfare Reform Bill yes-terday» - «Ratification of the Welfare Reform Bill»;
b) квазисинонимы: «That is the way to reform welfare, to reduce poverty, to reduce dependence» (DTel., Oct. 4, 1997).
4. Оценочная лексика: «The Enterprise Page: Welfare Deal is a Winner (Grd., Sept. 7, 2005) (winner - a person or thing which gains victory);«Welfare: a Tragedy Waiting to Happen» (Grd., Aug. 3, 2001) (tragedy - a shocking or distressing event which involves death or suffering).
5. Метафорический фонд (ведущие типы концептуальных метафор):
- конфликтные метафоры (М-модель войны): «The Prime Minister will today launch a welfare crusade designed to ease the workless off benefits and into jobs» (Grd., Jun. 2, 1997);
- конструктивные метафоры (М-модель здания): «In his Times article, Mr. Blair says that he will build a “new architecture” for the welfare based on the principle that people have a responsibility to provide for themselves if they can» (Tms, Jan. 15, 1998);
- органистические метафоры (М-модель организма): «Welfare is taking its first hesitant steps but its success or failure depends on whether the economy continues to grow fast enough.» (Tms, Aug. 19, 1998).
По мнению Н.Э. Гронской, такое многообразие средств воздействия может свидетельствовать о кризисе, переживаемом британской политикой, поскольку «тексты, созданные в периоды политических кризисов, обладают высокой насыщенностью манипулятивными элементами» [5, с. 185]. Именно поэтому изучение лингвистических приемов манипуляции имеет большое значение для мониторинга и диагностики некоторого определенного состояния политического сознания социума с целью четких и корректных лингвополитических прогнозов.
VII. С целью верификации данных, полученных в ходе исследования, и соответственно моделирования концепта «welfare» был проведен ассоциативный психолингвистический эксперимент, в котором приняло участие 152 британца.
В результате когнитивной интерпретации ответов на предложенный вопрос-стимул «What do you associate welfare of 1997-2007 with?» была сконструирована модель (структура) изучаемого концепта, которая полностью подтвердила ряд теоретических и практических положений работы:
- в ядерной (понятийной) зоне: 1) реформирование (reform - 83%); 2) реформирование системы образования и здравоохранения (частичная приватизация), системы занятости (программа «Welfare for Work») и социальной безопасности (искоренение бедности);
- в периферийной зоне (оценочный, образный и прагматический компоненты): 1) с одной стороны - прогрессивная, инновационная реформа (progressive, renewal - 48%), предполагающая строительство и развитие системы «государства благосостояния» по новому пути; 2) с другой стороны - безус-
пешная реформа (failure - 37%), к тому же воспринимаемая как средство манипулирования (spin - 5б%) общественным сознанием.
Таким образом, анализ концептуальной семантики «welfare» в исторический период 1997-2007 гг. показал, что данное «ключевое слово эпохи» представляет собой ценностную доминанту эпохи, обозначая реформу «государства благосостояния», инициированную Т. Блэром во всех сферах жизни общества, и вызывает конфликт мнений при ее концептуализации британским массовым сознанием.
Литература
1. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1988. 33S с.
2. Баранов А.Н. Метафорическая интерпретация понятия «коррупция»: языковые грани он-тологизации бессознательного / А.Н. Баранов // Текст. Интертекст. Культура. М.: Азбуковник, 2GG1. С. 572-594.
3. Беляевская Е.Г. Языковые парадигмы и анализ смысла текста / Е.Г. Беляевская // Языковые парадигмы и их функционирование. Волгоград: Перемена, 1992. С. 97-1G5.
4. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании / С.Г. Воркачев // Филологические науки. 2GG1. № 1. С. б4-72.
5. Гронская Н.Э. Язык и политика. Коммуникация, дискурс, манипулирование / Н.Э. Гронская. Н. Новгород: Изд-во НГЛУ им. Н.И. Лобачевского, 2005. 224 с.
6. Демьянков В.З. Интерпретация политического дискурса в СМИ / В.З. Демьянков // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: учеб. пособие. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2GG3. С. 11б-1ЗЗ.
7. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке / В.И. Карасик // Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2GG2. С. 1бб-205.
8. Карасик В.И. Лингвокультурный концепт как единица исследования / В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2GG1. С. 75-S1.
9. Ортега-и-Гасет Х. Две великие метафоры / Х. Ортега-и-Гасет // Теория метафоры: сборник / под ред. Н.Д. Арутюновой. М.: Прогресс, 1990. С. б8-82.
1G. Попова З.Д. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1999. 3G с.
11. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. М.: Академ. Проект, 2GG1. 99G с.
12. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса / Е.И. Шейгал. М.; Волгоград, 2GG4. 32б с.
13. Lakoff G. Metaphors We Live By / G. Lakoff, M. Johnson. Chicago, 198G. 242 p.
ШАЧКОВА ИРИНА ЮРЬЕВНА родилась в 1SS1 г. Окончила Чувашский государственный университет. Аспирантка кафедры английской филологии Нижегородского государственного лингвистического университета. Область научных интересов - когнитивная лингвистика, лин-гвокультурология, прагмалингвистика, дискурс-анализ. Автор 1S научных работ.
