CC BY
497
УДК 809.1
СЕМАНТИКА КАТЕГОРИИ «МОТИВ» В СОВРЕМЕННОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ: ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
© 2013Пдисс А.А.
Пятигорский государственный лингвистический университет
В статье рассматривается семантическая составляющая такой категории литературного произведения, как «мотив». Последний, в свою очередь, тесно связан с личностными характеристиками героев. Также в данной статье рассматривается типология мотивов, их связь и переплетение в литературных произведениях. Категория «мотив» также исследуется в историческом и диахроническом аспектах, что способствует, в свою очередь, более полному представлению заявленной проблематики.
The article deals with the semantic component of "motif». This one, in turn, is closely related to personal characteristics of the characters. The author of the article also examines the typology of motives, their relationship in literary works. The "motif" category also explores the historical and diachronic aspects, which contributes, in turn, the more complete representation of the stated problems.
Ключевые слова: мотив, типология мотивов, семантика мотива, функциональные характеристики мотивов, структура мотива.
Keywords: motif, motif types, motif semantics, motif functions, motif structure
Говоря о мотиве и его связи с сюжетной линией литературного произведения, необходимо, прежде всего, соотнести дихотомию мотив-сюжет с понятием «герой» литературного произведения. Концепции, личностные характеристики, поведенческие тактики протагониста прямым образом связаны с событийностью сюжета, а,
следовательно, и мотивами,
определяющими сюжет.
Типизация и личностные
характеристики героя литературного произведения непосредственно зависят от сюжета и мотивов, окружающих его, то есть от обстановки, которую создает автор литературного произведения и в которую он помещает своего героя или героев. Например, в исследованиях О. М. Фрейденберг о мифе, семантические точки соприкосновения категории мотива и действующего лица, преимущественно главного героя, прослеживаются так же, как и в описаниях греческих героев М. М. Бахтина. Герой христианского склада
описывается и В. О. Ключевским: «Литература нового времени, выходящая из сферы рефлексивной риторики и устанавливающая принципиально иное отношение между моментами традиции и новации, вместе с тем далеко не всегда разрывает характерные тематико-семантические связи героя и мотива» [2].
Переходя к типологизации мотивов, отметим некоторые главенствующие, являющиеся фундаментальными по данной проблематике: мифологический; мотив-ситуация; мотив-действие; мотив-образ; мотив-характеристика; мотив-тип; мотив-пейзаж; пространственный мотив; психологический мотив.
Если говорить о мотивах и их перевоплощениях и трансформациях, уникальным представляется работа Б. Гаспарова «Поэтика «Слова о полку Игореве» (2000) [1], в которой ученый начинает работу с мотивами, связанными с земледелием (дождь, сев, жатва, гроза, дождь). Также мы наблюдаем за выражением мотивов, отнесенных к
солнцу (непосредственно само солнце, заря, закат). Не последняя роль отведена в исследовании Б. Гаспарова таким мотивам, как воскресение, гибель и др. Причем везде категория мотива проходит как феномен, отражающий исторические реалии фольклорных литературных жанров. Автор делает акцент на анализе феномена, непосредственно
абстрагируясь от текста.
Анализ системы и структуры мотивов авторского художественного текста -весьма популярный и продуктивный путь современных теоретиков и историков литературы. Вместе с тем при кажущейся близости понятийного поля и задач исследования ученые используют различные теоретические предпосылки, что приводит к различным формам осмысления роли мотивов в художественном произведении.
В первой половине двадцатого века были заложены основы и традиции в сравнительно-историческом и
фольклористском литературоведении. Связывая мотивы между собой, мотив вместе с сюжетной линией и действующими лицами литературного произведения, читатель, критик, способен увидеть и девуалировать логику авторского замысла. При этом мотивы не представляются читателю по отдельности - они выступают в качестве оппозиций, лексической, прежде всего, вслед за которой следуют семантические противопоставления явлений и авторских интенций. Язык образа и опыт автора, жизненный и литературоведческий, непосредственно создают связь реального внешнего мира и действия в произведении. Наряду с понятием «мотив» существует «лейтмотив», слово, заимствованное из музыкальной теории, но довольно часто встречающееся в литературоведческой науке. Термин впервые появился у композитора Р. Вагнера, в его музыкальной теории и практике. Он обозначает повторяемую группу слов в пределах одного текста, одного ряда, отрывка действия, представляющих собой некий логически построенный ряд. Также следует отметить, что репетитивность мотивов в
тексте литературном или музыкальном становится его ключевым свойством, и вопрос о том, какие функции в целостном многообразии произведения выполняет мотив, является определяющим при анализе литературного произведения.
По мнению Путилова, «будучи одним из главных актантов литературного произведения, его художественно инкрустирующим элементом, мотив представляется отдельной категорией, выполняющей ряд функций, исследовав которые возможная их классификация по отдельным признакам и ролям» [4]. Мотив создает настроение произведения в целом, характеризует героев, окружающую среду, обстоятельства, в которых происходит действие, и все эти компоненты, выполняя различные функции и имеющие персональное назначение, способствуют комплексному восприятию литературного произведения читателем и критиком. Остановимся на отдельных функциях мотивов, с целью понять их классификацию, структуру, смысл и назначение.
Тематика произведения является вводной частью литературного произведения, и поэтому, полагаем, необходимо, в первую очередь, упомянуть о мотиве как о категории, выполняющей тематическую функцию.
Б. В. Томашевский отмечает в своей монографии тематическую
составляющую мотива: «Эпизоды распадаются на еще более мелкие части, описывающие отдельные действия, события и вещи. Темы таких мелких частей произведения, которые уже нельзя более дробить, называются мотивами» [6]. Заслуживает внимания мнение теоретика литературы Г. В. Краснова, который, говоря о тематической функции мотива, отмечает: «Сюжет выявляется и своеобразно олицетворяется в мотиве произведения, в опосредованной от конкретных образов ведущей теме» [3]. «Символика мотива, - продолжает автор, - выражена зачастую в названии произведения: «Моя родословная», «Отцы и дети», «Война и мир», «Вишневый сад». Многие иностранные литературоведы полагают, что категория
мотива также непосредственно коррелирует с тематикой произведения, соотносится с фабулой. Для сравнения приводятся такие примеры, как «организм» и «клетка», «колесо» и «спица», «предложения» и «слово», «книга» и «страница» и т. д. Тема литературного произведения особенна своей ярко выраженной обобщенностью, а мотивы, в свою очередь, переплетаются чаще всего с ее частными проявлениями.
Орнаментальная, или музыкальная функция мотива, которую также называют суггестивной, как нельзя ярко создает окружающий фон произведения в литературе, равно как и антураж в музыкальном произведении. Как правило, такая украшающая функция мотива искусственно, дополнительно к самому тексту, создает серию лексических частей, которые, в свою очередь, выполняют различные функции. Если в музыке это повторяющиеся минорные аккорды, создающие ощущение тревоги и тревожности ситуации в целом, то в литературе, это непосредственно сами лексические единицы, также
повторяющиеся на протяжении всего литературного произведения, либо отдельной его части, призванной донести до читателя эмоциональное настроение данного отрывка. Мотив, будучи элементом речи, не выполняет смыслообразующую роль, но помогает создать ситуацию настроения. Вместе с тем такое понятие, как суггестивная функция, чаще лейтмотивов
характеризуется частыми повторениями, что также создает ритм, и автор в данном случае намеренно призывает читателя, акцентирует его внимание на конкретном оформлении и окружении
художественного текста. Заметим, в музыке данный феномен прослеживается нагляднее, например, когда речь идет о стуке колес, сопровождающем мотив смерти у Л. Н. Толстого в романе «Анна Каренина».
Говоря о музыкальных произведениях, отметим, что такая функция мотива, как создание и моделирование структуры произведения, то есть моделирующая функция, является одной из важных, и
наглядно это прослеживается в музыке, если речь идет о композиционной и тематической функциях. У П. Чайковского, Р. Вагнера, Л. Бетховена нередко наблюдается момент, когда мотив помогает раскрыть
конструктивную составляющую
произведения. Наряду с музыкальными мотивами, функция лейтмотивов в литературе заключается в соединении отдельных литературных частей между собой, тем самым обеспечивая их смысловую и организационную связь. Подобным образом роль литературных лейтмотивов - соединять различные отрезки литературного текста, обеспечивать их структурную и семантическую связность. По В. Е. Хализеву, «внимание к мотивам, таящимся в литературных произведениях, позволяет понять их полнее и глубже» [7]. Так, некими «пиковыми» моментами воплощения авторской концепции в известном рассказе И. А. Бунина о внезапно оборвавшейся жизни очаровательной девушки являются «легкое дыхание» (словосочетание, ставшее заглавием), легкость как таковая, а также неоднократно упоминаемый холод. Эти глубинно взаимосвязанные мотивы оказываются едва ли не важнейшими композиционными
«скрепами» бунинского шедевра и одновременно - выражением
философического представления
писателя о бытии и месте в нем человека. Холод сопровождает Олю Мещерскую не только зимой, но и летом; он царит и в обрамляющих сюжет эпизодах, изображающих кладбище ранней весной. Названные мотивы соединяются в последней фразе рассказа: «Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре». Справедливо, что мотив всегда создает подтекст, усиливает авторский замысел, и читатель помимо основного, главного произведения, видит и читает второе произведение, которое идет параллельно. Происходит мультипликация текста, его удваивание, утраивание, что самой собой, разумеется, говорит об изменении структурной
организации произведения, его модели. Вышесказанное подтверждает
моделирующую функцию.
Интересной для рассмотрения нам представляется статья А. П. Скафтымова о тематической композиции романа Ф. М. Достоевского «Идиот» [5]. Здесь автор воспринимает категорию мотива как отражение психологической сути протагониста, определяющей его сущность. Говоря об отношениях с Настасьей Филипповной, автор отмечает мотив осознания недостаточности и вины, мотив гордыни, прощения, самооправдания, а также речь идет о самолюбии Ипполита, манящей любви и т. д. Таким образом, категории мотива у А. П. Скафтымова непосредственно коррелирует с темой, указывает на психологию, помогает раскрыть переплетения сюжета и в целом художественную концепцию и замысел произведения. Автор считает, что категория мотива и, в частности, сами мотивы «получают свое содержание и смысл не сами по себе, а через сопоставление и связь с другими мотивами». Как отмечалось выше, речь идет о двойственном, а точнее, о втором, параллельном смысле произведения, который создается благодаря мотивам и лейтмотивам. Говоря об однородных функциях данных категорий, необходимо заметить, что у зарубежных авторов также прослеживается обилие мотивов, создающих подтекст, двойственность смыслового восприятия текста, усиленную ими. Категория лейтмотива, в частности, выполняет основные роли у М. Пруста, Д. Дидро, и наряду с ними писатели-романисты прошлого столетия также нередко предлагают читателю увидеть, например, каждодневную жизнь, взаимоотношения полов, восприятие жизни в целом через дополнительные описания и антураж.
Справедливо, что мотив в определенное время развития
литературоведческой науки перестает быть только тематическим. Теоретики начинают изучать его как композиционное, организующее начало в литературном тексте. Моделирующие
свойства категории мотива впоследствии являются обязательным и неотделимым пунктом практически любого
теоретического исследования на данную тематику. Несомненно, будучи одной из составляющих речи, формируя тематику, категории мотива создают особенную парадигму произведения. В известном труде под редакцией Р. Фаулера мы видим описание подобного
функционирования мотива. Последний, по его словам, является «пограничным», соединяя структуру с семантической составляющей текста.
Отметим в вышесказанном ряд принципиальных моментов: во-первых, категория мотива представляется элементом, осуществляющим речевые функции, тематические и
композиционные. Параллельно
образовывая парадигму литературного произведения, мотив выступает как концептуально значимая единица, усиливаясь в результате восприятия читателем. То есть категория мотива есть не просто элемент, окружающий основное повествование, а элемент, влияющий на развитие событий, на принятие решений героями, на выработку принципиальной парадигмы
произведения. Вдумчивое прочтение и интерпретация идей автора читателем заставляет последнего задуматься не над развитием сюжета и отдельных его составляющих, а над тем, какую роль и какое место в произведении занимает данное, не раз повторившееся уже упоминание, почему автор так навязчиво регулярно относит его (читателя) обратно к тому или иному мотиву. Соответственно, повторы элементов повествования, настроения персонажей, погоды и т. д. делают из простого описания вещей семантически определяющие концепты литературного произведения. На первый взгляд, в начале произведения окказиональные описания синевы неба, силы ветра, ясности летнего дня впоследствии приобретают семантическую обусловленность,
рассказывая читателю о нелегкой судьбе, радужных перспективах или длинном пути, который предстоит пройти герою.
Такая структура способствует возникновению связности элементов в тексте, появляются целые мотивные ряды, объясняющие парадигму выбранного автором повествования. Однако обнаружение связей и мотивных рядов в литературном произведении зависит не только от замысла писателя, но и от способности читателя мыслить глубоко, предугадывать развитие событий, соотносить с предыдущим литературным опытом, осуществляя сравнительный анализ вновь
прочитанного текста со сложившейся картиной соотнесенности конкретного мотива с конкретным явлением действительности. В случае редкого появления одного из мотивов в произведении можно говорить о недостаточной важности его в повествовании и в то же время автор намеренно вскользь упоминает ту или иную единицу из ряда мотивов, тем самым приглашая вдумчивого читателя к размышлению, анализу, поиску семантической обусловленности мотива.
Первичность и вторичность мотивов могут интерпретироваться читателем по-разному, вне зависимости от воли автора, но принципиально важным является то, что в процессе мышления и вдумчивого прочтения у читателя возникает парадигма, в рамках которой развивается действие и происходят события, описывающие его, влияющие на его развитие, способствующие ухудшению или улучшению ситуации, своего рода широкое поле деятельности для читателя, которое он заполняет сквозь призму прочтения и интерпретации текста.
Исходя из вышеизложенного, справедливо отметить, что мотивы определяют самодостаточность
литературного произведения,
концептуальную парадигму, смысловую полноту. Структурообразующая
функция мотива, в частности, способствует созданию художественного единства, выявление и рассмотрение которого является актуальной задачей современного литературоведения.
Примечания
1. Гаспаров Б. М. Поэтика «Слова о полку Игореве». М. : Аграф, 2000. 608 с. 2. Ключевский В.О. Курс русской истории. Т. 2. М. : Историческая библиотека, 2002. 296 с. 3. Краснов Г. В. Мотив в структуре прозаического произведения. К постановке вопроса // Вопросы сюжета и композиции. Горький, 1980. С. 69-81. 4. Путилов Б. Н. Мотив как сюжетообразующий элемент. Типологические исследования по фольклору // Сб. ст. памяти В. Я. Проппа (1895-1970). М. : Наука, 1975. С. 141-155. 5.Скафтымов А. П. Тематическая композиция романа «Идиот» // Нравственные искания русских писателей: Статьи и исследования о русских классиках. М. : Художественная литература, 1972. С. 404-435. 6. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М. : Аспект Пресс, 1996. 334 с. 7.Хализев В. Е Теория литературы. М. : Высшая школа, 2000. 398 с.
Статья поступила в редакцию 22.03.2013 г.
