CC BY
51
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3
К.А. Соловьёв
СЕМАНТИКА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
В ПУБЛИЦИСТИКЕ В.Н. ТАТИЩЕВА
В статье проводится анализ публицистических произведений историка и государственного деятеля XVIII в. В.Н.Татищева. Выявляется семантика терминов и понятий, используемых автором для характеристики государства, власти и управления.
Ключевые слова: история России, история политики, российское государство, семантика власти, политическая терминология.
The article analyzes the publicist texts of Vasily Tatishchev — historian and statesman of the XVIII century. Identify the semantics of the terms and concepts used by the author to describe the state power and administration.
Key words: Russian history, political history, the Russian state, the semantics of power, political terminology.
Комплекс социально-политических текстов Татищева («Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах»; «Духовная» и «Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении гражданском») был создан в 1734 г., когда автору исполнилось 48 лет. В это время он переживал один из самых тяжелых периодов в своей жизни — был отстранен от должности главного судьи монетной конторы и находился под судом. Создание этих текстов, вероятно, было одним из средств самотерапии, необходимой для того, чтобы справиться с тяжелым психологическим состоянием, вызванным опалой и несчастными обстоятельствами жизни. В то же время — это попытка верификации на материале истории и современности того набора религиозно-философских и социально-политических взглядов, которыми Татищев руководствовался в жизни.
Соловьёв Константин Анатольевич — доктор исторических наук, профессор кафедры политической истории факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; е-шаИ: ksoloviov@spa.msu.ru
Политические взгляды Татищева к этому времени, без всякого сомнения, уже сложились и устоялись, а появление трех вышеупомянутых текстов можно считать еще и оформлением этих взглядов. Именно форма выражения взглядов на власть и управление (в соотнесении с содержанием) и будет предметом данной статьи. И в самом начале отметим, что три рассматриваемых текста представляют три разных жанра публицистики. «Разговор двух приятелей...» написан в жанре философского диалога, восходящего к «Диалогам» Платона и имеющего многовековую традицию выражения философских и социально-политических взглядов. Диалог как жанр формировался в античную эпоху вне влияния религии и духовной практики. В средние века эта форма была заимствована духовной литературой, но в его основе — рассуждение и рациональное мышление. Вторая половина XVII и XVIII в. — время расцвета жанра диалога: философского, политического, литературного. Выбирая этот жанр для одного из своих главных текстов, Татищев следует традиции Паскаля, Фенелона и Монтескье1. Этот жанр более всего подходит для верификации различных теорий, поскольку их столкновение «запрограммировано» диалогом, а правота того или иного теоретического положения должна быть подкреплена обращением к социальному опыту, в данном случае — опыту выстраивания политических отношений у разных народов.
«Духовная» — совсем иной жанр. Он формируется в раннем средневековье и на Русь приходит вместе с православием. В XVI—XVII вв., когда сложился жанр «политического завещания»2, тексты «духовных» наполнены не личным, а общественно-важным содержанием. Этот «наставительный» жанр предполагает не поиск истины (это задача диалога), но максимально точное выражение обретенного знания. В тексте «духовной» главное место уделено долженствованию, меньшее — объяснению. «Духовная», по определению, — последняя правда. В данном случае — итог долгих размышлений и разговоров, путь к которому обозначен в «Разговоре двух приятелей». Получается, что эти тексты связаны, как начало и конец пути, если под словом
1 Диалог // Литературная энциклопедия. Т. 3. М., 1930. URL: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le3/le3-2671.htm (дата обращения 23.12.2014).
2 Морковина О.В. Проблема взаимоотношения литературы и деловой письменности в традиции древнерусского завещания. Автореф. дисс.... канд. филолог. н-к. Томск, 2005.
«путь» понимать напряженный мыслительный процесс, движение к истине.
И наконец, третий текст «Произвольное и согласное рассуждение...» — это (в центральной части) манифест, т.е. «изложение решений, взглядов и т.п. группы лиц или отдельного лица; политическое воззвание»3. Это тоже итог, но не окончательный, а промежуточный, поскольку сформулированные в нем положения в большой степени выражают конкретные обстоятельства обществнно-политической мысли, вызвавшие появление данного текста. Общая структура «Произвольного и согласного рассуждения...» выходит за рамки манифеста, поскольку в нем есть вводная часть, в которой поясняется цель составления этого документа и теоретическая часть, названная «рассуждением», что в свою очередь дало название всему тексту. В российской же традиции данный текст ближе всего к жанру «Записки» — обоснованного мнения по тем или иным проблемам государственной и общественной мысли с изложением предложений по их усовершенствованию.
«Произвольное и согласное рассуждение...», по нашему мнению, тематически и хронологически составляет один комплекс текстов с «Разговором двух товарищей...» и «Духовной». Однако не все авторы, занимавшиеся изучением этой проблематики, согласны с такой оценкой. Разброс мнений относительно времени появления «Произвольного и согласного рассуждения...» очень широк: от марта—февраля 1730 г.4, т.е. времени утверждения на троне Анны Иоановны (обстоятельства которого и вызвали потребность в составлении «записки или «мнения»), до периода 1746—1750 гг. Такая датировка переводит этот документ из разряда публицистики в разряд мемуаров5 с той функцией оправдания и даже «забвения» прошлого6, которая так свойственна именно этому жанру. В этой временной неопределенности есть
3 Словарь русского языка XVIII века. Вып. 12. СПб., 2001. URL: http:// feb-web.ru/feb/sl18/slov-abc/0slov.htm (дата обращения 16.01.2015).
4 Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота 1730—1735 гг. СПб., 2001. С. 39.
5Польской С.В. «Рассуждение о правлении государственном» В.Н.Татищева и дворянское политическое движение 1730 года. // Известия Самарского научного центра Российской академии наук, 2006. Т. 8. № 3. С. 697.
6 Пронкин С.В. Политический кризис 1730 г. в литературе XVIII — первой половины XIX в. // Государственное управление. Электронный вестн. 2011. № 26. С. 6.
положительная сторона. Рассматривая «Произвольное и согласное рассуждение... » как документ «неопределенного времени», мы можем проверять на нем устойчивость и неизменность мыслей и теоретических конструкций двух других текстов.
Функционально все три жанра решают разные задачи. Жанр «Диалога» направлен на выявление истины, представляет последовательное движение от незнания к знанию, от хаоса понятий к их порядку и ранжированию. Тем самым диалог ведет к рождению мысли и появлению убеждений. А поскольку рождение — процесс трудный, то диалогу свойственно многообразие формулировок и их многозначность, даже неточность, которая может быть исправлена при движении мысли от начала текста к его завершению. «Духовная» — изложение итога поиска, трансляция мудрости. Здесь нет и не может быть места поиску и ошибкам. Формы изложения, понятия и термины должны приобрести полный, окончательный вид. «Рассуждение...» же оперирует готовыми, пусть и не вполне точными формами, в нем, как в любом манифесте, «важен призыв, апеллятивность»7. Это не сама идеология, а ее «рабочий инструмент». И формулировки, и терминология здесь полемически заострены, мысль должна быть изложена просто и кратко. Цель текста не понимание, а призыв к действию. Функциональная разнонаправленность этих текстов, их принадлежность к разным жанрам — большая удача для исследователя, поскольку тексты Татищева не противоречат друг другу. Они друг друга дополняют и дают возможность проследить эволюцию его мысли (несмотря на то что созданы примерно в одно время). В них есть отзвуки работы мысли, причем не только автора, но и круга его собеседников.
Формирование политических взглядов Татищева проходило под влиянием нескольких факторов, к числу которых необходимо отнести его образование, полученное в Германии, опыт государственной службы, события 1730-х гг., связанные с приглашением на престол Анны Иоановны и бурным всплеском политической активности в столице. Но есть один фактор, тесно связывающий набор политических идей, выраженный в этих текстах, с выбором формы для каждого из них. Этот фактор Татищев назвал сам в своей «Духовной»: обмен идей, «разговоры» с С.Г.Долгоруковым, Феофаном Прокоповичем и не назван-
7 Симонян Т.С. К проблеме манифеста как жанра: генезис, понимание, функция // Критика и семиотика. 2013. № 2 (19). С. 137.
ными авторами, «профессорами академии»8, а также тексты собеседников (или, по крайней мере, одного из них — Феофана Прокоповича9).
Комплекс социально-политических текстов, о которых идет речь, хронологически предшествовал первой редакции «Истории Российской» (первый вариант которой появился в 1739 г., а окончательный — в 1748 г.10). Взгляды, выраженные в этих текстах, Татищев не менял. В этой связи можно говорить о том, что семантика власти и управления сформировалась при создании текстов 1734 г. и затем использовалась автором в его исторических трудах. Но это лишь гипотеза, которую необходимо будет проверить, для чего эту семантику необходимо выделить и обозначить, тем более что А.Толочко уже высказана иная точка зрения: «Доказать, что свои взгляды на общественное устройство, государство, церковь, просвещение, экономическое развитие и т.д. историк сперва излагал в особых сочинениях, а уж затем вносил в текст "Истории", было затруднительно. Татищев писал "Историк"', по сути, всю жизнь, так же как и многочисленные "записки" и трактаты: возвращался к написанным текстам, правил и редактировал их десятилетиями. Таким образом, идеи, предположительно высказываемые в "Истории", и аналогичные им идеи других сочинений Татищева оказываются практически синхр онными»11.
В отечественной исторической литературе сложилось определенное мнение о том, что собой представляли социально политические взгляды Татищева. В основе этих взглядов — философия европейского рационализма, проводниками которых для Татищева послужили труды Христиана Вольфа, Самуила Пу-фендорфа, Гуго Гроция и Юста Липсия12. Единственно возможный для России тип государственного устройства, по Татищеву, — неограниченная монархия, естественным образом «вырастающая»
8 Татищев. В.Н. Избранные труды. М., 2010. С. 177.
9 См.: Кузьмин А.Г. Татищев. М., 1981. С. 153.
10 Шахматов А.А. К вопросу о критическом издании Истории Российской В.Н.Татищева //Дела и дни. Пб., 1920. С. 81.
11 Толочко А. «История Российская» Василия Татищева: источники и известия. М., 2005. С. 405—406.
12 См.: Свердлов М.Б. М.В. Ломоносов и становление исторической науки в России. СПб., 2011. С. 464; Каменский А.Б. Василий Никитич Татищев // В.Н. Татищев. Избранные труды. М., 2010. С. 25; Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII—XX веков: Очерки жизни и творчества. Т. 1. М., 2007. С. 48.
из отношений «родства». Семья, главе которой принадлежат все права и вся власть, является прообразом государства. И так же как в семье «общее благо» важнее интересов каждого отдельного ее члена, так и в отношениях государственных общее благо должно стать главнейшим мотивом управления для правителя и повиновения для подданных. В характеристике «монархизма» Татищева каждый из авторов выделяет то, что созвучно настроениям (и идеям) эпохи, в которую жил (живет) исследователь, и его собственным представлениям. Историки советского времени не могли не выделять социальной сущности воззрений Татищева. Для Г.М. Дейча Татищев — один из создателей «дворянской концепции происхождения и сущности монархии»13, для Б. А. Рыбакова прежде всего — активнейший борец с «аристократическим правлением»14. Монархизм Татищева, по Юхту, — защита дворянских интересов и в то же время проявление госу-дарственнической идеологии, цель которой — величие России15. Но уже в начале 1980-х гг. А.Г. Кузьмин, по сути, отказался от жесткой марксистской схемы, ориентированной на исключительно социальные мотивы политических воззрений. Монархизм Татищева он называет «относительным», считает, что для Татищева реализация «общего блага» состоит не в усилении монархии, а в ее ограничении16.
Современные авторы стремятся увидеть в Татищеве не только и не столько представителя определенного социального слоя, сколько представителя первого поколения российских рационалистов . М.В. Мамаева отмечает принадлежность Татищева «к кругу петровских администраторов», для которых монархия — «наи более рациональный способ организации общества»17. В.А. Том-синов особо выделяет у Татищева те места, в которых отражается концепция «общественного договора»18. А.Б. Каменский пишет о том, что Татищев, Прокопович и Кантемир, исходя из концеп-
13 Дейч Г.М. В.Н. Татищев. Свердловск, 1962. С. 61.
14Рыбаков Б.А. В.Н.Татищев и летописи XII в. // История СССР. 1971. № 1. С. 93.
15Юхт А.И. Государственная деятельность В.Н.Татищева в 20-х —начале 30-х годов XVIII в. М., 1985. С. 311.
16 Кузьмин А.Г. Указ. соч. С. 325.
17Мамаева С.В. Общественно-политические взгляды В.Н.Татищева // В.Н. Татищев и проблемы государственно-административного управления в России. Материалы межд. научн. конф. 5—7 ноября 2006 г. Астрахань, 2006. С. 54.
18 Томсинов В.А. Указ. соч. С. 52, 54.
ции общего блага, каждый по-своему создавал образ «идеального государя», чья деятельность должна была стать отражением справедливости. И тем самым «все они вместе закладывали основы будущей официальной идеологии, обретшей свои четкие формы опять же в правление Екатерины II»19.
В своих текстах социально-политической направленности Татищев для описания властной сферы использует несколько терминов и словесных конструкций. Во-первых, сам термин «власть» («власти», «властный»), во-вторых, «правление государства» (или просто «правление»20) и «правительство государства»21.При этом, если принять во внимание «Произвольное и согласное рассуждение...» (а там есть два оборота: «власть законоиздания» и «власть законодавства»22), термин «власть» применяется Татищевым в первую очередь к законодательной сфере. Государь у него — источник права, о чем в том же «Рассуждении...» прямо говорится: «законы же [государь] хотя разным поверенным сочинять позволяет, но без утверждения его ни один не действителен, для того все законы от его имени происходят; когда же государя нет, то и его позволения, ни утверждения быть, яко же и от его имени издать не можно; следственно никакой закон или порядок переменить никто не может; разве общенародное установление»23.
Как видно из приведенной выше цитаты, помимо государя источником власти может быть и «общенародное» решение, которое у Татищева применительно к России именуется «согласие всех подданных»24. Эти две силы вторичны по отношению к главной — «закону естественному». В зависимости от географических, исторических и культурных факторов одна из этих сил может доминировать в тот или иной момент развития государственности или же возможно их сочетание. Соответственно вы ходит, что «власть» (и «правление») у Татищева — есть субъективное выражение потребности в реализации объективных законов мира. Если это выражение рационально, — оно позволяет «естественным законам» реализоваться в жизни общества. Высший критерий рациональности власти (вне зависимости от формы правления) один — «общенародное установление», или (в более
19 Каменский А.Б. Указ. соч. С. 33.
20 Татищев В.Н. Собр. соч.: В 8 т. М., 1996. Т. 8. С. 131, 140.
21 Там же. С. 149.
22 Татищев. В.Н.Избранные труды. С. 179
23 Там же. С. 179—180.
24 Там же. С. 178.
обобщенной форме) «общее благо», понятое и принятое населением и выраженное в его «согласии».
Кроме трактовки понятия «власть» как высшая государственная (она же — «законодательная» и «великая власть над всем народом»25) мы можем встретить у Татищева и «власть» иную, понимаемую как управление отдельными сферами жизни. Эта трактовка власти наглядно выражена в «Произвольном и согласном рассуждении» в самом первом пункте той части, которая, собственно, «Рассуждением» и названа: «Понеже мы избранному или наследством престол приявшему государю, ему токмо единому присягаем в верности и послушании обязываемся и ему власть законоиздания уступаем по его смерть, которая как то от власти, так подданных от присяги освобождает, и хотя он при себе для помосчи своей дает другим власть во управлении и при нём оные то я чести, власти и преимусчества правильно достойны, однако ж оное всё кончиною его кончится и власть оных пресекается, а остаются равны в обсченародии в их преж-днем стане, и никто ни над каким ни малейшей власти не имеет, доколе последовавший государь оных паки утвердит или, отре-ша, иных определит»26. Здесь власть «во управлении» производ-на от власти «законоиздания». Эта «власть» вторична, не обладает собственным суверенитетом (и тем более — суверенитетом, получаемым от народа) и должна прекратиться вместе с прекращением действия общественного договора, церемониальная форма которого — «присяга» — здесь названа.
Но есть и другие термины, используемые Татищевым для характеристики государственной власти. Их значение менее очевидно по сравнению с достаточно прозрачной семантикой понятий «власть» и «правление».
«Разговор двух приятелей...» структурирован как вопросы и ответы. И один из вопросов (№ 46) дает основание полагать, что еще один из терминов, применяемых Татищевым при описании характера властных отношений, — «гражданство». Это понятие помещено в такой контекст: «... светские люди в гражданстве искусные толкуют, якобы в государстве, чем народ проще, тем покорнее и к правлению способнее, а от бунтов и смятений безопаснее, и для того распространять за полезно не считают»27.
25 Татищев. В.Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. С. 149.
26 Там же. С. 147.
27 Татищев. В.Н. Избранные труды. С. 88.
В этой части «разговора» идет обсуждение пользы образования для общества в целом и для устойчивости власти (как это вытекает из вопроса) в частности. В этой связи оборот «люди в гражданстве искусные» может быть понят по-разному.
«Словарь русского языка XVIII века» дает четыре трактовки термина «гражданство». Все они связаны с латинским «с1-уИа8» — город, государство, граждане. Первые две трактовки: «права горожанина» и собственно состояние горожанина не укладываются в контекст татищевского документа. А вот третья («сообщество граждан, общество, государство») и четвертая («государственная штатская служба»)28 в этот контекст попадают. При этом собственно государственной службе много места уделено в «Духовной». В «Разговоре» поднимаются более общие вопросы организации власти. Поэтому «гражданство» в этом обороте, как представляется, соответствует варианту № 3 — государству, понимаемому как «сообществу граждан», что в полной мере соотносится с рационалистическим пониманием природы власти.
Требуется понять, кто такие «искусные люди». Напрашивается трактовка: люди, хорошо понимающие в этом вопросе, авторы социально-политических сочинений. Так, в словаре Даля «искусный» трактуется как «дошедший до умения или знания многим опытом»29. Однако все тот же «Словарь русского языка XVIII века» дает лишь два значения слова искусный. Первое — «испытанный, проверенный, надежный» — вряд ли подходит в данном случае, поскольку речь идет о понимании социальных процессов, а не об исполнительских качествах. Второе значение — «умелый, знающий в совершенстве какое-либо дело; опытный»30. Это значение, как представляется, ближе всего к тому, что имел в виду Татищев, поскольку это те, кто на своем опыте познал науку управления.
Таким образом, наиболее вероятная трактовка оборота «люди в гражданстве искусные» такова: это администраторы, чиновники высокого ранга. На это намекает и указание на их «светскость».
28 Словарь русского языка XVIII века. URL: http://feb-web.ru/feb/sl18/ slov-abc/0slov.htm (дата обращения 16.01.2015).
29 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. М., 1998. С. 52.
30 Словарь русского языка XVIII века. URL: http://feb-web.ru/feb/sl18/ slov-abc/0slov.htm/ (дата обращения 16.01.2015).
А оборот «толкуют», то есть «говорят», «беседуют»31, а значит, произносят вслух, дает нам еще один намек — на беседы, которые вел Татищев на политические темы. Такие беседы велись в 1730г., в ходе событий, сопровождавших вступление Анны Иоановны на престол. Позже, что уже отмечалось выше, Татищев неоднократно обсуждал эти темы с близкими ему по духу людьми, занимавшими высокие посты в управлении. Можно предположить, что Татищев здесь имел в виду конкретных людей, имена которых не хотел называть. Но для нас важнее всего не то, с кем он вел эти беседы, а то, каким образом в ходе этих бесед оттачивалось его понимание властных отношений. В этом смысле используемый им семантический ряд: «власть», «государство», «гражданство» показателен тем, что в нем понятие власти соединено функцией выражения интересов граждан, что является одним из следствий понимания сути власти, происходящим из концепции «общего блага».
Термины «правление», «управление», «правительство» и «правитель» соотносится у Татищева, с одной стороны, с системой организации власти («правление государственное»), а с другой стороны, со сферой реализации функций власти. Термины же «подданство» и «подданные» («подвластные») — с функцией подчинения, чему яркое свидетельство фрагмент «Разговора двух приятелей»: «Если я всякое общенародное употреблю человеку, то, рассматривая его состояние, правительство — душе, а подвластных — телу уподоблю, и потому правитель должен, яко отец о чадах, и господин дома о приобретении всем пользы и покоя прилежать, вредное пресекать и отвращать, обидных судом защищать и оборонять. Возмездно же тому подданные должны, яко чада и раб, верным и покорным быть и не токмо повеление его беспрекословно исполнять, но в ём возможностями ему советом и делом вспомогать и противное его власти, чести и силе, не ожидая повеления, благорассудно и ревностно отвращать»32.
Еще один важный фрагмент «Разговора двух приятелей...», в котором два понятия «власть» и «гражданство» введены в общий контекст, — это ответ на вопрос «Что заключает в себе политика?». Ответ начинается так: «Политика, или мудрость гражданская, происходит из закона естественного...»33. Назвав два
31 Даль В.И. Указ. соч. Т. 4. С. 411.
32 Татищев В.Н. Избранные труды. С. 141.
33 Там же. С. 140.
типа общественных отношений, связывающих малый круг людей, «супружеские» и «отечественные», Татищев переходит к характеристике того типа отношений, который устанавливается в государстве: «главное же общество почитается, которое состоит из власти и подданных»34.
Государственная власть, таким образом, является одним из проявлений «гражданства», то есть взаимных отношений, управляющих и управляемых для общей пользы. Эта мысль особенно тщательно прописана в «Духовной»: «...понеже всякий бесспорно сказать может, что гражданская услуга в государстве есть главная, ибо без доброго и порядочного внутреннего правления ничто в добром порядке содержаться не может...»35.
Здесь нельзя не обратить внимание на выражение «гражданская услуга», поскольку одно из значений слова «услуживать», по Далю, — «стараться быть полезным, помогать», а слова «услуга» — «помощь»36. Концепция государства как поставщика услуг, в котором заинтересовано все население, в полном виде была реализована в концепции «New Public Management» (новое государственное управление), получившей распространение в англоязычных странах (Новой Зеландии, Австралии, Великобритании, а затем и США) в конце 80-х гг. ХХ в.37 В рамках этого подхода «государственные организации рассматривают потребителей своих услуг как клиентов, а своих сотрудников — как работников, привлекаемых на рынке труда...»38 Понятие «услуга», реализуемое в данном подходе к государственными управлению, несет в себе двойной смысл. Первый: оказание помощи в решении тех проблем, которые встают перед обратившимся к государству гражданином. Второй — внедрение рыночных механизмов в деятельность учреждений и организаций государственного сектора с целью повышения их эффективности.
Было бы слишком смело утверждать, что Татищев, употребив выражение «гражданская услуга», предвосхитил появление новой концепции государственного управления спустя 240 лет после того, как он составил корпус своих текстов, посвящен-
34 Там же.
35 Там же. С. 173.
36 Даль В.И. Указ. соч. Т. 4. С. 512.
37 Баранов И.Н. Новый государственный менеджмент: эволюция теории и практики применения // Российский журнал менеджмента. Т. 10. 2012. № 1. С. 51—64.
38 Там же. С. 151.
ных «гражданскому правлению». Но можно с уверенностью оговорить, что мысль о «гражданской услуге» и концепция «New Public Management» имеют общий корень: теорию «общего блага», в соответствии с которой смысл существования власти состоит именно в общей пользе. Правда, в России 1-й пол. XVIII в. эта концепция трактовалась в духе Гоббса и Пуфендорфа, для которых «государственный резон» и «общее благо» — два понятия, гарантирующие защиту естественных прав человека от произвола39. Общее благо тогда воспринималось через призму доктрины «государственного интереса»40. Именно такая трактовка является основной и в «Духовной» Татищева: «Что же верности и ревности в службе государю и государству принадлежит, то ... для того о том, невзирая на такие злостные нападки, мужественно и благорассудно верность храни и о пользе всей общей неусыпно прилежи, власть и честь государя до последней капли крови защищай»41.
При этом общий настрой произведений Татищева таков, что можно понять: воля государя и «общее благо» — не одно и то же. Во-первых, «общее благо» достижимо не только в монархиях. Оно возможно и в республиках, «где для защищения своего от нападения сильного многие, совокупяся взаимным договором, общего благополучия единомышленно искать и от насилия защищать обяжутся. Как то общенародия, или республики, яко же союзы между разными властями состоят, где воля человека всем обще подвергается и общее благополучие собственному предпочитается того ради, что собственные уже несть благополучие, когда общественный вред из чего быть может»42.
Во-вторых, ряд высказываний Татищева приводит к мысли о том, что существующие на тот момент в России установления не вполне соответствуют «общему благу», как его понимал автор. Для примера возьмем именно то рассуждение, из которого мы позаимствовали выражение «гражданская услуга». Татищев пишет, что Петр I установил порядок исполнения гражданской службы дворянами, и этот порядок был столь же важен, что и военная служба. А затем он переходит к характеристике современного ему
39 Малышева Н.И. Государство и индивид в политико-правовом учении Самуила Пуфендорфа. Дисс. ... канд. юридич. н-к. СПб., 2005. С. 11.
40 См.: Малинов А.В. История русской философии. XVIII век. СПб., 2012. С. 30—34.
41 Татищев. В.Н. Избранные труды. С. 171.
42 Там же. С. 143.
порядка: «... ныне же, как видим, шляхетству определённого всем от младенчества быть в школах и потом служить в войске, доколе к войне за старостью, дряхлостью или пьянством неспособен явиться или каким случаем через приятелей добьётся, таковых во услугу гражданскую определяют. И может ли сие полезно быть, сего я не разумею и рассуждать не могу. Но понеже всякий бесспорно сказать может, что гражданская услуга в государстве есть главная, ибо без доброго и порядочного внутреннего правления ничто в добром порядке содержаться не может, и в оном гораздо более памяти, смысла и суждения, нежели в воинстве потребно, для того необходимо всякому градоправителю законы и состояние своего государства обстоятельно знать и разуметь, ис чего может польза и вред приключиться, что не в кратком времени и не в старости или болезнях сыскивать должно»43.
Этот фрагмент с очевидностью показывает, что представление о власти у Татищева гораздо сильнее связано с представлением о благе населения, для которого существует государство (пусть даже и самодержавное), чем это звучало в книгах философов XVII в. и в трудах современников Татищева. Для сравнения приведем одну цитату из «Слова о власти и чести царской» Феофана Прокоповича. В ней максимально точно выражается точка зрения (сформулированная впервые Томасом Гоббсом), что государственная власть — есть максимально полное выражение общей воли населения: «Власть есть первейшее и высочайшее отечество, на них бо висит не одного некоего человека, не дому одного, но всего великого народа житие, целость, беспечалие»44. Здесь нет речи о том, что власть необходима для обеспечения прав. Семантический ряд совсем иной: «житие, целостность, бес-печалье». Да, конечно, право на жизнь и защиту — тоже естественные права. Но эти права выражены в максимально обобщенном (и упрощенном) виде, в то время как Татищев заметно более конкретен: «власть монаршеская, а понеже сия неволя есть по природе, того ради свободы иной нет, как природное реше-ние»45. Свобода — вот то слово, которого избегает Прокопович и не боится Татищев.
Конечно, от осторожного высказывания о возможности для государства оказывать услуги населению до возведения этого
43 Там же. С. 173.
44 Прокопович Ф. Слово о власти и чести царской // Соч. М.; Л., 1961. С. 87.
45 Татищев. В.Н. Избранные труды. С. 143—144.
понимания в принцип государственной жизни очень далеко. Но если говорить о пути к этому, то Татищев сделал первый шаг, не увиденный современниками и не оцененный потомками.
Вернемся к вопросу о республиканском и монархическом правлении. Казалось бы, строгое следование идее «общего блага» должно было привести Татищева к одобрению общенародного правления. Но это не так. Монархическое государство, правильно устроенное, для Татищева лучше, чем какое-либо другое. «Общенародное» и «аристократическое» правления в тех примерах из истории России и других стран, которые он приводит, всегда являются следствием «похищения престола» или ликвидации законной и правильно устроенной монархии. Вот пример искажения монархического принципа в угоду аристократии, взятый им из истории Древнего Рима. В нем только неуч не увидит параллели с тем состоянием, в котором пребывала власть России 1730-х гг.: «... как Тиберий неправильным порядком... на престол мимо истинных Августовых наследников взошёл и, закон от Августа имея, по смерти своей Германика, Августова внука, на престол возвести, а от зависти начал род оных, а притом и верно служащих оным искоренять и убивать, которое и по нём долго последовало. Римляне же многие, презрев свою подданническую должность, дерзнули на государей своих зло умышлять, их с престола низвергать и живота лишать, через то великое беспокойство возрастало. Цесари же, опасаясь тех сильных фамилий, а паче забыв приклад Августа, вдалися страстям плотским, не храня должности и сущей пользы своей, в обжорстве и сквер-нодеяниях жизнь свою препровождали, а имея при себе из подлости неученых служителей, которые льстя других богатства и чести, разными путями на знатных и учёных правителей клеветали, их погубляли, а себе богатства и чести приобщали»46.
В данном случае нарушение «правильного» порядка «сильными фамилиями» (то есть аристократией) ведет к установлению тирании. Но возможен и иной путь, приводящий к тому же бедствию, — это демократия, в свою очередь оборачивающаяся тиранией. Пример такого искажения монархического принципа Татищев находит в истории Англии. Это правление «хищника престола» Кромвеля47.
46 Там же. С. 79—80.
47 Там же. С. 89.
Наиболее же яркий пример делегитимации власти вследствие искажения монархического принципа в российской истории Татищев видит в событиях Смуты: «Великий князь Иоанн III и Великий, именованный паки, некоторые княжения присовокупив, монархию основал, по нём сын и внук в лучшее состояние привели. Но по пресечении того колена, от несогласия меж боярами, паки новое повержение пришло. А наипаче, по убиении Отрепьева некоторые от властолюбия, не хотя под прежней властью быть, избранному Шуйскому царю Василию законы некоторые государству вредительные предписали, через что, его лиша престола, сделали, почитай, общенародное правление. И хотя тогда выбраны были семь человек бояр, но против подлости, казаков и других, не знающий польз отечества, сила оных весьма была недействительна, из него крайнее разорение паче татар кого нападение последовало, которое видя, принуждены сами властного и наследного государя избрать, через которого всё беспокойство пресечено и в надлежащий порядок приведено»48.
Здесь, в этом примере, переплетаются интересы аристократического правления с действиями мнимо общенародными. И результат тот же, что в Древнем Риме и в недавней истории Англии, — тирания, нарушение «надлежащего порядка». Эти два исторических эпизода дополнены в «Произвольном и согласном рассуждении...» еще тремя примерами нелегитимных («порочных») избраний царей: «А хотя избрания 3 были, яко царя Бориса Годунова, Василия Шуйского и Михаила Романова, но все оные никаких наследников к тому не имели, избрания же и оные первые два порочны, то избирали не порядком: в первом было принуждение, во втором коварство. А по закону естественному избрание должно быть согласием всех подданных, некоторым персонально, другим чрез поверенных, как такой порядок во многих государствах утверждён, а не четырём или 5-ти человеком, как то ныне весьма непорядочно учинено»49.
В «Рассуждении...» Татищевым представлена схема истории «правлений» в России: от «совершенного единовластительства» (оно же «самовластие») великих князей, длившегося от Рюрика до Мстислава Великого, через аристократию удельных князей к «рабству татарскому», а затем — от восстановления «монархии» к новому короткому, но разрушительному периоду «похищения
48 Там же. С. 141.
49 Татищев В.Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. С. 146.
власти» аристократией во времена Василия Шуйского. А далее — через воплощенный во «всенародном избрании» естественный закон — к восстановлению «самовластия» от Михаила Федоровича к Петру Великому, который «всё оное усугубил и большую, нежели его предки себе и государству самовластием честь, славу и пользы принёс...»50.
Историческая схема, представляющая собой, по выражению И.В. Курукина, концепцию «борьбы монархии с аристократией»,51 позволяет уточнить значение термина «государство» у Татищева. Полный набор оборотов с использованием термина «государство» представлен в таблице52.
Фрагмент текста
«От Рюрика... до Мстислава великого было совершенное еди-новластительство, и не более как через 250 лет государство наше всюду распространилось ибо по Дунай, Буг, Вислу и пр. границы свои простирало».
«К немалой государства пользе и чести браками с велики государи обязывались...».
Комментарий
«Государство» может быть понято как «власть государей».
«Как скоро ... удельные, не по-винуяся великим князем, ввели аристократию ... и сделались великие князи бессильны, тогда татара, нашед, всеми обладали, литовские бывшею
Смысл термина «государство» здесь зависит от его сопряжения с «честью и пользой». Если «честь» в полной мере соотносится с властью государей, то «польза» («общая польза» других сочинений) дает возможности для другой трактовки термина государство — это единство народа.
«Государство» — вновь скорее власть великих князей, чем что-либо иное.
50 Татищев. В.Н. Избранные труды. С. 182.
51 Курукин М.В. «Время, чтоб самодержавию не быть»? (Генералитет, дворянство и гвардия в 1730 году) // Отечественная история. 2001. № 4. С. 16.
52 Татищев В.Н. Избранные труды. С. 181—182.
под властию многую часть от государства отторгнули».
«И так пребывало государство в рабстве татарском более 200 лет».
«Иван Великий [Третий — авт.] осмелился ту аристократию истребить. ... И так государство прежнюю свою честь и безопасность приобрело...».
[Смута:] «Крайнее государство разорение, поляки и шведы многие древние русские пределы отторгнули и овладели».
Царь Алексей Михайлович «... часть самовластия возвратя, многие пределы от Польши возвратил, и если бы ему властолюбивый Никон патриарх не воспрепятствовал, то б, конечно, более пользы государство его самовластием приобрело».
А здесь «государство» может быть трактовано и как правители, и как весь народ.
Вновь возникает двойственность трактовки: соотносимая с «честью» власть и нуждающийся в безопасности народ.
Термин «разорение» не может быть применен к власти. Имеется в виду «народное разорение». А вот «отторгнутые пределы» придают «государству» смысл власти.
Здесь, без сомнения, термин «государство» отделен от термина «власть» отчасти использованием рядом с ним терминов «властолюбивый» и «самовластие», отчасти же — самой конструкцией фразы, в которой власть должна приносить пользу государству. Таким образом, под «государством» понимается народ.
Дальше следует высказывание о Петре Первом, которое уже было цитировано. И в нем закрепляется «общенародная» трактовка государства, которому власть монарха («самовластие»), по Татищеву, приносит «пользу», а власть аристократии — вред.
Таким образом, мы видим, что, в отличие от достаточно точно используемых терминов «власть» и «правление», термин «государство» у Татищева несколько «размыт» из-за того, что он наполняется двумя несовпадающими смыслами: государство — это власть (что в духе трактовки государства у Гоббса: «множество людей, ... в одном лице»53) и «государство» — это народ
53 Гоббс Т. Левиафан. М., 2001. С. 68.
(концепция «общего блага» просветителей конца XVII — начала XVIII в.). Слияние двух значений понятия «государства» происходит там и тогда, где и когда народ передает свои полномочия монарху, что очень точно выражено в «Произвольном и согласном рассуждении...»: «чтоб нуждная расправа и правление не пресеклось, обсченародие уступает им токмо ту власть, како-ву и по преждним законам, каков прежде имели, а более без точного определения от народа никак требовать не могут»54.
В качестве главного вывода этого исследования семантики терминов, связанных со сферой власти в политических текстах Татищева, можно отметить, что при чтении этих текстов складывается впечатление (а так, вероятно, и было задумано), что полной легитимностью обладает лишь монархия, власть, организованная «по природе»55. Другие же формы власти, организуемые «по своей воле» и «по принуждению», не вполне легитимны и существуют лишь вследствие особых обстоятельств56.
Список литературы
Баранов И.Н. Новый государственный менеджмент: эволюция теории и практики применения // Российский журнал менеджмента. Т. 10. № 1.2012.
Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М.,2001.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1998.
ДейчГ.М. В.Н.Татищев. Свердловск, 1962.
Диалог // Литературная энциклопедия. Т. 3. М., 1930. URL: http:// feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le3/le3-2671.htm.
Каменский А.Б. Василий Никитич Татищев // Татищев В.Н. Избранные труды. М., 2010.
Кузьмин А.Г. Татищев. М., 1981.
54 Татищев. В.Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. С. 146.
55 Татищев В.Н. Избранные труды. С. 143.
56 Из сего отеческого происходит власть монаршеская, а понеже сия неволя есть по природе, того ради свободы иной (144) нет, как природное решение. Вторая, своевольная, неволя есть человеку полезная и от нужды происходящая, которая зависит на договоре. <...> Из сего договора происходит неволя холопа или слуги. Равно же симу и общественное согласие, где для защище-ния своего от нападения сильного, многие, совокупяся взаимным договором, общего благополучия единомышленно искать и от насилия защищать обяжутся» (там же. С. 143—144).
Курукин М.В. «Время, чтоб самодержавию не быть»? (Генералитет, дворянство и гвардия в 1730 году) // Отечественная история. 2001. № 4.
Малинов А.В. История русской философии. XVIII век. СПб., 2012.
Малышева Н.И. Государство и индивид в политико-правовом учении Самуила Пуфендорфа. Дисс.... канд. юридич. н-к. СПб., 2005.
Мамаева С.В. Общественно-политические взгляды В.Н.Татищева // В.Н.Татищев и проблемы государственно-административного управления в России. Материалы межд. научной конференции 5—7 ноября 2006 г. Астрахань, 2006.
Морковина О.В. Проблема взаимоотношения литературы и деловой письменности в традиции древнерусского завещания. Автореф. дисс.... канд. филолог. н-к. Томск, 2005.
Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота 1730—1735 гг. СПб., 2001.
Польской С.В. «Рассуждение о правлении государственном» В.Н.Татищева и дворянское политическое движение 1730 года // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2006. Т. 8. № 3.
Прокопович Ф. Слово о власти и чести царской. Сочинения. М.; Л., 1961.
Пронкин С.В. Политический кризис 1730 г. в литературе XVIII — первой половины XIX в. // Государственное управление. Электронный вестн. 2011. № 26.
Рыбаков Б.А. В.Н.Татищев и летописи XII в. // История СССР. 1971. № 1. С. 91—109.
Свердлов М.Б. М.В.Ломоносов и становление исторической науки в России. СПб., 2011.
Симонян Т.С. К проблеме манифеста как жанра: генезис, понимание, функция // Критика и семиотика. 2013. № 2 (19).
Словарь русского языка XVIII века // URL: http://feb-web.ru/feb/ sl18/slov-abc/0slov.htm
Татищев В.И. Избранные труды. М., 2010.
Татищев В.Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. М., 1996.
Толочко А. «История Российская» Василия Татищева: источники и известия. М., 2005.
Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII—XX веков: Очерки жизни и творчества. Т. 1. М., 2007.
Шахматов А. А. К вопросу о критическом издании Истории Российской В.Н.Татищева //Дела и дни. Пб., 1920.
Юхт А.И. Государственная деятельность В.Н.Татищева в 20-х— начале 30-х годов XVIII в. М., 1985.
