Языковые маркеры в практике коммуникативного лидерства как элемент эффективного управления Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

Вестник Московского университета

Cерия 21 УПРАВЛЕНИЕ (ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО) № 3 • 2015 • июль-сентябрь

Издательство Московского университета Выходит один раз в три месяца

НАУЧНЫЙ журнал

Основан в ноябре 1946 г.

СОДЕРЖАНИЕ Теория и методология управления

Шаповалов В.Ф. Кто правит миром? Локальные цивилизации и

государства как субъекты глобального управления......... 3

Петрунин Ю.Ю., Пурлик В.М. Корпоративная социальная ответственность: поиск методологических оснований........ 19

Морозова Е.В., Мирошниченко И.В. Гибридные политические институты в современных политиях........................ 34

Соловьёв К.А. Семантика государственной власти в публицистике В.Н. Татищева...................................... 47

Гулиев И.А., Литвинюк И.И. Экономические аспекты освоения энергетических ресурсов Арктики в контексте устойчивого развития.............................................. 66

Язык, политика, государственное управление

Чугунов А.А. Особенности языкового манипулирования в англоязычном и русскоязычном финансово-политическом дискурсе ................................................. 79

Калугина Ю.Е. Экономические термины в современном политическом дискурсе....................................... 92

Лобанова Т.Н. Лингвосемиотический и переводческий аспекты

политического дискурса в китайских СМИ............... 102

Черкашина Т.Т. Языковые маркеры в практике коммуникативного лидерства как элемент эффективного управления..... 112

CONTENTS

Theory and Methodology of Management

Shapovalov V.F. Who rules the world? Local civilization and the state as a subject of global governance......................... 3

Petrunin Yu.Yu, Purlik V.M. Corporate social responsibility: the searching for methodological basis............................. 19

Morozova E.V., Miroshnichenko I.V. Hybrid political institutions in

modern polities......................................... 34

Solovyov K.A. The semantics of state power V.N. Tatischev's publicist

texts.................................................. 47

Guliyev I.A., Litvinyuk I.I. Economic aspects of the development of energy resources in the Arctic in the context of sustainable development ............................................... 66

Language, politics, public administration

Chugunov A.A. Features of language manipulation in English and Russian financial and political discourse ........................ 79

Kalugina Y.E. Economic terms in modern political discourse........ 92

Lobanova T.N. Linguo-semiotic and translational aspects of political

discourse in the Chinese media............................ 102

Cherkashina T.T. Language markers in the practice of communicative

leadership as part of effective management................... 112

© Издательство Московского университета. «Вестник Московского университета», 2015

Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3

ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ

В.Ф. Шаповалов КТО ПРАВИТ МИРОМ?

ЛОКАЛЬНЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ И ГОСУДАРСТВА КАК СУБЪЕКТЫ ГЛОБАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ

Вопрос о субъекте глобального управления важен как с теоретической, так и с практической точки зрения. Надо учесть, что глобальное управление как процесс, направленный на решение глобальных проблем, включает в себя как сотрудничество, так и соперничество. Соперничество происходит не только в экономической и военно-технической сферах, но также предполагает и конкуренцию систем ценностей, присущих крупным социальным образованиям — локальным цивилизациям. Вместе с тем локальная цивилизация сохраняет свою роль субъекта глобального управления, только будучи оформленной в государственное целое. Степень участия цивилизации в системе глобального управления определяется в первую очередь степенью общественной консолидации в рамках данного государства.

Ключевые слова: глобальное управление, субъект глобального управления, локальная цивилизация, государство, культурно-генетический код, общественная консолидация.

The problem of the global governance subject is important both from theoretical and practical points of view. It must be remembered that global governance as a process aimed at solving global problems, includes both cooperation and competition. Competition occurs not only in economic and military-technical spheres, but also between value systems inherent in large social formations — local civilizations. However, the local civilizations retain their role of global governance subject entity only by constituting itself as a public entity. The degree of involvement of civilization in global governance is determined first and foremost, by the degree of public consolidation within the state.

Шаповалов Виктор Федорович — доктор философских наук, профессор факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: [email protected]

Key words: global governance, subject of global governance, local civilization, state, cultural and genetic code, social consolidation.

«Вторгаясь в эпоху с целью постичь ее, — писал Х. Ортега-и-Гассет, — мы прежде всего должны спросить: "Кто в данный момент правит миром?" Может оказаться, что человечество разобщено, и его разные, полностью отъединенные части стали замкнутыми, изолированными мирами <...> В таких случаях наш вопрос надо обращать к каждому из сообществ.

Но в XVI веке начался всеобщий грандиозный процесс воссоединения, — продолжает Ортега-и-Гассет, — достигший в наши дни апогея. Уже не осталось изолированных человеческих сообществ — островков человечества. И значит, начиная с XVI века можно утверждать: кто правит, тот и в самом деле влияет на весь мир без остатка. Именно такой в течение столетий была роль общности, которую составляли европейские народы. Правила Европа, и мир под ее объединенным управлением жил на единый лад или, по крайней мере, шел к единству. Этот жизненный строй принято называть "Новое время"...»1.

Вряд ли можно возразить X. Ортеге-и-Гассету в трех пунктах, которые содержатся в приведенном высказывании. Во-первых, о глобальном управлении можно говорить только с того исторического момента, когда мир становится взаимосвязанным, когда человечество переходит от разобщенности и раздробленности к воссоединению, т.е. когда отдельные его части перестают быть замкнутыми мирами. Во-вторых, совершенно верно и то, что такой период «воссоединения» следует датировать эпохой Нового времени, т.е. XVI—XVII вв. Наконец, в-третьих, начиная с этой эпохи, миром правила Европа.

Факторы, предопределившие лидерство Европы, вполне очевидны. К числу таких факторов следует отнести прежде всего научную революцию Коперника—Галилея—Ньютона, на основе которой Европа сделала огромный рывок в области научно-технического прогресса, опередив весь остальной мир в развитии науки и техники. Научно-техническое превосходство во многом предопределило ведущую роль Европы в мире. К этому же времени относится и эпоха «великих географических открытий», точнее — широкое развитие океанского мореплавания в целом ряде

1 Ортега-и-Гассет Х.Восстание масс // Ортега-и-ГассетX. Избранные труды. М., 2000. С. 117.

европейских стран, что позволило им достичь самых отдаленных уголков земного шара.

Характерно, что в процитированной работе Ортеги-и-Гас-сета (1929) речь идет о том, что «правит миром» Европа в целом, а не отдельное европейское государство. И это отнюдь не случайно. Конечно, Ортега мог бы без труда выделить ту европейскую страну, которая в отдельные периоды занимала лидирующее положение. Мог он упомянуть и о практически непрерывных войнах, характерных для европейской истории, войнах в борьбе за доминирование в Европе и мире. И тем не менее он подчеркивает общность западноевропейских стран, т.е. рассматривает Европу как единую цивилизацию, и именно эту цивилизацию он видит в качестве того, что управляло миром и что способно, по его мнению, управлять им и в дальнейшем.

На наш взгляд, есть все основания утверждать, что главными субъектами глобального управления являются в первую очередь локальные цивилизации. Разумеется, и роль государств как субъектов глобального управления нельзя сбрасывать со счета, — к этому мы вернемся ближе к концу статьи. Сейчас же подчеркнем роль локальных цивилизаций. В наши дни это: США, Китай, Индия, Россия, Арабо-исламская цивилизация, Западная Европа, Латинская Америка. При этом четыре из них являются странами-цивилизациями (США, Китай, Индия, Россия), три другие (арабо-исламская, западноевропейская, латиноамериканская) являются составными — представлены совокупностью стран.

Думается, что именно такое понимание субъекта глобального управления содержалось в публикациях известных социальных философов, социологов, историков еще до того, как тема о глобальном управлении стала предметом специального внимания исследователей2.

Вопрос о субъекте глобального управления важен как с теоретической, так и с практической точки зрения. Надо учесть, что глобальное управление как процесс, направленный на решение глобальных проблем, это не только сотрудничество, но и соперничество. И в этом соперничестве важную роль играют

2 О понятии «глобальное управление» (global governance) и о концептуальных подходах в теории глобального управления см., в частности: Швейкина Н.С. Глобальное управление как предмет политологического исследования: концептуальные характеристики // Пространство и время в мировой политике и международных отношениях: материалы IV Конвента РАМИ. В 10 т./ Под ред. А.Ю. Мельвиля. М., 2007. Т. 9. С. 20—31.

не только экономический и военно-технический потенциал того или иного субъекта, но и система ценностей, определяющая образ жизни и мысли данного сообщества людей. Поэтому соперничество в рамках глобального управления это соперничество не только экономическое и военно-техническое, но и соперничество систем ценностей. Масштабные, длительно существующие социальные образования, основанные на устойчивых системах ценностей, и есть не что иное, как локальные цивилизации. Поэтому неучет роли локальных цивилизаций как субъектов глобального управления чреват ошибочными выводами в теории и отрицательными последствиями для политической практики.

В связи со сказанным следует особо подчеркнуть, что возникновение и эволюция современного общества, т.е. общества конца ХХ — начала XXI в. как общества информационного, глобального, общества модернизации и т.п., не отменяет правомерности ряда социально-исторических, социологических и социально-философских концепций и подходов, возникших задолго до информатизации и глобализации. Это связано, в частности, с тем, что многие прогнозы, сделанные на заре современной глобализации, не подтвердились. Так, сегодня немалое число исследователей сходятся во мнении, что «глобальная деревня», о которой писал пионер в области изучения массмедиа М. Маклюэн3, не состоялась. И вряд ли она состоится в обозримой перспективе4.

События последних десятилетий свидетельствуют также, что глобализация не превращает человечество в единый монолит, не дифференцированный внутри себя, — хотя такая тенденция имеет место. Однако в мире, как и в доинформационную и догло-бальную эру, сохраняется разделенность на государства, сохраняются самостоятельные локальные цивилизации.

Так, на сегодняшний день нет никаких признаков того, что, например, США или Китай утратят свою цивилизационную идентичность. Поэтому вопреки трактовке современной глобализации как процесса стирания всяких граней и различий в мировом масштабе не происходит размывания ни национальных государств, ни локальных цивилизаций: по сути, единственный регион планеты, где эти процессы находят свое отчетливое проявление, —

3 Маклюэн М. Понимание Медиа: внешние расширения человека / Пер. с англ. В.Г. Николаева. М., 2007.

4 См.: Шаповалов В.Ф. Являются ли «массмедиа» средствами коммуникации? Опыт теоретической реконструкции // Медиаскоп. 2009. № 2. URL: http://www.mediascope.ru/taxonomy/term/224 (дата обращения 02.03.2015).

страны Евросоюза. При этом не секрет, что и здесь имеет место тенденция к обострению противоречий между странами. Поэтому как в прошлом, так и сегодня любая страна, взятая в длительный период своего существования, либо принадлежит к одной из локальных цивилизаций, либо тяготеет к одной или нескольким из них, либо, наконец, сама является самостоятельной цивилизацией, т.е. является страной-цивилизацией. Именно последнее имеет место в случае с Россией. То же можно сказать о США и Китае. Наряду со странами-цивилизациями существуют цивилизации, состоящие из ряда стран. Такова западноевропейская цивилизация («старая Европа»), таковы латино-американская и арабо-исламская цивилизации.

Цивилизации, согласно П. Сорокину, это причинно взаимосвязанные и внутренне связанные организмы, отличные от всех смешанных культурных образований и от малых культурных систем, а также от государства, нации, политических, религиозных, расовых, этнических и иных социальных групп. Цивилизации, или культурные суперсистемы, в значительной мере определяют жизнь, организацию и функции малых групп и культурных систем, менталитет и поведение индивидов, множество конкретных процессов и тенденций5.

Собственно говоря, можно с уверенностью утверждать, что теория локальных цивилизаций возникает из понимания того, что всемирная история есть история цивилизаций — именно цивилизаций, а не государств.

«Событийная история, — пишет французский историк П. Шоню, — слишком быстротечна, чтобы быть значительной, но она пишется человеческими жизнями. Годы, месяцы, мгновения — как отдельная человеческая жизнь. Эта драматическая история выступает как история государства и история государств (выделено мной — В.Ш.). Она проявляется первой, поскольку лучше известна. Долгое время ее будут путать с историей вооб-ще»6. «История государства и история государств», согласно Шоню, недостаточна, поскольку не дает возможности теоретически уловить, а следовательно, понять процессы, протекающие в больших пространственных и временных рамках. А именно такие процессы и оказывают наиболее значительное влияние на ход всемирной истории.

5 См.: Sorokin P. Sociological Theories of Today. N.Y.; L., 1966. P. 177.

6 Шоню П. Цивилизация классической Европы. М.; Екатеринбург, 2008. С. 15.

Следует, конечно, согласиться с тем, что на определенном этапе исторического развития те или иные государства играли решающую роль в развитии человечества. Так, после ряда морских сражений в XVIII в. Британия вытеснила из мирового океана до этого самые могущественные из европейских флотов — флот Испании и Франции, став тем самым подлинной «владычицей морей». Трафальгарское сражение в 1805 г. лишь поставило точку в борьбе за господство на морях, окончательно закрепив его за Великобританией. К середине XVIII в. Британия овладела Индией, вытеснив оттуда Португалию, Францию, Голландию. К концу века Индия, включавшая современные Пакистан и Бангладеш (Восточный Пакистан), была превращена Британией в колонию, став тем самым «жемчужиной короны Британской империи».

Эти и ряд других завоеваний на определенное время сделали Британию ведущей мировой державой, главным субъектом глобального управления. Практически все страны оказались в зависимости от этой небольшой островной страны, захватившей огромные территории, использовавшей их природные и людские ресурсы, поставившей под свой контроль огромное множество стран и народов. Однако включенные в Британскую империю страны и народы не стали органической частью Британии, а были превращены в сырьевой придаток и рынок сбыта для метрополии. Сама же Британия оставалась частью западноевропейской цивилизации. И не случайно после двух мировых войн все страны Европы были отодвинуты на второй план двумя странами-цивилизациями — США и Россией (существовавшей в тот период в исторической форме Советского Союза).

Следует учесть, что цивилизации это, как правило, гораздо более устойчивые, а следовательно, более длительно существующие образования, чем государства. Одна и та же цивилизация может существовать в разных государственных формах — рушится одна государственная форма, на смену ей приходит другая, а цивилизация остается. Так, 1917 г. был, несомненно, крушением Российской империи. Но означало ли это, что одновременно произошло и крушение Российской цивилизации?

«Цивилизации проходят сквозь политические, социальные, экономические и даже идеологические потрясения, — отмечает Ф. Бродель. — Французская революция не была тотальным крушением в судьбах французской цивилизации, а революция 1917 года не являлась таким крушением в судьбах русской циви-

лизации». При исторических испытаниях цивилизация «лишь поменяла бы... присущий ей цвет, но сохранила бы почти все особенности по отношению к другим цивилизациям... Это положение настоятельно требует изучения сложившихся типов мышления, устойчивых отношений, привычных норм поведения, устоявшихся вкусов — всего того, что дает нам замедленный, мало осознаваемый ход истории»7.

Цивилизация по определению не может существовать иначе как на больших географических пространствах и в течение длительного исторического времени. Кроме того, каждая цивилизация оказывает влияние на обширные территории, прилегающие к ней, и, как правило, — в течение длительного времени. Наконец, только с учетом процессов, развивающихся на широких пространственно-временных отрезках, можно понять историю отдельной страны, отдельного государства.

Подход же с точки зрения «истории государства и государств» не принимает во внимание широкий пространственно-временной контекст, в рамках которого только и можно понять историю отдельной страны. Наибольший вклад в разработку методологии истории больших длительностей внес уже цитированный выше Фернан Бродель — представитель второго поколения школы «Анналов». Эта методология нашла применение в его многочисленных фундаментальных работах.

Согласно методологии «истории больших длительностей» наибольшее значение для исторической эволюции имеет не то, что бросается в глаза — политические революции, перевороты, крупные реформы и т.п., — а большая совокупность относительно мелких, порой едва заметных изменений, которые растянуты во времени, занимают длительный период исторического времени. Потому они теоретически уловимы только в том случае, если историк изначально принимает во внимание большой промежуток исторического времени — «большую длительность», измеряемую как минимум несколькими десятилетиями, часто столетиями, порой — тысячелетиями.

Пьер Шоню согласен с методологией больших длительностей. Кроме того, он принимает еще один тезис школы «Анналов»: исторические трансформации, как правило, захватывают не одну страну, а группу стран, имеющих между собой достаточно тесные

7 Бродель Ф. Цивилизация как длительная временная протяженность // Сравнительное изучение цивилизаций / Под ред. Б.С. Ерасова. М., 1999. С. 230.

связи, т.е. представляющие одну цивилизацию. Именно поэтому его не устраивает «история государства и государств». По его мнению, цивилизация Европы (к Европе он относит «старую Европу») как целостного образования, т.е. единой цивилизации, постепенно, на протяжении нескольких десятилетий переходила к своей классической форме, а затем столь же медленно и постепенно — от классической формы к индустриальному обществу. Шоню датирует переход к классической Европе двумя десятилетиями 1620—1640 гг., период постепенного угасания цивилизации классической Европы, начало постепенного перехода к эпохе индустриализации — 1750—1760 гг. Это объясняется тем, что именно от 1620-х — 1640-х гг. ведет свое начало «великая интеллектуальная революция», связанная с именами Ф. Бэкона, Р.Декарта, Б.Спинозы, Дж.Локка и др. Энциклопедисты же XVIII в. есть выражение «глубокой солидарности» с идеями века XVII — солидарности в плане эстетическом, солидарности в плане философском, солидарности в плане политическом8.

Именно в этот период появляется слово «Европа», постепенно вытесняя прежнее название «христианский мир». Последнее к 1760 г. уже воспринимается как анахронизм. Происходит смещение интеллектуального центра с Юга, т.е. с городов Северной Италии, на Север — в Голландию, северную Германию, Данию. Одновременно именно здесь происходит демографический взрыв, а плотность населения на Юге, напротив, сокращается. Экономика Юга, основанная на средиземноморской торговле, падает, экономика Севера, постепенно все более основывающаяся на научно-технических достижениях, — постепенно растет.

Все эти и другие важнейшие процессы, по мнению Шоню, ускользают от внимания исследователя, если за рубеж, отделяющий «старый порядок» от нового, принимается событие — французская революция 1789—1793 гг.

Подход Шоню важен для нас прежде всего как еще одно убедительное доказательство (наряду с работами Ф. Броделя и других авторов) плодотворности методологии больших длительностей. Важно и то, что Шоню показывает, что целостность Европы как цивилизации и классическая форма этой цивилизации складываются довольно поздно, — только начиная с 1620—1640 гг. С этого времени начинает входить в оборот само слово «Европа», которое становится общеупотребительным к

8 Бродель Ф. Цит. соч. С. 9.

1760-м гг. При этом в него вкладывается не столько географический, сколько культурный и цивилизационный смысл, фиксируются отличия европейской цивилизации от иных цивилизаций прошлого и современности.

Очевидно, что локально-цивилизационный подход предполагает методологию больших длительностей, поскольку цивилизация во временном аспекте, собственно, и есть длительная временная протяженность. Принимается отчасти также и идея этажей, или точнее идея ярусности: история есть процесс, протекающий на многих ярусах — от поверхностного (как правило, событийного), легко наблюдаемого, до глубинного, обнаружение которого требует больших теоретических усилий. Именно глубинные слои являются наиболее значимыми, определяющими основные черты характера цивилизации, именно они сохраняются на протяжении длительного исторического времени и именно они определяют характер ответов, которые дает цивилизация на вызовы изменчивого исторического времени.

Взаимодействие цивилизаций, названных нами выше, определяет направленность эволюции современного мира, стабильность мира на планете, определяет, насколько успешно решаются глобальные и региональные проблемы. Поэтому совершенно очевидно, что сбрасывать цивилизации со счетов при рассмотрении вопроса о субъекте, а также других вопросов глобального управления, по меньшей мере, легкомысленно.

Но, к сожалению, рассмотрение проблем глобального управления без учета роли цивилизаций — достаточно распространено в литературе. В качестве примера приведем следующий отрывок.

«На международном уровне формируется новый вид взаимодействия наднациональных акторов с целью сознательного управления процессами глобализации. Такое регулирование при отсутствии глобального правительства и глобального государства и есть то, что принято называть глобальным управлением.

Глобальное управление это комплекс формальных и неформальных институтов, механизмов и связей между государствами, международными межправительственными организациями (ММПО), рынками/транснациональными корпорациями (ТНК) и глобальным гражданским обществом (ГГО), нацеленный на регулирование процессов, носящих глобальный характер. В качестве примеров межправительственных организаций можно привести ЕС,

ООН, G8 и т.д.; транснациональных корпораций — Coca-cola, Opel, Nokia и т.п.; глобального гражданского общества — граждане мира, Гринпис, Международный Красный Крест, Всемирный социальный форум и т.д.

Возможны разные схемы сотрудничества между субъектами глобального управления: ММПО + ММПО, ММПО + ТНК, ТНК + ГГО, ГГО + ММПО + ТНК и т.д. Взаимодействуя друг с другом, они решают не только глобальные проблемы — глобальное потепление, онкологические заболевания, ВИЧ/СПИД, бедность, демографическая проблема ит.д., — нои региональные и локальные»9.

По-моему, утверждать, что взаимодействие перечисленных организаций «формируется»» и притом как нечто «новое»» в 2013 г. — тогда, когда почти после тридцати лет их существования впору подводить итоги, — поистине странно. Сегодня представляется предельно очевидным, что к этому году оно не только сформировалось, но успело вполне определенно выявить свою неэффективность, — если не сказать, — несостоятельность. Отнюдь не случайно едва ли не на каждом международном форуме лидеры большинства стран и представители общественности отчетливо выражают неудовлетворенность современной системой глобального управления и высказывают предложения по ее замене, по созданию новой, отвечающей современным реалиям10.

Следует также отметить, что практически все названные «неправительственные» организации оказались на содержании либо у правительств, либо у военно-промышленного комплекса тех или иных государств, либо у иных центров силы, заинтересованных в усилении своего влияния, а отнюдь не в решении глобальных или региональных проблем. НКО во многих случаях стали инструментами «мягкой силы», т.е. переформатирования сознания больших масс людей в интересах тех или иных крупных игроков на мировой сцене. Используемые ими изощренные технологии манипулирования сознанием позволяют достичь

9 Martin E. Что такое глобальнее управление? // Современный мир [Блог]. 29.05.2013. URL: http://katerinamartin.blogspot.ru/2013/05/blog-post_29.html (дата обращения 02.03.2015).

10 См.: Глобальное управление в XXI веке: инновационные подходы / Институт Европы РАН; под ред. А.А. Громыко. М., 2013; Пахомова Л.Ю. Международная конференция «Государственное управление: Российская Федерация в современном мире» // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2014. № 4. С. 153.

эффекта, когда человек воспринимает навязанные ему стереотипы мышления как свой свободный выбор11. Ведь никакое сообщество нельзя подчинить, лишь завоевав его территорию: для этого надо подменить сплачивающие его ценности, переформатировать его культурно-генетический код.

Ставка на «комплекс формальных и неформальных институтов, механизмов и связей между государствами, международными межправительственными организациями (ММПО), рынками/ транснациональными корпорациями (ТНК) и глобальным гражданским обществом (ГГО), нацеленный на регулирование процессов, носящих глобальный характер», сделанная в 1980—90-х гг., не оправдала себя. Надежды на этот «комплекс» были связаны с крушением биполярной системы глобального управления, последовавшим вслед за распадом СССР.

Биполярная система, возникшая по итогам Второй мировой войны, строилась по преимуществу на системе межгосударственных соглашений, которая определяла существование и функционирование, в том числе и международных организаций, в первую очередь ООН. Эта система была заложена на Ялтинской (февраль 1945) конференции лидеров США, СССР и Великобритании, утверждена на Потсдамской конференции и дополнена Заключительным актом Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинкские соглашения) от 1975 г. Хельсинкские соглашения положили начало Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе — ОБСЕ.

И хотя эта система существовала в рамках противоборства («холодной войны») двух социально-политических блоков соответственно во главе с СССР и США, в целом она успешно решала свои задачи. Следует отметить, что именно благодаря ей удалось избежать новой мировой войны, которая неизбежно стала бы ядерной, а затем — значительно понизить возможность ядерного столкновения. Количество локальных конфликтов и их интенсивность были значительно меньшими, чем в постсоветскую эпоху, включая и самые последние годы.

Думается, что биполярный мир безвозвратно ушел в прошлое. Однако этого нельзя сказать о роли государства в системе глобального управления.

В приведенных выше словах Ф. Бродель отмечает, что при исторических испытаниях цивилизация «лишь поменяла бы...

11 См. более подробно: Пугачёв В.П. Управление свободой. М., 2010.

присущий ей цвет, но сохранила бы почти все особенности по отношению к другим цивилизациям». Т.е. он полагает, что революции и иные радикальные изменения государственного и общественно-политического устройства существенно не влияют на основные особенности цивилизации: цивилизация продолжает свое существование в несколько измененном виде, — «лишь поменяв присущий ей цвет», по словам Броделя.

Действительно, истории известно немало случаев, когда цивилизация, пройдя через серьезные испытания, даже такие, которые современникам нередко представлялись как катастрофа, как гибель цивилизации, восстанавливала свои основополагающие структуры и продолжала дальнейшее развитие в новой форме. Но истории известны и случаи гибели цивилизации, когда от нее ничего не оставалось, кроме превратившихся в памятники реликтов или останков. Достаточно вспомнить судьбу Древнеегипетской, Вавилонской, Древнегреческой, Древнеримской цивилизаций.

Чем определяется живучесть цивилизации? Согласно А. Тойн-би, ее способностью найти адекватные «ответы» на внутренние и внешние «вызовы». Но чем определяется эта способность? При рассмотрении этого вопроса необходимо обратиться к понятию, которое определяет основные черты данной цивилизации. Это понятие в наши дни прочно вошло в арсенал исторических исследований.

Так, В. А. Никонов ввел и применил на обширном материале российской истории понятие «матрица»12. Нередко используются весьма близкие по смыслу — «культурный код» или «культур-но-генетический код».

Культурно-генетический код есть то, что ДЕЛАЕТ данную цивилизацию «ТЕМ, ЧТО ОНА ЕСТЬ», сохраняет ее собственное «я» — то, благодаря чему ОНА ОСТАЕТСЯ САМА СОБОЙ — при всех изменениях. Русь Киевско-Новгородская, Русь Московская, Россия Имперская, Россия в форме Советского Союза, современная Россия — разные исторические формы одного и того же — российской цивилизации. Иначе говоря, культурно-генетический код составляет как сердцевину цивилизационной идентичности (в нашем случае — российской цивилизации), так и самоидентификации отдельной личности, без понимания и чувственного восприятия чего невозможно ощущать себя рос-

12 См.: Никонов В.А. Российская матрица. М., 2014.

сиянином, русским. Однако так же как генетика целиком не определяет все свойства живых существ, в том числе человека, так и культурно-генетический код не определяет все свойства цивилизации, а только те, которые сохраняют ее цивилизационную идентичность.

Хотя в научном изучении России доминирующим остается подход, акцентирующий изменчивость, «историчность», предполагающий деление истории России на резко различающиеся между собой периоды, тем не менее понимание важности для исторического процесса устойчивых структур длительного действия находит в социально-исторических исследованиях все большее распространение.

В качестве примера приведем отрывок из книги А.В. Сергеевой. «Оставив в стороне общие рассуждения о непознаваемости русского народа, все же останемся при мнении: геополитическое положение России повлияло на формирование здесь особого культурного архетипа, т.е. глубинных установок коллективного бессознательного (К.Г. Юнг), которые устойчивы, не сознаются людьми и с трудом поддаются изменениям. Проще говоря, это значит, что одни и те же качества характера и особенности поведения русских можно найти и на стадии крещения Руси, и в царствование Иоанна Грозного, и в советский период. Сюда относятся: образ жизни, стереотипы бытового поведения, особенности жилища, одежды и питания, общественная нравственность и личная этика людей, суеверия и представления о жизни и прочее. Прав был великий поэт: "Все те же мы, нам целый мир чужбина..."»13

Однако цивилизация, как отмечалось, может и безвозвратно уйти в прошлое. Сохранится ли она, преодолев вызовы со стороны других цивилизаций, изменений окружающей среды и др., — ответ на этот вопрос зависит от того, насколько прочно то государство, в рамках которого она существует. Таким образом, существование, а следовательно, и глобальная роль цивилизации находится в тесной связи с государством, в рамках которого она получает свое публично-правовое оформление. Государство выполняет функцию защиты цивилизации. Распад государства влечет за собой либо то, что можно назвать «смутным временем», после которого цивилизация либо постепенно восстанавливает

13 Сергеева А.В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность. М., 2012. С. 33.

свои структуры, либо такой распад приводит к гибели цивилизации. Следовательно, крушение государства — это всегда риск утраты цивилизационной идентичности. Поэтому прочность государства является важным фактором, во многом определяющим роль данной цивилизации как субъекта глобального управления. Прочность государства определяется степенью консолидации общества в целом, степенью доверия общества к государственно-политической элите, наконец, степенью консолидации самой элиты. В этом смысле показательным уроком в истории России явился период Первой мировой войны. Поэтому актуальны слова В.А. Никонова, сказанные по случаю Дня памяти русских воинов, погибших в Первую мировую войну.

«1 августа Россия отмечает День памяти русских воинов, погибших в Первую мировую войну. Цепь непредвиденных событий привела к Первой мировой войне, которая явилась кладбищем для четырех империй, а в России закончилась революцией и гражданской войной, унесшей в 8 раз больше жизней, чем Первая мировая война. То, что в середине 1914 года никто не собирался воевать, — это точно. Отмечу, что взаимозависимость государств и здравый смысл — не гарантия от войны. Тогда страны были более зависимы, чем сейчас, однако это не спасло. И еще один момент: когда страна испытывает серьезное давление, самое главное — это внутренний фронт. Россия, если мы посмотрим ход военных действий и состояние дел перед февралем 1917 года, выиграла войну. Вместе с союзниками они рассчитывали закончить ее к 1918 году. К сожалению, российское общество оказалось недостаточно надежным, чтоб обеспечить эту победу. Также элита оказалась расколота, и часть ее организовала революцию, что уничтожило шансы на победу в войне. Вылилось все в позорный брестский мир и братоубийственную войну. Когда есть серьезное испытание перед войной, тогда важна консолидация общества внутри страны »14. (Выделено мной — В.Ш.)

Сегодня Россия стоит перед лицом серьезных испытаний. Западная Европа и США взяли курс на создание экономических

14 Никонов В. В период испытаний важна консолидация общества // VIPERSON [Сайт]. 01.08.2014. URL: http://viperson.ru/wind.php?ID=674129& soch=1 (д ата обращения 02.03.2015).

трудностей для России, на дискредитацию России под любыми вымышленными предлогами, порой доходящими до абсурда. Есть основания полагать, что этот курс тщательно продуман и будет продолжаться. Вероятно, сегодня война нам не грозит (хотя возможны самые разные сценарии), однако отрицать серьезность ситуации было бы легкомысленным.

В свете нашей темы консолидация общества важна и вне зависимости от текущей международной обстановки, поскольку только то государство сможет играть сколько-нибудь значимую глобальную роль, которое консолидировано внутри себя, способно решать внутренние проблемы путем диалога, а не конфронтации. В этой связи правомерно понимание государства не только как аппарата власти и управления, а в более широком смысле. «Государство — это не только границы, институты и правовые декларации, но то, что в качестве представления существует в самих людях. Если такого представления как одной из доминирующих идей нет, то нет и государства», — пишет крупнейший отечественный специалист по национальной политике В.А.Тишков15.

В самом деле, возможно ли существование какого-либо государства без наличия внутренней связи между людьми — гражданами данного государства? Возможно ли государство без того, чтобы большинство его граждан не идентифицировали себя именно с этим государством, а не с каким-то другим? Наконец, способно ли государство играть значительную глобальную роль, если оно не консолидировано внутри себя, если его граждане не готовы служить ему и защищать его в минуты опасности? Разумеется, эти вопросы не более чем риторические.

Список литературы

Бродель Ф. Цивилизация как длительная временная протяженность // Сравнительное изучение цивилизаций / Под ред. Б.С. Ерасо-ва.М., 1999. С. 228—230.

Глобальное управление в XXI веке: инновационные подходы / Институт Европы РАН; под ред. А.А. Громыко. М., 2013.

Маклюэн М. Понимание Медиа: внешние расширения человека / Пер. с англ. В.Г. Николаева. М., 2007.

15 Тишков В.А. Концептуальная эволюция национальной политики в России // Национальная политика России: история и современность. М., 1997. С. 644.

Никонов В. В период испытаний важна консолидация общества // VIPERSON [Сайт]. 01.08.2014. URL: http://viperson.ru/wind.php?ID= 674129&soch=1

Никонов В. А. Российская матрица. М., 2014.

Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Ортега-и-ГассетХ. Избранные труды. М., 2000.

Пахомова Л.Ю. Международная конференция «Государственное управление: Российская Федерация в современном мире» // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2014. № 4. Пугачёв В.П. Управление свободой. М., 2010. Сергеева А.В. Русские: стереотипы поведения, традиции, менталь-ность.М.,2012.

Тишков В.А. Концептуальная эволюция национальной политики в России // Национальная политика России: история и современность. М., 1997.

Шаповалов В.Ф. Являются ли «массмедиа» средствами коммуникации? Опыт теоретической реконструкции // Медиаскоп. 2009. № 2. URL: http://www.mediascope.ru/taxonomy/term/224

Швейкина Н..C. Глобальное управление как предмет политологического исследования: концептуальные характеристики // Пространство и время в мировой политике и международных отношениях: материалы IV Конвента РАМИ. В 10 т. / Под ред. А.Ю. Мельвиля. М.,

2007. Т. 9.

Шоню П. Цивилизация классической Европы. М.; Екатеринбург,

2008.

Sorokin P. Sociological Theories of Today. N.Y.; L.: Harper and Row, 1966.

Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3

Ю.Ю. Петрунин, В.М. Пурлик

КОРПОРАТИВНАЯ

СОЦИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ:

ПОИСК МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ1

В статье представлен критический анализ доминирующих концепций, на базе которых осуществляются современные исследования корпоративной социальной ответственности (КСО) — концепции акционерной стоимости и концепции заинтересованных сторон. Предложен новый инструмент стратегического менеджмента (управление на основе ценностей), позволяющий увязать интересы владельцев компании и сотрудников и являющийся альтернативой концепции акционерной стоимости. Приведен алгоритм построения матрицы стэйк-холдеров в зависимости от степени их заинтересованности и влияния на фирму.

Ключевые слова: корпоративная социальная ответственность, доминирующие концепции, концепция акционерной стоимости, концепция заинтересованных сторон, управление на основе ценностей, стэйк-холдеры, деловая репутация.

The article presents a critical analysis of the basic concepts which form the framework of modern corporate social responsibilities research — the concept of shareholder value and the stakeholder concept. The authors propose a new strategic management instrument (value-based management),

Петрунин Юрий Юрьевич — доктор философских наук, профессор факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: [email protected]

Пурлик Вячеслав Михайлович — кандидат экономических наук, доцент факультета государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова; e-mail: [email protected]

1 Методологическими основаниями современной науки являются: концепция научного познания К. Поппера, модель развития науки Т. Куна, модель научного познания И. Лакатоса, теория личного знания М. Полани, эпистемологическая концепция П. Фейерабенда, эволюционная теория познания, концепция автопоэзиса У. Матураны и Ф. Варелы, конструктивный альтернативизм Дж.А. Келли, концепция социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана и пр. В каждой из конкретно-научных областей (в том числе и области корпоративной социальной ответственности) существуют свои методологические основания познания соответствующих объектов.

which ties the interests of owners and employees of the company together and provides an alternative to the shareholder value concept. The article also demonstrates an algorithm for stakeholder matrix construction based on commitment and influence on the company.

Key words: corporate social responsibility, basic concepts, shareholder value concept, stakeholder concept, value-based management, stakeholders, goodwill.

Проблематика корпоративной социальной ответственности (КСО) в последние годы привлекает внимание все большего числа исследователей. Мы в целом разделяем трактовку корпоративной социальной ответственности, предложенную А. Кер-роллом в конце 1970-х гг.2 Однако хотелось бы подчеркнуть, что различия в определениях КСО в значительной степени зависят от того, кто формулирует и применяет эти определения (бизнес, общество в лице общественных организаций и государственных структур, международные организации и т.д.)3. Нельзя также не отметить, что российский бизнес еще не пришел к осознанию того, что социальная ответственность является нормой, вытекающей из самой сути бизнеса (прежде всего в крупных корпорациях). Более подробно об эволюции концепции корпоративной социальной ответственности и роли бизнеса в решении социальных проблем общества можно прочитать в следующих работах4. В качестве неотъемлемого элемента многих исследований КСО становится в последние годы окружающая среда.

2 КСО понимается как совокупность «экономических, правовых, этических и дискреционных ожиданий относительно организации, существующих в обществе в некоторый момент времени». Carroll A.B. A Three-Dimensional Conceptual Model of Corporate Performance // Academy of Management Review. 1979. Vol. 4. N 4. P. 500.

3 Одним из наиболее популярных в кругах бизнеса является определение КСО, данное World Business Council for Sustainable Development (WBCSD): «КСО — это постоянная приверженность бизнеса этическому поведению и внесению вклада в экономическое развитие, в то же время улучшающая качество жизни работников и их семей, а также местного сообщества и общества в целом». Такая организация бизнеса, как Business for Social Responsibility (BSR), определяет КСО как «деятельность бизнеса в манере, отвечающей или превышающей этические, юридические, коммерческие и общественные ожидания, которые общество имеет по отношению к бизнесу».

4 См.: Благов Ю.Е. Корпоративная социальная ответственность: эволюция концепции. СПб., 2010; Чубарова Т.В. Социальная ответственность в рыночной экономике: работник, бизнес, государство. СПб., 2011.

Несмотря на наличие противоречивого многообразия как взаимодополняющих, так и исключающих концепций анализа корпоративной социальной ответственности, сегодня уже можно выделить основные подходы (теории5, концепции), на базе которых ведется исследование КСО. Доминирующими концепциями, на которых основываются современные представления о КСО, являются концепция акционеров (shareholders) и концепция стэйкхолдеров (stakeholders), или иначе — теория заинтересованных сторон6.

Управленческая концепция, рассматривающая приращение ценности для собственников в качестве основной цели компании, получила название value based management (VBM) 7. Основные идеи данной концепции впервые были сформулированы в работе Альфреда Раппапорта, написанной им в 1986 г.8 Сегодня становится все более очевидным, что бизнес не должен ориентироваться только на максимизацию собственной выгоды, что находит отражение в приросте акционерной стоимости. Он должен быть социально ответственным9. Это означает, что бизнес

5 «На основе уже выявленных и обобщенных, проверенных и успешно используемых закономерностей хозяйственной жизни (законов, принципов) экономисты создают теории — наборы положений, объясняющих те или иные явления хозяйственной жизни. Иногда их называют теоретическими концепциями, хотя концепции скорее занимают как бы среднее положение между гипотезой (недоказанной идеей) и теорией (доказанной и проверенной идеей).... Если экономисты конструируют на основе теорий или концепций различные схемы их реализации, то эти схемы называют моделями.... Наконец, используется термин "парадигма", который означает подход, систему взглядов и методов исследований». См.: Экономика: учебник / Под ред. А.С. Булатова. М., 2011. С. 34.

6 Чубарова Т.В. Указ. соч. С. 17.

7 Первая попытка интерпретации корпоративной социальной ответственности в контексте отдельных управленческих концепций (и в частности, концепции VBM) предпринята авторами в их предыдущей совместной работе. См.: Петрунин Ю.Ю., Пурлик В.М. Корпоративная социальная ответственность и ее отражение в современных управленческих концепциях // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2012. № 4. С. 19—33.

8 См.: Rappaport A. Creating Shareholder Value: The New Standard for Business Performance. N.Y., 1986.

9 «Формально корпоративная социальная ответственность определяется как обязательства менеджмента принимать решения и осуществлять действия, способствующие росту благополучия и удовлетворению интересов как организации, так и общества в целом». См.: Дафт Р. Менеджмент. СПб., 2010. С. 180. Общая социальная ответственность компании может быть разбита на 4 составляющие (как уже было отмечено выше) с соответствующими критериями социальной ответственности фирмы: экономическая ответственность (быть при-

(прежде всего крупные компании) должен интегрировать общественно полезную деятельность в свои бизнес-стратегии.

Идеологическая база современного подхода к управлению компанией, суть которого сводится к ориентации на интересы акционеров как единственной заботы корпорации, была заложена учеными так называемой Чикагской школы10 в 1970-х гг. прошлого века. Прежде всего следует отметить таких, как Милтон Фридмен,

быльной), юридическая ответственность (соблюдать законы), моральная ответственность (действовать этично, делать правильные вещи, не приносить вреда), дискреционная ответственность (вносить вклад в развитие общества и повышение качества жизни). Экономическая ответственность является первой составляющей социальной ответственности. В обязанности бизнеса (как базового экономического элемента общества) входит производство необходимых обществу товаров и услуг и максимизация богатства его владельцев. Максимизация прибыли как экономическая цель корпорации является крайней формой выражения экономической ответственности. Вместе с тем все больше сторонников, полагающих, что максимизация долгосрочной прибыли не может считаться адекватным критерием оценки работы компании, так как помимо погони за долгосрочной прибылью фирма должна еще быть и достойным корпоративным гражданином. Одним словом, экономическая выгода является всего лишь одним из элементов социальной ответственности. Юридическая ответственность означает, что фирмы в процессе достижения своих экономических целей будут оставаться в рамках действующей правовой системы. Моральная ответственность предполагает, что при принятии решений компании не будут добиваться выгод за счет других людей и общества в целом. Высшей формой социальной ответственности является дискреционная ответственность, предполагающая осуществление компаниями действий, выходящих за рамки ожиданий общества от бизнеса (например, безвозмездное выделение средств на благотворительные нужды).

10 Чикагская школа экономики является одним из самых влиятельных направлений в экономической мысли последних шести десятилетий. Представители данной научной школы занимают антикейнсианские позиции, защищают рыночную экономику и выступают за минимальное присутствие государства в экономике. Факультет экономики Чикагского университета ассоциируется с такими блестящими учеными, как: Милтон Фридмен, Фрэнк Найт, Фридрих фон Хайек, Рональд Коуз, Джордж Стиглер, Роберт Фогель, Гэри Беккер, Ричард Познер, Арнольд Харбергер, Пол Самуэльсон, Роберт Лукас, Юджин Фама, Ларс Хансен, Гарри Марковиц, Ричард Талер, Рагурам Раджан, Кевин Мерфи, Роджер Майерсон, Джон Кокрейн, Джеймс Хекман, Дуг Даймонд, Стивен Левитт и некоторые другие. Последний раз Нобелевская премия по экономике присуждалась представителям Чикагского университета в 2013 г. Юджину Фаме и Ларсу Хансену (университет Чикаго) вместе с Робертом Шиллером (Йельский университет) была присуждена Нобелевская премия по экономике с формулировкой «за эмпирический анализ цен активов» (как обозначено в пресс-релизе Нобелевского комитета Шведской королевской академии наук, 14.10.2013).

Пол Самуэльсон, Юджин Фама и другие. Фактическое внедрение данного подхода связано с деятельностью General Elektric, в которой модель управления стоимостью акционерного капитала была применена во внутренних управленческих процедурах на 30 лет раньше, чем она получила широкое распространение в других компаниях11.

В корпоративном законодательстве большинства государств с рыночной экономикой за акционерами как владельцами фирмы признается превалирующий статус. Это дает им право избирать совет директоров, который в свою очередь принимает наиболее важные стратегические решения, нанимает и увольняет топ-менеджеров. Одним словом, акционеры рассматривают фирму как инструмент максимизации дохода от своих инвестиций. Максимизация прибыли акционеров и стоимости их акций (максимизация капитала собственников)12 является конечной целью фирмы. Все разговоры о социальной ответственности бизнеса в период становления концепции управления стоимостью акционерного капитала жестко пресекались отдельными авторами. Основоположник монетаризма М. Фридман в книге «Капитализм и свобода» подчеркивал, что «некоторые тенденции в состоянии существенно подорвать самые основы свободного общества, в том числе — принятие руководителями корпораций социальной ответственности иной, чем получение как можно больше денег для акционеров»13. Как отмечает далее автор, в системе свободного предпринимательства «существует одна и только одна социальная ответственность бизнеса: использование своих ресурсов для участия в деятельности, направленной на повышение его прибылей, в той мере, в которой она соответствует правилам игры, обеспечивающим открытую и свободную конкуренцию без обмана и мошенничества»14. Позже М. Фридман вновь высказался по данной проблеме, опубликовав в номере «The New

11 См.: Ивашковская И.В. Моделирование стоимости компании. Стратегическая ответственность советов директоров. М., 2009. С. 111; Bromwich M., Walker M. Residual Income Past and Future //Management Accounting Research. 1998. Vol. 9. N4. P. 392.

12 См.: Корпоративный финансовый менеджмент / М.А. Лимитовский, Е.Н.Лобанова, В.Б. Миносян, В.П. Паламарчук. М., 2012.

13 Friedman M. Capitalism and Freedom. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1962. P. 133.

14 Ibidem.

York Times Magazine» от 13 сентября 1970 г. свою статью «Социальная ответственность бизнеса». В ней автор подчеркивает, что бизнес в целом не может являться субъектом какой-либо ответственности, так как корпорация представляет собой «искусственное образование», и что реальным субъектом социальной ответственности бизнеса могут являться лишь частные собственники и высшие корпоративные менеджеры. М. Фридман акцентирует также внимание на том, что в «системе свободного предпринимательства и частной собственности менеджер корпорации подчиняется ее владельцам. Он несет перед своими работодателями прямую ответственность, которая заключается в том, чтобы осуществлять коммерческую деятельность в соответствии с их пожеланиями, то есть, как правило, максимизировать прибыль, соблюдая фундаментальные правила общественного устройства, отраженные как в формальном законодательстве, так и в неформальном кодексе поведения»15. Менеджер должен действовать исключительно в интересах акционеров, поэтому он не может тратить чужие (акционеров) деньги в интересах всего общества, поддерживая те или иные социальные мероприятия. По мнению М. Фридмана, трата менеджерами денег акционеров без их ведома (во имя социальной справедливости) приведет к сокращению прибылей компании, снижению стоимости акций и в конечном итоге — подрыву системы свободного рынка, базирующегося на частной собственности16.

Негативную трактовку роли акционерной стоимости в современном обществе дает один из наиболее компетентных сторонников «нового типа» лидерства и менеджмента в организа-

15 Цит. по: Креативный капитализм. Чат с Биллом Гейтсом, Уорреном Баф-феттом и другими бизнес-гуру / Под ред. М. Кинсли и К. Кларка. Минск, 2010. С. 300.

16 По мнению Гэри Хэмела, «Апологеты капитализма, начиная с Адама Смита и заканчивая Айн Рэнд, доказывали, что общество получает наибольшую пользу, когда каждый человек свободно реализует свой личный интерес. Я верю в справедливость данного утверждения, но с одной существенной оговоркой. Подобно ядерному делению, этот процесс работает лишь до тех пор, пока существует защитная оболочка — этические нормы, препятствующие перерождению личного интереса в необузданный эгоцентризм. К несчастью, грунтовые воды современного капитализма оказались сильно загрязненными из-за стоков крайнего индивидуализма, полностью лишенного каких-либо нравственных ограничений». Хэмел Г. Манифест лидера. Что действительно сейчас важно. М., 2013. С. 21.

ции Нильс Пфлегинг: «Может ли ... создание стоимости для акционеров быть главным смыслом существования организации? В последние несколько лет акционерная стоимость превратилась в тоталитарную доктрину.... Классик менеджмента канадец Генри Минцберг очень метко говорит об акционерной стоимости и стоимостном управлении: "Акционерная стоимость — асоциальная догма, которой нет места в демократическом обществе. Точка. Она воспитывает общество эксплуатации — как людей, так и институтов. Она вредна для предприятия, так как подрывает его авторитет и убедительность. ... Взгляните только на En-юп^, Andersen-ов и всех, кто пришел за ними. Конечно, никто не будет рекламировать акционерную стоимость как корыстолюбие. Вместо этого ее «подают» как волну прилива, которая может снять любую лодку с мели. В такой извращенной версии этой догмы эгоизм провозглашают альтруизмом". В концепции акционерной стоимости, которая по-прежнему описывается как прагматизм, а по сути своей является утилитаризмом и искаженным мировоззрением, предприятия служат в конечном счете лишь интересам инвесторов. Ошибка здесь в том, что таким образом жизненно важное, но, по сути, второстепенное условие дееспособности в условиях рыночной экономики интерпретируется как основное предназначение предприятия. Цель и средство меняются местами. При этом очень просто потерять из виду собственно "смысл существования" организации. ... Предприятие становится для себя высшей целью и не обращает внимания уже ни на кого — ни на сотрудников, ни на клиентов, ни на общество. ... Опасность здесь кроется в том, что мировоззрение, в котором средства и цель (предназначение организации) сливаются или меняются местами, в конечном счете лишает членов такой организации любой общественной и моральной ответст-венности»17.

В последние годы в качестве альтернативы концепции VBM продвигается новый инструмент стратегического управления, позволяющий раскрыть рыночный потенциал компании через связь с интересами и целями каждого сотрудника компании. Общие ценности владельцев компании и сотрудников являются важным источником конкурентного преимущества. Управление

17 См.: Пфлегинг Н. Управление на основе гибких целей. Вне бюджетирования: как превзойти конкурентов в XXI веке. М., 2009. С. 70—71.

на основе ценностей (Management by Values, MBV)18 — так называется этот инструмент, позволяющий сформировать устойчивую, конкурентную и более человечную корпоративную культуру. MBV позволяет связать важнейшие ценности19 компании с ее стратегическими целями. Подход MBV базируется на трех ценностных категориях, влияющих на общее поведение челове-ка20: 1) экономико-прагматичные ценности; 2) этико-социаль-ные ценности; 3) эмоционально-развивающиеся ценности. Эти три категории (вместе) составляют основу для понимания ключевой идеи концепции MBK Алгоритм ее реализации следующий. Необходимо: а) определить основные ценности сотрудников и компании; б) увязать их с целями компании; в) понять, почему вы стремитесь управлять компанией на основе ценностей. Несомненно, что концепцию (управленческий инструмент) MBV надо шире использовать при исследовании проблем КСО.

Полезны (для лучшего понимания сути исследуемой проблемы) современные размышления профессора Лондонской школы бизнеса Фрика Вермюлена о первичности взаимосвязи между корпоративной социальной ответственностью и прибылью и эффективностью корпоративной социальной ответственности. Автор подчеркивает, «...что было бы прекрасно, если бы социально ответственные компании получали и финансовое вознаграждение за свои благородные усилия. Но представить надежные подтверждения этому трудно. Например, исследования показывают, что социально ответственные компании обычно имеют лучшие финансовые показатели, но штука в том, что причинная связь здесь может быть обратной: когда компания начинает получать хорошую прибыль, она начинает проявлять социальную ответственность. Ведь когда накапливаются потери, в первую очередь отказываются от всех социальных программ.

18 Долан С., Гарсия С. Управление на основе ценностей. Корпоративное руководство по выживанию, успешной жизнедеятельности и умению зарабатывать деньги в XXI веке. М., 2011.

19 Классическим определением понятий «ценность» и «система ценностей» считается данное профессором Милтоном Рокичем из Университета Миннесоты: «Ценность — устойчивое убеждение в том, что определенный способ поведения или конечная цель существования предпочтительнее с личной или социальной точки зрения, чем противоположный или обратный способ поведения, либо конечная цель существования. Система ценностей — устойчивая система убеждений о предпочтительных методах поведения или конечной цели существования». Цит. по: Долан С., Гарсия С. Цит. соч. С. 62.

20 Долан С., Гарсия С. Цит. соч. С. 46—47.

Так что не социальная ответственность делает вас успешными. Напротив, финансовые успехи дают вам возможность вести себя более ответственным образом. Похоже, что это поведение является своего рода проявлением роскоши, которое вы можете позволить себе только при условии, что оно вам по карману.

Но, к счастью, нет и свидетельств того, что социально ответственные компании менее эффективны! Так что если социальная ответственность вам ничего не будет стоить, отчего бы не проявить ее? Однако стоить она будет: вам придется тратить больше денег, отказавшись от поставщиков, использующих детский труд; перерабатывать токсичные отходы, хотя вы могли бы легально сбрасывать их куда-то; вкладывать средства в услуги для местного сообщества и помогать семьям ваших работников, хотя вы могли бы послать их... и пусть сами о себе заботятся»21.

Однако в современной литературе все больше подчеркивается, что фирмы в своем развитии должны учитывать интересы всех заинтересованных сторон22, а не только акционеров. Все чаще подчеркивается, что социальная ответственность бизнеса состоит не только в получении прибыли и уплате налогов, но и в служении более общей социальной цели. Именно по этой причине все большая часть исследователей рассматривают данную концепцию в качестве методологической основы изучения корпоративной социальной ответственности. Под заинтересованной стороной, по Р.Э. Фримену, понимается любая группа и индивидуум, способные влиять на деятельность компании либо находиться под ее влиянием. Профессор Вирджинского университета Э. Фримен был тем человеком, который впервые сформулировал понятие бизнес-модели, ориентированной на интересы всех участников бизнеса (stakeholders). Он отверг идею М. Фридмана о привилегированном положении акционеров, рассматривая по-

21 Вермюлен Ф. Бизнес под прицелом. Голая правда о том, что на самом деле происходитЕ мире бизнеса. M., 2012. С. 255.

22 Основы данной концепции сформулировал Р. Фриман. См.: Freeman R.E. Strategic Management: A Stakeholder Approach. Boston: Pitman Publishing, 1984. В настоящее время выражение «концепция заинтересованных сторон» используется для обозначения «массива исследований, возникших в последние 15 лет деятельности ученых, изучающих менеджмент, бизнес и общество и деловую этику, е которых идея "заинтересованных лиц" играет критическую роль». См.: Jones T., Wicks A., Freeman R..E. Stakeholder Theory: The State of the Art // The Blackwell Guide to Business Ethics/ Ed.: N. Bowie. Oxford, U.K.: Blackwell Publishing, 2002. P. 19.

следних всего лишь в качестве одного из звеньев в цепочке взаимозависимых участников бизнеса23.

Данная тенденция прослеживается уже достаточно давно. В частности, в одной из известных работ отмечается, что «экономическая и социальная цель корпорации — создавать и распределять богатство и ценность между всеми группами первичных заинтересованных сторон, не предпочитая ни одну из них в ущерб другим»24. Аналогичную позицию занимают и другие авторы, также акцентируя внимание на том, что интересы различных групп должны быть равноценны и никакой интерес не должен преобладать над другими25.

Повсюду в мире отмечается усиление позиций государства в экономике и повышение учета интересов все большего числа заинтересованных сторон. Руководители успешных компаний в ХХ! в. объясняют смысл собственного существования следующим образом: «Мы существуем не для того, чтобы обогащать наших инвесторов, у нас нет права развращать тела и души людей и портить окружающую среду. Мы не должны, прикрываясь законами капитализма, соблазнять своих клиентов недоброкачественной продукцией, мы не имеем права нарушать принципы гуманизма в отношениях со своими рабочими и не должны оказывать давление на поставщиков, выдвигая неправомерные требования. Мы существуем для того, чтобы сделать этот мир лучше»26.

Очевидно, что требования приверженцев корпоративной социальной ответственности как раз и направлены на учет интересов всех заинтересованных сторон (таблица).

23 Более подробно с концепцией заинтересованных сторон и интерпретацией ряда фундаментальных вопросов можно ознакомиться в следующих работах: Благов Ю.E. Р. Эдвард Фримен и концепция заинтересованных сторон // Вестн. Санкт-Петербургского ун-та. Сер. 8. Менеджмент. 2012. № 1. С. 109—116. URL: http://www.vestnikmanagement.spbu.ru/archive/pdf/547.pdf (дата обращения 12.03.2015); Фримен Р.Э. Интерпретация теории заинтересованных сторон: некоторые направления будущего развития // Вестн. Санкт-Петербургского ун-та. Сер. 8. Менеджмент. 2012. № 1. C. 117—135. URL: http://www.vestnikmanage-ment.spbu.ru/archive/?article_id=548 (дата обращения 12.03.2015); Теплова Т.В. Корпоративные финансы: учебник для бакалавров. М., 2013.

24 Clarkson M.B.E. A Stakeholder Framework for Analyzing and Evaluating Corporate Social Performance//Academy of Management Review. 1995. Vol. 20.N1.P. 112.

25 Jones T.M., Wicks A.C. Convergent Stakeholder Theory // Academy of Management Review. 1999. Vol. 24. N 2. P. 207.

26 Сосодиа Р.С., Шет Д.Н., Вольф Д.Б. Фирмы, несущие любовь. Как компаниям с мировым именем удается завоевывать сердца людей. Днепропетровск, 2011. С. 20—21.

Социальная ответственность компании с точки зрения участников бизнеса27

Группа интересов Характер интересов

Акционеры Участие в распределении прибыли, приобретение дополнительных акций, приобретение активов в случае ликвидации; право голоса на собраниях акционеров; проверка корпоративной отчетности; передача акций; избрание совета директоров, а также соблюдение дополнительных прав, предусмотренных в контракте с компанией.

Кредиторы Получение причитающихся по закону процентов и возврат основной суммы долга. Надежность активов, соблюдение относительного приоритета прав кредитора в случае ликвидации компании. Право внешнего управления и другие права, предусмотренные контрактом с компанией (например, в случае дефолта по процентным платежам).

Сотрудники Экономическое, социальное и психологическое удовлетворение от работы, выполняемой по месту найма. Защита от произвола со стороны представителей компании. Дополнительные социальные льготы, свобода участия в профсоюзе, возможность ведения коллективных переговоров с работодателем, возможность предлагать индивидуальные услуги по контракту с работодателем. Адекватные условия труда.

Потребители Послепродажный сервис, предоставляемый вместе с продуктом; получение технической информации, необходимой для пользования продуктом; адекватные гарантии; поставка запасных частей в процессе пользования; техническое усовершенствование продукта, соответствующие исследования и разработки; упрощение правил кредита.

Поставщики Постоянный канал сбыта; своевременное выполнение финансовых условий поставки; профессиональный подход к ведению переговоров, закупкам, приемке продуктов и услуг.

Правительство Уплата налогов (с дохода, на собственность и т.д.), соблюдение духа и буквы законов, регулирующих правила честной конкуренции; исполнение требований закона, налагаемых на предпринимателей и деловые организации; соблюдение требований антимонопольного законодательства.

27Цит. по: Пирс IIДж, Робинсон Р. Стратегический менеджмент. СПб., 2013. С. 79.

Окончание таблицы

Группа интересов Характер интересов

Профсоюзы Признание их в качестве агента работников на переговорах с работодателем. Возможность длительного существования профсоюза в качестве участника деятельности коммерческой организации.

Конкуренты Соблюдение принятых в отрасли и обществе норм конкурентного поведения. Профессиональная компетентность коллег по бизнесу.

Местные сообщества Обеспечение занятости членов сообщества на справедливых и безопасных для здоровья условиях. Участие представителей компании в делах местного сообщества, содействие занятости, честные правила поведения, разумный объем корпоративных закупок, осуществляемый на территории сообщества, заинтересованность в начинаниях местных властей, поддержка культурных и благотворительных проектов.

Общество Участие в делах общества, поддержка значимых для общества начинаний; творческие коммуникации бизнеса и власти в интересах большего взаимопонимания; принятие на себя справедливой доли ответственности в делах государства и общества. Справедливая цена продуктов и услуг, совершенствование технологий, применяемых в их производстве.

В соответствии с ресурсной концепцией каждый стэйкхол-дер является обладателем (собственником) важного для компании ресурса. Для достижения целей владельцев бизнеса или ключевых заинтересованных лиц компания соединяет различные ресурсы через выстраивание отношений с ключевыми стэйкхол-дерами. Обычно выделяют финансовых и нефинансовых стэйк-холдеров. Финансовых стэйкхолдеров (инвесторов компании) представляют финансовые кредиторы и собственники (владельцы собственного капитала). Нефинансовые стэйкхолдеры — персонал, контрагенты (поставщики и покупатели), топ-мнеджмент, государство. Собственники (прежде всего) должны понимать значимость для функционирования компании разных носителей ресурсов с разными стимулами к передаче ресурсов организации и возможностями влияния на принятие решений. Конфликты, которые возникают между различными заинтересованными группами, в академической литературе называют агентскими, они

позволяют объяснить особенности принятия решений в различных ситуациях.

Очевидно, что в реальном бизнесе вероятнее всего, что фирмы станут выполнять свои экономические и неэкономические обязательства именно лишь перед ключевыми заинтересованными сторонами, или если перед многими сторонами, то в разной степени. Следует отметить, что в имеющихся публикациях не фиксируется, в частности, внимание на различиях во взаимодействии фирмы с заинтересованными сторонами на разных стадиях ее жизненного цикла. Практически не исследуются вопросы, какие заинтересованные стороны прежде всего важны на той или иной стадии жизненного цикла. Можно предположить, что на разных стадиях жизненного цикла фирмы сталкиваются с различными видами давления и угроз, поэтому критическое значение для выживания на различных стадиях приобретают разные заинтересованные стороны. На разных стадиях жизненного цикла значимость отдельных ресурсов будет меняться, соответственно будет меняться и роль тех или иных групп стэйкхолдеров. Значит, в зависимости от важности заинтересованной стороны на конкретной стадии развития фирмы будут выстраиваться и соответствующие стратегии взаимодействия с ними, которые будут отличаться от стратегий взаимосвязи с остальными группами заинтересованных сторон.

Еще одним из подходов к классификации стэйкхолдеров является разделение их на первичных (акционеры, клиенты, инвесторы, сотрудники, бизнес-партнеры по цепочке создания ценности), имеющих прямое влияние на компанию, и вторичных (конкуренты, органы власти и управления, некоммерческие организации, СМИ и др.), имеющих опосредованное влияние на бизнес.

В связи с тем что число, состав и круг интересов стэйкхол-деров каждой компании постоянно меняются, необходимо осуществлять и соответствующие изменения реализуемой корпорацией модели взаимодействия с ними. Для этого необходимо: а) составление перечня стэйкхолдеров, способных влиять на бизнес компании; б) определение мотивов (интересов) всех групп стэйкхолдеров и выявление совпадений или противоречий их интересов интересам компании; в) классификация стэйкхолде-ров в зависимости от степени влияния на бизнес компании; г) составление матрицы стэйкхолдеров по степени заинтересованности и степени влияния.

Мнение стэйкхолдеров о деятельности компании формирует ее деловую репутацию. Получить сегодня преимущество в конкурентной борьбе только за счет высокой эффективности практически невозможно. Компания должна иметь еще высокую деловую репутацию и общественное доверие, чтобы создать благоприятный социальный фон для успешного развития своего бизнеса. Именно КСО может помочь компаниям завоевать доверие потребителей. Очевидно, что различным участникам рынка (и прежде всего потребителям) довольно сложно самим определить честность28 компаний. Для этого сами компании должны выполнить ряд шагов для приобретения репутации действительно честной организации, реализовав стратегии КСО, заметные и привлекательные для потребителя.

Понимание наиболее действенных концептуальных баз, на основе которых следует проводить исследование КСО, будет способствовать превращению КСО в эффективный инструмент управления бизнесом.

Список литературы

Благов Ю.Е. Корпоративная социальная ответственность: эволюция концепции. СПб., 2010.

Благов Ю.E. Р. Эдвард Фримен и концепция заинтересованных сторон // Вестн. Санкт-Петербургского ун-та. Сер. 8. Менеджмент. 2012. № 1. URL: http://www.vestnikmanagement.spbu.ru/archive/pdf/547.pdf

Вермюлен Ф. Бизнес под прицелом. Голая правда о том, что на самом деле происходит в мире бизнеса. М., 2012.

Дафт Р. Менеджмент. СПб., 2010.

Долан С., Гарсия С. Управление на основе ценностей. Корпоративное руководство по выживанию, успешной жизнедеятельности и умению зарабатывать деньги в XXI веке. М., 2011.

Ивашковская И.В. Моделирование стоимости компании. Стратегическая ответственность советов директоров. М., 2009.

Корпоративный финансовый менеджмент: учебно-практическое пособие / М.А. Лимитовский, Е.Н.Лобанова, В.Б.Миносян, В.П. Па-ламарчук. М., 2012.

Креативный капитализм. Чат с Биллом Гейтсом, Уорреном Баф-феттом и другими бизнес-гуру / Под ред. М. Кинсли и К. Кларка. Минск, 2010.

28 Соммэр Дарио Салас в книге «Мораль XXI века» показывает, что честным быть выгодно, а соблюдение норм морали ведет человека к истинному успеху и гармонии. См.: Соммэр Д.С. Мораль XXI века. М., 2013.

Петрунин Ю.Ю., Пурлик В.М. Корпоративная социальная ответственность и ее отражение в современных управленческих концепциях // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2012. № 4.

Пирс II Дж, Робинсон Р. Стратегический менеджмент. СПб., 2013.

Пфлегинг Н. Управление на основе гибких целей. Вне бюджетирования: как превзойти конкурентов в XXI веке. М., 2009.

СоммэрД.С. Мораль XXI века. М., 2013.

Сосодиа Р.С., ШетД.Н, Вольф Д.Б. Фирмы, несущие любовь. Как компаниям с мировым именем удается завоевывать сердца людей. Днепропетровск, 2011.

Теплова Т.В. Корпоративные финансы: учебник для бакалавров. М., 2013.

Флекснер К. Просвещенное общество. Экономика с человеческим лицом. М., 1994.

Фримен Р.Э. Интерпретация теории заинтересованных сторон: некоторые направления будущего развития // Вестн. Санкт-Петербургского ун-та. Сер. 8. Менеджмент. 2012. № 1. URL: http://www.vestnikma-nagement.spbu.ru/archive/?article_id=548

Хэмел Г. Манифест лидера. Что действительно сейчас важно. М., 2013.

Чубарова Т.В. Социальная ответственность в рыночной экономике: работник, бизнес, государство. СПб., 2011.

Экономика: учебник / Под ред. А.С. Булатова. М., 2011.

Bromwich M., Walker M. Residual Income Past and Future // Management Accounting Research. 1998. Vol. 9. N 4.

Carroll A.B. A Three-Dimensional Conceptual Model of Corporate Performance // Academy of Management Review. 1979. Vol. 4. N 4.

Clarkson M.B.E. A Stakeholder Framework for Analyzing and Evaluating Corporate Social Performance // Academy of Management Review. 1995. Vol. 20. N 1.

Fabulous M. Are State-Owned Enterprises Emerging to Become Serious Global Competitors? // NewsBlaze [Online newspaper]. 17.03.2012. URL: http://newsblaze.com/story/20120317060952mina.nb/topstory.html

Freeman R.E. Strategic Management: A Stakeholder Approach. Boston: Pitman Publishing, 1984.

Friedman M. Capitalism and Freedom. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1962.

Jones T.M., Wicks A.C. Convergent Stakeholder Theory // Academy of Management Review. 1999. Vol. 24. N 2.

Jones T., Wicks A., Freeman R.E. Stakeholder Theory: The State of the Art // The Blackwell Guide to Business Ethics / Ed.: N. Bowie. Oxford, U.K.: Blackwell Publishing, 2002.

Rappaport A. Creating Shareholder Value: The New Standard for Business Performance. N.Y., 1986.

Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3

Е.В. Морозова, И.В. Мирошниченко

ГИБРИДНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ В СОВРЕМЕННЫХ ПОЛИТИЯХ1

В статье рассматривается тенденция развития политических институтов-гибридов как следствие глобализации, кризиса традиционных политических институтов, кардинальных изменений в характере политической идентичности и культуры. Исследование феномена гиб-ридности на примере государств, режимов, партий и сетевых практик позволило сформулировать тезис о том, что гибридность политических институтов является не организационной девиацией, а формой развития в современных условиях. Создание и рост популярности институтов-гибридов свидетельствует не только об острой актуализации проблематики, но и о необходимости поиска адекватного теоретико-методологического инструментария для осмысления этого процесса.

Ключевые слова: политические институты, гибридность, гибридные государства, гибридные режимы, гибридные сетевые практики, гибридные партии, гибридная идентичность.

The authors examine the trend of political hybrids emergence and development. This trend is considered to be a consequence of globalization, the crisis of traditional political institutions, core changes in political identity and culture. Study of the phenomena on of hybridity, using cases of states, regimes, parties and networking practice enabled us to formulate the idea that it is necessary to consider the hybrid nature of political institutions, not as organizational deviation, but as a model of development in modern conditions. Creation and growing popularity of hybrids institutions testifies

Морозова Елена Васильевна — доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой государственной политики и государственного управления Кубанского государственного университета; e-mail: [email protected]

Мирошниченко Инна Валерьевна — доктор политических наук, доцент кафедры государственной политики и государственного управления Кубанского государственного университета; e-mail: [email protected]

1 Статья подготовлена при выполнении научно-исследовательских работ (НИР) по заданию № 2014/75 на выполнение государственных работ в сфере научной деятельности в рамках базовой части государственного задания Министерства образования и науки РФ «Гибридные субъекты публичной политики: стратегии и технологии взаимодействия с государством в условиях новой информационной реальности» (2014—2016) (внутренний шифр №14/54т).

the need to find an adequate theoretical and methodological tool for understanding this process.

Key words: political institutions, hybrid, hybrid state, hybrid regimes, hybrid networking practices, hybrid party, hybrid identity.

Использование понятия «гибридность» в политической науке становится результатом теоретических поисков, позволяющих описывать новые политические реалии, возникшие в условиях кризисов, «переходности» в разнообразных социокультурных контекстах. Фиксируя наличие гибридных, нетипичных политических институтов и выявляя их качественные характеристики, исследователи исходят из разных методологических позиций, которые позволяют им выстраивать объяснительные конструкции. Как правило, к гибридным относят политические институты, характеристики которых не вписываются в «чистые», типические категории.

Речь о кризисе традиционных политических институтов зашла в западной политологии в последней трети прошлого века. Как полагает Г. Вайнштейн, это весьма масштабная, устойчивая и достаточно универсальная тенденция. «Практически во всех западных обществах стала неуклонно возрастать доля граждан, испытывающих чувство своей отстраненности от процесса принятия решений, монополизированного основными партиями, и болезненно переживающих свое бессилие и неспособность заставить "традиционных политикой' прислушаться к своему голосу»2. У. Бек, говоря о гибридах, созданных человеком (man-madehybrids) имел в виду не только современные риски, но и способы, с помощью которых «гибридное общество» описывает, оценивает и критикует собственную гибридность3.

Гибридные формы мы находим во всех сферах жизнедеятельности современного общества — гибридные пространства, гибридные экономические организации, гибридная идентичность, гибридные войны, гибридные избирательные системы, гибридные суды. Все чаще мы встречаемся с использованием гибридной методологии в политических исследованиях, хотя авторы чаще употребляют термин полипарадигмальность.

2 Политика стран Запада: содержание, акторы, институциональные проблемы / Отв. ред. К.Г. Холодковский. М., 2006. С. 131.

3 Beck U. Risk Society Revisired: Theory, Politics and Research Programmes // The risk Society and Beyound. L., 2007.

Термин «гибридные государства» стал использоваться в политико-правовом тезаурусе, когда появились нетипичные формы, «не укладывающиеся» в матрицу классификаций. Хрестоматийным примером такого государства стала послефранкистская Испания, назвавшая себя «государством автономий». Формально оставаясь унитарным, она представляет собой чрезвычайно децентрализованное региональное государство4. Испанские регионы обладают не только административными, но также и законодательными полномочиями в ряде областей. Местные языки признаны официальными наряду с испанским (кастильским) в границах соответствующих автономных сообществ.

Гибридный характер государства автономий (его иногда называют еще составным государством) в одновременном сосуществовании унитаристских и федералистских характеристик за свое более чем 35-летнее существование доказал свою жизнеспособность, уберег многонациональную страну от дезинтеграции5, но в настоящее время этот баланс подвергается существенным рискам. Прежде всего это сепаратистские устремления Каталонии: правящая элита и значительная часть населения стремятся превратить автономию в новое государство ЕС. На ноябрь 2014 г. был намечен референдум по вопросу о самоопределении региона. Однако согласно конституции автономии не могут проводить референдум без разрешения Центра. Действующие правовые нормы превращают в данном вопросе отношения между Барселоной и Мадридом в неразрешимый конфликт, в отличие, например, от Шотландии, где подобный референдум был проведен с согласия Лондона6.

В современной политической публицистике термин «гибридное государство» приобрел иную смысловую окраску — гибридными государствами стали называть «квазигосударства со специально сконструированными признаками государственности

4 Подробнее о становлении и эволюции испанского государства автономий см.: Прохоренко И.Л. Территориальные сообщества в политическом пространстве современной Испании. М., 2010. С. 34—41.

5 Хенкин С.М. Испания в тисках системного кризиса // Глобальный мир: к новым моделям национального и регионального развития. В 2 т. Т. 2. М., 2014. С. 219—231.

6 Там же. Процесс деволюции в Великобритании в конце ХХ —начале XXI в. привел к появлению явных признаков федерализации государственной жизни, тем самым придав государственному устройству черты гибридности.

и обросшие квазиуправленческой инфраструктурой»7. В данном случае использование терминологии гибридности представляется неуместным, потому что, подчеркивая искусственный характер государственности, авторы ничего не могут сказать о системных институциональных признаках, сочетание которых и дает жизнь гибриду.

Наибольшую популярность понятие «гибрид» среди политологов приобрело при исследовании современных политических режимов. Так, согласно экспертной оценке А. Круассана и С. Вар-стера, рост публикаций в ведущих международных журналах по данной проблематике за последние десять лет (2003—2013) достиг 50 тыс. публикаций8, в которых наблюдаются «плюрализм и синтез различных исследовательских стратегий»9.

Первый этап изучения гибридных режимов оформляется в рамках объяснительных теорий политической транзитологии (1980—2000). Эмпирические исследования перехода политических режимов от авторитаризма к демократии стран Латинской Америки, Азии, Африки и посткоммунистических государств не подтвердили теоретический тезис о линейности демократического транзита и его однозначном конечном результате — установлении режима «консолидированной демократии». Развивающиеся государства вне зависимости от их регионального расположения на политической карте мира стали демонстрировать причудливые комбинации синтеза традиционных, характер -ных для национальной социокультурной среды и современных демократических форм политических институтов. Как отмечает И.М. Бусыгина, «режимы многих стран, не оправдав надежд, "застыли" где-то посередине перехода, превратившись в гибридные, т.е. сочетающие демократические процедуры и механизмы управления с авторитарными»10.

В типологических исследовательских схемах появляются особые формы политических режимов, в определении которых фигу-

7 Колесников А. Гибридные государства //Ведомости. 22.07.2014, № 131 (3635). URL: http://www.vedomosti.rU/opinion/news/29261861/politekonomiya#ixzz39 GjzRdjr (дата обращения: 23.07.2014).

8 Croissant A, Wurster S. Performance and persistence of autocracies in comparison: introducing issues and perspectives // Contemporary Politics. 2013. Vol. 49. N3. P. 2.

9 Шнель С.Н. Новая волна: многообразие авторитаризма в отражении современной политической науки // PolitBook. 2013. № 4. С. 124.

10 Бусыгина И.М. Как российский политический режим доказывает свою привлекательность // Отечественные записки. 2013. № 6. С. 36.

рируют определения демократии и авторитаризма с различными прилагательными. Впервые Г. О'Донелл и Ф. Шмиттер, анализируя опыт стран Латинской Америки, предложили гибридные формы политических режимов11, являющихся субтипами демократии, — «диктобланда» и «демократура»12. Впоследствии Г. О'Доннелл, используя методологию структурных теорий в объяснении становления и консолидации демократии, выделил и охарактеризовал новый тип гибридного режима — «делегативная демократия»13.

На рубеже 2000-х гг., подытоживая развитие традиции «демократия с прилагательными», В. Меркель и А. Круассан предложили концепт «дефектной демократии», в котором на основе шести критериев14 устанавливается два аналитических различе-

11 O'Donnell G., Schmitter P. Transitions from Authoritarian Rule. Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore, L.: The Johns Hopkins University Press, 1986.

12 «Диктобланда» является результатом проведения либерализации без демократизации. В данных условиях правящая элита соглашается на некоторые индивидуальные и гражданские права без подотчетности обществу. Такой режим отдает предпочтение политическому меньшинству, контролирующему значительную часть ресурсов, в ущерб политическому большинству. «Демократура» возникает в результате демократического перехода без проведения либерализации. Это означает, что выборы (при условии, что они вообще проводятся), многопартийность и политическая конкуренция допускаются только в той мере, в какой они не угрожают власти правящей элиты. Фактически политическое участие большинства рассматривается как прямая демонстрация поддержки правящей элиты. См.: O'Donnell G. and Schmitter P. Transitions from Authoritarian Rule. Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore, L.: The Johns Hopkins University Press, 1986. P. 3—82.

13 Отличительными признаками режима «делегативной демократии» являются: регулярные выборы главы исполнительной власти, который на несколько лет становится высшим толкователем интересов нации; низкий уровень инсти-туализации власти; отсутствие каких-либо ограничений исполнительной власти, кроме неформальных отношений и сроков переизбрания ее главы; наличие гражданских прав и свобод; формальный характер законодательной власти; радикальный характер политики, проводимой общенациональным лидером; отсутствие механизмов согласования интересов; отсутствие горизонтальной подотчетности исполнительной власти (система разделения властей). См.: О'Донелл Г. Делегативная демократия // Пределы власти. URL: http://old.russ.ru/ antolog/predely/2-3/dem01.htm (дата обращения 25.07.2014).

14 Идентификация конституционно-правовой и дефектной демократии происходит на основании трех фундаментальных критериев — конкуренция, участие и конституционализм, которые дифференцируются на шесть параметров политических режимов: легитимация господства; доступ к господству; монополия на господство; притязания на господство; структура господства; способ осуществления господства. См.: Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях //Полис. 2002. № 1. С. 7—15.

ния: 1) относится ли демократия к дефектному типу и 2) в зависимости от того, какой из критериев трех фундаментальных измерений конституционно-правовой демократии «поврежден», выявляется подтип дефектной демократии15.

На втором этапе режимов (с начала 2000-х гг. — по настоящее время) исследование гибридных форм основывается на теоретических положениях, что гибридные режимы не являются переходными или амальгамными фазами в процессе демократизации, а оформляются как особые автономные типы политического режима, характеризующиеся специфическими признаками и особой логикой функционирования в достаточно длительный период времени. В противовес теоретическим положениям политической транзитологии ученые в большей степени относят гибридные политические режимы к семейству авторитаризма, а не к разновидности демократии, несмотря на наличие основных демократических атрибутов16. Наибольшее признание в политической науке получили концепты «электорального авторитаризма» (А. Шедлера), «соревновательного авторитаризма» (Л. Вэя, С. Левитски)17, «псевдодемократии» Л. Даймона18.При этом вис-следовании гибридных политических режимов доминирует неоинституциональный подход и теория рационального выбора,

15 Там же. Авторы выделяют три типа дефектных демократий: «исключающую демократию», «анклавную демократию» и «нелиберальную демократию.

16 Шнель С.Н. Новая волна: многообразие авторитаризма в отражении современной политической науки // РоШВоок. 2013. № 4. С. 126.

17 Согласно А. Шеллеру, «электоральный авторитаризм» позволяет использовать регулярные процедуры выборов законодательной и исполнительной власти в качестве инструмента легитимации и удержания властных позиций авторитарным руководством государства. Специфика «соревновательного авторитаризма» Вэя—Левитски заключается в том, что в стране проводятся честные, но несправедливые выборы, а статус оппозиции носит открытый конкурентный, но неравный характер, См.: Шнель С.Н. Новая волна: многообразие авторитаризма в отражении современной политической науки // РоШВоок. 2013. № 4. С. 127.

18 Л. Даймонд, характеризуя «псевдодемократию», отмечает, что в данных гибридных режимах отсутствует институт честного электорального соперничества, способного привести к отстранению от власти правящей партии или руководства государства при наличии других конституционных атрибутов электоральной демократии, в том числе и наличии оппозиции в стране. См.: Шаки-рова Э.В. Концепт гибридного политического режима в современной политологии как аналитическая рамка анализа российской политики // Исторические, философские, политологические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 6 (32): в 2 ч. Ч. II. С. 203—210.

позволяющие акцентировать внимание на процедурных параметрах устойчивости/уязвимости/выживаемости современных гибридных автократий.

Важно, что новые эмпирические данные о развитии современных политических режимов в национальных контекстах постоянно обновляются и расширяются, что обусловливает появление новых объяснительных концепций и подходов гибридных политических режимов.

Партии-гибриды как особый тип выделил С.П. Перегудов19, — он считает, что эти партии совмещают в себе как партийные, так и групповые функции, реализуя их в рамках особого рода синтеза. Одной из первых таких организаций стало движение «Вперед, Италия!», созданное С. Берлускони после кризиса Первой республики в Италии на базе клубов болельщиков футбольного клуба «Милан». Практически все современные антиистеблиш-ментские партии можно отнести к гибридам. Л.В. Сморгунов20 выделяет следующие основные черты антиистеблишментских партий: противопоставление себя политическим партиям, представляющим основной политический класс, представление себя в качестве единственной силы, способной защитить интересы всего угнетенного народа; критика истеблишмента за рационализированную и онаученную риторику, выступления за «понятность» политики и простоту решений; антиавторитарная риторика, определение существующей демократии как фальшивой и авторитарной; подчеркивание своей маргинальности, пери-ферийности, несистемности, акцент на собственной «невинности» относительно «грязной» большой политики. Традиционно к антиистеблишментским партиям относят праворадикальные партии Западной Европы (такие, как французский Национальный Фронт или австрийская Партия Свободы). Феномен правых партий (под различными названиями: праворадикальные, пра-вопопулистские, ультраправые и т.д.) неоднократно становился предметом исследования зарубежных и российских ученых. Успех правых под лозунгами евроскептицизмана на выборах, состоявшихся в мае 2014 г. в Европарламент, метафорически назван в первых аналитических комментариях «политическим землетрясением». Национальный Фронт во Франции и Партия независи-

19 Перегудов С.П. Партии и группы интересов: к новой модели взаимодействия // Полис. 2014. № 1. С. 45—59.

20 Сморгунов Л.В. Сравнительная политология. СПб., 2012. С. 362.

мости Соединенного королевства стали победителями выборов в своих странах.

С.П. Перегудов исследует кейс относительно новой политической силы (Партия независимости Соединенного Королевства (UnitedKingdomlndependenceParty — UKIP), которая довольно бесцеремонно вторглась в партийно-политическое поле, монополизированное тремя основными партиями британского мейнстрима. Эту партию отличает приверженность ее основного ядра «одной цели», каковой для нее является разрыв Британии с Европейским Союзом и обретение «независимости» от него. «Партия клоунов, психов, кексов и сортирных расистов», как называли ее недоброжелатели, стала реальной политической силой, с которой традиционным институтам надо выстраивать отношения.

Лидер Пиратской партии Германии М. Вайсбанд разъясняет позицию партии следующим образом:«...Мы называем такую демократию "Liquid" (жидкой), потому что она может каждый день свободно перетекать из представительной в прямую и обратно. Наша внутрипартийная демократия уже сейчас обеспечивается системой, которая называется "LiquidFeedback"»21.

В полной мере «неоистеблишментской» партией можно считать движение «Пять звезд» (M5S) в Италии, которое сенсационно получило более четверти голосов избирателей на парламентских выборах 2013 г. Движение, основанное актером-комиком Б. Грилло и мобилизовавшее читателей его блога, представляет собой популистскую силу, опирающуюся прежде всего на молодежь Севера и Центра страны. Как отметил Д. Макдонелл (D. McDonell)22, многие избиратели поддержали «Движение 5 звезд» только для того, чтобы обозначить «свой окончательный разрыв с партиями мейнстрима».

С.Хенли и А. Сикк23, упоминая Грилло, отмечают быстрый рост партий этого типа в Центральной и Восточной Европе.

21 Интервью с политическим руководителем Пиратской партии Германии М. Вайсбанд. URL: http://www.partner-inform.de/index.php/partner/detail/2011/ 11/170/5160 (дата обращения 14.06.2014).

22 McDonell D. Too much too young for Italy's Five-Star Movement? URL: http://theconversation.com/too-much-too-young-for-italys-five-star-movement-12491 (дата обращения 14.06.2014).

23 Hanley S., SikkA. The spread of anti-establishment politics across Central and Eastern Europe may hold lessons for West European countries. URL: http:// blogs.lse. ac.uk/europpblog/2013/08/29/Сдата обращения 14.06.2014).

По мнению авторов, подъем новых антиистеблишментских партий — это выражение кризиса политики, а не экономики, их породил «распространяющийся (расширяющийся) сбой связи между управляющими и управляемыми». Большинство антиистеблишментских партий стоят на позициях умеренного или радикального евроскептицизма. Хотя брюссельские авторитеты называют требования партий «гонкой против времени», политологи предрекают будущие электоральные успехи ряду антиистеб-лишменстких партий, апеллируя прежде всего к неожиданному успеху M5S.

Ядром неоантиистеблишментских партий являются молодые интернет-пользователи, разделяющие постматериальные ценности в трактовке Р. Инглхарта. Исследование европейского центра DEMOS24 показало, что на политической шкале «правые—левые» представители этих партий получили среднюю отметку 3,38, т.е. они практически позиционируются как левоцентристы.

Особенности информационной культуры тех, на кого рассчитывают неоантиистеблишментские партии, диктуют и новые требования к технологиям и формам агитационной работы. Отмечается тяга к зрелищности, наглядности как следствие так называемого «клипового сознания». Гибридные партии превращают политический процесс в своеобразный «политический меланж», совмещая традиционные политические практики с элементами событийного маркетинга, перфоманса, эпатажа, которые играют важную роль в мобилизации их сторонников.

Возможно, к выявленным С. Рокканом и С. Липсетом расколам (город—село, центр—периферия, государство—церковь, собственники—рабочие) как факторам формирования партийных систем пришло время добавить еще один — «управляющие— управляемые», в условиях информационного общества дающий стимул развития так называемой «неформальной политики» и ведущий к институализации гибридных партий.

«Переходность» или, используя терминологию З. Баумана, «текучесть» современного общества связана с нелинейными процессами и социетальными изменениями25, обусловленными сете-

24Исследование было проведено центром Demos в августе 2013 г., было опрошено около 2000 последователей Грилло и M5S в социальной сети Фейс-бук. Респондентам было предложено позиционировать себя на политической шкале, где 1 означала крайне левый спектр, а 10 — крайне правый.

25 Bauman Z. Liquid Modernity. Cambridge, 2000.

выми источниками развития. В то же время, несмотря на то что сетевое общество стало маркером современных трансформационных процессов26, глубоко затрагивая структуры современного общества, фундаментальные принципы общественного устройства еще окончательно не погибли27 под натиском сетевых структур и процессов. В социальной реальности сетевая логика сосуществует одновременно с другими типами логик (традиционного, индустриального, постиндустриального обществ, проецирующихся на все сферы жизнедеятельности, включая политическую, что обусловливает возникновение различных гибридных институтов, интегрирующих политические практики в оффлайн- и онлайн-среде публичной политики.

Законотворческий краудсорсинг — является гибридным политическим институтом, который сформировался как результат сетевой активности граждан на основе новых технологических платформ, позволяющих им влиять на парламентский процесс принятия законодательных актов. Например, экономический кризис в Исландии под воздействием глобальных событий в 2008 г. спровоцировал масштабные гражданские выступления с призывами переписать конституцию, которая была принята в 1944 г., когда страна получила независимость от Дании. В 2010 г. был создан Конституционный совет — инициативная группа из 25 граждан в сети Интернет, который разработал и опубликовал первый проект в апреле 2011 г. на своем сайте (Шр://81]огп1а£агаёл8/ ГгеШг/1е8а/11еш35451/), а затем позволил гражданам комментировать его через страницу Facebook (https://www.facebook.com/ Stjorn1agarad). Члены совета были также активны в Твиттере, размещали видео в YouTube и распространяли изображения в Шскг. Итоговой проект конституции был представлен в августе 2011 г. в исландский парламент28. Таким образом, краудсорсинговый проект конституции в Исландии позволил государственной власти разделить политические риски от разработки и принятия нового конституционного проекта с гражданской общественностью, которая приняла участие в написании правил собственного бытия.

26 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под ред. О.И. Шкаратана. М., 2000.

27 Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М., 2004. С. 7.

28 Исландия представила конституцию, написанную краудсорсингом. URL: http://habrahabr.ru/blogs/crowdsourcing/125264/ (дата обращения 25.07.2014).

В Великобритании единая краудсорсинговая платформа Jolitics.com была создана основателем социальной сети Bebo Майкл Бирч (MichaelBirch) для оптимизации законотворческой деятельности политическими активистами и представителями лобби29. Ресурс копирует модель работы британского парламента — на нем предусмотрены стадии внесения проекта, его обсуждения и голосования. Изначально платформа позволит вносить только предложения в сфере общегосударственной политики, однако впоследствии планируется с ее помощью обсуждать и вопросы местного значения. Пользователи Jolitics смогут опубликовать на сайте предложение (аналог законопроекта) длиной не более 140 символов (аналогично записям в Twitter-микро-блогах), а также его краткое описание. Остальные пользователи могут обсуждать «законодательную» инициативу в течение четырех недель, после чего она выставляется на голосование. Если предложение одобряют более 50% голосующих, оно может быть отослано члену парламента с указанием числа проголосовавших за него пользователей30.

Таким образом краудсорсинговые платформы, с одной стороны, в онлайн-пространстве публичной политики позволяют воспроизвести законотворческий процесс на основе нормативных процедур конституционного права, с другой, — существенно расширяют и модифицируют возможности гражданского общества повлиять на результаты данного процесса.

Политические гибриды — это феномен, порожденный в значительной мере изменениями в политической культуре и характере идентичности. И.В. Кудряшова полагает, что «гибридность — это сфера трансформации и изменений, где оспариваются фиксированные идентичности, построенные на эссенциалистских установках»31. Используемая ею метафора известного исследователя феномена гибридности Х.К. Бхабха32 описывает сферу гиб -

29 Tyler R. Jolitics: Bebo founder's political social network launches // The Telegraph (21.03.2011). URL: http://www.telegraph.co.uk/technology/social-media/ 8394883/Jolitics-Bebo-founders-political-social-network-launches.html (дата обращения 5.06.2014).

30 Тайнуллина А. Социальная сеть для лоббистов Jolitics запущена в Великобритании //РИАНовости (21.03.2011). URL: http://ria.ru/science/20110321/ 356394695.html (дата обращения 7.06.2014).

31 Кудряшова И.В. Гибридная политическая идентичность // Политическая идентичность и политика идентичности: В 2 т. Т. 1. М., 2011. С. 93.

32 Bhabha H.K.The location of culture. L., N.Y.: Routledge. 1994.

ридности как лестничный пролет, лиминальное пространство между маркированными идентичностями, который превращается в соединительную ткань, образующую отличное от верхнего и нижнего, черного и белого. Продолжая эту метафору, можно предположить, что институты-гибриды так и останутся в своем «лестничном пролете», на том этапе институализации, которого они уже достигли.

Следствием глобализации становится возрастание гетерогенности политического пространства и неоднородности акторов, взаимодействующих в нем. Политологи используют для описания этого процесса атрибуты комплексности, сложносоставности, мозаичности. Особого внимания заслуживает феномен «гибрид-ности» в современных политических реалиях. Возможно, пришло время рассматривать гибридность политических институтов не как организационную девиацию, а как способ развития в современных условиях. Создание и рост популярности гибридных политических институтов свидетельствует об острой актуализации проблематики, необходимости поиска адекватного теоретико-методологического инструментария, пригодного для осмысления процессов, происходящих буквально на наших глазах.

Список литературы

Бусыгина И.М. Как российский политический режим доказывает свою привлекательность // Отечественные записки. 2013. № 6.

Гайнуллина А. Социальная сеть для лоббистов Jolitics запущена в Великобритании // РИА Новости (21.03.2011). URL: http://ria.ru/sci-ence/20110321/356394695.html

Интервью с политическим руководителем Пиратской партии Германии М. Вайсбанд. URL: http://www.partner-inform.de/index.php/part-ner/detail/2 011/11/170/5160

Исландия представила конституцию, написанную краудсорсин-гом. URL: http://habrahabr.ru/blogs/crowdsourcing/125264/

Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под ред. О.И. Шкаратана. М., 2000.

Колесников А. Гибридные государства // Ведомости. 22.07.2014, № 131 (3635). URL: http://www.vedomosti.ru/opinion/news/29261861/po-litekonomiya#ixzz39GjzRdjr

Кудряшова И.В. Гибридная политическая идентичность // Политическая идентичность и политика идентичности: в 2 т. Т. 1. М., 2011.

Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях // Полис. 2002. № 1.

О'Донелл Г. Делегативная демократия // Пределы власти. URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem01.htm

Перегудов С.П. Партии и группы интересов: к новой модели взаимодействия // Полис. 2014. № 1.

Политика стран Запада: содержание, акторы, институциональные проблемы / Отв. ред. К.Г. Холодковский. М., 2006.

Прохоренко И.Л. Территориальные сообщества в политическом пространстве современной Испании. М., 2010.

Сморгунов Л.В. Сравнительная политология. СПб., 2012.

Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М., 2004.

Хенкин С.М. Испания в тисках системного кризиса // Глобальный мир: к новым моделям национального и регионального развития. В 2 т. Т. 2. М., 2014.

Шакирова Э.В. Концепт гибридного политического режима в современной политологии как аналитическая рамка анализа российской политики // Исторические, философские, политологические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 6 (32): в 2 ч. Ч. II.

Шнель С.Н. Новая волна: многообразие авторитаризма в отражении современной политической науки // PolitBook. 2013. № 4. С. 120—140.

Bauman Z.Liquid Modernity. Cambridge, 2000.

Beck KRisk Society Revisired: Theory, Politics and Research Programmes // The risk Society and Beyound. L., 2007.

Bhabha H.K. The location of culture. L.; N.Y., 1994.

Croissant A, Wurster S. Performance and persistence of autocracies in comparison: introducing issues and perspectives // Contemporary Politics. 2013. Vol. 49. N3.

Hanley S, Sikk A. The spread of anti-establishment politics across Central and Eastern Europe may hold lessons for West European countries. URL: http://blogs.lse.ac.uk/europpblog/2013/08/29/

McDonell D. Too much too young for Italy's Five-Star Movement? URL: http://theconversation.com/too-much-too-young-for-italys-five-star-movement-12491

O'Donnell G, SchmitterP. Transitions from Authoritarian Rule. Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore; L.: The Johns Hopkins University Press, 1986.

Tyler R. Jolitics: Bebo founder's political social network launches // The Telegraph (21.03.2011). URL: http://www.telegraph.co.uk/technology/ social-media/8394883/Jolitics-Bebo-founders-political-social-network-la-unches.html

Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3

К.А. Соловьёв

СЕМАНТИКА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ

В ПУБЛИЦИСТИКЕ В.Н. ТАТИЩЕВА

В статье проводится анализ публицистических произведений историка и государственного деятеля XVIII в. В.Н.Татищева. Выявляется семантика терминов и понятий, используемых автором для характеристики государства, власти и управления.

Ключевые слова: история России, история политики, российское государство, семантика власти, политическая терминология.

The article analyzes the publicist texts of Vasily Tatishchev — historian and statesman of the XVIII century. Identify the semantics of the terms and concepts used by the author to describe the state power and administration.

Key words: Russian history, political history, the Russian state, the semantics of power, political terminology.

Комплекс социально-политических текстов Татищева («Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах»; «Духовная» и «Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении гражданском») был создан в 1734 г., когда автору исполнилось 48 лет. В это время он переживал один из самых тяжелых периодов в своей жизни — был отстранен от должности главного судьи монетной конторы и находился под судом. Создание этих текстов, вероятно, было одним из средств самотерапии, необходимой для того, чтобы справиться с тяжелым психологическим состоянием, вызванным опалой и несчастными обстоятельствами жизни. В то же время — это попытка верификации на материале истории и современности того набора религиозно-философских и социально-политических взглядов, которыми Татищев руководствовался в жизни.

Соловьёв Константин Анатольевич — доктор исторических наук, профессор кафедры политической истории факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; е-mail: [email protected]

Политические взгляды Татищева к этому времени, без всякого сомнения, уже сложились и устоялись, а появление трех вышеупомянутых текстов можно считать еще и оформлением этих взглядов. Именно форма выражения взглядов на власть и управление (в соотнесении с содержанием) и будет предметом данной статьи. И в самом начале отметим, что три рассматриваемых текста представляют три разных жанра публицистики. «Разговор двух приятелей...» написан в жанре философского диалога, восходящего к «Диалогам» Платона и имеющего многовековую традицию выражения философских и социально-политических взглядов. Диалог как жанр формировался в античную эпоху вне влияния религии и духовной практики. В средние века эта форма была заимствована духовной литературой, но в его основе — рассуждение и рациональное мышление. Вторая половина XVII и XVIII в. — время расцвета жанра диалога: философского, политического, литературного. Выбирая этот жанр для одного из своих главных текстов, Татищев следует традиции Паскаля, Фенелона и Монтескье1. Этот жанр более всего подходит для верификации различных теорий, поскольку их столкновение «запрограммировано» диалогом, а правота того или иного теоретического положения должна быть подкреплена обращением к социальному опыту, в данном случае — опыту выстраивания политических отношений у разных народов.

«Духовная» — совсем иной жанр. Он формируется в раннем средневековье и на Русь приходит вместе с православием. В XVI—XVII вв., когда сложился жанр «политического завещания»2, тексты «духовных» наполнены не личным, а общественно-важным содержанием. Этот «наставительный» жанр предполагает не поиск истины (это задача диалога), но максимально точное выражение обретенного знания. В тексте «духовной» главное место уделено долженствованию, меньшее — объяснению. «Духовная», по определению, — последняя правда. В данном случае — итог долгих размышлений и разговоров, путь к которому обозначен в «Разговоре двух приятелей». Получается, что эти тексты связаны, как начало и конец пути, если под словом

1 Диалог // Литературная энциклопедия. Т. 3. М., 1930. URL: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le3/le3-2671.htm (дата обращения 23.12.2014).

2 Морковина О.В. Проблема взаимоотношения литературы и деловой письменности в традиции древнерусского завещания. Автореф. дисс.... канд. филолог. н-к. Томск, 2005.

«путь» понимать напряженный мыслительный процесс, движение к истине.

И наконец, третий текст «Произвольное и согласное рассуждение...» — это (в центральной части) манифест, т.е. «изложение решений, взглядов и т.п. группы лиц или отдельного лица; политическое воззвание»3. Это тоже итог, но не окончательный, а промежуточный, поскольку сформулированные в нем положения в большой степени выражают конкретные обстоятельства обществнно-политической мысли, вызвавшие появление данного текста. Общая структура «Произвольного и согласного рассуждения...» выходит за рамки манифеста, поскольку в нем есть вводная часть, в которой поясняется цель составления этого документа и теоретическая часть, названная «рассуждением», что в свою очередь дало название всему тексту. В российской же традиции данный текст ближе всего к жанру «Записки» — обоснованного мнения по тем или иным проблемам государственной и общественной мысли с изложением предложений по их усовершенствованию.

«Произвольное и согласное рассуждение...», по нашему мнению, тематически и хронологически составляет один комплекс текстов с «Разговором двух товарищей...» и «Духовной». Однако не все авторы, занимавшиеся изучением этой проблематики, согласны с такой оценкой. Разброс мнений относительно времени появления «Произвольного и согласного рассуждения...» очень широк: от марта—февраля 1730 г.4, т.е. времени утверждения на троне Анны Иоановны (обстоятельства которого и вызвали потребность в составлении «записки или «мнения»), до периода 1746—1750 гг. Такая датировка переводит этот документ из разряда публицистики в разряд мемуаров5 с той функцией оправдания и даже «забвения» прошлого6, которая так свойственна именно этому жанру. В этой временной неопределенности есть

3 Словарь русского языка XVIII века. Вып. 12. СПб., 2001. URL: http:// feb-web.ru/feb/sl18/slov-abc/0slov.htm (дата обращения 16.01.2015).

4 Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота 1730—1735 гг. СПб., 2001. С. 39.

5Польской С.В. «Рассуждение о правлении государственном» В.Н.Татищева и дворянское политическое движение 1730 года. // Известия Самарского научного центра Российской академии наук, 2006. Т. 8. № 3. С. 697.

6 Пронкин С.В. Политический кризис 1730 г. в литературе XVIII — первой половины XIX в. // Государственное управление. Электронный вестн. 2011. № 26. С. 6.

положительная сторона. Рассматривая «Произвольное и согласное рассуждение...» как документ «неопределенного времени», мы можем проверять на нем устойчивость и неизменность мыслей и теоретических конструкций двух других текстов.

Функционально все три жанра решают разные задачи. Жанр «Диалога» направлен на выявление истины, представляет последовательное движение от незнания к знанию, от хаоса понятий к их порядку и ранжированию. Тем самым диалог ведет к рождению мысли и появлению убеждений. А поскольку рождение — процесс трудный, то диалогу свойственно многообразие формулировок и их многозначность, даже неточность, которая может быть исправлена при движении мысли от начала текста к его завершению. «Духовная» — изложение итога поиска, трансляция мудрости. Здесь нет и не может быть места поиску и ошибкам. Формы изложения, понятия и термины должны приобрести полный, окончательный вид. «Рассуждение...» же оперирует готовыми, пусть и не вполне точными формами, в нем, как в любом манифесте, «важен призыв, апеллятивность»7. Это не сама идеология, а ее «рабочий инструмент». И формулировки, и терминология здесь полемически заострены, мысль должна быть изложена просто и кратко. Цель текста не понимание, а призыв к действию. Функциональная разнонаправленность этих текстов, их принадлежность к разным жанрам — большая удача для исследователя, поскольку тексты Татищева не противоречат друг другу. Они друг друга дополняют и дают возможность проследить эволюцию его мысли (несмотря на то что созданы примерно в одно время). В них есть отзвуки работы мысли, причем не только автора, но и круга его собеседников.

Формирование политических взглядов Татищева проходило под влиянием нескольких факторов, к числу которых необходимо отнести его образование, полученное в Германии, опыт государственной службы, события 1730-х гг., связанные с приглашением на престол Анны Иоановны и бурным всплеском политической активности в столице. Но есть один фактор, тесно связывающий набор политических идей, выраженный в этих текстах, с выбором формы для каждого из них. Этот фактор Татищев назвал сам в своей «Духовной»: обмен идей, «разговоры» с С.Г.Долгоруковым, Феофаном Прокоповичем и не назван-

7 Симонян Т.С. К проблеме манифеста как жанра: генезис, понимание, функция // Критика и семиотика. 2013. № 2 (19). С. 137.

ными авторами, «профессорами академии»8, а также тексты собеседников (или, по крайней мере, одного из них — Феофана Прокоповича9).

Комплекс социально-политических текстов, о которых идет речь, хронологически предшествовал первой редакции «Истории Российской» (первый вариант которой появился в 1739 г., а окончательный — в 1748 г.10). Взгляды, выраженные в этих текстах, Татищев не менял. В этой связи можно говорить о том, что семантика власти и управления сформировалась при создании текстов 1734 г. и затем использовалась автором в его исторических трудах. Но это лишь гипотеза, которую необходимо будет проверить, для чего эту семантику необходимо выделить и обозначить, тем более что А.Толочко уже высказана иная точка зрения: «Доказать, что свои взгляды на общественное устройство, государство, церковь, просвещение, экономическое развитие и т.д. историк сперва излагал в особых сочинениях, а уж затем вносил в текст "Истории", было затруднительно. Татищев писал "Историк"', по сути, всю жизнь, так же как и многочисленные "записки" и трактаты: возвращался к написанным текстам, правил и редактировал их десятилетиями. Таким образом, идеи, предположительно высказываемые в "Истории", и аналогичные им идеи других сочинений Татищева оказываются практически синхр онными»11.

В отечественной исторической литературе сложилось определенное мнение о том, что собой представляли социально политические взгляды Татищева. В основе этих взглядов — философия европейского рационализма, проводниками которых для Татищева послужили труды Христиана Вольфа, Самуила Пу-фендорфа, Гуго Гроция и Юста Липсия12. Единственно возможный для России тип государственного устройства, по Татищеву, — неограниченная монархия, естественным образом «вырастающая»

8 Татищев. В.Н. Избранные труды. М., 2010. С. 177.

9 См.: Кузьмин А.Г. Татищев. М., 1981. С. 153.

10 Шахматов А.А. К вопросу о критическом издании Истории Российской В.Н.Татищева //Дела и дни. Пб., 1920. С. 81.

11 Толочко А. «История Российская» Василия Татищева: источники и известия. М., 2005. С. 405—406.

12 См.: Свердлов М.Б. М.В. Ломоносов и становление исторической науки в России. СПб., 2011. С. 464; Каменский А.Б. Василий Никитич Татищев // В.Н. Татищев. Избранные труды. М., 2010. С. 25; Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII—XX веков: Очерки жизни и творчества. Т. 1. М., 2007. С. 48.

из отношений «родства». Семья, главе которой принадлежат все права и вся власть, является прообразом государства. И так же как в семье «общее благо» важнее интересов каждого отдельного ее члена, так и в отношениях государственных общее благо должно стать главнейшим мотивом управления для правителя и повиновения для подданных. В характеристике «монархизма» Татищева каждый из авторов выделяет то, что созвучно настроениям (и идеям) эпохи, в которую жил (живет) исследователь, и его собственным представлениям. Историки советского времени не могли не выделять социальной сущности воззрений Татищева. Для Г.М. Дейча Татищев — один из создателей «дворянской концепции происхождения и сущности монархии»13, для Б. А. Рыбакова прежде всего — активнейший борец с «аристократическим правлением»14. Монархизм Татищева, по Юхту, — защита дворянских интересов и в то же время проявление госу-дарственнической идеологии, цель которой — величие России15. Но уже в начале 1980-х гг. А.Г. Кузьмин, по сути, отказался от жесткой марксистской схемы, ориентированной на исключительно социальные мотивы политических воззрений. Монархизм Татищева он называет «относительным», считает, что для Татищева реализация «общего блага» состоит не в усилении монархии, а в ее ограничении16.

Современные авторы стремятся увидеть в Татищеве не только и не столько представителя определенного социального слоя, сколько представителя первого поколения российских рационалистов . М.В. Мамаева отмечает принадлежность Татищева «к кругу петровских администраторов», для которых монархия — «наи более рациональный способ организации общества»17. В.А. Том-синов особо выделяет у Татищева те места, в которых отражается концепция «общественного договора»18. А.Б. Каменский пишет о том, что Татищев, Прокопович и Кантемир, исходя из концеп-

13 Дейч Г.М. В.Н. Татищев. Свердловск, 1962. С. 61.

14Рыбаков Б.А. В.Н.Татищев и летописи XII в. // История СССР. 1971. № 1. С. 93.

15Юхт А.И. Государственная деятельность В.Н.Татищева в 20-х —начале 30-х годов XVIII в. М., 1985. С. 311.

16 Кузьмин А.Г. Указ. соч. С. 325.

17Мамаева С.В. Общественно-политические взгляды В.Н.Татищева // В.Н. Татищев и проблемы государственно-административного управления в России. Материалы межд. научн. конф. 5—7 ноября 2006 г. Астрахань, 2006. С. 54.

18 Томсинов В.А. Указ. соч. С. 52, 54.

ции общего блага, каждый по-своему создавал образ «идеального государя», чья деятельность должна была стать отражением справедливости. И тем самым «все они вместе закладывали основы будущей официальной идеологии, обретшей свои четкие формы опять же в правление Екатерины II»19.

В своих текстах социально-политической направленности Татищев для описания властной сферы использует несколько терминов и словесных конструкций. Во-первых, сам термин «власть» («власти», «властный»), во-вторых, «правление государства» (или просто «правление»20) и «правительство государства»21.При этом, если принять во внимание «Произвольное и согласное рассуждение...» (а там есть два оборота: «власть законоиздания» и «власть законодавства»22), термин «власть» применяется Татищевым в первую очередь к законодательной сфере. Государь у него — источник права, о чем в том же «Рассуждении...» прямо говорится: «законы же [государь] хотя разным поверенным сочинять позволяет, но без утверждения его ни один не действителен, для того все законы от его имени происходят; когда же государя нет, то и его позволения, ни утверждения быть, яко же и от его имени издать не можно; следственно никакой закон или порядок переменить никто не может; разве общенародное установление»23.

Как видно из приведенной выше цитаты, помимо государя источником власти может быть и «общенародное» решение, которое у Татищева применительно к России именуется «согласие всех подданных»24. Эти две силы вторичны по отношению к главной — «закону естественному». В зависимости от географических, исторических и культурных факторов одна из этих сил может доминировать в тот или иной момент развития государственности или же возможно их сочетание. Соответственно вы ходит, что «власть» (и «правление») у Татищева — есть субъективное выражение потребности в реализации объективных законов мира. Если это выражение рационально, — оно позволяет «естественным законам» реализоваться в жизни общества. Высший критерий рациональности власти (вне зависимости от формы правления) один — «общенародное установление», или (в более

19 Каменский А.Б. Указ. соч. С. 33.

20 Татищев В.Н. Собр. соч.: В 8 т. М., 1996. Т. 8. С. 131, 140.

21 Там же. С. 149.

22 Татищев. В.Н.Избранные труды. С. 179

23 Там же. С. 179—180.

24 Там же. С. 178.

обобщенной форме) «общее благо», понятое и принятое населением и выраженное в его «согласии».

Кроме трактовки понятия «власть» как высшая государственная (она же — «законодательная» и «великая власть над всем народом»25) мы можем встретить у Татищева и «власть» иную, понимаемую как управление отдельными сферами жизни. Эта трактовка власти наглядно выражена в «Произвольном и согласном рассуждении» в самом первом пункте той части, которая, собственно, «Рассуждением» и названа: «Понеже мы избранному или наследством престол приявшему государю, ему токмо единому присягаем в верности и послушании обязываемся и ему власть законоиздания уступаем по его смерть, которая как то от власти, так подданных от присяги освобождает, и хотя он при себе для помосчи своей дает другим власть во управлении и при нём оные то я чести, власти и преимусчества правильно достойны, однако ж оное всё кончиною его кончится и власть оных пресекается, а остаются равны в обсченародии в их преж-днем стане, и никто ни над каким ни малейшей власти не имеет, доколе последовавший государь оных паки утвердит или, отре-ша, иных определит»26. Здесь власть «во управлении» производ-на от власти «законоиздания». Эта «власть» вторична, не обладает собственным суверенитетом (и тем более — суверенитетом, получаемым от народа) и должна прекратиться вместе с прекращением действия общественного договора, церемониальная форма которого — «присяга» — здесь названа.

Но есть и другие термины, используемые Татищевым для характеристики государственной власти. Их значение менее очевидно по сравнению с достаточно прозрачной семантикой понятий «власть» и «правление».

«Разговор двух приятелей...» структурирован как вопросы и ответы. И один из вопросов (№ 46) дает основание полагать, что еще один из терминов, применяемых Татищевым при описании характера властных отношений, — «гражданство». Это понятие помещено в такой контекст: «... светские люди в гражданстве искусные толкуют, якобы в государстве, чем народ проще, тем покорнее и к правлению способнее, а от бунтов и смятений безопаснее, и для того распространять за полезно не считают»27.

25 Татищев. В.Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. С. 149.

26 Там же. С. 147.

27 Татищев. В.Н. Избранные труды. С. 88.

В этой части «разговора» идет обсуждение пользы образования для общества в целом и для устойчивости власти (как это вытекает из вопроса) в частности. В этой связи оборот «люди в гражданстве искусные» может быть понят по-разному.

«Словарь русского языка XVIII века» дает четыре трактовки термина «гражданство». Все они связаны с латинским «с1-уИа8» — город, государство, граждане. Первые две трактовки: «права горожанина» и собственно состояние горожанина не укладываются в контекст татищевского документа. А вот третья («сообщество граждан, общество, государство») и четвертая («государственная штатская служба»)28 в этот контекст попадают. При этом собственно государственной службе много места уделено в «Духовной». В «Разговоре» поднимаются более общие вопросы организации власти. Поэтому «гражданство» в этом обороте, как представляется, соответствует варианту № 3 — государству, понимаемому как «сообществу граждан», что в полной мере соотносится с рационалистическим пониманием природы власти.

Требуется понять, кто такие «искусные люди». Напрашивается трактовка: люди, хорошо понимающие в этом вопросе, авторы социально-политических сочинений. Так, в словаре Даля «искусный» трактуется как «дошедший до умения или знания многим опытом»29. Однако все тот же «Словарь русского языка XVIII века» дает лишь два значения слова искусный. Первое — «испытанный, проверенный, надежный» — вряд ли подходит в данном случае, поскольку речь идет о понимании социальных процессов, а не об исполнительских качествах. Второе значение — «умелый, знающий в совершенстве какое-либо дело; опытный»30. Это значение, как представляется, ближе всего к тому, что имел в виду Татищев, поскольку это те, кто на своем опыте познал науку управления.

Таким образом, наиболее вероятная трактовка оборота «люди в гражданстве искусные» такова: это администраторы, чиновники высокого ранга. На это намекает и указание на их «светскость».

28 Словарь русского языка XVIII века. URL: http://feb-web.ru/feb/sl18/ slov-abc/0slov.htm (дата обращения 16.01.2015).

29 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. М., 1998. С. 52.

30 Словарь русского языка XVIII века. URL: http://feb-web.ru/feb/sl18/ slov-abc/0slov.htm/ (дата обращения 16.01.2015).

А оборот «толкуют», то есть «говорят», «беседуют»31, а значит, произносят вслух, дает нам еще один намек — на беседы, которые вел Татищев на политические темы. Такие беседы велись в 1730г., в ходе событий, сопровождавших вступление Анны Иоановны на престол. Позже, что уже отмечалось выше, Татищев неоднократно обсуждал эти темы с близкими ему по духу людьми, занимавшими высокие посты в управлении. Можно предположить, что Татищев здесь имел в виду конкретных людей, имена которых не хотел называть. Но для нас важнее всего не то, с кем он вел эти беседы, а то, каким образом в ходе этих бесед оттачивалось его понимание властных отношений. В этом смысле используемый им семантический ряд: «власть», «государство», «гражданство» показателен тем, что в нем понятие власти соединено функцией выражения интересов граждан, что является одним из следствий понимания сути власти, происходящим из концепции «общего блага».

Термины «правление», «управление», «правительство» и «правитель» соотносится у Татищева, с одной стороны, с системой организации власти («правление государственное»), а с другой стороны, со сферой реализации функций власти. Термины же «подданство» и «подданные» («подвластные») — с функцией подчинения, чему яркое свидетельство фрагмент «Разговора двух приятелей»: «Если я всякое общенародное употреблю человеку, то, рассматривая его состояние, правительство — душе, а подвластных — телу уподоблю, и потому правитель должен, яко отец о чадах, и господин дома о приобретении всем пользы и покоя прилежать, вредное пресекать и отвращать, обидных судом защищать и оборонять. Возмездно же тому подданные должны, яко чада и раб, верным и покорным быть и не токмо повеление его беспрекословно исполнять, но в ём возможностями ему советом и делом вспомогать и противное его власти, чести и силе, не ожидая повеления, благорассудно и ревностно отвращать»32.

Еще один важный фрагмент «Разговора двух приятелей...», в котором два понятия «власть» и «гражданство» введены в общий контекст, — это ответ на вопрос «Что заключает в себе политика?». Ответ начинается так: «Политика, или мудрость гражданская, происходит из закона естественного...»33. Назвав два

31 Даль В.И. Указ. соч. Т. 4. С. 411.

32 Татищев В.Н. Избранные труды. С. 141.

33 Там же. С. 140.

типа общественных отношений, связывающих малый круг людей, «супружеские» и «отечественные», Татищев переходит к характеристике того типа отношений, который устанавливается в государстве: «главное же общество почитается, которое состоит из власти и подданных»34.

Государственная власть, таким образом, является одним из проявлений «гражданства», то есть взаимных отношений, управляющих и управляемых для общей пользы. Эта мысль особенно тщательно прописана в «Духовной»: «...понеже всякий бесспорно сказать может, что гражданская услуга в государстве есть главная, ибо без доброго и порядочного внутреннего правления ничто в добром порядке содержаться не может...»35.

Здесь нельзя не обратить внимание на выражение «гражданская услуга», поскольку одно из значений слова «услуживать», по Далю, — «стараться быть полезным, помогать», а слова «услуга» — «помощь»36. Концепция государства как поставщика услуг, в котором заинтересовано все население, в полном виде была реализована в концепции «New Public Management» (новое государственное управление), получившей распространение в англоязычных странах (Новой Зеландии, Австралии, Великобритании, а затем и США) в конце 80-х гг. ХХ в.37 В рамках этого подхода «государственные организации рассматривают потребителей своих услуг как клиентов, а своих сотрудников — как работников, привлекаемых на рынке труда...»38 Понятие «услуга», реализуемое в данном подходе к государственными управлению, несет в себе двойной смысл. Первый: оказание помощи в решении тех проблем, которые встают перед обратившимся к государству гражданином. Второй — внедрение рыночных механизмов в деятельность учреждений и организаций государственного сектора с целью повышения их эффективности.

Было бы слишком смело утверждать, что Татищев, употребив выражение «гражданская услуга», предвосхитил появление новой концепции государственного управления спустя 240 лет после того, как он составил корпус своих текстов, посвящен-

34 Там же.

35 Там же. С. 173.

36 Даль В.И. Указ. соч. Т. 4. С. 512.

37 Баранов И.Н. Новый государственный менеджмент: эволюция теории и практики применения // Российский журнал менеджмента. Т. 10. 2012. № 1. С. 51—64.

38 Там же. С. 151.

ных «гражданскому правлению». Но можно с уверенностью оговорить, что мысль о «гражданской услуге» и концепция «New Public Management» имеют общий корень: теорию «общего блага», в соответствии с которой смысл существования власти состоит именно в общей пользе. Правда, в России 1-й пол. XVIII в. эта концепция трактовалась в духе Гоббса и Пуфендорфа, для которых «государственный резон» и «общее благо» — два понятия, гарантирующие защиту естественных прав человека от произвола39. Общее благо тогда воспринималось через призму доктрины «государственного интереса»40. Именно такая трактовка является основной и в «Духовной» Татищева: «Что же верности и ревности в службе государю и государству принадлежит, то ... для того о том, невзирая на такие злостные нападки, мужественно и благорассудно верность храни и о пользе всей общей неусыпно прилежи, власть и честь государя до последней капли крови защищай»41.

При этом общий настрой произведений Татищева таков, что можно понять: воля государя и «общее благо» — не одно и то же. Во-первых, «общее благо» достижимо не только в монархиях. Оно возможно и в республиках, «где для защищения своего от нападения сильного многие, совокупяся взаимным договором, общего благополучия единомышленно искать и от насилия защищать обяжутся. Как то общенародия, или республики, яко же союзы между разными властями состоят, где воля человека всем обще подвергается и общее благополучие собственному предпочитается того ради, что собственные уже несть благополучие, когда общественный вред из чего быть может»42.

Во-вторых, ряд высказываний Татищева приводит к мысли о том, что существующие на тот момент в России установления не вполне соответствуют «общему благу», как его понимал автор. Для примера возьмем именно то рассуждение, из которого мы позаимствовали выражение «гражданская услуга». Татищев пишет, что Петр I установил порядок исполнения гражданской службы дворянами, и этот порядок был столь же важен, что и военная служба. А затем он переходит к характеристике современного ему

39 Малышева Н.И. Государство и индивид в политико-правовом учении Самуила Пуфендорфа. Дисс. ... канд. юридич. н-к. СПб., 2005. С. 11.

40 См.: Малинов А.В. История русской философии. XVIII век. СПб., 2012. С. 30—34.

41 Татищев. В.Н. Избранные труды. С. 171.

42 Там же. С. 143.

порядка: «... ныне же, как видим, шляхетству определённого всем от младенчества быть в школах и потом служить в войске, доколе к войне за старостью, дряхлостью или пьянством неспособен явиться или каким случаем через приятелей добьётся, таковых во услугу гражданскую определяют. И может ли сие полезно быть, сего я не разумею и рассуждать не могу. Но понеже всякий бесспорно сказать может, что гражданская услуга в государстве есть главная, ибо без доброго и порядочного внутреннего правления ничто в добром порядке содержаться не может, и в оном гораздо более памяти, смысла и суждения, нежели в воинстве потребно, для того необходимо всякому градоправителю законы и состояние своего государства обстоятельно знать и разуметь, ис чего может польза и вред приключиться, что не в кратком времени и не в старости или болезнях сыскивать должно»43.

Этот фрагмент с очевидностью показывает, что представление о власти у Татищева гораздо сильнее связано с представлением о благе населения, для которого существует государство (пусть даже и самодержавное), чем это звучало в книгах философов XVII в. и в трудах современников Татищева. Для сравнения приведем одну цитату из «Слова о власти и чести царской» Феофана Прокоповича. В ней максимально точно выражается точка зрения (сформулированная впервые Томасом Гоббсом), что государственная власть — есть максимально полное выражение общей воли населения: «Власть есть первейшее и высочайшее отечество, на них бо висит не одного некоего человека, не дому одного, но всего великого народа житие, целость, беспечалие»44. Здесь нет речи о том, что власть необходима для обеспечения прав. Семантический ряд совсем иной: «житие, целостность, бес-печалье». Да, конечно, право на жизнь и защиту — тоже естественные права. Но эти права выражены в максимально обобщенном (и упрощенном) виде, в то время как Татищев заметно более конкретен: «власть монаршеская, а понеже сия неволя есть по природе, того ради свободы иной нет, как природное реше-ние»45. Свобода — вот то слово, которого избегает Прокопович и не боится Татищев.

Конечно, от осторожного высказывания о возможности для государства оказывать услуги населению до возведения этого

43 Там же. С. 173.

44 Прокопович Ф. Слово о власти и чести царской // Соч. М.; Л., 1961. С. 87.

45 Татищев. В.Н. Избранные труды. С. 143—144.

понимания в принцип государственной жизни очень далеко. Но если говорить о пути к этому, то Татищев сделал первый шаг, не увиденный современниками и не оцененный потомками.

Вернемся к вопросу о республиканском и монархическом правлении. Казалось бы, строгое следование идее «общего блага» должно было привести Татищева к одобрению общенародного правления. Но это не так. Монархическое государство, правильно устроенное, для Татищева лучше, чем какое-либо другое. «Общенародное» и «аристократическое» правления в тех примерах из истории России и других стран, которые он приводит, всегда являются следствием «похищения престола» или ликвидации законной и правильно устроенной монархии. Вот пример искажения монархического принципа в угоду аристократии, взятый им из истории Древнего Рима. В нем только неуч не увидит параллели с тем состоянием, в котором пребывала власть России 1730-х гг.: «... как Тиберий неправильным порядком... на престол мимо истинных Августовых наследников взошёл и, закон от Августа имея, по смерти своей Германика, Августова внука, на престол возвести, а от зависти начал род оных, а притом и верно служащих оным искоренять и убивать, которое и по нём долго последовало. Римляне же многие, презрев свою подданническую должность, дерзнули на государей своих зло умышлять, их с престола низвергать и живота лишать, через то великое беспокойство возрастало. Цесари же, опасаясь тех сильных фамилий, а паче забыв приклад Августа, вдалися страстям плотским, не храня должности и сущей пользы своей, в обжорстве и сквер-нодеяниях жизнь свою препровождали, а имея при себе из подлости неученых служителей, которые льстя других богатства и чести, разными путями на знатных и учёных правителей клеветали, их погубляли, а себе богатства и чести приобщали»46.

В данном случае нарушение «правильного» порядка «сильными фамилиями» (то есть аристократией) ведет к установлению тирании. Но возможен и иной путь, приводящий к тому же бедствию, — это демократия, в свою очередь оборачивающаяся тиранией. Пример такого искажения монархического принципа Татищев находит в истории Англии. Это правление «хищника престола» Кромвеля47.

46 Там же. С. 79—80.

47 Там же. С. 89.

Наиболее же яркий пример делегитимации власти вследствие искажения монархического принципа в российской истории Татищев видит в событиях Смуты: «Великий князь Иоанн III и Великий, именованный паки, некоторые княжения присовокупив, монархию основал, по нём сын и внук в лучшее состояние привели. Но по пресечении того колена, от несогласия меж боярами, паки новое повержение пришло. А наипаче, по убиении Отрепьева некоторые от властолюбия, не хотя под прежней властью быть, избранному Шуйскому царю Василию законы некоторые государству вредительные предписали, через что, его лиша престола, сделали, почитай, общенародное правление. И хотя тогда выбраны были семь человек бояр, но против подлости, казаков и других, не знающий польз отечества, сила оных весьма была недействительна, из него крайнее разорение паче татар кого нападение последовало, которое видя, принуждены сами властного и наследного государя избрать, через которого всё беспокойство пресечено и в надлежащий порядок приведено»48.

Здесь, в этом примере, переплетаются интересы аристократического правления с действиями мнимо общенародными. И результат тот же, что в Древнем Риме и в недавней истории Англии, — тирания, нарушение «надлежащего порядка». Эти два исторических эпизода дополнены в «Произвольном и согласном рассуждении...» еще тремя примерами нелегитимных («порочных») избраний царей: «А хотя избрания 3 были, яко царя Бориса Годунова, Василия Шуйского и Михаила Романова, но все оные никаких наследников к тому не имели, избрания же и оные первые два порочны, то избирали не порядком: в первом было принуждение, во втором коварство. А по закону естественному избрание должно быть согласием всех подданных, некоторым персонально, другим чрез поверенных, как такой порядок во многих государствах утверждён, а не четырём или 5-ти человеком, как то ныне весьма непорядочно учинено»49.

В «Рассуждении...» Татищевым представлена схема истории «правлений» в России: от «совершенного единовластительства» (оно же «самовластие») великих князей, длившегося от Рюрика до Мстислава Великого, через аристократию удельных князей к «рабству татарскому», а затем — от восстановления «монархии» к новому короткому, но разрушительному периоду «похищения

48 Там же. С. 141.

49 Татищев В.Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. С. 146.

власти» аристократией во времена Василия Шуйского. А далее — через воплощенный во «всенародном избрании» естественный закон — к восстановлению «самовластия» от Михаила Федоровича к Петру Великому, который «всё оное усугубил и большую, нежели его предки себе и государству самовластием честь, славу и пользы принёс...»50.

Историческая схема, представляющая собой, по выражению И.В. Курукина, концепцию «борьбы монархии с аристократией»,51 позволяет уточнить значение термина «государство» у Татищева. Полный набор оборотов с использованием термина «государство» представлен в таблице52.

Фрагмент текста

«От Рюрика... до Мстислава великого было совершенное еди-новластительство, и не более как через 250 лет государство наше всюду распространилось ибо по Дунай, Буг, Вислу и пр. границы свои простирало».

«К немалой государства пользе и чести браками с велики государи обязывались...».

Комментарий

«Государство» может быть понято как «власть государей».

«Как скоро ... удельные, не по-винуяся великим князем, ввели аристократию ... и сделались великие князи бессильны, тогда татара, нашед, всеми обладали, литовские бывшею

Смысл термина «государство» здесь зависит от его сопряжения с «честью и пользой». Если «честь» в полной мере соотносится с властью государей, то «польза» («общая польза» других сочинений) дает возможности для другой трактовки термина государство — это единство народа.

«Государство» — вновь скорее власть великих князей, чем что-либо иное.

50 Татищев. В.Н. Избранные труды. С. 182.

51 Курукин М.В. «Время, чтоб самодержавию не быть»? (Генералитет, дворянство и гвардия в 1730 году) // Отечественная история. 2001. № 4. С. 16.

52 Татищев В.Н. Избранные труды. С. 181—182.

под властию многую часть от государства отторгнули».

«И так пребывало государство в рабстве татарском более 200 лет».

«Иван Великий [Третий — авт.] осмелился ту аристократию истребить. ... И так государство прежнюю свою честь и безопасность приобрело...».

[Смута:] «Крайнее государство разорение, поляки и шведы многие древние русские пределы отторгнули и овладели».

Царь Алексей Михайлович «... часть самовластия возвратя, многие пределы от Польши возвратил, и если бы ему властолюбивый Никон патриарх не воспрепятствовал, то б, конечно, более пользы государство его самовластием приобрело».

А здесь «государство» может быть трактовано и как правители, и как весь народ.

Вновь возникает двойственность трактовки: соотносимая с «честью» власть и нуждающийся в безопасности народ.

Термин «разорение» не может быть применен к власти. Имеется в виду «народное разорение». А вот «отторгнутые пределы» придают «государству» смысл власти.

Здесь, без сомнения, термин «государство» отделен от термина «власть» отчасти использованием рядом с ним терминов «властолюбивый» и «самовластие», отчасти же — самой конструкцией фразы, в которой власть должна приносить пользу государству. Таким образом, под «государством» понимается народ.

Дальше следует высказывание о Петре Первом, которое уже было цитировано. И в нем закрепляется «общенародная» трактовка государства, которому власть монарха («самовластие»), по Татищеву, приносит «пользу», а власть аристократии — вред.

Таким образом, мы видим, что, в отличие от достаточно точно используемых терминов «власть» и «правление», термин «государство» у Татищева несколько «размыт» из-за того, что он наполняется двумя несовпадающими смыслами: государство — это власть (что в духе трактовки государства у Гоббса: «множество людей, ... в одном лице»53) и «государство» — это народ

53 Гоббс Т. Левиафан. М., 2001. С. 68.

(концепция «общего блага» просветителей конца XVII — начала XVIII в.). Слияние двух значений понятия «государства» происходит там и тогда, где и когда народ передает свои полномочия монарху, что очень точно выражено в «Произвольном и согласном рассуждении...»: «чтоб нуждная расправа и правление не пресеклось, обсченародие уступает им токмо ту власть, како-ву и по преждним законам, каков прежде имели, а более без точного определения от народа никак требовать не могут»54.

В качестве главного вывода этого исследования семантики терминов, связанных со сферой власти в политических текстах Татищева, можно отметить, что при чтении этих текстов складывается впечатление (а так, вероятно, и было задумано), что полной легитимностью обладает лишь монархия, власть, организованная «по природе»55. Другие же формы власти, организуемые «по своей воле» и «по принуждению», не вполне легитимны и существуют лишь вследствие особых обстоятельств56.

Список литературы

Баранов И.Н. Новый государственный менеджмент: эволюция теории и практики применения // Российский журнал менеджмента. Т. 10. № 1.2012.

Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М.,2001.

Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1998.

Дейч Г.М. В.Н.Татищев. Свердловск, 1962.

Диалог // Литературная энциклопедия. Т. 3. М., 1930. URL: http:// feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le3/le3-2671.htm.

Каменский А.Б. Василий Никитич Татищев // Татищев В.Н. Избранные труды. М., 2010.

Кузьмин А.Г. Татищев. М., 1981.

54 Татищев. В.Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. С. 146.

55 Татищев В.Н. Избранные труды. С. 143.

56 Из сего отеческого происходит власть монаршеская, а понеже сия неволя есть по природе, того ради свободы иной (144) нет, как природное решение. Вторая, своевольная, неволя есть человеку полезная и от нужды происходящая, которая зависит на договоре. <...> Из сего договора происходит неволя холопа или слуги. Равно же симу и общественное согласие, где для защище-ния своего от нападения сильного, многие, совокупяся взаимным договором, общего благополучия единомышленно искать и от насилия защищать обяжутся» (там же. С. 143—144).

Курукин М.В. «Время, чтоб самодержавию не быть»? (Генералитет, дворянство и гвардия в 1730 году) // Отечественная история. 2001. № 4.

Малинов А.В. История русской философии. XVIII век. СПб., 2012.

Малышева Н.И. Государство и индивид в политико-правовом учении Самуила Пуфендорфа. Дисс.... канд. юридич. н-к. СПб., 2005.

Мамаева С.В. Общественно-политические взгляды В.Н.Татищева // В.Н.Татищев и проблемы государственно-административного управления в России. Материалы межд. научной конференции 5—7 ноября 2006 г. Астрахань, 2006.

Морковина О.В. Проблема взаимоотношения литературы и деловой письменности в традиции древнерусского завещания. Автореф. дисс.... канд. филолог. н-к. Томск, 2005.

Петрухинцев Н.Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота 1730—1735 гг. СПб., 2001.

Польской С.В. «Рассуждение о правлении государственном» В.Н.Татищева и дворянское политическое движение 1730 года // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2006. Т. 8. № 3.

Прокопович Ф. Слово о власти и чести царской. Сочинения. М.; Л., 1961.

Пронкин С.В. Политический кризис 1730 г. в литературе XVIII — первой половины XIX в. // Государственное управление. Электронный вестн. 2011. № 26.

Рыбаков Б.А. В.Н.Татищев и летописи XII в. // История СССР. 1971. № 1. С. 91—109.

Свердлов М.Б. М.В.Ломоносов и становление исторической науки в России. СПб., 2011.

Симонян Т.С. К проблеме манифеста как жанра: генезис, понимание, функция // Критика и семиотика. 2013. № 2 (19).

Словарь русского языка XVIII века // URL: http://feb-web.ru/feb/ sl18/slov-abc/0slov.htm

Татищев В.Н. Избранные труды. М., 2010.

Татищев В.Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. М., 1996.

Толочко А. «История Российская» Василия Татищева: источники и известия. М., 2005.

Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII—XX веков: Очерки жизни и творчества. Т. 1. М., 2007.

Шахматов А.А. К вопросу о критическом издании Истории Российской В.Н.Татищева //Дела и дни. Пб., 1920.

Юхт А.И. Государственная деятельность В.Н.Татищева в 20-х— начале 30-х годов XVIII в. М., 1985.

Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3

И.А. Гулиев, И.И. Литвинюк

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ОСВОЕНИЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИХ РЕСУРСОВ АРКТИКИ В КОНТЕКСТЕ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ

Несмотря на то что появление концепции устойчивого развития было обусловлено глобальными экологическими проблемами, в настоящее время проблемы обеспечения устойчивости рассматриваются преимущественно с позиций ее социальных аспектов.

Обеспечение устойчивого развития в регионах представляет собой сложнейшую задачу, решение которой предполагает активизацию социальных, экономических и экологических факторов в целях достижения базовых принципов концепции. При этом показателем успешности выступают не столько экономические показатели, являющиеся в данном случае лишь средством, сколько высокий уровень социальных и социально-экономических показателей, отражающих качество жизни населения.

Устойчивое развитие, которое достигается через экономический рост, социальный прогресс и экологическую безопасность, имеет прямую связь с проблемами энергетического сектора. Данный факт обусловливает целесообразность проведения комплексного исследования возможных перспектив освоения энергетических ресурсов арктического региона во взаимосвязи с экологическими и социально-экономическими аспектами.

Ключевые слова: устойчивое развитие, энергетические ресурсы, Арктический регион, государственное регулирование.

Despite the fact that the emergence of the concept of sustainable development was due to global environmental problems, the issues of susta-inability are currently considered primarily from the social point of view.

Гулиев Игбал Адиль оглы — кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Международного института энергетической политики и дипломатии Московского государственного института международных отношений (Университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации; e-mail: [email protected]

Литвинюк Игорь Игоревич — аспирант, ведущий аналитик Центра стратегических исследований и геополитики в области энергетики Международного института энергетической политики и дипломатии Московского государственного института международных отношений (Университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации; e-mail: [email protected]

Ensuring the regional sustainability is considered as a very complex task, which involves activation of social, economic and environmental factors in order to achieve the basic principles of the concept. At the same time, the indicator of success is not so much an economic performance — just a mean in this case, but a level of social and socio-economic indicators that reflect the quality of life.

Sustainable development, which is achieved through economic growth, social progress and environmental safety, has a direct correlation with the problems of energy sector. This fact determines the feasibility of conducting a comprehensive study of possible prospects of development of Arctic region energy resources in interrelation to environmental and socio-economic aspects.

Key words: sustainable development, energy resources, Arctic region, state regulation.

При сохранении существующих производственных условий ресурсная составляющая может быть исчерпана в ближайшей перспективе. Рост населения и масштабов экономической деятельности оказывает огромное давление на энергоснабжение и истощает конечные запасы традиционных ископаемых энергоносителей. Таким образом потенциально подрывается способность будущих поколений удовлетворять свои потребности, если ископаемые энергоносители не будут постепенно заменены на возобновляемые источники энергии в будущем1. Так формулируется первая связь между энергетикой и устойчивым развитием — «необходимость обеспечить возможность будущих поколений получать достаточное энергоснабжение с точки зрения конечности традиционных сжигаемых углеводородов».

Связь между энергетикой и проблемами, стоящими на пути устойчивого развития, можно, кроме того, сформулировать как необходимость оптимизации энергетической политики для максимизации стабильной эффективности экономики. Энергия, являясь одним из факторов производства, оказывает влияние на издержки производства и либо уменьшает рентабельность производства для производителей конечных товаров, либо увели-

1 Литвинюк И.И, Красногорский В.М. Проблемы энергетической безопасности и рационального использования энергии в Северной и Центральной Азии: возможности регионального сотрудничества // Доклад на Экспертной встрече «Энергетика для устойчивого развития: диалог по вопросам политики, направленной на расширение возможностей сотрудничества в Северной и Центральной Азии». ЭСКАТО ООН. 2013. С. 4—5.

чивает затраты потребителей на единицу продукции, сокращая объемы их потребления. Таким образом, экономический подход предусматривает, что цены на энергоносители должны быть снижены, чтобы добавленная стоимость могла быть больше. В связи с этим правительства должны поставить своей целью поощрение наиболее экономически эффективных решений.

Социальная составляющая определяет также связь энергетики с проблемами устойчивого развития, а именно с необходимостью оптимизации энергетической политики для содействия социальному развитию. Три основных элемента социального развития — доходы на душу населения, образование и здравоохранение — существенно зависят от энергии. Влияние энергетики на уровень доходов населения осуществляется через вышеописанный механизм. Влияние на образование оказывается в наибольшей степени посредством доступа к энергии, которая требуется для освещения учебных площадей и для электропитания учебного оборудования2. В то же время вопросы здравоохранения связаны с энергией посредством таких факторов, как:

1. Загрязнение окружающей среды в связи с производством и потреблением энергии;

2. Доступ к энергии, который определяет возможность применения электрического медицинского оборудования для лечения.

Экологическая сторона устойчивого развития тесно связана с потреблением энергии, так как от сжигания углеводородов в воздух выбрасываются загрязняющие вещества и парниковые газы, а в процессе производства и транспортировки вероятны промышленные аварии и катастрофы. Кроме того, на природу оказывается такое регулярное воздействие, как эрозия почвы и вырубка лесов. Одним из наиболее часто обсуждаемых экологических вопросов в контексте энергетики является техногенное гло -бальное потепление, которое часто и повсеместно связывают с выбросами углекислого газа от потребления ископаемого топлива, и в первую очередь угля. Экологическую связь энергетики с проблемами устойчивого развития можно сформулировать как необходимость сведения к минимуму воздействия деятельности, связанной с энергетикой, на окружающую среду.

2 Цукерман В.А. Инновации как платформа устойчивой транспортной системы развития Севера и Арктики // Север и рынок: формирование экономического порядка. 2013. № 1 (32). С. 82.

Таким образом, проблемы связи устойчивого развития и энергетики обусловлены:

• необходимостью обеспечить возможность будущих поколений получать достаточное энергоснабжение с точки зрения конечности традиционных сжигаемых углеводородов;

• необходимостью оптимизации энергетической политики для максимизации стабильной эффективности экономики;

• необходимостью оптимизации энергетической политики для содействия социальному развитию;

• необходимостью сведения к минимуму воздействия деятельности, связанной с энергетикой, на окружающую среду.

Решение вышеперечисленных вопросов требует определения приоритетов, так как они в некоторой степени взаимно исключают друг друга. В энергетической политике и стратегии необходимо найти баланс между достижением целей экономического роста, социального развития, охраны окружающей среды, энергетической безопасности и решением проблемы конечности ископаемого топлива. Особенно остро проблема поиска баланса стоит в вопросах освоения Арктики и, в частности, северных территорий Российской Федерации, которым отводится важная стратегическая роль в системе обеспечения национальной безопасности, и в том числе ее энергетической составляющей3.

Площадь Арктики составляет, по различным оценкам, от 21 до 27 млн кв. км. Арктическими странами считаются Дания, Канада, Норвегия, Россия и США. Несмотря на факт отсутствия морских границ с Арктикой, приарктическими странами зачастую также считаются Исландия, Финляндия и Швеция. При общей протяженности арктической береговой линии прилегающих государств около 39 тыс. км наибольшую протяженность — более 22 тыс. км — имеет Россия.

По данным Геологической службы США (United States Geological Survey, USGS), арктический регион содержит в своих недрах более 23% мировых неразведанных ресурсов углеводородов: 90 млрд баррелей нефти (13% мировых неразведанных запасов), 48,3 трлн кубометров природного газа (30% мировых неразве-

3 Гулиев И.А. Некоторые аспекты развития стратегических предприятий стран СНГ (на примере газовой отрасли) // Нефть, Газ и Бизнес. 2011. № 10. С. 25.

данных запасов), 44 млрд баррелей газоконденсата (20% мировых неразведанных запасов). При этом 84% ресурсов представляют собой морские месторождения, и только 16% расположены на суше в пределах Северного полярного круга4.

Таким образом, Российская Арктика по объективным причинам представляет собой регион особых геополитических интересов страны и долгосрочных социально-экономических интересов общества. Среди основных причин интереса к Арктике можно выделить ее огромные запасы ископаемых ресурсов, географическое положение и экономический потенциал.

Мировые тенденции — глобализация, изменения мировой экономики и геополитики, конкуренция за природные ресурсы, научно-техническое развитие, глобальные климатические изменения — воздействуют на развитие этих северных территорий всех приарктических государств5. Однако ныне существующая благодаря научно-техническому прогрессу возможность практически круглогодичной эксплуатации транспортных систем Северного Ледовитого океана6 дает надежную основу для начала полномасштабного освоения энергетических ресурсов континентального шельфа Арктики. Подтверждением этому является нарастающая активность в регионе крупнейших российских энергетических компаний.

Так, шельфовые проекты представлены стратегическим направлением деятельности компании ОАО «НК "Роснефть"», которая является лидером освоения российского шельфа и располагает 48 лицензионными участками с совокупным объемом ресурсов углеводородов, превышающим 45 млрд тонн нефтяного эквивалента, расположенными в Арктике, на Дальнем Востоке, в Черном, Каспийском и Азовском морях на юге России. ООО «Газпром нефть шельф» — компания, созданная для освоения морских нефтегазовых месторождений7.

4Международно-правовой статус Арктики. Досье //ТАСС [Информационное агентство]. 20.10.2014. URL: http://itar-tass.com/info/895685 (дата обращения 27.02.2015).

5 Гулиев И.А. Проблемы и перспективы нефтепроводных сетей Европы // Вестн. МГИМО-Университета. 2014. № 4 (37). С. 70.

6 ГайнановД.А., Кириллова С.А., Кузнецова Ю.А. Российская Арктика в контексте устойчивого развития // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2013. № 6 (30). С. 79—89.

7 См.: ОАО «НК "Роснефть"» [Официальный сайт]. URL: http://www.ros-neft.ru/Upstream/offshore/ (дата обращения 27.02.2015).

Компания ООО «Газпром нефть шельф» владеет лицензией на разработку Приразломного нефтяного месторождения, открытого в 1989 г. на шельфе Печорского моря. Извлекаемые запасы нефти составляют более 70 млн тонн. Добыча нефти началась в 2013 г., уровень добычи — около 5,5 млн тонн, при этом первая партия арктической нефти сорта ARCO (Arctic Oil) была отгружена в апреле 2014 г.8

На фоне снижающихся объемов добычи на традиционных месторождениях успешное освоение и разработка месторождений нефти и газа Арктики, во-первых, обеспечит долгосрочную стабильность для российского ТЭК и, во-вторых, повлияет на структуру мирового энергообеспечения, повышая значение арктических ресурсов для всего мира9. Кроме того, перспективное широкомасштабное освоение и развитие региона, очевидно, служит геополитическим интересам России. Освоение энергетических ресурсов Арктики представляется ключевым вектором развития северных регионов. При этом нефтегазовые ресурсы Арктики, несмотря на введенные в отношении Российской Федерации ограничительные меры, продолжают представлять значительный интерес для европейских стран. В первую очередь это обусловлено истощением запасов их энергетических ресурсов.

Для Российской Федерации природные ресурсы Арктики предоставляют возможность разработки государственной политики, ориентированной на переход к устойчивому развитию как региона, так и страны в целом, способствуя наращению социального и экономического потенциала. Рост объемов морских перевозок, деятельности в нефтегазовом секторе, рыболовства, добычи руды и угля, изменения и изменчивость климата вызывают необходимость управления ресурсами, основанного на целостном подходе. Однако «экономический рост при этом должен осуществляться не столько за счет добывающих производств и увеличения экспортных поставок сырья, сколько за счет

8 См.: ООО «Газпром нефть шельф» [Официальный сайт]. URL: http:// shelf-neft.gazprom.ru (дата обращения 27.02.2015).

9 Тулиев И.А., Хубаева А.О. Рынок транспортировки нефти и нефтепродуктов в Канаде: проблемы и перспективы его развития // Вестн. Северо-Осетин-ского гос. ун-та. Общественные науки. 2014. № 2. С. 238. URL: http://www.bul-letin.nosu.ru/index.php?option=com_content&view=article&task=fmdkey&keyref= 2014_02_guliev&Itemid=27&lang=ru (дата обращения 27.02.2015).

роста качества человеческого капитала и эффективного его использования» 10.

Таким образом, уникальный геоэкономический и геополитический потенциал российских северных территорий, который формируется богатыми природными ресурсами и географическим положением, требует позиционирования Арктики как региона особой социальной ответственности государства11.

Однако российский арктический регион развивается не изолированно отдругихсубъектов Российской Федерации, обладает свойственными для всех характерными чертами, обусловливающими ограничения социального и экономического характера12, что оказывает негативное влияние на переход региона к устойчивому развитию. Так, учитывая значимость для освоения природно-сырьевых ресурсов арктической зоны Российской Федерации, ускоренное развитие региональной и в целом национальной экономики должно иметь своим твердым основанием научное и образовательное достояние граждан, выражаемое индексом человеческого развития (ИЧР). ИЧР — комбинированный индекс, отражающий среднюю величину достижений в трех основных измерениях человеческого развития: здоровья и долго -летия, знаний и достойных условий жизни13. Достижение высоких показателей ИЧР становится одним из вызовов устойчивому экономическому росту в стране, а его низкий уровень объясняется отсутствием стимулов и условий для развития человеческого капитала. Следует признать, что на современном этапе

10 Левит Л.В. Арктический совет как важнейший орган международного сотрудничества в сфере охраны природы и устойчивого развития в Арктике // Законность и правопорядок в современном обществе: сборник материалов XVIII Международной научно-практической конференции, Новосибирск, 16 апреля 2014 г. Новосибирск: ЦРНС, 2014. С. 82—87.

11 Гайнанов Д.А., Кириллова С.А., Кантор О.Г. Диагностика реализации социального потенциала регионов Российской Арктики с позиций устойчивого развития // Вестн. Томского государственного университета. 2013. № 376. С. 132—136. URL: http://journals.tsu.m/vestnik/&journal_page=archive&id=938& article_id=6683 (дата обращения 27.02.2015).

12 Ларичкин Ф.Д., Башмакова Е.П., Дидык В.В., Рябова Л.А. Социально-экономическое развитие Мурманской области: Стратегия-2025 // Вестн. Кольского научного центра РАН. 2009. № 1. С. 52—58. URL: http://cyberleninka.ru/ar-ticle/n/sotsialno-ekonomicheskoe-razvitie-murmanskoy-oblasti-strategiya-2025 (дата обращения 27.02.2015).

13 Литвинюк И.И., Красногорский В.М. Указ. соч. С. 11.

общественного и экономического развития именно качество человеческого капитала во многом обусловливает экономическую эффективность во всех отраслях экономики страны, а реализация его потенциала посредством государственных и общественных стимулов способствует росту уровня социально-экономического развития общества14. В таблице приведены значения индекса человеческого развития и его компонентов в 2013 г. для 5 арктических государств — Дании, Канады, Норвегии, России и США.

Из представленной таблицы видно, что социальное развитие приарктических государств, оцениваемое по ИЧР, варьировалось в 2013 г. от высокого до очень высокого. Средний ИЧР в группе рассматриваемых стран составил 0,888, достигая наибольшего значения в Норвегии (0,944) и наименьшего значения в Российской Федерации (0,778). В целом все приарктические страны по всем показателям значительно превосходят среднемировые значения. Данный факт обусловлен целым рядом причин, к некоторым из них следует главным образом отнести богатую базу топливно-энергетических ресурсов.

Однако сырьевое развитие северных регионов может быть весьма неустойчивым. Наблюдается близкая корреляция между темпами экономического развития регионов Севера и мировой ценовой конъюнктурой на энергетические ресурсы, что в некоторых случаях может послужить стагнации, остановке или же закрытию проектов разработки ресурсов ввиду особенностей ведения хозяйственной деятельности в этих регионах, характеризуемой высокими капитальными и операционными затратами.

Регионы российского Севера, имея достаточный экономический потенциал, выраженный в первую очередь в широких потенциальных экспортных возможностях, постепенно утрачивают человеческий капитал, способный обеспечить устойчивое экономическое развитие, ввиду снижения числа проживающих в регионе. Следует подчеркнуть, что снижение числа проживающих, как правило, сопровождается ухудшением и качества человеческого потенциала15.

14 Синицкая Н.Я. Человеческое развитие — главное условие перехода к инновационной экономике // Успехи современного естествознания. 2011. № 12. С. 96—97. URL: http://www.rae.m/use/?section=content&op=show_article&article_ id=7981605 (дата обращения 27.02.2015).

15 Синицкая Н.Я. Указ. соч. С. 96.

Значения индекса человеческого развития и его компонентов в 2013 г. для 5 арктических государств — Дании, Канады, Норвегии, России и США16

№ Страна Место в общемировом рейтинге Значение индекса человеческого развития, 2013 Ожидаемая продолжительность жизни при рождении17 Средняя продолжительность обучения18 Ожидаемая продолжительность обучения19 Валовой национальный доход (ВНД) на душу населения (по ППС 2011, долл. США), 201320 Значение индекса человеческого развития, 2012

Место Группа ИЧР

1 Дания 10 Оч. высок. 0,900 79,4 12,1 16,9 42,880 0,900

2 Канада 8 Оч. высок. 0,902 81,5 12,3 15,9 41,887 0,901

3 Норвегия 1 Оч. высок. 0,944 81,5 12,6 17,7 63,909 0,943

4 Россия 57 Высок. 0,778 68,0 11,7 14,0 22,617 0,777

5 США 5 Оч. высок. 0,914 78,9 12,9 16,5 52,308 0,912

6 Мир 0,702 70,8 7,7 12,2 13,723 0,700

16 Источник: Программа развития ООН. Отчет о развитии человеческого потенциала. 2014. Приложение 1; расчеты авторов.

17 Количество лет, которое может прожить новорожденный младенец, если существующие на момент его рождения преобладающие тенденции в области показателей смертности для конкретных возрастных групп останутся без изменений на протяжении всей его жизни.

18 Среднее количество лет образования, полученного лицами в возрасте 25 лет и старше в течение жизни, основанное на показателе образовательного уровня населения, пересчитанном в количество лет обучения на основе теоретической продолжительности каждого уровня полученного образования.

19 Количество лет образования, которое, как ожидается, может получить ребенок, достигший официально установленного возраста поступления в школу, если в течение его жизни сохранятся преобладающие тенденции в области показателей охвата населения образованием.

20 Совокупный доход экономики, полученный в ходе производства и владения факторами производства минус плата за пользование факторами производства, принадлежащими остальному миру, конвертированный в международные доллары с использованием показателей ППС и разделенный на численность населения по состоянию на середину года.

Сегодняшняя позиция по экспортно-сырьевому развитию Арктического региона неизбежно приводит к ограничениям в социальном и экономическом развитии территорий, которые не обладают топливно-энергетическими ресурсами. Кроме того, ценовая конъюнктура мирового рынка энергоносителей может представлять угрозу устойчивому развитию и энергетической безопасности региона, оказывая значительное влияние на темп развития региональной экономики.

Таким образом, в целях создания эффективных механизмов реализации политики Российской Федерации в вопросах развития арктических территорий, обеспечивающих социально-ориентированное, инновационное экономическое и, главное, устойчивое развитие арктических территорий, среди ключевых проблем следует выделить необходимость разработки принципиально иных подходов к освоению и рациональному использованию ресурсов Арктики, созданию механизмов государственной поддержки и стимулирования развития арктического региона, к обеспечению энергетической безопасности с учетом социальных, экономических, технологических и природно-климатических факторов. Рациональное использование прямых (административных) и косвенных (экономических) рычагов воздействия государст-ва21 на развитие региона наряду с учетом интересов государства, региональных органов власти, бизнеса, финансовых структур, коренного населения и иных заинтересованных сторон будет способствовать реализации взаимосвязанной политики в отношении освоения энергетических ресурсов российской Арктики и устойчивого развития северных регионов.

Поскольку экономическое положение регионов зависит от изменения цен на энергоносители, весьма острой представляется проблема формирования оптимальной региональной хозяйственной структуры. Тенденция создания моноотраслевых комплексов в регионах на базе обширных запасов топливно-энергетических ресурсов вызывает определенное беспокойство, поскольку в случае снижения своего ресурсного потенциала регион, теряя прямые инвестиции с уходом нефтегазовых компаний, сохраняет лишь нарушенную экосистему и ряд социально-экономических проблем.

21 Никулина И.В. Финансовые механизмы устойчивого развития арктической зоны Российской Федерации // ЭПОС. 2013. № 4 (56). С. 50—54.

Таким образом, признавая недостаточную разработанность теоретических основ управления хозяйственной деятельностью и, следовательно, экономикой арктических регионов Российской Федерации, очевидным вызовом для устойчивого развития становится выработка четкой государственной политики их развития, нацеленной на долгосрочную перспективу и учитывающей практический опыт как в ходе освоения новых территорий, так и опыт развития других сырьевых регионов страны. Такие регионы достаточно часто рассматриваются с позиций государства и региональных властей как источники пополнения бюджетов за счет валютных поступлений, что также отражается в стратегии развития регионов22. Такой подход носит, скорее, краткосрочный характер и не имеет своей главной целью достижение высоких стратегических результатов. В регионах, богатых углеводородными ресурсами, существует угроза замедления темпов их экономического развития или даже его снижения, к примеру, в случае исчерпания запасов. Во избежание разворачивания подобной ситуации представляется целесообразной разработка долгосрочных программ развития с постепенной диверсификацией отраслевой структуры региональной экономики, предусматривающей определенные меры для поддержки отраслей экономики.

Подобное отношение к механизму развития арктических регионов Российской Федерации позволит перейти к модели устойчивого развития, основанного на богатой минерально-сырьевой базе и индустриальном развитии, обеспечивая возможность комплексного развития северных территорий. Однако этот путь определяет ключевую роль государства в вопросах разработки мер экономического, финансового и правового стимулирования хозяйствующих субъектов региона. К примеру, одной из частей механизма преобразования могут стать инвестиции рентных доходов от недропользования в фонды регионального развития, рост объемов которых при этом будет наиболее динамичным в период ранней добычи на месторождениях.

Таким образом, главной задачей комплексного развития арктических территорий, потенциально обладающих добычными возможностями, является переход к диверсифицированной от-

22 Ларченко Л.В. Формирование механизма устойчивого территориального развития ресурсодобывающих регионов российского севера // Проблемы современной экономики. 2006. № 3/4(19/20). URL: http://www.m-economy.ru/ art.php?nArtId=1120 (дата обращения 27.02.2015).

раслевой структуре хозяйства. При этом важной остается разработка системы критериев комплексности регионального развития, учитывающая не только показатели уровня освоения месторождений и отраслевой структуры региональной экономики, но и экологические факторы наряду с социально-экономическим положением в регионе. Следует подчеркнуть, что климатические, географические и технологические особенности северных регионов, обусловливающие высокую энергоемкость экономики, ускоренную амортизацию активов, экологические ограничения и другие последствия, могут стать факторами относительного снижения рентабельности производств и конкурентоспособности хозяйствующих субъектов в условиях рыночной экономики, что может потребовать от государства введения протекционистских мер в отношении развития северных регионов.

Список литературы

Гайнанов Д. А., Кириллова С. А., Кантор О.Г. Диагностика реализации социального потенциала регионов Россииской Арктики с позиции устойчивого развития // Вестн. Томского гос. ун-та. 2013. № 376. URL: http://journals.tsu.ru/vestnik/&joumal_page=archive&id=938&ar-ticle_ id=6683

Гайнанов Д. А., Кириллова С. А., Кузнецова Ю.А. Российская Арктика в контексте устойчивого развития // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2013. № 6 (30).

Гулиев И.А. Некоторые аспекты развития стратегических предприятий стран СНГ (на примере газовой отрасли) // Нефть, Газ и Бизнес. 2011. № 10.

Гулиев И.А. Проблемы и перспективы нефтепроводных сетей Европы // Вестн. МГИМО-Университета. 2014. № 4 (37).

Гулиев И.А., Хубаева А.О. Рынок транспортировки нефти и нефтепродуктов в Канаде: проблемы и перспективы его развития // Вестн. Северо-Осетинского гос. ун-та. Общественные науки. 2014. № 2. URL: http://www.bulletin.nosu.ru/index.php?option=com_content&view=article &task= findkey&keyref=2014_02_guliev&Itemid=27&lang=ru

Ларичкин Ф.Д., Башмакова Е.П., Дидык В.В., Рябова Л. А. Социально-экономическое развитие Мурманской области: Стратегия-2025 // Вестн. Кольского научного центра РАН. 2009. № 1. URL: http://cyberle-ninka.ru/article/n/sotsialno-ekonomicheskoe-razvitie-murmanskoy-oblas-ti-strategiya-2025

Ларченко Л.В. Формирование механизма устойчивого территориального развития ресурсодобывающих регионов российского севе-

ра // Проблемы современной экономики. 2006. № 3/4(19/20). URL: http://www.m-economy.ru/art.php?nArtId=1120

Левит Л.В. Арктический совет как важнейший орган международного сотрудничества в сфере охраны природы и устойчивого развития в Арктике // Законность и правопорядок в современном обществе: сборник материалов XVIII Международной научно-практической конференции, Новосибирск, 16 апреля 2014 г. Новосибирск: ЦРНС, 2014.

Литвинюк И.И., Красногорский В.М. Проблемы энергетической безопасности и рационального использования энергии в Северной и Центральной Азии: возможности регионального сотрудничества // Доклад на Экспертной встрече «Энергетика для устойчивого развития: диалог по вопросам политики, направленной на расширение возможностей сотрудничества в Северной и Центральной Азии» ЭСКАТО ООН. 2013.

Никулина И.В. Финансовые механизмы устойчивого развития арктической зоны Российской Федерации // ЭПОС. 2013. № 4 (56). С. 50—54.

Синицкая Н.Я. Человеческое развитие — главное условие перехода к инновационной экономике // Успехи современного естествознания. 2011. № 12. URL: http://www.rae.ru/use/?section=content&op=show_ar-ticle&article_id=7981605

Цукерман В. А. Инновации как платформа устойчивой транспортной системы развития Севера и Арктики // Север и рынок: формирование экономического порядка. 2013. № 1 (32).

Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3

ЯЗЫК, ПОЛИТИКА, ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ

А.А. Чугунов

ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКОВОГО МАНИПУЛИРОВАНИЯ

В АНГЛОЯЗЫЧНОМ И РУССКОЯЗЫЧНОМ

ФИНАНСОВО-ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

В статье на основе изучения эмотивной составляющей выступлений представителей англоязычного и русскоязычного финансово-политического дискурса анализируются особенности языкового манипулирования в коммуникации финансово-политической направленности. Подобное манипулирование включает в себя пять прагматических функций, а именно подтверждение, опровержение, выражение сомнения, предположение и побуждение.

Ключевые слова: эмотивность, финансово-политический дискурс, прагматика, языковое манипулирование.

The article analyzes the distinctive features of emotional breadth as means of language manipulation in Russian and English speech relating to financial and political discourse. Such a manipulation includes five pragmatic functions, namely confirmation, refutation, doubt, supposition and incentive.

Key words: emotional breadth, financial type of political discourse, pragmatics, language manipulation.

Дискурсивные особенности различных сфер человеческой деятельности — медицины1, спорта2, средств массовой инфор-

Чугунов Артем Алексеевич — аспирант факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: [email protected]

1 См.: Забровский А.П. Медицинский дискурс и процесс межкультурной коммуникации // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 3. С. 127—134.

2 См.: Кохановский Е.В. Ценностно-деятельностная система координат в спортивном маркетинге // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 3. С. 97—103.

мации3, банковского дела4, образовательной системы5, литературного искусства6, карикатурного жанра7, индустрии роскоши8, интернет-коммуникации9 — изучаются в работах многих современных исследователей.

Говоря о дискурсивных особенностях финансово-политического дискурса, участниками которого являются политические деятели, имеющие отношение к финансовой сфере, следует отметить, что подобный дискурс не представляет собой исключительно обмен сухими, обезличенными отчетами относительно ряда событий, произошедших за последнее время в экономике. Во многих случаях участникам финансово-политической коммуникации необходимо убедить аудиторию в необходимости принятия того или иного не в полной мере однозначного решения, привлечь на свою сторону новых союзников или попросту разрядить накалившуюся обстановку, построив высказывание выгодным для себя образом. Не следует забывать о том, что «как и орудия труда, язык есть специально сконструированный посредник. Только на этого языкового посредника реагируют не материальные предметы, а живые существа, с которыми мы общаемся»10.

3 См.: Потапенко С.И. Сопоставительная медиалингвистика: контрастив-ное изучение средств ориентирования адресата в СМИ // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2013. № 1. С. 94—102.

4 См.: Чугунов А.А. Обоснованность использования приема транскрипции / транслитерации при переводе банковской терминологии //Вестн. Моск. ун-та. Сер. 22. Теория перевода. 2012. № 1. С. 56—61.

5 См.: Осиновская Л.М. Особенности педагогического дискурса в русской и американской лингвокультурах //Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 1. С. 154—163.

6 См.: Молчанова Г.Г. Семантика художественного текста (импликативные аспекты коммуникации). Ташкент, 1988.

7 См.: Федосюк М.Ю. Представления о комическом в военное время (на материале карикатур периода Первой мировой войны) // Политическая лингвистика. 2011. №2. С. 54—58.

8 См.: Полубиченко Л.В., Платонова Н.С. Эволюция межъязыковых коррелирующих концептов <glamour> и <гламур>: смысловые и оценочные сдвиги // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2011. № 2. С. 9—24.

9 См.: Мурашковская Е.М. Тема-рематические отношения в молодежном онлайн-дискурсе (на материале английского языка) //Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 1. С. 124—131.

10 См.: Бюлер ^.Теория языка. Репрезентативная функция языка. М., 2000. С. 1—2.

Финансово-политический дискурс отнюдь не ограничивается одним только сообщением информации: в нем особую роль играет языковое манипулирование, в первую очередь реализующееся за счет включения в произносимое оратором высказывание определенных эмотивных компонентов. Трудно не согласиться с мнением о том, что «эмотивность является важнейшим компонентом прагматики языка, так как наиболее ярко воплощает в себе его воздействующую функцию»11.

Важно обратить внимание на то обстоятельство, что «к настоящему моменту в лингвистике накоплен большой опыт изучения эмоций в языке»12. Данному вопросу посвящены труды таких исследователей, как В.И. Болотов13, М.Д. Городникова14, К.А. Долинин15, Л.А. Пиотровская16, О.Е. Филимонова17,М.С. Ча-ковская18 и др. При этом специфика выражения эмоций в русскоязычном финансово-политическом дискурсе в сопоставлении с англоязычным дискурсом финансово-политической направленности по-прежнему остается практически неизученной, что, безусловно, является требующим скорейшего устранения пробелом, учитывая роль, которую финансовая сфера играет в современном обществе.

Всестороннее рассмотрение эмотивной составляющей финансово-политического дискурса, а затем ее последующее изучение переводчиками позволит избежать неверной интерпретации намерений оратора, выдвигающего тот или иной важный постулат, что крайне существенно для поддержания как локаль-

11 См.: Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987. С. 5.

12 См.: Филимонова О.Е. Эмоциология текста. Анализ репрезентации эмоций в английском тексте. СПб., 2007. С. 48.

13 См.: Болотов В.И. Эмоциональность текста в аспектах языковой и неязыковой вариативности (основы эмотивной стилистики текста). Ташкент, 1981.

14 См.: Городникова М.Д. Эмотивные явления в речевой коммуникации. М., 1985.

15 См.: Долинин К.А. Стилистика французского языка. М., 1987.

16 См.: Пиотровская Л.А. Эмотивные высказывания как объект лингвистического исследования (на материале русского и чешского языков). СПб., 1994.

17 См.: Филимонова О.Е. Метод проникающего изучения категории эмо-тивности в тексте // Когнитивно-дискурсивные исследования языка и лингвистический анализ. Материалы очно-заочной юбилейной Международной конференции. Краснодар, 2012. С. 308—312.

18 См.: Чаковская М.С. Текст как сообщение и воздействие. М., 1986.

ной, так и глобальной экономической стабильности. Зачастую многие переводчики хотя и владеют определенным финансовым терминологическим багажом, но все же не достигают запланированного оратором коммуникативного эффекта ввиду того, что попросту не обращают должного внимания на те «эмотив-ные кирпичи», на которых формируется фундамент исходного сообщения.

Целью настоящей статьи является выделение реализуемых различными эмотивными средствами прагматических функций, на основе исследования выступлений участников англоязычного и русскоязычного дискурса финансово-политической направленности.

Первой из выделяемых прагматических функций, заложенных в основе эмотивного компонента финансово-политической коммуникации, является подтверждение. Ее можно детально рассмотреть на примере следующего фрагмента из выступления председателя Совета управляющих Федеральной резервной системой США Бена Бернанке в 2009 г.:

«All this is to put a scientific gloss on what you probably know everyday life or from reading good literature: Life is much less predictable than we would wish. As John Lennon once said, "Life is what happens to you while you are busy making other plans"»19.

В данном случае апеллирование к высказыванию Джона Лен-нона связано со стремлением подтвердить наличие в экономической системе определенных событий, предвосхитить которые не в силах даже виднейшие финансовые деятели современности.

Помимо функции подтверждения необходимо также выделить и функцию опровержения, примером которой могут служить данные слова финансового секретаря Казначейства Великобритании Грега Кларка, произнесенные в 2012 г.:

«The overwhelming majority of those members of staff are not he high rollers of popular imagination, but ordinary working

19 См.: Bernanke B.S. Speech at the 2009 Commencement of the Boston College School of Law. May 22, 2009 // Board of Governors of the Federal Reserve System [Official Site]. URL: http://www.federalreserve.gov/newsevents/speech/ber-nanke20090522a.htm (дата обращения 12.09.2013).

people holding down respectable jobs on modest salaries in which they work hard to take care of their families»20.

Выступающий использует разговорную лексику для того, чтобы еще раз показать несостоятельность мнения о том, что конкретная прослойка общества живет праздно и вовсе не знает забот, так как в действительности она представляет собой ту группу людей, которые денно и нощно трудятся с целью прокормить себя и свои семьи.

В англоязычном финансово-политическом дискурсе среди прочих прагматических функций можно также отметить и функцию выражения сомнения, примером которой служит выступление председателя Совета управляющих Федеральной резервной системы США Алана Гринспена в 1999 г.:

«It has taken the longstanding participants in the international financial community many decades to build sophisticated financial and legal infrastructures that buffer shocks. Those infrastructures discourage speculative attacks against a well entrenched currency because financial systems are robust and are able to withstand the consequences of vigorous policy responses to such attacks. For the newer participants in global finance, their institutions, until recently, had not been tested against the rigors of major league pitching, to use a baseball analogy »21.

Здесь неспроста проводится аналогия с таким популярным видом спорта, как бейсбол: оратор красочно вырисовывает такую картину мирового финансового сообщества, где присутствуют и более опытные игроки, и те из них, кому сильно не хватает опыта. Именно поэтому в непростые экономические периоды перспективы новичков кажутся весьма туманными, так как игра в высшем дивизионе всегда сопряжена с дополнительными трудностями, на которые нужно уметь оперативно реагировать.

20 См.: Speech by Financial Secretary Greg Clark to the Treasury. October 17, 2012 // GOV.UK [Official Site]. URL: https://www.gov.uk/government/speeches/ bonds-of-trust (дата обращения 12.09.2013).

21 См.: Testimony of Chairman Alan Greenspan. Before the Committee on Banking and Financial Services, U.S. House of Representatives. May 20, 1999 //Board of Governors of the Federal Reserve System [Official Site]. URL: http://www.federalre-serve.gov/boarddocs/testimony/1999/19990520.htm (дата обращения 12.09.2013).

Другой немаловажной прагматической функцией является предположение. Рассмотрим пример из речи председателя Центрального Банка Канады Марка Карни, представленной публике в 2010 г.:

«My message is relatively straightforward: the thaw is coming. That may sound a little premature to someone standing at the corner of Portage and Main in early February, but it broadly captures the state of our economy. While its pace will likely be somewhat muted (given the depth of the recession) and while there may be setbacks, the recovery has begun. After a brutal economic winter, spring is within sight»22.

Метафорическое уподобление финансовых процессов естественным природным явлениям необходимо для придания эмо-тивного акцента мысли о том, что положение дел в экономике может начать меняться в лучшую сторону. По мнению выступающего, лютые экономические морозы уже позади, т.е. в перспективе стабилизация финансовой обстановки. Данный пример служит неплохой иллюстрацией точки зрения относительно того, что «довольно активно употребляется метафора в устной публичной речи с целью воздействия на слушателей, чтобы убедить их в чем-либо»23.

Кроме того, следует обратить внимание и на прагматическую функцию побуждения, воплощением которой может служить выступление министра финансов США Тимоти Гайтнера 2010 г.:

«Listen less to those whose judgments brought us this crisis. Listen less to those who told us all they were the masters of noble financial innovation and sophisticated risk management. Listen less to those who complain about the burdens of living with smarter regulation or who oppose having to pay a fee for the costs of this or future crises. Instead, listen to the families and businesses still suffering from this crisis. Listen to those who borrowed responsibly but today can't get a loan or can't

22 См.: Former Governor of the Bank of Canada Mark Carney at Winnipeg Chamber of Commerce. February 04, 2010 //Bank of Canada [Official Site]. URL: http:// www.bankofcanada.ca/2010/02/the-coming-thaw/ (дата обращения 12.09.2013).

23 См.: Богданова Л.И. Стилистика русского языка и культура речи. Лексикология для речевых действий. М., 2011. С. 79.

refinance their mortgage. Listen to those who lost their jobs and their healthcare and their pension savings. Listen to them »24.

Оратор использует лексическую анафору с целью убеждения аудитории в необходимости слушать не тех, кто, посчитав себя вершителями судеб финансового мира, породил тяжелейший кризис, а, наоборот, прислушиваться к мнению обычных граждан, по которым нарушение экономического баланса ударило в первую очередь. Этот пример еще раз подчеркивает отмеченную И.Г. Милославским25 особую роль лексических повторов в процессе коммуникации.

Что же касается русскоязычного финансово-политического дискурса, то в качестве примера функции подтверждения можно рассмотреть следующий фрагмент из речи первого заместителя председателя Комитета Государственной Думы Российской Федерации по кредитным организациям и финансовым рынкам П.А. Медведева в 2009 г.:

«Когда решается вопрос, будет наводнение в Петербурге или нет, недостаточно взвешивать уровень воды в Неве. Надо еще понять, какова высота нагонной волны в Финском заливе. Во всяком случае, так было до того, как построили плотину. Для того чтобы понять, устойчива ли конструкция банковской системы, надо попытаться понять, что собой представляет реальная банковская система. Что такое номинальная банковская система, я знаю, я читал и даже писал закон о банках и банковской деятельности. Тем не менее совершенно очевидно, что кроме Невы есть еще и Финский залив. Есть еще нечто в боль -шом количестве, что выполняет реальные банковские операции, не являясь банками»26.

24 См.: Treasury Secretary Timothy F. Geithner Remarks before the American Enterprise Institute on Financial Reform. March 22, 2010 // U.S. Department of the Treasury [Official Site]. URL: http://www.treasury.gov/press-center/press-releases/ Pages/tg600.aspx (дата обращения 12.09.2013).

25 См.: Милославский И.Г. О соотношении номинативных и синтагматических свойств языкового знака //Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1975. Т. 34. № 4. С. 351—361.

26 См.: Медведев П.А. Выступление на XVIII Международном банковском конгрессе «Рост и устойчивость банковской системы: поиск оптимума» 28 мая 2009 года // Международный банковский конгресс [Официальный сайт]. URL: http://mbk.spb.ru/pastEvents.php (дата обращения 12.09.2013).

Выступающий всячески старается подчеркнуть, что банковская система не так проста, как может сначала показаться. Если ее рассматривать лишь под одним углом, то нашему взору откроется только Нева, а о существовании Финского залива мы так никогда и не узнаем, что, конечно, помешает принять необходимые важные решения.

Функцию опровержения можно наблюдать на примере выступления первого заместителя председателя Центрального Банка Российской Федерации А.В. Улюкаева в 2009 г.:

«Второе, это ожидание второй волны: вот придет вторая волна и накроет, особенно волна в банковском секторе. Нет второй волны, потому что не было первой волны. Это не одна и вторая волны, это две разные субстанции, две разные реальности —кит похож на рыбу, но он не рыба »27.

В данном случае отметается точка зрения некоторых экономистов о том, что вскоре должна нахлынуть вторая волна кризиса, которая нанесет существенный урон банковскому сектору. Оратор убежден в том, что есть вещи, сопоставление которых лишено смысла, причем каждая из них сопряжена с определенным контекстом, а значит, не может быть рассмотрена в отрыве от произошедших событий.

Функция выражения сомнения также характерна для манипу-лятивного воздействия в русскоязычном финансово-политическом дискурсе. Рассмотрим следующий фрагмент выступления президента Ассоциации российских банков Г. А. Тосуняна в 2008 г.:

«Является ли стерилизация полезным лекарством? Возможно. Но, во-первых, любое лекарство в больших дозах еще более опасно, чем отказ от лечения. Во-вторых, лекарство надо давать непосредственно больному, а не его соседу по палате !»28

27 См.: Улюкаев А.В. Выступление на X Международной конференции по проблемам развития экономики и общества. ГУ-ВШЭ, 8 апреля 2009 года // XVI Апрельская международная научная конференция «Модернизация экономики и общества» [Официальный сайт]. URL: http://conf.hse.ru/2009/plenar (дата обращения 12.09.2013).

28 См.: Тосунян Г.А. Выступление на XIX съезде АРБ «Расширение кредитования — важнейший фактор экономического роста». 2 апреля 2008 года // Ассоциация Российских Банков (АРБ) [Официальный сайт]. URL: http://arb.ru/ arb/management/congresses/29562/?sphrase_id=50249 (дата обращения 12.09.2013).

Здесь выступающий подчеркивает, что, несмотря на положительный эффект ряда экономических мер, их рассмотрение в качестве панацеи от всех финансовых недугов крайне сомнительно, так как любое лекарство должно приниматься дозиро-ванно и предназначаться тому, кто и в самом деле испытывает в нем нужду.

Примером функции предположения могут служить данные слова заместителя руководителя Федеральной антимонопольной службы Российской Федерации А.Б. Кашеварова, произнесенные в 2008 г.:

«Мы здесь благодарны рынку за то, что он проявил определенную настойчивость, а именно по сбору информации, которая требуется для применения антимонопольного законодательства, запрашивая об этомЦентральный Банк. И я полагаю, что такое взаимодействие также позволит меньше разбрасываться гранатами »29.

В словах оратора выдвигается гипотеза относительно того, что новая специфика взаимодействия финансового рынка с Центральным Банком позволит избежать затрат энергии по ненужным вопросам, что в итоге направит работу в нужное русло.

Кроме того, необходимо обратить внимание и на функцию побуждения, в качестве примера которой может стать речь генерального директора государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» А.В.Турбанова в 2007 г.:

«Экономическая выгода для выполнения функций банка-агента очевидна. В этом конкретном случае половина вкладчиков, пришедших за страховым возмещением, оставила свои средства в банке-агенте. Филиал победившего в конкурсе банка-агента только за первые 10 дней работы привлек во вклады, что называется "с улицы", 145 миллионов рублей. Мы, естественно, никого не агитируем ста-

29 См.: Кашеваров А.Б. Актуальные вопросы конкуренции на рынке банковских услуг // XVII Международный банковский конгресс «Банки в системе финансового посредничества: состояние и перспективы». Пленарное заседание,

29 мая 2008 года. С. 43—46. URL: http://mbk.spb.ru/rus/mbk2008/mbk_2008_ plenary.pdf (дата обращения 12.09.2013).

новиться нашими банками-агентами, а говоря другими

словами, "смотрите и завидуйте"»30.

Говоря «смотрите и завидуйте», оратор не просто ведет рассказ об экономической выгоде от деятельности банка-агента, а, скорее, пытается заинтересовать тех или иных людей в осуществлении работы банка подобного типа.

Таким образом, языковое манипулирование играет важную роль в англоязычном и русскоязычном финансово-политическом дискурсе и включает в себя пять основных прагматических функций: подтверждение, опровержение, выражение сомнения, предположение и побуждение. Работа с высказываниями, содержащими одну из вышеуказанных функций, требует от переводчика предельной концентрации, так как неверная интерпретация любой из них может практически целиком перечеркнуть все плюсы семантически верного, но не в полной мере функционально репрезентативного перевода.

Однако англоязычную и русскоязычную финансово-политические коммуникации нельзя назвать тождественными в плане осуществления языкового манипулирования. Дело в том, что, несмотря на желание ораторов добиться одного из пяти запланированных коммуникативных эффектов, в различных языках для этого используется определенный набор эмотивных средств. Так, например, для англоязычного финансово-политического дискурса в сравнении с русскоязычным дискурсом финансово-политической направленности гораздо менее характерно манипулировать общественным мнением за счет разговорной лексики, а также аллюзий литературного характера и имеющих отношение к популярным пословицам, поговоркам и выражениям. Англоязычные финансово-политические деятели применяют в своих выступлениях преимущественно отсылки не к народной мудрости, а к высказываниям конкретных людей, обладающих большим весом в глазах экспертного сообщества. Кроме того, нельзя не отметить более частотное использование метафор и намеренных лексических повторов в выступлениях представителей англоязычного финансово-политического мира. Неравномер-

30 См.: Турбанов А.В. Система страхования вкладов как фактор устойчивости банковской системы //XVI Международный банковский конгресс «Банки: капитализация, устойчивость, конкурентоспособность». 7 июня 2007 года. С. 29—33. URL: http://mbk.spb.ru/rus/mbk2007/mbk_2007_plenary.pdf (дата обращения 12.09.2013).

ное количество данных эмотивных средств говорит о различии русскоязычного и англоязычного финансово-политического эмо-тивного узуса, что является одним из тех моментов, на которые следует обращать особое внимание в процессе переводческой деятельности, чтобы ненароком не вызвать у аудитории реакцию, незапланированную отправителем исходного сообщения.

Список литературы

Богданова Л.И. Стилистика русского языка и культура речи. Лексикология для речевых действий. М., 2011.

Болотов В.И. Эмоциональность текста в аспектах языковой и неязыковой вариативности (основы эмотивной стилистики текста). Ташкент, 1981.

Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М., 2000.

Городникова М.Д. Эмотивные явления в речевой коммуникации. М., 1985.

Долинин К.А. Стилистика французского языка. М., 1987.

Забровский А.П. Медицинский дискурс и процесс межкультурной коммуникации // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 3.

Кашеваров А.Б. Актуальные вопросы конкуренции на рынке банковских услуг // XVII Международный банковский конгресс «Банки в системе финансового посредничества: состояние и перспективы». Пленарное заседание, 29 мая 2008 г. URL: http://mbk.spb.ru/rus/mbk2008/ mbk_2008_plenary.pdf

Кохановский Е.В. Ценностно-деятельностная система координат в спортивном маркетинге // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 3.

Медведев П.А. Выступление на XVIII Международном банковском конгрессе «Рост и устойчивость банковской системы: поиск оптимума» 28 мая 2009 года // Международный банковский конгресс [Официальный сайт]. URL: http://mbk.spb.ru/pastEvents.php

Милославский И.Г. О соотношении номинативных и синтагматических свойств языкового знака // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1975. Т. 34. № 4.

Молчанова Г.Г. Семантика художественного текста (импликатив-ные аспекты коммуникации). Ташкент, 1988.

Мурашковская Е.М. Тема-рематические отношения в молодежном онлайн-дискурсе (на материале английского языка) // Вестн. Моск.ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 1.

Осиновская Л.М. Особенности педагогического дискурса в русской и американской лингвокультурах // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 1.

Пиотровская Л.А. Эмотивные высказывания как объект лингвистического исследования (на материале русского и чешского языков). СПб., 1994.

Полубиченко Л.В., Платонова Н.С. Эволюция межъязыковых коррелирующих концептов <glamour> и <гламур>: смысловые и оценочные сдвиги // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2011. № 2.

Потапенко С.И. Сопоставительная медиалингвистика: контрастив-ное изучение средств ориентирования адресата в СМИ // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2013. № 1.

Тосунян Г.А. Выступление на XIX съезде АРБ «Расширение кредитования — важнейший фактор экономического роста». 2 апреля

2008 г. //Ассоциация Российских Банков (АРБ) [Официальный сайт]. URL: http://arb.ru/arb/management/congresses/29562/?sphrase_id=50249

Турбанов А.В. Система страхования вкладов как фактор устойчивости банковской системы // XVI Международный банковский конгресс «Банки: капитализация, устойчивость, конкурентоспособность». 7 июня 2007 г. URL: http://mbk.spb.ru/rus/mbk2007/mbk_2007_plenary.pdf

Федосюк М.Ю. Представления о комическом в военное время (на материале карикатур периода Первой мировой войны) // Политическая лингвистика. 2011. № 2.

Филимонова О.Е. Метод проникающего изучения категории эмо-тивности в тексте // Когнитивно-дискурсивные исследования языка и лингвистический анализ. Материалы очно-заочной юбилейной Международной конференции. Краснодар, 2012. С. 308—312.

Филимонова О.Е. Эмоциология текста. Анализ репрезентации эмоций в английском тексте. СПб., 2007.

Чаковская М.С. Текст как сообщение и воздействие. М., 1986.

Чугунов А. А. Обоснованность использования приема транскрипции / транслитерации при переводе банковской терминологии // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 22. Теория перевода. 2012. № 1.

Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987.

Улюкаев А.В. Выступление на X Международной конференции по проблемам развития экономики и общества. ГУ-ВШЭ. 8 апреля

2009 года // XVI Апрельская международная научная конференция «Модернизация экономики и общества» [Официальный сайт]. URL: http:// conf.hse.ru/2009/plenar

Bernanke B.S. Speech at the 2009 Commencement of the Boston College School of Law. May 22, 2009 // Board of Governors of the Federal Reserve System [Official Site]. URL: http://www.federalreserve.gov/newse-vents/ speech/bernanke20090522a.htm

Former Governor of the Bank of Canada Mark Carney at Winnipeg Chamber of Commerce. February 04, 2010 // Bank of Canada [Official Site]. URL: http://www.bankofcanada.ca/2010/02/the-coming-thaw/

Speech by Financial Secretary Greg Clark to the Treasury. October 17, 2012 // GOV.UK [Official Site]. URL: https://www.gov.uk/government/ speeches/

Testimony of Chairman Alan Greenspan. Before the Committee on Banking and Financial Services, U.S. House of Representatives. May 20,1999 // Board of Governors of the Federal Reserve System [Official Site]. URL: http://www.federalreserve.gov/boarddocs/testimony/1999/19990520.htm

Treasury Secretary Timothy F. Geithner Remarks before the American Enterprise Institute on Financial Reform. March 22, 2010 // U.S. Department of the Treasury [Official Site]. URL: http://www.treasury.gov/press-center/press-releases/Pages/tg600.aspx

Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3

Ю.Е. Калугина

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТЕРМИНЫ

В СОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

В статье рассмотрена роль экономических терминов в средствах массовой информации как эффективного инструмента формирования определенного общественного мнения. Показаны причины, объясняющие, почему экономические проблемы и соответствующие правительственные меры традиционно являются важной составляющей политического дискурса. Показано, каким образом экономические термины реализуют важную прагматическую функцию языка, как экономические неологизмы, экономические метафоры и экономические эвфемизмы, представляющие практические языковые средства, используются для достижения политических целей.

Ключевые слова: политический дискурс, медиатекст, экономический термин, политическая экономия, экономический эвфемизм, экономический кризис.

The article focuses on the role of economic terms in mass media communication as an effective tool of public opinion manipulation. There are several reasons why economic issues and corresponding government policies are traditionally central to political discourse. Economic neologisms, economic metaphors and economic euphemisms are useful linguistic means widely used to promote political objectives.

Key words: political discourse, mass media, economic terms, political economy, economic euphemism, economic crisis.

Признание особой роли языка в жизни человека открывает широкие возможности для исследователей рассматривать языковые феномены в их связи с историческими, культурными и общественными событиями. Изучение языка политики может проводиться во многих плоскостях современного языкознания, в частности с позиций лингвополитологии, медиалингвистики и терминоведения.

Калугина Юлия Евгеньевна — кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: [email protected]

Регулярное обращение к теме «экономика» в политических медиатекстах позволяет говорить о том, что финансово-экономическая лексика является неотъемлемым атрибутом политического дискурса. Не останавливаясь подробно на определении понятия политический дискурс, рассматриваемом в целом ряде работ, отметим те прагмалингвистические особенности данного дискурса, которые актуальны для настоящего исследования. К ним прежде всего относится «коммуникативно-деятельностная природа дискурса»1 вообще, а политического в частности, поскольку посредством текста, популярно изложенного с расчетом на адресата с обыденным сознанием, осуществляется целенаправленное социальное воздействие.

Другой характерной чертой политического дискурса являются его три основные функции — «осуществление власти, убеждение и манипуляция»2. И наконец, использование конкретного набора языковых средств для осуществления этих функций отражает специфику политического дискурса.

В этой связи В.Е. Чернявская ставит вопрос: «...почему определенная дискурсивная формация связана с такими, а не с другими формами высказывания? Почему в определенных условиях те или иные слова и понятия начинают играть центральную роль?»3

Действительно, необходимо проследить причины закрепления экономических терминов в сложной структуре политического дискурса. Во-первых, непосредственная связь вопросов политики и экономики возникает в далекой древности. Вопросы экономики рассматривались в Китае еще в VI в. до н.э. Конфуцием и позже в коллективном трактате «Гуань-цзы» (ГУ—Ш в. до н.э.). В них были разработаны рекомендации, как государю лучше управлять страной и хозяйством. В Индии в IV в. до н.э. был создан древнейший памятник культуры — политико-экономический трактат Артхашастра.

Тесная взаимосвязь вопросов политики и экономики привела к появлению особой науки — политической экономии в конце XVII в. Родиной политэкономии как академической науки считается Англия, где в 1805 г. открылась первая кафедра политэкономии (колледж ИаДеуЪигу), которую возглавил профессор Томас

1 Сидоров Е.В. Онтология дискурса. М., 2009.

2 Маслова В.А. Современные направления в лингвистике. М., 2008.

3 Чернявская В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия. М., 2006. С. 79.

Мальтус. Хотя выражение политическая экономия было известно еще с начала XVII в. (оно впервые встречается у французского предпринимателя А. Монкретьена в «Трактате о политической экономии» 1615 г.), в качестве термина в английском языке оно появилось значительно позже, в 1767 г.

Во-вторых, к специфике языкового оформления политического дискурса, по справедливому замечанию Е.И. Шейгал, относится «эзотеричность (подлинный смысл высказывания понятен только избранным)»4. Экономический термин вполне соответствует данной характеристике, например когда в речи российских политиков звучат малопонятные широкому кругу выражения эндаумент, синергия, сквиз кредитный, количественные смягчения.

В-третьих, при рассмотрении с лингвистической точки зрения единства политико-экономических вопросов можно обнаружить и некоторое семантическое единство: в английском языке синоним слова politics (политика) — government (государственное управление, правительство), а проведение economic policy (экономической политики) — одна из основных функций правительства.

Проанализируем, каким образом экономический термин используется в языке периодической печати как инструмент политики. Образно говоря, политико-экономический базис определяет лингвистическую надстройку, а язык современной периодической печати не что иное, как рупор, выразитель, распространитель информации. Идеологическая функция публицистического текста реализуется посредством использования различных способов подачи одной и той же информации, сориентированной на реципиента. Особенно это относится к медиатекстам политико-экономической тематики, которые направлены на формирование определенного общественного мнения.

Традиционно публицистике принадлежит важная культурно-историческая роль в освещении политико-экономических вопросов.

Например, в Великобритании XIX в. политическая экономия считалась «мрачной наукой» (the dismal science). Это произошло благодаря метафорическому высказыванию английского викторианского критика, философа, историка и публициста Томаса Карлайла (1775—1881), который назвал таким ироничным про-

4 Маслова В.А. Указ. соч. С. 214.

звищем политическую экономию в своей статье, опубликованной в декабре 1849 г. Теперь данное выражение — не более чем оборот речи с оттенком иронии, который употребляется как синоним науки экономики и часто встречается в научно-популярном британском журнале The Economist.

Несомненно, язык СМИ, отражая важные события и перемены в различных сферах человеческой деятельности и в обществе, включая экономическую область, обладает огромным потенциалом для словотворчества. Появляющиеся в медиатекстах экономической тематики авторские неологизмы способны стать единицами специального языка.

Так, высокой степенью продуктивности отмечаются термины-неологизмы, образованные на основе имен президентов или других первых лиц государства, ставших особым историческим персонажем. Составными компонентами этой структурной модели являются имя собственное и корень «economics».

Примерами таких слов-гибридов могут служить: Clintono-mics, Rubinomics, появившиеся в 1990-е годы, Putinomics (2000), Thaksinomics(2001), Sarconomics (2007), Obamonomics (2008), Abe-nomics (2012). Перечисленные лексемы созданы журналистами для описания экономической политики по аналогии с уже известными терминами-антропонимами Reagdnomics, Rogernomics, Ruthanasia или Thatcherism конца 80-х — начала 90-х. Лексемы, образованные подобны способом, отличаются идиоматичностью значения, прозрачной внутренней формой, краткостью и сжатостью внешней формы.

По функционально-жанровой принадлежности политико-экономические медиатексты для широкого круга, как правило, относятся к разряду информационно-аналитических текстов и обладают четкой прагматической направленностью, поскольку в них присутствует авторский комментарий, выражается определенное мнение или дается оценка, формирующая общественное мнение.

По мнению Т.Г. Добросклонской, «если новости отражают каждодневную меняющуюся картину мира, то тексты информационно-аналитические окрашивают эту картину в десятки разнообразных цветов, придавая ей определенный мировоззренческий оттенок, ту или иную идеологическую модальность»5.

5 Добросклонская Т.Г. Вопросы изучения медиатекстов: опыт исследования современной английской медиаречи. М., 2010. С. 122.

Освещение экономических вопросов и результативность мер правительства по созданию экономической стабильности в СМИ как специальный тип информации обусловливает использование особых средств для ее вербализации.

При наличии достаточно широкой палитры лингвистических средств, способных реализовать прагматическую функцию текста политико-экономического содержания, использование эвфемизмов является наиболее характерным для англоговорящего социума.

В частности, в политическом дискурсе распространено такое явление, как экономический эвфемизм, появление которого обусловлено социальной востребованностью того или иного понятия. Эвфемизм призван выполнять определенно-заданную функцию и служить конкретным политико-экономическим интересам.

Основываясь на ключевых параметрах языкового явления «эвфемизм», можно говорить о том, что экономический эвфемизм (economic euphemism) — намеренная замена существующего слова или выражения на более корректное, согласно текущим экономическим условиям и умонастроениям говорящего.

Например текущая сложная экономическая ситуация — распространение финансового кризиса, увеличение масштабов его отрицательного воздействия и неэффективность проводимых антикризисных действий — послужила источником активной эв-фемизации в политическом дискурсе.

Тот факт, что в разное время употреблялись различные термины для вербализации понятия «экономический спад», подтверждается наличием большого числа синонимов, многие из которых когда-то выполняли (или сейчас выполняют) эвфемистическую функцию: banana, bad times, credit crunch, decline, downturn, economic collapse, economic depression, stagflation, financial meltdown, financial storm, financial stress, financial turbulence, financial turmoil, liquidity crisis, recession, R-word, slump, sub-prime crisis и т.д.

Наличие такого количества синонимов можно объяснить не только высокой степенью актуальности данного понятия в настоящий момент, но и социопрагматической основой стратегии речевого поведения, стремлением подавлять появление стресса, вызываемое прямым упоминанием неприятного факта.

Во время небезызвестного кризиса 1929 г. американский президент Г. Гувер вместо слова slump использовал depression. Когда

в 1937 г. американская экономика переживала очередной спад, в администрации президента Рузвельта слово depression заменили на recession. В настоящий момент вместо слова recession употребляют выражение banana или credit crunch. В англо-русском словаре по экономике и финансам сгedit crunch переводится как «ограничение кредитования»6. Само слово crunch означает «хруст» или «хрустеть».

Автор статьи «Economic with actuality» (The Guardian, July 30th, 2008) А. Карпф (A. Karpf) выразила свое неодобрительное отношение к подобного рода эвфемизмам:

«For recessions are serious, but credit crunch sounds like a cheery breakfast cereal <...>. In fact it's just the latest economic euphemism of choice, one of the ways in which politicians try to obscure themes they and the banking system have produced». (Экономические спады — это серьезно, но ограничение кредитования звучит как бодрый хруст хлопьев, подаваемых на завтрак. По сути дела, это просто последний популярный экономический эвфемизм, один из способов, который используют политики для того, чтобы напустить тумана в те вопросы, которые появились на свет благодаря им и банковской системе. — Пер. Ю.К.).

Несмотря на то что выражение сгedit crunch, по сути обозначающее кризис ликвидности, давно вошло в экономический лексикон, Дж. Буш предпочитал вместо него употреблять выражения «slow economic downturn» (медленный экономический спад) или «period of uncertainty» (период неопределенности).

Процесс вхождения новых слов в лексический состав языка протекает достаточно стремительно и включает в себя не только те слова и значения, которые отсутствовали в языке, но и такие, которые уже существовали, но актуализировались на данном историческом отрезке. В этой связи интересной представляется история эвфемизма «banana», который появился еще в 1978 г. в журнале Time в статье «Yes, we have no bananas» (Dec. 11th, 1978).

B газете The New-York Times (July 12th, 1989) в статье под заголовком «Economic bananas» объясняется происхождение этого эвфемизма:

6 Англо-русский словарь по экономике и финансам / Под ред. А.В.Аникина. СПб., 1993. С. 147.

«Banana? It's an economic euphemism with precedent. During the Carter years, a nervous White House enjoined Administration officials not to mention the dreaded word "depression", or even "recession". Alfred Kahn, the chairman of the Council on Wage and Price Stability, got the message. The next time he wanted to warn of economic trouble, he talked about "the worst banana you ever saw". Washington's semantic worries haven't changed much since then. <...> The Fed's chairman, Alan Greenspan, will be asked abut the future course of Fed policy when he testifies before congress later this month. Even under probing questioning he'll probably maintain a cryptic, statesmanlike position, something like: "We have achieved our goal of moderating the economy". In other words, banana». (Банан ? Это экономический эвфемизм с предысторией. Во время президентства Картера взвинченный Белый Дом предписал сотрудникам администрации не использовать пугающее слово «депрессия», а также и слово «рецессия». Альфред Кан, председатель Совета по обеспечению стабильности заработных плат и цен, понял полученную установку. В следующий раз, когда ему нужно было подать сигнал о трудностях в экономике, он повел речь о «самом неприятном банане на нашей памяти». Озабоченность Вашингтона вопросами семантики с тех пор особо не изменилась. Председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспен в этом месяце предстанет перед Конгрессом. Ему предстоит выступить на слушаниях о курсе федеральной политики. Даже отвечая на острые вопросы, он, вероятно, будет придерживаться присущей государственному деятелю туманной позиции, говоря о том, что «мы добились наших целей по сдерживанию экономики». Другими словами, банан. — Пер. Ю.К.).

Хотелось бы отметить, что подобный оборот речи относится к безэквивалентной лексике, поэтому наиболее подходящим является подобранное контекстуальное значение «неприятная ситуация», которое по смыслу ближе всего к эвфемизму «банановая кожура» (banana skin — потенциально неловкая или опасная ситуация), на которой есть угроза поскользнуться.

В связи с глобальным финансовым кризисом эвфемизм «banana» стал вновь широко употребляться, как, например, в статье

из журнала The Economist «Diagnosing depression» (Dec. 30&, 2008): «America's economy once again has a distinct whiff of bananas» (В американской экономике опять отчетливо запахло неприятной ситуацией. — Пер. Ю.К.).

Очевидно, что здесь имеет место окказиональный эвфемизм, который, по замечанию Н.В. Прядильниковой, «часто граничит с приемами ироничной иносказательности и языковой игры. Именно способность эвфемизмов создавать иронический подтекст, ситуацию мнимой неопределенности и эффект комического составляют специфику использования эвфемизмов в массовых газетах»7. Н.М. Потапова также отмечает такое важное свойство эвфемизма, как «поверхностный характер улучшения денотата, что позволяет адресату понять, о каком предмете или явлении идет речь»8.

Позволим себе еще примеры, которые иллюстрируют, каким образом эвфемизм эксплуатируется в политическом дискурсе под влиянием исключительно экстралингвистических факторов.

В условиях экономического кризиса правительственная финансовая поддержка, обозначаемая обычно общепонятным термином «bailout» (финансовая помощь государства банку для предотвращения банкротства), намеренно заменяется в газете Los Angeles Times на весьма обтекаемое выражение «rescue plan» (план по спасению). Очевидная смысловая разница, особенно для дотошных американских налогоплательщиков, не оставляет сомнений о причине, вызвавшей употребление данного эвфемизма.

Другой пример эвфемизма, который на первый взгляд не имеет прямого отношения к мировому кризису, тем не менее обязан своим возникновением именно создавшейся экономической ситуации. В журнале The Economist встречается выражение «eco-nomic patriotism» («экономический патриотизм»), которое выступает как синоним протекционистской политики. Заметим, что протекционистские меры мешают здоровой конкуренции и в долгосрочной перспективе наносят значительный вред экономике страны, значительно препятствуя процессам интеграции.

В аналитической статье «Economic patriotism — New game in industrial policy?», опубликованной в Deutsche Bank research

7 Прядильникова Н.В. Эвфемизмы в российских СМИ начала XXI века: комплексная характеристика: автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Самара, 2007. С. 11.

8 Валентей Т.В., Данилина В.В., Корнеева Ю.А. и др. Речевая коммуникация в бизнесе / Под общ. ред. Л.В. Минаевой. М., 2011. С. 141.

(June 14th, 2006), критики протекционистской политики трактуют «экономический патриотизм» как «as a general euphemism for a wide array of protectionist and industrial policy measures» (как общий эвфемизм для широкого набора протекционистских мер и мер индустриальной политики. — Пер. Ю.К.).

Естественное желание политиков защитить свою экономику от кризисной ситуации, но не желая вызвать отрицательного отношения к неэффективной политике протекционизма, заставляет их просто заменить название проводимой политики. В Современном словаре иностранных слов «патриотизм — любовь к родине, преданность своему отечеству, своему народу»9.Полити-ка с таким названием не может вызывать нареканий со стороны патриотов своей страны.

Очевидно, что в рамках веками складывающихся культурных, а соответственно и языковых традиций англоязычного мира обычно принято избегать грубого натурализма и вульгарных выражений во многих областях, особенно в политико-экономической.

Экономические эвфемизмы используются для замены нежелательных наименований и прежде всего для регулятивного информирования адресата, т.е. для создания благоприятного общественно-политического климата за счет уменьшения общественной озабоченности постоянно присутствующими теми или иными экономическими проблемами.

Таким образом, экономический термин активно эксплуатируется в медиатекстах политического дискурса для того, чтобы одновременно смягчить пессимистические экономические прогнозы и создать оптимистические настроения в обществе перспективами экономического развития. Там где возникает необходимость популяризации непопулярной проводимой экономической политики, экономический термин выступает как эффективный инструмент политического манипулирования.

Список литературы

Англо-русский словарь по экономике и финансам / Под ред. А.В.Аникина. СПб., 1993.

Булыко А.Н. Современный словарь иностранных слов. М., 2004.

Валентей Т.В., Данилина В.В., Корнеева Ю.А. и др. Речевая коммуникация в бизнесе / Под ред. Л.В. Минаевой. М., 2011.

9 Булыко А.Н. Современный словарь иностранных слов. М., 2004. С. 514.

Добросклонская Т.Г. Вопросы изучения медиатекстов: опыт исследования современной английской медиаречи. М., 2010.

Маслова В.А. Современные направления в лингвистике. М., 2008.

Прядильникова Н.В. Эвфемизмы в российских СМИ начала XXI века: комплексная характеристика: автореф. дисс.... канд. филол. наук. Самара, 2007.

Сидоров Е.В. Онтология дискурса. Изд. 2-е. М., 2009.

Чернявская В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия. М., 2006.

Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3

Т.Н.Лобанова

ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКИЙ И

ПЕРЕВОДЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО

ДИСКУРСА В КИТАЙСКИХ СМИ

В статье показано, как в терминах политической науки возможно описывать явления, понятные китаеведам, но далеко не очевидные политологам. Создаваемые китайскими СМИ политические тексты не всегда совпадают в лексическом и смысловом плане с их переводами. В этом контексте лингвистическое знание понимается как эффективный инструмент прикладных исследований по российско-китайской проблематике. Соответственно теория критического дискурс-анализа, концепция лингвистической экспертизы текста, современные исследования журналистского газетного текста и другие наработки российской и зарубежной школ политлингвистики приобретают особую значимость.

Ключевые слова: политлингвистика, китайские СМИ, критический дискурс-анализ.

The article shows, both in terms of political science may describe the phenomena that are understandable Sinologists, but not obvious political scientists. Chinese media created political texts do not always coincide in the lexical and semantic terms and their translations. In this context, linguistic knowledge is understood as an effective tool for applied research on the Russian-Chinese issues. Accordingly, the theory of critical discourse analysis, the concept of linguistic examination of the text, modern research journalism newspaper text and other achievements of Russian and foreign schools political linguistics take on special significance.

Key words: political linguistics, Chinese media, critical discourse analysis (CDA).

Развитие экономики и социальной сферы, рост присутствия иностранных компаний в стране, проведение Олимпийских игр и различных международных форумов и многое другое стимулировали динамичное развитие PR в Китае в первое десяти-

Лобанова Татьяна Николаевна — кандидат педагогических наук, доцент кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Тихоокеанского государственного университета, Хабаровск; e-mail: [email protected]

летие XXI в.1 Обусловленный процессами глобализации бурный рост экономики Китая при нехватке естественных богатств заставляет Китай искать источники сырья и рынки сбыта вне страны. Этим устремлениям в значительной мере препятствуют США, что актуализирует тематику практически всех политических медийных текстов в СМИ Китая по «проблематике внешних угроз». Стратегическая коммуникация, существующая сегодня в Китае, отражает динамичный национально-самобытный симбиоз старого и нового, местного и заимствованного в организационных формах и методах воздействия на массовое общественное сознание.

Учитывая сложность освоения китайского языка, камерный и достаточно обособленный характер востоковедческой науки, а также ориентацию России на Дальний Восток (Китай) в поиске перспективных геополитических партнеров, научные работы по китаистике как фундаментальные, так и прикладные, выполненные на материале китайского языка, практически всегда актуальны и востребованы. В настоящее время ориентальное исследование почти всегда комплексно или многоаспектно уже в силу междисциплинарности, привлечения к нему разных специалистов: психологов, социологов, политологов, педагогов, методистов, которые имеют собственную позицию, аспект и методологию исследования. В этих условиях концепт «дискурс» представляет основу для создания эффективных моделей междисциплинарных исследований, актуальность которых экспоненциально возрастает с развитием кризисных внутренних процессов в современных гуманитарных науках. Лингвистический инструментарий служит эффективным средством получения нового гуманитарного знания.

Политическая лингвистика и сопоставительная политическая метафорология — новые, активно развивающиеся гуманитарные науки, занимающиеся изучением использования ресурсов языка как средств борьбы за политическую власть и манипуляции общественным сознанием. В настоящее время разработкой вопросов политлингвистического направления активно занимаются ученые-лингвисты екатеринбургской школы, такие как А.П. Чу-

1 Пашенцев Е.Н. Стратегическая коммуникация Китая в Латинской Америке и ее интерпретация в США // Государственное управление. Электронный вестн. 2013. № 36. С. 80—98. URL: http://e-journal.spa.msu.ru/vestnik/item/ 36_2013pashentsev.htm (дата обращения 26.12.2014).

динов2, Э.В. Будаев и др. Политическая лингвистика активно вбирает в себя эвристики дискурс-анализа и корпусных технологий (контент-анализ).

Достаточно ярко это направление исследований представлено китайскими лингвистами3.

Политика и борьба за ресурсы настолько тесно связаны со СМИ, что изучение языка СМИ невозможно в отрыве от политических событий, политической коммуникации, к которой также относят и язык СМИ. Лингвисты-практики имеют тенденцию исследования языка СМИ и журналистских текстов выделять в отдельное направление прикладной лингвистики или журналистики4. Как правило, такие исследования проводятся в перспективе дискурс-анализа. Дискурсивное направление представлено двумя вариантами: критический дискурс-анализ (КДА) и дескриптивный дискурс-анализ5.

Принципиальная особенность понятия дискурса в целом и политического в частности состоит, по мнению ученых-лингвистов, в том, что «при всей важности языковых аспектов политики она не сводится только к речевым актам. В политике очень много всякого рода действий, насыщенных символикой, смыслом. Это и манифестации и дебаты, и процедуры и церемонии. Все они построены на определенных знаках, используются сознательно и систематически. Поэтому дискурс охватывает всю символическую деятельность политиков и граждан»6.

Современный дискурс-анализ переживает период бурного становления не только в качестве новой научной парадигмы, но и в качестве области дисциплинарных теорий и методов, характеризуемых, с одной стороны, в терминах своей идейной и теоретической разрозненности, а с другой стороны, в терминах эскалации дискурса как методологической основы интегрированных исследований. Основной задачей КДА является выявление при-

2 Чудинов А.П. Политическая лингвистика. М., 2012.

3 Кэ Ян. Исследования политической коммуникации в Китае // Политическая лингвистика. 2011. № 3 (37). С. 58—63.

4 Богуславская В.В. Моделирование текста: лингвосоциокультурная концепция. Анализ журналистских текстов. М., 2013.

5 Будаев Э.В., Чудинов А.П. Зарубежная политическая лингвистика. М.,

2008.

6 Савочкина А.А. К вопросу о методологии политического дискурс-анализа // Язык как структура и социальная практика: межвузовский сборник научных статей / Под ред. Т.П. Карпухиной. Хабаровск, 2012. Вып. 11. С. 74.

меров взаимного влияния языка и социального устройства, а также концептуализация языка как формы социальной практики. Его важным аспектом является критический взгляд на социальные явления, выраженные в политической установке. Критический анализ политического дискурса направлен на изучение способов, с помощью которых политическая власть осуществляет свое господство в обществе. Определение «критический» используется в подобных исследованиях для того, чтобы подчеркнуть обычно скрытые для неспециалистов связи между языком, властью и идеологией. Детальное изучение текстов помогает выявить имплицитные бессознательные установки коммуникантов и на этой основе показать результаты воздействия дискурса на восприятие информации»7. «Внимание специалистов по критическому дискурс-анализу особенно привлекают отрицательные образы "чужих" как представителей иных рас, этносов и культур. Под "чужими" подразумеваются как другие геополитические субъекты, так и международные отношения»8. Ведущими пред-ставитеями КДАявляются Мишель Пешо (Michel Pecheux), Норман Фэркло (Norman Fairclough), Рут Водак (Ruth Wodak), Лили Чоулиораки (Lilie Chouliaraki), Тьон А. ван Дейк (Teun A. Van Dijk) и др.

Представители КДА изначально рассматривают свои дискурс-теории как методологический инструментарий, предназначенный для критического разоблачения закодированных в дискурсивных практиках отношений социального доминирования и дискриминации.

При рассмотрении причин обращения исследователей к КДА такие видные его представители, как Норман Фэркло и Рут Во-дак, обращают внимание на ряд факторов, связанных с увеличением роли языка маркетинга и массовых коммуникаций в общественной жизни. Медиадискурс в руках политиков выступает мощным ресурсом, используемым для формирования общественного мнения, для завоевания поддержки населения. В то же время использование языка СМИ увеличивает риск публичной дискредитации. Важным условием достижения политического успеха является продуманность выбора языка общения с массовой аудиторией посредством СМИ. Увеличение роли языка в общественной жизни приводит к повышению уровня сознательного

7 Будаев Э.B., Чудинов Л.П. Цит. соч. C. 55—56.

8 Там же. C.57.

вмешательства в языковые практики с помощью особых технологий. Данный процесс Фэркло обозначил термином «техноло-гизация дискурса» 9.

Для описания предмета нашего исследования предполагается обращение к теории критического дискурс-анализа Нормана Ферклоу10. Сам Н. Ферклоу применяет критический дискурс-анализ при исследовании англоязычных политических текстов. Тем не менее, как отмечает Н. Фэрклоу, этот метод может быть применен и при работе с текстами на других языках. Конечно, при изменении языка (в данном случае — на китайский) реалии выбранного языка должны соответствовать критериям анализа. В отличие от Н. Ферклоу, для которого метод КДА — это прежде всего возможность выявить скрытые мотивы авторов исследуемого текста, для того, кто изучает китайский политический язык, на первый план выходит задача выявления различий, содержащихся в тексте культурно-семантических пластов11.

Используя метод КДА при выявлении традиционного китайского дискурса в современном политическом дискурсе КНР, У.И. Берзиня предлагает соблюдать последовательность операций: 1) установление критериев и проведение отбора репрезентативных политических текстов КНР; 2) выявление так называемых «моментов» или первичных знаков в границах дискурса, которые по определению имеют одно значение, однако нас будет интересовать именно их полисемантичность; 3) рассмотрение значений, которыми в оригинале данные «моменты» обладают в глазах прямого адресата текста, т.е. современного жителя КНР; 4) сравнение со значениями тех же «моментов» в переведенном тексте; 5) сравнительный анализ общего и отличного в политическом посыле «момента» китайского и переведенного текста.

Следуя за У И. Берзиня в части последовательности действий для анализа, выполняем первое условие — отбор текстов (для анализа политического дискурса СМИ КНР) по внешнеполитической тематике, созданных китайскими журналистами или поли-

9 Fairclough N, Mulderrig J., Wodak R. Critical Discourse Analisis // Discourse Studies: A Multidisciplinary Introduction. London: Thousand Oaks, 1996. Vol. 2. Discourse as Social Interaction. P. 259—260.

10 Fairclough N. Critical Discourse Analysis. L.: Longman, 1995.

11 Берзиня У.А. Традиционный китайский дискурс в современном политическом дискурсе КНР (постановка проблемы) // Синология.Ру: история и культура Китая [Сайт]. URL: http://www.synologia.ru/a/Традиционный_китайский_ дискурс_ (дата обращения 18.03.2014).

тическими лидерами и анализирующих события как содержащие возможные потенциальные угрозы для Китая.

Согласимся с тезисом автора концепции лингвосоциокуль-турного моделирования журналисткого текста В.В. Богуславской о том, что «социо» для прессы значительно важнее прочих характеристик. Сфера деятельности журналистики — сфера актуального. Ее задача — внесение в массовое сознание оценок на материале конкретных актуальных событий12. Понимание интерпретации текста позволяет журналистам заранее смоделировать текст, нацеленный на достижение прагматического эффекта и спрогнозировать поведение читательской аудитории. Анализ современного массмедийного политического дискурса позволяет выявить тенденции, а также различные лингвистические феномены, которые возникают в информационном пространстве. Журналистский текст рассчитан на быстрое и однократное восприятие, что определяет ряд требований к его языку. Добавим к этому тот фактор, что материальная форма китайского языка — иероглифическое письмо — выражает специфику содержания текста, конкретность мышления, символичность и эстетически-образные способы понимания, т.е. в иероглифическом тексте помимо явно выраженного через цепочку семантического компонентного анализа следует выявлять и трактовать подразумеваемое (имплицитное).

Обратимся к примерам. В первом случае речь пойдет об особенностях политического дискурса между РФ и КНР по поводу дальнейшего сотрудничества на примере анализа статьи

(«ЛЙВШ», 2013-11-14 «Создание Совета государственной безопасности является своевременным р е-шением». Текст в переводе на русский язык предложен следующим вариантом:

своевременным представляется учреждение Китаем Совета государственной безопасности. Вызовы эпохи стали важной причиной создания этого органа. С возвращением США в АТР, появлением территориальных споров вокруг архипелага Дяоюйдао, а также в зоне Южно-Китайского моря ситуация с безопасностью вокруг КНР стала напряженной. Вместе с тем опубликованные ранее сообщения о кибератаках США на Китай и их контроле

12 Богуславская В.В. Цит. соч. С. 39.

информации также свидетельствуют о важности сетевой и информационной безопасности. Кроме того, борьба с терроризмом и другие вопросы, касающиеся государственной безопасности страны, дали толчок созданию Совета государственной безопасности <...>.

Представленный абзац в переводном тексте не соответствует стилистическим нормам русского языка; правильнее было бы перевести: «С появлением США в АТР обострились территориа -льные конфликты вокруг архипелага Дяоюйдао, а также в зоне Южно-Китайского моря, и в целом ситуация с безопасностью во -круг КНР стала напряженной».

Разберем еще один примечательный случай. Обратимся к статье ФШЖШШШЪШ&'Ы («АЙВ®»,

2014-03-17) «Синяя книга: вероятность восстановления союзнических связей между КНР и РФ невелика».

Русский текст в издании выгладит следующим образом:

В ответ на давление США Китай и Россия будут углублять стратегическое взаимное доверие, однако вероятность восстановления союзнических связей невелика, говорится в Синей книге «Доклад о развитии АТР», опубликованной 26 декабря Институтом азиатско-тихоокеанской и мировой стратегии Академии общественных наук Китая.

Правильнее было бы перевести «как говорится в "Докладе о развитии АТР" в официальном сборнике документов КНР "Синяя книга" и Институтом глобальных и азиатско-тихоокеанских стратегических исследований Академии общественных наук Китая. Далее по предложенному тексту:

<...> Согласно Синей книге, несмотря на то что в последние годы Россия заметно опирается на Шанхайскую Организацию сотрудничества, пытается вместе с Китаем превратить ШОС в эффективный инструмент по балансированию сил США в Центральной Азии, РФ постоянно рассматривает Центральную Азию в качестве своей «сферы влияния», поэтому Москва придает огромное значение расширению экономического воздействия Китая в регионе. Поскольку России самостоятельно сложно удовлетворить потребности центрально-азиатских государств в повы-

шении уровня экономического и социального развития, в углублении регионального торгово-экономического взаимодействия КНР непременно станет ведущей силой. В связи с этим Россия постоянно придерживается пассивной позиции по вопросу усиления сотрудничества в торговой и экономической сферах. В будущем в случае расширения влияния в западных районах в целях стабилизации ситуации Китаю в обязательном порядке следует учитывать интересы и озабоченность Москвы. <...>

Сравнительный анализ общего и отличного в политическом смысле «момента» в китайском и переведенном текстах позволил выделить следующее: ШШ в значении пассивный; безынициативный, безразличный; пассивная позиция, безразличное отношение, выражения — однозначные для российского читателя, тем не менее несущие «большой заряд» информации для китайского читателя. Эта так называемая «пассивная позиция» в китайском традиционном дискурсе означает нечто, совершенно не очевидное европейцу или россиянину. Согласно китайской доктрине перемен — все изменения возможны только в связке трех сил: прямое противоборство двух сил исключается. В противостоянии китайны занимают именно пассивную позицию, выигрывая от активного столкновения двух противоборствующих сторон. Поэтому упомянутая в статье пассивная позиция со стороны России в решении вопросов — в понимании китайцев несет в себе опасность для Китая.

Анализ языкового материала показывает, что некоторая часть того, что говорят китайские журналисты, не будет слышна в России, потому что произносимые ими фразы, являясь чисто китайским явлением, не связаны ни с европейской культурной традицией, ни с российской. При переводе неизбежны замены на лексические единицы, более понятные в иной культуре. Для китайского политического дискурса характерна интердискурсив-ность. Под интердискурсивностью (Шег^ИъсигътХу) в КДА понимается внутренняя неоднородность текста, являющаяся результатом особой стилистики, жанра или дискурсивной практики13. Вероятность помех высока в той лингвистической реальности, где имеются расхождения на семантическом уровне. Носитель китайской языковой картины мира зачастую не знает и не может

13 БаШощк N. Ор. ей. С. 218.

понять, что именно он должен распознать в тексте, «перекодированном» носителем российской культуры, что обусловливает коммуникативные неудачи с вытекающими последствиями для обеих сторон.

Несмотря на то что интердискурсивность китайского текста не создает проблемы на внутриполитическом уровне, так как принимается и адресантами, и адресатами текста, она затрудняет адекватную межгосударственную коммуникацию, потому что семантические уровни «моментов», как правило, в переводе не объясняются и не сохраняются.

Рассмотрение в методологическом ключе КДА современных политических текстов КНР должно способствовать преодолению довольно серьезного разрыва, существующего между современным китайским политическим текстом и его русскоязычным вариантом перевода. Роль переводчика (китайский/русский) в этих условиях — медиатор-посредник, «компенсирующий невозможность подлинного пребывания в языке и культуре, если они не являются родными»14 с минимальными потерями для читателя.

Список литературы

Берзиня У.А. Традиционный китайский дискурс в современном политическом дискурсе КНР (постановка проблемы) // Синология.Ру: история и культура Китая [Сайт]. URL: http://www.synologia.ru/a/Тра-диционный_китайский_ди скур с_

Богуславская В.В. Моделирование текста: лингвосоциокультурная концепция. Анализ журналистских текстов. М., 2013.

Будаев Э.В. Сопоставительная политическая метафорология. Нижний Тагил, 2011.

Будаев Э.В., Чудинов А.П. Зарубежная политическая лингвистика. М., 2008.

Китайгородская М.В., Розанова В.В. Современная политическая коммуникация // Современный русский язык: социальная и функциональная дифференциация / Под ред. Л.П. Крысина. М., 2002.

Кэ Ян. Исследования политической коммуникации в Китае // Политическая лингвистика. 2011. № 3 (37).

Пашенцев Е.Н. Стратегическая коммуникация Китая в Латинской Америке и ее интерпретация в США // Государственное управление. Электронный вестн. 2013. № 36. URL: http://e-journal.spa.msu.ru/vestnik/ item/36_2013pashentsev.htm

14 Сорокин Ю.А. Переводоведение: статус переводчика и психогерменевтические процедуры. М., 2003. С. 57.

Савочкина А.А. К вопросу о методологии политического дискурс-анализа // Язык как структура и социальная практика: межвузовский сборник научных статей / Под ред. Т.П. Карпухиной. Хабаровск, 2012. Вып. 11.

Сорокин Ю.А. Переводоведение: статус переводчика и психогерменевтические процедуры. М., 2003.

Чудинов А.П. Политическая лингвистика. М., 2012.

Fairclough N. Critical Discourse Analysis. L., 1995.

Fairclough N, Mulderrig J., Wodak R. Critical Discourse Analisis // Discourse Studies: A Multidisciplinary Introduction. Discourse as Social Interaction. Vol. 2. L., 1996.

Hall C.J., Smith P.H., Wicaksono R. Mapping Applied Linguistics: A Guide for Students and Practitioners. L.; N.Y., 2011.

WodakR Disorders of Discourse. L., 1996.

Wodak R, Meyer M. Methods of Critical Discourse Analysis. L., 2001.

Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2015. № 3

Т.Т. Черкашина

ЯЗЫКОВЫЕ МАРКЕРЫ В ПРАКТИКЕ

КОММУНИКАТИВНОГО ЛИДЕРСТВА

КАК ЭЛЕМЕНТ ЭФФЕКТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ

Актуальность исследования современной языковой политики детерминирована социальным заказом — формированием коммуникативного лидерства. Образовательные цели подготовки управленческой элиты выдвигают на первое место профессионально значимые инструментальные компетенции, среди которых особое значение приобретает умение распознавать и использовать в речи специальные языковые маркеры в качестве лексико-стилистических средств разрушения монологической «образцовости» речи. Они позволяют говорящему исключить «безадресное авторство», устанавливать и поддерживать контакт и коммуникативное равновесие в диалоге. Лингвопрагматические ожидания в управленческом диалоге связаны с умением выступать в определенной речевой позиции: Автор, Слушатель, Эксперт.

Языковые маркеры понимаются как способ реализации фатической функции (говорящий стремиться обратить на себя внимание), как речевой прием построения когнитивных высказываний и поддержания контакта в практике коммуникативного лидерства.

Ключевые слова: моделирование, языковые маркеры, коммуникативное лидерство, диалог, диалогичность.

The urgent relevance of modern modeling of language policy is determined by the social need for forming communicative leadership. Educational goals of training the managerial elite emphasize professionally significant instrumental competences, specifically, the ability to recognize and use in speech specific language markers of leadership. Language markers as lexical and stylistic means of destructing monologue "tandard" speech , allowing the speaker to a) delete "unaddressed authorship", b) the inability to establish and maintain contact, c) maintain communicative balance in dialogue, etc. Lingua-pragmatic expectations in managerial dialogue are associated with the ability to act in a certain speech role: Author, Listener, Expert.

Черкашина Татьяна Тихоновна — доктор педагогических наук, зав. кафедрой русского языка и межкультурных коммуникаций в управлении института иностранных языков и лингвокоммуникаций в управлении Государственного университета управления; e-mail: [email protected]

Language markers are used as a way to implement phatic function (the speakers want to draw attention to themselves) and as a method of constructing cognitive speech utterances and maintain contact in the practice of communicative leadership.

Key words: modeling, language markers, leadership, dialogue, interlocutory.

Отечественная языковая практика, характеризующаяся экспансией диалогических видов коммуникации, переживая период системных изменений в поиске эффективной модели коммуникации, обращается к языковым средствам «разрушения» монологической образцовости речи. Выделим некоторые наиболее важные проблемы современного управленческого дискурса:

а) «внешние правила словесности» по Ю.В. Рождественскому, регламентирующие «право на речь», и модели организации речи;

б) осуждение нравственного релятивизма как отказ от единомыслия; в) реабилитация красноречия как искусства и ремесла словесного творчества; г) культура речи как показатель языковой грамотности; д) забвение лексико-стилистических средств маркирования диалогического стиля взаимодействия и др.

В.Г. Костомаров, анализируя реальную речевую практику, отметил существенные изменения в «языковом вкусе эпохи», особо подчеркнув, что «отвлеченные стилевые установки» задают тон не только в выборе говорящим языковых средств выражения, но и корреспондируют «приемы их конструирования»1. Л.Р. Дускаева, обращая внимание на «экспансию» разговорного стиля в публичной речи, говорит о коренной трансформации, ломке традиционной организации публичной речи, о стремлении языка к диалогизации2. Императив непрерывного контакта автора с аудиторией, который строится по законам диалога на равных, расширяет возможности установления доверительно-личностной модальности посредством отбора специальных «контактных» средств выражения, среди которых не последнее место занимают наряду с лексико-стилистическими конст-

1 Костомаров В.Г. Наш язык в действии. Очерки современной стилистики. М.,2005. С. 154.

2 Дускаева Л.Р. Языково-стилистические изменения современных СМИ // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М., 2005. С. 356.

рукциями экспрессивные морфолого-синтаксические модели, обладающие потенциями эмоционально-интеллектуального воздействия на весьма неоднородную по своему социальному статусу аудиторию. Информирование и воздействие в публичном поле управленческого дискурса происходит посредством смены языкового стандарта и экспрессии, что позволяет инициатору общения занять лидирующее коммуникативное положение и донести до адресата нужную информацию в доступной и привлекательной форме.

Коммуникативное лидерство — это интегративная характеристика личности, в качестве обязательного компонента которой выступает диалогическая компетентность. Коммуникативное лидерство определяется: 1) языковой компетенцией (высоким уровнем культуры речи); 2) речевой, илириторико-инструмен-тальной, интердискурсивной компетенцией, сформированными навыками использования в речи языковых маркеров диало-гичности; 3) коммуникативной, или поведенческой, компетенцией (уместность и запланированная результативность, умение создавать непротиворечивый текст, умение учитывать фактор адресата речи; умение прогнозировать развитие диалога; умение создавать и поддерживать благожелательную атмосферу, умение направлять диалог в соответствии с целями профессиональной деятельности, умение выбирать и эффективно использовать речевые стратегии и тактики управления речевым поведением партнера по общению, не нарушая коммуникативного равновесия, и др.).

Занять положение лидера в общении способен человек, умеющий выступать в роли носителя уверенной модели речевого поведения, знающий лингвориторические законы влияния на аудиторию, владеющий навыками аналитико-синтетической работы с информацией, умеющий ее анализировать, интерпретировать3. Одним из важных профессионально речевых навыков коммуникативного лидера является умение диалогизировать монолог с помощью специальных лингвистических и экстралингвистических приемов построения речи, поэтому главная дидактическая задача формирования коммуникативного лидера — научить студентов строить монологическое высказывание как

3Абель Д.Ф. Изменения, преобразования и лидерство: возможности для России // Российский журнал менеджмента. 2004. № 3. С. 130—132.

диалог с помощью специальных языковых маркеров, или языковых контактоустанавливающих средств.

Поворот современной лингвистики к принципам антропоцентризма, попытка рассмотреть языковые явления в триаде «язык—речь—человек» позволили исследователям проанализировать язык в действии, увидеть в текстах прежде всего человека говорящего и ответить на вопрос о стилистических, морфоло-го-синтаксических возможностях воздействующей силы слова, найти объяснение меры его возможного влияния на аудиторию, уточнить, какие уровни языковой системы зависят от «человеческого фактора». Анализ научной литературы показывает, что в настоящее время область исследований понятий диалог, лидерство наравне с понятиями субъектность и субъект является ведущей в пограничных науках, изучающих человека и его речевую профессиональную деятельность. Идея диалога как способа взаимодействия и познания своими корнями уходит в историю философской и педагогической мысли. Интерес к феномену диалога проявляли Сократ, M. Buber, G. Gadamer, A. Camus, H.P. Sartre, М. Heidegger. На гуманистическую направленность диалоговой стратегии указали Платон, Komensky, Песталоцци, Rousseau, A. Diesterveg, К.Д. Ушинский. Целостное учение о культуре диалога представлено в трудах С.С. Аверинцева, Г.С. Бати-щева, М.М. Бахтина, В.Ф. Беркова, В.С. Библера, П.С. Гуревича, Д.С. Лихачёва, Ю.М. Лотмана и др. Исследованием моделей диалога в образовании как способности принять другого занимались С.В. Белова, В.В. Горшкова, В.А. Петрова, А.В. Мурга и др. Педагогический аспект диалога как формы сотворчества преподавателей и студентов рассматривали Л.Л. Балакина, Г.М. Бирюкова, М.С. Каган, С.В. Нилова.

Начиная с работ Л.С. Выготского, М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Л.В. Щербы, Л.П.Якубинского4 идея диалога приобрела особую актуальность в педагогических, философских, культурологических, психологических, лингвистических исследованиях отечественных и зарубежных авторов, подтверждая тезис о том, что диалог играет важную роль в развитии субъектности

4 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Он же. От философии поступка к риторике поступка. М., 1996; Он же. Проблема речевых жанров. Соч. в 7 т. Т. 5. М., 1996; Он же. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965.

и становлении индивидуального «голоса», «позиции», раскрытии своего «Я», в осознании сопричастности к «Другому». Показательно в этом отношении заявление Л.П. Семененко: «Диалогические отношения служат условием рационального взаимодействия для большинства сфер коммуникативной и практической деятельности... Только в диалоге возможно полное взаимопонимание, и только диалог способен обеспечить пространство, достаточное для полной реализации коммуникативной инициативы участников»5.

Искусство управления — это искусство убедительной, непротиворечивой и эффективной речи: «Государство есть общение» (Платон); «Общество управляется законами, выработанными с помощью речи» (Аристотель), «Политика есть общение (И. Ильин)» и др.6 Умение решать профессиональные задачи с помощью речи относится к числу самых востребованных умений в современной демократической системе управления, а коммуникативное лидерство сегодня — это главный тест на соответствие мировым образовательным стандартам. Современное поколение студенческой молодежи с его клиповым сознанием не умеет говорить ясно, непротиворечиво, аргументированно, но мы можем и должны дать им шанс занять достойное место на современном высоко конкурентном рынке труда. Выигрывая у своих зарубежных сверстников в эрудиции, демонстрируя фундаментальность полученных за годы учебы знаний, наши выпускники проигрывают по критерию коммуникативной компетентности и адаптивности7. Возникает закономерный вопрос: чему учить студентов в первую очередь — монологу или диалогу? Отвечая на этот вопрос, считаем необходимым подчеркнуть, что центральным понятием в инновационной модели формирования коммуникативного лидерства является диалогичность, под которой мы понимаем проявление диалога в монологе. Невозможно не согласиться с М.М. Бахтиным, который утверждал, что «смысл любого речевого общения — ответ на вопрос».

5 Семененко Л.П. Аспекты лингвистической теории. М., 1996.

6 Данюшина Ю.В. Управленческая лингвокоммуникативистика — новая комплексная система развития коммуникативных компетенций будущих руководителей // Вестн. ун-та (Государственный университет управления). 2014. № 3. С. 197—200.

7Голубееа Т.И. Интенсификация учебного процесса в вузе //Вестн. ун-та. (Государственный университет управления). 2009. № 28. С. 15—19.

Проблема необходимости формирования профессиональной коммуникативной компетентности, диалогической грамотности хорошо осознается учеными и представлена целым рядом работ (Т.В. Анисимова, В.И. Аннушкин, Т.М. Балыхина, Л.А. Вербицкая, А.А. Волков, И.Б. Голуб, О.Я. Гойхман, Л.К. Граудина,

A.Д.Дейкина, Е.Н. Зарецкая, Н.А. Ипполитова, Т.А. Ладыженская, М.Р. Львов, С.А. Минеева, А.К. Михальская, А.А. Мурашов, М.И. Панов, И.А. Стернин, Ю.В. Рождественский, М.Ю. Федосюк,

B. Д. Черняк и др.).

Ограниченность собственно лингвистического подхода к процессу речевой подготовки студентов-экономистов, приверженность сугубо нормативному аспекту речеведческих дисциплин, которые, как правило, имеют статус ДПВ (дисциплин по выбору), лишает студентов возможности видеть в высказывании не просто монологический текст, но прежде всего воплощение речевого поступка. На этом основании мы считаем, что обучение диалогизированному монологу может быть только системным, целостным, оно не может ограничиться лингвистической плоскостью и непременно должно включать в себя рассмотрение аксиологических представлений коммуникантов, специфику норм и сценариев национально-культурного идеала речевого поведения8, который, с одной стороны, предписывает паритетный формат общения: идентификацию себя с Другим, принятие его позиции. А с другой стороны — традиционную оценку информации в зависимости от статуса говорящего: важно не то, что сказано, а кем. Научить студентов создавать авторский монологический текст, в котором имеет место ярко выраженная диалогичность, — значит, научить создавать монолог, характеризующийся большей информативностью, открытостью для паритетного обмена мнениями, поскольку диалогичность — это неотъемлемое свойство творческого мышления, которое имплицитно проявляется как в структурной организации текста, так и в его языковом оформлении. Обучая монологу, мы должны научить студентов его диалогизировать. Если выступая в речевой позиции Автор студент научится перевоплощаться в предполагаемого слушателя, предугадывая его мысли, чувства, настроения, научится

8 См.: Балашов А.П., Видрашко В.О. Оценка лидерских навыков и профессиональной компетентности руководителя организации // Вестн. Белгородского ун-та потребительской кооперации. 2009. № 3.

вести с ним диалог, спор, призывая к действию, убеждая словом, — значит, он научится создавать эффективный диалогизи-рованный монолог, обладающий высокими воздействующими потенциями.

Выделим основные языковые маркеры, обеспечивающие эффективную речевую деятельность Автора, Слушателя, Эксперта рамках так называемого классического коммуникационного треугольника «адресант—текст—адресат», диалогичность которого обеспечивается личностно значимой для каждого участника взаимодействия информацией. Проанализируем разноуровневые языковые средства, не исключая текстовые, объединенные в интердискурсе функционально-семантически, которые входят в систему лексико-стилистических, морфологических, синтаксических маркеров, разрушающих «образцовость» монолога: ссылка на авторитеты, или цитация; риторический вопрос и риторическое восклицание; косвенная речь; вопросно-ответные модели, имитирующие диалог с реальным или потенциальным оппонентом; внутренний диалог как попытка саморефлексии сказанного/услышанного; обращение; вставные конструкции; парцелляция и проч., которые мы обнаружили в программной речи Президента РФ В.В.Путина перед депутатами ГД 18.03.2014 г.: «Я не люблю обращаться к цитатам, но все-таки не могу удержаться: еще одна выдержка из еще одного официального документа, — на этот раз это Письменный меморандум США от 17 апреля 2009 года, представленный в этот самый Международный Суд в связи со слушаниями по Косово. Опять процитирую: "Декларации о независимости могут, и часто так и происходит (парцелляция), нарушать внутреннее законодательство. Однако это не означает, что происходит нарушение международного права". Конец цитаты. Сами написали, раструбили (просторечие) на весь мир, нагнули всех (сленг), а теперь возмущаются. Чему? (вопросно-ответный комплекс). Ведь действия крымчан четко вписываются в эту, собственно говоря, (вставная конст -рукция) инструкцию. Почему-то то, что можно албанцам в Косово (а мы (солидаризация, единение со слушателями) относимся к ним с уважением), запрещается русским, украинцам и крымским татарам?»

Информационно-интерпретационная стратегия развития мысли проявляет себя в выборе говорящим тактики комментирования, отказе от навязчивого дидактизма и назидательности,

принятых в доперестроечных публичных выступлениях «по бумажке», в апелляциях к слушателю, которые оформляются с помощью таких специальных языковых маркеров, как языковые средства имитации диалога: «Сегодня я хочу обратиться и к народу Соединенных Штатов Америки, к людям, которые со времен основания этого государства, принятия Декларации независимости гордятся тем, что свобода для них превыше всего. Разве стремление жителей Крыма к свободному выбору своей судьбы не является такой же ценностью? Поймите нас». Языковые средства совместности («Я разделяю ваши опасения...» и др.); введение мнения оппонента («Да, я понимаю, что меня тут легко "срезать"...»); языковые формулы для выражения личной позиции («Считаю необходимым заметить...» и др.); синтаксические модели, помогающие драматизировать содержание речи: «Чтобы понять, почему был сделан именно такой выбор, достаточно знать историю Крыма, знать, что значила и значит Россия для Крыма и Крым для России. В Крыму буквально все пронизано нашей общей историей и гордостью»; парцелляция как способ выделения главной информации, актуализирующей речевое намерение автора: «Я хочу поблагодарить всех за этот патриотический настрой. Всех без исключения» и др.

Предлагаем таблицу, в которой на основе наблюдений студентов в процессе самостоятельной работы систематизированы основные языковые маркеры эффективного управления вниманием аудитории (таблица).

Лексико-грамматические модели диалогичности

Грамматика контактности Примеры

1. Цитация как ссылка на авторитетное мнение используется в качестве одного из образных средств номинации проблемы «Нелишне напомнить слова, сказанные великим реформатором: "Вам, господа, нужны великие потрясения; нам — нужна великая Россия!"» (из речи П.А. Столыпина 12/24 мая 1907 г. в Государственной Думе)

2. Ссылки как привлечение внимания слушателя к точным, подтвержденным сведениям. Это могут быть предложения обратить внимание на статистические данные, на схемы, графики, таблицы Обратите внимание..., Рассмотрите..., Сопоставьте..., Сравните... и т.п.

Грамматика контактности Примеры

3. Вводные слова и словосочетания — наиболее употребительные контак-тоустанавливающие средства в силу многообразия выражаемых ими модальных значений Как нам представляется..., По мнению независимых экспертов..., По информации отдела маркетинга..., Как считают специалисты Департамента науки, промышленной политики и предпринимательства..., По оценке Министерства промышленности и торговли РФ..., По прогнозу аналитиков Центрального банка России..., Таким образом, выводы вице-президента по стратегическому развитию Газпрома...

4. Вставные конструкции, обозначающие средства авторизации Я считаю, думаю, полагаю, обещаю, ручаюсь, уверен и др.

5. Языковые средства адресации и побуждения Как вы понимаете, как вы убедились, как видите, запомните, возразите, отметьте и др.

6. Языковые средства совместности Мы хорошо знаем...; Помним...; Мы с вами...; Посмотрим...; Решим...; Скажем прямо...; Будем реалистами...; Найдем возможность...; Обсудим... и др.

7. Средства имитации диалога: а) обращения, вопросно-ответные единства как предположения о возможных вопросах; б) собственно риторические вопросы как формулировка проблемы, на которую автор вопроса сам же и отвечает, и проч. а) «Разве можно говорить о ней? Она — как живая тайна» (И.А. Ильин «О России»; б) «Ведь тут, господа, предлагают разрушение существующей государственности, предлагают нам среди других сильных и крепких народов превратить Россию в развалины — для того, чтобы на этих развалинах строить новое, неведомое нам отечество. Я исхожу из того положения, Я думаю, Я поэтому обойду все те оскорбления и обвинения, которые раздавались здесь против правительства, Яне буду останавливаться, Мне могут возразить... » (из речи П.А. Столыпина)

8. Сложноподчиненные предложения с придаточными, условия как грамматический способ выразить гипотетичность проблемы, условия ее реализации «Но раз признан принцип отчуждаемости, то кто же поверит тому, что, если понадобится со временем... Вообще, если признавать принцип обязательного количественного отчуждения... Ведь если теперь, в 1907году...» (из речи П.А. Столыпина). «Ибо, если дисциплина без свободы мертва и унизительна, то свобода без дисциплины есть соблазн и разрушение» (И.А. Ильин «О России»)

Грамматика контактности Примеры

9. Местоименно-глагольные формы 1 л. ед. и мн. числа как приглашение к сомышлению, к поиску ответа на вопросы Не только предлагаю..., но и настаиваю сопоставить... Мы сумеем найти возможность... Мы сможем найти выход из создавшейся ситуации

10. Противительные союзы как способ выразить авторское несогласие с целью привлечения внимания аудитории к данной постановке проблемы «Однако статистика такова, что... » Однако ситуация на рынке ценных бумаг имеет тенденцию к их диверсификации

11. Восклицательные предложения призваны выразить эмоциональную оценку авторского видения проблемы и привлечь внимание слушателей, побудить к речемыслительным действиям, к активной позиции: «О, эти цветущие луга и бескрайние степи! О, эти облачные цепи и гряды, и грозы, и громы, и сверкания! О, эти темные рощи, эти дремучие боры, эти океаны лесов!» «Иэто будущее да будет органически и целостно связано с ее сокровенным духовным богатством!» (И.А. Ильин «О России»)

12. Модальные частицы, акцентирующие внимание слушателей на важной информации «И пусть не говорят, что "русская культура началась всего лишь век тому назад", что русский народ малограмотен...», «Пусть не удастся нам всегда и безошибочно отличить главное от неглавного и священное от несвященного; пусть низы нашего народа блуждают в предчувствующих суевериях, а верхи гоняются сослепу за пустыми и злыми химерами», «Но разве на одном чувстве можно строить характер народа?» (И.А. Ильин «О России»)

13. а) Указательные местоимения и наречия как способ выделения важной информации, прямого указания на нее; б) Оценочная лексика как отражение авторской позиции по отношению к чему-либо а) Вот она — эта склонность русского народа взращивать те общественные формы, которые покоятся на братстве... (И.А. Ильин «О России»); б) «И еще один дар дала нам наша Россия: это наш дивный, могучий, наш поющий язык» (И.А. Ильин «О России»)

14. Вопросительная модель с частицами не... ли + вспомогательный глагол (хотеть, мочь, желать и др.). Иногда в сочетании с личным местоимением 2 л. мн.ч. ВЫ, подчеркивающим уважительное отношение к собеседнику Не хотите ли (ВЫ) познакомиться с бизнес-планом подробнее? Не могли бы Вы рассмотреть заявку на кредит в течение суток? Не могли бы Вы перечислить указанную в счете-фактуре сумму на наш счет в соответствии с договором?

Окончание таблицы

Грамматика контактности Примеры

15. Усиление побудительного значения в инфинитивном вопросительном предложении с теми же частицами + модальная частица а + Д.п. личного местоимения 2 л. ед.ч. или мн.ч. А не приступить ли нам к детальному обсуждению данного вопроса? А не стоит ли нам еще раз обсудить выгоду приобретения техники в лизинг?

16. Инфинитивные предложения с вопросительными словами почему, отчего + отрицательная частица не + Д.п. адресата Тогда почему нам не попытаться взглянуть на проблему под другим углом зрения? Отчего бы нам заимообразно не произвести зачет финансовых обязательств?

17. Вопросительные предложения с местоимением что, какой, который + усилительная частица же Что же вы задерживаете отправку груза? Какое же ваше предложение следует принять за основу?

18. Инфинитивные вопросительные предложения с местоименным фразеологизмом а что если А что если еще раз попробовать обсудить проект бюджета? А что если ваши прогнозы по поводу финансового оздоровления бюджета данного проекта не оправдаются?

Можно с уверенностью сказать, что знакомство студентов с грамматическими возможностями языковых маркеров «контактности» расширяет их лингвистический кругозор и формирует навык неконфликтного взаимодействия9.

Среди экстралингвистических приемов диалогизации, которыми предстоит овладеть студентам-экономистам, особо выделим наиболее активно используемую в управленческой практике имитацию диалога и предугадывание возможной реакции собеседника. Введение в текст двух и более потенциальных авторов, среди которых есть и сторонники, и противники обсуждаемых идей, придает ему динамичность и драматичность. Отношения с аудиторией при таком подходе строятся как разговор Автора и Эксперта, каждому из которых предоставляется право выбора

9 Черкашина Т.Т., Аббасова А.А. Внедрение игровых технологий обучения как инновационный поиск актуализации профессиональной диалогической компетентности студентов-экономистов // Вест. Российского ун-та дружбы народов. Сер. Русский и иностранные языки и методика их преподавания. 2014. № 4. С. 177.

точки зрения. Аудитории при этом отводится роль «очевидцев», «свидетелей» рождения истины10.

В связи с этим нами выделены основные критерии, определяющие сформированность риторических компетенций коммуникативного лидера, а значит, умения владеть профессионально значимой для будущего управленца компетенцией — быть инициатором общения, т.е. выступать с позиции Автор в диалоге, что означает сформированность следующих умений и навыков: 1) владение эмоционально-волевой потребностью влиять на других с помощью слова (потребность в общении и самореализации в нем: хочу, умею, должен и не могу не влиять); 2) знание правил построения текстов разнообразных речевых жанров (умение создавать влиятельный текст с учетом ситуации общения и адресата речи); 3) владение языковыми средствами установления и поддержания контакта (диалогизация монолога: «Говори не ему, а с ним» (Сократ); 4) готовность отвечать за планируемое воздействие (рефлексия степени воздействия как способ личностной ответственности).

Диалог — это совместный труд по созданию нового знания как минимум двух индивидуумов, нельзя назвать речью текст, созданный по абстрактному поводу для несуществующей аудитории. Осваивая диалогический стиль взаимодействия, студенты должны научиться выступать в позиции Слушатель. Среди основных критериев сформированности навыков, входящих в понятие коммуникативной компетенции студентов на этапе аудирования (слушание), выделим базовые: 1) максимально полно понимать содержание и коммуникативное намерение говорящего, в том числе подтекст; 2) семантизировать языковые контак-тоустанавливающие средства; 3) определять границы знаемого/ незнаемого; 4) критически осмысливать главную и второстепенную информацию; 5) ориентироваться и реализовывать коммуникативные задачи в соответствии со статусом адресата: поддерживать диалог, подхватывать и развивать мысль собеседника, запрашивать и уточнять фактуальную и событийную информацию; 6) понимать и оценивать речевое поведение говорящего, его статус.

10 Тартынских В.В. Использование игровых технологий в процессе обучения русскому языку и культуре речи студентов-управленцев // Русская словесность. 2013. №5. С. 73—76.

Умение слушать в большей степени относится к поведенческой компетенции, которая наряду с языковой, речевой, коммуникативной входит в структуру профессиональной диалогической компетентности.

Таким образом, можно сказать, что для организации диалога важно не только грамотно, без ошибок строить свою речь в соответствии с языковыми нормами и риторическими правилами, но и важно также показать себя умелым слушателем, способным взвешенно оценить ситуацию и показать себя человеком, отвечающим следующим характеристикам: коммуникабельность, толерантность, обаяние, харизматичность11. Эти качества аудитории яляются необходимым условием эффективной коммуникации.

Наименее разработанной, но весьма востребованной в диалоговой системе высшего профессионального образования является методика развития рефлексивных навыков и формирования умений выступать с позиции Эксперт. Рефлексия, по мнению ученых (Л.С. Выготский, В.С. Библер, А.А. Бодалёв, Л.И. Божо-вич, В.В. Давыдов, А.Н.Леонтьев, С.А. Минеева, В.В. Слободчи-ков, Г.А. Цукерман, Г.Б. Щедровицкий и др.), как специфическая человеческая потребность позволяет студенту осмыслить собственную учебную деятельность и ее продукт — текст.

Организуемую преподавателем деятельность по поводу размышлений студента о степени сказанного/не сказанного планируемого им речевого воздействия на адресата речи, выявление степени продуктивности диалога С.Ю. Степанов называет реф-лексопрактикой. Проанализировав исследования ученых по развитию способности направлять «мысль на мысль», мы выделили алгоритм рефлексивных шагов: 1) восстановить в памяти то, что требует критического осмысления; 2) проанализировать успешность/неуспешность замысла и степень его воплощения; 3) выявить личные достижения, недостатки, несоответствия и попытаться найти их причину; 4) понять природу успеха и подумать, как можно его сохранить и преумножить; 5) вычленить то, что нуждается в изменении, совершенствовании, и придумать, как это можно лучше сделать.

11 Антропологические матрицы XX века. Л.С. Выготский — П.А. Флоренский. Несостоявшийся диалог. Приглашение к диалогу / Сост. А.А. Андрюшко-ва, О.И. Глазунова, Ю.В. Громыко, А.И. Олексеенко. М., 2007. С. 664.

Уровень владения нормами современного литературного языка оптимальный (базовый)

Готовы занимать активную позицию Автора Ориентируются на предполагаемую реакцию аудитории Владеют ЗУН создания текста целесообразного речевого жанра Готовы выступать в речевой позиции Эксперт

Активно используют языковые и неязыковые средства диалогизации Занимают активно-ответную позицию Слушатель

Уровень сформированности диалогической компетентности, количество студентов (%)

Сказанное позволяет заключить, что главным инструментом реализации лидерства является влиятельный текст. Влиятельным текст становится при условии со-авторства адресанта и адресата речи. Мы отметили,что «безадресное авторство» — самая распространенная ошибка в межличностном дискурсе. В диалоге действуют как минимум три субъекта: автор, слушатель и эксперт («высший нададресат», по Ю.М. Лотману), причем эксперт — это не специально назначенное третье лицо, это автор и слушатель в своей рефлексивной попытке оценить эффективность созданного ими текста. Можно сказать, что диалогичность становится приоритетной формой организации языкового материала и речевого воплощения намерений автора в его стремлении пригласить слушателя в соавторы. Рефлексия по поводу эффективности сказанного находит выражение в экспертизе валидности выбранных языковых маркеров с учетом запросов и интеллектуальных возможностей аудитории, а также речевых намерений и ожиданий автора. С сожалением отметим, что значительная часть студен-

тов слабо подготовлена к диалоговому стилю взаимодействия и демонстрирует низкий уровень диалогической компетентности12 (рисунок).

Между тем доминантные квалификационные характеристики коммуникативного лидера релевантны следующим компетентност-ным критериям: а) речь лидера максимально персонифицирована, поскольку она имплицитно выражает личность говорящего; б) адресна, т.к. она всегда ориентирована на конкретную аудиторию; в) авторитетна в силу своей иерархической значимости; г) рефлексивна, т.е. связана с оценкой и самооценкой13.

Главным образовательным результатом обучения речеведче-ским дисциплинам в экономическом вузе является сформированная ЯЛ коммуникативного лидера, основным критерием педагогической диагностики которой является шкала «эффективно/ неэффективно»14. Решающим критерием, определяющим высокую степень коммуникативной компетентности обучающихся, является, на наш взгляд, умелое использование в речи языковых маркеров диалога.

Список литературы

АбельД.Ф. Изменения, преобразования и лидерство: возможности для России // Российский журнал менеджмента. 2004. № 3.

Абульханова-Славская К.А. Деятельность и психология личности. М., 1980.

Антропологические матрицы XX века. Л.С. Выготский — П.А. Флоренский. Несостоявшийся диалог. Приглашение к диалогу / Сост. А.А. Андрюшкова, О.И. Глазунова, Ю.В. Громыко, А.И. Олексеенко. М., 2007.

Арутюнова Н.Д. Жанры общения // Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. М., 1992.

Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. М., 2002.

Балашов А.П., Видрашко В.О. Оценка лидерских навыков и профессиональной компетентности руководителя организации // Вестн. Белгородского ун-та потребительской кооперации. 2009. № 3.

12 Путиловская Т.С. Тестирование как фактор формирования коммуникативной компетенции // Вестн. ун-та. Гос. ун-т управления. 2012. № 6(21). С. 35—39.

13 См.: Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. М., 2002.

14См.: Черкашина Т.Т., Аббасова А.А. Указ. соч.

Балыхина Т.М., Лысякова М.В., Рыбаков М.А. Учимся общению: учебный курс русского языка и культуры речи для учащихся высших учебных заведений России. М., 2004.

Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

Бахтин М.М. От философии поступка к риторике поступка. М., 1996.

Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Собр. соч.: В 7 т. Т. 5. М., 1996.

Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1965.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

Бахтин М.М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 5. М., 1997.

Голубева Т.И. Интенсификация учебного процесса в вузе // Вестн. ун-та. (Государственный университет управления). 2009. № 28.

Данюшина Ю.В. Управленческая лингвокоммуникативистика -новая комплексная система развития коммуникативных компетенций будущих руководителей // Вестн. Гос. ун-та управления. 2014. № 3.

Дускаева Л.Р. Языково-стилистические изменения современных СМИ // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М., 2005.

Костомаров В.Г. Наш язык в действии. Очерки современной стилистики. М., 2005.

Путиловская Т.С. Тестирование как фактор формирования коммуникативной компетенции // Вестн. Гос. ун-та управления. № 6 (21). М., 2012.

Российский журнал менеджмента. 2004. № 3.

Семененко Л.П. Аспекты лингвистической теории. М., 1996.

Тартынских В.В. Использование игровых технологий в процессе обучения русскому языку и культуре речи студентов-управленцев // Русская словесность. 2013. № 5.

Черкашина Т. Т., Аббасова А.А. Внедрение игровых технологий обучения как инновационный поиск актуализации профессиональной диалогической компетентности студентов-экономистов // Вестн. Российского ун-та дружбы народов. Сер. Русский и иностранные языки и методика их преподавания. 2014. № 4.

ПРАВИЛА ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ СТАТЕЙ

Журнал «Вестник Московского университета. Серия 21. Управление (государство и общество)» публикует статьи по теории, методологии и практике управления, результаты прикладных исследований российского и мирового опыта управления; учебно-методические материалы для преподавателей и студентов, изучающих управленческие дисциплины, библиографические обзоры и рецензии; информацию о круглых столах и конференциях.

Страницы журнала открыты для дискуссионных материалов, поэтому его содержание не обязательно отражает точку зрения учредителей и редакционной коллегии. Авторы несут ответственность за подбор и достоверность приведенных фактов, цитат, экономико-статистических данных, имен собственных, географических названий и иных сведений, а также за использование данных, не предназначенных для открытой печати.

Журнал «Вестник Московского университета. Серия 21. Управление (государство и общество)» выходит один раз в три месяца.

При перепечатке ссылка на журнал обязательна.

Требования к формату текста статей:

» текстовой редактор Мюхгеой Word (версия 6.0, 7.0, 95, 97, 2000 и т.д.);

» шрифт Times New Roтan или Times New Roman Cyrillic 12 кегль;

» полуторный междустрочный интервал;

» поля: 2,54 х 3,17 см;

» объем рукописи: 10—15 страниц.

Требования к форме предоставления статей:

— текст присылается на электронный адрес редколлегии;

— схемы, рисунки, алгоритмы и иной иллюстративный материал необходимо сохранить отдельными файлами.

Статья должна содержать следующие обязательные элементы:

а) аннотацию (3—5 предложений) и ключевые слова (3—6 слов/словосочетаний) на русском и английском языках;

б) сведения обо всех авторах — фамилия, имя, отчество (полностью), ученая степень, ученое звание, полное название научного или учебного учреждения и его структурного подразделения, контактный телефон и адрес электронной почты автора;

в) пристатейные библиографические списки (ссылки на цитируемые произведения должны быть оформлены в тексте в виде подстрочных примечаний, а список процитированных произведений должен быть вынесен в конец статьи в виде Списка литературы)

К статье необходимо приложить рецензию специалиста в данной области исследования с указанием ученой степени, звания и координат рецензента. Помните, что набор текстов в других редакторах или программах, несооблюдение требований к шрифту, его размеру, междустрочному интервалу могут существенным образом усложнить процесс публикации Ваших статей.

Материалы сдаются в редколлегию по адресу: 119991, Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-НК, факультет государственного управления, ауд. А 701, тел.: 8-495-939-53-32, e-mail: [email protected].

Выплата гонорара за публикации не предусматривается. Плата за публикацию рукописей не взимается.

Рукописи не возвращаются. Рецензии не высылаются. Редакция в переписку с авторами не вступает. Во всех случаях полиграфического брака просьба обращаться в типографию.

УЧРЕДИТЕЛЬ:

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:

В.А. НИКОНОВ — доктор исторических наук, декан факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова, главный редактор

Ю.Ю. ПЕТРУНИН — доктор философских наук, профессор факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова, зам. главного редактора А.Р. ЛАГНО — кандидат исторических наук, ответственный секретарь А.Г. БАРАБАШЕВ — доктор философских наук, профессор, декан факультета государственного и муниципального управления ГУ—ВШЭ; О.С. ВИХАНСКИЙ — доктор экономических наук, декан Высшей школы бизнеса МГУ имени М.В. Ломоносова; Т.В. ЗАЙЦЕВА — кандидат психологических наук, доктор экономических наук, доцент факультета государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова; А.Т. ЗУБ — доктор философских наук, профессор факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; И.Б. КОТЛОБОВСКИЙ — кандидат экономических наук, проректор МГУ имени М.В. Ломоносова; М.В. КУДИНА — доктор экономических наук, ученый секретарь Ученого совета факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; И.В. ЛЕКСИН — кандидат юридических наук, кандидат экономических наук, доцент факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; А.Я. ЛИВ-ШИН — доктор исторических наук, профессор факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; В.Л. МАКАРОВ — академик РАН, директор ВШГА МГУ имени М.В. Ломоносова; О.В. МИХАЙЛОВА — кандидат политических наук, доцент факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; В.П. ПУГАЧЁВ — доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой управления персоналом факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; В.М. ПУРЛИК — кандидат экономических наук, доцент факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; Л.И. СЕМЕННИКОВА — доктор исторических наук, профессор факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; А.В. СИДОРОВ — доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой политической истории факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; А.И. СОЛОВЬЁВ — доктор политических наук, профессор, зав. кафедрой политического анализа факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; А.В. СУРИН — доктор экономических наук, профессор, зав. кафедрой теории и технологии управления факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; А.Ю. ШУТОВ — доктор исторических наук, профессор, декан факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова

Редактор Л.Б. Логунова

Технический редактор Н.И. Матюшина Корректор А.Я. Марьясис

Адрес редакции:

119992, Москва, Ленинские горы,

факультет государственного управления, комн. А-701.

Тел.: 8(495) 939-53-32..

Журнал зарегистрирован в Министерстве Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций. Свидетельство о регистрации № 1551 от 14 апреля 2003 г.

Подписано в печать 03.06.2015. Формат 60 х 90 ^16. Гарнитура NewtonC. Бумага офс. № 1. Усл. печ. л. 8,0. Уч.-изд. л. 6,9. Тираж экз. Изд. № 10381. Заказ № .

Издательство Московского университета.

125009, Москва, ул. Б. Никитская, 5. Тел.: 8 (495) 697-31-28.

Типография МГУ.

119991, ГСП-1, Москва, Ленинские горы, д. 1, стр. 15.

Отпечатано: Публичное акционерное общество «Т8 Издательские технологии». 109316, Москва, Волгоградский проспект, дом 42, корпус 5.

ИНДЕКС 82611 (каталог "Роспечать") ИНДЕКС 40720 (каталог "Пресса России")

ИЗДАТЕЛЬСТВО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

ю о к

о £

о &

=5

м

X -

а-

Рч

т щ

о и

О

г^ ^ со

А О1^