CC BY
11
3. Stefanit i Ihnilat [Stefanit i Ihnilat]. In: Pamyatniki literatury Drevney Rusi [Monuments of the literature of Ancient Russia]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura, 1984, 665 p., pp. 153-221.
4. Kalila i Dimna [Kalila and Dimna]. Moscow, Publishing house of Eastern literature, 1957, 284 p.
5. Bertel's VE. Nizami [Nizami]. Moscow, Molodaya Gvardiya, 1947, 304 p.
6. Krachkovskiy I.Yu. Nad arabskimi rukopisyami: Listki vospominaniy o knigakh i lyudyakh [Over Arabic manuscripts: Sheets of memoirs about books and people]. St.-Petersburg, Timofey Markov publishing house, 2016, 317 p.
7. Nizami Gyandzhevi. Khosrov i Shirin [Khosrov and Shirin]. In: Sobranie sochineniy [Collected works].
In 3 vol. vol. 1. Baku, Azerneshr, 1991, 862 p., pp. 349-734.
8. Povest' o razume chelovecheskom [The story of the human mind]. In: Trudy Otdela drevnerusskoy literatury [Proc. of the Department of ancient literature]. In 62 vol. Vol. 6. Moscow, Leningrad, USSR Academy of Science, 1948, 415 p., pp. 324-327.
9. Nizami Gyandzhevi. Sokrovishchnitsa tayn [Treasury of secrets]. In: Sobranie sochineniy [Collected works]. In 3 vol. vol. 1. Baku, Azerneshr, 1991, 862 p., pp.185-348.
16 декабря 2019 г.
УДК 8ПЛ61Л'367625'373.6Ш612-П2
СЕМАНТИЧЕСКИЙ КЛАСС «САМОЗАЩИТА»: ПРИСТАВОЧНЫЕ И КОНФИКСАЛЬНЫЕ ДЕРИВАТЫ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ ДО-НАЦИОНАЛЬНОГО ПЕРИОДА (приставка от--, конфикс от-...-ся)
Л.В. Табаченко
Д.М. Середа,
DOI 10.18522/2072-0181-2019-100-4-88-92
Предлагаемая статья посвящена вопросам формирования и развития семантического класса от-приставочных (глаголов с префиксальным формантом от-) и конфиксальных глаголов «Самозащита» в русском языке донационально-го периода (XI-XVII вв.). Проблемам глагольного приставочного словообразования, в частности истории приставки от-, посвящен ряд трудов как отечественных [1-3], так и зарубежных лингвистов [4].
Актуальность представленного исследования определяется необходимостью осмысления тенденций развития семантики глагольных приставок, в частности префикса от-, а также важностью диахронических данных для анализа денотативной семантики приставочного глагола.
Цель статьи - исследовать историю формирования семантического класса «Самозащита»
Середа Дмитрий Михайлович - преподаватель кафедры филологии и общегуманитарных дисциплин Донской духовной семинарии, 344033, г. Ростов-на-Дону, ул. Всесоюзная, 196, e-mail: dmitr.sereda2010@yandex.ru, т. +7(863) 269-42-52;
Табаченко Людмила Владимировна - доктор филологических наук, профессор кафедры общего и сравнительного языкознания Южного федерального университета, Институт филологии, журналистики и межкультурной коммуникации, 344010, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 150, e-mail: lyudmila-tabachenko@yandex.ru, т. +7(8634)680890 доб. 11590.
глаголов с префиксом от-, что определяет следующие задачи: изучить словообразовательные механизмы появления глаголов этого класса, а также хронологию и специфику их функционирования на основе анализа денотативной семантики (по материалам памятников письменности из «Словаря русского языка XI-XVII вв.» [5]).
Как отмечают исследователи, многие приставки имеют наречное происхождение и первоначально они выполняли в основном функции пространственных конкретизаторов. Впоследствии «при формировании новых словообразовательных типов (СТ) в недрах результативного происходила глубинная перестройка ситуаций, называемых этими СТ, формирование новых когнитивных структур, ориентированных на аспекты протекания действия (модифи-кационные СТ) и на актуализацию анимальных, психологических, ментальных и социальных
Dmitry Sereda - Don Theological Seminary, 196 Vse-soyuznaya Street, Rostov-on-Don, 344033, e-mail: dmitr. sereda2010@yandex.ru, tel. +7(863)2694252;
Lyudmila Tabachenko - Southern Federal University, 150 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344010, e-mail: lyudmila-tabachenko@yandex.ru, tel. +7(8634)680890.
планов в качестве источника результативности и объектности, что приводило к формированию новой ситуации в качестве основной (мутационные СТ)» [6, с. 20].
По данным «Русской грамматики», среди словообразовательных типов с префиксом от- и постфиксом -ся выделяется тип глаголов «со значением 'избавиться, уклониться от кого-чего-н. с помощью действия, названного мотивирующим глаголом': отшутиться (пошутив, уклониться от серьёзного ответа), отмолчаться, отписаться (все - разг.)» [7, с. 393]. Этот словообразовательный тип, на наш взгляд, можно разделить на два более узких семантических класса -«Уклонение» и «Самозащита». Это перекликается с мыслью М. А. Кронгауза, который, предлагая словарное описание глагольной приставки от-, среди прочих выделяет подзначение 'защита во взаимодействии', к которому относятся лексемы с конфиксом от-...-ся, разделяемые на глаголы активного (отбиться, отвертеться, отговориться) и пассивного взаимодействия (отмолчаться, отсидеться) [2, с. 103]. Мы считаем, что эти глаголы можно разделить по другому семантическому признаку: субъект, подвергаясь опасности, стремится от неё избавиться, действуя скрытно при уклонении (отговаривати(ся), отгуливати) и явно - при самозащите (отби-тися, отмахиватися). Значение префикса от- в обоих семантических классах возникло на стыке значений 'отделение действия от себя' и 'ответное действие, действие-реакция' [8, с. 76]. Идея самозащиты появляется в результативе глаголов, основа которых выражает значение борьбы (например, бити(ся), бранити(ся)), в контекстах, содержащих обстоятельственный модус «сопротивление угрозе». В свою очередь, префикс от-привносит семантику отделительности агенса от угрозы с помощью действия, обозначаемого глагольной основой.
Одним из направлений исторического глагольного словообразования является развитие конфиксации на основе префиксации, поэтому в диахроническом аспекте конфиксальные глаголы можно считать входящими в более широкую группу приставочных. До конца старорусского периода фиксируются «единичные случаи употребления отглагольных конфиксальных производных: основная масса примеров относится к русскому языку национального периода» [9].
Рассмотрим состав семантического класса «Самозащита» в русском языке донационального периода (Х1-ХУП вв.), опираясь на данные [5]. Он включал 11 глаголов (в скобках даны вари-
анты лексем, далее - только основной вариант). Из них пять мотивированы основами со значением физического действия (удара, стрельбы, борьбы и погружения в воду): отбиватися / от-битися 'отбиваться, защищаться', отбранитися 'оборониться, защититься', отмахиватися / от-махатися 'отбиваться от нападения, размахивая чем-л.', отстрЪлятися / отстрЪливатися 'отстреливаться', оттопитися 'отделаться от преследователей, погрузившись в воду и плывя по течению'. Две лексемы мотивированы позиционными основами: отсидкти(ся) (отсЪдЪтися) 'выдержать осаду, отсидеться в укреплённом месте; спрятаться, затаиться где-л.; пережидая опасность' и отстаиватися (отстоиватися) / отстоятися 'защититься, отстоять себя'. Два глагола речевого сообщения: отмолитися 'мольбами просьбами спастись, избавиться от чего-л.', отцеловатися 'освободиться от обвинения, присягой (целованием креста), заверив истинность своих показаний'. Два глагола мотивированы основами со значением преграждения: отсЪчися (отсЬщися) 'защититься, окружив себя осеком' и отшанцоватися 'защититься, укрепиться, построив окопы'.
Глагол отбитися (первая фиксация в этом значении в Синодальном списке XIII в. Новгородской I летописи) исторически мог образоваться путем прибавления префикса к лексеме битися - 'сражаться, воевать' или в результате конфиксации глагола бити - 'биться, сражаться'. Приставочный глагол отбити 'отбить, отбросить (противника)' появился позднее, он зафиксирован только в памятниках письменности XVI в.
Глагол отбранитися, встречающийся в памятниках XVI в., образован постфиксальным способом от глагола отбранити - 'оборонить, отстоять', который является приставочным дериватом лексемы бранити - 'сражаться'.
Глагол отмахиватися - более поздний, фиксируется в памятниках письменности с конца XVII в., образован конфиксальным способом от глагола махати.
Лексема отстрЪлятися / отстрЪливатися также позднего происхождения, впервые фиксируется в конце XVII в. Глаголы стр^ляти 'стрелять в кого-, что-л.' и стр^лятися 'стрелять друг в друга' отмечаются уже в самых ранних памятниках древнерусской письменности [10, с. 159]. В исторической перспективе можно говорить либо о приставочной деривации от стр^лятися, либо о конфиксальной от стр^ляти.
Что касается истории глагола оттопити-ся, то первоначально в древнерусском языке был глагол топити в значении 'погружать в воду, заставляя тонуть' [11], от которого образовался дериват топитися ('тонуть' и 'лишать себя жизни, бросаясь в воду'). Впоследствии, уже в XVII в., появляется глагол оттопитися, который можно рассматривать и как результат префиксации (отделение от угрозы посредством погружения в воду), и как результат конфиксации, поскольку к этому времени уже можно говорить о формировании конфикса от-...-ся со значением самозащиты^
Позиционные глаголы отстоятися и отскд^тися с этой семантикой, появляющиеся в XVI в., образованы конфиксальным способом от мотивирующих основ с тем же значением, ср.: стояти - 'защищать, заступаться' [10, с. 112]; сЬд'Ьти - 'находиться в осаде, защищать город (крепость)' [12]. С начала XVII в. отмечается и беспостфиксный дериват отсидЪти в результативном значении 'находясь в крепости, выдержать осаду'.
Глагол отцеловатися, появившийся в конце XV в., скорее всего, был образован конфиксальным способом от целовати 'целовать крест, подтверждая истинность своих слов' [13, с. 60], так как беспостфиксный глагол отцеловати -'давая присягу (целуя крест), отсудить что-л.' фиксируется почти на век позже.
Глагол отмолитися (первая фиксация 1639 г.) исторически мог быть образован как приставочным способом от молитися - 'просить усердно, с покорностью' [14], так и постфик-сальным от отмолити - 'спасти своей просьбою, молитвою' [15, с. 276].
Глагол отскчися (отсЬщися), отмечаемый с середины XVI в., вероятнее всего, является вариантом глагола оскчися 'огородиться засекой' [15, с. 88], построить военное укрепление в лесу, устроенное из срубленных и наваленных одно на другое деревьев. Такая фонетическая трансформация глагола была возможной из-за того, что к этому времени в русском языке за формирующимся конфиксом от-.-ся уже закрепляется значение 'самозащита'. Глагол отшанцоватися (конец XVII в.) также образован конфиксальным способом от шанцовать 'делать закопы, закопаться'.
Используя методику анализа денотативной семантики глаголов (комплекса ситуаций, образующего ситуатемы), разработанную Н.Б. Лебедевой [16], и применив ее на синхрон-но-диахронном уровне, выделим подклассы се-
мантического класса «Самозащита», базируясь на специфике способов защиты агенса от нападения каузатора:
1. Подкласс «физическая самозащита» имеет денотативную структуру, где агенс оказывает физическое сопротивление нападающему на него каузатору, действуя в условиях обстоятельственного модуса «сопротивление угрозе», заданного самим типом ситуатемы. Сюда относятся лексемы отбитися, отбранитися, отмахиватися, отстрЪливатися и оттопитися. Выскажем предположение, что именно в отбитися как глаголе-образце этого семантического класса начинает формироваться идея самозащиты, ср.: (1216):а Ярунъ бяше затворилъ-ся въ градт въ 100, и отбися ихъ. Новг. I лет., 201 [15, с. 184].
Глагол отбранитися является эквивалентом греческого инфинитива настоящего времени медиа-пассивного залога ацшаа9а1 от глагола ацшю - 'отражать, отгонять, давать отпор'; в медиальном значении - 'отплачивать, воздавать'): ...нъ мертвець одушевленъ лежаше, на-ходяща убо тыя зря, отбранити же ся не могы (ацшаа9а1). (Маргарит) ВМЧ, Сент. 14-24, 1037. XVI в. ~ XV в. [15, с. 185].
Отдельный случай представляет глагол оттопитися, где агенс, спрятавшись в воде, убегает от преследующего его каузатора: А они... отъ т^хъ литовскихъ людей оттопились водою и прибежали въ Стародубъ. АМГ I, 514. 1633 г. [13, с. 50].
2. Подкласс «защититься, переждав нападение врага в укрытии» составляют глаголы отсидЪти(ся), отстоятися.
Для данного подкласса актуальна темпоральная категория «продолжительность угрозы со стороны каузатора». Агенс, защищаясь от ка-узатора, обороняется в укрепленном месте или прячется, пережидая опасность.
Отдельный случай представляют ситуа-темы глаголов отсЪчися и отшанцоватися, в основе которых содержится указание на строительство укрытия: осЪкъ (осекъ) - 'военное укрепление в лесу, устроенное из срубленных и наваленных одно на другое деревьев, засека' и шанцы - 'полевые укрепления различного вида'.
3. Подкласс «самозащита с помощью мольбы или убеждения» представляет ситуа-темы, в которых агенс, пытаясь защититься от обвинения или нападок со стороны каузатора, просит о пощаде (отмолитися) или же предоставляет доказательства своей невиновности (отцеловатися), ср.: И тот Постник Хомяков з
детми своими хот^л меня Лучку из лука постре-лити и рогатиною поколот<ь>, и я от то\> напрасные смерти у него отмолился и поб\,г. Колл. Зинченко, N 44. 1639 г. [15, с. 276]; А которой чюжоземецъ на чюжоземцт чего взыщетъ, ино того воля, на комъ ищутъ: хочетъ, отцелуется, что въ томъ невиноватъ, или у креста положитъ чего на немъ ищутъ... Суд. Ив. III, 27. 1497 г. [13, с. 60].
Таким образом, семантический класс «Самозащита» зарождается в древнерусский период на базе глагола-образца, имеющего основу со значением нанесения удара и - в общем значении - борьбы (отбитися). Конфиксальные глаголы со значением самозащиты исторически могли образовываться или префиксацией (от-битися от битися), или постфиксацией (отбра-нитися от отбранити), или сразу конфиксацией (отцеловатися от целовати). Кристаллизация конфикса от-...-ся со значением 'самозащита' наблюдается уже в единичных дериватах древнерусского языка, хотя его полное оформление следует отнести к концу старорусского периода. Анализ денотативной семантики исследуемых глаголов, впервые примененный на диахроническом уровне, позволяет определить специфику этого семантического класса: агенс, защищаясь от угрозы со стороны каузатора, оказывает ему сопротивление, обороняясь от него, доказывая свою невиновность или пережидая в защищён-ном (неизвестном каузатору) месте до тех пор, пока угроза не прекратится. Модальность сопротивления угрозе задана самим типом ситуатемы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Джемакулова Э. М., Сигалов П. С. История русских финитивных глаголов // Труды по русской и славянской филологии. XXV. Тарту, 1975. (Учен. зап. / Тарт. гос. ун-т. Серия лингвистич. Вып. 375). С. 41-59.
2. Кронгауз М.А. Приставки и глаголы в русском языке: семантическая грамматика. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 288 с.
3. Дмитриева О.И. Динамическая модель русской внутриглагольной префиксации. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2005. 224 с.
4. Schooneveld C.H. van. Semantic transmutations: Prolegomena to a calculus of meaning. Vol. 1. The cardinall semantic structure of prepositions, cases, and paratactic conjunetions in contemporary standard Russian. Bloomington, 1978. 251 p.
5. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 1-30. М.: Наука, 1975-2015.
6. Табаченко Л.В. Приставочные позиционные глаголы в истории русского языка // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2010. № 1. С. 7-31.
7. Русская грамматика / Под ред. Н.Ю. Шведова. В 2 т. Т. 1. М: Наука, 1980. 789 с.
8. Середа Д.М. Семантический класс «Уклонение» ода-приставочных глаголов в русском языке XI-XVII вв. // Известия ЮФУ Филологические науки. 2018. № 3. С. 75-85.
9. Бубекова Л.Б. Конфиксальные глаголы и их синонимические отношения в русском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 2004. 18 с.
10. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 28. М.: Наука, 2008. 303 с.
11. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 30. М.: Наука, 2015. 320 с.
12. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 24. М.: Наука, 2000. 254 с.
13. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 14. М.: Наука, 1988. 311 с.
14. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 9. М.: Наука, 1982. 357 с. С. 246.
15. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 13. М.: Наука, 1987. 316 с.
16. Лебедева Н.Б. Полиситуативный анализ глагольной семантики. 2-е изд., испр. и доп. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. 192 с.
REFERENCES
1. Dzhemakulova E.M., Sigalov P.S. Istoriya russkikh finitivnykh glagolov [History of Russian verbs fini-tive]. In: Trudy po russkoy i slavyanskoy filologii [Works on Russian and Slavic Philology. XXV]. Tartu, 1975, pp. 41-59.
2. Krongauz M.A. Pristavki i glagoly v russkomyazyke: semanticheskaya grammatika [Prefixes and verbs in Russian: semantic grammar]. Shkola «Yazyki russkoy kul'tury», 1998, 288 p.
3. Dmitrieva O.I. Dinamicheskaya model' russkoy vnutriglagol'noy prefiksatsii [The dynamic model of Russian intra verb prefixation]. Saratov, Saratov State Univ. Press, 2005, 224 p.
4. Schooneveld C.H. van. Semantic transmutations: Prolegomena to a calculus of meaning. Vol. 1.The cardinall semantic structure of prepositions, cases, and paratactic conjunetions in contemporary standard Russian. Bloomington, 1978, 251 p.
5. Slovar' russkogo yazyka [Russian dictionary 11th-17th c.] Vol. 1-30. Moscow, Nauka, 1975-2015.
6. Tabachenko L.V. Vestnik MGU. Ser. 9. Filologiya, 2010, no. 1, pp. 7-31.
7. Russkaya grammatika [Russian grammar]. Ed. by N.Yu. Shvedova. In 2 vol. Vol. I. Moscow, Nauka, 1980, 789 p.
8. Sereda D.M. Izvestiya YuFU. Filologicheskie nauki, 2018, no. 3, pp. 75-85.
9. Bubekova L.B. Konfiksal'nye glagoly i ikh sinon-imicheskie otnosheniya v russkom yazyke [Confixal
verbs and their synonymous relations in Russian. A thesis submitted for the degree of Candidate of Philology]. Kazan, 2004, 18 p.
10. Slovar ' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 28. Moscow, Nauka, 2008, 303 p.
11. Slovar ' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 30. Moscow, Nauka, 2015, 320 p.
12. Slovar ' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 24. Moscow, Nauka, 2000, 254 p.
13. Slovar ' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 14. Moscow, Nauka, 1988, 311 p.
14. Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 9. Moscow, Nauka, 1982, 357 p.
15. Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 13. Moscow, Nauka, 1982, 316 p.
16. Lebedeva N.B. Polisituativnyy analiz glagol'noy se-mantiki [Politicality analysis of verbal semantics]. Moscow, Book House «LIBROKOM», 2010, 192 p.
21 октября 2019 г.
УДК 811.161.1.37
ИСТОРИЯ НАЗВАНИЙ ОЛЬХИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Е.В. Сердюкова
DOI 10.18522/2072-0181-2019-100-4-92-97
История лексики в целом, как и история отдельных слов, всегда остаются актуальными объектами исследования лингвистов. Именно лексика «раскрывает особенности видения и "прочтения" мира тем или иным народом и является своеобразным ориентиром в его освоении» [1, с. 6]. В слове отражаются особенности восприятия окружающей действительности, хранится и передается исторический опыт, генетическая память народа. Информация, которая хранится в слове, не всегда лежит на поверхности, так как его этимология часто бывает затемненной, ее можно восстановить, по мнению О.Н. Трубачева [2], лишь путем реконструкции. Но, как отмечает Т.И. Вендина, «чаще всего она все-таки эксплицирована в слове, хотя и прочитывается только при системном подходе к материалу» [1, с. 7]. Среди работ, в которых исследуются отдельные фрагменты лексической системы, следует особо выделить те, в которых с разных сторон описываются названия растений. Многие из них были посвящены изучению диалектных названий трав, цветов, ягод (В.А. Меркулова [3], Н.И. Коновалова [4]); общей характеристике названий растений (фитонимов) в современном русском
Сердюкова Елена Вячеславовна - старший преподаватель кафедры общего и сравнительного языкознания Южного федерального университета, 344006, г Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 150, e-mail: serdyukova1952@mail. ru, тел. +7(863)2184000 доб.11598.
языке посвящена диссертация Ю.А. Каминской [5]; названия трав в истории русского языка анализировались в работе Н.В. Шеиной [6]; Е.М. Маркова [7] рассматривала праславянские названия растений в русском языке; в словообразовательном аспекте наименования растений анализировались в диссертациях Т.А. Бобровой [8], В.П. Никишаевой [9]; интерес вызывает сакральная, мифологическая символика фитонимов в работе М. Малохи [10]. Однако исследований, посвященных названиям дикорастущих деревьев и кустарников, в истории русского языка нет, поэтому эта тема и была выбрана для исследования. Цель работы -показать историю названий ольхи в русском языке, поскольку на этом примере можно увидеть формирование и развитие фрагмента лексической системы русского языка во всем его многообразии, включая диалекты.
Ольха (лат. Alnus) широко распространена от Кавказа и Закавказья до северных областей Европы и Центральной Азии. Для названия этого дерева в русском языке и говорах используются слова с праславянским корнем *elbxa и *olbxa: ольха, олешина, ольшина, олехъ, ольшнякъ, елоха, елха, елшина, лешина, лешинникъ, лешинина, вилха, вильхаи др. Редко употребляются
Elena Serdyukova - Southern Federal University, 150 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: serdyukova1952@mail.ru, tel. +7(863)2184000+11598.
