CC BY
127
МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ
УДК 811.162.3
О. С. Сергиенко
Семантические преобразования пословиц на материале чешского
и русского языков
В настоящей статье рассматривается явление семантической трансформации пословиц в языке художественной литературы и публицистики на материале современного чешского и русского языков. Автор статьи выделяет различные виды семантических трансформаций и иллюстрирует их примерами из современной прессы и произведений художественной литературы.
The article is dedicated to semantic transformations of proverbs in Russian and Czech fiction and mass media. The author of the article describes several ways to reach semantic changes in proverbs and illustrates these methods by numerous examples from the modern press and works of literature.
Ключевые слова: славянская паремиология, чешский язык, русский язык, семантические трансформации пословиц.
Key words: Slavic paremiology, Czech language, Russian language, semantic transformations of proverbs.
В современной лингвистике проблеме трансформации пословиц посвящено много исследований. Одной из первых работ в этой области стала диссертация Т.А. Наймушиной «Пословицы и поговорки в художественном тексте» (1984 г.). В 1990-е годы появился ряд работ В.Т. Бондаренко, посвященных варьированию устойчивых выражений, в том числе пословиц. В настоящее время этой проблематикой занимаются такие исследователи, как Х. Вальтер и В.М. Мокиенко, В.И. Беликов, Е.К. Николаева, Е.И. Селиверстова, Н.Н. Федорова, Ю.В. Бутько, Е.Е. Жигарина и многие другие.
Большинство исследователей выделяют следующие виды трансформаций: структурные, структурно-семантические и
семантические [10, с. 27; 2, с. 172]. Тот факт, что контекст может оказывать влияние на семантику пословицы, не нарушая при этом ее структуру, позволяет наряду со структурно-семантическими трансформациями выделять и семантические трансформации, которые в лингвистической литературе обозначаются разными терминами: каламбурное обыгрывание, синтез двух значений,
разложение, модификация, актуализация внутренней формы пословицы, двойная актуализация, двуплановость.
Приемы семантического преобразования основаны, прежде всего, на изменении содержания без изменения традиционного лексического состава и структуры пословицы. Необходимо подчеркнуть, что семантические преобразования могут реализоваться только в контексте, поскольку пословица реализует свое значение только в связи с другими словами контекста. Специально созданный автором контекст не только помогает читателю восстановить пословичный образ, но и усиливает вместе с тем стершуюся метафоричность и эмоциональность.
Таким образом, специфика соотношения пословица - контекст заключается в том, что паремия сама по себе представляет собой, во-первых, особый самостоятельный контекст со своей внутренней формой, а также прямым и переносным значением, и, во-вторых, пословица сама является частью контекста.
Семантические преобразования всегда связаны с актуализацией внутренней формы пословицы, частичной или полной буквализацией, каламбурным обыгрыванием прямого и переносного значений пословицы, что реализуется за счет развёртывания семантики пословицы, смыслового выделения компонентов пословицы, антонимизации и изменения коммуникативного типа высказывания.
Внутреннюю форму пословицы, вслед за Е.В. Ивановой и В.А. Ермаковой, мы определяем как буквальное значение пословицы, непосредственно выводимое из значений составляющих ее компонентов и связей между ними в их соотношении со значением пословицы.
В процессе функционирования пословиц в языке их внутренняя форма стирается, отступает на задний план, уступая место переносному значению. Пословица воспринимается говорящими как целостный знак, и мало кто задумывается о значении ее компонентов и отношениях между ними. Это особенно характерно для частотных общеизвестных пословиц. Однако не стоит забывать о том, что внутренняя форма пословицы важна для осмысления ее значения, ее глубинного смысла. Именно тот факт, что она обладает внутренней формой, и делает возможной трансформацию семантики пословицы, позволяет авторам «реставрировать» в той или иной степени стершийся образ и приспосабливать обобщенный метафорический смысл того или иного выражения к конкретным условиям контекста [3].
Чаще всего используется приём развёртывания семантики пословицы, за счёт чего и происходит либо актуализация буквального значения паремии, либо придание ей нового смысла в соответствии с задачами контекста, причем семантика паремии может развертываться как в последующем, так и в предшествующем контексте. Например: «... I па festivalu р!а1Г ргау1^о Мо pozdë еИоШ, эат эоЬё skodí, пеЬо? místenka ро^е festivalovych pravidel рогЬ^а svë platnosti pët тти р^ oficialním zahаjení ргот^ат»
(kultura.idnes.cz/obsah 10.07.2001) [шрифтовые выделения и подчеркивания везде наши. - О.С.]. В данном контексте актуализируется буквальный смысл пословицы в соответствии с задачами контекста: если не придёшь на просмотр фильма раньше, чем за 5 минут до начала, потеряешь место.
«Kdyz kocour není doma, mysi mají pré, tak ho posli pryc a udelej si s kámoskami porádnou dámskou jízdu!» (Spy, 12/2003). Здесь налицо прямое соотнесение слов-компонентов пословицы и слов последующего контекста (kocour - on, mysi - kámosky, mít pré - udélat si porádnou dámskou jízdu), за счёт чего и достигается развёртывание семантики паремии и актуализация слов-компонентов.
«Ano, my víme. Cvicení je to poslední, do ceho by se vám po deseti hodinách práce chtélo. Ale jak ríká klasik: nemusí prset, jen kdyz kape. Stací trikrát tvdné dvacet minut domácího cvicení, a vase postava se zméní k nepoznání» (Elle, 6/2001). Здесь пословица «Nemusí prset, jen kdyz kape» со значением «капля камень точит» конкретизируется для описываемой ситуации: «достаточно лишь три раза в неделю делать упражнения, и фигуру будет не узнать!»
«А вы, Зюкин, молодцом, - сказал несколько осипший от криков Эндлунг. - Я всегда про таких, как вы, говорил, что в тихом омуте черти водятся. И по красоткам ходок, и лихой товарищ, и не плакса» (Б. Акунин. Коронация). Как правило, данная пословица несет в себе отрицательную коннотацию. На это указывают и словари, и слова-компоненты (болото, черти). Но в нашем примере благодаря дальнейшему текстовому пояснению пословица приобретает значение похвалы.
В некоторых случаях семантика пословицы раскрывается в предшествующем контексте, и паремия как бы подытоживает описываемую ситуацию.
«- Jana mohla bvt odváznéjsí, ale beruska Partysová to dohnala za
ni...
- Moc velkv a moc malv vvstrih. Ale protiklady se pritahují...
- Tak ci tak, je to sexy» (Spy, 4/2003). Подпись под фотографией двух актрис. Обсуждаются их наряды (у одной вырез у платья очень глубокий, а у другой, наоборот, очень высокий воротник); пословица о том, что противоположности притягиваются, в данном контексте переносится на противоположные вкусы двух модниц.
«Евсеев выскочил из «стенки», пытаясь одновременно контролировать мяч [в результате гол. - О.С.]. Вот так: за двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь» (фрагмент из комментария Виктора Гусева к трансляции футбольного матча между сборными Болгарии и России 31 марта 2004 г.). В данном случае пословица подтверждает, что «если возьмешься сразу за несколько дел, то не добьешься результата ни в одном из них»: футболист хотел одновременно и контролировать мяч, и заслонять ворота от пенальти. Итог - мяч попал в ворота, пробив «стенку» четко в том месте, где футболист должен был находиться.
Счет «0:0». Первый тайм. Прямой эфир. Комментатор: «Так ... Гор осторожничает ... передает свой мяч Рамосу ... Правильно: ожегшись на молоке, дуешь на воду» (РТР, 17.06.2002, матч Бразилия -Бельгия). Здесь один футболист, уже один раз потерпевший неудачу, пытаясь забить гол, решил проявить осторожность и передать пас своему напарнику. В этом примере, как и в предыдущем, за счет предшествующего контекста конкретизируется значение пословиц, что делает возможным и адекватным их употребление в данной ситуации.
Итак, за счет действия данного приема прямое значение паремии, представляющее собой образную основу, не только актуализируется, но выступает на первый план за счет раскрывающего контекста.
Другой часто используемый приём семантической трансформации
- смысловое выделение компонентов пословицы. В результате применения приёма происходит выдвижение на первый план буквального смысла как отдельных слов-компонентов паремии, так и всей пословицы целиком. Непременным условием для его осуществления является контекст, т.е. один или несколько компонентов пословицы могут встречаться в последующем или предыдущем контексте в своем прямом значении. Также семантика пословицы может переосмысливаться за счёт соотнесения её слов-компонентов со словами в предыдущем или последующем контексте, за счёт чего формируется новый образ. Часто контекст поддерживает как буквальное, так и переносное значение слов, входящих в пословицу. Согласно В.Н. Вакурову, подобные трансформации ближе всего соответствуют тому, что принято называть «каламбурным обыгрыванием» [9, с. 142]. Приведём несколько примеров. Так, в одной шуточной статье рассказывается о ресторане, где посетителям предоставляется возможность самим «выловить рыбку из пруда» для своего обеда, однако на стол им подают совсем другую рыбу - ту, которая уже несколько дней пролежала в холодильнике: «Nevím, kdo to vymyslel, ze ryba a host tretí den., atd. a príbuzny jiz druhy den, ale vím, ze u ryby bychom se méli drzet jednoho dne» (www.cestoni-ruch.cz 27.09.2002). В данном случае обыгрыванию подвергается отдельные компоненты пословицы (ryba и tretí den), что придаёт фразе шутливую окраску. Таким образом, происходит переосмысление паремии на
основе сложившейся ситуации: её справедливость подвергается сомнению. В данном примере актуализация сопровождается также редукцией пословицы, т.е. выпадением её последнего компонента, ведь в словарях эта пословица приводится в двух вариантах: «Ryba a host tretí den smrdí» и «Ryba a host tretí den dost».
«... Tonoucí se stébla chytá, v mém prípadé tím stéblem mêla bvt tyc. Pripadalo mi, ze bude prece jen jistéjsí se néceho drzet, az budu vrávorat na téch deseticentimetrovvch podpatcích, v botách o císlo vétsích (pùjCenvch od Lenky). Zdalipak by mi vvron pri domácím striptyzu uznali v práci jako pracovní úraz?» (Elle, 6/2001). В данном случае обыгрыванию подвергается словосочетание «chytát se stébla», что придаёт фразе шутливую окраску, тем более что статья -юмористическая, ведь речь в ней идёт о домашнем стриптизе. Стилистическим актуализатором (термин Кунина) здесь выступает последующий контекст, где встречается слово «stéblem». Происходит переосмысление паремии на основе сложившейся ситуации: в качестве «stébla» выступает «tyc», а «tonoucí» - это сама героиня, подвергающаяся опасности свалиться с высоких каблуков, выполняя различные па.
В чешском языке также часто обыгрывается пословица «Darovánemu koni na zuby se nedívej/nekoukej». В следующем примере центральный образ пословицы «kùn» употребляется в своем прямом значении - речь идет о подарке для известной чешской певицы от редакции журнала в виде статуэтки лошади: «Clánek: Narozeniny Lucie Bílé. Darovánemu koni na zuby nekoukej - подзаголовок. Pro koné má Lucie slabost, a tak jí nase redakce jednoho vénovala» (S tebou mé baví zivot, 12/2006). Данный прием является одним из излюбленных и в российской прессе. Пословицы, чей смысл обыгрывается и конкретизируется в тексте статьи, часто используются в качестве заголовка, как в следующем примере: «Цыплят по осени считают. Российский сетевой игорный бизнес развивается весьма активно. Таким образом, может получитсья неожиданный результат: россияне имеют шанс развернуть на себя финансовый поток, который после этого наполнится былым содержанием. И произойти это может уже осенью» (Деньги, 2/2003). С содержанием данной статьи «цыплята» не имеют ничего общего, однако за счёт того, что в контексте встречается слово «осень», название становится обоснованным, хотя актуализируется и не основной образ пословицы. Несмотря на это, «считать цыплят» из пословицы ассоциируется уже с фразой «считать деньги», хотя в статье она и не встречается, но благодаря упоминанию об осени ясно, что именно об этом идёт речь.
Реже прием смыслового выделения компонентов используется и в художественной литературе: «На всякого мудреца довольно
простоты. Но моя простота в данном случае совершенно непростительная. Ну конечно!» (Б. Акунин. Коронация).
В других случаях в контексте отчетливо выделяются слова и словосочетания, связанные с компонентами пословицы антонимичными отношениями, которые активно участвуют в актуализации прямого значения компонента пословицы и оживлении или переосмыслении внутренней формы всего высказывания. Вот пример из рекламы кресла-качалки: «Sladké lenosení: Bez práce sice nejsou koláce, ale cas od casu si zalenosit má cosi do sebe! Houpejte se! Dokonalvm symbolem lenosení je houpací kreslo...» (Vlasta, 2/2002). На данном примере можно проследить использование приёма на основе антонимии (práce - lenosení). Рекламируется кресло-качалка. Создаётся образ этого предмета как символа безделья. Очень эффектно выглядит пословица в самом начале рекламы. Здесь не последнюю роль играют и союзы, с помощью которых создаётся противопоставление. Обыгрывается буквальное значение первого компонента паремии за счёт репродуцирования его антонима в последующем и предшествующем контексте.
«Вообще-то, тише едешь - дальше будешь. Но это правило срабатывает не для всех пунктов назначения. В реанимацию, например, проще всего попасть, если едешь быстро. Хотя, если в тебя въедут сзади, будет уже всё равно, едешь ты или стоишь. Шея всё равно пострадает от удара о подголовник.» (Мужское здоровье, 1/2003). Как и большинство статей в этом журнале - это текст юмористический, а потому актуализация здесь применяется не случайно. Употребление пословицы в подобных текстах создаёт благодатную почву для всевозможных шуточных комментариев и переосмыслений. В данном случае за счет противопоставления первой части пословицы «тише едешь» с антонимом «едешь быстро», встречающемся в последующем контексте, происходит буквализация значения паремии. Таким способом автор статьи в шуточной форме демонстрирует, что не всюду можно попасть быстрее, если следовать народной мудрости.
В следующем примере мы можем наблюдать переосмысление внутренней формы пословицы, которое также строится за счет антонимии пословицы и мысли, содержащейся в последующем контексте: «В общем-то, о вкусах не спорят. Разве что в армии, где старшие по чину абсолютно уверены, что от правильно застеленной кровати рядового должна бодро отскакивать брошенная на нее монета» (Мужское здоровье, 1/2003). В данном случае изменение коннотативного содержания достигается посредством установления новых семантических ассоциаций при введении в раскрывающий контекст авторского комментария.
Достаточно яркой иллюстрацией каламбурного обыгрывания внутренней формы пословицы и ее прямого значения является отрывок из «Сатурнина» Зденека Йиротки. Доктор Влах в своей
знаменитой речи о чешских пословицах оспаривает справедливость некоторых из них и призывает не пытаться применить их в жизни: «Opiné zmatené je prísloví, ze kdo za pecí sedá, jiného tam hledá. Predstavte si, prosím, seiskou jizbu, trámovy strop a pec. Za pecí nékdo sedá a hledá tam nékoho jiného. Protoze prostor za pecí je malv a prítomnost nékoho jiného dala by se jedinvm pohledem zjistit, ze jakékoliv hiedání je zceia zbytecné a svédcí o pomatenosti ducha» (Z. Jirotka. Saturnin). Чешская пословица «кто за печью сидит, там другого глядит», имеющая значение «свой свояка видит издалека», в данном контексте доводится до абсурда за счет обыгрывания ее внутренней формы.
«Také prísloví kdo do tebe kamenem, ty do nëho chlebem není radno v praktickém zivoté uplatñovat. Uz v bibli máme príklad kdy obr Goliás do jistého pana Davida uz ani chlebem nemohl, protoze byl na místé mrtev. Je to zásada ceny tak pochybné, ze je stroze odmítána i malvmi hochy, jejichz bitky kamením jsou podlozeny naukami zcela jinvmi» (Z. Jirotka. Saturnin). Здесь автор размышляет о справедливости известной библейской мудрости о том, что нужно поделиться хлебом с тем, кто бросит в тебя камень. Также герой не согласен с пословицей «как аукнется, так и откликнется»: «Jednou jsem zkousel ozvénu a volal jsem do lesa. Náhodou tam byl hajnv, mél zlost, ze plasím zvér, a to, co na mne zahulákal ani nechci opakovat. Rozhodné je blbost, ze jak se do lesa volá, tak se z lesa ozÿvà. Já jsem volal docela slusné» (Z. Jirotka. Saturnin). А пословицу «не туши чужое добро» по его мнению нужно вообще запретить, поскольку она полностью перечеркивает все выдающиеся достижения пожарных: «Na prostem odmítání prísloví co të nepálí, nehas, je zalozena myslenka dobrovolného hasicstva. Protoze nelze zavrhnout pocínání hasicù, je nutno zavrhnout citované prísloví» (Z. Jirotka. Saturnin).
Некоторые исследователи также относят к семантическим трансформациям и изменение коммуникативного типа высказывания [9, с. 30; 2, с. 174]. В.Т. Бондаренко, напротив, относит данный тип варьирования к грамматическому варьированию и называет его синтаксическим варьированием по цели высказывания [1, с. 28]. В наших примерах, приведенных ниже, не обнаружилось каких-либо преобразований с точки зрения традиционного формального синтаксиса, а изменился лишь коммуникативный тип высказывания, его коммуникативная направленность, которая является категорией функционально-семантической, поэтому вслед за Н.Н. Федоровой мы относим такие трансформы к семантическому типу.
Чаще всего происходит переход повествовательного по типу высказывания предложения в вопросительное, что не сопровождается
даже изменением порядка следования компонентов и лишь иногда вводятся в состав высказывания вопросительные частицы и слова. Вот несколько примеров: «Vsude dobre, doma nejlépe? Uz víte, kam vyrazíte v lété na dovolenou? Brno...» (http://cestovani.idnes.cz/) -рекламное сообщение; «Heather Locklearová. S touto dívkou, populární star populárního TV seriálu Melrouse Place, není zrejmé néco v porádku. Nemá na sobé sice nic, co by rusilo, presto... Postoj je mozná prílis bojovny, hríva prílis lví... Ale v konci je püsobivá. Konec dobry, vsechno dobré?» (Story, 31.07.2001) - комментарий под фотографией актрисы в вызывающем наряде. В данном примере изменение коммуникативного типа высказывания сопровождает полную или частичную буквализацию.
В каждом из указанных примеров значение пословицы ставится под сомнение и либо опровергается, либо подтверждается в контексте.
Таким образом, можно говорить о том, что внутренняя форма пословицы - это один из элементов содержания. В этом смысле семантические преобразования отражают какую-то существенную сторону изображаемого, при этом создавая внутренние противоречия и неожиданные связи. Семантическое преобразование пословицы -это не просто словесная игра. Обладая повышенной информативностью, этот прием может быть действенным средством выразительности в руках автора.
Список литературы
1. Бондаренко В.Т. Варьирование устойчивых фраз в русской речи: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - М., 1995.
2. Бутько Ю.В. Лингвокультурологическая характеристика межтекстовых связей в условиях демократизации языковых процессов: дис. ... канд. филол. наук. - Ярославль, 2009.
3. Вакуров В.Н. Фразеологический каламбур в современной публицистике // Русская речь. - № 6. - 1994. - С. 40-47.
4. Ермакова В.А. Значение и внутренняя форма как когнитивные уровни пословицы // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах. Сборник статей участников IV международной научной конференции 25-26 апреля 2008 г. - Челябинск, 2008. - Т. I. - С. 108-112.
5. Жигарина Е.Е. Современное бытование пословиц. Вариативность и полифункциональность текстов: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 2006.
6. Наймушина Т.А. Пословицы и поговорки в художественном тексте: дис. ... канд. филол. наук. - Л., 1984.
7. Николаева Е.К. Трансформированные пословицы как элемент современной смеховой культуры // Slowo. Tekst. Czas VI. Nowa frazeologia w nowej Europie. - Szczecin; Greifswald, 2002.
8. Онищук Е.А. Актуализация и трансформация фразеологизмов в художественном тексте: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - СПб., 1991.
9. Проблемы фразеологической семантики. - СПб., 1996.
10. Федорова Н.Н. Современные трансформации русских пословиц: дис. ... канд. филол. наук. - Великий Новгород, 2007.
