CC BY
39
ный объем производства поташа на следующий год. Но в конце 20-х гг XVIII в. возникли затруднения с реализацией российского поташа подобным образом. Ком-мерц-коллегия была вынуждена прибегнуть к его реализации через «комиссию» английских купцов, за что последние получали определенный процент от выручки. В то же время на протяжении всей первой трети XVIII в. часть поташа, забракованного купцами при приеме продукции, отправлялась российским правительством за рубеж самостоятельно.
В целом же политика продажи поташа по максимально высоким ценам привела к снижению спроса на него (поскольку на рынке существовало предложение хотя и менее качественного, но более дешевого поташа из других стран) и, как следствие, к уменьшению поступавшей в казну выручки от торговли им. Кроме того, в указанный период сильно возросла себестоимость продаваемого поташа, что при сохранении прежних цен все равно снижало получаемую казной прибыль. Поэтому в 1732 г стратегия торговли поташом была кардинально изменена и взят курс на продажу большого количества поташа по несколько меньшим ценам, что должно было увеличить объем общей выручки.
Данное изменение стратегии продажи поташа привело к повышению получаемой прибыли, но при этом потребовало увеличения его производства более чем в
два раза и, как следствие, предельного напряжения всех сил поташной конторы, которое сопровождалось ухудшением качества поташа, истощением как лесных, так и людских ресурсов поташной конторы. Еще одним негативным последствием поставки на рынок огромного количества поташа явилось резкое падение спроса на него, что сделало продажу российского поташа за границу по прежним ценам в течение нескольких лет практически невозможной. В результате в середине 40-х гг XVIII в. казенная поташная промышленность пережила сильнейший кризис, который привел к свертыванию крупномасштабного производства поташа в России и прекращению его экспорта.
1. ПСЗ РИ - I. СПб., 1830. Т. 4.
2. РГАДА. Ф. 276. Оп. 1. Ч. 1. Д. 1065. Л. 68.
3. РГАДА. Ф. 276. Оп. 1. Ч. 1. Д. 1065. Л. 69.
4. РГАДА. Ф. 276. Оп. 1. Ч. 1. Д. 1065. Л. 70 об., 71, 72.
5. РГАДА. Ф. 19. Д. 225. Л. 245.
6. РГАДА. Ф. 1091. Оп. 3. Д. 61. Л. 55.
7. РГАДА. Ф. 1091. Оп. 3. Д. 61. Л. 135.
8. РГАДА. Ф. 1091. Оп. 3. Д. 61. Л. 247.
9. РГАДА. Ф. 19. Д. 225. Л. 140 - 141.
10. РГАДА. Ф. 19. Д. 225. Л. 141 об.
11. РГАДА. Ф. 19. Д. 225. Л. 250.
12. РГАДА. Ф. 19. Д. 225. Л. 93 - 93 об.
УДК 94(470):37
СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ КУРСЫ КАК ФОРМА РАСПРОСТРАНЕНИЯ АГРАРНО-НАУЧНОГО ЗНАНИЯ (90-е гг. XIX - начало XX вв.)
В конце XIX в. крестьянское хозяйство России по-прежнему оставалось архаичным, а земледельческое население слабо осведомленным о новинках агротехники и современных методах хозяйствования. Пресса отмечала, что сельское хозяйство, являясь основой экономики России, находится в плачевном состоянии. Под давлением критики демократической общественности официальные власти также были вынуждены сделать неутешительные выводы. Критические оценки состояния аграрного сектора дополнялись научными исследованиями выдающихся ученых П.А. Костычева, А.Ф. Фортунатова, И.А. Стебута, В.В. Докучаева.
В правительстве постепенно укрепилось мнение о том, что один из путей преодоления аграрного кризиса - распространение аграрно-научного знания среди крестьян. Для этого правительство, земства, общественные организации организовывали для крестьян беседы и чтения на сельскохозяйственные темы, выставки, показы новой техники и технологических приемов, использовали и другие формы агропропаганды.
Совокупность разнообразных приемов воздействия на крестьян с целью дать им новые знания в области агрономии в конце 90-х гг. XIX в. получила название внешкольного сельскохозяйственного образования. Среди этих мероприятий эффективной формой работы были сельскохозяйственные курсы, которые, с одной стороны, давали более углубленные и систематические знания, а с другой - были доступны сельскому населению.
Со второй половины XIX в. лекции регулярно использовались правительством Бельгии, Франции, США, других зарубежных стран для распространения сельскохозяйственных знаний. «Воронежские ведомости» еще
М.Д. Книга,
кандидат исторических наук, доцент кафедры общетеоретических правовых дисциплин, Российская академия правосудия
ВЕСТНИК. 2008. № 3(22)
в 1845 г. сообщали о проведении в Воронеже сельскохозяйственных курсов, но такие факты были единичными.
Для трансляции аграрных знаний курсы стали активно использоваться только в конце XIX в. По времени проведения они могли быть летними, зимними и сезонными; были разными по продолжительности, периодичности и оплате. На курсах обучались различные категории населения: учителя народных школ, взрослое крестьянское население, инструкторы по отдельным отраслям сельского хозяйства. Проводниками аграрных знаний в крестьянскую среду были сельские интеллигенты - педагоги. Вот почему первыми слушателями курсов стали учителя сельских школ: именно для них правительство впервые в 1883 г. организовало обучение в г. Владикавказе Терской области.
Министерство государственных имуществ выступило организатором проведения сельскохозяйственных курсов в подведомственных им учительских семинариях. В
1889 г курсы для учащихся местной учительской семинарии были организованы на базе Воронежского по -мологического питомника и Орловского древесного питомника. На средства, выделенные Департаментом земледелия, закупались учебные пособия, необходимые приборы и инвентарь, покрывались расходы по приглашению преподавателей [3; 9. С. 97].
Свое юридическое закрепление такая форма работы, как сельскохозяйственные курсы для народных учителей, получила в постановлении «Об устройстве при некоторых сельскохозяйственных учреждениях специальных курсов для народных учителей» от 23 апреля
1890 г. [8. С. 308 - 309]. Согласно этому постановлению продолжительность обучения на курсах составляла 2 месяца и включала от 3 до 12 часов в неделю теоретических занятий и не менее 6 часов ежедневной практики. Правила были приняты весной 1890 г., а уже летом того же года большой резонанс имели лекции по садоводству специалиста Департамента земледелия А.К. Грел -ля. Они были проведены в ряде местностей европейской России, в том числе в Воронеже и селе Брасовка Орловской губернии. В 1891 г лекции были прочитаны в 8 подведомственных министерству учебных заведениях, а также в учительских семинариях и других учебных заведениях. В 1892 г. курсы были организованы уже в 23 местностях. В качестве поощрения слушатели получили инструменты, книги, семена и саженцы.
Летние курсы для учителей проводились на базе сельскохозяйственных школ, ставших своего рода форпостами аграрного знания. Среди таких учебных заведений - первая в Центральном Черноземье Мариинская сельскохозяйственная школа, учрежденная в селе Шебекино Белгородского уезда Курской губернии в 1875 г., Кучеровская сельскохозяйственная школа 1-го разряда в Суджанском уезде (1884 г.), школа садовых рабочих при питомниках И.Н. Гангард и школа при плодовом питомнике уездного земства Корочанского уезда Курской губернии (1896 г.). С 1889 г. свою образовательную деятельность успешно вела Конь-Колодезная сельскохозяйственная школа Задонского уезда Воронежской губернии. В 1892 г. Департамент земледелия предложил Конь-Колодезной школе организовать курсы по плодоводству, огородничеству, пчеловодству, земледелию и скотоводству и выделил соответствующие субсидии [2].
В декабре 1894 г. министерство утвердило правила, согласно которым «сельскохозяйственные курсы для народных учителей устраиваются, по мере возможности, при подведомственных департаменту земледелия сельскохозяйственных и садовых заведениях, с целью распространения в населении, при соседстве народных школ, правильных познаний по сельскому хозяйству, преимущественно же по отдельным отраслям его». Для того чтобы «посредством народных школ» решать эти задачи, в 1897 г был принят закон «Об отводе сельским начальным училищам земельных от казны участков и о безденежном отпуске сим училищам казенного леса», а Министерство земледелия и государственных имуществ для реализации этого закона разработало соответствующие правила и разослало их на места. Правила были доведены губернскими управами до сведения волостных правлений и сельских обществ. Кроме того, ранее, в 1894 г., министерство утвердило «Правила о бесплатном отпуске из казенных садов и сельскохозяйственных ферм растений и семян для народных, духовных и других училищ».
Количество курсов для народных учителей росло: в
1891 г. курсы были устроены в 13 местностях; в 1892 г -в 23; в 1894 г. - в 31; в 1895 г - в 36. В 1905 г. проводилось уже 45 - 50 курсов в год [4. С. 235].
Помимо Министерства государственных имуществ, другие ведомства также принимали участие в проведении курсов. Так, Министерство народного просвещения и Ведомство православного исповедания со своей стороны разработали и издали рекомендации, пособия по преподаванию аграрных дисциплин в учительских и начальных школах разных типов. В 1895 г. Святейший Синод принял решение о привлечении сельского духовенства и церковно-приходских школ к участию в популяризации знаний по земледелию и животноводству
Летние курсы для учителей, вошедшие в практику деревенской жизни, посещали не только педагоги. Слушателями этих курсов стали наиболее активные крестьяне, интересующиеся новинками сельского хозяйства. Министерство живо откликнулось на запросы взрослого крестьянского населения и организовало для них специальные курсы. Это произошло в 90-е гг. XIX в., когда были учреждены должности отраслевых специалистов. Первыми подобными сельскохозяйственными курсами были курсы по пчеловодству, организованные в 1896 г. в восьми пунктах Новгородской губернии на средства Министерства земледелия и государственных имуществ. Организаторами таких лекций, помимо правительственных специалистов, в дальнейшем стали экономические бюро, бюро уездных земских управ и местные общества сельского хозяйства.
Взрослое население посещало зимние курсы, в задачу которых входило дать слушателям базовые знания по сельскому хозяйству. Курсы проводились обычно в течение двух месяцев, а учебные программы приближались к программам низшей сельскохозяйственной школы. Деревенскому жителю было сложно обучаться на курсах «с отрывом от производства», поэтому наиболее охотно крестьяне посещали непродолжительные курсы - до двух недель; затем по популярности шли курсы от двух недель до месяца; курсы длительностью свыше месяца были менее востребованы.
Курсы могли быть стационарными и передвижными. По месту проведения курсы делились на две категории: при сельскохозяйственных учебных заведениях и в приспособленных помещениях, но с использованием материально-технической базы сельскохозяйственных учебных заведений. О начале курсов население оповещалось путем рассылки объявлений через волостные и сельские правления, кредитные товарищества, священников, учителей. Программы курсов разрабатывались и утверждались на заседаниях экономических и агрономических советов.
Участие правительства в проведении курсов на сельскохозяйственные темы состояло в организационном и финансовом содействии, а также создании правовых основ функционирования этой сферы деятельности. Деятельность Министерства земледелия и государственных имуществ по организации курсов до столыпинских реформ была достаточно энергичной, плодотворной, но несколько хаотичной и в некоторых своих моментах не всегда последовательной. Вместе с тем курсы для крестьян не получили до начала реформ значительного распространения в России. Сказывалась незаинтересованность крестьянского населения в получении новых знаний, его нежелание порвать с традиционными представлениями. По данным Департамента земледелия, на новшества крестьяне шли неохотно. Часто правительственным специалистам приходилось прилагать огромные усилия, чтобы добиться хотя бы возможности начать просветительскую работу. Этот факт подтверждал на заседании Елецкого уездного комитета о нуждах сельскохозяйственной промышленности гласный от крестьян В.А. Козырев: «Из сельской жизни известно, что наши крестьяне очень недоверчивы ко всем нововведениям, а в особенности к тем, которые, в укор старине, учат их новой жизни, новым приемам сельского хозяйства» [6. С. 376].
С началом столыпинских преобразований ситуация начала медленно, но неуклонно меняться. Многие крестьяне после окончания сельскохозяйственных курсов стали применять полученные знания. Так произошло в одном из крестьянских хозяйств Пензенской губернии. В 1910 г сельскохозяйственные курсы окончил сын крестьянки села Юлово Городищенского уезда Пензенской губернии Екатерины Ермаковой. После окончания курсов он ввел в хозяйстве четырехпольный севооборот, стал заниматься семеноводством и племенным птицеводством, и это стало источником серьезного дохода. В хозяйстве увеличилась урожайность, появилась экономическая стабильность [7. С. 79 - 89].
В отчете за 1912 г. Департамент земледелия отмечал, что «пробудившаяся за последние годы под влиянием бесед, чтений и разного рода показательных мероприятий, организуемых агрономическими персоналами, мысль земледельца ищет для разрешения вопросов, выдвигаемых в процессе хозяйственной жизни, более серьезных и глубоких знаний, и курсы являются в данном случае лучшим к тому средством» [5. С. XV].
Эффективно работали передвижные курсы, организуемые в поездах железных дорог и на особых баржах по водным путям. Например, Русским обществом пчеловодства неоднократно снаряжалась на баржах по Волге и ее притокам складная усовершенствованная
пасека для демонстрации населению. С 1913 г. курсы-чтения организовывались при содействии Департамента земледелия в поездах Владикавказской железной дороги. Управление дороги предоставляло особый вагон-аудиторию и право бесплатного разъезда лекторам, а Департамент земледелия отпускал средства для приобретения учебных пособий и оплату лекторам. Подобная работа практиковались и в поездах Московско-Казанской железной дороги.
С началом аграрной реформы стала остро ощущать -ся нехватка специалистов. Особое место в этот период заняли курсы по подготовке инструкторов по специальным отраслям сельского хозяйства или по отдельным группам сельскохозяйственных мероприятий. Инструкторы готовились для работы на поприще общественной агрономии. Среди лекторов преобладали земские агрономы и специалисты (40,7%), преподаватели сельскохозяйственных учебных заведений (27,8%), правительственные специалисты и инструкторы (26%), специалисты сельскохозяйственных кооперативов (4,4%), агрономы землеустроительных комиссий (1,1%) [1. С. 341 - 344].
По мере углубления реформы менялась тематика курсов. На лекциях не только рассматривались вопросы, связанные с возделыванием полевых культур, но и поднимались проблемы огородничества, садоводства, животноводства, мелиорации, организации крестьянских кооперативов. Анализ содержания лекций показывает, что в объеме изучаемых дисциплин общие вопросы сельского хозяйства занимали 50,7%; вопросы животноводства и молочного хозяйства - 18,9%; пчеловодства - 9,3%; садоводства и огородничества - 9,1%; полеводства - 3,3%; домоводства - 2,8%; травосеяния и луговодства - 2,6%; льноводства - 1,4%; счетоводства - 0,7%; птицеводства - 0,5%; мелиорации - 0,5%; кооперации - 0,2%.
По окончании курсов крестьянам бесплатно раздавались книжки, брошюры и плакаты популярного содержания.
Еще в конце XIX в., в 1898 г, стали проводиться курсы для такой категории слушателей, как воины. 12 июля 1909 г получил Высочайшее утверждение новый Устав внутренней службы, ст. 332 которого вменяла в обязанность всем начальникам воинских частей заботиться о том, чтобы «нижние чины с пользою проводили праздничное и свободное в будни время» и рекомендовала ознакомление солдат «с улучшенными приемами возделывания хлебов» [4. С. ^Ш]. Начавшаяся война активизировала работу с этой категорией слушателей. Отток рабочей силы привлек внимание к проблеме местных органов самоуправления. Воронежское земское собрание в 1916 г «ввиду нехватки рабочих рук» приняло решение об организации курсов «с привлечением увечных воинов» по монтажу и простейшему ремонту уборочных машин и молотилок, курсов по рациональному свиноводству и др. Департаментом земледелия были разработаны программы и планы занятий для курсовой подготовки воинов-инва-лидов. Причем подход был строго дифференцированным - учитывался образовательный ценз воинов. Курсы готовили счетоводов, сельскохозяйственных старост, скотников, маслоделов, пчеловодов, садовников, виноградарей и пр.
В целом стремительное увеличение количества курсов началось после 1907 г. В разгар столыпинской реформы - 1912 г. - были проведены курсы в 868 пунктах в 69 губерниях (охват населения - около 54 тыс. человек). По сравнению с предыдущим годом количество курсов возросло на 75%, число слушателей - на 98%, а ассигнования Департамента земледелия на эти мероприятия - на 54%. Если в 1909 г расходы на курсы составляли лишь 43% общей суммы правительственных и местных ассигнований, то в 1912 г. их относительная величина поднялась уже до 83%. Это свидетельствовало о том, что правительство среди других форм внешкольного воспитания выделяло сельскохозяйственные курсы как мероприятия, дающие наиболее ощутимые результаты.
Наиболее интенсивно курсы проводились в центре России: в Казанской, Пермской, Костромской, Владимирской, Ярославской, Калужской, Тверской, Новгородской, Черниговской, Екатеринославской, Воронежской губерниях. В этих местностях сельскохозяйственные курсы в 1912 г. были устроены более чем в 500 пунктах, что составляло почти 3/5 от количества курсов по всей империи.
Если в начале рассматриваемого периода организатором проведения курсов было правительство, то в период аграрной реформы курсы устраивались в основном местными структурами - земствами и сельскохозяйственными обществами. В 1912 г. земства организовали 45,5% всех курсов, сельскохозяйственные общества и частные лица - 37,9%, правительство - 14,1%, земства совместно с правительством - 2,5% [1. С. 340].
Таким образом, сравнительный успех и популярность этой формы внешкольного образования были достигнуты усилиями прежде всего земств, опирающихся на достаточно твердую организационно-финансовую и законодательную поддержку из центра.
1. Агрономическая помощь в России / под ред. В. В. Мора-чевского. СПб., 191 4.
2. Государственный архив Воронежской области. Ф. И-20. Оп. 1. Д. 1364. Л.12; Д. 9739. Л. 35.
3. Государственный архив Орловской области. Ф. 580. Оп. 1. Д. 1242. Л. 17; Ф. 525. Оп. 1. Д. 738. Л. 14.
4. Ежегодник Главного управления землеустройства и земледелия по Департаменту земледелия. 1908. Год второй. СПб., 1909.
5. Ежегодник Главного управления землеустройства и земледелия по Департаменту земледелия. 1913. Год седьмой. Пг., 1914.
6. Орловская губерния: труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. СПб., 1902.
7. Отчет по оказанию агрономической помощи единолич -ным владельцам Губернской землеустроительной комиссией за 1913 г. Пенза, 1914.
8. Сборник сведений по сельскохозяйственному образованию. Вып. III. Постановления по сельскохозяйственным учебным заведениям за время 1836 - 1899. СПб., 1900.
9. Шнейдер В.В. Распространение низшего сельскохозяйственного образования посредством учебных заведений и внешкольным путем в Германии, во Франции, в Италии, в Бельгии и в России. СПб., 1911.
УДК 930.1(09)
КРЕСТЬЯНОВЕДЕНИЕ В ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ: СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ
А.И. Кругов,
кандидат исторических наук, доцент кафедры археологии и региональной истории, Ставропольский государственный университет
ВЕСТНИК. 2008. № 3(22)
В англо-американской исторической науке, социологии и антропологии крестьянское хозяйство уже продолжительное время является предметом пристального изучения. Англоязычные научные публикации по аграрной проблематике составляют сегодня неотъемлемую часть мировой историографии, а многие работы ведущих англо-американских ученых признаны классическими. Публикуемые монографии, издающиеся научные журналы, проводимые конференции и симпозиумы являются реальным результатом деятельности научного сообщества, опирающегося на серьезные традиции и солидную организационную базу Начавшая складываться в конце 1940 - начале 1950-х гг система организаций и институтов, занимающихся российской и советской проблематикой, приобрела к настоящему времени четкую структуру охватывающую все сферы научных исследований, в том числе и по аграрной истории.
Одна из первых работ о российском крестьянстве «Сельская Россия при старом режиме» вышла в США еще в 1932 г [20]. Ее автор, Г Робинсон, следуя «прогрессистским» традициям и отражая связанный с этим интерес к социально-экономическим проблемам, попытался показать социальную структуру крестьян России (богатые кулаки и «пролетаризо-ванные» бедняки). Эта книга была популярна среди американских историков вплоть до 60-х гг. XX в. Новые книги о российских крестьянах Х!Х в. появились лишь спустя несколько десятилетий после исследования Робинсона. В своей работе Дж. Блюм исходил из эволюции отношений по-
