CC BY
18
ИСТОРИЯ МЕДИЦИНЫ
Вива8ивйая1№ид8дпия1и1дн8ийВпия
СЧАСТЬЕ ХИРУРГА ЧЕРЕЗ ТРУДНОСТИ
Н.Г. Гатауллин
ГОУ ВПО Башкирский государственный медицинский университет, кафедра госпитальной хирургии
Гатауллин Наиль Гайнатович,
д-р мед.нак, профессор кафедры госпитальной хирургии, академик АН РБ, заслуженный деятель науки РФ, основоположник кардиохурургии и торакальной хирургии в РБ, 450000, Республика Башкортостан, г. Уфа, ул. Ленина, 3, тел. +7 917-495-70-40
96
Прошло более полувека со дня окончания Башкирского Медицинского института (1951г.). Сегодня с высоты прожитых лет могу сказать без колебаний: решение стать врачом-хирургом реализовалось сполна. Буквально на третий год работы районным хирургом был удостоен чести стать делегатом Всесоюзного съезда хирургов. Такое признание хирургических «заслуг» окрылило особенно. Проработав около 4-х лет главным врачом районной больницы и хирургом в единственном числе, стал вынашивать мысль о том, нельзя ли подняться еще выше на ступеньку хирургической лестницы - попробовать поступить в столичную аспирантуру. Мечта сбылась. Выдержав огромный конкурс, стал аспирантом всемирно известного Института хирургии им. А.В.Вишневского АМН СССР.
В годы аспирантуры посчастливилось познать многие области хирургии, быть свидетелем и даже участником становления и развития анестезиологии и реаниматологии, грудной и сердечно-сосудистой хирургии, освоения гипотермии и искусственного кровообращения. Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что тогда все хирургические форумы были доступны нам, молодым хирургам, тем более занимающимся наукой. Мы ловили и брали на вооружение любое новое слово, яркую мысль, имеющие отношение к хирургической науке, творческой деятельности. Вместе с тем не забывали и о театрах, музеях, выставках и стадионах.
Горжусь тем, что первыми моими наставниками в годы аспирантуры были выдающиеся ученые хирурги: директор Института хирургии им. А.В. Вишневского, лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического
Оперирует Н.Г. Гатауллин (на фото слева). Первая операция в районной больнице (1952 г.)
труда, академик АМН СССР, главный хирург Советской Армии, генерал-полковник медицинской службы, профессор А.А. Вишневский; лауреат Государственной премии, член-корреспондент АМН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР, главный хирург министерства здравоохранения РСФСР профессор Н.И. Краковский; старший научный сотрудник Института хирургии (в последующем директор Института сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева, выдающийся кардиохирург) В.И. Бураковский. Именно в эти годы я научился диагностировать различные пороки и заболевания сердца и сосудов. Ассистировал на операциях корифеям науки, сутками не отходил от оперированных и тяжелых больных, научился их выхаживать и оперировать самостоятельно. Многое удалось познать и освоить в этом храме науки, тесно общаясь с замечательными сотрудниками Института и других Московских хирургических школ. Особенно желанным и полезным было приобретение и закрепление сложных элементов культуры общения с людьми. Еще в годы учебы в своей alma mater - в Башкирском Государственном Медицинском Институте я четко понял, что на земле есть одна самая большая ценность - здоровье человека. Причем каждая личность неповторима и бесценна. И жизнь каждого человека, кем бы он ни работал, стоит того, чтобы ею восхищаться. Позже, на начальном этапе врачебной деятельности я стал размышлять о смысле жизни, человеческом счастье. Оказывается, на этот вопрос можно ответить элементарно просто: смысл жизни в самой жизни, а здоровье дороже богатства. К сожалению, наша общая беда заключается в том, что мы слишком поздно начинаем думать и заботиться о своем здоровье. Во многих случаях лишь болезнь напоминает о здоровье, так же как и пожилой возраст о «безвременно» ушедшей молодости. Отсюда вытекает другой важный житейский вывод: быть здоровым должно стать модным, здоровье и спортивность надо не только иметь, но и культивировать.
В самом начале своего врачевания стало ясным, что врач не может помочь больному наилучшим способом, не любя его. Не зря говорят: нет ничего более божественного, чем любовь к людям. В сердце каждого из нас заложено чувство любви и добра. И это чувство должно быть особенно развито у нас, у врачей. Медицина и мораль всегда идут рука об руку. Здесь и профессиональное, и нравственное, и духовное начало. Одна из основных задач медика - не подорвать надежду, которая и есть первейшее условие выздоровления.
Хирургия была и остается самым трудным хлебом в медицине. Удерживает людей в хирургии ее результативность. Если хирурги добывают хлеб руками, то масло - головой. Ведь не зря ее составляющие - ремесло, искусство и наука. Результаты научного осмысления и обобщения своего хирургического деяния можно назвать аллегорично «хлеб с маслом».
Операция - не только трудная интеллектуальная работа, но и самая ответственная из всех присутствующих на свете работ. Делать хорошо можно только то, что делаешь не от случая к случаю, а постоянно. Это касается любого мастера, в том числе и хирурга. По себе знаю, что хирург, привыкший много и часто оперировать, с трудом расстается с ней даже в пожилые годы. Воистину вначале ты завоевываешь хирургию, потом она тебя. Не зря рукам хирурга поэты посвящают стихи, художники - картины. Никакие громкие звания и должности не компенсируют недостатки профессионализма любого специалиста. Хирурга делает только хирургия. Врач, избравший хирургическую стезю, не имеет никакого права не стараться стать лучше. Быть просто врачом - ответственно, а быть врачом-хирургом - вдвойне. Нужно любить хирургию в себе, а не себя в хирургии.
В 1958 г. после окончания аспирантуры по приглашению директора Башкирского медицинского института доцента Н.Ф. Воробьева, одного из моих замечательных учителей, мы вместе с другом М.А. Галеевым (он выпускник Оренбургского мединститута) приехали в Уфу. Оба стали ассистентами кафедры госпитальной хирургии. В эти годы (1959-1966) кафедрой заведовал заслуженный деятель науки БАССР профессор Л.Г. Гра-нов. Он обладал мягким, доброжелательным и общительным характером, любил больных, старательных студентов и своих молодых сотрудников, много и хорошо оперировал. Был руководителем и учителем, достойным и всеми уважаемым. Многие первые операции на органах грудной клетки мы проводили вместе. В эти годы коллектив клиники и руководство городской клинической больницы №1 (г.Уфа) заложили основы анестезиологии и реанимации, грудной хирургии. Профессор Л.Г. Гранов серьезно и продуктивно занимался научной деятельностью. Четыре его сотрудника (Захаров И.П., Пенькова A.M., Гатауллин Н.Г., Галеев М.А.) при нем защитили докторские диссертации, стали профессорами, заведовали кафедрами и создали свои научные школы.
Работая ассистентом кафедры и заведуя одновременно отделением грудной хирургии клиники, я старался использовать в его организации весь свой медицинский и умственный багаж. На первом этапе нашей деятельности, как правило, к нам за помощью обращались больные в самых запущенных стадиях заболевания. Не все операции были успешны. К тому же работали мы при отсутствии элементарных условий, необходимого оборудования, дефицита лекарств, шовного материала и пр. Занимаясь преподавательской и интенсивной хирургической деятельностью, в то же время выполнял работу над докторской диссертацией. Проводил эксперименты на животных, апробировал их результаты в клинике. Каждый день открывал для себя что-то новое. Мне еще более ясной становилась мысль о том, что хирург никогда - ни днем, ни но-
чью, ни в будничные или праздничные дни - не будет освобожден от своего долга утолять боль, облегчать душевные или физические страдания, внушать надежду на выздоровление, неутомимо бороться за жизнь страждущего. Мы, врачи, всегда на сцене. Не ошибусь, если скажу еще более откровенно: мы одновременно и доктора, и артисты. Отсюда становится понятным, что безобразный, пахнущий табаком, а еще хуже водочным перегаром и хмурый врач, не поднимающий голову от стола и невидящий глаза своего пациента, никогда не преуспеет в своем ремесле.
На втором году работы в качестве районного хирурга мне пришлось прооперировать свою операционную санитарку. Операция была выполнена под местным обезболиванием. Ассистировал мне начинающий акушер-гинеколог. Оба без специализации, просто исполняющие свои обязанности, и, естественно, малоопытные. Обнаружили у больной общий гнойный перитонит, причину которого нам тогда установить не удалось. Насколько позволяла местная анестезия, санировали брюшную полость, установили дренажи. Однако состояние больной оставалось крайне тяжелым. На третьи сутки она скончалась. На аутопсии: общий гнойный перитонит на почве перфорации матки. Позже нам удалось выяснить, что у нее была беременность, она прибегла к криминальному аборту несколько дней назад. Несмотря на свое тяжкое состояние, продолжала работать.
Пережил я эту утрату отчаянно, казнил себя, как только мог. И поныне щемит сердце при каждом упоминании об этой утрате.
Размышляя сегодня о причине смерти этой молодой женщины, можно отметить определенные изъяны в обследовании и лечении больной. Это - недостаточно собранный анамнез (хотя она и отрицала всякую половую жизнь и беременность), отсутствие пальцевого исследования, слабая предоперационная подготовка, неполная ревизия органов малого таза, травматичность самой операции, выполненной под местной анестезией, а также неадекватная детоксикационная послеоперационная терапия. Этих дефектов могло бы не быть, если бы мы с моим ассистентом имели какой-то опыт врачебной работы и повышенное внимание к персоналу своей больницы.
Второй раз мои тяжелые воспоминания связаны с судьбой своей сокурсницы. Летом 1953 г. в нашу районную больницу муж доставил свою жену со сложным двухлодыжечным закрытым переломом голени и костей стопы. Травма была получена в результате ДТП - падения с мотоцикла. Диагноз хотя и был ясен, требовалось проведение рентгенографии, от которой больная отказалась, ссылаясь на необходимость добраться до наступления темноты до г. Оренбурга.
Ехать им предстояло еще 150 км. Я настаивать не стал, наложил гипсовую повязку и, убедившись в надежности (отсутствие боли, признаков сдавления и ишемии), разрешил им ехать дальше, за что мы оба и были наказаны. Некоторое время спустя мне стало известно, что пока они ехали на мотоцикле (без коляски), повязка сместилась, наступило нарушение кровообращения, вследствие чего она лишилась половины стопы.
В те далекие времена я полагал, что в таком исходе виноваты мы оба. Но немного погодя, по мере приобретения врачебного опыта, крепкого освоения канонов
98
ИСТОРИЯ МЕДИЦИНЫ
ЙДЕативиаЯвйидиВпия1и1ВнКВидпия
хирургии и травматологии, я обвиняю только себя. Прежде всего, я должен был понять, что пострадавшая, хотя и сама врач, нуждалась в таком же лечении, как и все другие. Осложнений можно было избежать, если бы твердо придерживался хирургических правил - больная должна была находиться в стационаре, мало того - в центре повышенного внимания.
Третий трагический случай также связан с моей однокашницей. Это случилось в 1967 г. По поводу митрального стеноза я ей произвел комиссуротомию. Операция прошла без технических трудностей, через полчаса больная пришла в сознание, поблагодарила за операцию. По дренажу отделяемое было обычным. Нам казалось, что все невзгоды уже позади. В палате интенсивной терапии (тогда не было отделения реанимации) наблюдение за ней вели врач-кардиолог и медсестра. Кардиолог, убедившись в том, что послеоперационный период протекает обычно, занимался другими больными. Сестра также отлучилась ненадолго. В это время у больной возникло внутриперикарди-альное кровотечение, приведшее к тампонаде сердца. Кардиолог, явившийся в палату по вывозу, мог констатировать лишь агональное состояние. Реоперация оказалась запоздалой. Я в это время читал студентам лекцию, поэтому также не смог ничем помочь.
Неотлучное дежурство врача или сестры могло предотвратить эту беду. Но, увы! Ее можно было бы спасти, если бы реоперация была выполнена при появлении первых же признаках кровотечения и тампонады сердца. Причина гибели больной - организационные неурядицы.
В медицине главным лекарством является сам врач. Он сопровождает многих своих пациентов до конца жизни. Даже из изложенного мною выше можно почерпнуть, что некоторые оперированные нами больные перед уходом в иной мир вследствие уже неизлечимого заболевания вспоминают о своем первом целителе. Попутно хочу напомнить всем читателям, что в хирургии нет главных и второстепенных врачей. Есть спаситель, есть бригада спасителей. Многое в хирургии делается рядовыми врачами. Еще М. Горький называл их «маленькими великими людьми». Однако случается и обратное. Некоторые богатые биографией люди даже в своих мемуарах, написанных в дни своего физического и психического благополучия, начисто забывают о перенесенных ими заболеваниях, операциях, не говоря о своих врачах. Значит такие люди не очень то уважительно, благодарно относятся к медицине. Быть может, так случается потому, что врачей относят, мягко говоря, не к высшим слоям общества. К счастью, сказанное не относится к медицинским работникам, знающим труд хирурга изнутри.
Одной из граней человеческого сознания является его ответственность перед собственной совестью. Это вместе с тем один из элементов воспитанности.
Следующая проблема, которая заставляет меня тревожиться постоянно: помогают ли родственники врачам лечить больных? Мой ответ один: при умелом и хорошем контакте сопереживание мужа или жены, сына или дочери, безусловно, необходимо. Они должны и имеют право знать обо всех аспектах оперативного лечения своих близких. Двое (больной и врач) против одного (болезни) порой вовсе недостаточно,
чтобы организовать и проводить лечение на должном уровне, нужно больше союзников. Потом не надо стесняться показывать трудности ухаживания и лечения больных их близким. Не следует бояться открывать, например, даже юную душу для страданий в стенах больницы. Пусть малолетний сын или внук проводит время у постели заболевшей матери или бабушки. Это имеет и воспитательное значение.
Можно ли оперировать своих близких? Как правило, опытные хирурги, включая меня, доверяют своих родственников проверенным соратникам или ученикам. Собственный опыт и опыт многих поколений хирургов служат подтверждением этого золотого правила. Эмоциональное напряжение, связанное с операцией близкого, может оказаться чрезмерным, что может привести к тактическим и техническим ошибкам, и не дай бог, к роковому исходу.
Должность врача-хирурга - постоянная борьба за жизнь, здоровье, благополучие человека. В этой борьбе необходима выдержка, самообладание, профессиональная воля, общемедицинская и хирургическая грамотность. Врачу не часто помогает его величество случай.
Важную роль в психическом состоянии хирурга могут играть решительность или не решительность. Решительность - психическое состояние готовности быстро принять решение и привести его в исполнение.
На настроение любого человека, в том числе и хирурга, влияют те или иные заботы, душевные невзгоды, какое-либо беспокойство, самолюбие, совесть, в конце концов. И если хирург не в состоянии преодолеть свое настроение, то он может принять неправильное решение и совершить ошибочные действия. Необоснованное недоверие родственников больного, несправедливое обвинение могут вызвать эмоциональную угнетенность, что отрицательно влияет на способности хирурга правильно выполнять свою работу.
Самоуверенными бывают, как правило, люди ограниченные, самовлюбленные, высокомерные, склонные к саморекламе. Излишне самоуверенный врач чаще ошибается, нередко вредит больным и дискредитирует звание хирурга.
Хирург должен быть исключительно внимателен, особенно к своим коллегам, должен уметь правильно воспринимать и выполнять советы более опытных специалистов, быть корректным, уметь и стараться понять тревоги, сомнения, переживания своих пациентов и их родственников. Хирург должен владеть своими эмоциями, быть всегда доброжелательным. Хороший хирург -обязательно оптимист. Он любит и ценит жизнь как никто другой и всегда готов вступить в борьбу за нее. И еще - у него должна быть холодная голова и горячее сердце.
О громкой славе думать не надо. Она заложена в твоем поведении, грамотной операции и умении выхаживать больного до конца. Еще И.В. Буяльский, ученик И.Ф. Буша, написавшего первое руководство по хирургии на русском языке (1807 г.), сказал: «Хирург, не лечащий после операции, не имеет права говорить об успехах своих».
Хирург как творческая личность, как мастер своего дела, всегда нуждается в одобрении и даже похвале старших. Особенно это касается успехов растущей, талантливой молодежи. Ни одна операция не должна
остаться без внимания шефа. В то же время причины неудач, тактических и технических ошибок должны подвергаться тщательному анализу и критике для извлечения соответствующих уроков. При объективном, благожелательном разборе и оценке действий хирургов обычно обид не бывает.
К нам часто обращаются больные, побывавшие у многих специалистов, даже у народных целителей, шарлатанов. Свои суждения, заключения по поводу их консультаций, диагнозов и лечения надо делать корректно, за исключением действий шарлатанов, экстрасенсов. По отношению к последним у меня четкое мнение: их беспощадно надо разоблачать, гнать в шею, тем самым сберегая здоровье своих сограждан.
Мне сегодня не стыдно перед своими учителями, учениками, друзьями, врачами и другими медиками за свои деяния, за выполненные мной операции. В годы своей врачебной и педагогической деятельности, как мне кажется, никого не обидел. Держал себя среди врачей не как начальник, а как близкий коллега, равный среди равных. Стремился понять состояние больных, особенно коллег как можно глубже и тоньше, чтобы провести оперативное и неоперативное лечение как можно лучше.
Я никогда не забывал, что в хирурге-шефе счастливо должны сочетаться качества крупного ученого, гуманного врача, требовательного учителя, мягкого и чуткого человека. В какой степени я соответствую этому стандарту - пусть скажут мои бывшие больные и преуспевающие ученики.
Мы, медики, не имели никаких социальных привилегий или особых заслуженных признаний. Единственное, чем это можно хотя бы частично компенсировать - своим повышенным вниманием друг к другу. Это касается всего: и госпитализации в приличную палату, тщательном обследовании, грамотной операции и организации адекватного послеоперационного ухода. И, конечно, все это на фоне искреннего, сердечного отношения к коллеге.
Не могу обойти вниманием вредные привычки врачей. С алкоголизмом приходилось бороться, будучи еще главным врачом районной больницы. Кого-то удавалось спасти, кого-то нет. Приобретал и терял друзей. Помогал многим побеждать свои пороки - близким и не близким. Восхищаюсь волей и выдержкой тех, кто сумел расстаться с этими изъянами. Молюсь богу, чтобы выход из этого плена стал для них окончательным. К сожалению, в жизни случается разное: некоторые врачи возвращаются на круги своя. Сколько разрушенных семей, судеб на этой почве, сколько слез и крови! Мы, врачи, должны стыдиться в себе всего плохого и бороться всеми силами за чистоту и красоту тела и духа одновременно.
Уверен: полноценно хирургией может заниматься только трезвый человек. Тогда хирургическое долголетие обеспечено. Не нужно будет ему бояться раннего старения и прочих проблем. Тогда, возможно, хирург перестанет думать об операциях «удлиняющих жизнь больного, но укорачивающих жизнь хирурга», как гласят слова мудреца. Антидепрессантом для хирурга настоящего может быть только его ремесло в сочетании с другими хобби. Только не вредные привычки!
Мать Тереза говорила: «Я вижу бога в каждом страждущем». А если страждущий медицинский работник - хирург? Тогда, с моей точки зрения, речь может идти только о божественном создании. Воистину «светя другим, сгораю сам». Поэтому для того, чтобы наши старания, заботы соответствовали среднеарифметическому уровню оказания медицинской помощи, по меньшей мере, необходимо удвоить наше внимание к коллегам. Для того, чтобы создать блеск серебра, надо стараться создать золотое сияние. Лечить врачей нужно так же хорошо, как и других, но немного лучше. Тогда будет как раз то, что надо. Между тем и врачам не надо скромничать: скромность украшает, но не кормит.
Более полувека имею отношение с больными врачами и все равно не могу спокойно созерцать, когда они страдают и еще тяжелее переживаю, когда они не получают достойного внимания со стороны своих же коллег.
На днях сообщили мне о том, что в клинике находится бывший начмед этой же больницы, замечательный хирург, ныне пенсионер. Ищу его и нахожу в палате на 6 коек. Это при наличии более обустроенных и элитных палат. Интересуюсь у заведующего отделением. Он заявляет, что больной сам пожелал находиться среди таких же больных, как и он, у которых нет ни холодильника, ни санузла, ни телевизора .... Ни в коем случае нельзя ровнять его с остальными больными. Он больной, но необычный, а больной врач-хирург. Этим все сказано.
Есть очень гуманное, общечеловеческое понятие, по которому мы все в долгу друг у друга. С этих позиций человек, носивший великое звание врача, в долгу как бы перед всем человечеством. К сожалению, врачи тоже болеют и отнюдь не меньше чем другие, так как невзгоды, связанные со здоровьем, всегда неожиданны и несколько необычны. В таких случаях, во-первых, к ним следует относиться как к тяжелому больному; во-вторых, нельзя забывать о том, что дело имеешь с человеком, обладающим медицинскими знаниями и опытом лечения разных больных, как и мы; в третьих, повышенное внимание должно быть оказано не только одним лечащим врачом или шефом в единственном числе, а коллегиально. Ведь неспроста: если раньше больные искали только хорошего врача, то теперь выбирают коллектив хороших специалистов.
Жизнь человека всегда будет конечна, а болезни и страдания всегда будут подстерегать его на жизненном пути. А вечным спутником и сопереживателем каждого страдающего будет его ангел-хранитель в лице врача. Еще Гиппократ сказал: «Иные из больных, хотя и понимают опасность своего состояния, выздоравливают только потому, что верят доброте врача». Как важны теплые, сердечные взаимоотношения между врачом и больным, особенно для больных врачей. Время ничуть не снизило значимость этих слов.
Человек не может сделать больше, чем отпущено ему матерью природой. Но великое несчастье в его жизни, если он сделал меньше, чем дано ему. Компасом жизни для меня всегда служило это понятие. Жил и работал, учился и учил, помогал всем, кто нуждался в моей помощи, радовался и страдал. Но все равно не покидает ощущение, что мог бы сделать больше и лучше.
