CC BY
30
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2015. № 6
ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА И ПРОЦЕССА
B. А. Казакова, доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ*
C. М. Иншаков, доктор юридических наук, профессор кафедры национальной безопасности и правоохранительной деятельности юридического факультета Московского государственного лингвистического университета
СБЛИЖЕНИЕ УГОЛОВНОГО И АДМИНИСТРАТИВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА - НЕДОПУСТИМО ИЛИ ПЕРСПЕКТИВНО?
В статье рассматривается соотношение общественной опасности и противоправности преступных деяний. Прослеживается соотношение административных правонарушений и преступлений и ответственности за них. Приводится исторический анализ административной преюдиции и высказываются соображения о тенденции сближения уголовного и административного законодательства.
Ключевые слова: уголовная ответственность, административная ответственность, административная преюдиция, общественная опасность, наказание.
The article describes the relation between the public danger and the wrongfulness of criminal acts. It gives a detailed analysis of the administrative offences and crimes and responsibility for them. The article provides a historical analysis of administrative prejudice and comments on the tendency of the convergence of criminal and administrative legislation.
Keywords: criminal liability, administrative liability, administrative prejudice, public danger, punishment.
Размытые границы между категориями преступлений, позволяющие суду снижать категорию тяжести в зависимости от назначенного в конкретном случае наказания, логически подводят к вопросу о границе между преступлениями и административными правонарушениями. Как известно, основным объективным показателем их разграничения является вид противоправности — уголовная или административная, который устанавливается законодателем на основе констатации наличия или отсутствия общественной опасно-
сти деяния. О том, что оценка последней весьма субъективна, свидетельствует законотворческая практика. Так, в УК РФ в редакции 1996 г. нарушение правил дорожного движения считалось преступлением не только при наступлении смерти человека или причинения ему тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, но и крупного ущерба, через два года это преступление с последствиями в виде материального ущерба было декриминализировано и переведено в разряд административных правонарушений, а еще через пять лет уголовно наказуемыми оказались лишь деяния, повлекшие тяжкий вред здоровью человека, смерть человека или нескольких лиц.
Такую же ничем не оправданную трансформацию претерпела норма о наказуемости управления автомобилем в нетрезвом состоянии, исключенная из УК РСФСР в 1992 г. С 1 июля 2015 г. вступила в действие ст. 2641 «Нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию», предусмотревшая аналогичную ответственность.
Сама по себе общественная опасность совершения преступления в состоянии опьянения вряд ли так же изменчива, как ее оценка законодателем. Известно, что в УК РСФСР 1960 г. совершение преступления лицом, находящимся в состоянии опьянения, было в числе обстоятельств, отягчающих ответственность. Законодатель в ст. 39 УК РСФСР давал суду право в зависимости от характера преступления не признать это обстоятельство отягчающим ответственность. В первоначальной редакции УК РФ 1996 г. в перечне отягчающих наказание обстоятельств о состоянии опьянения не упоминалось. В 2009 г. была изменена редакция ст. 264 УК РФ «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств», где в ч. 2, 4 и 6 состояние опьянения названо в качестве квалифицирующего обстоятельства. В 2013 г. ст. 63 дополнена ч. 1.1, по которой «судья (суд), назначающий наказание, в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ». И наконец, в 2014 г. криминализировано управление автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, совершенное повторно после административного наказания либо при наличии соответствующей судимости.
Таких примеров можно привести довольно много. Это не является особенностью лишь современного уголовного права. С той или иной интенсивностью процессы криминализации (декриминализации) происходили всегда. Выделение преступлений из совокупности
правонарушений или правомерных поступков по признаку общественной опасности достаточно субъективный и изменчивый процесс, подчас волюнтаристский, диктуемый политическими или популистскими соображениями. Учеными предлагаются различные способы формализации и измеримости признаков общественной опасности. Например, шкала ранжирования признаков общественной опасно-сти1. Однако практического воплощения они пока не нашли.
Понятие общественной опасности остается достаточно субъективной и зачастую конъюнктурной категорией. Если исходить из того, что границы противоправности напрямую зависят от общественной опасности, то здравый смысл подсказывает, что последняя не может быть настолько изменчивой, чтобы являться основанием для отмены и введения уголовной ответственности за одно и то же преступление на протяжении полутора лет (как это, например, было с клеветой). По этому же маятниковому принципу менялась диспозиция ст. 1741 УК РФ, когда финансовые операции по легализации преступных доходов были криминализированы вне зависимости от размера (2001 г.), затем лишь в крупном размере (2010 г.), а в 2013 г. указание на крупный размер вновь было упразднено.
Субъективизм в процессе объявления деяния преступлением проявляется не только в российском законотворчестве, но и за рубежом. Очевидно, те или иные негативные социальные явления в разных странах различаются по степени общественной опасности не столь существенно, сколь различна их наказуемость. Это касается, например, проституции, незаконного оборота наркотиков и оружия, контрабанды и т.п.
Так, в феврале 2015 г. в правительство Норвегии поступил законопроект, которым Министерство юстиции этого государства предложило ввести наказание до одного года лишения свободы для лиц, предоставляющих попрошайкам жилье, деньги на проезд, одежду или еду. Разработка законопроекта была начата в рамках программы по борьбе с организованными группами профессиональных попрошаек. Затем было принято решение расширить его рамки, чтобы пресечь условия для этого вида наживы2. Как известно, в России не только не идет и никогда не шла речь о наказуемости подаяний различного рода, но и само попрошайничество давно декриминализировано.
Отсюда видно, что механизм взаимосвязи противоправности и общественной опасности срабатывает не всегда. Нередко одно и то же деяние оценивается в разное время по-разному. Тенденция сбли-
1 См.: Дядькин Д. С. Теоретико-методологические основы назначения уголовного наказания: Автореф. дис. ...д-ра юрид. наук. М., 2009. С. 25.
2 Норвежские власти решили наказать людей, подающих милостыню // Государственные вести. 2015. 4 февр.
жения административных проступков и преступлений с невысокой общественной опасностью по степени вредоносности имеет под собой реальную основу.
Яркий пример тому — хулиганство. Его сущность — грубое нарушение общественного порядка и явное неуважение к обществу — неизменна многие десятилетия. Надо сказать, что при неизменной сути хулиганства на протяжении всех этих лет оставался дискуссионным в доктрине и изменяемым в законодательстве вопрос об объекте рассматриваемого посягательства. В разное время данное преступление помещалось в главы о преступлениях против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности, против порядка управления, против общественного порядка, против общественной безопасности. Как сейчас, так и в прошлом веке существовало мнение ученых о том, что хулиганство не представляет собой самостоятельного преступления, норма о нем является избыточной, дублирующей ответственность за преступные действия, предусмотренные другими статьями УК3.
Уголовная политика по борьбе с хулиганством периодически претерпевала и претерпевает изменения как в сторону ужесточения, так и в сторону смягчения ответственности за него. Так, ст. 176 УК РСФСР 1922 г. определяла это преступление как «озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия»4.
С 1924 г. совершенные впервые такие действия стали рассматриваться как административный проступок и наказываться принудительными работами на срок до одного месяца или штрафом до 50 руб.5 К признакам, отграничивающим уголовное преступление от административного правонарушения относились повторность или (независимо от повторности) непрекращение таких действий, несмотря на предупреждение органов милиции, что влекло лишение свободы на срок до трех месяцев.
С 1926 г. применение нормы о хулиганстве стало возможным и без административной преюдиции. Появились новые отягчающие обстоятельства — «буйство и бесчинство», «исключительный цинизм и дерзость». Наказание было усилено до двух лет лишения свободы6. В новой редакции статья была воспроизведена в УК РСФСР 1926 г.
В 1935 г. по постановлению ЦИК и СНК СССР «О мерах борьбы с хулиганством» за злостное хулиганство было предусмотрено тюрем-
3 См., напр.: Мокринский С.П. Озорство и хулиганство // Еженедельник советской юстиции. 1924. № 37—38; Иванов Н. Г. Косарев И. И. Хулиганство и хулиганские побуждения как уголовно-правовой феномен. М., 2011.
4 URL: https://ru.wikisource.org/wiki
5 Там же.
6 Там же.
ное заключение до пяти лет7, в 1940 г. уточнена формулировка этого преступления за счет указания на место его совершения — «на предприятиях, в учреждениях и общественных местах»8. Это повлекло непривлечение к ответственности на практике за мелкое хулиганство.
В 1956 г. с принятием Президиумом Верховного Совета РСФСР Указа «Об ответственности за мелкое хулиганство» к нему стали относить нарушение общественного порядка и спокойствия, проявление оскорбительного неуважения к гражданам, сквернословие и другие непристойные поступки, влекущие за собой административный арест от трех до пятнадцати суток. Одновременно действовала уголовная ответственность за хулиганство без отягчающих обстоятельств и с отягчающими обстоятельствами9.
В УК РСФСР 1960 г. ст. 206 состояла из трех частей10. Признаками основного состава были грубое нарушение общественного порядка и явное неуважение к обществу, ч. 2 определяла понятие злостного хулиганства через три вида квалифицирующих обстоятельств:
— наличие судимости за хулиганство,
— сопротивление представителю власти или представителю общественности, выполняющим обязанности по охране общественного порядка,
— исключительный цинизм или дерзость.
Часть 3 предусматривала ответственность за мелкое хулиганство, совершенное лицом, к которому дважды в течение года применялись меры общественного или административного воздействия за мелкое хулиганство.
При этом если ч. 1, 2 статьи представляли собой основной и квалифицированный составы, то ч. 3 содержала промежуточный между административным правонарушением и преступлением состав. Это подтверждает сравнение санкций. По ч. 1 было возможно назначение лишения свободы до одного года или исправительных работ на тот же срок, или штрафа до пятидесяти рублей, или общественного порицания. По ч. 2 — только лишение свободы до пяти лет. По ч. 3 — исправительные работы на срок до одного года или штраф до пятидесяти рублей.
Позднее повторное мелкое хулиганство, совершенное в течение года после применения административного взыскания, приравняли к простому хулиганству, а ч. 2, 3 соответственно содержали составы
7 URL: http://base.consuItant.ru/cons
8 Указ Президиума Верховного совета СССР от 10 августа 1940 г. (Электронный ресурс): URL: http://base.consuItant.ru/cons
9 URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiM/15938
10 Уголовный кодекс РСФСР. Научный комментарий / Под ред. М.И. Ковалева, Е.А. Фролова, М.А. Ефимова. Т. 2: Особенная часть. Свердловск, 1962. С. 392.
злостного и особо злостного хулиганства с новыми квалифицирующими обстоятельствами.
Таким образом, на примере уголовной ответственности за хулиганство по УК РСФСР 1960 г. можно констатировать дифференциацию правонарушений по степени общественной опасности на несколько категорий:
— административное правонарушение,
— повторное или систематическое административное правонарушение,
— преступление без квалифицирующих обстоятельств,
— преступление с квалифицирующими обстоятельствами.
В первоначальной редакции УК РФ 1996 г. хулиганство формулировалось как грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества. Иными словами, признаки основного состава стали более определенными, и произошел отказ от административной преюдиции, применявшейся еще с 20-х гг. прошлого столетия.
В 2003 г. основной состав уголовно наказуемого хулиганства был ограничен случаями применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия, или (альтернативно) наличием экстремистского мотива (политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо ненависти, или вражды в отношении какой-либо социальной группы). Одновременно в диспозиции преступлений против личности и собственности в качестве квалифицирующего обстоятельства включен хулиганский мотив, что, по сути, мало изменило оценку законодателем общественной опасности хулиганства.
В последние годы институт административной преюдиции снова является предметом обсуждения. В 2009 г. Президент страны Д. А. Медведев в послании Федеральному Собранию рекомендовал шире использовать в уголовном законе административную преюди-цию, т.е. «привлекать к уголовной ответственности только в случае неоднократного совершения административного правонарушения». В том же году министерством юстиции был подготовлен законопроект, предусматривающий введение административной преюдиции по 12 составам УК РФ11. К этим составам, согласно пояснительной записке к законопроекту, отнесены: незаконное производство аборта
11 Сурначева Е., Туманов Г., Бахарев И. Минюст разработал проект закона о гуманизации наказаний 29.05.2009 г. (Электронный ресурс): URL: http://www.gazeta.ru/ politics/2009/05/29_a_3180684.shtml
без тяжких последствий для здоровья потерпевшей (ч. 1 ст. 123); незаконное предпринимательство без квалифицирующих обстоятельств (ч. 1 ст. 171); производство, приобретение, хранение, перевозка или сбыт немаркированных товаров и продукции (ч. 1 ст. 1711); незаконное использование чужого товарного знака (ч. 1 ст. 180); незаконный оборот драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга (ч. 1 ст. 191); уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ч. 1 ст. 198); незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов без цели сбыта, если размер этих веществ не относится к особо крупному (ч. 1 ст. 228); сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей (ч. 1 ст. 237); жестокое обращение с животными (ч. 1 ст. 245); нарушение правил обращения с экологически опасными веществами и отходами (ч. 1 ст. 257); незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов (п. «б» ч. 1 ст. 256); незаконная охота (ч. 1 ст. 258) УК РФ.
Основной целью нововведения было значительно сократить количество граждан, отбывающих наказание в виде лишения свободы за действия, не представляющие повышенной опасности для общества. Каких-либо аргументов в пользу выбора именно этих составов, а тем более научного обоснования не приводилось.
К настоящему времени административная преюдиция предусмотрена в пяти статьях Особенной части УК РФ — ст. 1511 «Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции»; ст. 2121 «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования»; ст. 2641 «Нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию»; ст. 2841 «Осуществление деятельности на территории Российской Федерации иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории Российской Федерации ее деятельности»; ст. 3141 «Уклонение от административного надзора или неоднократное несоблюдение установленных судом в соответствии с федеральным законом ограничения или ограничений».
31 июля 2015 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял постановление № 37, которым внес в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекты федеральных законов по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности. Как видно из пояснительной записки к законопроекту, его авторы преследуют цели гуманизации и либерализации уголовного законодательства на основе
принципов справедливости, соразмерности и неотвратимости наказания.
В них, в частности, предусмотрена декриминализация (в том числе частичная) ряда ныне уголовно наказуемых деяний с введением аналогичных административно наказуемых. Это касается таких преступлений небольшой тяжести, как побои (ч. 1 ст. 116 УК РФ), угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 119 УК РФ), злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей (ч. 1 и 2 ст. 157 УК РФ), использование заведомо подложного документа (ч. 3 ст. 327 УК РФ). При этом уголовная ответственность за названные преступления сохранится при совершении их с квалифицирующими признаками. При этом предлагается ввести уголовную ответственность с административной преюдицией за побои, угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также мелкое хищение.
Примечательно, что три перечня составов, предлагаемых к применению с административной преюдицией (содержащие таковую в ныне действующей редакции УК РФ, а также по законопроектам 2009 и 2015 гг.) абсолютно не совпадают. Это свидетельствует о том, что несмотря на значительный исторический период действия этого межотраслевого института, используемого в России с разной степенью интенсивности, теоретически и методологически он практически не изучен.
В уголовных кодексах стран Западной и Центральной Европы уголовно-правовые нормы с административной преюдицией встречаются нечасто, преимущественно в странах бывшего СССР. Наиболее распространена преюдиция в Белоруссии. Там свыше 30 составов сформулированы соответствующим образом. Основной аргумент противников введения административной преюдиции — размывание границ между преступлением и иным правонарушением, игнорирование общественной опасности деяния. «Количество правонарушений не способно перерасти механически в новое качество — преступление»12. Оппоненты последнего законопроекта, в котором сокращенные наполовину наказания в виде штрафа, лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, обязательных работ и исправительных работ предлагается применять в качестве мер уголовно-правового характера, видят в этом суррогатную форму реализации уголовной ответственности и проявление тенденции девальвации уголовного наказания13.
12 Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 1999. С. 142-143.
13 Крылова Н.Е. Гуманизация уголовного законодательства продолжается? Анализ проектов федеральных законов, одобренных Пленумом Верховного Суда РФ 31 июля 2015 г. // Закон. 2015. № 8. С.95, 98.
Можно по-разному относиться к отмечаемой тенденции сближения (или смешения) уголовного и административного законодательства. Однако этот процесс объективно существует и происходит в условиях недостаточно эффективной уголовной политики, перегруженности правоохранительных и правоприменительных органов, несрабатывания принципа неотвратимости ответственности.
Конечно, в идеале, любая информация о совершенном преступлении должна тщательно и объективно проверяться и в случае обнаружения признаков преступления проходить через механизм правосудия со всеми предусмотренными гарантиями защиты прав личности, объективности и справедливости. Однако есть немало оснований полагать, что формальный подход к определению правосудия (раз есть суд, то значит, должно быть и правосудие) принципиально неверен. Казалось бы, правосудие — результат возникновения судебной системы. Логика развития социальной жизни говорит об обратном: сначала возникла потребность в правосудии, после чего появилась идея правосудия, и лишь затем для ее реализации стали формироваться органы, которые не всегда и не везде назывались судами (это мог быть совет старейшин, совет вождей, городское вече, государственный совет, синклит мудрецов и т.д.).
Точно так же следует остерегаться преувеличения значимости судебной процедуры. В сложном судебном регламенте скрыт длительный опыт человечества в плане обеспечения доказанности и достоверности фактов, которые кладутся в основу судебных решений. Этот опыт подсказывает, что без сложной судебной процедуры можно наделать немало ошибок. Но процедура автоматической истины не гарантирует, как не гарантирует и правосудия. Правосудие — это озарение правдой, это открытие большой справедливости в малом (частной ситуации). На фоне этих высоких идей вызывает серьезное разочарование прикосновение к той реальности, которая претендует на то, чтобы именоваться правосудием. Конечно, государственное управление предполагает формализацию процедуры и жесткий контроль за соблюдением всех формальных моментов. Иного, более эффективного способа обеспечения гарантии установления истины по уголовному делу на современном этапе развития человечества не придумано. Вероятно, в перспективе такие механизмы будут найдены, но уже сегодня мы может увидеть: во-первых, несовершенство формального подхода к пониманию правосудия и обеспечению реализации справедливости в процессе осуществления правосудия; во-вторых, основной вектор, направление, в котором должно развиваться правосудие как государственный механизм, как социальный институт и как реализуемая в социальной жизни идея справедливости. И если реализация высоких идеалов в различных социальных механизмах — это
достаточно отдаленная перспектива, то совершенствование формальной процедуры, поиск способов, которые могли бы воспрепятствовать проникновению несправедливости через барьеры, воздвигаемые формальной судебной процедурой, — это наиболее актуальная задача сегодняшнего дня. Проведенный в НИИ Академии Генеральной Прокуратуры РФ анализ латентной преступности, сопоставление ее масштабов с возможностями функционирующей в нашей стране судебной системы показывают разительное несоответствие, подтверждаемое и данными официальной статистики14. В 2009 г. зарегистрировано 26% от заявленных преступлений. При этом раскрываемость составила 14% от заявленных (55% от зарегистрированных)15. В 2013 г. зарегистрировано менее 19%, а раскрыто 10% от заявленных (56% от зарегистрированных)16.
Приводимая статистика убеждает, что следует искать новые пути совершенствования уголовной политики, может быть и радикальные.
Сравнение уголовного и административного законодательства позволяет выявить много общего между этими отраслями публичного права. Это объекты правового регулирования, принципы законодательства, методы воздействия на правоотношения, меры наказания и многое другое, что позволяет сделать вывод не столько о качественных, сколько о количественных различиях в общественной опасности деяний и о более гибкой градации правонарушений, чем деление их на преступления и административные правонарушения. Такая градация могла бы включать 4-5 ступеней, выделяемых по степени общественной опасности на основе научно обоснованных критериев, например таких, как объект посягательства, степень причиненного или потенциального вреда, форма вины, злостность совершения и т.п.
Поддерживая обобщенную идею законопроекта об упрощении привлечения к ответственности лиц, совершающих преступления с невысокой степенью общественной опасности, считаем не вполне удачным решение о выделении под одним термином (например, «штраф») и вид наказания, и иную меру, и административное наказание. Предлагаемые в проекте изменения как уголовно-правового, так и уголовно-процессуального характера имеют существенные недостатки, которые справедливо критикуются в юридической печати. Однако его появление, а также имеющаяся в специальной литературе полемика по поднимаемым в нем проблемам свидетельствуют об их
14 См: Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности / Под ред. С.М. Иншакова. М., 2011. С. 746-750.
15 Там же. С. 749.
16 Состояние преступности в России за январь-декабрь 2013 года. МВД РФ, ФКУ «ГИАЦ»:иЯЬ: http://sartraccc.ru/Crimstat/2013.pdf (дата обращения 19.10.2015 г.).
актуальности поиска их решения (как бы мы болезненно не относились к нестабильности закона).
На наш взгляд, можно найти более систематизированное решение: например, административные и уголовные наказания интегрировать в единую систему со строгой привязкой к ранжированным правонарушениям, с тем чтобы применялись принципы экономии репрессии и неотвратимости наказания в совокупности. Это позволило бы направить правоохранительные ресурсы на борьбу с наиболее опасными деяниями и провести соответствующие реформы в процессуальном законодательстве, упростив процедуры привлечения к ответственности лиц, совершивших деяния с меньшей общественной опасностью, направить большую часть ресурсов на борьбу с преступлениями, влекущими тяжкие последствия, и реализовать таким образом принцип соответствия сложности судебной процедуры строгости наказания — чем строже наказание, предусмотренное за определенный тип преступления, тем сложнее процессуальная процедура, тем больше гарантий объективности расследования и судебного рассмотрения.
Список литературы
1. Дядькин Д. С. Теоретико-методологические основы назначения уголовного наказания: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2009.
2. Иванов Н. Г., Косарев И. И. Хулиганство и хулиганские побуждения как уголовно-правовой феномен. М., 2011.
3. Крылова Н. Е. Гуманизация уголовного законодательства продолжается? Анализ проектов федеральных законов, одобренных Пленумом Верховного Суда РФ 31 июля 2015 г.// Закон. 2015. № 8. С. 95, 98.
4. Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 1999.
5. Мокринский С. П. Озорство и хулиганство // Еженедельник советской юстиции. 1924. № 37-38.
6. Норвежские власти решили наказать людей, подающих милостыню // Государственные вести. 2015. 4 февр.
7. Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности / Под ред. С. М. Иншакова. М., 2011.
8. Уголовный кодекс РСФСР. Научный комментарий / Под ред. М. И. Ковалева, Е. А. Фролова, М. А. Ефимова. Т. 2: Особенная часть. Свердловск, 1962.
