CC BY
69
Сближение социально-экономического развития европейских стран в условиях интеграции - иллюзия или реальность?*
Экономическая наука современной России_№ 1, 2003 г.
© Н.Б. Кондратьева, 2003
В статье проводится сравнительный анализ новых тенденций в социально-экономическом развитии стран ЕС и выявляется роль интеграционного фактора в формировании современной динамики территориальных различий в рамках Европейского Союза.
Проблема неравномерности территориального социально-экономического развития постоянно привлекает внимание экономистов и политиков, теоретиков и практиков. В основе исследований динамики межрегиональных различий лежат модели роста, включающие различные факторы, характеризующие развитие человеческого капитала, структуру производства, особенности миграции населения, инвестиции, условия торговли и политической стабильности. В совокупности этих факторов особое место следует отвести тем, которые порождены интеграцией. Интеграционная тематика стала чрезвычайно актуальной в связи с перспективами включения в состав Европейского Союза (ЕС) стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ). Стремление ЦВЕ ин-
Работа выполнена при финансовой поддержке Международного научного фонда экономических исследований академика Н.П. Федоренко, Фонда содействия отечественной науке и Российского гуманитарного научного фонда.
тегрироваться в общеевропейские струк
туры связано не в последнюю очередь с
ку и повысить темпы роста. Однако у ин
теграции есть свои плюсы и минусы, о
чем говорит тот факт, что проблема терри
дисбаланса в ЕС остается нерешенной.
Цель настоящей статьи - проанализиро
ющие из сложных экономических процес
сов, в которых действуют десятки полити
ческих и социальных факторов, трудно
ки межстрановых социально-экономичес
ких различий в ЕС и сопоставляет экс
пертные оценки влияния интеграции на
гая цель автора - определить место политики конвергенции в интеграционной стратегии ЕС - достигается путем выявления обратного воздействия неравномерного социально-экономического развития на интеграционный процесс и измерения объема финансовой помощи ЕС отстающим территориям.
Насколько велики социально-экономические различия в ЕС?
Проведем сравнительный анализ развития стран ЕС по некоторым социально-экономическим показателям. На основе базового синтетического параметра - объема валового внутреннего продукта (ВВП) в расчете на душу населения - можно выделить три основные группы стран ЕС. Группу «лидеров» образуют Люксембург, Бельгия, Дания и Австрия, где этот показатель превышает более чем на 10% среднее по ЕС значение. В следующей группе - назовем ее группой «благополучных» - страны с показателем ВВП, примерно равным среднему. Это Германия, Франция, Нидерланды, Италия, Великобритания, Швеция и Финляндия. В группу стран, названных «отстающими», входят Испания, Португалия и Греция с показателем не выше 90% среднего по ЕС уровня. К последней группе отнесем с оговоркой и Ирландию. Несмотря на то что индекс благосостояния в этой стране достиг среднего по ЕС уровня, по другим социально-экономическим критериям пока еще сохраняется отрыв от «благополучных» стран (ЦпИу..., 2001).
Следующий показатель - уровень безработицы. Высокая доля безработных в экономически активном населении - про-
блема всех стран ЕС, имеющая долговременный характер. С середины 1970-х годов средний для 15 стран ЕС уровень безработицы повысился с 2 до 10% в 1985 г., и только в последние годы он снизился до 8%. Это объясняется тенденциями как демографического, так и конъюнктурного характера. Среди относительно «спокойных» по данному критерию стран - Люксембург и Австрия, где уровень безработицы около 3%. Неблагоприятная экономическая конъюнктура начала 1990-х годов привела к ухудшению ситуации во многих странах ЕС. Но особенно драматичным рост безработицы был в странах-аутсайдерах - Греции и Испании (соответственно до 10 и 20%), а также в считающихся «благополучными» Швеции (до 10%) и Финляндии (до 18%). К концу 2001 г. в указанных странах ситуация заметно улучшилась, в частности, в Испании уровень безработицы снизился до 13%. В Ирландии, несмотря на высокие темпы экономического роста, улучшение ситуации в этом плане наблюдается лишь в последние годы: конец 2001 г. - 4,1%; это притом, что в 1993 г. уровень безработицы составлял почти 16% (Eurostat, 1998-1999; Bulletin Quotidien Europe, 2001. №1231).
В группе «отстающих» стран доля научно-технического персонала в общем числе занятых все еще вполовину меньше, чем в большинстве «благополучных» стран ЕС (заметим, что Италия и Австрия по этому показателю оказались в числе аутсайдеров). Больше всего изобретений в расчете на миллион жителей патентуют Швеция - 195,1, Германия - 169,4 и Финляндия - 166,0 (1995 г.). У Ирландии, активно внедряющей чужие технологии, этот показатель составляет 35,3, несколько бо-
о
а о S s £
а а о s<
Р
о
N3 О О Ы
лее высокий показатель у Италии (44,8). Заметно отстают Испания, Греция и Португалия - 11,4; 3,8 и 1,4 (Еиг^а!, 1997).
Теперь обратимся к динамике развития 15 стран этого региона. Два последних десятилетия наиболее высокие темпы экономического роста показывает Ирландия. Отсутствие спадов - результат политики привлечения иностранного капитала в сферу высоких технологий, а также соблюдения финансовой и бюджетной дисциплины. На втором месте - страна из группы «лидеров» - Люксембург, что обусловлено особой ролью финансового сектора в ее экономике. Выше среднего были темпы роста в Испании и Португалии. В этих странах высокие показатели установились именно с 1986 г. - момента вступления в Союз. Однако с начала 1990-х годов экономический рост в этих двух странах существенно замедлился. В начале 1990-х годов заметное падение темпов роста валового продукта произошло в Швеции, еще до формального вступления в ЕС, а также в Финляндии, что частично связано с переориентацией ее экономических связей с Востока на Запад. Однако в конце 1990-х годов Швеция и Финляндия переходят на четвертое и третье места в ЕС по темпам роста.
Расчет коэффициентов вариации объемов ВВП в расчете на душу населения и на одного занятого за период с 1987 г. по настоящее время, проведенный автором, не выявил существенного сближения стран (несмотря на то, что именно в этот период происходило становление единого внутреннего рынка и дважды увеличивались масштабы финансовой поддержки «отстающих» стран из общего бюджета ЕС). Пере-
становки в ранжире стран не отразились на общей картине диспропорций, значение коэффициента вариации изменялось в большую или меньшую сторону из года в год лишь на сотые доли. Динамика по многим частным показателям также оказалась несущественной. Аналогичная методика анализа динамики диспропорций в регионах Германии, примененная Б. Лавровским (1999), дала в целом схожий результат. Показатели дифференциации за 20-летний период по старым землям оказались стабильными, отмечены отчетливая картина конвергенции между восточными и западными землями после объединения Германии и затухание процесса выравнивания в последние годы с формированием некоего естественного для данной страны уровня дифференциации.
Наш вывод о стабилизации диспропорций в ЕС дополняет заключение эксперта Европейского инвестиционного банка М. Чинголани (Ст§о1аш, 1993), сравнившего уровни благосостояния 12 европейских стран. Он установил, что в этих странах наблюдался примерно тот же уровень различий, что и в 1970-х. Фаза стабилизации контрастирует с предшествующей фазой быстрого сокращения диспропорций 1950-1960-х годов1.
В результате, с одной стороны, мы отмечаем заметные успехи отдельных «отстающих» стран ЕС, но с другой - вынуждены констатировать, что их недостаточно, чтобы изменить общую картину различий. Ускорение, полученное странами после вступления в ЕС, заметнее в динамике относительных показателей, чем абсолютных, но оно постепенно затухает. Более того, разные страны по-разному реагируют
z ♦
о сх
>к о я я
а и о
и
я я
к я и
к S о
я §
СО
1 См. также недавние исследования экспертов ЕИБ (Regional..2000).
на условия Общего рынка. Многие страны оказались не в силах кардинально изменить положение в ряде проблемных сфер, ведь в основе последних лежат причины, связанные скорее с общей экономической конъюнктурой, а не с результатами вступления в Общий рынок. Таким образом, интегрирующиеся страны не только не могут преодолеть действия общих закономерностей развития мирового хозяйства, но и, напротив, всецело им подчиняются2.
Является ли интеграция ключом к уменьшению различий в Европейском Союзе?
Число членов Европейского Союза неуклонно растет. В 1973 г. к ЕС присоединились Великобритания, Дания, Ирландия, в 1981 г. - Греция, в 1986 г. - Испания, Португалия и, наконец, в 1995 г. - Швеция, Австрия, Финляндия также решили использовать фактор интеграции для стимулирования роста национальной экономики и расширения рынка. Вступая в ЕС, «отстающие» страны стремились прежде всего сократить отрыв от «лидеров». Между тем экономическая наука не дает однозначного ответа на вопрос, каким образом интеграция влияет на динамику региональных диспропорций.
Расширение свободы движения товаров, капиталов и рабочей силы действи-
тельно сопровождалось повышением сходства экономических структур, сближением уровня цен на идентичные товары и услуги, увеличением возможностей для конкуренции и усвоения навыков. Еще в 1970-е годы исследователи заметили, что эти процессы, с одной стороны, создали условия для выравнивания ряда показателей социально-экономического развития внутри группы, а с другой - повысили синхронность макроэкономических процессов. Последнее привело к постепенному исчерпанию потенциала, полученного после вступления в Сообщество, и подчинению общему ритму его развития (Проблемы интеграции., 1973; Шишков, 1979).
Поэтому для интенсификации процессов роста и конвергенции Европейский Союз, как и отдельные страны, создает дополнительные стимулы, т.е. принимает меры в рамках общей политики. Однако парадокс состоит в том, что влияние различных составляющих интеграционного процесса на развитие отстающих регионов ЕС по большей части нельзя однозначно определить ни как положительное, ни как отрицательное явление. Почти невозможно найти аргумент, против которого нельзя было бы выдвинуть контраргументов. Анализ осложняют и труднопрогнозируемые социальные и политические факторы.
Завершение формирования Единого внутреннего рынка (ЕВР*) явилось мощным стимулятором роста экономической
§
а о 2 а л
а а о к<
р
о
2 В работе Ю.А. Борко этот тезис детально исследуется на материале 1960-1970-х годов (1984).
* В середине 1980-х годов Сообщество вступило в новый этап развития - завершение формирования единого внутреннего рынка, а именно устранение всех физических, технических, правовых препятствий свободному движению товаров, услуг, капиталов и лиц внутри Сообщества. Понятие «единый внутренний рынок» заменило собой прежнее понятие - «общий рынок», однако они идентичны и продолжают использоваться экономистами. Принятая программа, за некоторым исключением, была выполнена к 1 января 1993 г. (примеч. авт.).
активности (Abraham, Van Rompuy, 1992; Grossman, Helpman, 1990). Но ЕВР не отменил действия рыночных сил, а, напротив, усилил их. Поэтому обострение конкурентной борьбы сделало «отстающие» страны и районы еще более слабыми (Begg, Mayes, 1993; Emerson, 1990; Buigues et al., 1990).
Развитие совместных проектов в области транспорта и связи позволило сократить время и стоимость перевозок между центральными и периферийными районами и укрепить конкурентные позиции последних (Delors, 1989). Однако подсчитано, что от развития трансевропейских сетей в конечном счете больше выиграли «благополучные» страны ЕС, и меньше - «отстающие» (Uhrich, 1996; Vickerman, Spiekermann, Wegener, 1999), так как значительно упростился переток продукции и услуг из «благополучных» стран в «отстающие».
Эмерсон, а также Кругман и Венаблес (Emerson, 1990; Krugman, Venables, 1990) заметили, что близость рынков сбыта довольно часто дает большую отдачу, чем низкая стоимость рабочей силы и производственные издержки на периферии. Поэтому для конвергенции недостаточно открытия границ и снижения торговых барьеров.
Среди наиболее очевидных преимуществ Экономического и валютного союза (ЭВС) аналитики обращают внимание, прежде всего на ликвидацию дополнительных расходов, связанных с операциями конвертации. Кроме того, они указывают на возможность точно рассчитывать прибыль в связи с фиксацией курсов национальных валют. Надежды возлагаются и на то, что оздоровление государственных финансов позволит освобождать больше средств из обслуживания государственного долга и направлять их на капиталовложе-
ния. Критики Валютного союза справедливо замечают, что конвергенция в валютной сфере не гарантирует подъема экономики, скорее наоборот - она может стать причиной депрессии. Период форсированного достижения так называемых критериев номинальной конвергенции 1992-1998 гг., подразумевающих значительное выравнивание темпов инфляции и процентных ставок, а также значительное уменьшение дефицита государственного бюджета и государственного долга стран-членов ЕС, действительно оказал определенный депрессивный эффект на показатели реального социально-экономического развития, выразившийся в сокращении финансирования экономических программ и социальных расходов. Учитывается и то, что гибкий валютный курс позволял странам выбрать наиболее приемлемый баланс между безработицей и инфляцией. С унификацией межстранового показателя инфляции вследствие фиксации по отношению друг к другу обменных курсов национальных валют 11 стран-участниц Валютного союза в мае 1998 г. следует ожидать дополнительного усиления диспропорций в показателях безработицы (Begg, Mayes, 1993).
Тем не менее номинальная и реальная конвергенции не противоречат друг другу, а взаимообусловлены. Установлено, например, что ускорение экономического роста на 1% примерно так же сокращает бюджетный дефицит (Speech by..., 1995). Ирландия с середины 1980-х годов проводит политику жесткого финансового контроля, поэтому она смогла повысить показатель ВВП в расчете на душу населения с 55% до среднего по ЕС уровня. В результате этого прорыва страну стали называть «новым европейским тигром».
z ♦
о сх
«S о ж ж
а и о
и
я ж
к я и
s S о
ж §
СО
Таким образом, при рациональной политике государств-членов Сообщества валютная интеграция, не гарантируя конвергенции, может стать ее существенным стимулом.
Место политики конвергенции в стратегии интеграции ЕС
История ЕС демонстрирует, что неравномерность социально-экономического развития не являлась существенным препятствием для интеграции. Причины этого следует искать в политике. Между тем экономическая теория свидетельствует о том, что неравномерность экономического развития подрывает жизнеспособность группы интегрированных стран.
Проиллюстрируем этот тезис на примере строительства ЭВС. Устойчивость оптимальной валютной зоны, по Р. Манделлу (Мипёе11, 1961), поддерживается такими показателями, как гибкость реальной заработной платы, мобильность труда и капитала, схожесть экономической структуры или эффективностью системы фискального федерализма. Мобильность рабочей силы может сгладить негативные последствия ухуд -шения экономической конъюнктуры различных частей валютной зоны, такие, например, как высокий уровень безработицы или неблагоприятная динамика цен. Высокий уровень схожести экономических структур стран валютной зоны необходим для минимизации так называемых асимметричных шоков. Диверсифицированные эко -номики менее подвержены таким шокам и потеря валютной автономии им не опасна, в то время как высокоспециализированным экономикам теоретически выгодно сохранять валютную автономию.
Многие экономисты сходятся на том, что только Германия, Франция, Бенилюкс и Австрия в последнее десятилетие характеризуются высокой корреляцией шоков. По расчетам Л. Буна (Boone, 1997), даже такое «аномальное» событие, как объединение Германии, лишь незначительно уменьшило плотность указанного показателя в этой группе стран. В экономическом спектре Финляндии и Ирландии ярко выражены отрасли специализации (36% экспорта дает Финляндии переработка леса; 30% экспорта Ирландии формирует информатика). Тем не менее последствия шоков для всего ЭВС, виновниками которых могут выступать эти две страны, дающие около 3% совокупного ВВП зоны, вряд ли будут тяжелыми. Последствия же шоков, возникающих по вине Италии, Испании и Португалии (формирующих более четверти совокупного ВВП зоны), могут быть ощутимее; несмотря на явные экономические успехи последних лет, рано говорить об окончательном преодолении структурных причин, подстегивающих инфляцию.
Условие формирования заработной платы в соответствии с различиями в уровне квалификации и производительности труда между странами-участницами Союза выполняется лишь в последнее десятилетие, да и то далеко не в полном объеме.
Процесс создания Валютного союза форсировался, несмотря на социально-экономическую ситуацию в «отстающих» странах. Тем не менее мы не можем утверждать, что неравномерность экономического развития остается в ЭВС без внимания. Правильнее будет сказать, что ЕС балансирует между различными целями: учитывается скорее не прямое влияние неравномерности, а косвенное. Невозмож-
ен
о
а о 2 К £
а а о к<
Р
о
N3 О О Ы
ность точно «взвесить» выгоды и издержки интеграции - причина осторожности государств-членов ЕС к планам, разрабатываемым на высшем уровне. Считаясь с этим, наднациональные органы ЕС вынуждены разрабатывать политику, стимулирующую процессы конвергенции.
С 1986 г. в основополагающих документах Союза политика социально-экономического сплочения (такое название принято в ЕС) закреплена официально. При этом ЕС не идет по пути передачи проблем «отстающих» стран на верхний эшелон управления и не преследует цель полного выравнивания социально-экономических условий, а довольствуется лишь сдерживанием роста различий и недопущением социальной напряженности между государствами-членами благодаря перераспределению финансов и стимулированию внутреннего потенциала развития «отстающих» территорий. Он разрабатывает стратегию исходя из того, что неравномерность имманентно присуща рыночной экономике в разумных пределах стимулирует экономическое развитие и ограничивается только теми методами, которые сохраняют конкурентные права партнеров, обеспечивают равные возможности, но не снижают эффективности рыночной системы.
Тем не менее при выработке общей стратегии «отстающим» странам ЕС периодически удается добиваться новых уступок. Эти уступки можно увидеть при формировании общего бюджета ЕС.
Сегодня вклады в общий бюджет ЕС в целом соответствуют реальным возможностям стран: 40% отчислений в его доход -ную часть устанавливаются согласно размерам ВНП государств-членов, а отчисления от НДС устанавливаются с учетом эко-
номической структуры стран. Если в конце 1970-х годов доля «традиционных» статей - таможенных и сельскохозяйственных сборов - превышала 65%, то в 2000 г. она снизилась до 15%.
Для сглаживания негативных последствий формирования ЕВР и создания ЭВС существенно укрупнены объемы структурных фондов, через которые главным образом и происходит распределение финансовой помощи «отстающим» странам и районам. В 1993 г. учрежден - специально для стран с показателем ВВП в расчете на душу населения ниже 90% среднего по ЕС уровня - еще один финансовый институт - Фонд сплочения. Это произошло благодаря решительным действиям Испании, которая в этих целях умело использовала свое право блокировать начало переговоров о вступлении в ЕС Австрии, Швеции и Финляндии.
Расходы, связанные с деятельностью фондов, за последние 15 лет увеличились в 4 раза и превысили в 2000 г. 32 млрд евро, или 35% всех бюджетных расходов. Эта цифра сопоставима с половиной трансферта, который получила Европа в течение 4 послевоенных лет по плану Маршалла. Доля ассигнований на проведение сельскохозяйственной политики неуклонно сокращается, хотя эта статья и продолжает оставаться крупнейшей, как и в 1970-е годы (в 2000 г. - 41 млрд. евро, или 44%).
Политику сплочения, т. е. сокращения территориальных социально-экономических различий, координируют с другими направлениями общей экономической политики. Поэтому истинные масштабы бюджетных ассигнований ЕС для стимулирования процесса сближения больше расходов собственно по статье «сплочение». Например, в четыре «отстающие» страны
2 ♦
о сх
>к о я я
а со о
и л я я
к я и
я 2 о
я §
со
ЕС направляется около 25% финансовых ресурсов по статье «гарантии» Европейского сельскохозяйственного фонда. Однако эта помощь частично нейтрализуется трансфертами в пользу «благополучных» стран, поскольку зависит от структуры аграрного сектора. Зерновое, молочное, мясное хозяйства, шире распространенные в странах, прилегающих к Атлантике, лучше защищены мерами общей сельскохозяйственной политики, чем средиземноморские винодельческие и плодоовощные экономики. Финансирование научного и технологического развития из общего бюджета ЕС нацелено в основном на страны, уже продемонстрировавшие высокую конкурентоспособность, что усиливает существующий разрыв между странами. Четырем «отстающим» странам выделяется лишь десятая часть средств (столько же, сколько приходится на одну Бельгию). Тем не менее такая политика справедлива, если иметь ввиду, что доля этих стран в совокупном ВВП Союза примерно такая же.
Важно отметить и то, что четвертая часть финансовых средств, перераспределяемых через бюджетные фонды ЕС в пользу «отстающих» стран, в конечном счете возвращается странам-донорам, так как попадает в «благополучные» страны Общего рынка и страны-«лидеры» (Bulletin..., 2002).
И тем не менее можно утверждать, что функция перераспределения через бюджет достаточно важна и значительно упрочилась в последние годы. Больше всех «проигрывает» благополучная Германия. Она вкладывает в бюджет ЕС почти столько же, сколько два других крупных вкладчика -Франция и Великобритания, вместе взятые, ввиду того что при взимании средств в бюджет не учитывается численность на-
селения государств-членов. По этой же причине в группу нетто-получателей помимо четверки «отстающих» входит Дания, и буквально до последнего времени входили также Люксембург и Бельгия. Все это «лидеры» ЕС.
Итак, при всех очевидных «плюсах» в интеграции есть, безусловно, свои «минусы». Основная трудность измерения интеграционного эффекта состоит в том, что любой анализ ее выгод и издержек остается субъективным и неполным. Это подтверждает широкий диапазон выводов и оценок. Поэтому и сейчас, когда Валютный союз европейских стран стал реальностью, трудно предсказать, произойдет ли существенный сдвиг в сближении уровней развития государств-членов ЕС. Анализ современной динамики социально-экономического развития государств-членов ЕС, а также оценка отдельных частей интеграционной стратегии, в том числе политики конвергенции, показали, что интеграция во многом стимулирует, но не является ключом к решению проблемы неравномерности территориального социально-экономического развития. От самих стран во многом зависит то, чем они станут для ЕС - финансовым бременем или новыми «европейскими тиграми».
Остается вопрос: зачем же страны, испытывающие те или иные трудности социально-экономического характера, стремятся в ЕС? Для того чтобы не оказаться в числе аутсайдеров, чувствовать себя на плаву в глобальной экономике, опираясь на сильнейших, сохранять за собой право формировать общую европейскую политику наравне с «лидерами». Выгоды от такого объединения, по-видимому, значительно перекрывают издержки.
о
а о 2 К Л
а а о к<
Р
о
N3 О О Ы
Литература
Борко Ю.А. Экономическая интеграция и социальное развитие в условиях капитализма: буржуазные теории и опыт Европейского сообщества. - М.: Наука, 1984.
Лавровский Б. Измерение региональной асимметрии на примере России // Вопросы экономики, 1999. №3. С. 50.
Проблемы интеграции производства при капитализме. - М.: Мысль, 1973. С. 132-133.
Шишков Ю.В. Формирование интеграционного комплекса в Западной Европе: тенденции и противоречия. - М.: Наука, 1979. С. 280-290.
Abraham F., Van Rompuy P. Convergence-Divergence and the Implications for Community Structural Policies // Cahers Economiques de BruxellesK>1992. №135.
Begg I., Mayes D. Cohesion, Convergence and Economic and Monetary Union in Europe // Regional StudiesK 1993. Vol. 27.
Boone L. Sym^rie des chocs en Union europeenne: une analyse dinamique // Economie inffirnationale. 1997. №70. P. 7-34.
Buigues P. et al. The impact of the internal market by industrial sector: the challenge for the Member States // European Economy. 1990.
Bulletin Quotidien Europe // Selected Statistics. 2001. №1216, 1231; 2002. №8235.
Cingolani M. Disparites mgionales de produit par tete dans la Communauffie europemne // EIB papers. 1993. March. №19. P.8.
Delors J. Regional implication of economic and monetary integration // Report on economic and
monetary union in the European Community. Luxembourg, 1989.
Emerson M. et al. One market, One money. An Evaluation of the potential Benefits and Costs of forming an Economic and Monetary Union. Brussels, 1990.
Eurostat. Yearbook 98/99. Luxembourg, 1998-1999. P. 231, 316; Yearbook 97. 1997. P. 316.
Grossman G., Helpman E. Trade Knowledge Spillovers and Growth. Lissabon, 1990.
Krugman P., Venables A. Integration and competitiveness of peripheral industry. Unity with diversity within the European Economy: the Community's southern frontier. Cambridge University Press, 1990.
Mundell R. A Theory of Optimal Currency Area // American Economic Review. 1961. Vol. 51. P. 657-665.
Regional convergence in Europe: theory and empirical evidence. EIB Papers, 2000. Vol. 5. №2.
Speech by Commissioner Wulf-Mathies // Economic and Monetary Union and Regional and Social Cohesion. Brussels. 1995. 29 November.
Uhrich R. L'amenagement du territoire? ... Autrement! // Revue d'Economie Regionale et Urbaine. 1996. №5.
Unity, solidarity, diversity for Europe, its people and its territory. Second report on economic and social cohesion. 2001. Vol.2. P. 68-73.
Vickerman R., Spiekermann K., Wegener M. Accessibility and Economic Development in Europe. // Regional Studies. 1999. Vol. 33. №1.
Статья поступила в редакцию 26.04.2002 г.
