CC BY
20
чем выше тепловое сопротивление одежды (т. е. ее теплозащитные свойства), тем лучше показатели теплового состояния у детей в ней (выше кожная температура и ниже тепловой поток).
Выводы
1. Детская зимняя одежда (пальто, комбинезон цельнокроенный, комбинезон «тройка»), изготовленная из репса (арт. 629) и пенополиуретана толщиной 8 мм, не уступает по теплозащитным свойствам стандартному детскому пальто из драпа на вате, имея преимущества перед последним при наличии ветра, что позволяет рекомендовать ее использование для детей в условиях обычной зимы средней полосы.
2. Большим преимуществом исследованных новых образцов одежды по сравнению со старыми образцами является их легкость.
3. Наилучшими теплозащитными свойствами из числа исследованных образцов одеЖды обладает комбинезон «тройка», состоящий из брюк, жилета и куртки. Этот костюм является, по нашим наблюдениям, наиболее удобным для детей.
ЛИТЕРАТУРА
I" у м е н е р П. И. Изучение терморегуляции в гигиене и в физиологии труда. М., 1962.—К ойранский Б. Б. (ред.) Метеорологический фактор и его влияние на организм. Л., 1940.—Маршак М. Е. Гиг., безопасность и пат. труда, 1930, № 6, стр. 11.— Прохоров Ю. Д. Учен, записки Московск. ин-та гиг. и сан., 1959, № 1, стр. 25.—-Рамзаев П. В. Воен.-мед. ж., 1957, № 8, стр. 68; Гиг. и сан., 1960, № 7, стр. 64.— Бар тон А., Эдхолм О. Человек в условиях холода. М., 1957. — G a g g е А. Р., Winslow С. Е. A., Harringto n L. P., Am. J. Physiol., 1938, v. 124, p. 3U.
Поступила 8/VIII 1963 r.
HYGIENIC EVALUATION OF CHILDREN'S WINTER OUTDOOR GARMENTS WITH
PORALON LINING
G. V. Teretitieva
The author made a comparative evaluation of a series of standard factory samples of children's winter outdoor garments against experimental samples of various types of garments made of reps impregnated with waterproof compound, of art. 629 and oi foani-propylurethane. The thermo-insulating properties of the investigated clothes were studied on children during their routine outside promenades by means of measuring the intensity of the thermal current and calculating the thermal insulation of garments. The results obtained point to the possibility of using new types of children's garments with foam-propylurethane lining of at least 8 mm thickness during winter in temperate climatic zones. The most comfortable type of garments for children is a costume consisting of trousers, a jacket and a waiscoat.
"fr it
САНИТАРНОЕ СОСТОЯНИЕ РАБОЧИХ РАЙОНОВ ПЕТЕРБУРГА
В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Младший научный сотрудник С. И. Семанов
Петербург, крупнейший город России начала XX столетия, был не только ее официальной столицей с многочисленными министерствами, департаментами и правлениями акционерных обществ. На берегах Невы располагались многочисленные, оборудованные по последнему слову тогдашней техники фабрики и заводы, на которых трудилась многотысячная армия петербургского пролетариата, самого передового отряда русского рабочего класса. Общая численность рабочих Петербурга в 1900 г. превышала четверть миллиона, что вместе с семья-
4 Гигиена и санитария, № 2
49
ми составляло около 30% всего полуторамиллионного населения столицы1.
Центральные районы были населены представителями привилегированных классов; в удел рабочим оставались покрытые дымом и копотью заводских труб окраины города: Выборгская сторона, дальние улицы Васильевского острова, Нарвская застава, а также Петергофский и Шлиссельбургский пригородные участки.
Петербургская промышленность в конце XIX века росла быстро; вместе с ней увеличивалось и количество рабочих2. Вокруг заводов возникали обширные жилые кварталы. Застройка их производилась без всякого плана и в нарушение всех правил градостроительства. Классическим примером такого рода является возникновение рабочего поселка вокруг Путиловского завода (Шлиссельбургский участок). Огромный жилой район с населением около 30 000 человек возник буквально в несколько лет. Условия жизни рабочих этого района были типичны для всего пролетарского Петербурга.
Пренебрежительное отношение к санитарному состоянию домов, возводимых для рабочих, вынужден был признать петербургский градоначальник генерал Клейгельс в отчете Николаю II за 1899 г. По его словам, за отчетный год к петербургским мировым судьям поступило свыше двух с половиной тысяч (!) обвинений по делам «о нарушении домовладельцами правил обязательных постановлений по санитарным и строительным частям и вообще по благоустройву...»3. Вряд ли стоит говорить, как далеки от совершенства были эти «обязательные постановления» городских властей о санитарном надзоре, но и они не соблюдались.
Весной 1904 г. санитарными врачами были обследованы 14 домов по Забалканскому проспекту (ныне Московский проспект, одна из самых благоустроенных улиц Ленинграда), где тогда проживали «рабочие разных фабрик и в особенности с газового завода, как с соседнего»4. Составленное врачами описание этого района, похороненное в архивах петербургской городской думы, производит ужасающее впечатление: дворы грязные, без признаков благоустройства, выгребные ямы не очищались, отравляя воздух, тут же располагались многочисленные конюшни, а около них стояли ящики с навозом. Санитарный врач Шлиссельбургского участка Д. П. Никольский отмечал, что «75—80% всех дворов в санитарном отношении неудовлетворительны... Все дворы почти немощены — исключения редки»5.
В заводских районах Петербурга не принимали никаких мер по охране здоровья рабочего населения. Дымогарные трубы фабрик не имели каких-либо устройств, уменьшающих копоть, поэтому рабочие окраины тонули в облаках дыма. Доктор Д. П. Никольский писал в 1901 г. о воздушном бассейне города: «В сырую погоду воздух резко насыщен парами кислот». Обычно рабочие селились в непосредственной близости от заводов, поэтому в их домах «нельзя открыть окна —• комната наполняется копотью, пылью и испорченным воздухом» 6.
1 Подсчеты выполнены автором по данным статистического сборника «Петербург по переписи 15 декабря 1900 г.». СПб., 1903, в. 2.
2 За 1890—1900 гг. все население Петербурга увеличилось на 30,7%, а число рабочих (без членов семей) —- на 60,2% (подсчитано автором по данным городских переписей Петербурга 1890 и 1900 гг.).
3 Центральный государственный исторический архив в Ленинграде (ЦГИАЛ). ф. 1282, оп. 3, д. 439, л. 29.
4 ГИАЛО, ф. 210, оп. 1, д. 167, л. 14.
5 Д. П. Никольский. Шлиссельбургский пригородный участок в санитарном отношении. Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины, 1901, август, стр. 1156.
6 Т а м же, стр. 1140.
Рабочие окраины не знали зеленых насаждений. В плане Петербурга начала XX века зеленые прямоугольники парков обозначены только в центральных районах. Среди обширных заводских районов не имелось ни одного сквера. Санитарный врач Нарвской части сообщал в городскую управу в 1904 г.,-что около Обводного канала были сделаны «редкие насаждения деревцов», однако вскоре они «большею частью посохли». Во всем этом обширном районе, продолжает санитарный врач, нет места, «где бы истомленные рабочие и их семьи могли подышать более чистым воздухом». А в заключение следовал грустный вывод, что «этот недостаток присущ всему Петербургу»1.
Асфальтовых покрытий в тогдашней столице России еще не было. Центральные магистрали мостились деревянными торцами, прочие улицы — булыжником. Что касается пригородных участков (Петергофского и Шлиссельбургского), заселенных рабочими, то они почти не имели мощеных улиц. По свидетельствам санитарных врачей, в засушливую погоду там нельзя было дышать от пыли, а в ненастную рабочие, идущие пешком на фабрику, утопали в грязи2. В заводских районах, расположенных непосредственно в черте города, положение было немногим-лучше.
Сохранилась обстоятельная докладная записка санитарного врача Выборгской части С. П. Верекундова, который сообщал, что в Петербурге существуют «обширные районы, где улицы, несмотря на значительное количество населения, не имеют тротуаров и панелей»3. Врач приводил примеры такого рода по различным частям города, но более всего по Выборгской стороне. В этом фабричном районе, по его словам, «имеется до 13 верст немощеных улиц, где вовсе нет тротуаров, и, помимо этого... на многих мощеных улицах вместо тротуаров существуют только мостки и то в неудовлетворительном состоянии». Санитарный врач не без иронии добавлял, что «при таких условиях требование городских властей об очистке тротуаров остается мертвою буквою, так как раз нет тротуаров, то нечего и чистить»4. Все это имело следствием, что обитатели Выборгской стороны «принуждены с улицы вносить в свои жилища массу грязи, а с ней зачастую и болезнетворные начала различных эпидемических болезней».
То же самое должны были признать и санитарные врачи полицейского управления Петербурга при описании рабочих кварталов за Невской заставой. В документе об этом сказано: «Вместо панелей — деревянные мостки и настолько обветшалые, что по ним положительно опасно ходить даже днем, а под мостками идут загрязненные, вонючие, никогда не вычищаемые канавы». Здесь не напрасно отмечено, что по таким «тротуарам» страшно передвигаться «даже днем», ибо ночью на рабочих окраинах «освещение очень бедное, фонарь от фонаря едва видно»5.
Обстановка, окружавшая дома, населенные рабочими, была край не неудовлетворительна в санитарном отношении. В жилищах же петербургских пролетариев того времени поражали невероятная теснота и скученность. По данным городской переписи 1900 г., автор подсчитал, сколько жителей приходилось на одну комнату в рабочих Районах города. Для сравнения приведены аналогичные сведения 0 жилищных условиях в центре Петербурга — Адмиралтейской части.
1 ГИАЛО, ф. 210, оп. 1, д. 167, л. 21 — об.
2 См. «Отчеты санитарных врачей Петербургского губернского земства»
За 1902 г. СПб., 1903.
3 ГИАЛО, ф. 210, оп. 1, д. 131, л. 9.
4 Т а м ж е, л. 10.
5 См. «Город Петербург с точки зрения медицинской полиции». Под ред. старшего санитарного врача И. Е. Еремеева. СПб., 1897, стр. 550.
Картина получилась в высшей степени красноречивой1. Так, в 3-м участке Александро-Невской части приходилось в среднем на одну комнату 4,6 жителя, в 3-м участке Нарвской части — 4,1, в Шлиссель-бургском участке — 3,7, в Петергофском участке — 3,6 и во 2-м участке Выборгской части — 3,4. В то же время в Адмиралтейской части на одну комнату приходилось в среднем 1,2 жителя.
Таковы средние цифры, а ведь и на окраинах имелись дома, населенные состоятельными жителями. Фактически скученность в жилищах пролетариев Петербурга была еще выше. Рабочие крайне редко могли снимать комнаты, а тем более квартиры. Обследование, проведенное в 1908 г., показывает, что только 16% рабочих могли занимать свое жилище целиком2. В подавляющем большинстве они снимали так называемый угол, т. е. часть комнаты или даже одну койку.
Скученность населения в пролетарских квартирах Выборгской стороны изучала в самом конце XIX века М. И. Покровская. Она обнаружила, что сравнительно редко рабочему в одиночку удается нанять хотя бы койку. «Встречались квартиры, — писала М. И. Покровская, — где на одну кровать в среднем приходится по 3—4 и даже более 5 человек. За общее правило надо принять одну кровать на двоих взрослых. Для детей кроватей обыкновенно не полагается и они помещаются, где пришлось»3.
Другой санитарный врач А. Н. Рубель, обследуя жилища петербургских рабочих в то же время, подсчитал, что «обитатель угловой квартиры располагает в общем площадью, немного превышающей площадь нашей обыкновенной кровати» (по его подсчетам — 0,33 кв. сажени, т. е. около 1,5 м2) 4.
Одна койка на двоих — таковы были типичные жилищные условия столичных рабочих. Старый питерский пролетарий С. Н. Канатчиков вспоминал о своей жизни на рубеже XX века: «Официально я нанимал полкомнаты, но у меня не было кровати и приходилось спать вместе с работающим на том же заводе парнем»5.
Надо сказать, что в Петербурге было сравнительно мало рабочих казарм, но и они существовали. Один из санитарных врачей участка Н. Н. Рубель в отчете за 1902 г. нарисовал потрясающую картину жилищных условий нескольких тысяч рабочих кирпичных заводов. Живя в заводских бараках, эти рабочие спали на узких нарах, сколоченных из неокрашенных досок; высота потолка в бараках была около полутора аршин; форточек в помещениях не существовало. Повсюду врач обнаружил антисанитарию6.
Но даже при такой невероятной скученности населения в Петербурге существовала сильная нехватка жилищ для рабочих. Пользуясь этим, домовладельцы отдавали в наем под жилье подвальные помещения. Квартиры, устроенные в подвалах, получили повсеместное распространение в Петербурге (в 1900 г. их насчитывалось всего около 7000). В условиях болотистой почвы Петербурга положение обитателей подвалов было особенно тяжелым. Их жилища первыми страдали от наводнений. Даже при незначительном подъеме уровня воды в Неве сырость выступала на стенах. Городские власти создавали некоторые
1 Подсчитано автором по статистическому сборнику «Петербург по переписи 15 декабря 1900 г.», в. 3 «Квартиры и дворовые места».
2 См. С. Н. Прокопович. Бюджеты петербургских рабочих. СПб., 1909. стр. 10—11.
3 Вестник общественной гигиены..., 1898, март, стр. 212.
4 А. Н. Рубель. Жилища бедного населения Петербурга. Вестник общественной гигиены..., 1899, апрель, стр. 430.
5 С. Н. Канатчиков. Из истории моего бытия. М.—Л., 1930, стр. 81.
6 Отчет санитарного врача Петербургского губернского земства Н. Н. Рубеля за 1902 г. СПб., 1903, стр. 182—183.
ограничения для использования подвалов под жилье, но это не достигало цели: слишком велик был жилищный голод. Доктор В. П. Кашка-дамов, описывая положение подвальных жителей, с горечью заметил: «В лучшем случае подвалы закрываются после ряда протоколов с тем, чтобы через несколько недель снова открыться...»
Санитарный врач Васильевской части в 1903 г. обследовал 205 подвальных помещений в рабочем районе между 10-й и 14-й линией. Он обнаружил там «недостаток света, затхлый воздух, сырость, часто невозможную грязь вместе с невероятной скученностью»2. Даже после принудительного закрытия особо антисанитарных подвалов «через весьма небольшой срок они опять наполнялись обитателями». Домовладельцы стремились сдать внаем любой клочок площади. «Практика показала, — заключал врач, — что подвалы, устроенные с какими бы то ни было целями, в конце концов превращаются под жилье».
Петербургские санитарные врачи постоянно сообщали в канцелярии градоначальства о бедственном положении обитателей подвалов. Один из врачей писал, что обследованные им подвальные помещения «похожи скорее на берлоги или норы, чем на жилища людей, жизнь которых за отсутствием чистого воздуха невозможна. Во время осмотра больных я вынужден был открыть дверь, так как в такой тесноте при помещении семьи от 6 до 9 человек воздух до того сперт, что дышать им становится невозможно. При выходе из этих помещений я из здорового сделался больным»3.
У столичных властей не было недостатка в информации о положении обитателей подвалов, но никаких мер к устранению этого зла не принималось. В 1903 г. петербургский градоначальник меланхолически доносил царю, что законы, по которым «воспрещается устраивать жилые этажи ниже поверхности тротуара», были изданы еще «после наводнения 1824 г.», однако имеется «множество подвальных помещений, заливаемых водою даже и при незначительных наводнениях»4.
В начале XX столетия уровень техники не служил препятствием для организации удовлетворительного водоснабжения в столице России. Как же снабжались водой рабочие кварталы Петербурга?5 В 3-й Александро-Невской части с водопроводом имелось 68,3% квартир, в 3-й Нарвской части — 51,9%, во 2-й Выборгской части — 48%, в Петергофской —■ 7,4%, в Шлиссельбургской — 6,8%. В то же время в центральной части города — Адмиралтейской — имелось 81,3% квартир с водопроводом.
Как видно, водоснабжение центра города было организовано куда лучше, чем рабочих районов. Практически водопровод отсутствовал в обоих пригородных участках. Однако и в городских районах с пролетарским населением снабжение водой было отнють не одинаково для всех жителей. Рабочие, как правило, селились в малокомнатных квартирах, тогда как состоятельное население, напротив, занимало квартиры из многих комнат. Подсчеты, сделанные автором по материалам переписи 1900 г., показывают, что в первых трех пролетарских районах Петербурга водопровод был не более чем в 25% квартир из одной и двух комнат.
По данным М. И. Покровской, только 36% всех обследованных ею рабочих квартир имели водопровод. Жители остальных пользова-
1 В, П. Кашкадамов. Санитарные условия жилищ в Петербурге. Журнал общества охраны народного здравия. СПб., 1909, № 5, стр. 16.
2 ГИАЛО, ф. 210. оп. 1, д. 151, л. 54—55.
5 Там ж е. д. 193, л. 1.
4 ЦГИАЛ, ф. 1284, оп. 194, д. 114, л. 12.
5 Подсчеты произведены автором по данным переписи 1900 г., в. 3, стр. 216—217,
лись привозной водой или брали ее на дворе и даже в соседней бане. За привозную воду часто приходилось платить и тогда она употреблялась рабочими «в таком малом количестве, что поддерживать чистоту окружающей обстановки оказывается совершенно невозможным»
Между тем организация водоснабжения приобретала в Петербурге особо важное значение, так как невская вода была загрязнена сточными водами, которые не подвергались никакой очистке. Полицейские врачи отмечали, что для окисления 100 л воды в Темзе требуется 0,05—0,08 г кислорода, тогда как то же количество невской воды требует для этого 0,46—0,51 г кислорода и даже больше. «Отсюда видно, — заключали врачи, — какое количество органических веществ содержится в невской воде»2. То обстоятельство, что рабочие в большинстве случаев были вынуждены потреблять неочищенную воду, приводило к тяжелым последствиям для их здоровья.
Впрочем, немногим лучше было и качество воды, подаваемой на окраины города петербургским водопроводом. Врач Амстердамский писал, что в рабочий поселок Путиловского завода вода поступает через старый деревянный водопровод и ее загрязнение «невероятно велико». Эта вода «не фильтруется, а направляется в трубы непосредственно из реки Екатерингофки».
Не лучше обстояло дело и с канализацией. Нечистоты сваливались в выгребные ямы, откуда подземные воды разносили продукты разложения к источникам водоснабжения. «Если дело водоснабжения и канализации останется в настоящем своем виде, — заключал врач Амстердамский, — то неизбежно следует ожидать развития желудочно-кишечных заболеваний»3.
Однако распространения эпидемий в пролетарских районах не надо было «ожидать», так как они практически не затухали, а обострялись время от времени до серьезных размеров. Теснота и антисанитария рабочих жилищ, потребление неочищенной невской воды, неблагоустроенность пролетарских районов — все это в сочетании с изнурительным трудом на заводе и фабрике вызывало эпидемии брюшного гифа, холеры и других острозаразных заболеваний.
Полицейские врачи прямо говорили, что «половина населения больных Петербурга доставляется подвальными и чердачными помещениями»4. А основным контингентом этих помещений был рабочий люд. Проводя обследование больных рабочих, живших в подвалах, санитарные врачи отметили, что «все подобные заболевания происходят от тесноты, сырости и многих других неудобств этих помещений»5.
Свидетельств, подтверждающих прямую связь между плохими санитарными условиями жилищ и высокой заболеваемостью рабочих, чрезвычайно много. Обследуя жителей Александро-Невской части, полицейские врачи особо выделили район за Невской заставой, заселенный рабочими (3-й участок), как чрезвычайно опасный в смысле распространения эпидемий. Они писали в своем отчете: «Вследствие скученности населения, при плохих санитарных условиях жилищ, здесь чрезвычайно развиты инфекционные заболевания среди фабрично-заводских рабочих и их детей. Две трети общего количества инфекционных заболеваний в Александро-Невской части дает описываемый район» 6.
В 1903 г. в Петербурге вспыхнула эпидемия холеры, которая поразила различные районы столицы далеко не равномерно. Прямая
1 Вестник общественной гигиены, 1898, март, стр. 211.
2 Город Петербург с точки зрения медицинской полиции, стр. 299.
3 ГИАЛО, ф. 224, оп. 1, д. 1815, л. 14.
4 Город Петербург с точки зрения медицинской полиции, стр. 555.
5 ГИАЛО, ф. 210, оп. 1, д. 193, л. 1-об.
6 Город Петербург с точки зрения медицинской полиции, стр. 548.
зависимость между скученностью населения и заболеваемостью холерой в различных частях Петербурга видна из приводимых ниже данных
В Александро-Невской части, где среднее число жителей в одной комнате равнялось 4,6, количество больных на 1000 человек населения составляло 52,9, в Нарвской части — соответственно 4,1 и 41,6, в Выборгской части — 3,4 и 27,2. Между тем в Адмиралтейской части, расположенной в центре города, где среднее число жителей в одной комнате было равно 1,2, количество больных на 1000 человек составляло всего лишь 7,8.
Русские санитарные врачи прилагали поистине героические усилия, чтобы улучшить условия существования рабочего населения столицы. Кое-что им удавалось сделать, но это была капля в море. Усилия врачей наталкивались на глухое противодействие царской бюрократической машины.
Отчеты, доклады и заявления врачей говорят о полном бессилии мер санитарного надзора. Как итог многочисленным высказываниям на этот счет можно привести красноречивое заявление, которое сделал санитарный врач А. Н. Рубель на IX Пироговском съезде. «Иногда,— говорил он, — санитарному врачу приходится пускать в ход самое грозное, имеющееся в его руках средство: полицейский протокол... Но и это крайнее средство оказывается обыкновенно бессильным: протокол, направляемый в городскую управу, нередко задерживается там годами, и известны случаи, когда на протяжении короткого периода времени санитарными врачами по поводу одного и того же нарушения составлялось до 10 протоколов и тем не менее предъявленные требования остались невыполненными». И тут же врач указывал на причину инертности городских властей: «Работа в деле надзора за санитарным состоянием домов... не гармонирует с имущественными интересами домовладельцев», а все выборные органы состоят именно «из представителей только домовладельческого класса населения»2.
Коренное улучшение санитарного обслуживания рабочих и всего населения наступило после того, как был уничтожен строй, обрекавший трудящихся на нищету и бесправие. Только после октября 1917 г. новая, советская санитария смогла устранить зловещие язвы, оставленные в нашей стране антинародным капиталистическим строем.
Поступила 15/ЧП 1963 г.
■¿г
1 В. П. Кашкадамов, ук. соч., стр. 9.
1 Русский врач, 1904, № 7, стр. 250.
