CC BY
11
Цырлина Я.Э. Самозваный любитель: воображаемый субъект и самоорганизация в посткапиталистическую эпоху // Технологос. - 2022. - № 3. - С. 27-38. DOI: 10.15593/perm. kipf/2022.3.03
Tsyrlina Ya.E. The Self-Styled Amateur: the Imagined Subject and Self-Organisation in the Post-Capitalist Era. Technologos, 2022, no. 3, pp. 27-38. DOI: 10.15593/perm.kipf/2022.3.03
Научная статья
Б01: 10.15593/регш.к1р1У2022.3.03 УДК 005.961:7.01
САМОЗВАНЫЙ ЛЮБИТЕЛЬ: ВООБРАЖАЕМЫЙ СУБЪЕКТ И САМООРГАНИЗАЦИЯ В ПОСТКАПИТАЛИСТИЧЕСКУЮ ЭПОХУ
Я.Э. Цырлина
Издательство "Hyle Press", Пермь, Россия
О СТАТЬЕ
АННОТАЦИЯ
Поступила: 25 июля 2022 г. Одобрена: 10 сентября 2022 г. Принята к публикации: 15 декабря 2022 г.
Ключевые слова:
не-капиталистический субъект, работа, самоорганизация, любитель, темная материя искусства, труд, художественные практики, присвоение, пространство репрезентации
Статья затрагивает два взаимосвязанных вопроса: разделение различных форм субъективности в контексте современного художественного производства и возможность конструирования посткапиталистического субъекта. Рассматриваются механизмы такого конструирования, которые связываются с концепцией пространства, представленной в современных философских и критических исследованиях. Автор обращается к концептуализации пространства, труда и субъективности, представленной Дэвидом Харви и Феликсом Гваттари, с одной стороны, и Карлом Марксом - с другой. Предполагается, что репрезентативные формы искусства обладают способностью отражать определенные типы субъективности. Определяя потенциальную модель возможности посткапиталистической субъективности, мы концентрируемся на двух выбранных позициях: любитель и «просто делание». Этот выбор определяется другим основополагающим элементом исследования -понятием «работы». В связи с этим автор обращается к теориям Джона Холлоуэя и Дж.К. Гибсона Грэма. Автор исследует возможности вне-рабочих практик и «просто делания» на примере выставок и художественных проектов, а также приводит примеры художественных практик, чтобы продемонстрировать возможности самоорганизующейся культурной деятельности и самодеятельных практик. Рассматривается теория «темной материи» искусства Грегори Шолетта, которая помогает обозначить характеристики посткапиталистического субъекта как неэссенциалист-ские. Автор приходит к выводу, что в современном экономическом и культурном пространстве субъекты не могут полностью выйти из капиталистической системы отношений, но принятие такой зависимости, переосмысление и репрезентация ее в художественном пространстве является начальной точкой для новых форм деятельности и создания альтернативы капитализму.
© ПНИПУ
© Цырлина Яна Эдуардовна - независимый исследователь, издатель, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-3006-7137, e-mail: azertf@yandex.ru.
© Yana E. Tsyrlina - Independent Researcher, Publisher,
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-3006-7137, e-mail: azertf@yandex.ru.
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Вклад 100 %.
Эта статья доступна в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License (CC BY-NC 4.0)
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License (CC BY-NC 4.0)
TexHonoroc. 2022. № 3_
THE SELF-STYLED AMATEUR: THE IMAGINED SUBJECT AND SELF-ORGANISATION IN THE POST-CAPITALIST ERA
Yana E. Tsyrlina
Hyle Press, Perm, Russian Federation
ARTICLE INFO
ABSTRACT
Received: 25 July 2022 Accepted: 10 September 2022 Published: 15 December 2022
Keywords:
non-capitalist subject, work, self-organization, amateur, dark matter of art, work, artistic practices, appropriation, space of representation
This study addresses two interrelated issues: separating various forms of subjectivity in the context of contemporary artistic production and constructing a postcapitalist subject. The mechanisms of such construction are considered in connection with the concept of space outlined in contemporary philosophical and critical studies. Forms of space are understood in terms of the conceptual framework defined by David Harvey and Felix Guattari, on the one hand, and Karl Marx, on the other. It is assumed that representative forms of art have the capacity to reflect certain types of subjectivity. In defining a potential model of the postcapitalist subjectivity, the study deals with two chosen positions: the amateur and "just doing" focusing on another foundational element of the research - the notion of "work" - and following in the path of John Holloway and J.C. Gibson Graham. The capabilities of out-of-work practices and "just doing" are explored through the example of exhibitions and art projects while artistic practices are provided to demonstrate the capacity of self-organized cultural activity and amateur practices. The theory of "dark matter" art by Gregory Sholette is discussed helping to identify the characteristics of the postcapitalist subject as non-essentialist ones. In both cases, it has been shown that the subjects are enmeshed in capital, however, acceptance of such an entanglement as represented by art is a starting point for articulating new forms of activity and creating an alternative to capitalism.
© PNRPU
Дело в том, что как только начинается разделение труда, у каждого появляется какой-нибудь определенный, исключительный круг деятельности, который ему навязывается и из которого он не может выйти: он - охотник, рыбак или пастух, или же критический критик и должен оставаться таковым, если не хочет лишиться средств к жизни [1, с. 31].
К. Маркс, Ф. Энгельс, Немецкая идеология
Современная критика и философия искусства предлагают новые способы рассмотрения вопроса о субъективности с неэссенциалистской точки зрения, что дает возможность еще раз концептуализировать отношения между субъектом и экономическими аспектами его деятельности. Развитие социальной теории позволяет пересмотреть использование двух терминов «труд» и «субъект» в контексте влияния неолиберальных и мультикультуралистских концепций, поддерживающих то, что (следуя Жилю Делезу) можно назвать «аппаратами захвата»: системы инкорпорации и дифференциации, которые отчуждают живой, производительный труд от его автономной самооценки. Индустрии творчества и культуры требуют от субъектов художественного сообщества сведения творческой деятельности к трудовому процессу, а значит, возникает вопрос: можно ли в таком случае вообразить субъекта, который будет невосприимчив к формам капиталистических отношений? Будет ли такой субъект неэссенциалист-ской сборкой, «кочевой» сущностью, не привязанной территориально ни к каким местам господства (экономического или концептуального), и должны ли мы согласиться с тем, что если «настоящее творчество чему-то и сопротивляется, так это состоянию полной актуализации той потенции, которая как таковая единственно и составляет сущность творения» [2, с. 262].
Стоит признать, что посткапитализм - это нечто неизвестное, нечто, с чем приходится экспериментировать и определять исходя из повседневной практики. Раскрывая свое понятие «капиталистического реализма», Марк Фишер пишет об ощущении незыблемой вечности: «...теперь невозможно даже вообразить непротиворечивую альтернативу ему» [3, с. 12]. Поэтому надо начать с определения такого пространства (концептуального, реального, воображаемого или репрезентативного), где стало бы возможным производство некапиталистической субъективности.
Феликс Гваттари предлагает концепцию не-капиталистического пространства в описании трех экологий как переплетения «окружающей среды, социальных отношений и человеческой субъективности» [4]. Концепция «трех экологий», трех взаимосвязанных сетей, существующих в масштабах разума, общества и окружающей среды, - своеобразная отсылка к глобальным сетям власти и сопротивления (Майкла Хардта и Антонио Негри) [5]. Однако если предыдущие движения сопротивления были сосредоточены на создании политических изменений, то революционная экософская позиция заключается в глобальном сопротивлении тому, что Гваттари называет «интегрированным мировым капитализмом». Создание экологического пространства будет единственно возможным ответом в глобальном масштабе при условии, что это приведет к подлинной политической, социальной и культурной революции, изменив цели производства.
Власть и охват капитализма настолько обширны и интенсивны, что его влияние распространяется на все аспекты социальной, экономической и культурной жизни, а также путем интенсификации проникает в бессознательные субъективные слои. Поэтому Гваттари считает общественный консенсус недостаточным; вместо него необходимо культивировать несогласие и сингуляризацию, которые противоречат нормальному порядку вещей. Другими словами, необходима процессуальная активация изолированных и подавленных сингулярностей, которые при капитализме просто вращаются по кругу. Гваттари приводит в пример пациента, который бесконечно ходит по кругу, пока не наступит день, когда он решит покончить с повторением и заняться чем-то другим. Этот акт субъективации - процесс непрерывной ресингуля-ризации, когда индивидуальные и коллективные субъективности «вырываются», не задумываясь о коллективных целях. Ресингуляризация означает, что люди, организации и профессии становятся более сплоченными и творчески автономными. Как утверждает Гватта-ри, «нам нужны «новые социальные практики, новые эстетические практики, новые практики «я» по отношению к другому, к иностранному, к странному: целая программа, которая покажется далекой от текущих актуальных ситуаций! И тем не менее только артикулирование:
- зарождающейся субъективности;
- мутирующего социума;
- подвергающейся переизобретению окружающей среды
сможет предоставить выход из главных кризисов нашей эпохи» [4]. Таким образом, идея Гваттари об экологическом пространстве предполагает множество различных творческих автономий как неотъемлемой части экософской практики. Творчество (автономное искусство, создание некапиталистической среды) указывает на то, что взаимосвязи (хотя и запутанные) между тремя экологиями возможны: это трансверсальность, которая представляет собой потенциал для междисциплинарности и критическую траекторию для новых форм некапиталистической деятельности.
Другую стратегию для создания альтернативных пространств в условиях капитализма предлагает Дэвид Харви в своем труде «Состояние постмодерна. Исследование истоков куль-
турных изменений». В рамках этой концепции, заимствованной из марксизма, он приходит к тому, что называет сжатием пространства-времени в капиталистическом мире: «Я использую слово "сжатие", поскольку можно убедительно доказать, что история капитализма характеризовалась ускорением ритма жизни, столь превосходя при этом пространственные барьеры, что мир порой, кажется, уменьшается до предела прямо у нас под ногами» [6, с. 205]. Репрезентации каких-то иных возможных способов организации пространства и времени практически сводятся к нулю. Те, кто обладает социальной властью манипулировать восприятием времени и пространства, получают наибольшую власть - экономическую. Однако, определяя возможности сопротивления этому устройству, Харви предлагает точку зрения, отличную от классического марксизма. В центре его анализа неэкономических аспектов находятся три проблемы: восприятие и опыт, эстетика и природа. Он обращается к Анри Лефевру, отождествляя переживания, восприятия и воображения пространства, соотнося их с лефевровскими концепциями пространственных практик, представлений о пространстве и пространственных репрезентаций. В своем эссе «Пространство как ключевое слово» Харви выделяет особое место, связанное с визуальными образами и их возможным воздействием на «пространство репрезентации», которое лучше всего понимать как «внутреннее» или «психологическое» пространство; «пережитое пространство ощущений, воображения, эмоций и значений, инкорпорированное в нашу повседневную жизнь» [7, с. 20-21]. Он понимает эстетику как потенциальный ресурс для такого воздействия и альтернативного воображения. Харви утверждает, что эстетическая теория пространствует во времени, стремясь передать непреложные истины среди бесконечного потока изменений. Эстетическое восприятие места как «пространства репрезентации» и возможности сборки некапиталистического субъекта играет важную роль, поскольку является мощным мотиватором социальных действий, может выражать альтернативные представления, расширяя возможности маргинализированных самоорганизующихся сообществ.
Чтобы показать, как могут быть связаны «некапиталистический субъект», «пространство репрезентации» и художественные практики, мы рассмотрим потенциал различных форм культурной деятельности и пространств, в которых эта деятельность происходит. Во-первых, некапиталистическую или неинституциональную деятельность темной материи мира искусства в понимании Грегори Шолетта, во-вторых, концепцию не-абстрактного труда или конкретного труда Маркса Джона Холлоуэя, который замечает: «... мы берем момент или пространство в свои руки и пытаемся сделать его местом самоопределения, отказываясь позволить деньгам (или любой другой чуждой силе) в определении того, что мы делаем» [8], в-третьих, работы феминистских экономических географов Джули Грэм и Кэтрин Гибсон (их общий псевдоним Дж.К. Гиб-сон-Грэм), которые пишут о «посткапиталистической политике», экспериментальной экономике сообществ, рабочих кооперативах и производстве не-капиталистической субъективности.
Можно предположить, что репрезентативные формы искусства обладают способностью отражать определенные типы субъективности, а при воплощении их в символы и знаки, которые будут интерпретированы аудиторией, такое искусство моделирует новые формы субъективности. Мы сосредоточимся на двух возможных субъективностях, которые представлены в современном искусстве и могут (в разной степени) быть поняты как пост- или некапиталистические. Одна из них будет связана с фигурой самозванца-непрофессионала, любителя или новотопиана, о котором пишет Грегори Шолетт, другая - с концепцией просто делания Джона Холлоуэя.
Сосредоточившись на субъективных позициях, обратимся к взаимосвязи между субъективностью и социально-политическими изменениями. Эту взаимосвязь можно выразить в
ставшем привычным утверждении: хочешь изменить мир, измени самого себя, или, как пишет Мишель Фуко, «одновременно политическая, этическая, социальная и философская проблема, поставленная перед нами сегодня, - попытаться освободить не индивида от государства и его институтов, но нас от государства и от связанного с ним типа индивидуализации. Нам следует выдвигать новые формы субъективности, отвергая тип индивидуальности, навязывавшийся нам в течение нескольких столетий» [9, с. 174].
Когда вы участвуете в конкурентной войне на рынке, то вынуждены действовать как индивид, максимизирующий полезность, сражаясь за ограниченные ресурсы, и хотя марксизм часто критикуют за его экономический детерминизм, очевидно, что капитализм формирует определенные типы субъективных и социальных отношений. Утверждение Маркса, что капитал -это «общественное производственное отношение. Это - буржуазное производственное отношение, производственное отношение буржуазного общества. Жизненные средства, орудия труда, сырье, из которых состоит капитал», и его вопрос: «. разве все это произведено и накоплено не при данных общественных условиях, не при определенных общественных отношениях?» [9], характеризуют капиталистическую экономику, которая поддерживается субъектами, явно или неявно отождествляющими себя с ее ценностями. Возможно, поэтому Гибсон-Грэм считают необходимым этапом в создании посткапиталистической субъективности (или субъекта, способного внести свой вклад в превращение посткапитализма в реальность) признание капиталистических ценностей, присущей им идентичности и разрыв с ними. Это может стать трудным, хаотичным и болезненным процессом из-за состояния «рессентимента», «параноидальной привязанности к капитализму» [10, р. 5], «бодание с реальностью может быть болезненным» [8].
В связи с этим фигура любителя может стать своего рода нейтральным субъектом, нулевым уровнем этого разрыва. Самое простое определение любителя: тот, кто занимается определенной деятельностью непрофессионально, можно сказать, в нерабочем порядке (художники-любители, музыканты-любители и т. д.). Когда эти деятели не стремятся войти в профессиональную сферу, их часто называют энтузиастами, намекая на тот факт, что ими движет любовь, а не победа в конкурентной борьбе или накопление каких-либо форм капитала. Любитель (энтузиаст) - тот, кто следует своим страстям в свободное от работы время, оставшееся от труда. Следовательно, энтузиаст ставит под сомнение разделение труда, распределение времени и то, как оно оценивается, превращая производства индивидуальности вне-работы в ресурс.
В работе деятельность обычно (но не обязательно) вознаграждается, она осуществляется по причинам, отличным от чистого удовольствия. В понимании Гибсон-Грэма личность работника - это фундамент капитализма, который необходимо разрушить, чтобы выйти за рамки логики капитализма и создать новую экономическую и политическую реальность. Другими словами, капитализм является главным означающим, организующим экономическое пространство как пространство идентификации и желания, а следовательно, задача состоит в том, чтобы «создать дислокации в этой формации и создать условия для возникновения некапиталистических режимов экономической субъектности» [10, р. 148]. Концетуализируя пространство сопротивления, Гибсон-Грэм утверждают, что в современном капитализме существует много недооцененных не-капиталистических пространств, признание которых дает точку опоры для разработки реальных альтернатив. Они начинают с домашнего хозяйства, но расширяют свой анализ, направляя его на любую экономическую деятельность, которая не основана на производстве товаров.
Маркс, чья теория долгое время интерпретировалась как модель организации труда, также утверждал, что реструктуризация и присвоение средств производства должны были
стать этапом отмены труда: «При всех прошлых революциях характер деятельности всегда оставался нетронутым, - всегда дело шло только об ином распределении этой деятельности, о новом распределении труда между иными лицами, тогда как коммунистическая революция выступает против существующего до сих пор характера деятельности, устраняет труд и уничтожает господство каких бы то ни было классов вместе с самими классами» [11, с. 36]. Сопротивление труду и, более конкретно, капиталистической форме работы имеет долгую историю, можно сказать о деятельности Ситуационистского интернационала в конце 1950-х и в 1960-х годах, антиглобалистском движении, самодельничестве (В1У) - все они примеры попыток найти и создать что-то вне работы. Джон Холлоуэй идет дальше, чем просто рассматривает организации труда, и опирается на теорию абстрактного труда Маркса, чтобы лучше объяснить отчуждающие эффекты трудовой деятельности. Объект, который производит труд (продукт труда), противостоит ему как нечто чуждое, как сила, независимая от производителя. Продукт труда - это труд, который был воплощен в объекте, ставшем материальным: это объективация труда.
Холлоуэй считает, что реализация труда проявляется как потеря реализации для рабочих; овеществление как потеря объекта и зависимость от него; присвоение как отчуждение: «. если продукт труда есть отчуждение, то и само производство должно быть деятельным отчуждением, отчуждением деятельности, деятельностью отчуждения. В отчуждении предмета труда только подытоживается отчуждение в деятельности самого труда» [12, с. 563]. Хотя марксистская теория традиционно использовалась для обоснования утверждения, что если собственность на конечный продукт труда находится в руках производителя (пролетариата, а не капиталиста), отчуждение будет уменьшаться, интерпретация Холлоуэя предполагает иное. Он отмечает: «. бунт деятельности против труда - это бунт одной формы деятельности, которую мы выбираем, против другой формы деятельности, которую мы отвергаем. Мы отвергаем труд, потому что неприятно что-то делать в результате внешних обязательств, а также потому, что мы видим, что именно труд создает капитал, создает мир несправедливости, уничтожающий человечество. Деятельность, которую мы выбираем, более приемлема в силу того, что мы ее выбрали. А также она является попыткой остановки созидания капитализма и попыткой созидания иного мира» [8].
Таким образом, для Холлоуэя сопротивление и создание альтернативы капитализму состоит из нашего неучастия в абстрактном труде, который «плетет паутину» капитализма, и нашего участия в другой форме деятельности, которую он называет по-разному: «конкретное делание», «просто делание». Различие между этими двумя видами человеческой деятельности -трудом и деланием - формирует основу для его рассуждения о том, что выход за пределы капитализма будет сделан благодаря нашей деятельности и расширению пространственных «трещин», существующих в капитализме, когда можем «просто делать» что-то. Понимание Холлоуэем труда, работы и «просто делания» (последнее из которых мы будем дальше связывать с деятельностью любителя) имеет небольшое сходство с предыдущими автономистскими марксистскими концепциями. Что можно привести в качестве примера этого конкретного делания? Холлоуэй пишет о выпечке тортов и восстании сапатистов, анархистских акциях, а также о различной диссидентской деятельности внутри и за пределами рабочего места. Еще один способ проиллюстрировать деятельность, не связанную с трудом, это изучение самодеятельной практики (Б1У - «сделай сам»). Эта деятельность связана с формами технологического и практического мастерства: компьютерные хакеры, садоводы на пустырях, изобретатели биотоплива, но не самоорганизующаяся культурная деятельность как таковая.
Напротив, на выставке «Предметы гордости и стыда. Коллекция Владимира Архипова -вещи, авторы, превращения», прошедшей в Музее современного искусства РЕЯММ в 2021году, художник-собиратель Владимир Архипов и куратор Георгий Никич представляют историю любительских поделок, «штуковин» (в основном советской, но также и современной эпох), предлагая увидеть подобную деятельность как художественную. «Эти вещи не были товаром. У них нет копий, но есть авторы, мы знаем место и время их создания. Они создавались не в угоду моде или арт-рынку и поражают своей искренностью» [13]. «Штуковины» составляют архив или фон для изучения импульсов, лежащих в основе любительской деятельности, попадая в поле интереса художника и размещаясь в новом репрезентативном пространстве музея. Диалог с Петром Сергеевичем Гуськовым: «Петр Сергеевич, как получилась такая тачка? -Так и получилась. Как получилась». Как пишет Владимир Архипов, «их авторы - обычные люди - не ставили перед собой художественных задач, но необъяснимым образом нашли восхитительные формы» (рисунок) [13].
Рис. «Тачка» Петра Сергеевича Гуськова (портрет на заднем плане). Рязанская область, с. Столпцы, около 1980. Фотография предоставлена Музеем современного искусства РЕЯММ. Фотограф Кирилл Логинов
Выходя из неразличимой плотности самодеятельных инициатив, «обычные люди», которые находят эти формы, создают совершенно новую вне-рабочую коммуникацию, пространство отношений (к труду, творчеству), а после, благодаря куратору, осуществляют одновременно интервенцию в художественное пространство, разделяя и перераспределяя общее пространство-время, создают возможность не-капиталистического искусства как такового, участвуя в том, что Жак Рансьер назвал бы разделением чувственного. Выставка и сам процесс архивирования становятся способом документирования и создания истории самоорганизующейся деятельности. Подобно «народному архиву», формируется масса материала, который служит как мерой, так и свидетельством желания любителей и энтузиастов продуктивно использовать свое свободное время. Самодельные вещи становятся не просто культурным продуктом, полученным в результате «конкретных действий» художника-собирателя и куратора, на выставке соединяются переживаемое (материальное) пространство, концептуализированное пространство (как оно представлено) и прожитое пространство (эмоций и смыслов), которое будет принадлежать не только авторам, но и зрителю.
«Все буквально со свалок». - «Да?» - «Ну, конечно. Буквально по хозяйству пойдешь - со свалки по хозяйству чего-нибудь да найдешь. Для своих нужд чего-нибудь да найдешь». Выставка, так или иначе, сосредоточена на эпохе тотального дефицита (время создания «штуковин»), пространства, которое всегда нас окружает, но которое мы стараемся игнорировать, рассказывая о странных событиях, вырванных из повседневной жизни, вещах, найденных на свалках, в подъездах домов на улицах и среди хлама дачных участков. В этом смысле «гордость и стыд», а также энтузиазм были несомненными активаторами создания вне-работы странных «штуковин», внешне напоминающих скорее «вымышленных существ» Борхеса. Однако, поскольку они существуют, выставочный проект действует как подтверждение замечания Джона Холлоуэя, что именно наше согласие с трудом и сопротивление ему, а не организация труда создает или уничтожает капитализм. Эта деятельность становится подрывной по отношению к привычной схеме организации не только труда, но и производства в сфере искусства.
Грегори Шолетт попытался обозначить практики, которые будут схожи с художественными, но не будут признаваться в мире искусства, управляемом рынком. Он назвал их темной материей (по аналогии с формой материи, скрытой от непосредственного наблюдения). Такие практики являются скрытой массой институциональной матрицы художественного производства. Для Шолетта темная материя «составляет основную часть художественной деятельности, производимой в нашем постиндустриальном обществе. Она включает в себя импровизированные, любительские, неформальные, неофициальные, автономные, активистские, неинституциональные, самоорганизующиеся практики - всю проделанную работу, и циркулируют в тени формального мира искусства, некоторые из которых, можно сказать, подражают культурной темной материи, отвергая требования мира искусства к видимости, и у многих из которых нет иного выбора, кроме как быть невидимыми» [14, р. 1].
Примером такой неформальной и невидимой практики является «Болотная стена» (Swampwall): импровизированный коллаж, созданный рабочими одной из американских фабрик. В перерывах рабочие «прикрепляли вырезки из газет, моментальные снимки, использованные банки из-под газировки, промышленный мусор, контейнеры из-под продуктов и тому подобные предметы повседневного использования к одной из стен завода» [14, р. 24], пока с течением времени она не превратилась в то, что можно считать коллективным произведением искусства. Для Шолетта «Болотная стена» является примером темной материи, поскольку она не была создана намеренно (как искусство) или создана теми, кто идентифицирует себя как художники; она существует вне поля зрения институционального мира искусства (она вряд ли будет вписана в историю искусства). Однако, упоминая в своей книге «Болотную стену» и ее создателей, Шолетт вводит их в историю искусства точно так же, как кураторы выставки «Предметы гордости и стыда» кооптируют народных художников, чьи работы завораживают своей искренностью. Мера подлинности в этом случае будет связана с различием между абстрактным трудом (тем, что делается ради прибыли) и конкретным деланием (тем, что делается из-за любви). Присвоение народного искусства, искусства аутсайдеров или темной материи институциональным миром искусства, по-видимому, является одновременно стремлением к подлинности, которое воплощается в нерабочей деятельности, и к товару для продажи: это, как правило, будет картина или арт-объект, выставленные в галерее (музее). Поэтому всегда будет возникать вопрос, преобразует ли это присвоение нерабочее время в работу, или же ему удается сохранить деятельность художника «невинной».
Другие примеры культурной скрытой массы, которая позволяет избежать подобного присвоения, - то, что сознательно осуществляется как искусство, но не в формальном худо-
жественном контексте. Шолетт включает в свое определение темной материи как интервенционистские практики - те действия, которые совершаются в «публичных» контекстах и не заявляются как искусство, так и акты повседневного сопротивления, например время, потраченное на создание стихийной скульптуры из синих гвоздей и скрепок для уже готовой выставки, или ничегонеделание во время работы выставки. Крис Бурден, например, просто лежал на полу под часами, представляя свой отказ от работы вниманию зрителя, Кэсси Торнтон, обращаясь к теме долгов, приглашает других художников в свободное время создавать «визуализации долга», словесные и образные коллажи последствий безденежной жизни, а Виталий Комар и Александр Меламид учат шимпанзе раздавать фотографии на Красной площади. Эти сознательно выполняемые действия занимают промежуточное положение между «наивным» народным искусством и практиками, которые вторгаются в мир искусства.
Мы можем утверждать то, что видимость, которую предоставляет мир искусства, связана с проблемой наемного труда. Один из способов, с помощью которого формальный или институциональный мир искусства признает и допускает темную материю, заключается в фактическом или подразумеваемом денежном вознаграждении, которое «превращает» искусство из неформального хобби в профессию. Это не обязательно предполагает продажу работы или даже прямую оплату ее производства, но может быть таким незначительным жестом, как простой интерес и признание практики, приносящей потенциальную денежную ценность.
Следование этому аргументу может привести к проблемам неформального труда, относящегося к художественному и культурному производству. В том случае, если художественное производство получает вознаграждение, справедливое или какое-либо еще, оно ассоциируется с ценностями рыночно-ориентированного мира искусства. Это может быть рынок, основанный на частном капитале коммерческих галерей или на государственных фондах финансируемых учреждений, общественных художественных комиссиях, мастерских. Неоднозначность этой ситуации заключается в том, что все эти рынки являются частью одной и той же системы.
Близость к ценностям рыночного мира искусства вызывает беспокойство у многих художников, которые хотят избежать превращения своей творческой деятельности в работу. Это беспокойство может быть связано с личной позицией художника (схожей с логикой интерпретации Холлоуэем абстрактного труда), когда быть вовлеченным в какую-либо деятельность ради получения заработной платы означало бы отчуждение от «продукта и процесса» или могло быть связано с отсутствие желания вносить свой вклад в капиталистическую систему искусства.
Это может осуществляться при помощи прямой критики или создания объекта (или события), который пытается противостоять коммерциализации. Стоит отметить принципиальную разницу между деятельностью по производству произведений искусства, когда они сознательно вовлечены в рынок и когда работают «неофициально». В последней ситуации субъективность -это субъективность сознательного и целеустремленного любителя или непрофессионала, который отказывается называть то, что он делает, работой.
Вопрос, который из этого следует: если существует такая мотивационная структура, а практика имеет решающее значение для отражения некапиталистической субъективности, то как она может быть представлена в качестве работы для зрителя? Примером могут служить зины «В пути» и «Рабочее место» Zip Group [15], которые создаются и распространяются независимо через интернет и содержание которых раскрывает проблемную идентичность художников как работников. Зины представляют собой архив фотографий и рисунков, отсылая к деятельности и путешествиям Zip Group. На каждой фотографии или рисунке мы видим рабочие моменты, полные ироничных ситуаций, ничегонеделания, критических замечаний худож-
ников относительно своего труда и т. д. Таким образом, работа функционирует как акт повседневного сопротивления, превращения или перераспределения рабочего времени и его ресурсов в творческий акт, но также и как часть самоисследования, самоиронии, которые раскрывают и представляют позицию работника и возможности, с помощью которых этой позиции можно противостоять. Тем не менее не все работы могут быть автобиографичными или саморефлексивными. Другая тактика подобного противостояния будет заключаться в том, чтобы показать работу в пространстве: в некоммерческой галерее, в случайном (часто заброшенном) месте, на «квартирниках» и т.д.
Было бы ошибочно полагать, что существуют незагрязненные пространства «за пределами» капитала, в которых могли бы свободно действовать художники, как и думать, что любая деятельность может быть полностью не-капиталистической или что она в конечном счете породит субъективность, полностью отличную от капиталистической. Мы создаем автономную среду и виды деятельности, но делаем это в пространствах, «изуродованных» капиталистической эксплуатацией, с субъектами, по крайней мере частично сформированными процессом (капиталистической) валоризации.
Мы можем найти доказательства этого в сложных взаимоотношениях между работой и вне-работы, которые представлены, осуществляются и не осуществляются самодеятельными коллективами, самоорганизующимися, неинституциональными художественными практиками и темной материей. Предположение о том, что вся деятельность, осуществляемая вне наемного труда, является антагонистической или оппозиционной капиталу, как может показаться при упрощенной интерпретации работы Джона Холлоуэя, является сомнительным. С другой стороны, представление о том, что всякий труд обязательно является абстрактным или отчужденным, также нуждается в пересмотре.
Более того, если даже пространства не-капитализма смогут сформироваться, они рискуют реструктурироваться, создавая определенные гибридные формы. Процесс самодеятельности и автономной деятельности никогда не будет полностью независимым от капитализма, что видно на примере превращения андеграундных форм в мейнстрим. Люди сопротивляются этому в своей повседневной жизни, создавая пространства автономии и самоорганизуясь, часто вопреки попыткам капитала превратить их деятельность в товар. В свою очередь, капитал неумолимо стремится колонизировать эти пространства и отношения и реинтегрировать их в систему рынка.
Отношения между не-капиталистической и капиталистической деятельностью будут не столько односторонними, сколько симбиотическими. Хотя верно, что большая часть культурных инноваций и исследований происходит в рамках самоорганизующихся пространств и самоинициированной деятельности непрофессионалов, пытающихся утвердить свою независимость и самодостаточность, им было бы трудно выжить без ресурсов, которые они берут из «остатков мейнстрима».
Любитель (как и кочевник) - это сложная субъективность, не законченная, оседлая или чистая, но случайная, находящаяся в постоянном напряженном отношении к другому. Конечно, такой нестабильный субъект не будет жестко противопоставлен системе, однако он является «подрывной» возможностью такого противопоставления. Некапиталистическая субъективность должна быть открытой и способной признать свою загруженность тем, что она хочет изменить, не утверждая чистый эссенциализм. Как пишет Марк Джеймс Леже, новая художественная практика «относится к процессу субъективизации, а не к программе продвинутого художественного производства. Если кантовская эстетическая философия имеет какое-либо значение сегодня, она могла бы послужить напоминанием нам о том, что эстетическое суждение - это человеческая
способность, а не качество объектов. Кроме того, способность суждения, как социализированная система вкуса, работает над различением и классификацией социальных предрасположенностей, превращая эстетические критерии в предмет борьбы» [16, р. 64].
Такие практики следует рассматривать как поиски новых форм жизни. Хотя они не являются чистыми и часто перестраиваются капиталом посредством стратегий коммодифика-ции, инкорпорации или прямого давления, они раздвигают границы, открывая новые «репрезентативные пространства», и обеспечивают основу для будущих художественных экспериментов. Любитель (и его самовыражение через вне-рабочую деятельность) представляет, на наш взгляд, интересный пример для понимания сложной деятельности, связанной с капиталом, но и противостоящей ему. Можно предположить, что субъекты остаются заложниками системы капиталистического труда, но само признание и предвидение этого в искусстве является отправной точкой для поиска новой альтернативы капитализму.
Список литературы
1. Маркс К., Энгельс Ф.Немецкая идеология. - М.: Политиздат, 1988. - XVI. - 574 с.
2. Погребняк А. Шизоанализ, маржинализм, фурьеризм (о двух дополнительных ресурсах для понимания экономических взглядов Делеза и Гваттари) // Стазис. - 2019. - Т. 7, № 1. - С. 254-292.
3. Фишер М. Капиталистический реализм. Альтернативы нет? - М.: Ультракультура 2.0, 2010. - 144 с.
4. Гватари Ф. Три экологии [Электронный ресурс]. - URL: https://syg.ma/@lesia-prokopenko/fieliks-gvattari-tri-ekologhii-chast-1 (дата обращения: 21.07.2022).
5. Хардт М., Негри А. Империя. - М.: Праксис, 2004. - 440 с.
6. Харви Д. Состояние постмодерна. Исследование истоков культурных изменений; Высшая школа экономики (ВШЭ). - М., 2021. - 296 с.
7. Харви Д. Пространство как ключевое слово // ТоПос. - 2011. - № 1. - С. 10-39.
8. Холлуэй Дж. Трещина капитализма [Электронный ресурс]. - URL: https://count0.ru/ translation/cc/thesis-11/ (дата обращения: 12.01.2022).
9. Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. Ч. 3. - М.: Праксис, 2006. - 320 с.
10. Gibson-Graham J.K. A Postcapitalist Politics. - Minneapolis: University of Minnesota Press, 2006. -276 р.
11. Маркс К. Наемный труд и капитал [Электронный ресурс]. - URL: https://www.politpros. com/library/14/33/?ysclid=l9ov1pjhpd719149709#2 (дата обращения: 05.02.2022).
12. Маркс К., Энгельс Ф. Экономическо-философские рукописи (1844). Из ранних произведений. - М.: ГИПЛ, 1956. - 686 с.
13. Предметы гордости и стыда. Коллекция Владимира Архипова - вещи, авторы, превращения [Электронный ресурс]. - URL: https://permm.ru/~/vladimir-arkhipov (дата обращения: 08.03.2022).
14. Sholette G. Dark Matter: Art and Politics in an Age of Enterprise Culture. - London: Pluto Press, 2011. - 240 p.
15. Zip Group. Рабочее место [Электронный ресурс] / Working Place. - URL: http://zipgroup.space/portfolio/working-place/ (дата обращения: 15.04.2022).
16. Legér M. J. Brave New Avant Garde Essays on Contemporary Art and Politics. - Washington USA: Winchester. U.K. - Zero Books, 2012. - 197 p.
References
1. Marx K., Engels F. Nemetskaia ideologiia [German ideology]. Moscow, Politizdat, 1988, XVI, 574 p.
2. Pogrebnyak A. Shizoanaliz, marzhinalizm, fur'erizm (o dvukh dopol-nitel'nykh resursakh dlia ponimaniia ekonomicheskikh vzgliadov Deleza i Gvat-tari) [Schizoanalysis, marginalism, fourierism (about two additional resources for understanding the economic views of Deleuze and Guattari)]. Stasis, 2019, no. 1, vol 7, pp. 254-292.
3. Fisher M. Kapitalisticheskii realism [Capitalist realism]. Moscow, Ul'trakul'tura 2.0, 2010, 144 p.
4. Gwatari F. Tri ekologii [Three ecologies], available at: https://syg.ma/@lesia-prokopenko/fieliks-gvattari-tri-ekologhii-chast-1 (accessed 21 July 2022).
5. Hardt M., Negri A. Imperiia [Empire]. Moscow, Praksis, 2004, 440 p.
6. Harvey D. Sostoianie postmoderna. Issledovanie istokov kul'turnykh izmenenii [The Condition of Postmodernity: An Enquiry into the Origins of Cultural Change]. Moscow, 2021, 296 p.
7. Harvey D. Prostranstvo kak kliuchevoe slovo [Space as a Key Word]. ToPos, 2011, no. 1, pp. 10-39.
8. Holloway J. Treshchina kapitalizma [The Crack of Capitalism], available at: https://count0.ru/translation/cc/thesis-11/ (accessed 12 January 2022).
9. Foucault M. Intellektualy i vlast': Izbrannye politicheskie stat'i, vystupleniia i interv'iu [Intellectuals and power: Selected political articles, speeches and interviews]. Moscow, Praksis, 2006, part 3, 320 p.
10. Gibson-Graham J.K. A Postcapitalist Politics. Minneapolis, University of Minnesota Press, 2006, 276 р.
11. Marx K. Naemnyi trud i capital [Hired labor and capital], available at: https://www.politpros.com/library/14/33/? ysclid= l9ov1pjhpd719149709#2 (accessed 05 February 2022).
12. Marx K., Engels F. Ekonomichesko-filosofskie rukopisi (1844) [Economic and philosophical manuscripts (1844)]. Iz rannikh proizvedenii. Moscow, Gosudarstvennoe izdatel'stvo politicheskoi literatury, 1956, 686 p.
13. Predmety gordosti i styda. Kollektsiia Vladimira Arkhipova - veshchi, avtory, prevrashcheniia [Items of pride and shame. Collection of Vladimir Arkhipov - things, authors, transformations], available at: https://permm.ru/~/vladimir-arkhipov (accessed 08 March 2022).
14. Sholette G. Dark Matter: Art and Politics in an Age of Enterprise Culture. London, Pluto Press, 2011, 240 p.
15. Zip Group. Rabochee mesto [Zip Group. Workplace]. Working Place, available at: http://zipgroup.space/portfolio/working-place/ (accessed 15 April 2022).
16. Leger M.J. Brave New Avant Garde Essays on Contemporary Art and Politics. Washington, Winchester, Zero Books, 2012, 197 p.
