CC BY
615
О. М. Анисимова, Е. Г. Трошихина САМОУВАЖЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ
«Человек в начале своего жизненного пути является объектом воспитательного и образовательного процессов, создающих внутренние условия для его становления как личности — субъекта своего собственного развития и активного участника общественных событий»1. В психологии давно уже были поставлены и до сих пор являются предметом обсуждения немаловажные вопросы о роли социального окружения и тех качествах взаимоотношений с близкими людьми, особенно с матерью, которые являются наиболее важными для развития ребенка, о влиянии раннего общения на развитие.
В данной статье мы уделяем внимание следующим основным вопросам. Что способствует созданию того внутреннего ресурса, который при неблагоприятных жизненных обстоятельствах позволяет противостоять невзгодам и сохранять принятие и уважение себя? Насколько важны для этого ранние отношения с близкими людьми? Где искать истоки самоуважения?
Дж. Боулби утверждает, что поведение привязанности, наиболее очевидное в раннем детстве, свойственно всем людям от колыбели до могилы. Люди постоянно создают близкие отношения, их интенсивность теряется с возрастом, но особые проявления в поведении привязанности во многом зависят от тех переживаний, которые были с близкими взрослыми в раннем детстве. По словам Дж. Боулби, заботящаяся фигура должна быть доступной и реагирующей, когда в этом есть потребность у ребенка и когда он сталкивается с трудностями. Удачная привязанность позволяет ребенку ощущать ее как опору и спокойно исследовать мир, удаляясь от матери. И во взрослом возрасте такая опора позволяет совершать социальные достижения, удаляясь от близких людей, но сохраняя эмоциональный контакт с ними. Качество ранней заботы исследователи привязанности считают определяющим в отношении развития и психического здоровья человека. Так, Дж. Боулби писал, что на протяжении младенчества и раннего детства ребенок должен испытывать теплые, близкие, стабильные отношения с матерью (или постоянно заменяющей мать фигурой), удовлетворяющие и радующие их обоих. Боулби подчеркивал, что разрыв связи с матерью в детском возрасте часто имеет серьезные последствия для интеллектуального, социального и эмоционального компонентов развития ребенка, эффект материнской депривации может оказаться постоянным или необратимым2.
Д. Винникотт также считал критическим фактором роста и развития ребенка взаимоотношения мать—ребенок и их развитие во времени. Он писал о том, что у ребенка изначально есть потенциал, тенденция к росту и развитию, однако он не может быть реализован при отсутствии материнской заботы. Именно качество материнского ухода является основой психического здоровья ребенка или его отсутствия в будущем. Он настаивал на том, что «нет такой вещи как младенец» и любые теоретические высказывания о младенце должны быть и высказываниями о его матери, ибо диадные отношения важнее, чем роль каждого из партнеров. Привязанность младенца должна рассматриваться наряду с эмоциональным вкладом матери. По мнению Д. Винникотта, важной составляющей «достаточно
© О. М. Анисимова, Е. Г. Трошихина, 2008
хорошего материнства» является удерживание, иными словами, мать удовлетворяет физические и эмоциональные потребности ребенка, отзывчива и спокойна при его тревогах и неудовольствиях. Мать интуитивно чувствует его потребности и исполняет желания, мать всегда рядом, когда она нужна и в тени, когда в ней нет необходимости. Успешность ухода за младенцем зависит от преданности, а не от сноровки или интеллектуальной одаренности. Однако мать не может и не должна быть идеальной, когда-то она терпит неудачу, и ребенок знакомится с объективной реальностью. Опыт переживания фрустрации позволяет ребенку постичь реальность существующего мира. Такие «благоприятные условия» являются безопасным и свободным пространством, в котором ребенок может развиваться. Он двигается от абсолютной зависимости к опыту независимости. Тем не менее, в начале приспособление к потребностям ребенка должно быть почти абсолютным, без него ребенок не сможет начать развивать способность к переживанию отношений с внешней реальностью. Д. Винникотт считал опыт удерживания ценным ресурсом в течение всей жизни человека3. Раскрывая идею удерживания (контейнирования), М. Фордхам пишет о том, что мать вбирает в себя эмоции ребенка, но поскольку она их понимает, она возвращает их ребенку, уже преобразованными и ясными. Сходные идеи высказывал У. Р. Бион. Он полагал, что уравновешенная мать может принять сильные страхи ребенка и отреагировать таким образом, чтобы ребенок получил обратно испуганного себя, но уже в той форме, в какой он может вынести эти страхи. Этим путем сильные чувства становятся управляемы самой личностью ребенка4.
Также важна способность матери аффективно отзеркаливать ребенка. X. Кохут, развивая идеи Д. Винникотта об отзеркаливании, отмечал, что оно обеспечивает удовлетворение жизненно важной человеческой потребности в «эмпатическом резонансе». Детям необходимо, чтобы родители показывали их ценность, желанность и замечательность. X. Кохут обращал внимание на тот факт, что это узнается скорее не из слов, а из выражения лица, жестов, интонации голоса. Опять же родитель не может быть постоянно безупречным зеркалом и когда-то не обеспечит ребенка желанным отражением. Однако если у ребенка был достаточный опыт удачной зеркализации, в такие моменты он сам может стать для себя зеркалом, иными словами, он присваивает себе эту функцию. И в дальнейшем он больше не заботится о том, чтобы быть самым замечательным и ценным. У него есть опыт принятия и любви. И эта установка уже не зависит от того, какие сообщения он может получить из внешнего мира, это значит, что самоуважение укоренилось прочно. Конечно, потребность в отзеркаливании не исчезает, каждый человек нуждается в одобрении своего существования, в ощущении собственной ценности в глазах других людей, эмпатическом резонансе. Иначе говоря, чтобы себя узнавать, каждому из нас нужно смотреться в зеркало. Однако взрослый человек способен создавать зрелые отношения с людьми, основанные на реальном признании окружающими их личных достоинств и ценности.
Те люди, у которых не было достаточного опыта зеркализации в раннем возрасте, сохраняют эту потребность в ее примитивной форме, они чувствуют свою неполноценность, прерывающуюся волнами нереальной грандиозности5. По словам М. Якоби, искажение отражения в раннем детстве приводит к ускользанию ощущения своего полноправного существования в этом мире. С потерей самоуважения связано чувство стыда, возникающее, когда человек боится потребностей быть замеченным, любимым, желанным. Это означает, что его «Я» берет на себя роль родительских фигур, которые «изначально очернили эти потребности»6.
Первым и самым значимым зеркалом, отражающим существование любого человека, становится тот, кто о нем заботится с момента рождения. В это время у ребенка еще
отсутствует чувство собственной идентичности, и ребенок ощущает мать как часть своего «Я». Для описания такого ощущения ребенком матери X. Кохут использует термин «объект самости»7. Итак, развитие самопринятия впоследствии в существенной степени зависит от тех эмпатического резонанса и эмоционального отражения, которые дает своему ребенку мать. «Лучистый взгляд матери» — так назвал X. Кохут материнский взор, выражающий наслаждение самим существованием ребенка.
Как пишет Н. Шварц-Салант, в том случае, если собственная идентичность матери недостаточна, она становится чувствительной к тому, как ребенок ее любит. Степень любви ребенка будет повышать степень ее уважения к себе или уменьшать. Вместо того чтобы быть зеркалом, она сама будет стремится получать отражение от ребенка, который очень скоро остро почувствует это как принуждение жить ради своей матери. Он становится внимательным к ее эмоциональному состоянию и потребностям и старается вести себя соответствующим образом, смутно ощущая, что он важен не потому, что он просто есть, а потому, что он выполняет определенную функцию8.
М. Айнсворт, А. Сроуф выделяют отзывчивость в качестве ключевого элемента теплого материнского отношения. Отзывчивые родители «считывают» сигналы ребенка соответствующим образом и затем адекватно реагируют на его потребности. А. Сроуф формирование привязанности связывает с развитием эмоциональной регуляции. Он считает, что родители определяют у младенцев паттерны физиологической и эмоциональной регуляций тем, как они реагирует на сигналы от ребенка, насколько они отзывчивы. Так, родитель может вовлекать младенца в положительно настроенную игру, стимулировать его, повышать возбуждение, но он также внимателен к сигналам от младенца, стимулирование может стать для младенца слишком большим, потому отзывчивый родитель уменьшит стимуляцию. Родитель может предвидеть фрустрацию ребенка, а также помочь ему восстановить равновесие, если его охватил сильный аффект. Таким образом, он помогает преобразовывать потенциально негативный эмоциональный опыт в нейтральные или положительные эмоции. Если же родитель не внимателен к потребностям ребенка, возбуждение будет слишком внезапным или навязчивым, и это будет происходить изо дня в день, то развитие регулирования эмоций может пострадать. А. Сроуф считал, что регуляция обеспечивается родителем, который изменяет свое поведение в зависимости от состояния младенца и способен стимулировать у него различные виды поведения. Плач младенца побуждает родителей находить различные эффективные средства для облегчения его состояния: ласки, «сюсюкание», качание, отвлечение игрушкой. Эти способы можно назвать регуляцией, направляемой родителем — первый этап на пути к саморегуляции. Регуляция, осуществляемая родителем, создает почву для саморегуляции. Иначе говоря, эмоциональная регуляция, осуществляемая родителем, интериоризуется и уже является внутренним эмоциональным ресурсом ребенка, ресурсом саморегуляции эмоций.
А. Сроуф пишет: «Ранние различия в диадическом эмоциональном регулировании являются одним из самых сильных предсказателей самооценки, устойчивости к внешним воздействиям и социальной компетентности в более позднем возрасте»9.
Другой важной потребностью ребенка, наряду с зеркализацией, X. Кохут считает потребность в идеализации родителя. Ребенку важно знать, что его близкие — сильные и умные люди, которые могут помочь ему справиться со сложностями жизни и внутренними неудовольствиями. Как и в случае зеркализации, неудачи и промахи родителя позволяют ребенку интернализировать эту функцию, так он постепенно приобретает чувство уверенности в себе и своих способностях10.
Д. Калфф считает, что «Я» ребенка начинает развиваться с самого рождения, что оно черпает силу из глубокого внутреннего ощущения единства младенца с матерью, которое развивается постепенно и достигает пика во второй — третий год жизни ребенка. Дискретная связь с матерью травмирует внутреннее чувство целостности и препятствует нормальному функционированию. Родители постепенно выстраивают мир ребенка, развивая его эмоциональные связи. С помощью заботливых родителей у ребенка формируется позитивный образ своего «Я», активное здоровое ядро личности.
В теории Винникотта символом единства младенца и матери изначально является «переходный объект». В то время, когда младенец выходит из состояния слияния с матерью и переживает ее отдельность, тот «плюшевый медвежонок», которого ребенок носит с собой, символизирует единство двух сущностей, а во внутреннем психическом плане формируется образ объекта. Это означает, что между матерью и ребенком не образуется пустоты, а появляется потенциальное пространство, в котором они, хотя уже «отдельные», находятся вместе. В то же время, ребенок, будучи отдельным в присутствии матери, обнаруживает свою собственную внутреннюю жизнь. Поскольку мать продолжает о нем заботиться, ребенок поддерживает значимость внутреннего образа, и потенциальное пространство постепенно заполняется другими воображаемыми образами, игрой и творчеством. В случае травмы, если происходит разрыв с матерью, ее образ постепенно тускнеет и способность использовать символ единства с матерью может оборваться. Разрушение надежности матери означает потерю значимого символа и потерю пространства игры11.
Большое внимание способности к образованию символов, которая развивается в результате тесного эмоционального общения матери и младенца, уделял М. Фордхам12. Символическая функция открывает доступ к глубинным ресурсам психики. Способность символизировать развивается у человека с рождения. Образ матери — это тот первый символ, который позволяет ребенку ощущать безопасность даже тогда, когда мать исчезает из поля зрения, понимать, что при этом она все равно существует.
Способность удерживать образ матери развивается постепенно и этому способствует поведение матери. Например, издревле мамы играют со своими детьми в хорошо всем известную игру, когда мать прячется за тканью или спинкой кроватки, и, спустя некоторое время, появляется снова. С течением времени у маленького ребенка накапливается опыт возвращения матери. Затем способность к образованию символов продолжает развиваться, когда родители обогащают, в психологическом смысле, жизнь ребенка. У ребенка появляются любимые игрушки, с которыми он спит, книжки, зачитанные от корки до корки, коврик над кроваткой, первые красивые ботинки. Мать постоянно обращается к истории его жизни: «Помнишь, как мы приезжали сюда прошлым летом и ходили на озеро...». Так, с помощью самых близких людей выстраивается внутренний мир ребенка, и, став взрослым, человек вспоминает сонм вещей, с которыми связаны нежные чувства, идущие из детства.
Недостаток способности к образованию символов, по словам М. Фордхама, происходит из-за нарушения эмоциональной связи матери и ребенка, в случае отсутствия матери, а также в результате серьезного заболевания ребенка. В свою очередь, сильные психологические травмы могут нарушить уже сформировавшуюся способность к символизации.
Когда у ребенка появляется способность символизировать, он начинает выделять и осознавать разные области существования, а именно: себя, внешний мир и свой внутренний мир. М. Фордхам называет внутренний мир, в котором существует символическая жизнь, пространством «как будто бы», поскольку от него исходит ощущение метафоры13.
Наряду с теплотой и отзывчивостью важным элементом детско-родительского общения является также качество контроля и дисциплины. М. Якоби обращает внимание на то, что в период младенчества и раннего детства баланс запрещения и поощрения целиком зависит от матери, младенец обнаруживает себя в полной ее власти. Этот аспект взаимодействия матери и младенца значительно влияет на самооценку человека14. Исследователи связывают развитие высокой самооценки у ребенка с такими элементами контроля, как последовательность требований и ожидание более зрелого поведения от него. Еще одним важным качеством общения является умение «слушать» своего ребенка. Оно позволяет почувствовать ребенку, что он высказывает стоящие мысли, что его идеи важны и их следует учитывать15.
В своей теории самодетерминации Э. Деси и Р. Райан определяют условия, которые питают врожденный человеческий потенциал самодетерминации, начиная с детства. Предполагается, что у человека есть внутренние психологические потребности при взаимодействии с внешней средой: в самодетерминации, компетентности и во взаимосвязи с другими людьми. Эти потребности являются основой внутренней мотивации. Особенность внутренней мотивации заключается в том, что сама активность является вознаграждением. Внутренняя мотивация может быть подорвана у ребенка в условии чрезмерного контроля или при нестабильном окружении.
Авторы выделяют три компонента окружающей среды, необходимые для оптимального развития ребенка:
• направленность на автономию — взрослый дает возможность выбора, позволяет самостоятельно решать проблемы, минимизирует контроль и действует, ориентируясь на перспективы ребенка;
• структура — взрослый является проводником в среде, обеспечивает рациональную организацию детской активности и дает значимую обратную связь на свободную активность ребенка;
• включенность — взрослый уделяет ребенку время и внимание, когда он делает открытия, разведывает новое, проявляет себя и предоставляет возможности для этого.
Дети, родители которых поддерживали у них чувство автономии и инициативы, внутренне мотивированы и более ориентированы на овладение различными ситуациями.
Окружение с самого рождения диктует ребенку правила и нормы. Важно то, как это происходит и каким образом ребенок усваивает эти правила и ограничения. В процессе социального научения не только приобретается конформность, но и происходит процесс интернализации внешних требований во внутреннюю регуляцию. Интернализация — это переключение внешних движущей силы и средств поведения на внутренние. Будучи интер-нализованными изначально, внешние результаты поведения человека могут стать частью его внутреннего мира, и соответствующее поведение больше не будет требовать внешних подкреплений. Но для полной интернализации, или интеграции, необходимо, чтобы человек не просто принял в себя процесс регуляции, а сделал его полностью своим собственным (своего «Я»)16.
Возвращаясь к привязанности, еще раз подчеркнем, что стремления к взаимной привязанности ребенка и матери являются глубокой потребностью, существующей на протяжении многих веков. Она имеет настолько древние корни, что считается архетипической, ее воплощение можно увидеть в религии, мифах, легендах и сказках, в образах любящих богинь-матерей и божественных младенцев. Удовлетворение этой потребности на ранних этапах развития обеспечивает не только физическое выживание ребенка, но и является залогом позитивного отношения к себе и своему внутреннему миру, к внешнему миру и другим
людям на жизненном пути человека. Она пронизывает существо всех человеческих близких отношений.
В случае неблагополучного детства, если потребность ребенка в материнской любви не находит отклика и сильно фрустрирована, ребенок становится перегруженным отрицательными эмоциями, и травматический опыт как бы держит его «в плену». Это также означает, что, будучи взрослым, такой человек враждебно или с сомнениями воспринимает жизнь, людей и даже свой внутренний мир. Он ощущает свое внутреннее уничижение и, совершив пустяковый проступок, не может избавиться от чувства вины. В случае же социального успеха, значительных достижений, он не может испытать удовлетворение и гордость, поскольку внутри него звучит недовольство собой, например, в словах «это не достаточно хорошо, надо лучше», и поиск совершенства становится недостижимой мечтой, и на этом пути нет остановок для радости. Имея хорошую семейную жизнь, он не может в глубине души увидеть и принять теплое заботливое отношение близких людей.
Возможно, он будет отказываться от любых достижений во внешнем мире, боясь неудач, и оправдывать «ничегонеделание» фантазией о собственном превосходстве. Или же, если жизнь не складывается, такой человек убедится в своей полной ничтожности и никчемности и найдет себя на краю жизни, страдая из-за отсутствия права на существование. В его представлении, по-настоящему счастливый человек живет без огорчений и невзгод, фрустраций и тревог, которые кажутся ему непереносимыми и несовместимыми с ощущением счастья. Варианты различны, но в любом случае такой человек не чувствует полноты и насыщенности своей жизни. Он будет задавать себе постоянный вопрос: «Ну что со мной не так, почему мне так плохо самому с собой?»
Итак, важной составляющей материнского отношения является принятие ребенка. Принятие выражается в проявлении эмоциональной теплоты, чувствительности к потребностям ребенка и отзывчивом реагировании на них. Мать удерживает сильные чувства фрустрации и тревоги, не разрушаясь сама и не оставаясь безучастной, помогая этим ребенку справиться с ними. Радуясь своему ребенку, восхищаясь им, мать показывает его желанность, и передает опыт принятия и любви в лучистом взгляде.
Другая важная составляющая — уважение своего ребенка, оно позволяет матери ориентироваться на перспективу развития ребенка, признавая за ним полное право независимого существования в будущем. Это означает разумное сочетание свободы и контроля, предоставления свободы таким образом, чтобы обеспечивать возможность проявления активности, самостоятельности, приобретения компетентности во внешнем мире, и одновременно контролировать ребенка в той мере, в какой это необходимо для его безопасности. Предоставление свободы означает также и предоставление возможности ребенку бывать наедине с самим собой и приобретать компетентность в своем внутреннем мире, т. е. уважение «личного пространства» ребенка. Оно подразумевает и умение слушать высказывания и мнения своего ребенка. Мать гордится тем, что он уже умеет делать, и как рассуждает. Таким способом она подтверждает способности ребенка, показывает его ценность и передает опыт уважения.
Принятие и уважение матери создают безопасное и свободное пространство, опыт проживания которого ребенок присваивает себе. Это пространство становится пространством внутреннего мира человека, является его эмоциональным ресурсом. В нем существуют экзистенциальные самопринятие и самоуважение в виде образов и отголосков детского опыта.
Наличие эмоционального ресурса личности17 позволяет:
• сохранять принятие себя и самоуважение в случае социальных невзгод;
• использовать свои природные свойства (темперамент, задатки, физические данные и др.) как сильные стороны и на их основе развивать свою компетентность (интеллектуальную, эмоциональную, социальную и др.);
• иметь доступ к внутреннему глубинному потенциалу и развивать свою индивидуальность (целостность, активность, гибкость);
• регулировать настроение, выдерживать страдания, использовать их для личностного роста;
• чувствовать себя психологически благополучным, признавая свое несовершенство;
• быть работоспособным, трудоспособным и жизнеспособным.
Говоря о матери, мы имеем в виду постоянное заботящееся лицо в детстве, обычно это мать. По мере роста ребенка другие близкие люди вносят свой вклад в принятие и уважение. Во многих моделях, рассматривающих влияние среды на развитие ребенка, подчеркивается роль социального окружения, в котором развивается ребенок. У Бронфенбреннер считает важным рассматривать и более широкий культурный контекст, и его опосредованное влияние18.
Зададимся вопросом, что же позволяет матери принимать и уважать своего ребенка. Видимо это происходит, когда ребенок желанный, если она чувствует любовь и защиту со стороны мужа и родных, если она довольна собой, своей жизнью, удовлетворена работой, семейными отношениями и другими сферами жизни, может рассчитывать на свои силы и на поддержку близких в решении жизненных проблем. Вероятно, также это будет происходить в том случае, если она сама обладает таким опытом отношений со своей матерью и другими близкими, имеет эмоциональный ресурс. Тогда она может передать этот опыт своему ребенку, даже если ее жизнь далеко не безоблачна. И задача человека — передавать энергию своего ресурса дальше: своим детям, другим близким людям и вообще следующему поколению — через созидание культурных ценностей.
Рассмотрим теперь развитие самоуважения на жизненном пути человека и роль широкого социального окружения. Как связано самоуважение с самооценкой своих качеств, способностей, умений; с реальными достижениями; оценкой, получаемой от других людей?
Обзор большого числа экспериментальных исследований, проделанный R. Wylie, позволил сделать ряд выводов19. Автор установила следующее: реальные достижения в большей степени связаны с самооценками достижений, а не с самооценками способностей; связи реальных достижений с показателями самоуважения низкие, а связи объективных характеристик способностей с самооценками и самоуважением еще более низкие, т. е. связи показателей достижений и особенно — показателей способностей с самоуважением носят сложный характер. Полученные данные опровергают известную формулу самоуважения У Джемса.
Сходные соображения высказывает С. Р. Пантилеев20, анализируя строение само-отношения. Он подвергает сомнению концепцию общего самоуважения как самооценки, интегрированной из частных составляющих, признавая при этом, однако, что вопрос о различиях в содержании этих понятий остается открытым. Эти взгляды позволяют поставить вопрос о неравнозначности понятий.
К. Роджерс указывает на значение атмосферы «безусловного позитивного внимания» значимых людей для формирования гибкой, поддающейся изменениям Я-концепции, свободной от «условий ценностей» и защит21. Применительно к нашему контексту, мы можем интерпретировать эту мысль следующим образом: уважение, принятие ребенка приводит,
прежде всего, к его самопринятию и в то же время способствует его открытости к оценкам себя во все более расширяющемся жизненном пространстве по мере взросления. Само-принятие — безусловно, позитивная установка в отношении себя; самооценки являются следствием успехов в различных областях жизни. То и другое есть составляющие самоуважения взрослого человека. На наш взгляд, понятие самоуважения наиболее адекватно может быть применимо именно к взрослому периоду жизни, когда человек выступает как вполне самостоятельное существо. Он и творит свою жизнь, и способен оценить ее результаты как следствие своих усилий.
В ряде исследований, выполненных под нашим руководством, были выявлены факты, свидетельствующие в пользу представленности различных составляющих самоуважения. Были установлены факты разведения самосознания на внешнее и внутреннее. В работе С. В. Валюхова были выявлены связи уровня ориентации на самопознание (что является выражением внутреннего), положительные с самоактуализацией и, напротив, отрицательные, с выраженностью уровня психологических защит. Это означает, что люди, склонные к самоанализу, являются более самоактуализированными и открытыми миру.
В работе И. А. Тимченко были определены два компонента самооценки, продемонстрировавшие альтернативные по сути связи. В этом исследовании, выполненном на детях 5-7 лет, уже был выявлен факт двойственности самооценки. Были выделены вербальная и проективная составляющие, не коррелирующие друг с другом. При этом проективная составляющая оказалась связанной с ожиданием высокой родительской оценки (не с реальной оценкой) и чувством безопасности, она не продемонстрировала связей с социальной адаптированностью ребенка. В то же время вербальная составляющая самооценки выявила наличие значимых связей с социальной адаптированностью ребенка и реальной родительской оценкой. Факты подобного рода указывают на двойственную природу самооценки ребенка. Самооценка первого рода есть самопринятие (отражает внутренний мир), оно не делимо на отдельные самооценки. Самооценка второго рода имеет все признаки «внешнего». Интересно, что сложный характер самоощущения фиксирован уже у дошкольника.
В работе Н. Ю. Буровой, исследовавшей взрослых женщин, было показано следующее: высокий уровень самоуважения женщин не связан с удовлетворенностью различными сферами жизни, такими как профессия, семья, дружба. Он оказался связанным с такой личностной характеристикой, как чувство нового, радикализм. Одновременно с этим у женщин с высоким уровнем самоуважения фактор удовлетворенности досугом, свободным временем выступил в качестве системообразующего в общей структуре удовлетворенности жизнью. У женщин со средним уровнем самоуважения он связан с общительностью, проницательностью, а также с удовлетворенностью семейными отношениями. Таким образом, видно, что важное место в жизни женщин со средним уровнем самоуважения занимают коммуникативная сфера, успешность в семейной жизни, а для женщин с высоким уровнем самоуважения — возможность творчества и свободы. Вновь подтверждается идея о двойственной природе самоуважения. Одна сторона ее носит экзистенциальный характер, связана с сущностным бытием человека, она больше выражена у женщин с высоким уровнем самоуважения, вторая — социальна по происхождению, потому женщины со средним уровнем самоуважения больше ориентированы на коммуникативную сферу. В работе Е. Н. Зайкиной был обнаружен факт нестабильности связи самооценки и самоуважения: при разделении выборки по разным критериям взаимосвязь этих феноменов то обнаруживалась, то исчезала. Это также указывает на относительную самостоятельность феноменов. Аналогично нестабильной выступает и взаимосвязь самоуважения
и удовлетворенности жизнью, что говорит в пользу существования различных вариантов «проживания жизни».
Итак, можно предположить, что экзистенциальная сущностная составляющая самоуважения, безусловно, должна быть высокой и при этом неизменной. Иными словами, она не зависит от жизненных взлетов и провалов, получения престижа, статуса, денег, славы, успеха или, наоборот, от жизненных неурядиц и невзгод. Действительно, принятие и уважение, которое мы получили в детстве, всегда будет с нами. Xорошее детство — особая ценность для человека. Итак, мы вышли на тот уровень принятия и уважения, с которого начали нашу статью.
Самоуважение, понимаемое в русле субъективного самоосуществления, отражается в понятии чувства собственного достоинства, которое начинает формироваться в раннем детстве при наличии безусловной родительской любви. Оно не требует подкрепления в конкретных жизненных достижениях. В то же время самоуважение, несомненно, представляет собой сложное образование, которое проявляется и в уважении к себе как к деятелю, чему соответствует чувство удовлетворения собственными достижениями. Рост значения самоуважения в структуре личности соответствует росту личностной автономии, т. е. развиваясь, личность движется в направлении «большей независимости или самостоятельности»22.
В заключение следует сказать следующее. Самоуважение является той личностной структурой, которая обеспечивает целостность личности. С этим феноменом связаны поведение человека, его жизненные планы и прогнозы их успешности, уровень притязаний. Самоуважение, формируясь на основе принятия и уважения близкими в детстве, обогащается оценками себя в деятельности по мере взросления личности.
Можно предположить, что доля внешней составляющей самоуважения по мере взросления человека растет, возможно, компенсируя недостаток самопринятия, но не замещая его. Кроме того, по мере взросления и развития личности растет и само значение самоуважения как интегрирующего фактора. Развиваясь, личность движется в направлении «большей независимости или самостоятельности» (К. Роджерс), таким образом, рост личностной автономии соответствует росту значения самоуважения в структуре личности.
В заключение следует отметить:
1) Самоуважение является той личностной структурой, которая обеспечивает целостность личности. С этим феноменом связаны поведение человека, его жизненные планы, прогнозы собственной успешности, уровень притязаний, а также общее психическое состояние человека.
2) Самоуважение, формируясь на основе самопринятия в детстве, обогащается оценками себя в деятельности по мере взросления личности.
3) Самопринятие формируется на основе принятия и уважения родителями в раннем детстве, причем особая роль принадлежит диаде мать—ребенок.
4) Упрочение самоуважения как интегрирующей личность структуры является несомненным показателем личностного роста и развития.
1 Онтопсихология / Под ред. А. А. Крылова, Е. Ф. Рыбалко, СПб., 2003. С. 16.
Боулби Дж. Создание и разрушение эмоциональных связей. М., 2006.
3 Винникотт Д. Игра и реальность. М., 2002.
4 Самуме Э. Юнг и пост-юнгианцы. М., 2000.
5 Кохут Х. Анализ самости. М., 2003.
6Якоби М. Стыд и истоки самоуважения. М., 2001. С. 18.
7 Кохут Х. Анализ самости. М., 2003.
8 Шварц-Салант Н. Нарциссизм и трансформация личности. М., 2007.
9Лафренье П. Эмоциональное развитие детей и подростков. СПб., 2004. С. 11.
10 Кохут Х. Анализ самости. М., 2003.
11 Винникотт Д. Игра и реальность. М., 2002.
12 Самуэлс Э. Юнг и пост-юнгианцы. М., 2000.
13 Самуэлс Э. Юнг и пост-юнгианцы. М., 2000.
14Якоби М. Встреча с аналитиком. Феномен переноса и реальные отношения. М., 2007.
15 Би Х. Развитие ребенка. СПб., 2004.
16Дергачева О. Е. Личностная автономия как предмет психологического исследования: Автореф. канд. дис.
М., 2005.
17Анисимова О. М., Трошихина Е. Г. К проблеме внутренних ресурсов развития индивидуальности // Б. Г. Ананьев — выдающийся психолог XX столетия. Материалы научно-практической конференции «Ананьевские
чтения-2007» 23-25 октября 2007 года. СПб., 2007.
18 Би Х. Развитие ребенка. СПб., 2004.
19 Wylie R. The self-concept. Nebraska, 1979.
20 Пантилеев С. Р. Самоотношение как эмоционально-оценочная система. М., 1991.
Роджерс К. Клиент-центрированная психотерапия. Теория, современная практика и применение. М.,
2007.
22 Мадди С. Теории личности. Сравнительный анализ. М., 2002.
