CC BY
70
Н.П. САЛОХИН
кандидат философских наук, доцент Омского государственного технического университета
САМОРАЗВИТИЕ КАК ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОЕКТ СИСТЕМЫ САМОУПРАВЛЕНИЯ
Несмотря на то что научное сообщество признает концепцию социальной самоорганизации одним из перспективных направлений, в завершенном виде таковая пока не сложилась. Процесс становления теории активно идет. Определяющая роль здесь принадлежит синергетике.
«...Мир нестабилен, — пишет И.Р. При-гожин. — Но это не означает, что он не поддается научному изучению. Признание нестабильности — не капитуляция, напротив — приглашение к новым экспериментальным и теоретическим исследованиям, принимающим в расчет специфический характер этого мира. Следует лишь распроститься с представлением, будто этот мир — наш безропотный слуга. Мы должны признать, что не можем полностью контролировать окружающий нас мир нестабильных феноменов, как не можем полностью контролировать социальные процессы.»1
Исследование самоорганизации социальных процессов с позиций приоритета нестабильности осуществлялось И.Р. Пригожиным и Г. Хакеном. Активно в этом направлении работают отечественные теоретики В.И. Аршинов,
В.В. Василькова, В.С. Егоров, В.С. Капустин, Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов, Н.Н. Моисеев, А.В. Новокрещенов, В.Л. Романов и др. Но это пока поиск подходов к обоснованию общей теории социальной самоорганизации. Синергетика, составляющая основание данной теории, образует междисциплинарные связи в структуре исследования проблемы самоорганизации социальных систем.
Проблемы открытости социальной системы, ее неустойчивости, нелинейности, нерав-новесности и иные рассматриваются в рамках синергетики. Хаос в жизнедеятельности общества трансформируемой России и локальных территориальных сообществ может стать основанием самоорганизации. И.Р. Пригожин рассматривает таковой в качестве важного внутреннего побудительного стимула для социальных систем к самоорганизации, которые в стремлении к саморационализации
самостоятельно выстраивают оптимальные структуры2.
Синергетика, придавая содержательный смысл явлениям хаоса и порядка, не противопоставляет их друг другу. Указанное научное направление выделяет равновесный, динамический и статистический хаос. Порядок понимается как структурное или динамическое явление.
Рассматривая сущность применения системного подхода при анализе социальных процессов, мы определим локальные территориальные сообщества как открытые, нелинейные, неравновесные самоорганизующиеся системы. С точки зрения синергетики открытость системы, в которой осуществляются социальные процессы, характеризуется наличием взаимодействия с внешней, в том числе социальной, средой, обменом с ней энергией и информацией. В самоорганизующихся системах взаимодействие указанного типа присуще всем элементам внутренней структуры. Специальные локализованные органы, выполняющие функции управления, невозможны: непосредственно или в опосредованной форме здесь все взаимодействуют со всеми.
Открытость системы — необходимое, но не единственное основание для самоорганизации, ибо всякая самоорганизующаяся система открыта, но не всякая открытая система — носитель более прогрессивной, по сравнению с прежней, социальности. Мера прогрессивности открытых систем может быть объяснена противоречием двух основных тенденций становления самоуправления в посттоталитарной России: тенденции нарастания неоднородности в сплошной среде, что повышает уровень взаимодействия органов местного самоуправления с местными сообществами, и тенденции рассеивания неоднородности самого различного содержания, что ведет к стандартизации и снижению возможности самоуправления.
Несмотря на явное доминирование в практике управления последней тенденции, мы можем говорить о нарастающем сопротив-
© Н.П. Салохин, 2006
лении самоуправления стандартным рамкам и диктату региональной и федеральной власти.
Нелинейность, понимаемая как неэквивалентность прошлого и будущего, является другим важным теоретическим постулатом теории самоорганизации. Практика самоуправления содержательно нелинейна, ибо осуществляется как результат воздействия множества переменных. Нелинейность обычно раскрывают, используя идею альтернативности или поливариантности направлений эволюции объекта и ее необратимости.
При благоприятных условиях нелинейность усиливает флуктуации системы, увеличивая социальные последствия действия самых незначительных элементов ее структуры. В рамках территориальной общности примером возрастания значимости социального признака, не получившего пока распространенности, может быть признан рост числа участников безвозмездной деятельности по обустройству условий собственного бытия или числа политически активных граждан. Условием такого роста мы считаем падение авторитета власти на фоне угасания веры населения в ее способность успешно в интересах большинства решать проблемы социально-экономического развития. Отход от традиционных норм господства-подчинения активизирует деятельность самоуправления.
Открытые нелинейные системы, кроме того, обладают иным важным социальным качеством — порогом чувствительности. Выше определенной меры уровень социальных связей многократно возрастает, активность индивидов и их сообществ повышается, идет интенсивный поиск оптимальных форм и механизмов организации собственного бытия. Понижение социальной чувствительности с неизбежностью ведет к застою, социальной апатии и деградации социума. Практика становления институтов гражданского общества в посттоталитарной России свидетельствует о том, что отношения самоуправления не достигли требуемого порога чувствительности и находятся в режиме стагнации, несмотря на рост социальной и политической активности граждан.
Нелинейность находит выражение в возможности развития и изменения различных свойств и признаков социальной системы по ее внутреннему графику на основе ее собственных механизмов развития и саморазвития. Но в конкретной нелинейной среде, например
в системе местного самоуправления, выбор путей эволюции строго детерминирован набором сложившихся объективных и субъективных факторов. После краха тоталитаризма в начале 1990-х гг. развитие России могло пойти совершенно иным путем, но слабость субъектного фактора саморазвития позволила возобладать социальным тенденциям, противоречащим объективным потребностям эпохи постмодерна.
Нелинейность социального прогресса делает нефункциональными традиционные для классической схемы управления прогнозы на основе экстраполяции от достигнутого, ибо развитие происходит в процессе случайного выбора пути развития из множества возможных, а подобная случайность может не появиться вновь3. Механизм ускорения или затухания темпов развития, по мнению
С.П. Курдюмова, раскрывается в наличии нелинейной по характеру положительной или отрицательной обратной связи.
Развитие самоуправляющихся территориальных общностей не может по целому ряду соображений носить стабильный характер. Но, признав значимость нестабильности, нельзя полностью проигнорировать стабильность и детерминизм в развитии4. Очевидно, что и неустойчивость не всегда конструктивна.
Современная Россия предоставляет открытое пространство для становления местного самоуправления, мера открытости которого детерминирована всем предшествующим опытом развития социума. Конкретная форма актуализации отношений самоуправления в современной России пока не сложилась, следовательно, российский вариант самоуправления должен отвечать национальной традиции и реальным потребностям развития социума.
Систему территориального местного самоуправления нельзя обозначить как абсолютно неустойчивую. Для его возникновения необходимы конкретные условия, создающие определенным образом детерминированную сферу бытия. Неустойчивость в социальной среде раскрывается в наличии случайного внутри конкретной системы отношений. Здесь, таким образом, мы имеем дело не с отсутствием детерминированности, а с более сложными закономерностями казуального характера.
Практика дает право утверждать, что рост эффективности управления прямо пропорционален его совпадению с действием внутреннего механизма развития социальной
Известия ИГЭА. 2006. № 4 (49)
системы. Сложноорганизованной системе нельзя навязывать направления развития, ею нельзя длительное время управлять извне, применяя команды и приказы, ибо внешнее воздействие не в состоянии заменить саморазвитие. Управление должно обеспечить сложной системе свободу выбора и свободу действий для реализации альтернативы развития. Социальная система тем более активна и функциональна, чем меньше заимствований из внешней среды включено в ее внутреннюю структуру. Указанный вывод науки как будто нашел отражение в действующей Конституции Российской Федерации, где декларируются самостоятельность самоуправления в рамках собственной компетенции и его независимость от системы государственной власти. Конституционное прокламирование независимости автоматически не приводит к независимости подлинной, позволяющей самостоятельно и оперативно решать вопросы организации бытия местных локальных сообществ. Местное самоуправление не имеет достаточных ресурсов для самостоятельности, испытывая, прежде всего, финансово-экономическую зависимость от государственных органов власти, что дает повод усомниться в целесообразности самоуправления такого типа.
Сущность социальной эволюции как способности социальной системы быть открытой и использовать в развитии механизм обратной связи раскрыл академик Н.Н. Моисеев, который писал: «Если, в конкретных условиях возникло несколько типов организации материи, согласующихся с другими принципами отбора, то реализуется та структура, которой отвечает ее минимальный рост (или максимальное убывание энтропии). Поскольку убывание энтропии возможно только за счет погашения внешней энергии и (или) вещества, реализуются те из мысленно возможных (виртуальных) форм организации, которые способны в максимальной степени поглощать внешнюю энергию»5. Экстраполируя названный принцип на практику становления местного самоуправления, мы видим, что указанный процесс в современной России, используя внешние ресурсы, упорядочивает как внутреннюю структуру системы местного самоуправления, так и принципы взаимоотношения с управляющей внешней средой. Наиболее жизнеспособными оказываются те модели самоуправления, которые удовлетворяют объективным потребностям развития социума.
Становление общественных отношений нового типа теория самоорганизации связывает с действием негэнтропийных источников социальной энергии. Для территориальной общности в качестве таковых выступают социальные силы человека, раскрываемые в различных видах общественно полезной деятельности. Нелинейный скачок в саморацио-нализации собственной структуры социальная система производит на основе обретения новых ресурсных источников, что в российской практике проявилось в процессе легализации корпоративной, индивидуальной и частной собственности на средства производства. Становление самоуправления в российском обществе осуществляется в процессе утверждения новых форм собственности, однако освоение новых ресурсов не отличается эффективностью. Этот процесс, как мы полагаем, должен раскрыться в более рациональном использовании трудовых ресурсов. Практика социально-экономической жизни в России не дает оснований для оптимизма, поскольку:
- во-первых, в годы трансформаций так и не сложились новые стимулы к повышению результативности коллективного и индивидуального труда, не все участники национальной трудовой кооперации сумели перейти к повышению объема выпуска продукции и ее качества при сокращении числа работающих;
- во-вторых, в стране не сложился функциональный рынок труда: работодатели
по-прежнему не конкурируют за обладание наиболее квалифицированными работниками;
- в-третьих, отсутствует механизм здоровой конкуренции различных организационных форм и форм собственности.
Прорыв мы видим в возможности использования информационного ресурса, что ускорит темпы связи с внешним миром и утвердит открытость социальной системы. Открытость является одним из условий динамичного развития территориальной общности, но в то же время создает предпосылки для утверждения единообразия. Упорядочивающее влияние государства может привести к утверждению унифицированных субъектов самоуправления, изначально обреченных на тотальную стабильность и возрастание энтропии.
Объективная оценка возможностей нелинейного характера эволюции социальных систем дает основания для спокойствия, ибо изменение систем зависит не столько от наличия разнообразных ресурсов, сколько от
Известия ИГЭА. 2006. № 4 (49)
способности системы адаптировать таковые к внутренним потребностям развития.
Противоречие между внешними и внутренними источниками неоднородности усиливает социальную стратификацию социума и может привести к возникновению антагонизмов социальных слоев и социальных групп. Утверждение реальных рыночных отношений, включающих в систему социального обмена большинство членов общества, может стать гарантом положительной социальной динамики6.
Создание функциональной парадигмы местного самоуправления должно основываться, как мы полагаем, на отрицании классического метода управления, детерминирующего субъектно-объектной связью все сферы социального бытия. Центр, несмотря на постоянные заверения в приверженности ценностям демократии, по-прежнему определяет и общие, и частные направления развития социума, политическая власть по-прежнему отчуждена от массы граждан и находится в распоряжении бюрократии. Правление меньшинства санкционируется в процессе выборов народом, который уступает право суверена избранному президенту и национальному парламенту. Такой политический режим Р. Даль охарактеризовал как «режим полиархии»7.
Гражданское общество не должно замыкаться на единообразной цели, ибо унифика-
ция таковой неизбежно ведет к уравниловке и нивелирует личность, что противоречит сущности демократии. Генетически общество объективирует потребность индивида в самосохранении, что выражается в деятельности институтов семьи, собственности и государства. Указанные институты — выражение потребности общества и человека в устойчивости как в отношениях с внешней средой, так и по отношению к внутренней энтропии. Потребность эта приводит в действие механизм самоорганизации и саморазвития, каковой предусматривает утверждение равновесного состояния в управляемом объекте, ибо выступает воплощением полисубъектной сущности гражданского общества.
Примечания
1 Пригожин И.Р. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. № 6. С. 51.
2 Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 2003.
3 Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Принципы коэволюции сложных систем социальных явлений // Синергетика и социальное управление. М., 1998. С. 23-24.
4 Там же. С. 29.
5 Моисеев Н.Н. Алгоритмы развития. М., 1987. С. 28.
6 См., напр.: Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. СПб., 1999.
7 Даль Р. Демократия и ее критики. М., 2003. С. 346-371.
Е.А. ЯКОВЛЕВА
кандидат философских наук, доцент
ПРОБЛЕМА ЕДИНСТВА НАУЧНОЙ, РЕЛИГИОЗНОЙ И ФИЛОСОФСКОЙ КАРТИН МИРА
В наше время многообразия форм человеческого познания и культуры в целом объяснимым становится стремление к комплексному, синтетическому воссозданию культуры — ее преображению из ризомы лишенных иерархии и «общей кровеносной системы» ценностей и подходов в системностройную мировоззренческую целостность, обладающую универсальным языком. К подобной попытке относится идея о синтезе разнообразных картин мира, созданных в рамках науки, философии и религии.
Конечно, подоплека у такого стремления есть. Мы живем в эпоху невиданного расщепления познания, что особенно заметно в науке. Десятки дисциплин дробят и без того
весьма фрагментарное представление о реальности. Попытки решить эту задачу усилиями исключительно науки привели к весьма спорным результатам. Создание общенаучных подходов в XX в., относительно успешными и плодотворными среди которых можно назвать системный подход и синергетику, лишний раз продемонстрировало сложность и неоднозначность данной проблемы.
Сейчас практически не встретишь утверждений о полной противоположности научной и религиозной картин мира. Делаются интересные попытки сравнить, например, физические представления о реальности с восточными учениями. Но насколько научные знания соотносятся с религиозной картиной мира?
© ЕА. Яковлева, 2006
