CC BY
103И. Б. Ваганова
С. Э. РАДЛОВ О МУЗЫКЕ С. С. ПРОКОФЬЕВА К БАЛЕТУ «РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА»
11 января 1940 года на сцене Театра оперы и балета имени С. М. Кирова состоялась премьера балета С. С. Прокофьева «Ромео и Джульетта», который ознаменовал собой целую эпоху в истории советского балета. В театре уже ставились хореографические спектакли по классическим произведениям: «Бахчисарайский фонтан» и «Кавказский пленник» по А. С. Пушкину, «Утраченные иллюзии» по Оноре де Бальзаку, «Лауренсия» по пьесе Лопе де Вега «Фуэнте Овехуна». И все-таки первая постановка на балетной сцене трагедии В. Шекспира явилась экстраординарным событием тех лет.
Не лишним, вероятно, будет напомнить историю создания балета, которая началась в 1934, а закончилась лишь в 1940 году.
В 1934 году у режиссера Сергея Эрнестовича Радлова возник замысел воплотить трагедию Шекспира «Ромео и Джульетта» на балетной сцене. В этом его историческая заслуга перед хореографическим искусством. У Радлова уже был опыт постановки шекспировских трагедий в драматическом театре. Так, в возглавляемом им «Молодом театре» он поставил спектакли «Отелло» (1932 г.) и «Ромео и Джульетта» (1934 г.). В конце 1934 года С. Э. Радлов обращается к своему давнему другу С. С. Прокофьеву с предложением написать музыку к балету «Ромео и Джульетта». Опыт работы с композитором у него тоже был - в 1926 году на сцене Кировского театра Радлов поставил оперу Прокофьева «Любовь к трем апельсинам», премьера которой прошла блестяще.
Над первым вариантом либретто балета «Ромео и Джульетта» работали С. С. Прокофьев, С. Э. Радлов и А. И. Пиотровский1, которого режиссер привлек как специалиста по музыкальному театру. В либретто были серьезные отступления от трагедии, в том числе благополучный финал. Комментируя это, Прокофьев
писал: «Причины, толкнувшие нас на это варварство, были чисто хореографические: живые люди могут танцевать, умирающие не станцуют лежа»2.
Над музыкой к балету «Ромео и Джульетта» композитор работал летом 1935 года, в ноябре он его оркестровал, а в апреле 1936 должна была состояться премьера в Большом театре в Москве, так как Кировский театр уклонился от заключения договора: слишком рискованной казалась руководству попытка хореографического прочтения Шекспира. Как пишет Прокофьев, его балету «не везло»: Большой театр также отказался от постановки, найдя музыку нетанцевальной. Не был поставлен балет и в Ленинградском хореографическом училище, хотя этим спектаклем оно хотело отметить свое 200-летие.
Первое сценическое воплощение трагедия Шекспира «Ромео и Джульетта» получила на сцене Чехословацкого государственном театра в Брно в 1938 году3. По свидетельству И. В. Нестьева4, «Сергей Сергеевич был несколько удручен тем, что любимое его детище начало свой триумфальный путь вдали от России»5.
В том же 1938 году Кировский театр предложил балетмейстеру Леониду Михайловичу Лавровскому «ознакомиться и дать заключение по уже законченному клавиру балета "Ромео и Джульетта"»6. Либретто, в том числе финальное оптимистическое решение и музыкальная структура, вызвали возражения хореографа, что послужило поводом для работы над новым вариантом. Прокофьев вспоминал: «После нескольких бесед с хореографами оказалось, что можно решить балетно конец со смертельным исходом, а затем родилась и музыка для этого конца»7. Так как существуют разные версии относительно участия в работе над вторым вариантом либретто С. Э. Радлова, считаем уместным привести цитату из воспоминаний Л. М. Лавровского. «Либретто (которое существует по сей день), написанное мною и Прокофьевым. Радлов не принимал никакого участия ни в написании нового плана спектакля, ни тем более в его режиссерском решении. Фамилия Радлова была оставлена
нами на афише, как одного из соавторов либретто, из чисто этических соображений, так как ему принадлежала мысль о создании балета на эту тему»8.
Итак, с 1938 года начинается плодотворное сотрудничество С. С. Прокофьева и Л. М. Лавровского, которое не всегда проходило гладко; Прокофьеву приходилось по просьбе, а иногда и требованию балетмейстера не только переделывать, но и дополнять партитуру. К осени 1939 года родилась расширенная редакция «Ромео и Джульетты», о которой Лавровский писал: «Партитура балета Прокофьева сложна ритмически и мелодична, и, вместе с тем, необычайно интересна, благодаря своей силе, изобразительности, а также многообразию оркестровых красок. Она есть ценный и прекрасный вклад в музыкальную культуру театра вообще и балетного, в частности»9.
Премьера «истинно шекспировского спектакля», главные партии в котором исполнили Галина Уланова (Джульетта) и Константин Сергеев (Ромео), состоялась 11 января 1940 года в Кировском театре и вызвала шквал хвалебных и даже восторженных отзывов.
Среди них диссонансом прозвучала статья И. И. Соллертин-ского10, опубликованная в журнале «Искусство и жизнь»11. Основное внимание критик уделил музыке С. Прокофьева. Отмечая несомненную удачу спектакля, И. Соллертинский пишет о препятствиях, с которыми, по его мнению, пришлось столкнуться Лавровскому при постановке балета. С одной стороны, это недостатки либретто (наличие лишних сцен, избыток пантомимы на просцениуме), с другой - драматургические особенности партитуры С. С. Прокофьева. Соллертинский увидел разрыв партитуры и постановки и указал на несовпадение концепции Прокофьева с замыслом балетмейстера. «Джульетта <...> и Ромео даны как вневременные фигуры. Это не неистовые, стремительные герои шекспировского Возрождения, бросающие вызов старым семейным нормам и энергично борющиеся за право любить: это мечтатели, идеальные образы неких совершенных любовников».
Статья И. Соллертинского задела С. Э. Радлова, стоявшего у истоков создания балета. Ему концепция композитора была особенно близка.
Публикуемая ниже заметка12 явилась своеобразным эмоциональным выплеском, аргументированным ответом критику, написанным по горячим следам: премьера балета состоялась 11 января 1940 года, рецензия И. Соллертинского опубликована в январском номере журнала «Искусство и жизнь», рукопись С. Радлова также помечена январем 1940 года.
«17.1.40 г.
0 заслуженном успехе спектакля «Ромео и Джульетта» написано уже так много и компетентно, что задача моя очень упрощается.
Хочется сказать только: чем серьезнее и глубже содержание музыки балета, тем почетнее победа нашего любимого балетного коллектива. Упреки И. Соллертинского по отношению к С. Прокофьеву кажутся мне малоосновательными. Считать, что «Ромео и Джульетта» Шекспира требует от композитора такого же «титанизма страстей» - значит стричь под одну гребенку все трагедии Шекспира. Юношеское творение, первый опыт в области трагедии «Р[омео] и Дж[ульетта]» именно «лирическая драма», в первой своей половине полная оптимизма и жизнерадостности, очень далекая от стиля, напряжения и даже мировоззрения его зрелых и поздних трагедий Макбета, Отелло, Короля Лира.
Как бы то ни было, насколько балетный язык способен рассказать Шекспира - это сделано в талантливом спектакле Театра им. Кирова.
Сергей Радлов».
ПРИМЕЧАНИЕ
1 Пиотровский Адриан Иванович (1898-1938) - критик, театровед, драматург.
2 Прокофьев о Прокофьеве. Статьи и материалы. М., 1991. С. 130. Далее -С. Прокофьев.
3 Премьера балета в Брно состоялась 30 декабря 1938 года.
4 Нестьев Израиль Владимирович (1911-1993) - музыковед, критик.
5 Нестьев И. В. Жизнь Сергея Прокофьева. М., 1973. С. 425.
6 Лавровский Л. М.: Документы, статьи, воспоминания. М., 1983. С. 119.
7 С. Прокофьев. С. 130.
8 Там же. С. 46.
9 Там же. С. 130.
10 Соллертинский Иван Иванович (1902-1944) - историк театра, музыковед, литературовед.
11 «Искусство и жизнь». 1940. № 1. С. 28-31.
12 Заметка С.Э. Радлова хранится в Отделе рукописей и редких книг Санкт-Петербургской Театральной библиотеки (Р 7/44).
