CC BY
203
времени и пространстве в состоянии здоровья или болезни. Важным условием новых медицинских технологий должно быть обязательное влияние как на человека, так и на внешние воздействия с обеспечением и управлением оптимального их взаимодействия в условиях здоровья и болезни.
Ключевые слова: медицина, патогенез, саногенез, новые медицинские технологии, здоровье, болезнь, адаптация, компенсация.
Key words: medicine, pathogenesis, sanogenesis, new medical technology, health, disease, adaptation, compensation.
О. Ф. Дубовская,
историк, писатель, языковед, Санкт-Петербург
РЫЦАРЬ РУССКОЙ НАУКИ. О НАУЧНОМ ПОДВИГЕ ВАСИЛИЯ НИКИТИЧА ТАТИЩЕВА (1686 - 1750 гг.)
«Для граждан гораздо полезнее, когда процветает всё государство в целом, а не когда отдельные лица преуспевают, целое же разрушается».
Фукидид
В начале 18 в. в России произошло событие, равного которому по влиянию на судьбу страны невозможно отыскать ни в предшествующие, ни в последующие времена. Речь идёт о создании Русской академии наук, которая была учреждена приказом Петра Великого 28 января 1724 г. При Академии были также организованы университет и гимназия. Создание этих государственных научно-образовательных учреждений положило начало формированию в России научного общества.
Как известно, просвещение русского народа являлось одним из наиглавнейших направлений в деятельности Петра Великого. Царь умел увлекать идеями своё окружение, в котором находился и Василий Никитич Татищев. Историю русской науки, Академию наук и Библиотеку Академии наук в 18 в. невозможно себе представить без трудов Татищева.
Род Татищевых происходил по прямой линии от Владимира Мономаха (1053 - 1125 гг.). Далее предоставим слово документу.
В первой части «Российской родословной книги», изданной Князем Петром Долгоруковым в 1854 г., на стр. 140 читаем: «Также знаменитый боярин Александр Борисович Поля, предводительствовавший войсками Великого Князя Василия Дмитриевича, показаны и Василий Юрьевич Татищ, открывший заговор в Новгороде против Великого князя Василия Дмитриевича, показаны Поля правнуком, а Татищ праправнуком князя Юрия Святославовича, при Великом же Князе Василии Дмитриевиче изгнанного Витовтом из Смоленска».
Затем Князь Пётр Долгорукий, как будто предвидя клеветнические домыслы в 21-м веке исследователей рода Татищевых, отвергающих его древнее происхождение, пишет: «Конечно, происхождение вышеупомянутых князей и дворян от удельных князей Смоленских не может подлежать никакому сомнению, потому что в старинной России, прочие знатные роды, от Рюрика происходящие, никогда бы не позволилиэтим фамилиямне основательновыводить себя от Рюрика».
После этого замечания Князь Петрович Долгорукий уточняет: «А не только в бархатной книге, но и в частных родословцах, в старину столь многочисленных, все вышеупомянутые князья и дворяне безпрекословно признаны потомками Рюрика». В разделе «Князья Вяземские» на стр. 146 под № 148 записано: «Василий Юрьевич Тать-ищ, родоначальник дворян Татищевых» (1).
Для детей Василия Юрьевича, который получил прозвание Тать-ищ (ра-зыскиватель похитителей), это прозвание сделалось фамильным. Его сыновья Фёдор Большой, Дмитрий и Фёдор Меньшой Василевичи на страницах русской истории уже выступают под фамилией Татищевы. Проследим далее родословное древо Василия Никитича Татищева.
Фёдор Большой Васильевич Татищев имел младшего сына Матвея Фёдоровича. Матвей Фёдорович Татищев имел сына Афанасия (старшего), внука Лазаря Афанасьевича, правнука Степана Лазаревича и праправнуков Юрия, Алексея и Михаила Степановичей. Сын Алексея Степановича - Никита Алексеевич Татищев и был отцом нашего выдающегося соотечественника Василия Никитича Татищева.
И снова предоставим слово документу. Во второй части «Российской Родословной книги» на стр. 226 под № 74 указано: «Василий Никитич, тайн. сов.; р. 1686, умер 15 июля 1750 г.; жен.на Редкиной, рождённой Ботвиньевой» (Ред. - Авдотья Редкина (по первому браку и Ботвиньева по второму браку) происходила из дворян Андреевских).
Здесь же на стр. 226 под № 88 указаны сведения о сыне Василия Никитича Татищева - Евграфе Васильевиче: «Евграф Васильевич, действ. стат. сов.; р. 1717, умер 6 сент. 1781 г.; жен. 1) на Прасковье Михайловне Зиновьевой; 2) на баронессе N. N. Ивановне Черкасовой; 3) на Аграфене Федотовне Каменской, р. 25 марта 1733 г., умерла 29 дек. 1811 (от 1-го брака сын; от 2-го брака дочь; от 3-го брака 4 сына и 4 дочери». (2).
Необходимо отметить, что все члены рода Татищевых внесли значительный вклад в развитие и становление Российского государства. Но особая миссия в роду Татищевых выпала на долю Василия Никитича Татищева. В. Н. Татищев - дипломат, основоположник русской исторической науки и географической науки, создатель Уральской горной металлургической промышленности, блестящий экономист, реформатор монетной системы в России, создатель первых школ при Уральских заводах, основатель городов Екатеринбург, Оренбург, создатель первого в России лексического словаря, первый собиратель научных книг по российской истории и пр. пр.
Кроме того, Татищев В. Н. внёс огромную лепту в формирование книжного фонда Библиотеки Академии наук, чему и будет посвящена данная статья.
Вернёмся ненадолго в отроческие и юношеские годы Василия Татищева с тем, чтобы проследить его становление как учёного и государственного деятеля. В связи с рождением царевны Анны (1693 г.) сыновья Никиты Алексеевича Татищева - десятилетний Иван и семилетний Василий, были пожалованы в стольники. Близость В. Н. Татищева с самого раннего детства к верхам Российского государства позволила сформировать у будущего, энциклопедически образованного человека, твёрдые мировоззренческие принципы и государственное мышление, которого так не хватает многим чиновникам современной России 21 -го века.
В 1704 г. проводился очередной набор жильцов-стольников на службу в армию. Братья Татищевы Иван и Василий были зачислены в драгунский полк. В августе этого же года братья участвовали во вторичной осаде Нарвы и взятии её русскими войсками. (В 1700 г. произошло первое сражение под Нарвой между русской армией Петра I и шведской армией Карла XII, закончившееся поражением русских войск).
Командир полка, в котором служил Василий Татищев, Автомон Иванович Иванов в своих поездках в Москву доверяет ему важные поручения, ценя в поручике аккуратность исполнения, предприимчивость, практическую хватку и
необычайно пытливый ум. Офицер Василий Никитич Татищев своей самоотверженностью и результативностью исполнения порученных ему дел, явно выделялся среди своих сверстников и, естественно, вскоре оказался в поле зрения Петра I.
В величайшем событии Северной войны - Полтавской битве 1709 г. - Василий Татищев получил ранение, находясь в это время возле Петра I. Впоследствии Татищев вспоминал: «...я ранен был подле государя, который сам всё распоряжал под ядрами и пулями, и когда по обыкновению своему он поцеловал меня в лоб, поздравляя ранением за Отечество. Счастлив был тот день.». Здесь, в Полтавском сражении, закончилась юность Василия Татищева, и он вступил в пору зрелости.
Каждая встреча Василия Татищева с Петром I, как правило, происходила в моменты, являющиеся судьбоносными для России, и вдохновляли молодого Татищева на бескорыстное служение Отечеству. Примером ему служил сам государь, отдавший всю жизнь без остатка становлению Русского государства. Надо полагать, что и Пётр I, в лице Татищева Василия Никитича, обрёл одного из самых благонадёжных и верных помощников.
Ненадёжность иностранных офицеров на русской службе выдвигала перед государем задачу подготовки своих, отечественных кадров. В 1712 г. Татищева посылают за рубеж для изучения инженерного дела, артиллерии, математики. Поездки в города Гданьск, Торунь, Берлин, Дрезден, Бреславль и на Аландские о-ва были неоднократными и связаны не только со служебными делами, но и дипломатическими. Ремонт материальной части армейских подразделений, обеспечение личного состава обмундированием, подготовка места для заключения договора между Россией и Швецией, все эти поручения, как всегда, были исполнены блестяще.
Дух просвещения летал над Россией. И Татищев, понимая всю грандиозность и целесообразность просветительских петровских идей, находясь за границей, начинает покупать книги. В письме Я. В. Брюсу от 4 июня 1717 г. он пишет из Гданьска: «...Також послал я к вашему превосходительству прежде всего роспись книг и ныне другую... Изволите повелеть мне которые вам угодны, дабы, купя, на кораблях сего дня мог прислать. » (3).
А в письме от 14 июня 1717 г., тоже адресованному Я. В. Брюсу, он пишет из Гданьска, уточняя тематику приобретённых книг: «.О книгах вашего превосходительства доношу. Прежде сего послал я до вас две росписи мафе-
матическихи алхимическихкниг и изволите мне против оных повелеть отписать, которые вам угодны. Ныне гисторических новых при сем прилагаю роспись, а мню, что на ярмонке, которая будет здесь за пять недель, можно достать всяких книг...» (4).
В то время книги стоили очень дорого. Из пометок Татищева на книгах его домашней библиотеки видно, что он платил за них от пятидесяти копеек до восьми с лишним рублей. В этой связи следует вспомнить, что произведенный в чин капитан-поручика в 1718 г. Татищев получал жалованье всего 15 руб. в месяц.
Круг книжных интересов Татищева был необычайно широк. Он приобретал книги по истории, хронологии, этнографии, географии, грамматики, лексиконы, богословскую литературу; книги по театру, садоводству, учебники по математике, геометрии, химии, астрономии, строительному делу, фортификации, артиллерии. Всё закупленное за границей Татищев отправляет единой упаковкой Я. В. Брюсу, с тем, чтобы уже в Петербурге разобраться в этих приобретениях для того и другого. 9 августа 1717 г. из Данцига он пишет Я. В. Брюсу: «.Венгерское куплю тотчас и пришлю с протчимивещьми вашего превосходительства, яко деревья и книги на корабле, которой по осьмиднехотсуда пойдёт в Петергоф с вещьми государевыми. По повелению вашего превосходительства книги купил по обеим росписям... » (5).
Как известно, Я. В. Брюс впоследствии все собранные книги из своей домашней библиотеки подарил Библиотеке Академии наук. В данном случае, и это бесспорно, значительная часть подаренных Брюсом книг оказалась в фонде Библиотеки Академии наук благодаря участию в их приобретении Татищева.
Отношение к наукам и книгам у Татищева было почти благоговейным. Он считал, что только знание и образование способны укрепить мощь государства. В своём труде «Разговор дву приятелей о пользе науки и училищах» он утверждает: «.Благоразумный же политик всегда сущею истинною утвердить может, что науки государству более пользы, нежели буйство и невежество, произвести могут. Я вам прежде говорил, колико науки полезны, а незнание или глупость как себе самому, так малому и великому обществу вредительно и бедно.» (6).
Идея просвещения русского народа полностью захватила Татищева. Ещё впереди три года до учреждения Академии наук, а Татищев уже в 1721 г. в «Наказе комиссару Уктусского завода Т. Бурцову» пишет о необходимости
создания школ в Сибири: «.определяю: построить школу для обучения всех детей здешних жителей таким образом: 1. Здесь, на заводах и в каждой слобо-деособно построить избы с сеньми и зделать по потребности красныя окошки, поставить столы и лавки, и в оных обучать ребят. » (7).
Философскую проблему размежевания добра и зла Татищев видит в существовании книг, как единственного источника, способного просветить сознание человека. Он считает, что обретение письменности и появление книг открыло человечеству путь к научному познанию мира. В «Разговоре дву приятелей о пользе науки и училищах» мы читаем об этом: «39. Что в науках от первой премены мира, то есть от обретения письма до пришествия Христова, явилось? Ответ. Великая перемена, ибо тогда вскоре многие нуждные к наставлению нашему от умных и братолюбие совершенное имеющих людей началисякниги, в которых гисториипрешедшихвремян или учения к нашей пользе представлялись; другие же законы духовные и гражданские сочинять и людей на благое наставлять, а от зла удерживать стали») (8).
И затем в вышеуказанном труде на стр. 78, п. 43 он раскрывает необходимость печатания книг большими тиражами: «.Чрез тиснение изданные хотя б во сте местах погибли, то ещё в 1000 и более таковые же целы останутся, как то по обретении тиснения в скорости множество полезных древних книг немалым числом стали печатать, а чрез то, оные всяк имея, способнее к распространению наук прилежать стали, многия училища и академии по разным местам устроены и чрез оные больший свет истиннаго разума открыли, тогда как в богословии, так филозофии, яко законоучении, мафематике, физике, гисториипротчих вольных науках, яко и в полезных ремёслах, великое исправление явилось и от часу стало возрастать и распространяться, зане учёных от часу умножилось». В 1720 г. Татищев назначен руководителем казённой горнозаводской промышленности Урала и Сибири. Переоценить вклад Татищева в развитие экономики России трудно: строительство металлургических заводов за Уралом обеспечило полностью потребности армии и флота и уже к середине 18 в. вывело Россию на первое место в мире по выплавке чугуна.
Сознавая, что без подготовки специалистов среди русского народа для освоения горнозаводского дела невозможно, Татищев в письме от 15 окт. 1723 г. комиссару Екатеринбургских заводов Ф. Неклюдову пишет: «. чтобы заводы же довольством обученными читания, писания, арифметики и геометрии в лутчее состояние и размножение привести, определяю построить школу для обучения
всех детей здешних жителей таким образом: 1. Школы построить при Исецких заводах, две избы большия, междуими сени, окна красные, столы, скамьи и протчее, что потребно к тому, чтоб было плотно, глатко, чисто и без скудости. 2. На всех заводах собрать детей церковных и приказных служителей, мастерских, подмастерских и всехзавоцких жителей, и оных обучать читать, писать, арифметике, геометрии и чертежей, а вольнопришедших принимать всякого чина людей и отдать в школы по их требованию.» (9).
Несколькими годами позже Татищев обращается в Академию наук с просьбой о помощи уральским металлургам: дать научную разработку процесса получения железа и высококачественной стали из различных по своему составу руд. Он просил учёных подготовить и напечатать труд по металлургии и прислать несколько сот экземпляров на Урал (Письмо № 130, см. библиографический источник, указанный выше). В этом же письме (№130) Татищев просит Академию наук помочь в комплектовании школьных библиотек пособиями и учебниками. Как известно, сам Татищев подарил школе «.что более 1000 книг, устроя в Екатеринбурге школу, мою библиотечку подарил.» (10).
Для того чтобы охарактеризовать просветительскую деятельность Татищева, следует вспомнить ещё одно письмо: «Записка В. Н. Татищева об учащихся и расходах на просвещение» (11).
В «Записке.» предусматривалось создание двух новых академий или университетов, четырёх гимназий в разных городах, двух академий ремёсел и увеличение числа учителей и расходов на них до 110 тысяч рублей. (А в современной России «просветители» 21 -го века закрыли множество сельских и городских школ, сократили штаты учителей, закрыли университеты и военные Академии. Под каток деятельности «просветителей» попала и наша национальная гордость, наша святыня: Российская Академия Наук, детище Петра Великого). По существу дела, Татищевым была предложена реформа по подъёму образовательной системы России на уровень, не только соответствующий, но и во многом превосходящий тогдашнее европейское просвещение
В 1724 г. Пётр I отправляет Татищева в Швецию с тем, чтобы он изучил её гражданское устройство, монетное производство, пригласил шведских мастеров на уральские заводы и определил к обучению горному делу в Швеции молодых людей из России. Татищев, как всегда, самоотверженно и с честью выполняет все поручения государя.
Однако, одним из важнейших дел, которые могут принести наибольшую пользу
отечеству во время его пребывания в Швеции, для Татищева являлись его встречи с учёными и приобретение книг по разным вопросам. Профессор Уп-сальского университета Бенцель сообщает Татищеву о том, что в упсальской библиотеке в отделе «Ковв1ка» находится во «множестве» «российских древних гисторий» и прочих полезных книг на словенском языке, и он разрешает сделать с них копии. Понимая огромное значение рукописных материалов для воссоздания прошлого России, Татищев с благодарностью принимает предложение проф. Бенцеля и переписывает следующие книги:
«В десть: 1) Библия островская, 2) Библия московская, 3) Евангелие напрестольное, 4) КроникаСтрыковского, переведена с польского, письменная три книги, 5) Калепина Лексикон с латинским, сочинён от Спарвенфельда, писан, три книги, 6) Житие Иоанна Дамаскина и царевича Иоасафа, письм. 7) Православные веры исповедание или правая вера. 8) О чинах обыкновенных и при-нимании послов, выходах царских и пр. писано в царствоФеодора Алексеевича.
9) Уложение и притом новоуказанные статьи по 7200 год, собраны по приказам.
10) Степенная книга.
В полдесть: 1) Грамматика славенская. 2)Лексикон славенский. 2 книги. 3) Статут короля Сигизмунда, пер. с польского. 4) Родословная очень старая. 5) Адама Богорица, Грамматика в четверть. 6) Кафехизм переведен с греческого в четверть» (12).
27 сентября 1725 г Татищев уведомляет Черкасова из Христианштадта о том, что он отправил на судне в Петербург ящик с книгами и с коллежскими письмами за печатью штокгольмской таможни. «И прошу вас, государя моего, чтоб пожаловали оный ящик до приезда моего у себя в доме удержали. Ежели же таможенные управители будут сумневаться, то прикажи распечатать и показать им, токмо чтоб не перебили писем» (13).
Книги, приобретённые Татищевым в Швеции, были доставлены в императорский кабинет, а затем значительная их часть поступила в Кунсткамеру, принадлежащую тогда Академии наук. Перечислим некоторые из них: 1) Петреевакроника российская. 2) Видекиндова война российская. 3) Вопрос о россиянах, христиане ли суть? 4) Шернгеймовамафематическая. 5) Скитова описание России письменная. 6) Описание ж России печатная на шведском языке в четв. и 6 книг Полгеймовых о машинах. 7) Книга о чинах войск цесарских, писанная. 8) Описание российского государства. 9) Две книги Пере-пшильдовы на трёх языках о древних историях.
После возвращения из Швеции в Россию в мае 1726 г. у Татищева наступил период московской службы. Его назначали членом Монетной конторы, перед которой стояла задача упорядочения денежного обращения в государстве. Татищев, фактически возглавлявший комиссию, предложил много научных разработок о поднятии кредитоспособности русской денежной системы на внешних и внутренних рынках.
Помимо государственной службы Татищев неустанно продолжает заниматься поисками материалов для работы над «Историей Российской». В это же время он пишет философский труд «Разговор дву приятелей о пользе наук и училищ», готовит новую редакцию статьи «Сказание о звере мамонте», которую под своим именем издаёт акад. И. Г. Гмелин, начинает писать «Духовную», составляет записку о государственном устройстве России «Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении государственном». Кроме того, Татищев сочиняет научный трактат на имя императрицы Екатерины Алексеевны «Об улучшении путей сообщения в Сибири».
Наиважнейшим событием в эти годы для Татищева явилось установление сношений и переписка с членами Петербургской Академии наук. До конца своих дней Татищев В. Н. принимал самое активное участие в работе Академии. Уже находясь в ссылке вс. Болдино Московской губернии, он отсылает в Академию наук археологические древности. В письме под № 249 И. Д. Шумахеру ссыльный учёный пишет: «. При сем посылаю в дар Академии несколько найденных здесь подземностей, яко: 1) челюсть нижняя слоновая с коренными зубами молодого слона, 2) две улитки или согпиаттошБ, хотя малы, но все части видны, 3) камень подобен соту, 4) нечто подобно гороху окаменелому, и неколико1ар. 1упси, 5) с маркозитовою крупою. С. Болдино 6 сент. 1748, В. Татищев» (14).
Особенную роль в научной деятельности Татищева сыграла переписка и деловые отношения с И. Д. Шумахером - библиотекарем Библиотеки Академии наук. В переписке между И. Д. Шумахером и В. Н. Татищевым был установлен творческий диалог по многим вопросам. Находясь по роду службы в различных городах России, Татищев продолжает разыскивать рукописи, оплачивает их переписку, а по необходимости, и переводы рукописей и отправляет Главному библиотекарю Академии И. Д. Шумахеру.
Но Академия не только получала от Татищева книги, но также и конструктивные предложения, касающиеся приведения в порядок «законов гражданских и правосудия», подавал предложения «о купечестве и ремёслах, из которого всё богатство изтекает», представлял сочинения о реорганизации горных заводов. Кроме того, в Академию были поданы предложения «о устроении учи-лисч и распространении наук» в России, разработан проект об учреждении почты и мн. др. научно обоснованные инициативы, которые «к немалой государственной пользе сочинил».
В свою очередь, И. Д. Шумахер всегда с готовностью отзывался на просьбы В. Н. Татищева о присылке ему новых книг. Книги по исторической тематике: Плиния, Бероза, ДиодораСикула, Геродота, Плутарха, Длугошевой Истории польской, двух частей Шетгенова «О начатках россиян»; трактаты по языковедению (лексиконы), географии, а также альбомы, карты, альманахи, издаваемые Академией, исправно отсылались в любой город, где В. Н. Татищеву приходилось нести государственную службу.
Таким образом, следует признать, что не только природный талант В. Н. Татищева определил появление из-под его пера таких научных трудов, как «История Российская», «Общее географическое описание всея Сибири», «Лексикон российской исторической, географической, политической и гражданской», «Духовная», «Разговор дву приятелей о пользе науки и училищах» и др. Появлению этих выдающихся трудов споспешествовала также и Императорская Академия наук.
Для того, чтобы понять, насколько важным для Татищева было его участие в формировании фонда Библиотеки Академии наук, достаточно вспомнить его отношение к иностранным и отечественным материалам. Получая из Академии книги иностранных авторов, он немедля их переводил, а переводы отсылал в Академию. Обнаружив же русскую летопись, которая носила общий характер, или местную, он торопился сделать с них списки, а потом оригиналы сразу же отсылал в Академию. Именно благодаря такому подходу к материалу, Татищеву удалось сохранить для нашего отечества книги, занявшие достойное место в русской культуре.
Перечислим некоторые книги, отосланные Татищевым в Академию наук и которые доныне хранятся в Библиотеке академии наук.
1)Псковская летопись до 1461 г. (Описание РО БАН, стр. 325 - 327).
2) Алатырский список Воскресенской летописи (Описание РО БАН, стр. 335 -
337). 3) Лызлов Андрей «Скифская история» (Обзор РО БАН, стр. 438).
4) КромерМартин «Deorigineetrebusgesticpolonorum». Перевод хранится в Рукописном отделе БАН (32.7.1).
5) Гельмольд «Chronicaslavorum». Перевод хранится в БАН. (Обзор РО БАН, стр. 233, 440).
6) Антоний Делий «Deoraculisveterumethnicorum». Оригинал перевода хранится в РО БАН (17.15.21).
7) СтраленбергФ.-И. «Das Nord - und OstlicheTheil von Europa und Asien». Перевод хранится в РО БАН (31.6.10).
8) Никоновская (Львовская) летопись. С собственноручными правками Татищева хранится в РО БАН (Описание РО БАН, стр. 356 - 357).
В целях сбережения места в данной статье, а также внимания читателя, остановим
наше перечисление книг, оставленных в наследство Библиотеке Академии наук Татищевым. (Полный перечень этих книг см. в книге «В. Н. Татищев «История Российская», Т. I, М., - Л., 1962, Примечания: стр. 444 - 462») (15).
Мы же позволим себе кратко задержать внимание читателя на трёх книгах, которые
составляют славу Русской исторической науки, честь открытия которых принадлежит Василию Никитичу Татищеву, и которые хранятся в Библиотеке Академии наук. Речь пойдёт о Новгородской летописи Младшего извода, о Правде Русской Ярослава Мудрого 1017 г. и о Судебнике Ивана Васильевича Грозного 1550 г.
Татищев, опираясь на исторические документы, утверждает, что русский народ ещё в глубокой древности жил в правовом поле. Учёный решительно отвергает ошибочное мнение «якобы до Уложения 1649 г.» в России не было никаких законов.
В «Лексиконе.» Татищев пишет: «.Но мы находим весьма древние законы: 1) Славенский, сочинённый задолго до прихода Рюрика, на которой Олег I и по нём Игорь.в договорехсо греки ссылаются и в нём точно то написано. 2) Ярослава I-го, в 1017 году данной новгородцам. Оные оба поп Иван новогород-ский, живший при Александре Невском, в его летописи до нас сохранил. Ту древнюю летопись (Иоанна) и законы со истолкованием отдал в Академию наук, которые за ненапечатанием лежит туне и мало кто знает. Судебник царя Иоанна со истолкованием вышеобъявленным со многими весьма нуждными-
последовавшими по 1610 год указами вышеписанным приобщена.» (16).
А в труде «Разговор дву приятелей о пользе науки и училищах» Татищев даёт стилистическую характеристику Судебника 1550 г.: «.В сем Судебнике удивления и похвалы достойно, что законы писаны кратки и внятны, речение самое простое, как тогда говорили; И хотя во оном нечто от чужестранных взято, яко поединки или полевой бой. но не единаго слова чужестранного не внесено» (17).
Как пишет в предисловии к «Судебнику 1550 г.» и «Правде Русской» Ярослава Мудрого, подготовленных им для печати в Академии наук с его собственными «примечаниями», история открытия «Судебника 1550 г.» следующая. «Царь Иоанн Грозный, как был царь мудрый и в правосудии многое тщание изъявил и в свою вечную память его судебник и некоторыя в дополнение законы хвалы достойныя, оставил. Оныя я нашёл у одного человека собранныя в книге писанной с прописьми золотом и в золотом бархате с застёшками серебреными переплетенной, которую я в 1734 году, яко вещь дивную, поднёс Государыне Императрице Анне Иоанновне, а копию точную отдал в Академию наук. Оную книгу купил из дому Бартенева, которых предок был казначей дому Александра Никитича Романова.» (18).
Эта рукопись хранится в Рукописном отделе БАН (17. 18. 19) и была использована при последнем издании Судебников ХУ - ХУ1 вв. (Судебники ХУ -ХУ1 вв., М., - Л., 1952).
Не было ни одного документа, ни одной русской или зарубежной летописи, находившейся в руках Татищева, которые бы он не прокомментировал, вскрывая причину того или иного исторического события и при этом не пояснил бы смысл и значение тех или иных терминов. Свидетельством такого глубокого научного подхода к материалу служит и «Судебник 1550 г.». Мы позволим себе привести несколько примеров объяснений старинных терминов, которые Татищев представил в своём обширном «Изъяснении» к «Судебнику 1550 г.».
В статье 7-й используется термин «опала», практически вышедший из употребления в современном русском языке: «.и тем, которые управы неучинят, быти у Государя вопале.». Татищев раскрывает всю тяжесть государевой опалы, свалившейся на голову провинившегося. «(7). Опала есть гнев государев по достоинствам людей и преступлениям; различествовал яко 1) знатному не велят ко двору ездить, 2) не велят со двора съезжать: и сии, как скоро кому
объявят, обыкновенно чёрное платье надевали, 3) в деревне жить, 4) писали по городу ко дворяне отняв чин, 5) в тюрму сажали, о котором выше сказано» (19). Из этого объяснения термина «опала» перед нами раскрывается картина правового поля, существовавшего в 16-м веке. Быть в опале, значит оказаться отлучённым от царского дома и остаться в полном одиночестве, не нужным государству человеком, человеком, отринутым обществом. Кроме того, «опальному» запрещалось покидать свой дом, да к тому же добавлялось унизительное требование: ходить в чёрном платье. Как известно, в чёрном платье ходили рабы в Древнем Риме, цветную же и светлую одежду носили только свободные граждане. Из пояснений Татищева мы узнаём также о том, что если человек провинился, то по всему городу развешивали объявления с именем этого человека, предварительно сняв «опального» со всех должностей; сажали в тюрьму. Нам представляется вполне оправданным применение и к современному чиновничьему аппарату России тех действий, которые влечёт за собой термин «опала», «изъяснённый» В. Н. Татищевым. К сожалению, нашему взору предстанет безутешное зрелище, совсем не радующее сердце русского человека: сотни тысяч бывших чиновников, лишённых своих должностей вынуждены будут ходить вчёрном платье, разрушая цветовую гармонию в одеянии россиян, и им нельзя будет покидать пределы страны.
В статье 10-й Судебника 1550 г. есть упоминание о денежной единице «алтын», бывшей очень долго в употреблении среди населения страны и неизвестной в сегодняшней денежной системе. Теперь об «алтыне» нам напоминают лишь некоторые страницы художественных произведений русской литературы 18 - 19-го вв. Татищев разъясняет происхождение термина «алтын» и показывает негативное отношение к нему Петра Великого. «Алтын» напоминал о многолетнем и унизительном гнёте русского народа со стороны татарских племён.
Татищев пишет в «Изъяснении»: «Алтын слово Татарское, значит шесть, ибо шесть денег разумеет. Пётр Великий, хотя сию мерзость и воспоминание власти Татарской искоренить, запретил оное в щетах писать, а числить рублями и копейками.» (20).
Сегодня в России имеют свободное хождение такие денежные знаки, как американские доллары и ЕВРО, что с точки зрения Татищева говорит о существовании над Россией гнёта иностранных держав, хозяев этих денежных знаков. В этой связи невольно возникает мысль, что на Русь пора призывать такого госу-
даря, как Пётр Великий, который бы «сию мерзость» (доллары и ЕВРО) запретил в употребление.
Обратим также внимание на ещё один памятник русского права, открытый Татищевым. Речь идёт о «Правде Русской», или, как её чаще всего именуют «Правде Ярослава Мудрого 1017 г.».
«Правду Русскую» Татищев обнаружил в Новгородском Хронографе под названием «Времянник, иже наречется летописание русских князей и земля Русская». Это известный Академический список Новгородской первой летописи Младшего извода, которую Татищев называл летописью Иоанна. В настоящее время эта летопись хранится в рукописном отделе БАН. На переплёте рукописи сохранилась отметка библиотекаря Академии наук: «Летописец попа Ивана по названию В. Н. Татищева 1737 году». (Описание РО БАН, стр. 310, 311). В главе седьмой «О списках или манускрыптах», автор «Истории Российской» в п. 6 пишет: «.писатель в 1230-м году о себе такосказует: «Погребён бысть игумен и мне, Иоанну попу, бывшу при том». Татищев так описывает этот хронограф: «Он весьма ветх, взят у одного раскольника в лесу и отдан мною в Библиотеку Академии наук. В нём же единственно закон Ярославов точно находится». И далее мы читаем: «7-й, Псковской, начинается временем Ярослава, а кончится смертиювеликаго князя Василия Васильевича, до лета 1468-го. И сии оба мною подарены Академии наук» (21).
Как видно из этого сообщения о древних русских летописях, всё, что приобретал, находил и переписывал, Татищев торопился отсылать в Библиотеку Академии наук. Неоднократно он предлагал Академии наук приступить к печатанию «древних российских летописцев» с тем, чтобы со временем «российская история.будет приведена в лучшую ясность». Татищев рассчитывал, что и Новгородская летопись, содержащая «закон Ярославов», привлечёт внимание учёных, будет издана большим тиражом и распространена среди населения для его просвещения. Однако, как известно, не только Новгородская летопись, но и ни одна из исследовательских работ нашего русского, энциклопедически образованного учёного, Василия Никитича Татищева при его жизни издана не была. В письме под № 134 И. Д. Шумахеру от 21 дек. 1735 г. Татищев пишет: «.при моём отъезде вы обещали напечатать полученную от меня Новгородскую летопись и показали один лист, но как вижу, это дело прекращено.Мне, однако, она очень нужна для заполнения многих мест в истории.Поэтому прошу списать и прислать мне. Между тем остаюсь вашим, мой государь, верным слугой.
В. Татищев, Екатеринбург, 21 декабря 1735 г.» (22).
В 1740 г. Татищев вновь поднимает вопрос перед Академией наук об издании «Сборника древних законов», которые он подготовил к печати и предлагает план издания источников. В «Сборник» вошли обращение к читателю, Правда Русская, Судебник 1550 г. с комментариями и «Указы дополнительные к Судебнику».
В письме под № 182, адресованному И. Д. Шумахеру Татищев пишет: «... При сем высылаю древние законы для напечатания, которые, мню, и списывать не надобно, токмо б приложенный лист моей руки не утратили. можно сие за первую часть почесть, а к тому новизны, положенные в немецких, приобсчить. II часть может духовные великих князей зделать., в III некоторые старинные грамоты, в IY соборы, бывшие в Руси. Итак оные ис таких весчей собирать, которые в гисториях вносить неудобно.» (23).
Насколько высоко ценил Татищев книги с любой информацией о Древней Руси, мы узнаём из следующего эпизода. Речь идёт о труде польского историка Кро-мера Мартина «Deorigineetrebusgestispolonorum» (Basileac, 1555). По поручению Татищева этот труд был переведен с латинского Кондратовичем. Затем перевод был выправлен Татищевым по оригиналу и отправлен в Академию наук со следующим комментарием: «.что хотя во оной на Русское государство многое лжи и злобные поношения и клеветы находятся, однакож я всё велел перевести, как творец написал.Оную послал какова есть, и о напечатании оной предаю в рассмотрение императорской Академии наук. » (24). Рукопись перевода труда Кромера Мартина хранится в Рукописном отделе БАН (32.7.1).
Из этого письма, как и из множества других писем, адресованных Академии наук, мы обнаруживаем одну из лучших черт характера истинно русского учёного: служение отечественной науке не ради корысти, а для её славы. Следует вспомнить, что Василий Никитич Татищев не состоял членом Императорской Петербургской Академии наук и все книги, которые он отсылал в Академию наук, были приобретены им за свои собственные деньги, а не за деньги, взятые из государственной казны. Как оценить, какой мерой, в данном случае, можно взвесить отношение Татищева к Академии наук вообще и к Библиотеке наук в частности, фонды которой он пополнял ценнейшими литературными памятниками, исследуя которые значительно позже, уже другие учёные получали звания профессоров, докторов наук и академиков?
Без сомнения, и это очевидно, несмотря на стяжательство окружающих его чиновников, стремлением тогдашних академиков (а в Академии сидели одни немцы) извлечь максимальную прибыль из занимаемых академических должностей, Татищев своими высоконравственными поступками продемонстрировал тот моральный кодекс, если можно так сказать, по принципам которого и должна развиваться наука и трудиться государственные чиновники: интересы национальные и общественные всегда должны превышать интересы личные. Только в этом случае в обществе возникает единство интересов, поднимается на высокий уровень нравственность и обеспечивается поступательное развитие государства.
И, наконец, рассмотрим ещё одну книгу, которая является воистину бесценным сокровищем для русской науки: «Книга Большого Чертежа». Эта книга была открыта для науки Татищевым и подготовлена им для печати. Текст был составлен на основании нескольких имевшихся у него списков и, как было принято у Татищева, снабжён примечаниями («изъяснениями»). Примечания были составлены на основе больших географических знаний учёного и на данных геодезических съёмок, которыми он располагал.
В письме к К.Г. Разумовскому от 24 дек. 1747 г. ссыльный учёный пишет: «.При сочинении географического русского лексикона я имею нужду употреблять печатанные при Академии ландкарты, но ныне нашёл со многими недостатки и погрешности.». И далее Татищев пишет о путанице и недочётах, которые существуют на этих картах: «.1) многие городы и места знатные не положены, 2) положены далеко от надлежасчих мест, 3) некоторые, а более реки, не подписаны, 4) городы без рек на пустых местах, чему быть не можно, 5) знаки городам положены монастырей и сёл или деревень, а деревни и сёла городам, 6) реки нуждныеко известию не положены или не туда течением проведены, и другие многие погрешности.». (25).
Читая замечания Татищева к географическим картам, изданными Академией наук, приходишь к огорчительному мнению, что эти карты составлял человек или несведущий в географической науке, или же сознательно фальсифицирующий русскую географию. По-видимому, именно эта причина и заставила Татищева отправить в Академию «Книгу Большого Чертежа», которая должна была внести полную ясность в «ландкарты» Российской империи. В этом же письме он пишет: «.Для сего я книгу, имянуемуюБолъшой Чертёж Академии сообсчил, надеялся, что о исправлении и дополнении оной, яко весь-
ма к географии полезной, прилежание учинено будет. ».
Также в этом письме Татищев сообщает, что он высылает исторические документы: «.выписка из архива Синбирской, к гистории царя Алексия весьма нуждная. Затем, если возможность допустит, такие же выписки изархив Казанской, Астраханской и Сибирской сочинить и прислать не оставлю, которые состоят из пяти немалых фолиантов, что инде к гистории сыскать не можно .» Итак, список «Книги Большого Чертежа», с примечаниями и «росписью алфа-бетической» был прислан Татищевым в Академию. Сейчас «Книга Большого Чертежа» хранится в РО БАН (16. 13. 23).
Завершая исследование о роли В. Н. Татищева в деле формирования фонда Библиотеки Академии наук, мы сочли необходимым напомнить российскому научному сообществу о географическом открытии планетарного масштаба, совершённого В. Н. Татищевым. Как известно В. Н. Татищева по праву считают основоположником не только исторической науки, но и географической. Открытию предшествовали геодезические съёмки, руководимые Татищевым в течение нескольких лет.
В результате новых данных им были составлены ландкарты с описанием Верхнего, Среднего и Нижнего Урала и с прилегающими к этим горам с запада и востока губерниями и провинциями. Анализируя географическое расположение Урала (судя по письмам, анализ проводился около 1736-1738 гг.), Татищев приходит к выводу, что горы представляют собою не что иное, как границу между двумя континентами: Европой и Азией. В «Лексиконе.» учёный приводит подробное описание географических объектов, которые определяют протяжённость границы между Европой и Азией.
«Великий Пояс, горы каменные, на севере граничащие Азию от Европы.
Они начинаются на севере при Вайгаче меж рек Печоры и Оби и продолжаются гребнем или грядою до вершины Яика и по Яику до Оренбурга, от которой разделились надвое, несколько на запад по реке Самаре и до Волги, однако ж не весьма великие, другие поворотили к востоку от Китая. И по долгому оных положению разделяются на разные имяна, яко павлинское и Верхотурия, Волчии против Катеринбурга, далее в Башкирии разные имяна, но собственно все та-тарскии: Урал, или Пояс, от вершины Яика на восток - Кичик или Малые, далее около вершины Тобола - Китык, то есть Счербатые и Гребень, около вершины Иртыша - Алтай, по вершине Оби и до Енисея - Саян и Хатай, к вершине Селенги - Ткикин и проч. Поперёг их неравно, от 50 до ста вёрст счисляют. Сии
от запада к востоку древние географы, не имея никоего обстоятельного известия, просто Гипербореи, или Северные горы, а к северу лежащие, мнится, Ри-феи имяновали. Или Рифей, те, что от Печоры к Двине продолжаются.» (26). Как не покажется это странным, но грандиозное открытие Татищевым границы между Европой и Азией для отечественной науки прошло незамеченным. Вместе с тем, следует заметить, что эпоха, в которую жил Татищев, была знаменита своими географическими открытиями в Арктике, северной части Тихого океана и Сибири. Пётр Великий отправляет экспедиции для определения границ между Азией и Америкой, замысливает отыскать пути в Китай и Индию через Ледовитый океан, мечтает о создании генеральной карты всей России. Ею-то и занимался Татищев. И если моря, мысы, проливы назывались именами людей их открывшими (море Лаптевых, мыс Челюскина, Берингово море, мыс Дежнева и пр.), то бесспорно, и Уральский горный хребет, признанный всем мировым научным сообществом за единственно достоверную границу между Европой и Азией, должен носить имя Татищева, русского учёного, открывшего и описавшего это географическое разделение двух континентов. На наш взгляд, в этом случае будет восстановлена справедливость в отношении географического открытия планетарного масштаба.
Выводы.
В данной статье мы проанализировали лишь небольшую часть огромного вклада В. Н. Татищева в русскую культуру: его научную и просветительскую деятельность, а также творческое содружество с Императорской Академией наук, и пришли к следующему выводу.
Собирание рукописных материалов, воссоздающих прошлое России, научной литературы по математике, горному делу, языкознанию, географии и пр., и пр., их описание и отправка в Академию наук с надеждой на их публикацию, рассматривалось В. Н. Татищевым, как наиважнейшая государственная задача. Вся деятельность В. Н. Татищева являет собою пример бескорыстного и самоотверженного служения отечественной науке и просвещению. В своих научных занятиях он не искал ни собственной пользы, ни личной славы, а рассматривал их как выполнение долга перед Отечеством. Все его книги представляют собою крупнейшие памятники русской истории, географии, философии, языкознания, многие из которых находятся в Библиотеке Академии наук и составляют её славу.
Бесспорно, к Василию Никитичу Татищеву могут быть применимы его же соб-
ственные слова, что он составлял свои труды «к славе и чести любезного отечества».
Литература.
1. «Российская Родословная книга», издаваемая Князем Петром Долгоруковым. Часть первая. С. Петербург. Печатано в типографии Карла Вингебера,
1854.
2. «Российская Родословная книга», издаваемая Князем Петром Долгоруковым. Часть вторая. Санкт-Петербург. Печатано в типографии Эдуарда Веймара.
1855.
3. Василий Никитич Татищев. Записки. Письма. 1717 - 1750 гг., М., 1990, письмо № 3.
4. Там же, письмо № 4.
5. Там же, письмо № 5.
6. В. Н. Татищев. Избранные произведения. Л., 1979 г. Разговор дву приятелей о пользе науки и училищах, пункт 46, стр. 83.
7. Василий Никитич Татищев. Записки. Письма. 1717 - 1750 гг., М., 1990, письмо № 20.
8. В. Н. Татищев. Избранные произведения. Л., 1979 г., стр. 71.
9. Василий Никитич Татищев. Записки. Письма. 1717 - 1750 гг., М., 1990, письмо № 25, глава первая на десять, О школах и учении детей, стр. 87.
10. Там же, письмо № 243.
11. Исторический архив, Т. У1, 1951, стр. 279.
12. Новыя известия о В. Н. Татищеве адъюнкта П. Пекарского, Санкт-Петербург, 1864, стр. 20.
13. Там же, стр. 27.
14. Василий Никитич Татищев. Записки. Письма. 1717 - 1750 гг., М., 1990, письмо № 249.
15. В. Н. Татищев «История Российская» Т. I, М., - Л., 1962. Примечания: стр. 444 - 462.
16. В. Н. Татищев. Избранные произведения, Л., 1979 г., Лексикон российской исторической, географической, политической и гражданской. Графа «Закон гражданский и царский», стр. 282.
17. В. Н. Татищев. Избранные произведения. Л., 1979 г. Разговор дву приятелей о пользе науки и училищах. Стр. 127.
18. Правда Русская и Судебник Царя и Великаго Князя Ивана Васильевича с
примечаниями тайного советника Василия Никитича Татищева. Мышкин. Тип. П. Анисимова, 1899, Предъизвещение, с. III.
19. Там же. Изъяснение, стр. 115.
20. Там же. Изъяснение, стр. 116.
21. В. Н. Татищев. История Российская. Глава седьмая, стр. 124.
22. Василий Никитич Татищев. Записки. Письма. 1717 - 1750 гг., М., 1990 г., письмо № 134.
23. Там же, письмо № 182.
24. Там же, письмо № 146.
25. Там же, письмо № 241.
26. В. Н. Татищев. Избранные труды. Л., 1979 г., Лексикон российской исторической, географической, политической и гражданской. Стр. 207.
О. Ф. Дубовская,
академик Петровской Академии наук и искусств, лауреат премии им. М. В. Ломоносова
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО РУССКИЙ ЯЗЫК1
Санкт -Пет ербург
В данном труде анализу подвергаются вопросы, связанные с тропами, которые формируют границы и сферы употребления Простого, Среднего и Возвышенного стиля в русском языке. Наиболее подробно будет исследован такой троп речи, как метафора.
Теоретической основой для обнаружения механизма формирования метафоры послужила концепция о разделении мира на одушевлённые и неодушевлённые предметы, а также способность человеческого Разума устанавливать логическую связь между признаками (свойствами) этих предметов.
В качестве основного метода был избран метод анализа: логический приём мышления, абстрагирующий свойства одушевлённого и неодушевлённого мира, что, в свою очередь, является главным условием для создания метафор в
Авторская разработка о способах образования метафоры в Русском языке.
