CC BY
0УДК 94(47)
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-10-80-90
Дата поступления (Submitted) 11.09.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 27.09.2024
Русско-турецкая война 1877-1878 гг.: дипломатический аспект и мобилизация войск Северо-Западного Кавказа
ОЛЕГ ИГОРЕВИЧ ХОДОРОВ
соискатель кафедры истории России Кубанского государственного университета, методист гуманитарного отдела МКУ Сочинского центра развития образования 354000, Краснодарский край, г. Сочи, ул. Юных ленинцев, д. 5.
e-mail: oleg-khodorov@yandex.ru
Аннотация. В статье впервые в историографии комплексно проанализированы и сопоставлены дипломатические инициативы и вопросы организации мобилизации войск Северо-Западного Кавказа предвоенного и военного периодов русско-турецкого противостояния 1877-1878 гг. В ходе исследования автор приходит к выводу о том, что наиболее проблемной частью в ходе мероприятий призыва стали недостатки организации транспортной логистики. Также отмечает следующее: несмотря на то что решить Восточный вопрос мирным путем России не удалось, затянувшаяся дипломатическая партия не была ей проиграна. Как итог, Форин оффис добился переноса начала войны на весну 1877 г., выиграв необходимое время для лучшей подготовки турецких военных и морских сил. России же удалось обеспечить нейтралитет Европы в предстоящей войне, гарантировать столкновение исключительно с одной Турцией. Психологически это имело большое значение для императора Александра II, который, как известно, начал свое правление в период очень тяжелой и проигранной Европе Крымской войны 1853-1856 гг.
Ключевые слова: Русско-турецкая война 1877-1878 гг., мобилизация, дипломатические переговоры, Константинопольская конференция, Лондонский протокол, Д.А. Милютин, А.М. Горчаков, Кавказская армия, Кубанское казачье войско
The Russian-Turkish War of 1877-1878: diplomatic aspect and mobilization of the North-West Caucasus Troops
OLEG I. KHODOROV
post-graduate student of the department Russian history at Kuban State University, methodist of humanitarian department of the Sochi Center for Education.
354000, Krasnodar region, Sochi, Yunyh Leninetsev street, 5
e-mail: oleg-khodorov@yandex.ru
Abstract. The article is the first in historiography to comprehensively analyze and compare diplomatic initiatives and issues of mobilization of troops of the North-West Caucasus in the pre-war and wartime periods of the Russian-Turkish confrontation of 1877-1878. In the course of the study, the author concludes that the most problematic part of the draft events were the shortcomings in the organization of transport logistics. Also notes the following: despite the fact that Russia failed to solve the Eastern question peacefully, the protracted diplomatic game was not lost to it. As a result, the Foreign Office succeeded in postponing the start of the war until the spring of 1877, thus gaining the necessary time for better preparation of the Turkish military and naval forces. Russia, on the other hand, managed to ensure Europe's neutrality in the upcoming war, guaranteeing a clash with Turkey alone. Psychologically, this was of great importance for Emperor Alexander II, who, as we know, began his reign during the very difficult and lost to Europe Crimean War of 1853-1856.
Keywords: Russian-Turkish War of 1877-1878, mobilization, diplomatic negotiations, Constantinople Conference, London Protocol, D.A. Milyutin, A.M. Gorchakov, Caucasian Army, Kuban Cossack Army
Русско-турецкая война 1877-1878 гг. стала следствием обострения в международных отношениях, которое началось на Балканах летом 1875 г. с национально-освободительных выступлений в Боснии и Герцеговине; кризис продолжился начавшимся восстанием в
апреле месяце 1876 г. в Болгарии. Из дневника военного министра Дмитрия Алексеевич Милютина мы знаем, что в военном ведомстве зимой 1875-1876 г. происходили неоднократные обсуждения плана мобилизации на случай перерастания внешнеполитических противоречий
в фазу военного противостояния. Впервые Д.А. Милютин с докладами по министерству попытался передать и записку, посвященную плану мобилизации войск, императору Александру II 25 марта 1876 г. Автором записки и в целом стратегического плана военных действий против Турции был генерал-лейтенант Николай Николаевич Обручев [1, с. 208], ближайший сподвижник военного министра.
Когда в марте 1876 г. Д.А. Милютин завел речь о необходимости рассмотреть несколько планов мобилизации в соответствии с наиболее вероятными сценариями европейских событий, император прервал его с убеждением, что войны не будет. При этом Александр II сослался на секретные обстоятельства, известные только ему, наследнику Александру Александровичу и канцлеру Александру Михайловичу Горчакову как главе дипломатического ведомства. Д.А. Милютин в своем дневнике об этих обстоятельствах осознанно умолчал, написав: «К сожалению, мне трудно входить в дальнейшее развитие этих размышлений, не касаясь самого существа дела, о котором писать не считаю себя вправе» [1, с. 205206]. Вскоре, в июне 1876 г., Сербия и Черногория объявят войну Турции, что в одночасье кардинально изменит вектор внешнеполитических отношений в Европе и значение любых имевших или не имевших место тайных договоренностей великих держав потеряет всякую актуальность.
После начала сербско-черногорско-турецкой войны в обществе и даже в высших кругах российского истеблишмента распространялись слухи о неготовности России к войне и о том, что она вынуждена пытаться во что бы то ни стало ее избежать. Все это огорчало и отчасти злило военного министра, однако он прекрасно понимал, что публиковать открыто план мобилизации, показатели сил и запасов, конечно, было невозможно [1, 227-228, 243].
Такие разговоры и настроения в обществе поддерживались вплоть до начала второй половины октября, до момента предъявления Россией ультиматума Турции. Ярко характеризует ситуацию в своем письме наследнику престола от 3 октября 1876 г. Константин Петрович Победоносцев. Он пишет: «Все спрашивают себя, будет ли война? И в ответ слышат друг от друга, что у нас ничего нет - ни денег, ни начальников надежных, ни вещественных средств, что военные силы не готовы, не снабжены, не снаряжены, -и потом опять спрашивают, куда же девались невероятно громадные суммы, потраченные на армию и на флот, рассказывают поразительные, превышающие всякое вероятие истории о систематическом грабеже казенных денег в военном, морском и в разных других министерствах, о равнодушии и неспособности начальствующих лиц, и проч.» [2, с. 48]. Уточним, что автор письма также отмечал опасность таких настроений в обществе, говорил о необходимости пра-
вительства решиться на что-нибудь и писал, что «вообще необходимо посреди забот о внешней политике не забывать о внутренней...» [2, с. 49].
Император, несмотря на некоторые алармистские настроения в обществе, продолжал равнодушно смотреть на военную сторону дела. Еще в конце июня, после распространения первых слухов, с целью объяснить реальное состояние дел Д.А. Милютин познакомил Александра II и великих князей с документами, подготовленными Мобилизационным комитетом Главного штаба. По его заверениям, трудности скорой мобилизации могли возникнуть исключительно по вопросам финансов, но никак не в порядке организации мобилизационных мероприятий и их исполнения. Государь воспринял суть дела без особого внимания. Вторую попытку объясниться Д.А. Милютин предпринял в конце августа 1876 г.: при докладе императору он завел речь о возможной войне и вновь был удивлен его спокойствием. Александр II все еще был убежден, что Восточный кризис разрешится дипломатическим путем [1, с. 228, 256].
В связи с неутешительными новостями о ходе войны на Балканах в сентябре 21 числа было решено начать подготовку к мобилизации войск Одесского, Харьковского и частично Кавказского военных округов [3, с. 32]. По этому вопросу Д.А. Милютин высказал мысль о том, что в настоящее время необходимо приступить к распоряжениям, требующим наибольшего времени для исполнения, в частности, начать покупку лошадей, заняться интендантскими заготовлениями, при этом не объявлять пока официально мобилизацию. Присутствующие на совещании П.А. Горчаков и глава российского посольства в Константинополе генерал-лейтенант Николай Павлович Игнатьев согласились с военным министром. Александр II также поддержал эту мысль; в оставшийся день Д.А. Милютин рассылал телеграммы о распоряжениях императора по соответствующим вопросам [1, с. 266, 268269]. Спустя несколько дней, 25 сентября 1876 г., начальнику Главного штаба поступило распоряжение от военного министра начать подготовку к мобилизации и войск Киевского округа [3, с. 32].
Согласно воле императора и предписанию штаба Кавказского военного округа с 12 сентября 1876 г. наказной атаман Кубанского казачьего войска генерал-лейтенант Николай Николаевич Кармалин приступил к проведению мероприятий по подготовке формирования льготных частей. Была поставлена задача сделать все, чтобы эти соединения были «готовы к немедленному сбору и выступлению в поход по первому же требованию» [4, с. 448]. Для выполнения поставленных распоряжений необходимо было успеть закупить недостающее число лошадей, привести в необходимый порядок материальную часть артиллерийских парков и
военно-врачебных учреждений, организовать перевозку в пункты хранения запасов обмундирования, снаряжения и вооружения. Во второй половине сентября необходимо было приступить к приведению состоявших на службе 1-го, 2-го Кубанских конных батарей, располагавшихся на Кубани и первого дивизиона 5-й находящегося на пути в Закавказье из мирного 4-х орудийного состава в состав 8-ми орудийный военного времени. С этой целью 25 сентября атаманам Темрюкского, Екатеринодарского и Баталпашинского военных отделов поступило распоряжение немедленно собрать льготных артиллеристов и отправить отдельными командами в свои батареи: от Темрюкского отдела в Майкоп в 1-ю батарею, от Екатеринодарского -во 2-ю и от Баталпашинского в Екатеринодар в 5-ю батарею, куда 22 октября они и прибыли в составе 189 человек. Также к моменту объявления мобилизации требовалось завершить все приготовления к формированию 3-й и 4-й Кубанских конных батарей и второго дивизиона 5-й [5, с. 172, 174; 6. с. 120-121].
Следующий месяц стал определяющим для принятия решения по вопросу объявления мобилизации. В начале октября, 4 числа, у императора прошло очередное совещание по Восточному вопросу и возможному участию России в войне. На встрече присутствовали наследник престола, Д.А. Милютин, А.М. Горчаков, Н.П. Игнатьев, А.В. Адлерберг, М.Х. Рейтерн. В ходе обсуждений были приняты следующие решения:
1. Н.П. Игнатьев на следующий день должен был отправиться в Константинополь.
2. В течение 2-х или 3-х недель необходимо было выяснить, можно ли ожидать какого-либо результата от переговоров; в случае (ожидаемой) неудачи Н.П. Игнатьев должен был устраниться от дальнейшего участия в обсуждениях, после этого предстояло открыто начать мобилизацию войск; объявить ее предполагалось 1 ноября.
3. Мобилизация не будет подразумевать еще объявление войны; только в случае крайней необходимости Россия должна решиться ввести войска в пределы Турции, что возможно было осуществить к началу декабря.
4. Военная кампания должна быть как можно более скоротечной; до начала движения войск необходимо было заключить конвенцию с Румынией о переходе через ее территорию российских частей [1, с. 278, 280].
В описываемый период Александр II сменил свою мирную дипломатическую позицию на более решительную, воинственную и стал сторонником мысли о том, что войну лучше начать незамедлительно и решить все вопросы военной силой в ходе зимней кампании, не доводя ситуацию до весны. Смена настроения произошла так стремительно, что Д.А. Милютину и А.М. Горчакову приходилось сдерживать императора
от поспешных и необдуманных решений, возникавших у того под влиянием эмоций. Так, в ходе одного из совещаний военный министр справедливо заметил об опасности последствий от перехода российских войск турецкой границы по примеру 1853 г.; по его мнению, без договоренностей с Европой это могло настроить против России вооруженные силы большей ее части [1, с. 280, 312].
В первой половине октября продолжались скрытые мобилизационные приготовления. В черноморских береговых пунктах строились батареи, подвозились орудия, готовились мины; к концу месяца военное министерство рассчитывало, что Керчь, Очаков, Одесса и Севастополь уже будут полностью готовы к встрече турецких военных судов [1, с. 282]. В это же время разрешается вопрос о назначении главнокомандующего Дунайской армии. 11 октября 1876 г. император принял окончательное решение в пользу кандидатуры великого князя Николая Николаевича вместо инженер-генерала Эдуарда Ивановича Тотлебена. На должности же главнокомандующего Кавказской армией и в мирное, не предвоенное время состоял наместник Кавказский великий князь Михаил Николаевич. Таким образом, ключевыми действующими лицами в ходе войны должны были стать младшие братья Александра II - третий и четвертый сыновья Николая I [7, с. 112; 1, с. 284-285].
Несмотря на примирительный тон последних дипломатических депеш, приходивших в середине октября, военная подготовка не останавливалась, военное руководство, и в первую очередь Д.А. Милютин, не рассчитывало на мирный исход Восточного кризиса. Даже российские военные суда, находящиеся в итальянских портах Средиземного море под предлогом сопровождения плывшей домой герцогини Эдинбургской -великой княжны Марии Александровны, дочери Александра II, получили секретное распоряжение, что по причине поддержки Форин оффисом Турции с началом войны им необходимо будет отплыть в сторону Атлантического океана и в качестве каперов наносить вред английской торговле [1, с. 285].
По приезде в Ливадию 16 октября 1876 г. уже в статусе главнокомандующего великий князь Николай Николаевич, не вникая в политические игры, настаивал на том, чтобы мобилизация была немедленно начата. С военной точки зрения, он выражал абсолютно правильную мысль, так как чем позднее она начнется, тем труднее будет проходить передвижение войск; меньше времени останется для проведения зимней военной кампании, которая была выгоднее весенней по причине неполной готовности Турции к войне. Российская сторона понимала, что по этой причине Англия и турки будут всеми способами затягивать переговоры, в связи с чем Н.П. Игнатьев получил распоряжение до конца
месяца решить вопрос о войне или мире, чтобы можно было успеть начать мобилизацию не позднее 1 ноября [1, с. 288]. Помимо Николая Николаевича на мирный исход не рассчитывал и наследник; вдвоем они всячески старались убедить императора немедленно объявить мобилизацию. Александр II уже хотел было это сделать 20 октября, но отложил, так как царской чете необходимо было прежде выехать из Ливадии, а с началом призыва ни один экстренный поезд пропустить уже было бы невозможно. В связи с этим обстоятельством было принято решение объявить мобилизацию после общего отъезда из Крыма [1, с. 290].
В связи с тревожными новостями, поступающими с Балкан, 18 октября 1876 г. Д.А. Милютин телеграфировал начальнику Главного штаба о том, что через два-три дня может поступить распоряжение о мобилизации [3, с. 35]. На следующий день, 19 числа, спасая от полного уничтожения сербскую армию и предотвращая захват Белграда, Россия предъявила Турции ультиматум с категорическим требованием прекратить все военные действия в течение 48 часов. Подкрепляя ультиматум решительными мерами, Александр II 1 ноября 1876 г. объявил о частичной мобилизации российской армии.
30 октября Д.А. Милютин предоставил на подпись императору указы о мобилизации войск и приказы о формировании армий, корпусов и о главных назначениях на должности по полевому управлению. Все документы были подписаны с пометкой «1 ноября, в Царском Селе». Первым днем мобилизации объявлялось 2 ноября 1876 г.; в этот же день были разосланы циркуляры европейским державам [1, с. 295].
Спустя несколько дней, 5 ноября 1876 г., телеграммой военного министра были вызваны на службу первые льготные конные полки Кубанского казачьего войска и оба льготных состава Кубанских пеших пластунских батальонов [8, с. 66]. Именно с этого момента началась официальная мобилизация на Кубани; сбор казаков был проведен очень организованно и быстро. Получив 6 ноября распоряжение, уже 16 числа, то есть через 10 дней, на пунктах сбора были собраны 2-й эскадрон Лейб-гвардии Кавказского Собственного Его Императорского Величества Конвоя, 10 конных казачьих полков, получивших названия с приставкой вторых: 2-й Таманский, 2-й Полтавский, 2-й Уманский, 2-й Ейский, 2-й Кавказский, 2-й Екатеринодарский, 2-й Лабин-ский, 2-й Урупский, 2-й Хоперский и 2-й Кубанский. Объяснялось это тем, что 1-й эскадрон и десять полков с идентичными наименованиями уже состояли на строевой службе до начала мобилизации. К 20 ноября были сформированы и пять пеших пластунских батальона [9, с. 305; 10, с. 2; 4, с. 448] с присвоением им №№3-го, 4-го, 5-го, 6-го и 7-го; 1-й и 2-й батальоны в соответствии со структурой войска состояли на службе,
как в мирное время, так и в военное.
1-я, 2-я Кубанские конные батареи и второй дивизион 5-й, окончив переоснащение на 8-ми орудийный состав, выступили в Закавказье: дивизион - из Екатеринодара 15 ноября, 1-я батарея - из Майкопа 30 ноября и 2-я - из Усть-Ла-бы 2 декабря. В момент, когда начался вызов на службу частей первого льготного комплекта, даны были распоряжения по формированию 8-ми орудийных 3-й и 4-й батарей. 4-я выступила из Усть-Лабы в Закавказье 12 января 1877 г., а 3-я осталась в городе Майкопе [11, с. 59; 6, с. 120-121].
Укомплектование упомянутых частей Кубанского казачьего войска происходило за счет казаков второй и третьей очереди строевого разряда служилого состава; постоянные строевые части состояли из казаков первой очереди. Для понимания отметим, что служилый состав делился на приготовительный разряд (19-21 год), запасный разряд (34-38 лет) и строевой разряд (21-33 лет), он же делился на первую очередь (2124 года), вторую льготную очередь (24-29 лет) и третью льготную очередь (29-33 лет) [8, с. 68, 210].
Для обороны пограничной территории соседнего с Кубанью Черноморского округа главнокомандующий в приказе по Кавказскому военному округу объявил 3 ноября о приведении в военный состав 1-го и 2-го Кавказских линейных батальонов, которые в полном составе в конце декабря собрались 2-й - 20 числа в Сочи, а 1-й 27-го в Туапсе [11, с. 48, 53, 196; 6, с. 120].
Настроение и отношение общества к мобилизации и мобилизованным в период начавшегося призыва можно проследить по материалам нескольких номеров газеты «Кубанские областные ведомости», посвященным отправлению частей на границы и их проходу через станицу Ладов-скую.
2 декабря 1876 г. в упомянутую станицу вступила 2-я конноартиллерийская батарея Кубанского казачьего войска под командой подполковника Константина Александровича Ри-зенкампфа [12, с. 94; 13, с. 142], направлявшаяся на Турецко-Азиатскую границу. Для приветствия казаков на площади возле церкви построено было порядка 300 учащихся, с левой стороны встали пришедшие толпы народа. Совершен был молебен, который проводил священник семинарии, вокруг которого стоял объединенный хор семинаристов и стипендиаток женских педагогических курсов. Он же первый взял слово по окончании молебствия, после выступил директор семинарии. Во время молебна местные казаки, простые жители клали деньги на налой; удалось собрать 25 рублей, все он были переданы командиру батареи. По завершении официальной части казакам был предложен обед, состоящий из горячего борща, мяса, хлеба и чарки водки. Для офицеров был сервирован стол на квартире директора семинарии, во время прие-
ма звучали тосты за императора, наследника, за офицеров и казаков батареи.
Спустя шесть дней, 8 декабря, через Ладов-скую проходил Таманский конный казачий полк, в честь этого события также был отслужен напутственно-благодарственный молебен [14]. В следующем месяце, 12 января 1877 г., с раннего утра жители станицы торжественно встречали отправлявшуюся на фронт 4-ую конноартил-лерийскую батарею под командой Владимира Аксентьевича Яцкевича [15, с. 70; 13, с. 142]. С появлением служивых казаков был совершен молебен с коленопреклонением и пением. После прочтения Евангелия священник произнес напутственную речь, директор семинарии тоже выступил. Потом все отправились к столам, накрытым в семинарском саду с неприхотливым, но сытным обедом. После этого начальник батареи и офицеры с почетными гостями и членами Ладожского общества направились на прием к директору семинарии на обед, на квартире которого звучали тосты за обожаемого монарха, наместника великого князя и наказного атамана Кубанской области, пели торжественно национальный гимн. На следующее утро, в 10.00, отряд покинул станицу [16].
Мобилизация продемонстрировала европейским государствам серьезность намерений России; для затягивания переговоров Англия выступила с инициативой проведения конференции в Константинополе. По просьбе королевы Виктории в начале ноября Александр II принял английского посла лорда Лофтуса, и в ходе переговоров стороны одобрили идею проведения конференции. Она была призвана дипломатическими мерами склонить Турцию в общеевропейской позиции по Восточному вопросу, которая заключалась в даровании автономии Болгарии, Боснии и Герцеговине под общим контролем великих держава. С официальным предложением о созыве конференции к странам участникам Парижского трактата обратилось английское правительство; ни одна из сторон не стала возражать [17, с. 106].
В момент продолжавшейся мобилизации 11 декабря 1876 г. начала свою работу Константинопольская конференция. В день ее открытия состоялось очередное совещание у российского императора с целью решения вопроса о том, стоило ли России из-за отказа Турции немедленно объявить ей войну или все же необходимо было продлить перемирие для спасения Сербии от неминуемого поражения и дотянуть дело до весны. Император склонялся к переносу начала военных действий на весну 1877 г., хотя до этого решительно отстаивал противоположное мнение. Д.А. Милютин предполагал, что такая перемена в настроении Александра II могла быть связана с болезнью великого князя Николая Николаевича [1, с. 311-312].
Для России 1876 г. заканчивался полной нео-
пределенностью, в выжидательном положении и в политических колебаниях. Продолжала свою работу Константинопольская конференция, в успешный итог которой не верил даже политический оптимист А.М. Горчаков [1, с. 321-322].
Наступивший год ознаменовался подписанием Россией 3 января 1877 г. в Будапеште секретной и дополнительной конвенций с Австро-Венгрией, которые официально гарантировали её невмешательство в войну против Турции. В обмен Австро-Венгрии предоставлялось право аннексировать Боснию и Герцеговину [18, с. 149, 152-154]. Эти договора стали логическим завершением переговоров, начатых еще со встречи 26 июня 1876 г. в Рехштадском замке Александра II и А.М. Горчакова с австрийским императором Францем Иосифом и его министром иностранных дел Дьюла Андраши. Это свидание в историографии получило названия «Рехштадскими перговорами», «Рехштадским соглашением». Важно отметить, что эта встреча не окончилась формальным подписанием никакого акта, договоренности носили устный, по сути неформальный характер, необязательный к исполнению [19, с. 26-27].
Возвращаясь к Константинопольской конференции, отметим, что она завершила свою работу 8 января 1877 г. безрезультатно. Все попытки склонить Турцию к мирному решению не увенчались успехом: Османская империя на основании принятой в декабре 1876 г. новой конституции, провозглашавшей равенство религиозных меньшинств в стране, и под предлогом проведения будущих реформ отказалась принять проект европейских держав [1, с. 326-327]. Турция предполагала учредить двухпалатный парламент, признать судебную власть независимой и создать «османскую нацию», все подданные империи независимо от веры и национальности должны были стать «османами». Надуманность этого «бумажного» предлога для отказа от европейского проекта показала дальнейшая судьба реформ. Например, турецкий парламент был собран единожды - на одну сессию, затем, пока шли заседания Берлинского конгресса, Абдул-Хамид II, находящийся у власти с августа 1876 г., распустил парламент и правил неограниченно до 1908 г [20, с. 42; 21, с. 455].
Последний шанс распутать «гордиев узел» и разрешить сложившуюся ситуацию мирным путем был связан с февральскими договоренностями России и Великобритании, окончившимися подписанием Лондонского протокола. Документ был подписан 19 марта; он рекомендовал Турции принять предложенные великими державами реформы, которые были более выгодны ей, нежели предложения Константинопольской конференции [18, с. 156]. Двадцатые числа марта 1877 г. прошли в ожидании известий о том, приняли ли в столице Турции заявления европейских стран. Из получаемых телеграмм было
видно, что турки решительно готовятся к войне. С целью рассчитать время так, чтобы в случае объявления войны войска двух армий могли одновременно перейти через границы, Д.А. Милютин 28 марта 1877 г. телеграфировал в Кишинев и Тифлис обоим великим князьям о необходимости приступить ко всем приготовлениям и быть готовыми к пересечению границ, несмотря на решение о проведении дополнительного второго этапа мобилизации. В ответных письмах Николай Николаевич говорил о том, что через 10 дней все будет готово к началу военных действий, армия сможет перейти границу 7 апреля, а Михаил Николаевич считал возможным начать войну только 12 числа [1, с. 351-352; 3, с. 216, 218].
30 марта на совещании у императора А.М. Горчаков прочитал полученный секретным путем циркуляр Турции ко всем европейским державам по поводу Лондонского протокола. Османская империя полностью отрицала права Европы вмешиваться в их внутренние дела; документ подтверждал мысль о том, что Турция решилась на войну. В связи с этим с 3 апреля предполагалось начать дополнительную мобилизацию ранее уже запланированную и подготовленную, а также отправить циркуляры всем европейским дворам с объяснением причин разрыва со стороны России. 12 апреля было назначено днем формального объявления войны. Этим же числом решено было завизировать манифест о войне; к этому времени войска уже должны будут перейти границы Турции в Бессарабии и в Закавказье. Проект манифеста поручили составить графу А.В. Адлербергу, П.А. Валуеву и С.Н. Урусову.
На следующий день император объявил Д.А. Милютину, что намерен поехать на фронт в действующую армию, прибыть в Кишинев за день до перехода войск границы; там же Александр II рассчитывал подписать манифест [1, с. 353-354].
3 апреля 1877 г. начался второй, дополнительный этап мобилизации; через день, 4 числа, Россия заключила конвенцию с Румынией [3, с. 220, 234], документ регулировал проход российских войск к турецкой границе; его текст еще в конце ноября 1876 г. был отредактирован и одобрен обеими сторонами [22, с. 151].
В ходе дополнительного призыва войсковой штаб должен был сформировать на Кубани еще десять конных казачьих полков третей очереди. Однако 35% военнообязанных казаков третьей очереди уже были призваны в ходе осенней мобилизации. Поэтому наказной атаман Н.Н. Кармалин приказал призвать в части третьей очереди молодых казаков. Была объявлена запись добровольцев, прекращено увольнение казаков в отставку, а также их перевод на внутреннюю службу и в неслужилый разряд. В ходе мобилизационных мероприятий была выявлена большая нехватка конского состава для формирования упомянутых полков. Согласно плану мо-
билизации, для укомплектования 10-ти конных льготных полков требовалось призвать 8900 казаков. При проверке оказалось, что только 5318 из них имеют верховых лошадей. В связи с вышесказанным войсковому штабу пришлось просить главнокомандующего Кавказской армии разрешить собрать вместо 10 конных полков только 5, а из остальных «безлошадных казаков сформировать дополнительные пешие пластунские батальоны» [8, с. 68-69]. 11 апреля разрешение было получено, начался набор сводных конных полков третьей очереди, которые получили сдвоенные наименования, так как формировались с нескольких полковых округов [23, с. 3-4]. Уже к 25 апреля 1877 г. были сформированы 5 сборных полков: Таманско-Полтавский, Уман-ско-Ейский, Кавказско-Екатеринодарский, Ла-бинско-Урупский и Хоперско-Кубанский. А к 30 апреля были сформированы 5 пеших пластунских батальонов, названных 8-м, 9-м, 10-м, 11-м и 12-м [11, с. 83].
В первых числах мая дополнительный призыв казаков отправился в места несения службы; проводы полков и батальонов проходили торжественно, с выносом знамён, молебствием, окроплением святой водой, с напутственными речами, музыкой, песнями и другими привычными атрибутами для столь важных мероприятий [24].
В ночь на 12 апреля 1877 г. российские части перешли границы как европейскую, так и азиатскую. Рано утром Александр II, находясь в Кишиневе, подписал манифест, дал указание о публикации документа в газетах [1, с. 355, 358]. Как отмечал в своем походном дневнике герой Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Иван Фёдорович Тутолмин, казаки по обычаю, чтобы лежать под своей землей, если суждено будет умереть на чужой стороне, «.повернулись лицом к родимой стороне, поклонились ей и многие из них набожно завязали в узелок по горсточке родной земли» [25, с. 7].
Этим же днем, 12 апреля, своим приказом великий князь, главнокомандующий Кавказской армией и наместник Кавказа, объявил о введении военного положения в Сухумском военном отделе, Черноморском округе, Темрюкском уезде Кубанской области и еще Кутаисской, Тифлисской и Эриванской губерниях [26].
17 апреля, в день рождения императора, в Войсковом соборе в Екатеринодаре в присутствии наказного атамана Кубанского войска, управляющих отельными частями, военных и гражданских чинов и многочисленных толп народа прочитан был манифест о вступлении России в войну. По окончании чтения прошла божественная литургия, было отслужено благодарственное молебствие, в ходе торжественного мероприятия организован сбор пожертвований на санитарные и другие нужды больных и раненых воинов. В завершение прошел парад с участием
частей горской милиции от шапсугов [27].
В Кубанской области манифест об объявлении войны был опубликован в №16 Кубанских областных ведомостей, вышедших 23 апреля. В этом же номере был опубликован Высочайший рескрипт от имени императрицы Марии Александровны с призывом обратить все силы и средства на оказание любой посильной помощи больным и раненым [28].
Еще один, третий по счету этап мобилизации в России, начнётся летом 1877 г., когда после трех неудачных попыток штурма Плевны и больших потерь личного состава Александр II вместе с военным министром придут к мысли, что для продолжения войны необходимо будет подготовить новые воинские формирования. Однако к этому периоду все мобилизационные ресурсы Кубанской области уже были полностью истощены. Поэтому на этом этапе мобилизации в пределах Кубани и Черноморья никаких новых частей сформировано не будет [29, с. 142].
В рамках статьи стоит также отметить, что на территории Кубанской области располагались сборные пункты призыва на службу не только Кубанского казачьего войска, но и других соединений Кавказской армии. Так, город Майкоп числился штаб-квартирой 76-го пехотного Кубанского полка; в первый этап мобилизации в ноябре 1876 г. начинается укомплектование этого полка. Сбор войск был назначен в станице Прочно-Окопской, находящейся рядом с Армавирской станцией ростово-владикавказской железной дороги на расстоянии 130 верст от Майкопа. Уже 11 ноября прибыла первая партия призывников в составе 600 нижних чинов. Весь призыв составил 1423 человек в основном из Старобельского, Новоалександровского уездов Харьковской и Ковенской губерний, было и небольшое количество кубанцев, 54 человека призвано в полк из Майкопского уезда Кубанской области. Отметим, что уже к 21 ноября весь призыв прибыл к месту сбора, получил обмундирование, был снаряжён, вооружён и даже распределен поротно. Все призванные в количестве 1432 человек получили новые привезенные из города Георгиевска Терской области в Армавир ружья [30, с. 5, 8, 11]. На другой день все вновь прибывшие прошли медицинский осмотр, в ходе которого 43 человека оказались непригодными к службе и подлежали увольнению обратно на малую родину. Также отправили домой несколько стариков сроков службы 1853-1855 гг. из числа запаса, которые были бы для полка лишь обузой. С 22 по 27 ноября полк, находясь в станице Прочно-Окопской, занимался приведением в порядок своей материальной части, строевой подготовкой призванных нижних чинов. 28 числа полк в 9 часов утра прибыл на железнодорожную станцию Армавир и построился близ нее. Предполагалось перевести полк во Владикавказ 28 и 29 ноября 9-ю поездами, но вследствие
недостатка подвижного состава и различных неисправностей железной дороги время посадки менялось и откладывалось на значительное время. Солдатам пришлось ждать под дождем и снегом по несколько часов; все части сосредоточились во Владикавказе только 1 декабря [30, с. 9, 11-13]. Помимо задержки с одним из составов, на котором следовали две роты 3-го батальона, штаб полка, командир полка полковник Константин Егорович Дове, генерал-майор Дмитрий Виссарионович Комаров и генерал-майор Яков Кайхосрович Алхазов, произошел несчастный случай. Не доезжая до станции Барсуки, при подъеме на возвышенность, пять задних вагонов с генералами, штабом, обер-офицерами эшелона и частью нижних чинов отцепились от состава и остановились. На станции Барсуки пропавшие вагоны не обнаружили и отправили поезд далее во Владикавказ, пропустили встречный на Армавир, что и привело к его столкновению с отцепившимися вагонами. Все произошло так стремительно, что избежать катастрофы выставленными красными огнями и положенными на рельсы сигнальными снарядами около оторвавшихся вагонов не удалось. Обер-кондуктор уверил пассажиров, что на станции заметят их отсутствие и примут надлежащие меры, необходимо просто подождать помощи. При ударе передние вагоны мгновенно были приподняты, так что из-под них вылетели колеса с осями, а следующие три вагона смяты и разбиты. В столкновении пострадали командир полка, получив значительный ушиб левой руки, 12 нижних чинов были ранены; из них один оказался с переломом руки. О несчастном случае немедленно телеграфировали великому князю Михаилу Николаевичу, который тут же справился о здоровье командира полка и о состоянии нижних чинов; по его распоряжению во Владикавказе пострадавшим нижним чинам выдали по 10 рублей каждому [30, с. 14-15]. Описанный случай свидетельствовал о главной проблеме, выявленной в ходе мобилизации, а именно логистической проблеме. Вот что по этому поводу отмечал в дальнейшем главнокомандующий кавказской армией: «„не могу не отдать справедливости порядку и быстроте выполнения в частях войск всего до них относившегося. К сожалению, все усилия к выигрышу времени в этом отношении совершенно парализуются сложностью и медленностью передвижения запасных до места назначения...» [11, с. 54]. Всего один день полк простоял во Владикавказе, а затем по военно-грузинской дороге отправился в Тифлис, куда и прибыл 13 и 14 декабря. Всего прибыло на станцию 3165 нижних чинов, из которых 1423 были мобилизованные [30, с. 13-16]. По прибытии полка главнокомандующий лично осмотрел и первый и второй эшелоны, принял рапорт командира полка, многих нижних чинов подробно расспрашивал относительно оставленных ими семей, поступления на
службу, мест жительства и времени нахождения в запасе. В заключение произнес слова: «спасибо ребята! Ведете вы себя хорошо; Я уверен, что вы, если понадобится, и в деле с неприятелем будете такими же молодцами!» [30, с. 17-18].
Приведем еще один случай, в станице Подгорной Кубанской области располагалась штаб-квартира 151-го Пятигорского пехотного полка. В период второго этапа мобилизации в этот полк было мобилизовано 1386 запасных нижних чинов, из которых 217 человек призваны были из Кубанской области с 11 по 17 апреля 1877 г., а остальные 1167 с 20 по 24 апреля прибыли из уездов Пензенской губернии. Окончательно полк был приведен в готовность к 1 мая и через пять дней выдвинулся во Владикавказ [11, с. 80].
Отдельно стоит упомянуть и о формировании иррегулярных строевых частей милиции, укомплектованных горцами Северо-Западного Кавказа. 15 января 1877 г. начальнику Черноморского округа Б.М. Шелковникову на его заявление от 9 числа этого же месяца пришла телеграмма из Окружного штаба с разрешением с политической целью привлечь на службу местных жителей аулов Красно-Александровкого, Кичмая, Карповки и сформировать Черноморскую конную сотню для несения службы в пределах округа. 18 числа утвержден был ее штат в составе 150 человек [31, л. 32 об.; 11, с. 84-85], и только 3 апреля приказом по войскам Черноморского округа №24 зачислены были на службу 1 юнкер, 7 урядников, 93 всадника. Всего набран был 101 конный милиционер [31, л. 34]. Позднее на представление начальника Кубанской области Н.Н. Кармалина 9 апреля поступило разрешение по формированию аналогичной конной сотни из горцев станиц Кубанской области Гривенно-Черкесской, Суворовской Темрюкского уезда и шапсугских аулов Екатеринодарского уезда [32, с. 135; 33, с. 32; 11, с. 85]. Сотня получила название Конно-иррегуляр-ной сотни Кубанской области или Темрюкской, она должна была охранять береговой кордон от Анапы до Тамани. Помимо офицеров сотни и азиатского лекаря, в нее было набрано 127 нижних чинов. В соответствии с приказом №100 по Кубанскому казачьему войску от 19 апреля с 20 числа горцы зачислялись на действительную службу [34, с. 405].
Помимо этих двух сотен в соответствии с приказом №105 от 27 апреля было объявлено о формировании из горского населения Кубанской области еще и целого шестисотенного Ку-банско-Горского конно-иррегулярного полка. Каждая сотня полка состояла из 124 нижних чинов и четырех запасных всадников; 1-я, 2-я и
5-я были сформированы из горцев Майкопского уезда, 2-я сотня - Екатеринодарского уезда, 4-я и
6-я - Баталпашинского уезда. 5 мая 1877 г. полк был полностью укомплектован; 8 мая всадники были приведены к присяге полковым муллой Алмахситом Нагоевым, чины полка поклялись
на Коране служить верой и правдой императору Александру II. В конце июня 1877 г. конно-ирре-гулярный полк выступил в направлении Закавказья, его 5-я и 6-я сотни были оставлены на службе в пределах Кубанской области. 27 июля полк прибыл в город Ахалкалаки, где занял участок пограничной линии и своими разъездами, и постами охранял мирные селения русских молокан и армян, расположенные по дороге от Ахал-калаки до Александрополя [34, с. 402, 406; 33, с. 32, 37-38]. Ряд современных авторов в своих работах затрагивали различные аспекты формирования и деятельности горских частей Кубанской области и Черноморского округа в период войны 1877-1878 гг., в том числе акцентировали свое внимание на неоднозначных чрезвычайных происшествиях, которых было за все время службы два, а именно с побегом 58 нижних чинов первой сотни конно-иррегулярного полка из мест его расположения во время выступления всадников из станицы Тифлисской Кубанской области в направлении железнодорожной станции Кавказской [33, с. 28-40], а также, как казалось руководству Черноморского округа, измене горской сотни в боестолкновении при высадке турецкого десанта у Адлера 10 мая 1877 г [35, 36]. В целом горцы проявили себя с лучшей стороны; показав свои воинские качества, они самоотверженно защищали границы России были награждены большим количеством памятных медалей; в современных исследованиях эти факты всецело раскрыты [32, 34, 37].
В заключение отметим, что за весь период войны Кубанское казачье войско, согласно отчетным материалам военного министерства, выставило в состав действующих вооруженных сил 25 конных казачьих полков шестисотенного состава, 12 пеших пластунских батальонов четырехсотенного состава за исключением 1-го и 2-го пятисотенных, 5 конноартиллерийских батарей 8-и орудийного состава, 2 эскадрона Лейб-гвардии Кавказского Собственного Его Императорского Величества Конвоя. На территории Кубанской области и Черноморского округа также к началу войны будут находиться части 1-го и 2-го Кавказских линейных батальонов, горские иррегулярные конные сотни, 12 местных команд (Новороссийская, Баталпашинская, Армавирская, Майкопская, Елисаветпольская, Вельяминовская, Усть-Лабинская, Темрюкская, Таманская, Кущовская, Ейская, Константинов-ская), Екатеринодарский местный батальон, сформированный из нижних чинов Ставропольского губернского батальона ещё в 1874 г. [38, с. 69; 11, с. 196-198].
Рефлексируя о значение дипломатических переговоров по случаю последних попыток решить мирным путем сложившиеся противоречия, приведем оценку К.А. Губастова, непосредственного свидетеля упомянутых событий, который находился в Константинополе с нача-
ла лета 1876 г. вплоть до момента эвакуации российского посольства, персонал которого 11 апреле 1877 г. отплыл от турецких берегов на российских пароходах «Эриклик» и «Аргонавт» [21, с. 446, 449, 451, 458]. Он пишет: «Между тем эти 4 месяца турецкая армия успела численно усилиться и получить огромное количество снарядов и патронов, которых в январе не было.
Таким образом бесплодные дипломатические переговоры, заставлявшие нашу армию бездействовать, были выгодны только туркам, что и отразилось на ходе военных действий» [21, с. 455].
Литература и источники
На первый взгляд трудно не согласиться, что длительные не прекращавшиеся переговоры с европейскими державами не привели к обозримым успехам и не способствовали разрешению кризиса мирными средствами, однако именно они в итоге позволили России обеспечить нейтралитет Европы в этой войне. Турки своей неуступчивой позицией помогли де-факто демонтировать положения Парижского мира, защищавшие их от войны с Россией один-на-один, что как итог привело к их закономерному поражению.
1. Милютин Д.А. Дневник. 1873-1882. В двух томах. Т. 1. М.: «Захаров», 2016. 512 с.
2. Письма Победоносцева к Александру III. Т. I / предисл. М.Н. Покровского; Центрархив. М.: «Новая Москва», 1925. 448 с.
3. Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 11. Мобилизация русской армии и сосредоточение в Бессарабии. СПб.: Военная Типография (в здании Главного Штаба). 1898. 268 с.
4. Кияшко И.И. 2-й Таманский, Адагумский и Абинский конные полки Кубанского казачьего войска. Исторический очерк. // Кубанский сборник. Т. XIV. 1909. С. 377-473.
5. Тупикин И. Описание боевой жизни 5-й конно-артиллерийской батареи Кубанского казачьего войска в минувшую войну 1877-1878 гг. // Кубанский сборник. Т. X. 1904. С. 169-221.
6. Колюбакин Б. Русско-турецкая война в 1877-1878 гг. на Кавказе и в Малой Азии. Ч. 1. СПб.: типо-лит. А.Г. Ро-зена, 1906. 185 с.
7. Кавказский календарь на 1875 год: изданный Главным управлением наместника кавказского. Тифлис, 1874. 523 с.
8. Желобов В.Н. Кубанское казачье войско в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг.: Дис. .канд. ист. Наук. Краснодар, 2017. 227 с.
9. Хорошхин М.П. Казачьи войска: опыт военно-статистического описания / сост. Ген. штаба полк. Хорошхин. СПб.: тип. А.С. Суворина, 1881. 311 с.
10. Могилевцев Н.М. Краткий очерк боевой деятельности 2-го Кавказскаго полка во время Русско-Турецкой войны 1877-1878 годов (При усмирении возстания в Дагестане) // Кубанский сборник. Т. V. 1899. С. 1-23.
11. Материалы для описания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре с планами: [т. 1] / сост. в Военно-историческом отделе штаба Кавк. воен. окр. под ред. ген.-лейт. Чернявского. С.-Петербург: Военно-ист. комис. Главного штаба, 1904. 628 с.
12. Памятная книжка Кубанской области на 1878 год: издание Кубанского областного правления. Екатерино-дар, 1878. 353 с.
13. Кавказский календарь на 1877 год: изданный Главным управлением наместника кавказского. Тифлис, 1876. 627 с.
14. Часть неофициальная // Кубанские областные ведомости. 1877. 22 января. №4.
15. Памятная книжка Кубанской области на 1877 год: издание Кубанского областного правления. Екатерино-дар, 1877. 487 с.
16. Часть неофициальная // Кубанские областные ведомости. 1877. 5 марта. №10.
17. История дипломатии. Т. II. Дипломатия в новое время 1871-1914 / Авт. В.М. Хвостов. М.: Госполитиздат, 1963. 820 с.
18. Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917 / Под ред. Е.А. Адамова, сост. И.В. Козьмен-ко. М.: Госполитиздат, 1952. 464 с.
19. Власова Ю.В. Политика России в деле урегулирования Сербо-турецкого конфликта 1876 г. // Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия «Социально-гуманитарные науки». №2 (10), 2016. С. 25-32.
20. Вартаньян Э.Г. Национально-освободительная борьба на Балканах в 1860-е - 1870-е гг. и позиции великих держав накануне Русско-турецкой войны // Вестник Брянского государственного университета. 2023 (1). С. 38-46.
21. Фетисенко О.Л. Константинопольский «Маскаралык» 1876-1877 годов в письмах и воспоминаниях К.А. Губа-стова // Тетради по консерватизму. 2020. №3. С. 444-459.
22. Залышкин М.М. Внешняя политика Румынии и румынско-русские отношения: 1875-1878. М.: Наука, 1974. 291 с.
23. Могилевцев Н.М. Краткие сведения о службе Кавказского полка 3-й очереди. За время 1877-1879 гг. в составе Сборного Кавказско-Екатеринодарского конного полка // Кубанский сборник. Т. V. 1899. С. 1-16.
24. Часть неофициальная // Кубанские областные ведомости. 1877. 28 мая. №21.
25. Тутолмин И.Ф. Кавказская казачья бригада в Болгарии 1877-1878 выпуск первый: (Походный дневник). СПб.: тип. и хромолит. А. Траншеля, 1879. 176 с.
26. Часть официальная // Кубанские областные ведомости. 1877. 30 апреля. №17.
27. Часть неофициальная // Кубанские областные ведомости. 1877. 23 апреля. №16.
28. Часть официальная // Кубанские областные ведомости. 1877. 23 апреля. №16.
29. Бурмагин А.Г., Бузун Ю.Г. Кубанское казачество на рубеже веков (1860-1917). Краснодар, 2010. 416 с.
30. Егоров П.А. Описание боевой жизни 76-го Пехотного Кубанского полка в минувшую войну 1877-1878-го годов. Тифлис: тип. Штаба Кавк. воен. окр., 1884. 291 с.
31. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. 396. Оп. 1. Д. 2082.
32. Брацун Е.В. Из славяно-кавказского боевого содружества: Конно-иррегулярная сотня Кубанской области в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. // Год Польши в России: вопросы историко-культурных взаимосвязей славянских народов и их соседей: материалы Международной научно-практической конференции. Краснодар, 2015. С. 133-140.
33. Кандор Р.С. Формирование черкесских сотен Кубанско-горского конно-иррегулярного полка: первый исторический опыт (1877 г.) // Вестник Майкопского государственного технологического университета. 2019. №3
(42). С. 28-40.
34. Шкуро В.И. Участие горцев-добровольцев Кубанской области в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов // Кубанский сборник. Т. II (23). 2007. С. 402-429.
35. Ходоров О.И. Сочинское Причерноморье накануне Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. // Голос Минувшего. 2018. №1-2. С. 37-49.
36. Ходоров О.И. События кампании 1877 г. на территории Большого Сочи: одна малоизвестная страница Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. // Исторический журнал: научные исследования. 2020. №1. С. 129-146. URL: https://nbpublish.com/library read article.php?id=31811. (дата обращения: 10.05.2024).
37. Слободенюк В.В. Из истории Кубанско-Горского конно-иррегулярного полка // Голос минувшего. 2012. №1-2. С. 87-96.
38. Полное собрание законов Российской империи: Собр. Второе. Т. 49. Отделение второе. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1876. 612 с.
References
1. Milyutin D.A. Dnevnik [Diary]. 1873-1882. Vol. 1. Moscow, "Zaharov Publ., 2016. 512 p.
2. Pisma Pobedonosceva k Aleksandru III [Letters of Pobedonostsev to Alexander III]. Vol I. Moscow: Novaya Moskva Publ., 1925. 448 p.
3. Sbornik materialov po Russko-tureckoj vojne 1877-78 gg. na Balkanskom poluostrove [Collection of materials on the Russo-Turkish War of 1877-78 in the Balkan Peninsula]. Iss. 11. Mobilizaciya russkoj armii i sosredotochenie v Bessarabii [Mobilization of the Russian army and concentration in Bessarabia]. St.-Petersburg: Voennaya Tipografiya (v zdanii Glavnogo Shtaba) Publ., 1898. 268 p.
4. Kiyashko Iv.Iv. 2 Tamanskij, Adagumskij i Abinskij konnye polki Kubanskogo kazachego vojska [2nd Taman, Adagum and Abinsky cavalry regiments of the Kuban Cossack Troops]. Istoricheskij ocherk. Kubanskij sbornik [Kuban collection]. Vol. XIV. 1909. pp. 377-473.
5. Tupikin Iv. Opisanie boevoj zhizni 5 konno-artillerijskoj batarei Kubanskogo kazachego vojska v minuvshuyu vojnu 1877-1878 [Description of the combat life of the 5th Cavalry Artillery Battery of the Kuban Cossack Army in the past war of 1877-1878]. Kubanskij sbornik [Kuban collection]. Vol. X. 1904. pp. 169-221.
6. Kolyubakin B. Russko-tureckaya vojna v 1877-1878 na Kavkaze i v Maloj Azii [The Russian-Turkish War of 1877-1878 in the Caucasus and Asia Minor]. Part 1. S.-Peterburg: tipo-lit. A.G. Rozena Publ., 1906. 185 p.
7. Kavkazskij kalendar na 1875 [Caucasian calendar for 1875]. Tiflis, 1874. 523 p.
8. Zhelobov V.N. Kubanskoe kazache vojsko v Russko-tureckoj vojne 1877-1878 [Cuban Cossack Army in the Russian-Turkish War of 1877-1878]: Dis. ...kand. ist. Nauk. Krasnodar, 2017. 227 p.
9. Horoshhin M.P. Kazachi vojska: opyt voenno-statisticheskogo opisaniya [Cossack troops: experience of military-statistical description]. St.-Petersburg: tip. A.S. Suvorina Publ., 1881. 311 p.
10. Mogilevcev N.M. Kratkij ocherk boevoj deyatelnosti 2-go Kavkazskago polka vo vremya Russko-Tureckoj vojny 1877-1878 [A Brief Sketch of the Combat Activity of the 2nd Caucasus Regiment during the Russian-Turkish War of 1877-1878] Kubanskij sbornik [Kuban collection]. Vol. V. 1899. pp. 1-23.
11. Materialy dlya opisaniya russko-tureckoj vojny 1877-1878 gg. na Kavkazsko-Maloaziatskom teatre s planami [Materials for the description of the Russian-Turkish war of 1877-1878 in the Caucasian-Malo-Asian theater with plans]. St.-Petersburg: Voenno-ist. komis. Glavnogo shtaba, 1904. 628 p.
12. Pamyatnaya knizhka Kubanskoj oblasti na 1878 [Memorable book of the Kuban region for 1878]. Ekaterinodar, 1878. 353 p.
13. Kavkazskij kalendar na 1877 [Caucasian calendar for 1877]. Tiflis, 1876. 627 p.
14. Chast neoficialnaya [Part unofficial]. Kubanskie oblastnye vedomosti [Kuban regional newspaper]. 1877. 22 yanvarya [january]. No. 4.
15. Pamyatnaya knizhka Kubanskoj oblasti na 1877 [Memorable book of the Kuban region for 1877]. Ekaterinodar, 1877. 487 p.
16. Chast neoficialnaya [Part unofficial]. Kubanskie oblastnye vedomosti [Kuban regional newspaper]. 1877. 5 marta [march]. No.10.
17. Istoriya diplomatii. T. II. Diplomatiya v novoe vremya 1871-1914 [History of diplomacy. Vol. II. Diplomacy in Modern times 1871-1914]. Avt. V.M. Hvostov. Moscow: Gospolitizdat Publ., 1963. 820 p.
18. Sbornik dogovorov Rossii s drugimi gosudarstvami [Collection of treaties of Russia with other states]. 1856-1917. Ed. E.A. Adamov, comp. I.V. Kozmenko. Moscow: Gospolitizdat Publ., 1952. 464 p.
19. Vlasova Yu.V. Politika Rossii v dele uregulirovaniya Serbo-tureckogo konflikta 1876 [Russian policy in the settlement of the Serbian-Turkish conflict 1876]. Nauchnyj Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitelnogo universiteta [Scientific Bulletin of the Voronezh State University of Architecture and Civil Engineering]. No.2 (10), 2016. pp. 25-32.
20. Vartanyan E.G. Nacionalno-osvoboditelnaya borba na Balkanah v 1860-e - 1870-e gg. i pozicii velikih derzhav nakanune Russ-ko-tureckoj vojny [National liberation struggle in the Balkans in the 1860s - 1870s and the positions of the Great States on the eve of the Russo-Turkish War]. Vestnik Bryanskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Bryansk State University]. 2023 (1). pp. 38-46.
21. Fetisenko O.L. Konstantinopolskij «Maskaralyk» 1876-1877 godov v pismah i vospominaniyah K.A. Gubastova [Constantinople "Maskaralyk" of 1876-1877 in letters and memoirs of K.A. Gubastov]. Tetradi po konservatizmu [Conservatism notebooks]. 2020. No. 3. pp. 444-459.
22. Zalyshkin M.M. Vneshnyaya politika Rumynii i rumynsko-russkie otnosheniya: 1875-1878 [Romanian Foreign Policy and Romanian-Russian Relations: 1875-1878]. Moscow: Nauka Publ., 1974. 291 p. (in Russian).
23. Mogilevcev N.M. Kratkie svedeniya o sluzhbe Kavkazskogo polka 3 ocheredi. Za vremya 1877-1879 gg. v sostave Sbornogo Kavka-zsko-Ekaterinodarskogo konnogo polka [Brief information about the service of the Caucasian regiment of the 3rd line. During the period of 1877-1879 in the Assembled Caucasian-Yekaterinodar cavalry regiment]. Kubanskij sbornik [Kuban collection]. Vol. V. 1899. pp. 1-16.
24. Chast neoficialnaya [Part unofficial]. Kubanskie oblastnye vedomosti [Kuban regional newspaper]. 1877. 28 maya [may]. No.21. (in Russian).
25. Tutolmin I.F. Kavkazskaya kazachya brigada v Bolgarii 1877-1878 [Caucasian Cossack Brigade in Bulgaria 1877-1878]. Pohodnyj dnevnik [Diary of the campaign]. S.-Peterburg: tip. i hromolit. A. Transhelya Publ., 1879. 176 p.
26. Chast oficialnaya [Part official]. Kubanskie oblastnye vedomosti [Kuban regional newspaper]. 1877. 30 aprelya [april]. No.17.
27. Chast neoficialnaya [Part unofficial]. Kubanskie oblastnye vedomosti [Kuban regional newspaper]. 1877. 23 aprelya [april]. No.16. (in Russian).
28. Chast oficialnaya [Part official]. Kubanskie oblastnye vedomosti [Kuban regional newspaper]. 1877. 23 aprelya [april]. No.16.
29. Burmagin A.G., Buzun Yu.G. Kubanskoe kazachestvo na rubezhe vekov [Kuban Cossacks at the turn of the century] (1860-1917). Krasnodar, 2010. 416 p.
30. Egorov P.A. Opisanie boevoj zhizni 76 Pehotnogo Kubanskogo polka v minuvshuyu vojnu 1877-1878 [Description of the combat life of the 76th Infantry Kuban Regiment in the past war of 1877-1878]. Tiflis: tip. Shtaba Kavk. voen. okr. Publ., 1884. 291 p.
31. Gosudarstvennyj arhiv Krasnodarskogo kraya [State Archive of the Krasnodar Region] (GAKK). F. 396. Op. 1. D. 2082. (in Russian).
32. Bracun E.V. Iz slavyano-kavkazskogo boevogo sodruzhestva: Konno-irregulyarnaya sotnya Kubanskoj oblasti v Russko-tureckoj vojne 1877-1878 [From the Slavic-Caucasian Combat Commonwealth: The Cavalry Irregular Hundred of the Kuban Region in the Russian-Turkish War of 1877-1878]. God Polshi v Rossii: voprosy istoriko-kulturnyh vzaimosvyazej slavyanskih narodov i ih sosedej: materialy Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii [The Year of Poland in Russia: issues of historical and cultural interrelations of slavic peoples and their neighbors: materials of the International Scientific and Practical Conference]. Krasnodar, 2015. pp. 133-140.
33. Kandor R.S. Formirovanie cherkesskih soten Kubansko-gorskogo konno-irregulyarnogo polka: pervj istoricheskij opyt (1877) [Formation of Cherkess hundreds of the Kuban-Gorsky cavalry irregular regiment: the first historical experience]. Vestnik Majkopskogo gosudarstvennogo tehnologicheskogo universiteta [Bulletin of the Maikop State Technological University]. 2019. No.3 (42). pp. 28-40.
34. Shkuro V.I. Uchastie gorcev-dobrovolcev Kubanskoj oblasti v Russko-tureckoj vojne 1877-1878 [Participation of mountaineers-volunteers of the Kuban region in the Russian-Turkish war of 1877-1878]. Kubanskij sbornik [Kuban collection]. Vol. II (23). 2007. pp. 402429.
35. Hodorov O.I. Sochinskoe Prichernomore nakanune Russko-tureckoj vojny 1877-1878 [Sochi Black Sea Coast on the eve of the Russian-Turkish War of 1877-1878]. Golos Minuvshego [The Voice of the Past]. 2018. No.1-2. pp. 37-49.
36. Hodorov O.I. Sobytiya kampanii 1877 na territorii Bolshogo Sochi: odna maloizvestnaya stranica Russko-tureckoj vojny 1877-1878 [Events of the campaign of 1877 in the territory of Greater Sochi: one little-known page of the Russian-Turkish War of 1877-1878].
Istoricheskij zhurnal: nauchnye issledovaniya [Historical Journal: Scientific Research]. 2020. No.1. pp. 129-146. Available at: https:// nbpublish.com/library_read_article.php?id=31811. (Accessed 10 May 2024).
37. Slobodenyuk V.V. Iz istorii Kubansko-Gorskogo konno-irregulyarnogo polka [From the history of the Kuban-Gorsky cavalry irregular regiment]. Golos minuvshego [The Voice of the Past]. 2012. No.1-2. pp. 87-96.
38. Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii [Complete Collection of Laws of the Russian Empire]: Sobr. Vtoroe. Vol. 49. Otdelenie vtoroe. St.-Petersburg: Tip. II Otdeleniya Sobstvennoj Ego Imperatorskogo Velichestva Kancelyarii, 1876. 612 p.
© «Клио», 2024 © Ходоров О.И., 2024
