Научная статья на тему 'Русско-калмыцкие переговоры и шерть 1657 г'

Русско-калмыцкие переговоры и шерть 1657 г Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
347
57
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Oriental Studies
Scopus
ВАК
Область наук
Ключевые слова
XVII ВЕК / РУССКО-КАЛМЫЦКИЕ ОТНОШЕНИЯ / ШЕРТЬ 1657 Г / АСТРАХАНЬ / МОНЧАК / ДАЙЧИН / ВАСИЛИЙ РОМОДАНОВСКИЙ / THE «SHERT» OF 1657 / XVII CENTURY / RUSSIAN-KALMYK RELATIONS / ASTRAKHAN / MONCHAK / DAICHIN / VASILIY ROMODANOVSKIY

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Тепкеев В. Т.

В статье освещаются русско-калмыцкие переговоры накануне подписания шерти 1657 г., а также публикуется полный текст самого документа. Именно после этого политического события калмыцкие отряды активно вступили в Русско-польскую войну на стороне Московского государства.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Russian-Kalmyk Negotiations and the «Shert» of 16571Kalmyk Institute for Humanities of the Russian Academy of Sciences

The article deals with the Kalmyk-Russian negotiations on the eve of the signing of the «Shert» of 1657, and also publishes the full text of this document. After this political event, that Kalmyk troops actively entered the Russian-Polish war on the side of the Moscow state.

Текст научной работы на тему «Русско-калмыцкие переговоры и шерть 1657 г»

ИСТОРИЯ

УДК 94(47)047 ББК 63.3(2)46

РУССКО-КАЛМЫЦКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ И ШЕРТЬ 1657 г.

В. Т. Тепкеев

В истории русско-калмыцких отношений в XVII столетии одной из важных политических дат является 1657 год. В условиях продолжавшейся Русско-польской войны 1654-1667 гг. в этот период происходили события, оказавшие влияние на русско-калмыцкие отношения. После заключения шер-тей в 1655 и 1656 гг. калмыкам были предоставлены определенная территория для кочевок и возможность беспошлинно торговать в волжских городах. Со своей стороны, тайши обязывались быть у русского царя «в вечном послушании», не ссылаться «с государевыми непослушники и изменники», не брать в плен царских подданных, не нападать на их промыслы и учуги. Они должны были по распоряжению русского правительства посылать свои войска, куда будет приказано, и биться с врагами, «не щадя голов своих» [Преображенская 1960: 64]. Однако в дальнейшем царское правительство было не вполне удовлетворено заключенными соглашениями.

Судя по русским источникам, после принятия на себя определенных политических обязательств в 1655 и 1656 гг. из-за продолжавшихся набегов башкир и саратовцев на пограничные калмыцкие улусы [РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 1. Л. 147] калмыки не смогли достаточно активно участвовать в военной кампании России против Крыма и Речи Посполитой. В такой обстановке в связи с известиями о прибытии в калмыцкие улусы персидских и крымских послов с письменными посланиями от своих прави-телей1 русско-калмыцкие переговоры были возобновлены.

В ходе подготовки подписания шерти воевода Василий Ромодановский предъявил тайшам два главных требования: выдача аманатов в Астрахань и принесение

1 Например, осенью 1656 г. из Крыма к тай-шам прибыли четверо послов [РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 1. Л. 141, 143, 152-153].

шерти лично тайшами. В этом случае калмыкам были обещаны безопасность кочевий и свободная торговля. В. Ромоданов-ский делал упор на те условия договора, которые не были включены в предыдущие шерти, несмотря на старания астраханских воевод.

Как правило, в подобной ситуации, когда стороны не могут прийти к взаимному соглашению, большую роль играет посредническая деятельность лиц, способных нейтрализовать острые противоречия договаривающихся сторон. В данном переговорном процессе в роли посредника выступил едисанский мирза Сююнча Абдулов, пользовавшийся доверием Дайчина. Именно он по просьбе В. Ромодановского «наговорил» приближенным людям Дай-чина оказать давление на тайшу, чтобы тот согласился с требованиями воеводы. После достаточно сложных предварительных обсуждений тайши согласились дать шерть на условиях, выдвинутых В. Ромодановским. При этом о своем окончательном согласии дать аманатов Дайчин объявил через посланца в Астрахани буквально за день до шертования, т. е. 29 марта. Все это стало результатом настойчивости, проявленной воеводой. 30 марта в устье реки Кутум под Астраханью состоялся русско-калмыцкий съезд. С астраханской стороны приняли участие стрелецкий голова Алексей Дернов и участвовавший в подготовительной работе татарин Эшей Кашкарин. С калмыцкой стороны прибыли в сопровождении 1,5 тыс. человек тайши Мончак и Манжи-Ялбо, лично подписавшиеся под шертью [РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 2. Л. 28; Преображенская 1960: 66-67]. Полный текст шерти 1657 г. приводим ниже:

Даем шерть великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу Всеа Великия, и Малыя, и Белыя России, самодержцу и обладателю, и ево государеву

сыну, государю благоверному царевичу и великому князю Алексею Алексеевичу Всеа Ве-ликия и Малыя, и Белыя России, и иным ево государским детям, которых впредь ему государю Бог даст, мы, калмыцкие тайши, я, Мончак тайша, за себя и за отца своего, Дайчина тайшу Урлюкова, да я Манжик тайша, Даян-Эрки тайши сын, за себя и за деда своего родного, Дайчина тайшу, и за дядей, и за братью свою, и за детей, и за племянников, и за всех улусных наших калмыцких людей шертуем по своей калмыцкой вере, даем шерть, поклоняяся Богом своим, и целуем Бога своего Бурхана, и молитвенную книгу бичик, и чотки на том, что Дайчину тайше и нам, Мончаку и Манжи-ку тайшам, з братею своею и з детьми, и племянники, и улусным нашим калмыцким людем быти у великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича Всея Ве-ликия и Малыя, и Белыя России самодержца в вечном подданстве и в послушанье. И добра ему, великому государю, и его государевым людем хотети в правду безо всякие шатости и хитрости. И с его государевыми непослушниками и с изменники ни с кем ни о чем не ссылатися и за них не стоять. И государевых русских людей, и вечных хо-лопей нагайских, и едисанских, и юртовских татар в улусех, и на проездех, и на промыс-лех нигде не побивать и в полон не имать, и не грабить, и от прежних от всех неправд отстать.

И давать нам в государеву отчину, в Астарахань, для большого утвержденья и крепости аманатов от родства и поколенья своего из двоюродных своих братей и ис племянников калмыцкого тайшу доброго, да с ним родственных черных людей добрых же. И тем вашим калмыцким аманатом быти в государеве отчине, в Астарахани, по государеву указу. И впредь нам аманаты давать по переменам против того ж.

И к государеве отчине к Астрахани, и на иные государевы украинные городы, и на уезды, и на государевы людей, которые бывают в посылках и на проездех, и на про-мыслех, и в проездех, и на нагайские, и на юртовские улусы, и на конные и животи-ные отары войною Дайчину тайше, и нам, и братье нашей, и племянником, и всем улусным нашим людем, самим нам, тайшам Манчаку и Манжику, не приходить и бра-тей своей, и детем, и племянником, и улусных калмыцких людей, и государевых изменников мурзы и татар никово не посылать.

И государевых городов, и сел, и деревень, и учюгов не жечь и людей не побивать и в полон не имать, и не грабить, и никакова зла не делать и не мыслить по сей шерти и утверженью.

А где государь укажет быть нам, калмыцким тайшам и улусным нашим людем, калмыком на своей государеве службе с своими государевыми ратными людьми вместе, и нам, Мончаку и Манжику, и брате, и детем, и племянником, и улусным нашим людем, з государевыми изменники и с непо-слушники бится до смерти, не щадя голов своих. А великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу Всеа Вели-кия, и Малыя, и Белыя России самодержцу, и его царскому величеству, не изменять и его государевых людей не [на]подать и хитрости над ними нам, Тайшам, и брате и детем, и племянником нашим, и улусным нашим калмыком в ссылке и в соединенье не быть.

А государевых людей, русской и татарской полон, и их животы которых в прошлых годех взяли мы калмыцкие люди и с изменники татарове под Астараханью, и под Терком, и под иными государевыми городами, собрав, всех отдать в государеву отчину в Астарахань. И государевых изменников нагайских, и едисанских, и енбулуцких мурз и татар, которые в прошлех годех, изменя государю, и из под его государевы отчины, ис под Астарахани, отошли к нам, тайшам, в калмыцкие улусы, которые из них похо-тят собою идти в Астарахань, и Дайчину тайше, и нам тайшам, и братье нашим, и детем, и племянником, и улусным нашим людем в неволе их у себя не держать, и не грабить, и отпущать в Астарахань совсем безо всякого задержанья. И впредь к себе в улусы государевых вечных холопей на-гайских, и едисанских, и юртовских мурз и татар от государевы отчины от Астарахани и от иных ево государевых городов не призывать; а будет кто собой придет, и их не принимать и отсылать их в Астарахань. И государевых людей, русских и татар по-лонеников, присылать нам из улусов своих всех в Астарахань.

А которых посыльщиков по государеву указу из государевы отчины из Астараха-ни и из иных государевых городов бояря и воеводы учнут посылать для государевых всяких дел в калмыцкие улусы к нам, Дайчину и к Мончаку, и к Манжику тайшам, и к детем, и к брате, и к племянником, и к улус-

ным нашим людем, тем присыльщиком без-вестья никакова не делать и не бить их, и не бранить, и тесноты им у себя не чинить, и отпущать их безо всякого задержанья.

А как государь, царь и великий князь Алексей Михайлович Всеа Великия, и Малыя, и Белыя России, самодержец и сын ево государев государь благоверный царевич и великий князь Алексей Алексеевич Всеа Ве-ликия, и Малыя, и Белыя России укажешь нам, тайшам Дайчину, и Мончаку, и Ман-жику, и улусным нашим людем идти с своими государевыми ратными людьми на Крым или где его государево повеленье будет, и нам всем тайшам, и улусным нашим калмыком на Крым или где государь укажет идти безо всякого мотчанья. А как з государевыми ратными людьми на их государеву службу на Крым пойдем или на иные государевы недруги и нам, Мончаку и Манжику тайшам, и улусным нашим людем для уверенья и правды в государеву отчину в Астарахань дать аманатов прибавочных добрых из братии своей, и с племянников, и из родственных лутчих людей.

Яз, Мончак тайша Дайчинов, да Яз, Манжик тайша Даян-Эркин, шертуем великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу Всеа Великия, и Ма-лыя, и Белыя России самодержцу и многих государств государю, и обладателю, Его Царскому Величеству и сыну иво государеву Государю благоверному царевичу и Великому Князю Алексею Алексеевичу Всеа Великия, и Малыя, и Белыя России и иным его государевым детем, которых ему, Государю, впредь Бог даст, и даем шерть за отца своего Дайчина Тайшу, и за себя, и за братю, и за детей, и за племянников наших, и за всех улусных людей калмык на том на всем, как все шертовальной записи написано. А будет мы, тайши, и наши все улусные люди не учнем так делать, как в сей шертовальной записи написано, и шерть свою и утверженье чем нарушим, и на нас, тайшах, и на наших детех, и на улусных людех буди Божий гнев и огненный меч, и будем мы прокляты всем веде и в будущем [РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 1. Л. 12-18].

При сравнении текста шерти 1657 г. с предыдущими устными и письменными шертями обнаруживается несколько существенных отличий.

Во-первых, в отличие от предыдущих договоренностей, например, от шерти

1655 г., где имела место не совсем определенная формулировка отношений «быть в вечном послушании», базировавшаяся на принципах вассалитета, новая шертная запись конкретно определила «быть в вечном подданстве и послушании».

Во-вторых, новым пунктом стало обязательство предоставлять аманатов из числа родственников, ближайших к правившей в то время семье Дайчина и Мончака.

В-третьих, впервые калмыки обязывались не иметь никаких отношений с враждебными России государствами — Османской империей и Крымским ханством. Последнее обязательство, как считает П. С. Преображенская, нельзя рассматривать в качестве попытки правительства ограничить свободу внешних сношений калмыков [Преображенская 1960: 69]. Договор только фиксировал принцип: «враг моего союзника — мой враг», — и это никак не распространялось на другие государства, находившиеся в мирных отношениях с Россией и калмыками [Тепкеев 2012: 250].

Вместе с тем, как свидетельствуют русские документы, в калмыцкие улусы все же продолжали беспрепятственно приезжать многочисленные крымские посольства, что не мешало тайшам оставаться верными русско-калмыцким договоренностям. По мнению М. Ходарковского, стороны по-разному интерпретировали заключенные соглашения [Khodarkovsky 1992: 92]. Содержание русско-калмыцких переговоров, предшествовавших подписанию шерти 1657 г., свидетельствует о том, что калмыки эту присягу рассматривали как соглашение между двумя военными союзниками. В. В. Трепавлов приходит к выводу о том, что подобный вид документа можно рассматривать как форму межгосударственных, а не внутригосударственных отношений, на период действия которого младший партнер как бы переходил под покровительство российского монарха, но не включался в число его подданных [Трепавлов 2007: 137].

В качестве аманата Мончак и Ман-жи-Ялбо отправили тайшу Кулачи (сына Биликты, шурина Мончака), чей улус насчитывал 400 человек. С Кулачи в аманаты поехали и двое его родственников «кере-итского родства» — Булат Когуржанов и Эргель Мубулов. В Астрахани калмыцким аманатам была устроена торжественная встреча «по посольскому обычаю». Воеводы поселили калмыков не на Аманатном

дворе, где содержались другие мирзы-заложники, а на отдельном дворе, тем самым подчеркивая особенность данного события [РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 1. Л. 5-7, 20]. 1 апреля Кулачи был принят астраханскими воеводами в Приказной палате. Астраханцы расспросили тайшу о здоровье, а затем привели его к шерти. Приехавших в Астрахань калмыцких послов отправили в Москву [РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 1. Л. 9-10].

Калмыцкой стороне был передан удерживавшийся в Астрахани калмыцкий ясырь и выдано жалованье для тайшей. Дайчину отправили соболью шубу, украшенную серебром и жемчугами, стоимостью 60 руб., а также меховую шапку из горностая стоимостью 20 руб. Мончаку была передана соболья шуба (55 руб.) и шапка (21 руб.). Московские власти перешли к более весомому размеру материального стимулирования калмыков. Теперь они стали получать из казны ежегодное жалованье в размере 810 руб. [РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 1. Л. 7-8, 21]. В марте этого же года в районе Красного Яра по просьбе Дайчина дали шерть его родственники и приближенные люди [РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 1. Л. 90, 94].

Дайчин остался доволен заключенным соглашением и отправил в Москву своих послов — Кучюка Нарушаева, Элакая Эшбердеева (оба из рода кереит) и ногайца Бекбаши (представителя С. Абдулова). 16 июня калмыцкие послы прибыли в Москву. 23 июня они были приняты царем. Дайчин через послов сообщил царю о шер-ти, заключенной его сыном и внуком под Астраханью, и на этом основании просил разрешения для калмыцких улусов кочевать летом по берегам Волги и предоставить возможность свободной торговли в приволжских городах. Тайши выразили готовность совместно участвовать с русскими в войне против Крыма [РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 2. Л. 13, 42-44, 61, 103].

П. С. Преображенская обращает внимание на тот факт, что в письме к царю за 1657 г. Дайчин именует себя «холопом», чего ранее за ним не наблюдалось. Основываясь на этом, исследовательница делает вывод, что именно 1657 год можно рассматривать как рубежный в завершении процесса добровольного вхождения калмыков в состав Российского государства [Очерки

истории Калмыцкой АССР 1967: 119]. По мнению К. Н. Максимова, принцип «государь — холоп» характеризовал саму суть самодержавной политики, и с появлением подобной официальной формулировки определился новый рубеж в отношениях России с калмыками — добровольное государственное подданство без приобретения населением, так сказать, гражданства [Максимов 2002: 62-63]. Можно предположить, что произошло принятие калмыками российского подданства, но без вступления в состав государства2.

Формулировки «холопство» и «подданство» в некоторой степени требуют уточнения. Мы не знаем, насколько точен был русский перевод письма Дайчина 1657 г., на который ссылаются П. С. Преображенская и М. Л. Кичиков [Очерки истории Калмыцкой АССР 1967: 119; Кичиков 1966: 102], но в нашем распоряжении имеются полные тексты русских переводов аналогичных писем Дайчина за 1658 и 1661 гг. (а также подлинники на старописьменном монгольском и татарском языках), где отсутствуют такие термины, как «холоп» или «холопство» [Тепкеев 2012: 268, 270, 292-297]. Более того, в самом тексте шерти 1657 г. не используются подобные формулировки.

Калмыцким послам в Москве оказали радушный прием и этим же летом по царскому указу тайшам отправили жалованье: шубы, однорядки, меховые шапки и сукно. Царь также приказал вернуть хранившиеся в Астрахани останки Хо-Урлюка, Кирсана и Церена, покрыв их красным сукном. Из Москвы к местным воеводам пришел строгий указ о наказании всех тех, кто нападает на калмыков без государева ведома [РГАДА.

2 В. В. Трепавлов применительно к XVI-XVIII вв. определил четыре признака принадлежности региона (народа) государству: (1) включенность территории (народа) в высшую государственную символику; (2) налогообложение в пользу единого государства; (3) распространение на данный регион действия общероссийского законодательства и подведомственность внутригосударственным инстанциям; (4) принадлежность его к одному из административных подразделений государства. Вести речь о вхождении территории в состав государства можно лишь с тех пор, как она характеризуется хотя бы тремя из перечисленных четырех критериев [Трепавлов 2007: 134].

Ф. 119. Оп. 1. 1657 г. Д. 2. Л. 65-66, 83-84, 116].

Вместе с тем, реализация нового соглашения происходила со сложностями. Так, в последующие годы выплаты жалования приостанавливались, продолжались набеги башкир и казаков на калмыцкие улусы. Все это не могло не разочаровывать тайшей в политике российских союзников, в то время как крымские посольства делали все более заманчивые предложения [Khodarkovsky 1992: 94].

Несмотря на это, калмыцкие тайши продолжали курс на укрепление союза с Россией. В этот период царским правительством решался территориальный вопрос для калмыцкого народа, определялись постоянные территории калмыцких кочевий в пределах Северного Прикаспия, шел процесс становления Калмыцкого ханства.

Источники

Российский государственный архив древних актов (РГАДА).

Литература

Батмаев М. М. Социально-политический строй и хозяйство калмыков в XVII-XVIII вв. Элиста: АПП «Джангар», 2002. 400 с.

Кичиков М. Л. Исторические корни дружбы русского и калмыцкого народов. Образование Калмыцкого государства в составе России. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1966. 152 с.

Максимов К. Н. Калмыкия в национальной политике, системе власти и управления России (XVII-XX вв.). М.: Наука, 2002. 524 с.

Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М.: Наука, 1967. 479 с.

Преображенская П. С. Из истории русско-калмыцких отношений в 50-60-х годах XVIII в. // Записки Калмыцкого НИИЯЛИ. Элиста: КНИИЯЛИ, 1960. Вып. 1. С. 49-83.

Тепкеев В. Т. Калмыки в Северном Прикаспии во второй трети XVII века. Элиста: НПП «Джангар», 2012. 376 с.

Трепавлов В. В. «Белый царь»: образ монарха и представление о подданстве у народов России XV-XVIII вв. М.: Вост. лит., 2007. 255 с.

Khodarkovsky M. Where Two Worlds Met: The Russian State and The Kalmyk Nomad, 16001771. Ithaca, N.Y., 1992. 280 p.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.