CC BY
149
ББК 63.3(2)44
ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС В КАЛМЫЦКОМ ОБЩЕСТВЕ В КОНЦЕ 60 - НАЧАЛЕ 70-х гг. XVII в.
В. Т. Тепкеев
Статья посвящена одному из переломных моментов в истории ойратов в Северном При-каспии на рубеже 60 - 70-х гг. XVII века. В результате преодоления внутренних усобиц и внешнеполитического давления к власти над волжскими калмыками приходит Аюка - будущий глава Калмыцкого ханства.
Ключевые слова: XVII век, междоусобица, калмыки, Аюка-хан, донские казаки, Северный Кавказ, Крымское ханство.
This article is devoted to one of the crucial moments in the history of the Oirats in the North Caspian region at the turn of the 60-ties and the 70-ties in the XVII century. In the result of the internal strif and the external pressure Ayuka, the future head of the Kalmyk khanate, had come to power over the Kalmyks of the Low Volga region.
Keywords: XVII century, internal struggles, Kalmyks, Ayuka, Don kossacks, Northern Caucasus, Crimean khanate.
Одновременно со смутой на юге России, связанной с восстанием Степана Разина, калмыцкое общество переживало и свой собственный политический кризис. Русские и калмыцкие источники весьма скупо освещают эти события, хотя они заметно повлияли на дальнейшую историю ойратов.
К середине XVII в. на евразийском пространстве в результате расселений сформировались 4 крупные группировки ойратских улусов: Волжская в степях Северного Прикаспия, Ча-карская в Юго-Западной Сибири, Джунгарская в Центральной Азии и Кукунорская в Тибете. В 1661 г. начался новый виток внутрисемейной борьбы в хошутском доме между сводными братьями и сыновьями покойного тайши Бай-багаса - Аблаем и Очирту. Если на стороне Аблая выступили чакарские тайши (хошутский Кунделен-Убаши и дербетский Даян-Омбо), то на стороне Очирту - джунгарские тайши (цоросский Сенге и хойтский Солтан). Летом 1661 г. чакарцы в результате двух сражений потерпели от джунгаров сокрушительное поражение. Аблай был осажден в своем монастыре Аблай-кит на Иртыше и после кратковременной осады сдался джунгарам. Кунделен-Убаши и Даян-Омбо откочевали в сторону торгутов в северо-восточные степи Прикаспия. Это было уже по счету вторым прибытием хошутов к торгутам, и Дайчин, как и в первый раз, в 1649 г., предоставил им в пользование свои восточные кочевья.
Потерпев окончательное поражение в борьбе за верховенство в хошутском доме, Аблай со своим улусом также откочевал в западном направлении. В историографии уко-
ренилось мнение о том, что цель хошутского тайши заключалась в возвращении торгутов на старые кочевья в Юго-Западной Сибири. Мать Аблая, Сайханчжун-хатун, была дочерью Хо -Урлюка, соответственно, ее сын приходился Дайчину племянником, а Аюке - двоюродным братом. Практика семейных отношений в среде ойратской элиты показывает, что дети тайшей в результате семейных ссор часто со своими улусами отходили к материнским родственникам. Но в случае с Аблаем происходит настоящее наступление хошутов на позиции торгутов в Северном Прикаспии. Перед Аблаем, видимо, стояла определенная задача - подчинить тор-гутов и захватить их кочевья. Чакарских калмыков давно привлекали занятые торгутами прикаспийские степи и их многочисленные татарские и ногайские улусы. Возможно, сведения о вспыхнувшем на юге России восстании Разина дали основание Аблаю считать, что российское правительство не будет вмешиваться во внутрикалмыцкие дела.
Примерно во второй половине 1669 г. происходит объединение двух групп чакарских тайшей: Кунделена-Убаши и Аблая. Первым объектом их нападения стал улус дербетского тайши Даян-Омбо, отказавшегося, видимо, от участия в коалиции. Далее удар объединенных сил чакарцев был нанесен непосредственно по торгутским улусам на Яике с огромным ущербом для последних [1]. Смерть Мончака, по всей вероятности, произошла в результате именно этих событий, но при каких обстоятельствах - в русских и калмыцких источниках сведения не обнаружены. Престарелый Дайчин в результате оказался в плену у хошутов. Мо-
лодой Аюка с уцелевшими остатками улусов бежал на правый берег Волги по направлению к Дону. Российское правительство, занятое подавлением восстания Разина, не могло реально оказать военную помощь своему союзнику Мончаку. Аблай на правах победителя предложил Москве годовое жалование, ранее направляемое правительством торгутским тайшам, теперь направлять ему. Посольский приказ потребовал от него отказаться от нападений на торгутов и предложил служить России или отойти за Яик [2]. В Северном Прикаспии, таким образом, происходила постепенная смена власти торгутского правящего дома на хошут-ский.
Кризис в торгутском доме, последовавший после смерти Мончака и пленения Дайчина, поднял вопрос и о преемственности. Кандидатура молодого и амбициозного сына Монча-ка, Аюки, видимо, приветствовалась не всеми тайшами. Габан Шараб упоминает в своей летописи о враждебных действиях против Аюки бывших соратников его отца - Солом-Церена и Батура. Дугар в конце 1669 г. также последовал вслед за Аюкой на правобережье Волги, но не к племяннику, а под Азов, вступив, таким образом, под турецкую протекцию [3; 4]. По мнению В.И. Колесника, далеко не все были согласны с автоматической передачей власти по наследству по прямой нисходящей мужской линии от Мончака к Аюке [5].
Ранней весной 1670 г. от Аюки откочевал к Дугару под Азов и тайша Бок. Причиной ухода послужило убийство им некоего «свойственника» Мончака. Донские казаки были свидетелями, как 4 тыс. калмыков и ногаев Бока переходили реку Донец в районе Хороших гор на крымскую сторону по направлению к Азо-ву, а в апреле-мае люди этого тайши напали на казачий городок Сиротин и отогнали стада. В дальнейшем калмыки Дугара и Бока совместно с азовцами планировали нападение на Во-луйку и другие пограничные русские города. Общая численность сил двух тайшей под Азо-вом составила около 10 тыс. калмыков, татар и ногаев. 11 мая у казаков и азовцев закончилось действовавшее на тот момент перемирие, но конфликт между ними во многом возник из-за действий вышеуказанных тайшей. В мае же объединенные силы мятежных калмыков, азовцев и крымцев двинулись в набег вверх по Дону на южное порубежье России, разоряя по дороге казачьи городки [6; 7; 4, с. 206].
Уже к лету 1670 г. Аюка, Солом-Церен и Батур действовали совместно. 15 июля в Саратов от дербетского тайши Солом-Церена при-
были посланцы - Чекулат и Кажамгур с товарищами. Они и сообщили, что Аюка и Батур с 20-тысячным войском по государеву указу двинулись против повстанцев Разина. Солом-Церен отрядил с ними 1,5 тыс. своих людей под командованием старшего сына Даши, который отправил 400 человек под мятежный Царицын для отгона скота и лошадей, полностью блокировав город с повстанцами. По другим данным, у Даши было 2 тыс. человек, и он стоял со своими людьми на заставе между Царицыным и Паншиным с целью не пропустить казаков, направлявшихся с Дона на соединение к Разину. С этой задачей, видимо, поставленной Аю-кой, дэрбэты благополучно справились. Но их успешные действия продолжались до тех пор, пока 7 июля здесь не появилось 4-тысячное войско мятежных тайшей Дугара и Бока (совместно с азовцами и крымцами), шедшее по левому берегу Дона в набег на южные окраины России. В результате неравного боя в районе между Царицыным и Пяти Изб дербетская застава была полностью разбита, погибли Даши и полторы тысячи его людей. Остальные смогли уйти через Волгу к реке Камышинка и вернуться к Солом-Церену [4, с. 185, 213-214, 232, 234].
Видимо, Дугар и Бок также понесли серьезные потери, и им пришлось отменить свой запланированный набег и вернуться под Азов. По сведениям воронежского воеводы Бориса Бухвостова, люди двух тайшей полностью перекрыли дорогу с Дона на Царицын, убивая казаков и угоняя скот и лошадей. Подчиненные мятежным тайшам калмыки и едисаны совершали нападения на казачьи селения по Хопру, Чиру и Медведице в отместку за недавний разгром их улусов людьми Разина [4, с. 224-225, 239]. Атаманы отправляли посланцев к Дуга-ру и Боку с предложением мира, но получили отказ, мотивированный тем, «что они воры и своему государю изменили, а им от них тово ж ждать»[4, с. 16].
Как отмечали многочисленные свидетели того времени, у калмыков происходили «межу-собье и бои великие и сеча большая». Но наиболее пострадали в этой «смуте» едисанские, джемболукские и малибашские улусы, за передел которых, видимо, также разразилась борьба между тайшами [4, с. 213-214]. По сведениям В.М. Бакунина, в 1670 г. война разгорелась и между калмыцкими едисанами, с одной стороны, и Большим и Малым Ногаем, с другой стороны. Пользуясь неразберихой среди калмыков, малоногайский Ямгурчей-мирза захватил астраханских юртовских татар мирзы Бека
Оллашева и увел на Терек [8].
Весной 1671 г. Аюка с калмыцкими улусами кочевал вверх по Дону в районе казачьего городка Курман Яр. После подавления восстания Разина тайши попытались урегулировать свои сильно подорванные отношения с донскими казаками, дважды присылая к ним своих представителей. В результате переговоров стороны заключили шерть, подтвердив прежние договоренности и обусловив возможные последующие действия: «А которые их калмыцкие люди, прикочевав, похотят у них жить на Дону, и за тех людей не стоять и у них, казаков, назад не просить. И живучи, им меж собою никаких обид не чинить, а если кому какая обида учи-нитца, и им про то на обе стороны разыскивать вправду». Видимо, уже с этого времени в составе донского казачества появляются первые калмыцкие поселенцы.
Калмыцкая оппозиция в лице тайшей Ду-гара и Бока, кочевавшие со своими улусами в междуречье Кагальника и Маныча, обратились с просьбой к Аюке и Батуру, что «хотят великому государю служить же с ними вместе». Причиной смены их настроений послужило возникшее недоверие к ним азовцев, подозревавших в постоянной пересылке с другими тайшами и на этом основании не пускавших калмыков в Азов. Объединение тайшей (как показали дальнейшие события, только временное) было направлено, в первую очередь, на возвращение 40 тыс. малибашских и джемболукских татар, ушедших от калмыков на Кубань в Малую Орду во время погрома разинцами калмыцких улусов на Дону. Неоднократные обращения Аюки, Солом-Церена, Батура к донским атаманам за военной помощью в итоге получили поддержку, и 300 казаков совместно с калмыками Аюки, Дугара и Бока направились в «Ногайские» горы, расположенные в двух неделях пути от Дона. В результате совместного похода летом татарские улусы с пятью мирзами были возвращены с Кубани, а казаки и калмыки «пришли все в целости». Такие совместные военные действия теперь происходили неоднократно. Калмыцкие улусы, чьи тайши находились между собой «все в дружбе», летом 1671 г. располагались кочевьями по рекам Маныч, Егорлык и Калаус.
Но последние калмыцко-донские действия против Малого Ногая сильно встревожили и крымского хана. Крупное крымское войско в районе Азова перешло Дон на ногайскую сторону. 6 декабря 1671 г. донские атаманы, следившие за передвижениями татар, срочно отправили донесение в Москву о выступлении
крымцев против калмыков, кочевавших на Тереке. Предупреждение о крымской угрозе казаки отправили также в Астрахань и дважды к тайшам [9; 10]. По сведениям харьковского полковника Григория Захаревича, в течение всей зимы 1671/72 гг. крымский хан находился в Кабарде, вступив в бой с черкесами и калмыками. Отсюда многие татары из войска дезертировали в Крым, но ханский отряд при преследовании «срубил» трех мурз, а беглецов вернул [7, с. 104]. Хан более восьми месяцев хозяйничал в Кабарде, но кабардинцы, не желая ему подчиняться, ушли «в горы и в крепкие места и с собой все побрали». Крымцам досталось всего 50 заложников, и они вынуждены были, произведя огромные разрушения, уйти. Указанные события, видимо, были связаны со сменой власти в Крыму. В мае 1671 г. из Стамбула вместо Адиль-Гирея (1665-1670 гг.) на ханство был прислан новый ставленник - Селим-Гирей I (1671-1677 гг.). Причиной, скорее всего, послужили активные военные действия в июне 1670 г. атамана И. Д. Серко по взятию турецкой крепости Очаков, в результате чего город запорожцами был сожжен и захвачено огромное ко -личество имущества и пленных. Отсюда Серко просил помощи у калмыков, которые 27 июня ворвались в Крым и «неприятелям много беды учинили». Из донесений в Москву известно, что в 1671 г. Адиль-Гирей, несогласный со своим смещением Портой, «подняв калмыков и черкес, идет войною на хана нового» [11].
Консолидировав оставшиеся после разгрома торгутские улусы и помирившись с Ду-гаром и Боком, Аюка решил взять реванш у Аблая. Во многом эту задачу ему упростило и то обстоятельство, что недавние союзники Аблая, Кунделен-Убаши и дербетские тайши отошли от него на дальние кочевья, находящиеся на востоке. Они были явно недовольны, по их мнению, несправедливым разделом Аблаем имущества, захваченного у торгутов. Другой противник Аблая, хошутский Очирту, воспользовавшись ситуацией, из Джунгарии совершил молниеносный рейд на север, разгромил и подчинил улусы Кунделен-Убаши, Доржи и дер-бетских тайшей. В числе захваченных оказался и его дядя по материнской линии - торгутский тайша Дайчин. Позже Очирту отправил уже престарелых Дайчина и Кунделен-Убаши (Дургучи) в «почетную ссылку» в Тибет, где они и закончили свою жизнь, навсегда покинув политическую сцену. Улусы их были переданы Данджину-хунтайджи, а старший сын Кунделена-Убаши, Доржи, остался при своем владенье [1, с. 107]. В результате одержанной
громкой победы Очирту провозгласил себя Цецен-ханом, поскольку ему удалось вернуть в Джунгарию значительную массу ойратов, откочевавших в свое время на запад.
В начале 1671 г., в месяце Цаган Сар, Аюка со своим войском и союзниками, в числе которых был и его свояк, князь Каспулат Черкасский с кабардинцами, совершил поход на Яик, полностью разгромив войско Аблая. Хо -шутский тайша вместе со всей своей семьей и сыном Цаганом был пленен и первое время содержался под арестом на Тереке под присмотром кабардинских родственников Аюки. В 1672 г. пленники были переданы в Астрахань. Дальнейшая судьба Аблая в русских источниках противоречива. У Г.Ф. Миллера есть сообщение, что он в Астрахани, «сидя в тюрьме городовой стене в башне, умер». По другим данным, хошутский тайша вместе с семьей был отправлен в Москву, где скончался в 1674 г. В августе 1672 г. послы Очирту Цецен-хана официально обращались к властям в Тобольске с требованием выдать Аблая взамен на безопасность со стороны калмыков при добычи русскими соли на Ямыш-озере [12].
Воспользовавшись уходом калмыцких войск Аюки на Яик, в феврале 1671 г. Ямгурчи-мирза совместно с ногаями, черкесами и крым-цами выступил против едисан, кочевавших на Волге и под Астраханью. В результате боя, длившегося целый день, Ямгурчи-мирзе удалось увести значительные массы астраханских ногаев и татар на Кубань под протекторат крымского хана [8, с. 23].
После победы над Аблаем среди торгут-ских тайшей по неизвестным причинам вновь вспыхнул конфликт. Весной 1672 г. Аюка сообщал царицынскому воеводе Дмитрию Свищо-ву, что Дугар «великому государю изменил» и идет на соединение к крымскому хану. На этом основании он просил казаков не пропускать беглых калмыков через Дон. Причем у Дуга-ра находилось в подчинении примерно 15 тыс. улусных людей, в том числе и люди умершего к тому времени Бока. Когда же летом Дугар прикочевал на Дон, то он дважды оправлял своих послов к атаманам с подтверждением «быть у великого государя под рукою», ходить войной на Крым и Азов. Запорожцы также обращались в Москву с просьбой о привлечении калмыков Дугара к участию в походе на Крым, для чего к нему был даже отправлен с царской грамотой Леонтий Копнин. Когда же донские казаки предложили Дугару совместный поход под Азов, то тайша отказался. Выяснилось, что находившиеся с ним ногайские мирзы отказались
и отговорили тайшу. Позже Дугар со своими калмыками и ногаями ушел в горы [9, л. 115116; 13; 14].
В июне 1672 г. Аюка с другими тайшами кочевал на луговой стороне Волги возле Саратова и активно торговал с местными жителями, «а дурна от них никакова нет». Но под Черным Яром у его калмыков произошел конфликт с местными жителями, о чем он сообщил на Дон [15; 14, л. 5]. Несмотря на внутрикалмыцкие неурядицы и стычки калмыков с жителями волжских городов, Аюка продолжал придерживаться русско-калмыцких договоренностей, заключенных его покойным отцом. Еще весной тайша отправил к Перекопу 260 калмыков для захвата «языков». Пленив трех татар, калмыцкий отряд на обратном пути под Азовом натолкнулся на лагерь азовцев, отбив у них русский полон, взятый под Волуйкой и Рыбным. 20 мая калмыки «все в целости» пришли на Дон. Затем 2 июня они же совместно с казаками совершили еще один поход под Калачинские башни для захвата малибашских татар, ранее находившихся в подчинении у покойного тайши Бока и направлявшихся к крымскому хану. 29 октября на Дон от Аюки пришел отряд в 200 человек под командой Будачери. Совместно с казаками атамана Корнилы Яковлева они совершили поход под Азов, разбив множество азовцев и захватив в плен 48 человек [9, л. 113-115; 14, л. 7-8].
Осенью 1672 г. в Астрахань от Аюки прибыли послы Юмай-тархан и Эшбердей Авжиев с 4 товарищами. Калмыцкие улусы в это время кочевали под Царицыным в верховьях реки Сарпа у озера Цаган-нур. Аюка подтвердил свое желание и дальше верно служить государю, как его дед Дайчин и отец Мончак. Но, по мнению тайши, русско-калмыцким отношениям мешали должным образом развиваться продолжающиеся инциденты. Например, ехавший из Астрахани с отрядом боярин и воевода И.Б. Милославский между Черным Яром и Цари-цыным разгромил один из калмыцких улусов, захватив 15 человек и 50 голов скота. Аюка интересовался «по государеву указу это сделано» или нет, поскольку «никакова дурна с калмыцкими своими людьми не учинил». Тайша просил правительство выслать к нему его годовое жалование «против прежнего». Отправленные из Астрахани с послами в калмыцкие улусы казанец Михаил Бараков и Микитка Протопопов должны были призвать Аюку, Солом-Церена и других тайшей собраться на съезд под Астраханью с целью подтверждения прежних шертей. Задержка правительством жалования тайшам, видимо, не совсем устраивала Аюку, и он оста-
вил посланцев у себя в улусе до ноября, а сам с войском двинулся к Куме [16].
В это время калмыки совершили крупный поход на Северный Кавказ для укрепления здесь своих пошатнувшихся позиций и возвращения ушедших сюда калмыцких татар и ногаев. Предварительно к князьям Большой Кабарды, мирзе Большого Ногая Каракасаю Яштерекову и казы-евским мирзам были отправлены послы с приказом «накрепко», чтобы мирзы с улусами «от крымского хана и от худых дел отстали», «учинили шерть» и дали «добрых» аманатов. В противном случае Аюка обещал «разорить их до конца». Мирзы обязаны были теперь кочевать совместно с калмыками, а с крымским ханом «не ссылатися», на чем они и дали шерть. Арсланбек и другие казыевские мирзы отдали калмыкам в аманаты своих детей (5 человек). Кабардинские же князья по договору обязались «впредь ему, Аюкаю тайше, с них имати на год по 15 девок». Отсюда Аюка планировал по просьбе донских казаков совершить военный поход под Крым и Азов, а затем вернуться к Астрахани на предстоящий русско-калмыцкий съезд: «и прежнюю шерть отца своего Мончака тайши подкрепит и в совете и в любви... быть душею своею рад». Бежавший в крымские владения Дугар затем вернулся обратно к калмыкам, но, со слов Аюки, «для проведывания вестей и для обману и воровства». При попытке к бегству мятежный тайша был арестован и вместе с Аблаем и крымским послом находился под арестом. Всех их троих Аюка позже передал русским властям на съезде. В ноябре в Астрахань прибыл калмыцкий посол Банши с 6 товарищами и письмом, где Аюка еще раз подтвердил прежние заключенные шер-ти и договора [16, л. 12-15].
Молодому Аюке, таким образом, удалось ликвидировать все препятствия по преодолению политического кризиса в калмыцком обществе. Успешное подавление внутренней оппозиции и внешних врагов помогло ему завоевать симпатии как простого народа, так и старших тайшей, поначалу относившихся к нему с недоверием. Укрепление русско-калмыцких отношений стало своего рода продолжением политики Дайчина и Мончака, видевших в этом главную гарантию безопасности калмыцких кочевий. 1671 г. можно считать и датой окончательного падения некогда могущественной северной группировки ойратов - чакарских калмыков. Большая ее часть была подчинена джунгарами, и лишь ее немногочисленные группы влились в состав волжских калмыков. Следующий виток междоусобной войны среди ойратов относится ко второй половине 70-х гг. XVII в., в результате чего власть в Джун-
гарском ханстве окончательно перешла к цорос-скому правящему дому. На западе, на берегах Волги начал оформляться его политический противовес - Калмыцкое ханство, чей «фундамент» был заложен еще Дайчином после возвращения из Тибета в 1647 г. Именно эти два «полюса» в XVII-XVШ вв. продолжали оставаться политическими ориентирами для всего ойратского мира вплоть до их окончательного падения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Норбо Ш. Зая-Пандита (Материалы к биографии) / Пер. со старомонг. Д.Н. Музраевой, К.В. Орловой, В.П. Санчирова. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1999. С. 107.
2. Цюрюмов А.В. Калмыцкое ханство в составе России: проблемы политических взаимоотношений. Элиста: ЗАОр «НПП «Джангар», 2007. С. 83.
3. Габан Шараб. Сказание об ойратах (Калмыцкая летопись) // Лунный свет: Калмыцкие историко-литературные памятники: Пер. с калм. / Сост., ред.. вступ. ст., предисл., коммент. А.В. Бадмаева. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 2003. С. 103.
4. Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сборник документов. Т. 1. 1666 -июнь 1670 гг. М.: АН СССР, 1954. С. 220.
5. Колесник В.И. Последнее великое кочевье: Переход калмыков из Центральной Азии в Восточную Европу и обратно в XVII и XVIII веках. М.: Вост. лит-ра, 2003. С. 96.
6. Российский государственный архив древних актов (далее - РГАДА). Ф. 111 (Донские дела). Оп. 1. 1669 г Д. 12. Л. 72.
7. Новосельский А.А. Исследования по истории эпохи феодализма (научное наследие). М.: Наука, 1994. С. 104.
8. Бакунин В.М. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского, и поступков их ханов и владельцев. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1995. С. 23.
9. РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1671 г. Д. 1. Л. 67.
10. Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сборник документов. Т. 3. М.: АН СССР, 1962. С. 122-123, 138-139, 144, 168.
11. Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. 9. 1668 - 1672. СПб.: Типография М. Эттингера, 1877. С. 242-243, 576.
12. Русско-монгольские отношения. 1654 -1685. Сборник документов / Сост. Г.И. Слесарчук. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996. С. 245, 445.
13. РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1672 г Д. 9. Л. 15,
17.
14. РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1672 г Д. 11. Л. 4-5.
15. РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1672 г Д. 1. Л. 13.
16. РГАДА. Ф. 119 (Калмыцкие дела). Оп. 1. 1672 г Д. 1. Л. 1-4, 8.
