CC BY
349
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2005. Сер. 2, вып. 3
К.Е. Иванов
РУССКО-ГЕРМАНСКАЯ ТАМОЖЕННАЯ ВОЙНА 1893-1894 гг.: причины экономической конфронтации
Открытая таможенная война между Россией и Германией началась 20 июля ] 893 г. Каждая из сторон стремилась свалить вину за применение чрезвычайных экономических мер на противника, что отчетливо прослеживается в дипломатической переписке и официальных правительственных выступлениях тех лет. Вопрос о настоящих виновниках таможенной войны занимал большое место в литературе и прессе 90-х годов XIX в. Таможенная война стала выражением экономических противоречий между Россией и Германией, нараставших в течение длительного времени. Эти противоречия в начале 90-х годов серьезно осложнились в результате внутриполитической борьбы в обеих странах, а тянувшиеся почти два года торговые переговоры выявили непримиримость сто-
В начале 90-х годов в Германии значительно усилилось влияние монополистического капитала, сильнейшие монопольные объединения возникли в угольной, металлургической, химической и электромеханической промышленности. Влияние кризиса 90-х годов именно в этих отраслях чувствовалось острее всего. Неблагоприятное положение для горной и металлургической промышленности сложилось уже в 1892 г., а 1893 год стал для рудников и металлургических заводов одним из самых худших из ранее пережитых1. Последствием кризиса явилось быстрое разорение мелких и средних предприятий, а также значительное усиление удельного веса монополий в экономической жизни страны. Это существенно поддерживало оппозицию так называемых средних слоев. Кроме того, в результате кризиса 90-х годов произошло существенное обострение конкурентной борьбы Германии с другими капиталистическими державами. К середине 90-х годов Германия занимала 3-е место в мире по производству чугуна и стали, оставив позади Бельгию и Францию, и ее буржуазия стремилась к дальнейшей экономической экспансии. В выступлениях пангерманистов все отчетливее звучали требования проведения активной колониальной политики, а также призывы к «натиску на Восток». Имперская партия и национал-либералы защищали интересы капиталистических магнатов.
Во время переговоров, предшествовавших экономической войне, силезские железнодорожные заводы, красочные и химические монополии, машиностроительные акционерные общества оказали решающее воздействие на формулировки германских требований и определили непримиримость противоречий, практически составив программу немецкой экономической агрессии. Ради ее осуществления они были готовы даже пойти на некоторое понижение хлебных пошлин, что привело к серьезному столкновению с прусскими аграриями, ретиво защищавшими аграрный протекционизм. Эта группа отвергла всякие уступки и соглашения с Россией, одновременно голосуя за военную реформу, включавшую пункт о резком увеличении контингента сухопутной армии. Уже открыто звучали призывы к оружию против франко-русской группы.
© К.Е. Иванов. 2005
Под давлением общественного мнения немецкое правительство продолжало переговоры с Россией, намеренно затягивая их и пытаясь найти компромисс с аграрной группой. Россия, однако, стала оказывать настойчивое давление на Германию, и тогда последняя перешла к программе прямой экономической агрессии против нашей страны.
Под влиянием крупной буржуазии - промышленников, купцов, финансистов-Россия решительно отвергла германские притязания. Это решение сформировалось под влиянием многочисленных ходатайств биржевых комитетов, обществ содействия русской промышленности, нижегородского купечества, съезда горнопромышленников юга России и т.п. Россия уже к 1893 г. начала выходить из кризиса, а строительство Сибирской железной дороги открыло новые перспективы экономического развития. В связи с этим серьезную опасность представляла германская конкуренция, так как русские промышленники уже сталкивались с политикой бросовых цен, практикуемой немецкими трестами и синдикатами. В сохранении высоких покровительственных пошлин были заинтересованы практически все влиятельные российские круги: крупная буржуазия, имевшая довольно тесные связи с министерством финансов, помещики, серьезно задетые введением дифференцированных пошлин на русский хлеб, правительственные деятели, сильно раздраженные умышленной затяжкой переговоров Германией. Необходимо учесть также разжигание в Германии с 1890 г. открытой вражды к России и русским, демонстративное укрепление Тройственного союза, попытку Германии установить отношения с Англией и постоянное расширение ею своих военных контингентов. В этих условиях русское правительство было вынуждено использовать чрезвычайное средство давления -введение максимального тарифа на предметы германского ввоза. 9 июля 1893 г. С.Ю. Витте подал докладную записку государю с предложением ввести повышенный таможенный тариф с 20 июля. Хотя русское правительство приняло все меры, чтобы смягчить впечатление, произведенное на общественное мнение таким образом, фактически это было объявление таможенной войны.
Официальная печать стремилась подчеркнуть, что русский двойной тариф не имеет агрессивных целей, а лишь стремится восстановить «то экономическое равновесие в международной торговле, которое по не зависящим от России причинам было нарушено в прямой и исключительный для нее ущерб», и «увеличение в 30 и 20% рассчитано в полном соответствии с тем именно повышением пошлин, которое приплачивают главные продукты русского вывоза сравнительно с такими же продуктами стран, с Россией соперничествующих»2.
В период с 9 по 20 июля русской стороной еще были предприняты попытки договорится об ускорении сроков созыва международной конференции, но германское правительство предложило отложить ее работу на осень под предлогом летнего разъезда всех министров империи и прусского правительства. Немецкая сторона в лице Маршал-ля 12 июля 1893 г. пыталась убедить русских правительственных деятелей, что это «не уловка и не предлог затягивать переговоры. Это просто правда... Мы искренне желаем успеха конференции. Мы на ней будем считать каждую копейку, чтобы достичь равновесия между взаимными уступками».1
Конечно, на самом деле оттяжка конференции имела огромное значение и несомненно намеренно инспирировалась германским правительством. В Германии, очевидно, рассчитывали, что осенью, после уборки урожая, Россия будет остро нуждаться в рынках для реализации хлеба и, естественно, будет более сговорчивой. Поэтому с 20 июля русский двойной тариф вступил в действие.
Германское правительство сразу же восприняло закон о введении максимального тарифа как объявление войны и перешло к ответным действиям. Совет Таможенного союза утвердил распоряжение, уполномочивающее правительство на основании §6 таможенного тарифа повысить обложение пошлиной предметов русского ввоза на 50%. По этому распоряжению рожь и пшеница были обложены пошлиной в 7,5 марок за 100 кг.4
Даже после проведения таких враждебных действий обе стороны еще предпринимали дипломатические попытки предотвратить таможенную войну. Русское Министерство иностранных дел пыталось выяснить возможность установления временного режима, но германское правительство решительно.отвергло такое предложение. Причиной отказа было, видимо, опасение, что Россия во £ремя действия этого предварительного соглашения ввезет хлеб нового урожая. Давление обильного урожая представлялось германской дипломатии важным фактором в этом экономическом противостоянии.
Когда таможенная война стала фактом, обе стороны опубликовали в печати сообщения об истории русско-германских переговоров. Сначала это сделала Германия5. Русское правительство также издало в официальном печатном органе «Сообщение Министра финансов о ходе русско-германских переговоров»,6 информирующее общественное мнение о причинах введения максимального тарифа. Эти оба документа носили достаточно тенденциозный характер, и подлинные причины экономических противоречий между двумя государствами остались в тени, так же как и характер их борьбы.
В ходе переговоров, предшествовавших таможенной войне, Германия стремилась любыми способами свалить русский покровительственный тариф, таким образом закрепив свое влияние в важнейших отраслях русской промышленности, имевших решающие значение для дальнейшего индустриального развития нашей страны. Это была прямая попытка ввести Россию в полную экономическую зависимость от германского капитала, т.е. открытая экономическая агрессия. Для получения желаемых уступок Германия в полной мере использовала тяжелую обстановку в России в связи с голодом 1891 г. В публичном меморандуме эти меры германской внешней политики замалчивались, акцент делался на подчеркивание незначительности германского вывоза по сравнению с русским и скромность германских пожеланий по сравнению с требованиями России. Все-таки меморандум, несмотря на обтекаемые формулировки, четко обозначал стремление Германии добиться открытия российского рынка, чтобы вывоз товаров из Германии в Россию был выгодным. Это, видимо, было сделано с целью оказания необходимого воздействия на влиятельные общественные круги. Общие итоги меморандума сводились к тому, что Россия была кровно заинтересована в германском рынке, а Германия, как показал опыт 1891-1892 гг., столкнувшись с запрещением вывоза зерна из России, сможет покрыть импорт за счет других стран. Вывод следовал очевидный: Россия будет больше страдать от таможенной войны, чем Германия, и долго не выдержит такую ситуацию. Подобный тезис был призван оправдать в лице немецкого общественного мнения враждебные меры по отношению к России.
Россия, в свою очередь, начала переговоры о торговом сближении под лозунгом получения максимально выгодных условий для сельскохозяйственного экспорта и полного сохранения протекционистского характера тарифа 1 891 г. То есть Россия хотела закрепить за собой германский рынок для сельскохозяйственных товаров, не расширяя ввоза германских промышленных товаров, чтобы стимулировать русскую промышленность к дальнейшему развитию, а также сохранить высокие прибыли для фабрикантов. Такая позиция не устраивала и германских аграриев, и германских промышленников, поэтому переговоры начали буксовать уже на самых первых стадиях. Россия и в этих
условиях продолжала настойчиво добиваться обеспечения благоприятных таможенных условий для своего хлебного экспорта, даже допуская возможность минимальных уступок в своем покровительственном тарифе. «Сообщение Министра финансов...» широко комментировало миролюбивый характер русской позиции и враждебность Германии, что и вызвало применение крайних мер. Умело обыгрывался и вопрос о неравноправности русского экспорта по сравнению с другими странами-конкурентами, имевшими с Германией конвенциальные торговые соглашения.
' Мендельсон Л. Экономические кризисы и циклы XIX века. М., 1949. С. 650.
2 Вестник финансов, 1893. № 29. С. 113.
5 РГИА. Ф. 40. Оп. 1. Д. 79. Л. 336-338.
4 Напие^агсЫу, 1893. Вс1. I. Б. 407.
5 БсЬикЬеБз Се5сЫс1ИБка1егк1ег, 1893. Б. 99.
6 Вестник финансов. 1893. № 31. С. 253-259.
Статья поступила в редакцию 30 июня 2005 г.
