CC BY
44
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2, 2005. вып. 2
К.Е. Иванов
БЕРЛИНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1893 г.:
ОБСУЖДЕНИЕ УСЛОВИЙ РУССКО-ГЕРМАНСКОГО КОНВЕНЦИАЛЬНОГО ТОРГОВОГО ДОГОВОРА
Берлинская конференция открылась 21 сентября 1893 г. приветственным словом статс-секретаря ведомства иностранных дел Германии Маршалля, что уже свидетельствовало о большом политическом значении, придававшемся ей в Германии. Содержание работы конференции было согласовано быстро: составление текста конвенциально-го тарифного приложения к договору и установление правил предоставления таможенных льгот. Решено было начать с тарифа и таможенных правил, отложив обсуждение договора на более поздние сроки, так как готового проекта договора сторонами представлено не было. Особой подкомиссии была поручена разработка таможенных правил, а деловая работа конференции началась с обсуждения ставок русского тарифа по товарам, включенным в германский список. Первые четыре заседания конференции с 21 по 28 сентября 1893 г. были посвящены именно этому, причем в текст протоколов, по предложению Тимирязева, вносились и соображения, приводившиеся сторонами для обоснования своих позиций1. Во время первого чтения, посвященного рассмотрению германских пожеланий, Тимирязев давал по каждой статье мотивированные объяснения относительно русских контрпредложений, приводя подробные данные о состоянии германского ввоза, положении русской промышленности и значении сделанных Россией уступок. Русская делегация пользовалась богатыми показателями, всесторонне характеризовавшими положение каждой отрасли отечественной промышленности по отношению к иностранному ввозу, собранными при пересмотре тарифа 1891 г.
По большинству товаров наша делегация оставалась в пределах уже сделанных уступок, указывая, что «хотя возможность новых уступок имеется, но для этого нужны данные и расчеты для обоснования германских требований, а также соображения, почему сделанные уступки считаются недостаточными»2. Лишь по некоторым незначительным объектам уже в первом чтении были сделаны дальнейшие уступки: огородные овощи (было принято германское предложение о беспошлинном привозе), фрукты, рамы и багеты и др. По ряду наименований были предложены уступки, уже сделанные Франции: сафьян, цемент, косы и серпы и т.п. Видимо, германская делегация абсолютно не была подготовлена к тому, чтобы предоставить весомые аргументы для опровержения русских контрпредложений и поэтому попыталась, в лице Тильмана, вообще отказаться от предложенного Тимирязевым способа обсуждения: «Русские делегаты просят, чтобы их убедили в том, что каждое понижение необходимо. Но я не хотел бы попасть в такое положение, чтобы каждый раз это доказывать. Ведь и я не требую математических доказательств в необходимости снижения германских пошлин на зерновые»3. Вместо этого было предложено руководствоваться суммарными данными о взаимных уступках. К третьему заседанию русским делегатам с этой целью была передана статистическая таблица
© К.Е. Иванов. 2005
«Подсчет германских и русских таможенных уступок по состоянию обоюдных требований и уступок летом 1893 года», но наши представители все равно не отказались от своего метода аргументации.
Как и предполагалось, основная борьба велась вокруг тарифов на металлические изделия и машины, а также химические изделия и текстильные материалы. Германия хотела получить максимально свободный доступ на русские рынки именно по этим отраслям, решающим для русской промышленности. В аргументации и заявлениях немецких делегатов чувствовалось стремление к неограниченному расширению русского рынка для германских товаров. В частности, делегат Притч при обсуждении ст. 149 (изделия из меди) буквально заявил, что русские делегаты «всегда приводят количество ввоза как доказательство того, что пошлины не влияют на ввоз. Но не следует забывать, что во многих объектах вырастает потребление, в этом случае стабильность вывоза должна рассматриваться как потеря»4. По ст. 131 (белила свинцовые) германская делегация потребовала снижения пошлин на 50 %, и Тимирязев заявил, что такое требование «не имеет никакого основания, так как подобной пошлины никогда не было в России, а ввоз в Германию увеличился с 33 до 50 т пудов». Тильман, нисколько не смутившись, ответил, что «германская химическая промышленность очень развилась за двадцать лет и есть необходимость для нее создать более широкий рынок»5.
Эти слова расставили все точки в намерениях германской делегации: самым главным из них оставалось стремление к подчинению русского рынка интересам растущей немецкой промышленности. Первое чтение, однако, не дало немецким представителям никаких уступок по основным статьям русского тарифа, несмотря на такое решительное наступление. Тимирязев невозмутимо указывал на абсолютную невозможность для России «согласиться с понижениями, испрашиваемыми по отдельным объектам», так как они «приведут к разрушению той или другой отрасли национальной промышленности»6. В качестве же компенсации русское правительство считало возможным сделать уступки по объектам, в германском списке не указанным. Об этом русской делегацией было сообщено по окончании первого чтения. Это предложение русского правительства было вызвано желанием «наметить путь для устранения препятствий к соглашению на известные объекты, на которых пределы русских уступок значительно отклоняются от германских пожеланий»7. Дополнительный список товаров, лист с 23 ставками, был передан германской делегации 28 сентября 1893 г., после чего в работе конференции наступил двухнедельный перерыв.
По окончании первого чтения предварительные итоги начавшейся работы конференции и ее перспективы оценивались в Министерстве иностранных дел довольно оптимистически: обе стороны, в принципе, имели серьезное намерение найти почву для соглашения, и успешное завершение переговоров можно было считать вполне вероятным. Настораживала лишь активная борьба против соглашения германских аграриев, которые оказывали постоянное давление на свою делегацию через представителей своего блока в «Совете сведущих лиц». Аграрная группировка не останавливалась ни перед какими угрозами правительству, в частности, заявляя, что в случае заключения договора с Россией консерваторы будут высказываться против любого правительственного предложения, которое будет вноситься в рейхстаг. Немецкое правительство осуждало эту позицию, понимая, что большинство в Германии желают заключения договора, а консерваторы из личных интересов настраивают сельское население против правительства. Несмотря на это, поддержка аграриев была необходима правительству при проведении финансовых мероприятий, вызванных новым военным законом, и оно будет вынуждено «лавировать
между партиями, а потому будет, по всей вероятности, стремиться выждать время, замедляя переговоры, которые вследствие того должны будут принять томительный и тягостный характер8. Так оно и произошло; причем именно в тот момент, когда затяжка переговоров была невыгодна русскому правительству. Второе чтение продолжалось опять две недели и тоже не привело к существенному сближению точек зрения.
Первые три заседания были посвящены рассмотрению германских контрпредложений по вопросам, обсуждавшимся в первом чтение, а выступал на них в основном Тильман, давая по одним статьям более или менее подробные обоснования, а по другим вообще только называя цифры германских предложений. На следующих трех заседаниях рассматривались замечания русской делегации. Соглашение было достигнуто лишь по немногим второстепенным статьям: тяжелый шпат (ст. 96 (2)); цинк (ст. 147). Кроме того, германские делегаты во втором чтении пытались использовать обходные пути: соглашаясь по определенным статьям с русскими предложениями, они вносили такие оговорки и примечания, которые обесценивали значение соглашений. Больше всего это проявилось при обсуждении важной статьи «Химические изделия особо непоименованные» (ст. 112): германская делегация соглашалась принять предложенную ей ставку в I руб. 80 коп. лишь при условии исключения важнейшей группы из 11 химических веществ, которые предлагалось обложить более низкими пошлинами.
Нередко соглашение с русскими предложениями по одним статьям выдвигалось в качестве условия для ответных русских уступок германским пожеланиям по другим статьям. Внимание снова было уделено пошлинам на металлы, изделия из металла и машины. В данном случае Тимирязев проявил твердость, указывая, что здесь у немецких делегатов меньше всего оснований настаивать на снижении пошлин, так как импорт машин в Россию быстро растет, а внутреннее производство сокращается, рост потребления идет за счет иностранной промышленности. Глава русской делегации вопрошает: «Почему это подразделение избрано как пункт атаки, как цель такого огромного понижения?»9 Германские предложения признавались совершенно неприемлемыми, хотя некоторое понижение русских ставок было обещано. Из-за непреклонности русских делегатов в этом вопросе немецкими был выдвинут новый вариант соглашения: они шли на уступки в своих пожеланиях по общей статье «Машины» (ст. 167, § 1, 2) при условии, что динамо-электрические машины будут обложены не общей «машинной» пошлиной в 4 руб. 32 коп., а отдельной - в 1 руб. 40 коп. Несомненно, такое настойчивое стремление обеспечить широкое продвижение динамо-машин было результатом быстрого развития электротехнической промышленности Германии и объяснялось влиянием на правительство сильных электротехнических монополий.
В целом, в результате второго чтения произошло лишь незначительное сближение точек зрения, хотя новые уступки были предложены обеими сторонами. Большинство уступок по дополнительному русскому списку было принято германской делегацией, некоторые были признаны не имеющими значения, а по нескольким ставкам испрашивалось дополнительное понижение. Совершенно неожиданно для русской делегации в конце второго чтения (через полтора месяца после начала конференции), Тильман вручил Тимирязеву новый список требований германской стороны. Тимирязев сразу же сделал публичное заявление, в котором подчеркнул, что «русское правительство по своей инициативе предложило дополнительный список, который должен был создать условия для компромисса и обеспечить соглашение. Проявив инициативу, как свидетельство искренности и стремления к соглашению, русская делегация не могла себе представить, что к третьему чтению немецкие делегаты представят новый список пожеланий»10. Впоследствии под давлением русской делегации этот германский дополнительный список был значительно сокращен.
По окончании второго чтения дальнейшее обсуждение спорных вопросов происходило уже не на заседаниях конференции, а в ходе так называемых доверительных совещаний. В ноябре 1893 г. состоялись три таких совещания, на которых и произошло сокращение немецкого списка дополнительных товаров: более трети объектов было исключено и оставалось всего 26 товаров, по которым испрашивалось дополнительное понижение тарифов или включение примечаний и разъяснений в дополнительный протокол. При этом германское Министерство иностранных дел объясняло появление дополнительного списка тем. что страна испытывает внутриполитические трудности и ему необходимо подготовить сочувствующее большинство в рейхстаге, и тем, что в список включены товары, в которых заинтересованы отдельные германские государства.
Лишь в начале декабря 1893 г. конференции удалось наконец достигнуть соглашения по большинству основных объектов и подготовить первый список согласованных тарифных ставок; в конце декабря был составлен второй список, а в начале января 1894 г. - третий и четвертый. Таким образом, борьба за конвенциальное тарифное соглашение продолжалась три месяца, причем в последние недели сам Маршалль принимал активное участие в переговорах, добиваясь их успешного исхода, адакже пытаясь сохранить в абсолютной тайне сведения о благоприятном ходе русско-германской конференции. Немецкие аграрии продолжали протестовать против договора с Россией, используя в своих целях обсуждение в рейхстаге так называемых малых торговых договоров, и Маршалль боялся их отказа голосовать за торговый договор с Румынией в случае известия о сближении Германии с Россией. Лишь после заключения договоров из Берлина официально сообщили: «Теперь, когда малые торговые договоры окончательно приняты, переговоры о заключении русско-германского торгового договора опять пойдут успешным ходом»".
Этот комментарий совершенно ясен в свете того, насколько острый характер приняло обсуждение в рейхстаге румыно-германского торгового договора, притом, что он не вносил ничего нового в отношения договаривающихся сторон: Румынии уже были предоставлены льготы конвенциального тарифа на условиях предварительного соглашения. Было понятно, что речь в рейхстаге шла уже не столько о румыно-германском договоре, сколько о русском. Аграрии резко нападали на канцлера Каприви, ставя в вину его торговой политики пренебрежительное отношение к интересам сельского хозяйства, умело используя недовольство сельских хозяев низкими ценами на зерно, неурожаем кормов и плохим урожаем хмеля. В этом их поддержали не только все консерваторы, но и часть национал-либералов и партии центра. Договор единодушно поддержали лишь социал-демократы, но несмотря на это он при окончательном обсуждении получил-таки незначительное большинство голосов (189 - «за» и 165 - «против»), Итак, борьба аграриев осложняла русско-германские переговоры, но и германские представители использовали ее как элемент давления на русскую делегацию, чтобы выторговать большие уступки, поэтому переоценивать этот фактор не стоит.
Соглашение по группе железных припасов было достигнуто во время «доверительных совещаний» сравнительно легко, но по всей группе волокнистых веществ Германии не удалось расширить свой ввоз, а по шелку и шелковым изделиям экспорт Германии в Россию резко снизился. Продолжением борьбы по тарифным вопросам стали и весьма напряженные двухнедельные переговоры по вопросу о так называемом закреплении ставок, т.е. о принятии сторонами обязательства не повышать ставки таможенного тарифа в течение всего срока действия договора. Германская делегация добивалась закрепления ставок: по всем объектам, для которых испрашивались
понижения, но не были получены; по всем ставкам конвенциального тарифа с Францией, так как они не были включены с дальнейшими понижениями в тарифное соглашение с Германией, еще дополнительно по 21-й ст. По своему же тарифу Германия хотела ограничиться закреплением ставок только в пределах конвенциального тарифа. Русское Министерство финансов, естественно, решительно возражало против такой позиции, а сам С.Ю. Витте заявлял: «Не могу согласиться с принятием положений, которые не являются, очевидно, эквивалентными»12, предлагая Тимирязеву расторгнуть соглашение по всем закрепленным ставкам, если «немцы не дадут специальных в нашу пользу консолидации»13. Такая твердая позиция имела свой результат: был достигнут взаимоприемлемый компромисс, в германском тарифе были специально, в пользу России, закреплены новые ставки, количество же закрепленных ставок по русскому тарифу было значительно сокращено.
Таким образом, в результате трехмесячной упорной борьбы был заключен русско-германский конвенциальный торговый договор. В русском тарифе из 218 статей 71 была снижена или закреплена, кроме того, Германия могла дополнительно рассчитывать еще на 15 статей на основе принципа наибольшего благоприятствования по русско-французскому соглашению. Оценивая итоги соглашения, германское правительство всячески подчеркивало количество ставок, по которым удалось добиться понижения тарифа. Русское же Министерство финансов видело свою задачу в том, что удалось «заменить заявленные Германией весьма крупные понижения по некоторым отраслям промышленности понижением гораздо менее значительным, распределенным набольшее число статей тарифа»14. Что касается общей оценки конвенциального торгового договора, можно сказать, что Германии не удалось достигнуть своей главной цели - побудить Россию отказаться от протекционистского тарифа. Германские промышленники неоднократно указывали, что полученные по договору уступки значительно ниже ожидаемых. Германия встретила на Берлинской конференции упорное сопротивление и была вынуждена отступить по ряду важнейших объектов, так как стремилась к прекращению таможенной войны. Россия также допустила значительные отступления от своего тарифа 1891 г., стремясь любыми путями добиться конвенциального тарифа для сельскохозяйственного экспорта, что и увенчалось полным успехом. В целом тарифная борьба на конференции выявила экономические изменения в обеих странах.
1 РГИА, Ф. 40, Оп. I, Д. 88, Л. 280-282.
2 Там же, Л. 281.
5 Там же. Д. 85. Л. 8.
4 Там же.
5 Там же. Л. 5. Там же. Л. 8.
7 Там же, Л. 26. " Там же, Д. 88, Л. 279. 9 Там же, Д. 85, Л. 59.
Там же, Л. 67. " Торгово-промышленная газета. 1893, 03.12. № 201. 12 РГИА. Ф. 40, Оп. 1,Д. 80. Л. 10. "Там же, Л. 104.
14 Там же, Ф. 1148, Оп. И. Д. 1, Л.4.
Статья поступила в редакцию 24 марта 20005 г.
