CC BY
329
6. Chamberlain L. Gender Metaphorics in Translation / L. Chamberlain // Routledge Encyclopedia of Translation Studies. - New York, 2001. - P. 93.
7. Coates J. Women, men, and language : a sociolinguistic account of sex differences in language / Jennifer Coates. - London ; New York : Longman, 1986.
- 178 p.
8. Karwatowska M. Lingwistyka plci : ona i on w j<?zyku polskim / Malgorzata Karwatowska, Jolanta Szpyra-Kozlowska. - Lublin : Wydawnictwo Uniwersytetu Marii Curie-Sklodowskiej, 2010. - 294 s.
9. Labov W. Principles of linguistic change: social factors / Labov W. - Malden : Blackwell Publishers, 2001. - 572 p. - (Language in Society 29).
10. McConell-Ginet S. Positioning Ideas and Gender Subjects: Women’
Language Revisited / McConell-Ginet S. // Language and Woman's Place : text and Commentaries / R.T. Lakoff ; ed. M. Bucholz. - Oxford, 2004. - P. 34-46.
11. Routledge encyclopedia of translation studies / ed. by Mona Baker. - London ; New York : Routledge, 2001. - 654 p.
12. Schiffrin D. Approaches to discourse / D. Schiffrin. - Oxford : Cambridge,
1994. - 470 p.
РУССКИЙ ЯЗЫК ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ КУЛЬТУРНОМ И ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Хватов Сергей Александрович Варшавский университет, Польша sersey50@mail.ru
Активное присутствие языка делового общения в современном лингвокультурном пространстве стало уже привычным. Прежде всего, это связано с реализацией специальных коммуникативных целей в той области жизнедеятельности, которая чрезвычайно активно развивается в последнее время в русском языковом ареале и получила весьма размытое и коннотативно окрашенное наименование «бизнес». Не претендуя на исчерпывающую точность и корректность, можно его дефинировать следующим образом: «экономическая предпринимательская деятельность, основанная на частном капитале и ведущаяся с целью получения прибыли». Или: (англ. business - дело, предпринимательство) - «инициативная экономическая деятельность, осуществляемая за счет собственных или заемных средств на свой риск и под свою ответственность, ставящая главными целями получение прибыли и развитие собственного дела». Осуществляемая в рамках такой деятельности и в связи с ней коммуникация, именуемая «деловой коммуникацией» (business communication), или «деловым общением», реализуется при помощи специального варианта русского языка, получившего наименование «русский язык бизнеса», «русский язык делового общения», «русский язык в деловом общении», «деловой русский», «бизнес-русский» и т.п.
Надо сказать, что использование языка в специальных целях в настоящее время привлекает очень пристальное внимание лингвистов,
выделяющих и описывающих специальные инварианты национальных языков - Languages for Special Purposes (LSP), используемых в самых различных областях профессиональной деятельности. Не меньший интерес вызывает этот вопрос и у методистов, рассматривающих LSP с точки зрения формирования иноязычных речевых навыков и умений, необходимых для решения специальных коммуникативных задач в рамках достижения специальной коммуникативной цели, которая определяется, прежде всего, понятийной и коммуникативной спецификой той области жизнедеятельности, в которой коммуникация осуществляется. Поскольку же границы этих областей часто бывают весьма размыты, а сами области взаимосвязаны и взаимопроникающи, крайне сложно (практически невозможно) выделить в чистом виде «специальные языки», дифференциальные признаки которых описываются только лишь на понятийном уровне. Специфика кроется, прежде всего, в специальном назначении языка, которое состоит в осуществлении общения, ограниченного определенными дискурсивными рамками. И в этом плане специальный язык обретает ощутимую реальность, прежде всего будучи тесно связанным с конкретным национальным языком фонемикой, графемикой, морфемикой, грамматикой и неспециальной лексикой, отличаясь от него лексикой специальной (терминологией) и текстемикой [12, с. 23-24]. Добавим, что реальность эта проявляется не только в функциональном наборе языковых средств (как универсальных, так и специальных), но и в пакете коммуникативных установок, позволяющих реализовывать коммуникативные цели в связи с конкретной профессиональной (социальной) деятельностью.
В понимании того, что являет собой язык бизнеса, единства нет, прежде всего, в силу расплывчатости самого понятия «бизнес», предполагающего крайне широкую палитру деятельности с весьма различной степенью специфичности. Существует даже точка зрения, что словосочетание язык бизнеса термином не является, что это языковая метафора публицистического происхождения, аналогичная конструкциям язык танца, язык любви, язык природы и пр., которые не предполагают наличия языковых средств [9]. Нам представляется, что за понятием «язык бизнеса», или «язык делового общения», все же стоит ощутимая реальность, проявляющаяся в функциональном наборе языковых (и невербальных) средств и коммуникативных установок, позволяющих реализовывать коммуникативные цели в рамках и в связи с деловой (предпринимательской) активностью. То есть, как пишет П.Мамет, «язык бизнеса является инструментом коммуникации в области экономической (рыночной - С.Х.) деятельности и - как метаязык - может эту деятельность описывать. <...> Это единство, состоящее из различных субъязыков: банковского дела, рекламы, финансов, переговоров, языка официальных документов и языка торговли, обеспечивающих знание основ экономики и права. Существует в письменной и устной форме» [13]. Следует добавить, что все названные аспекты
предпринимательской активности, и это список далеко не полный, в конечном итоге формируют экономическую рыночную действительность, понятийная специфика которой в последнее время приобретает все более универсальный характер, особенно в свете такого явления современности, как глобализация.
Понятие «глобализация» прочно вошло в современный ментальный лексикон, и чаще всего понимание этого явления, бесспорно относящегося к релевантным характеристикам эпохи, сводится к признаку общности, приведению социума к единому наднациональному стандарту, прежде всего, в экономических отношениях производства и потребления. При всей бесспорности этого факта и при всем многообразии проявлений (от «Макдональдса» и кока-колы до всемирной паутины и iPhone,a, от Болонского процесса до «цветных» протестных движений, зарождающихся в социальных сетях) за этим стоит, на наш взгляд, единый механизм -глобальное «ворынковление», проявляющееся, прежде всего, в том, что законы рынка начинают приобретать глобально-универсальный характер и значение, область их регулирования необратимо расширяется на те области, где еще совсем недавно действовали иные правила.
Это приводит к созданию нового, глобального формата бытия, в котором формула «товар - деньги - товар» занимает центральное место. А это значит, что и деловая коммуникация, во многом перестает быть коммуникацией узко профессиональной, границы ее размываются, деловая коммуникация все более становится коммуникацией массовой, образцы которой активно тиражируются СМИ, формируя своеобразный коммуникативно-информационный фон, создавая представление о ее культурно-мировоззренческой значимости. Как отмечают специалисты в области коммуникационных технологий, на сегодняшний день в средствах массовой коммуникации до 80% всех текстов являются осознанным продвижением какого-либо товара, услуги или личности [3], а все мы стоим на пороге коммуникативной революции. Таким образом, можно, очевидно, говорить об определенных сдвигах общественного сознания, его своего рода «коммерциализации», о формировании под влияние вышесказанного новых типов моделей речевого поведения. По мере того как «поколение читателей заменяется на поколение пользователей», а созерцатель на рыночном поле современного социума проигрывает конкурентную борьбу прагматику, язык, использовавшийся ранее для целей исключительно специальных - торговокоммерческих, деловых или экономических - сегодня выходит за пределы профессионального общения, получая «узуальную прописку» в коммуникации массовой, в текстах, представляющих «коммуникативный лик» нашей эпохи.
По мнению исследователей, русский язык в первом десятилетия ХХ1 века вообще живет в «принципиально новом режиме-формате, который принято называть глобалистским», а «Россия постепенно выходит из того привычного культурно-языкового поля, в котором она жила как минимум
последние два века» [4]. Суть этих перемен, по словам того же автора, определяется трансформацией русского литературного мифа, тем, что Россия, продолжая оставаться страной логоцентричной, перестает быть страной литературоцентричной. В настоящее время наблюдаются активные процессы формирования, наряду с классической нормой русского литературного языка, «второй» нормы, зарождающейся в «домене» средств массовой коммуникации. Такая «смена формата» непременно должна привести к определенной «перезагрузке» (как формальной, так и содержательной) процесса преподавания русского языка как иностранного, отвечающей коммуникативным вызовам нашего времени.
В этом контексте сегмент речевой действительности, связанный с коммуникацией товарно-рыночной (коммерческой, деловой) для филолога приобретает особое значение. Надо сказать, что ее роль в коммуникации межкультурной до недавнего еще времени явно недооценивалось, а в филологическом рассмотрении практически не учитывалось. Это имело свои последствия не только в малочисленности теоретических исследований, но и в определенных коммуникативных пробелах в формировании языковой личности, что отмечает Ю.В.Рождественский: « ... осталась вне поля зрения деловая проза; культура документа не стала сильной стороной российского общества. Бюрократизм был и остается любимым предметом русской сатиры, однако изживающего бюрократизм эффективного обращения с бумагами, основанного на изучении истории делопроизводства, так и не наблюдается. <...> Читатель легко узнает результаты этой философии по тому, что школьный предмет "язык" есть грамматика и изящная литература. Следовательно, научная, техническая и документальная проза с точки зрения этой философии не должны ни изучаться, ни преподаваться. Жизнь, особенно экономическая, наказывает нас за следование этой философии, отдающей приоритет художественному творчеству и формирующей эстетизаторский стиль мышления» [10, с. 57].
Все вышесказанное определяет и активное присутствие языка делового общения в пространстве образовательном. Повышенный интерес, проявляемый к этому продукту на рынке филологических услуг, давно никого не удивляет, и спрос на него обусловлен, прежде всего, тем, что, как любой товар, он способен удовлетворить потребности (в данном случае коммуникативные), возникающие в определенном сегменте коммуникативного пространства и формирующие данный сегмент рынка образовательных услуг.
Вообще, мысль о товарном характере русского языка как объекта изучения, впервые высказанная Ю.Е.Прохоровым, представляется весьма интересной и дает возможность практически подойти к рассмотрению способов продвижения этого продукта, используя соответствующие методы и механизмы. Понимая под товаром все то, что может быть предложено на рынке для привлечения внимания, ознакомления, использования или потребления и что может удовлетворить потребность, мы, конечно, относим
к нему не столько сам язык, сколько возможность овладения им, т.е. реализацию определенных методов и методических приемов, позволяющих за определенный строк и определенную цену приобрести коммуникативную компетенцию.
Любой товар производится для того, чтобы быть проданным, и успех этого мероприятия определяется целым рядом категорий, к которым относятся характеристика, качество товара, его упаковка, цена, условия поставки, рыночная конъюнктура и т.д. Наш товар представляет собой набор методических продуктов (методические теории, методы, приемы, учебники, пособия, словари, аудио и видеоматериалов, мультимедиальные комплексы т.п.) и дидактических услуг, реализуемых в соответствующей упаковке организационных форм обучения различного типа. Известно, что любой товар не так трудно произвести, как продать, поэтому продвижение его на рынке, всестороннее изучение спроса и определение предложения имеет очень большое значение. Свежо в памяти то время, когда предложение на русский язык значительно превышало спрос, рыночные механизмы продвижение подменялись идеологическими догматами, ценовые характеристики зачастую игнорировались, что привело к тотальному обесцениванию этого товара, порой ощутимому до сих пор. В настоящее время ситуация принципиально изменилась, и на фоне растущего спроса, определяемого конъюнктурой рынка образовательных услуг, русский язык как продукт повышается в цене, что наблюдается и в отношении субпродукта
- русского языка делового общения.
Одним из ключевых понятий маркетинга является понятие «целевой аудитории», т.е. людей, которые с наибольшей вероятностью купят рекламируемый товар или воспользуются предлагаемой услугой. По словам известного американского предпринимателя Кори Радла, «если вы не нашли свою целевую аудиторию, значит вы уже заведомо проиграли», поэтому составление «портрета» потребителя, определение его рыночной ниши являются залогом успеха. Кто же составляет целевую аудиторию для нашего продукта, кто заинтересован в расширении своего личного иноязычного коммуникативного пространства за счет навыков и умений разнородного общения в сфере предпринимательства, коммерции, финансов, маркетинга, менеджмента? Опыт показывает, что имеется несколько референтных групп. Прежде всего - это студенты экономических вузов и факультетов, для которых это язык специальности, а значит освоение его предполагает расширение прежде всего профессиональной компетенции. Вторая группа -это лица, уже работающие в бизнесе в качестве секретарей-референтов или менеджеров среднего звена, как правило в компаниях, имеющих российских (украинских, белорусских, казахстанских и др.) партнеров.
Помимо этих профессионально ориентированных групп, можно выделить третью группу - студентов-филологов, которые для нас представляют особый интерес, составляют нашу целевую аудиторию. Филологическая профессия относится к числу профессий сугубо
«коммуникативных», и подготовка студентов-филологов предполагает формирование компетенции, позволяющей решать коммуникативные задачи широкого спектра, как профессионального, так и общекультурного плана. В первом случае, говоря об освоении «языка специальности», как правило имеют в виду овладение речевой деятельностью, связанной с конкретным набором филологических дисциплин, прежде всего, с литературоведением и языкознанием. Между тем, как отмечает В.И.Аннушкин, целью современной филологии, которая «обращена к насущным проблемам современной речевой практики», является «описание всех видов современной словесности с выявлением целей, задач, содержания, форм общения, выражения этих форм в различных жанрах речи, стилистического разнообразия текстов» [5]. Ясно, что таким образом сформулированная цель требует от иностранного студента-филолога умения решать коммуникативные задачи широкого спектра. Рассматривая главную цель обучения иностранному языку как обучение межкультурному общению, следует заметить, что необходимый для этого уровень коммуникативной компетенции в наше время вряд ли может быть достигнут без учета ее «деловой составляющей». И дело здесь не только (и не столько) в прагматической полезности отдельных навыков и умений. Вопрос скорее в том, что «деловая коммуникация» в настоящее время все больше приобретает черты коммуникации массовой, которая, по словам В.Г.Костомарова, «становится стержнем языкового существования современного общества» [7, с. 54].
Следует отметить, что последние десять-пятнадцать лет очень многие университеты открыли на филологических факультетах различные дополнительные специализации, повышающие их востребованность на рынке труда, в том числе и ориентированные на деловую коммуникацию, например «Филологическое обеспечение документоведения», «Филологическое обеспечение рекламы», «Филологическое обеспечение связей с общественностью» и др. О профессиональном интересе польских филологов к «деловой словесности» свидетельствует включение в учебные программы филологических факультетов и отделений специальных разделов, посвященных деловому языку (стилю), деловому общению. В настоящее время «деловой русский» так или иначе представлен в учебных программах многих польских высших учебных заведений - в двадцати государственных вузах (университеты и педагогические академии) и двенадцати частных учебных заведений, имеющих отделения русистики. В большинстве случаев он является или элементом программы переводческой специализации (с упором на перевод коммерческой документации и корреспонденции), или входит в состав практического курса русского языка, как правило, на старших курсах. В рамках другого подхода наблюдается позиционирования «языка делового общения» как автономного предмета, что имеет место и в Варшавском университете.
Несомненно, не ставя задачу подготовки из студентов-филологов профессиональных менеджеров, маркетологов, экономистов, специалистов в
области банковского дела или бизнес-администрации, мы, тем не менее, сталкиваемся с проблемой определенной «профессионализации», которая сводится к освоению понятийного аппарата областей жизни, втянутых в орбиту коммерческой деятельности, и формированию определенных моделей речевого поведения, позволяющих решать коммуникативные задачи в рамках делового общения. Таким образом, речь идет о формировании компетенции по «филологическому обеспечению коммерческой деятельности», коммуникативному ее обслуживанию.
Можно сказать, что формирование такой «бизнес-филологической» компетенции предполагает решение двух органически взаимосвязанных задач, которые, следуя В.Г.Костомарову, можно обозначить как освоение стилистического начала делового общения, т.е. ресурсов языка, его структуры, позволяющих осуществлять речевую деятельность в данном коммуникативном сегменте, и начала стилевого, которое кроется в структуре порождаемых или воспринимаемых в этом случае текстов. Что касается первой задачи, то она традиционно решается в рамках функциональной стилистики, в частности спецкурса «Особенности официально-делового стиля современного русского языка», освоение которого позволяет студенту идентифицировать и индивидуализировать определенные тексты. Вторая же задача сводится к формированию моделей речевого поведения при деловом общении и предполагает прежде всего освоение «конвенциональной природы» этого типа коммуникации [6, с. 34], т.е. активное усвоение используемых в нем норм, стереотипов, ритуалов, определяющих «конвенциональное поведение» коммуникантов, направленное на достижение коммуникативной цели, решение коммуникативных задач. Как отмечает В.Г.Костомаров, стилевые явления «отражают коммуникативную сущность текстов» и во многом зависят от меняющейся структуры коммуникативных потребностей общества, которые, «отражая сходные внеязыковые импульсы в нынешних исторических условиях глобализации и активных международных контактов, принадлежат цивилизации и представляются даже интернациональными, если вообще не универсальными» [8, с. 225].
Следует отметить, что в случае филологической аудитории речь, конечно, идет о постижении лишь основ коммуникативного поведения и, прежде всего, в областях деловой жизни, имеющих понятийную прозрачность и социальную значимость. Тем не менее, имеет место и определенная «профессионализация», которая сводится к усвоению понятийного аппарата коммерческой деятельности, к освоению речевых стратегий и тактик, позволяющих решать коммуникативные задачи в рамках делового общения. Таким образом, речь идет о формировании не профессиональной коммуникативной компетенции предпринимателя, а скорее «деловой составляющей» профессиональной коммуникативной компетенции филолога, в основе которой лежит, прежде всего, развитие компетенции пресуппозиционной, под которой понимается «совокупность
осознанных или неосознанных знаний об окружающем мире (включая профессиональные знания) и умений производить с этими знаниями когнитивные действия обработки с целью извлечения из дискурса информации/интенции или порождения информации/интенции дискурса» [7].
«Бизнес - это умение разговаривать с людьми» (Дейл Карнеги). Мысль, высказанная еще в Х1Х веке, подтверждается повседневной практикой современной деловой жизни. Тесная зависимость удачи профессиональной от удачи коммуникативной не подлежит сомнению, в то время как коммуникативная неудача, то есть неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего, равно как и грубое нарушение коммуникативной нормы, выход за пределы конвенциального пространства всегда ставит под сомнение успех коммерческого предприятия. «Бизнес - это всегда конфликт (в широком понимании), скрытый или явный, которого необходимо избежать». Коммерческая деятельность, по своему определению нацеленная на получение прибыли, предполагает определенное «столкновение сторон, состояние противоборства партнеров в процессе общения по поводу несовпадающих интересов, мнений, намерений, которые выявляются в ситуации общения» [11]. Цель каждой из сторон в любых деловых переговорах - разрешить этот конфликт по возможности в свою пользу, что определяет стратегию речевого поведения и выбор используемых моделей, эффективность которых уже проверена временем.
Коммуникативные ситуации, рассматриваемые нами, могут быть отнесены к различному типу в зависимости от их конфликтогенности, отношения к конфликту и, как следствие, к способу его разрешения. Можно выделить несколько типов моделей речевого поведения в зависимости от коммуникативной ситуации, от прагматической установки, определяющей коммуникативное намерение, цель высказывания. Исследуя конфликт как феномен языка и речи, выделяют несколько типов коммуникативных актов в зависимости от их отражения «состояния противоборства партнеров в процессе общения» и определяет их как бесконфликтные коммуникативные акты, потенциально (имплицитно) конфликтные и конфликтные [11]. Используя этот принцип и приводимые автором характеристики коммуникативных актов, мы попытались наложить эту классификацию на некоторые типовые модели речевого поведения в рамках деловой коммуникации.
Осуществление коммуникативных намерений при сохранении баланса отношений характеризует бесконфликтное общение, свойственное таким ситуациям, как презентация фирмы, поиск партнеров, заключение договора банковского счета и т.п. В данном случае коммуникативные намерения осуществляются или по модели односторонней направленности (монологическое высказывание) или двусторонней, но когда столкновения интересов не наблюдается. В таком случае действует прототипическая коммуникативная норма, которая указывает на обычные, стереотипные
речевые действия, предпринимаемые для достижения коммуникативной цели.
В потенциально конфликтных ситуациях конфликт-факторы не обнаруживаются явно, конвенциальный сценарий не нарушается, однако угроза возникновения напряженности присутствует. Примером может служить обсуждение условий контракта, не устраивающих одну из сторон: К сожалению, предлагаемая вами цена представляется нам несколько завышенной. Нам очень жаль, но мы не можем полностью согласиться с такими условиями поставки. Извините, но схема платежей нас не вполне устраивает. Чрезвычайно важным в такой ситуации является использование моделей предупреждения конфликта, к которым относятся, прежде всего, минимализация категоричности в суждениях, скрытая императивность, имплицированность побуждения (К сожалению, предлагаемая вами цена представляется нам несколько завышенной = мы просим вас снизить цену = снизьте цену), аксиологическая смягченность (мягкая оценочность) эвфемистичность (несколько завышенной, не вполне устраивает, не можем полностью согласиться). В рамках такой модели может использоваться и тактика «мнимого согласия», уступки, внешнего подыгрывания партнеру при твердом намерении изменить ситуацию в свою пользу.
В ситуациях открытого конфликта (например: Ваши партнеры приехали к вам с целью расторгнуть контракт, убедите их не делать этого. / Вы проводите переговоры в связи с рекламацией поставленного вами товара. / Вы получили товар, не соответствующий по качеству образцам, и высказываете претензию поставщику. / Ваши партнеры не выполняют контрактных обязательств, и вы намерены расторгнуть с ними контракт) могут использоваться модели «подыгрывание партнеру», «игнорирование проблемы», «интересы дела превыше всего», которые применяются, как правило, комбинированно, что наиболее продуктивно для достижения профессиональной цели, которую определяет «программа максимум» -заключение сделки на выгодных условиях, получение неустойки, замена дефектного товара и пр., или «программа минимум» - сохранение партнерских отношений на будущее.
Освоение данных тактик позволяет сформировать основные модели речевого поведения студентов-филологов в рамках деловой коммуникации. И если эта задача решается успешно, можно говорить о филологической коммуникативной компетенции широкого спектра, включающей в себя и «деловую составляющую», что обеспечивает в большой степени успех и в коммуникации межкультурной.
Литература
1. Анненкова И.В. Язык современных СМИ как система интерпретации в контексте русской культуры (попытка риторического осмысления) / И.В. Анненкова // Язык современной публицистики : сб. ст. - Москва, 2007. - С. 99-114.
2. Аннушкин В.И. Термины «филология» и «словесность» в классической традиции и современном научно-педагогическом процессе / В.И. Аннушкин // Русский язык за рубежом. - 2006. - № 5. - С. 23-25.
3. Дзялошинский И.М. Ресурсы воздействия: информационная агрессия в бизнес-коммуникациях / И.М. Дзялошинский, М.А. Пильгун // Проблемы теории и практики управления. - 2012. - № 11-12. - C. 113-118.
4. Елистратов В. Язык как зеркало эпохи / В. Елистратов // Дружба народов. -2009. - № 10. - С. 179-192.
5. Зернецкая А.А. Структура понятия «коммуникативная компетенция» / А.А. Зернецкая // Русский язык за рубежом. - 2005. - № 1-2. - С. 50.
6. Колтунова М.В. Конвенциональная природа сценария на примере жанра коммерческих переговоров / М.В. Колтунова // Русский язык за рубежом. -
2004. - № 2. - С. 34-37.
7. Костомаров В.Г. Описание явлений стилистики методом вектора / В.Г. Костомаров // Сборник памяти профессора В.И. Максимова. - Санкт-Петербург, 2005. - C. 15-20.
8. Костомаров В.Г. Наш язык в действии : очерки современной русской стилистики / В.Г. Костомаров. - Москва : Гардарики, 2005. - 287 с.
9. Надель-Червиньска М. Проблемы современных бизнес-контактов с Россией в контекстах речевого узуса и преподавания языка / М. Надель-Червиньска. - [Warsaw] : Rosyjski j<?zyk biznesu w szkole wyzszej. Rzeszów,
2005. - С. 11-18.
10. Рождественский Ю.В. Общая филология / Ю.В. Рождественский ; Моск. типол. о-во. - Москва : Фонд «Новое тысячелетие», 1996. - 325 с. - Библиогр.: с. 306-309.
11. Третьякова В.С. Конфликт как феномен языка и речи [Электронный ресурс] / В.С. Третьякова // Известия Уральского государственного университета. - 2003. - № 27, вып. 14. Проблемы образования, науки и культуры. - Электрон. журн. - Режим доступа: http://proceedmgs.usu.m/?base=mag/0027%2803_14-
2003%29&xsln=showArtide.xslt&id=a16&doc=../contentjsp. - Загл. с экрана.
12. Grucza S. Kategoryzacja j^zyków (specjalistycznych) w swietle antropocentrycznej teorii j^zyków ludzkich. [V 3 t.] T. 2 / S. Grucza. - [Warsaw] : Komunikacja specjalistyczna, 2009. - 238 s.
13. Mamet P. J<?zyk biznesu - próba zdefíniowania poj^cia dla celów dydaktyki j<?zyka obcego / P. Mamet ; red. J. Arabski. - Katowice : [б. и.], 1997. - 129 s. (J^zyki specjalistyczne. J^zyk biznesu).
