CC BY
39
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Редакторы раздела: Литературоведение
АЛЕКСЕЕВ ПАВЕЛ ВИКТОРОВИЧ - доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы ФГБОУ ВО "Горно-Алтайский государственный университет" (г. Горно-Алтайск)
Языкознание
КУКУЕВА ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА - доктор филологических наук, профессор кафедры филологического образования и журналистики, БУ ВО«Сургутский государственный педагогический университет» (г. Сургут)
УДК 801.52
Alieva S.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Theoretical and Applied Linguistics, Dagestan State University (Makhachkala, Russia),
E-mail: samaya.alieva.00@mail.ru
Abakarova N.K., MA student, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: nuri.abakarova@mail.ru
RUSSIAN AND KUMYK ZOOTOPONYMS IN THE STRUCTURAL AND SEMANTIC ASPECT. The article presents a comparative analysis of zootoponyms in the Russian and Kumyk languages. Toponyms with zoonymous components occupy an important place among Russian and Kumyk geographical names, what is explained by the longstanding relationship between humans and animals. Toponyms can be considered structurally and semantically. In terms of structure, Russian and Kumyk place names consist of one word, as well as of two or even more. In the Russian language there are both derivative and non-derivative zootoponyms, whereas in the Kumyk language zootoponyms are usually derived. Astionyms, hydronyms and oikonyms are most widely in the Russian language. In the Kumyk language oronyms and oikonyms are more common. The analysis allowed us to conclude, that in the formation of toponyms, the Russian language prefers affixation, and in the Kumyk language, addition is the leading way.
Key words: astionym, affixation, zoonym, composite, onomatop, toponym, faunistic semantics.
С.А. Алиева, канд. филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: samaya.alieva.00@mail.ru
Н.К. Абакарова, магистрант, ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: nuri.abakarova@mail.ru
РУССКИЕ И КУМЫКСКИЕ ЗООТОПОНИМЫ В СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
Статья посвящена сопоставительному анализу зоотопонимов в русском и кумыкском языках. Топонимы с зоонимными компонентами занимают важное место среди русских и кумыкских географических названий, что объясняется давней связью человека и животных. Топонимы могут быть рассмотрены в структурном и семантическом отношениях. С точки зрения структуры зоотопонимы могут состоять из одного слова, а также двух и более слов. В русском языке встречаются как производные, так и непроизводные зоотопонимы. В кумыкском языке топонимы с зоонимными компонентами, как правило, производные. Наибольшее распространение в русском языке получили астионимы, гидронимы и ойконимы. В кумыкском чаще встречаются оронимы и ойконимы. Проведенный анализ позволил прийти к выводу о том, что при образовании зоотопонимов русский язык предпочитает аффиксацию, а в кумыкском языке ведущим способом словообразования выступает сложение.
Ключевые слова: астионим, аффиксация, зооним, композит, ономатоп, топоним, фаунистическая семантика.
Конец XX - начало XXI века характеризуется повышенным вниманием ученых к вопросам онимообразования. Среди многочисленных названий важное место принадлежит топонимам, которые тесно связаны не только с языком, но и историей, культурой того или иного этноса. По мнению А.В. Суперан-ской, в ономастике преобладающим следует признать языковой компонент, так как информацию о каждом имени можно получить «с помощью лингвистических средств» [1, с. 7]. При этом среди ученых распространенным является мнение, что топонимика представляет собой самостоятельную науку которая пользуется методами других наук, прежде всего лингвистики, истории и географии. Этим же отчасти и объясняется тот факт, что на сегодняшний день нет универсальной классификации топонимов, и «ее создание маловероятно» [2, с. 88]. Топонимика - ценное лингвистическое свидетельство исторического прошлого этноса. В ней находят отражение не только его история, культура, язык, но и окружающий мир, «сохраняются отпечатки различных событий в жизни народа» [3, с. 4].
Человека в течение всей жизни окружают животные и растения. И это не могло не найти отражения в топонимии. В системе географических названий заметное место отводится зоонимической лексике. О том, насколько большую роль играют животные в жизни людей, можно судить, исходя из наименований на картах, на которых встречаются Барсуки (гидроним), Кукушки (астионим), Жабино (ойконим).
Цель данной статьи - провести сопоставительный анализ русских и кумыкских зоотопонимов в структурно-семантическом отношении.
Материалом для исследования послужили данные словарей географических названий, а также полевой материал, собранный авторами.
В качестве ведущих использованы сопоставительный и описательный методы, применялся и метод компонентного анализа.
Топонимы можно рассматривать как в структурном, так и в семантическом плане. В структурном отношении топонимы могут состоять из одного слова, например, поселок Журавли, речка Гусиха, гора Змейка; Оьгюзъёл - 'Буйволиная дорога', Къушорам - 'Птичья улица', букв.: от къуш - 'птица'+ орам - 'улица', Йыланкъол - 'Долина змей'. Среди однословных зоотопонимов встречаются непроизводные: города Беркут, Орел, Чирки (разновидность уток), село Дергачи (диалектное название птицы коростель). Нарицательные имена переходят в собственные. При этом слово не претерпевает изменений, например, рыба кутум и река Кутум (в Астраханской области), в Самарской области есть село Кошки. Правда, в данном случае произошла плюрализация. На территории России протекают реки Бобр и Вепрь. В кумыкском языке нами не обнаружено ни одного непроизводного зоотопонима, в отличие от родственного карачаево-балкарского языка, где подобные примеры есть. Доммай - 'Зубр' - такое название носит перевал в верховьях реки с одноименным названием; Уку - 'Сова' - урочище на левом берегу реки Думала [4, с. 175]. Однако непроизводные образования встречаются среди кумыкских фитотопонимов. Так, в Буйнакском районе Дагестана есть микротопонимы Чумлар - 'Кизилы' и Эменлер - 'Дубы'. Производные зоотопонимы образуются путем аффиксации или сложения: Дудачный, Окунево, Медвежьегорск; Донгузаркъа - 'Кабаний холм', Аювкъатта - 'Медвежье ущелье'. Г.А. Джаватова относит к простым аффиксальным топонимам образования, появившиеся в результате сочетания имени существительного с аффиксом -чы: Арбачыавул - 'название аула, в котором жил человек, делающий арбы' [5, с. 54]. Однако мы полагаем, что подобные случаи, хотя и являют собой примеры однос-
ловных топонимов, все же представляют композитные образования, такие как, например, Эшекчикъол - 'Ослиный овраг'. Свое наименование топоним получил вследствие того, что здесь пасутся ослы. В кумыкском языке ведущим способом словообразования является основосложение. В русском языке немало зоотопо-нимов появилось путем аффиксации. В Ярославской области на Волге находится город Мышкин. От зоонима волк возникли деревни Волчья и Волкова. Фау-нистическая семантика данных ойконимов объясняется тем, что при основании деревень в их окрестностях водились волки. Деревня Волково могла получить свое название и от фамилии ее основателя - Волков или по имени первого переселенца - Волк. Однако антропонимы Волк и Волков в конечном итоге восходят к зоониму волк. В пригороде Махачкалы расположен поселок Альбурикент. На русский язык данное слово переводится как 'селение Альбури'. В кумыкском варианте название имеет следующий вид: Албёрюкент, где ал - 'алый' + бёрю -'волк.' Аналогично образован и топоним Атланавул - 'селение Атлан', в котором можно увидеть основу ат - 'лошадь' и формант лан.
В русском языке ведущим аффиксальным способом словообразования выступает суффиксация. Во Владимирской области есть город Петушки, а в Волгоградской - село Козловка. В Псковской области протекает река Кобылица, а в Курской - Вшивка. Показателем женского рода является и суффикс -их в ойкони-ме Соболиха и гидрониме Скворчиха. Оба топонима находятся в Балашихинском районе Подмосковья. Есть в России и речка Ужиха. Подобные образования могли возникать и в результате метафорического переосмысления. Речка по форме напоминает ужа. В кумыкском языке тоже встречаются метафорические топонимы, к примеру, ороним Итнибашитав - 'Гора с собачьей головой.' Гора по своим очертаниям схожа с головой собаки.
Немало русских зоотопонимов появилось с помощью суффикса -ов (ев). В основном это ойконимы Зайцево, Лосево. Некоторые топонимы с таким же суффиксом получили статус астионима. Среди них Петухово, Орлово, Окуне-во, Лебедево, Соколово. Птичьи названия могли возникать вследствие наличия рядом с населенным пунктом того или иного вида птиц. А маловодность водоемов могла послужить основанием для появления речки Гусиха и озера Лебяжье. О том, что в жизни славян водные объекты играли большую роль, свидетельствует факт появления большого количества названий, восходящих к ихтионимам: Ракино, Рыбное, Рыбинск, Рыбно-Слободский, Сомино, Щучье. В кумыкском языке нами не обнаружено топонимов, связанных с названиями рыб. Однако в Крыму находится город Балаклава. Данный астионим произошел от турецкого ЬаНк^а - 'бассейн для рыбы'. Следует отметить, что лексема балык является общетюркской и обозначает рыбу практически во всех тюркских языках, в том числе и в кумыкском [6, с. 60] .
Наряду с зоонимами в наименовании русских и кумыкских географических объектов встречаются и ономатопы. В Гусь-Хрустальном районе Владимирской области расположен город Курлово. На гербе этого астионима можно увидеть журавля. Свое название город получил от поселка Курловский, в онимообразовании которого прослеживается звукоподражательная природа. Курлы - такие звуки издавали журавли с ближайшего болота. В России издавна относились по-особенному к птицам, и, как следствие, на территории нашей страны можно встретить города Гагарье, Кукушки, Грачи, Цыплята. Все они также восходят к звукоподражательным основам. Много птичьих названий среди наименований водных объектов, дримонимов. В Нижегородской области находится урочище Филинятник. Название появилось из-за того, что в этом месте довольно часто можно было встретить филинов. Природным памятником является и название Чайкино болото, которое своим возникновением обязано значительной колонии чаек. Одно из толкований топонима Дятловы горы связано именно с тем, что в этой местности когда-то обитали дятлы. В городе Сергиев Посад одним из градообразующих предприятий является местная птицефабрика. В результате появился ойконим Птицеград. Аналогичное явление можно наблюдать и в кумыкской топонимике, где есть Тавукъ ферма - 'Птичья ферма', при этом тавукъ - букв.: 'курица'. Кумыкские топонимы со звукоподражательным компонентом представляют собой композитные образования: Гёгюрчюн ярлар - 'Скалы голубей', Гюргюр авул - 'Аул индюков', где ономатопоэтическим компонентом является гюр - звук, издаваемый некоторыми птицами, прежде всего голубями. От данного ономатопа появился звукоподражательный глагол гюрюллеме - 'ворковать'. Еще одним орнитото-понимом является Лакълакъюрт - 'село Лаклакюрт.' В кумыкском языке есть звукоподражательный орнитоним лакълакъкъуш, который на русский язык переводится двояко: 'выпь' и 'аист'. Обе птицы относятся к отряду аистообраз-ных, очевидно, поэтому в кумыкском языке не разграничиваются звуки лакъ-лакъ, издаваемые ими. Лексема къуш обозначает родовое понятие - 'птица'. При этом в кумыкском языке употребляется и заимствованная лексема выпь. Вполне вероятно, что топоним Лакълакъюрт произошел от вышеназванного орнитонима. Орнитотопонимы могут возникать и вследствие метафоризации, так появились Орлиные скалы и Ласточкино гнездо. «Метафорическая они-мизация происходит на основе действительного или кажущегося сходства» [7, с. 44]. В Москве имеется урбаноним Ква-ква парк, а в Дагестане ойконим Бакъаавул - 'Лягушачий аул' - такое название носит улица. Оба данных топонима являются звукоподражательными. Бакъ в кумыкском языке передает звуки, издаваемые лягушкой, - 'ква'. Когда-то на этом месте находилось болото, где квакали лягушки. Л.М. Дмитриева справедливо полагает, что с тради-
ционной точки зрения топонимическая система представляет собой результат процесса познания окружающей действительности [8, с. 9].
В русском и кумыкском языках топонимы с зоонимным компонентом образуются от слов любых частей речи, при этом наибольшее количество зоотопонимов в сопоставляемых языках представляют именные сочетания. В русском языке довольно часто встречаются атрибутивные словосочетания, в котором лексема с зоонимным компонентом может быть как именем существительным, например, Добрые пчелы (поселок в Рязанской области), село Старые Кабаны, Большое Свинорье, так и прилагательным, например, Заячий пузырь - так называется река в Кемеровской области, Коровинское шоссе, Лебяжий Маяк (село). В кумыкском языке вследствие отсутствия категории рода ведущим видом синтаксической связи выступает примыкание. Самыми распространенными являются сочетания имен существительных в единственном числе: Аювтала - 'Медвежья поляна', букв.: юв - 'медведь'+ тала - 'поляна', Гавур тёбе - 'Холм, где обитали гиены', Лячин къая - 'Утес сокола'. От имен существительных образуются имена прилагательные при помощи аффикса наличия -лы/ли: Атлы боюн- 'Конный перевал', букв.: атлы- 'коней'+боюн - 'перевал, перешеек'. Следует отметить, что лексема боюн обозначает и части человеческого тела - 'шея', 'горло'. Подобным образом образован и другой кумыкский зоотопоним - Дуе (Тюе) бил - 'Верблюжья возвышенность'. Слово бил, помимо того, что является географическим термином, имеет и другое значение - 'поясница'. О зоониме тюе - 'верблюд' необходимо сказать особо. Этот вид животного не был характерен для жителей Дагестана, особенно кумыков, которые преимущественно проживали на равнинной местности. Тем не менее среди кумыкских топонимов встречается немало географических названий, включающих в свой состав лексему тюе. Появление верблюдов на территории Дагестана можно отнести ко времени вторжения войск Тамерлана. В результате в кумыкском языке встречаются глагольные зоотопонимы, которые возникли вследствие происходивших событий: Тюе басгъан - 'Верблюд утонул'. Тюе уч-гъан сырт - 'Верблюд (куда) сорвался (полетел)'. Подобное название носит урочище, находящееся на северном склоне Брагунского хребта, на правобережье Терека. Ирк гоътерген тоъбе /гётерген тёбе - 'Возвышенность, поднятая бараном'. В кумыкских топонимах с зоонимным компонентом необходимой составляющей часто выступают географические термины: тав - 'гора', къая -'скала', тёбе - 'холм', яр - 'обрыв', къая - 'скала', таш - 'камень', авул - 'аул'. В ряде случаев используются многозначные слова: къол - 'рука, ущелье, балка, долина', баш - 'голова, вершина', аркъа - 'спина, удлиненная возвышенность'.
Кумыкские зоотопонимы встречаются и на территориях, где в настоящий момент преобладающим населением являются аварцы или даргинцы. Гидронимы Кара койсу и Андийское койсу своим появлением обязаны кумыкскому слову къойсув - 'овечья река'. Вдоль реки происходил перегон овец. То же самое можно сказать и о названии населенного пункта Миатли (в кумыкском варианте Миатлы), которое с кумыкского языка переводится - 'Тысяча всадников'. В кумыкском языке есть еще зоотопоним, включающий в свой состав нумератив: Ал-тымыш-Ат - 'Шестьдесят лошадей'. Со временем под влиянием других языков, в частности аварского и даргинского, в кумыкских топонимах произошли фонетические, а иногда и лексические изменения. Наиболее ярко кумыкская топонимика представлена в Салаватии - исторической области, считавшейся вплоть до XVIII века кумыкской. А в Каякенте (населенном, по преимуществу, даргинцами) есть местность Ташгойлар/Ташкъойлар. Мало кто задумывается о кумыкском происхождении этого ойконима, который буквально обозначает 'Каменные овцы'. В многонациональном Дагестане вследствие миграции немалая часть топонимов, считавшихся изначально кумыкскими, стала употребляться и другими жителями, проживающими в регионе [9, с. 11]. В качестве примера можно привести топоним с инсектоидной основой Чиркей. В кумыкском языке подобная лексема присутствует в составе сочетания чиркей жибин - 'мошка'. Слово жибин - 'муха' находим в ряде топонимов с компонентом-инсектонимом: Жибин тёбе - 'Холм мух', Жибинуьйлер, букв.: 'дома пчел'. В этом месте располагалась пасека. Контекстуальное окружение существительного жибин позволяет перевести его на русский язык как 'пчела', а не 'муха'. В Русско-кумыкском словаре пчела - это 'балжибин' [10, с. 1243]. Русские топонимы также включают в свой состав инсек-тонимы: Комарово, Комаричи, Жуковка, Муходоево, Муравьиная бухта. Инсек-тоним муравьи встречается и в диалектной форме - мураши. Мурашиха - так называется буерак в окрестностях села Большая Черниговка.
Среди русских и кумыкских топонимов есть как композитные образования: Лисьи пещеры, Змеиногорск, Мышегребово, Большие Козлы (деревня), Оь-гюзтав - 'Бычья гора', так и имена-юкстапозиты, когда речь идет о соположении, или несобственно сложении: Гусь-Хрустальный, Гусь-Железный, Аюв оьлтюр-ген - 'Лощина, где был убит медведь' [11, с. 638]. Топонимы с зоонимным компонентом образуются и морфолого-синтаксическим способом. Так, с помощью субстантивации в русском языке появились города Куровское, Жуковский, село Овечкино, поселки Журавлевское, Бобровский, Кукушкино, деревни Барановская, Барсукова.
Сопоставительный анализ русских и кумыкских зоотопонимов позволил прийти к выводу, что в обоих языках представлено достаточное количество образований, имеющих фаунистическую семантику. В русском языке топонимы с зоонимными компонентами наиболее часто встречаются среди астионимов, гидронимов и ойконимов. В кумыкском языке преобладают оронимы и ойконимы.
В структурном отношении русские зоотопонимы образуются преимущественно морфологическим способом, хотя в редких случаях можно отметить и морфоло-го-синтаксический способ (субстантивацию). В морфолого-синтаксическом спо-
Библиографический список
собе особая роль принадлежит суффиксации. Нередко и основосложение, которое сочетается с аффиксацией. В кумыкском языке подавляющее большинство зоотопонимов представляют композитные образования.
1. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. Москва: Наука, 1973.
2. Картавая Ю.К Структурный анализ топонимии Крыма. Вестник ТГПУ. 2017; № 3 (180): 88 - 93.
3. Усманова М.Г. Имя отчей земли. Уфа: Китап, 1994.
4. Текуев М.М., Хуболов С.М., Мизиев А.М. Структурно-семантические особенности карачаево-балкарских топонимов с зоонимической основой. Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2018; Ч. I, № 10 (88): 174 - 178.
5. Джаватова ГА. Топонимика селения Нижнее Казанище Буйнакского района Республики Дагестан. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2010.
6. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков (общетюркские и межтюркские основы на букву «Б»). Москва: Наука, 1978.
7. Подольская Н.В. Проблемы ономастического словообразования (к постановке вопроса). Вопросы языкознания. 1990; № 3: 40 - 53.
8. Дмитриева Л.М. Онтологическое и ментальное бытие топонимической системы (на материале русской топонимики Алтая). Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Екатеринбург, 2003.
9. Адукова З.А. Семантика и структура кумыкских топонимов. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2013.
10. Русско-кумыкский словарь: Более 4 0000 слов. Под редакцией Б.Г. Бамматова. Махачкала: ДНЦ РАН, 1997.
11. Алиева С.А. Композиты со звукоподражательными и зоонимными компонентами в разносистемных языках. Мир науки, культуры, образования. 2018; № 6 (73): 637 - 639.
References
1. Superanskaya A.V. Obschaya teoriya imeni sobstvennogo. Moskva: Nauka, 1973.
2. Kartavaya Yu.K. Strukturnyj analiz toponimii Kryma. Vestnik TGPU. 2017; № 3 (180): 88 - 93.
3. Usmanova M.G. Imya otchej zemli. Ufa: Kitap, 1994.
4. Tekuev M.M., Hubolov S.M., Miziev A.M. Strukturno-semanticheskie osobennosti karachaevo-balkarskih toponimov s zoonimicheskoj osnovoj. Filologicheskie nauki. Voprosy teoriiipraktiki. Tambov: Gramota, 2018; Ch. I, № 10 (88): 174 - 178.
5. Dzhavatova G.A. Toponimika seleniya Nizhnee Kazanische Bujnakskogorajona RespublikiDagestan. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2010.
6. Sevortyan 'E.V. 'Etimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov (obschetyurkskie imezhtyurkskie osnovy na bukvu «B»). Moskva: Nauka, 1978.
7. Podol'skaya N.V. Problemy onomasticheskogo slovoobrazovaniya (k postanovke voprosa). Voprosy yazykoznaniya. 1990; № 3: 40 - 53.
8. Dmitrieva L.M. Ontologicheskoe i mental'noe bytie toponimicheskoj sistemy (na materiale russkoj toponimiki Altaya). Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Ekaterinburg, 2003.
9. Adukova Z.A. Semantika istruktura kumykskih toponimov. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2013.
10. Russko-kumykskijslovar': Bolee 4 0000 slov. Pod redakciej B.G. Bammatova. Mahachkala: DNC RAN, 1997.
11. Alieva S.A. Kompozity so zvukopodrazhatel'nymi i zoonimnymi komponentami v raznosistemnyh yazykah. Mir nauki, kultury, obrazovaniya. 2018; № 6 (73): 637 - 639.
Статья поступила в редакцию 12.04.20
УДК 811.112.2'36
Arkhipova I.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Professor, Department of French and German Languages, Novosibirsk State Pedagogical
University (Novosibirsk, Russia), E-mail: irarch@yandex.ru
TAXIS AND INSTRUMENTALITY: A POLY-CATEGORICAL SEMANTIC COMPLEX. The article deals with a problem of inter-categorical interaction of functional-semantic categories of taxis and instrumentality, representing the corresponding polycategorical semantic complex. The article describes various versions of instrumental-taxis categorical situations that occur in a circumstantially or second-taxis multicategory semantic complex, and also identifies the main prototypical elements of statements with deverbatives with the prepositions mit, durch, unter, dank, mittels and per in instrumental meaning. In statements with prepositional deverbatives with the prepositions mit, durch, unter, dank, mittels, per, various instrumental- and medial-taxic values of simultaneity are actualized, including syncretic modal-instrumental-, causal-instrumental-, conditional-instrumental- and final-instrumental-taxis.
Key words: taxis, instrumentality, intercategorical interaction, polycategorical complex, secundary-taxis semantic complex, instrumental-taxis categorical situation, circumstance-taxis values of simultaneity, instrumental-taxis values, medial-taxis values.
И.В. Архипова, канд. филол. наук, доц., проф. кафедры французского и немецкого языков ФГБОУ ВО «Новосибирский государственный
педагогический университет», г. Новосибирск, E-mail: irarch@yandex.ru
ТАКСИС И ИНСТРУМЕНТАЛЬНОСТЬ: ПОЛИКАТЕГОРИАЛЬНЫЙ СЕМАНТИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС
В статье затрагивается проблема межкатегориального взаимодействия функционально-семантических категорий таксиса и инструментальности, репрезентирующих соответствующий поликатегориальный семантический комплекс. В статье описаны различные варианты инструментально-таксисных категориальных ситуаций, имеющих место в обстоятельственно- или секундарно-таксисном поликатегориальном семантическом комплексе, а также определены основные прототипические элементы высказываний с девербативами с предлогами mit, durch, unter, dank, mittels и per в инструментальном значении. В высказываниях с предложными девербативами с предлогами mit, durch, unter, dank, mittels, per актуализируются различные инструментально- и медиаль-но-таксисные значения одновременности, в том числе синкретичные модально-инструментально-, каузально-инструментально-, кондиционально-инстру-ментально- и финально-инструментально-таксисные.
Ключевые слова: таксис, инструментальность, межкатегориальное взаимодействие, поликатегориальный комплекс, секундарно-таксисный семантический комплекс, инструментально-таксисная категориальная ситуация, обстоятельственно-таксисные значения одновременности, ин-струментально-таксисные значения, медиально-таксисные значения.
Проблема межкатегориального взаимодействия остается до сих пор актуальной в связи с тем, что «выражаемые в речи семантические комплексы всегда представляют собой результат взаимодействия нескольких категорий в определенных условиях, связанных с лексическими значениями словооформ, контекстом и речевой ситуацией» [1, с. 85].
Функционально-семантическая категория таксиса, рассматриваемая как выражаемая в поли- и полупредикативных конструкциях временная соотнесенность действий в рамках целостного периода времени безотносительно к моменту речи и имеющая полевую структуру, и функционально-семантическая категория инструментальности, понимаемая как полицентрическое поле, состоящее
из двух микрополей («средство - предмет (орудие)» и «средство - непредмет (способ)» [2, с. 146], обнаруживают межкатегориальную взаимосвязь при актуализации секундарных или обстоятельственных таксисных значений инструментального характера в различных вариантах или разновидностях инструменталь-но-таксисных категориальных ситуаций. Межкатегориальное взаимодействие данных категорий выступает в качестве интегрирующего фактора, способствующего образованию поликатегориального семантического комплекса - инстру-ментально-таксисного.
Предметом рассмотрения настоящей статьи является описание межкатегориального взаимодействия функционально-семантического поля инструменталь-
