CC BY
347
рабочих, крестьян и солдат России в Первой мировой войне (1914-1918) / О.С. Поршнева. - Екатеринбург, 2000. Попов М.В. Культура и быт крестьян Урала 1920-1941 гг. / М.В. Попов — Екатеринбург, 1997.
3. Уральское хозяйство в цифрах. 1930. - Вып. IV. - Свердловск, 1930. - С. 507.
4. ГАСО. - Ф. 678. - Оп.1. - Д. 438. - ЛЛ. 5, 6, 7.
5. Удмуртское хозяйство к десятилетию Октябрьской революции. - Ижевск, 1927. - С. 99.
6. ЦДООСО. - Ф. 4. - Оп.2. - Д. 570. - Л. 67.
7. Миненко Н.А. Право и обычай в крестьянской семье (Урал и Сибирь). - Челябинск, 1998. - С. 17
8. ЦДООСО.- Ф. 4. - Оп. 3. - Д. 344. - Л. 89.
9. О работе среди женского пролетариата. Резолюции восьмого съезда РКП (б). Москва. 18-23 марта 1919 г. // Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. — 8-е изд., доп. и испр. - М., 1970. - Т. 2. (1917-1924). - С. 83-84.
10. О работе среди работниц и крестьянок. Резолюции тринадцатого съезда РКП (б). Москва. 23-31 мая 1924 г. //
Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях... - Т. 3. (1924-1927). - С. 122-123.
11. ЦДООСО. - Ф. 4. - Оп. 3. - Д. 345. - Л.Л. 2-7.
12. Там же. - Ф. 77. - Оп.1. - Д.35. - Л.69. . Там же. - Ф. 1494. - Оп.1. - Д. 176. - ЛЛ. 53-54.
Там же. - Ф. 4. - Оп. 2. - Д. 88. - Л. 155. Там же. - Ф. 77. - Оп. 1. - Д. 35. - Л. 69 Там же. - Д.80. - Л.8. . Там же. - Л.8.
Там же. - Ф. 61. - Оп. 1. - Д. 827. - Л. 56. ГАСО. - Ф. 88. - Оп.1. - Д 1083. - Л. 53. ЦДООСО. - Ф. 4. - Оп. 5. - Д. 475. - Л. 72. Уральский учитель. - 1927. - № 3-4. - С. 54-55.
ВОРОБЬЕВА Анна Леонидовна, ассистент кафедры отечественной истории.
Статья поступила в редакцию 29.12.06 г. © Воробьева А. Л.
УДК 947:329.28
А. В. ГРАЧЕВ
Омский государственный педагогический университет
РУССКИЕ АНАРХИСТЫ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX В. О ПРЕДТЕЧАХ АНАРХИЗМА В РОССИИ
В статье анализируются воззрения русских анархистов первой трети XX в. на предысторию российского анархистского движения. Дана общая характеристика историографии отечественного протоанархизма. На основании проведенного исследования сделан вывод об особом понимании анархистами антиэтатизма некоторых религиозных и социально-философских учений дореволюционной России.
Изучение истории и теории российского анархизма началось в начале XX в. во многом благодаря появлению на политической арене России оформленного революционного анархистского движения. Исследовательский интерес к анархизму начинают испытывать историки, юристы, философы и собственно сами участники анархистского движения. В это время происходят постановка основных вопросов, связанных с теорией и историей отечественного анархизма, сбор фактического материала, рассмотрение хронологии событий, издание трудов классиков анархистской мысли (М.А. Бакунин, П.А. Кропоткин).
Одним из ключевых вопросов, который стал интересовать исследователей и критиков анархизма, становится вопрос о происхождении российского анархизма, давшего мировому революционному движению немало талантливых теоретиков. Социально-политическая истории России неожиданно для многих оказалась богата на проявления «анархического духа», и становилось ясно, что русский анархизм не является «калькой» западно-европейского анархизма (П.-Ж. Прудон, М. Штирнер), а имеет свои глубокие корни в общественной жизни русского народа.
Так, известные представители российского либерализма (П.Н. Милюков, П.Б. Струве, Н.А. Бердяев) и других политических сил, ссылаясь на «склонность русского народа к анархии», искали в социально-
политической истории факты, доказывающие несостоятельность и пагубность анархистских воззрений на государство и власть. Анархисты же искали корни своей теории, чтобы показать древность своего «генеалогического древа», а также значение и глубину проникновения антиэтатизма в народную жизнь. Именно с этого времени проблема доклассического анархизма, или протоанархизма, начинала занимать особое место в историографии российского анархизма.
На наш взгляд, для изучения историографии про-тоанархизма очень важным является исследование взглядов самих анархистов на предысторию и предшественников анархистского движения в России, что мы и попытаемся сделать в рамках данной статьи.
Термин «протоанархизм» в дореволюционной и советской историографии не употреблялся. Такие видные исследователи, как В.В. Комин, С.Н. Канев и др., для определенного периода в истории анархистской мысли использовали термин «стихийный анархизм», или «доклассический анархизм». Впервые термин «протоанархизм» был аргументированно предложен в 90-х гг. XX. в. П. В. Рябовым, известным участником современного анархистского движения [1]. Сейчас его можно встретить в работах таких известных историков анархизма, как С.Ф. Ударцев, А.А. Штырбул и др.
В современной историографии протоанархизмом принято называть период в истории анархизма, включающий в себя «проявление анархического сознания в еретических движениях, сектантстве, в стихийных народных восстаниях, крестьянских войнах и т.д., предшествовавших кристаллизации первых развитых форм теоретического анархического сознания» [2]. Многие историки и сами анархисты считают, что идеи протоанархического характера можно найти у китайских даосов (Лао Цзы, Чжуан Цзы), софиста Антифонта, греческих киников (Антисфен, Диоген Синопский), некоторых стоиков (Зенон). Идеи безгосударственности и абсолютной свободы личности также присутствуют в раннем христианстве (монтанизм), средневековых сектах («братья свободного духа», чешские адамиты, учение П. Хелчицкого). В России к протоанархизму относят секты бегунов (странников), духоборов, а также вольное казачество на ранней стадии своей истории. Некоторые идеи анархистского характера, хотя и в зародышевой форме, можно встретить в левом славянофильстве (К.С. Аксаков и др.). Все эти течения считали государственную власть злом, зачастую старались выйти из-под контроля государства и его институтов, стремились к замене государства иными общественными механизмами и формами социального общежития.
О стихийных проанархистских воззрениях русского народа в свое время писали классики анархистской мысли. М.А. Бакунин в брошюре «Русские дела», вышедшей в Германии в 1849 г., сообщал об известных ему двухстах русских сектах, «которые все носят политический характер и все сходятся на отрицании существующего порядка вещей и на признании царской власти властью Антихриста» [3]. М.А. Бакунин, как и многие другие анархисты, симпатизировал церковным ересям и схизмам, а также таким известным персонажам русской истории, как С. Разин и Е. Пугачев. «Апостол анархизма» одним из первых отметил проанархистский характер славянофильства. В одном из своих поздних писем он вспоминал, что К.С. Аксаков уже в 30-е гг. XIX в. был «врагом петербургского государства и вообще государственности, и в этом отношении он даже опередил меня» [4].
Не меньший интерес к предыстории анархизма проявлял и П. А. Кропоткин. Значительную часть своего труда «Современная наука и анархия» (1892) он посвятил анализу происхождения и развития анархистской мысли. П.А. Кропоткин делал вывод, что анархизм, как всякое общественное движение, «родился среди народа», а не среди «немногочисленной аристократии ученых». Согласно этому суждению, Кропоткин отмечал определенную близость анархизма и русской секты духоборов. [5]
Следуя своей историософской концепции и рассматривая исторический процесс как борьбу государства и противогосударственных стремлений масс трудящихся, анархисты в этом же ракурсе видели и саму историю анархизма. История анархизма виделась им как постоянное противостояние официальных «государственнических» социально-философских школ и «философов с анархическим направлением мысли» [6].
До того момента, пока анархистское движение в СССР не было разгромлено большевиками, анархисты имели здесь определенную монополию на изучение истории идей анархизма. Это часто приводило к однобокому, «выгодному» для них пониманию предыстории русского анархизма, потому как в анархис-
ты «записывали» тех или иных мыслителей, которые, может быть, и повлияли на появление русского анархизма, но имели лишь косвенное отношение к анархистской теории и практике.
Процесс изучения истории анархизма собственно анархистами начинается в годы первой русской революции 1905-1907 гг. В условиях бурного роста различных политических партий, групп, кружков и т. д. у участников анархистского движения появляется необходимость идентификации российского анархизма и поиска корней (истоков) анархистской мысли. Так, известный анархист Н.И. Рогдаев, выступая в августе 1907 г. на международном анархическом конгрессе в Амстердаме, провел границу между «эпохой, предшествующей появлению в России чистого анархизма» и периодом оформленного анархистского движения. К предшествующей эпохе, по мнению Рогдаева, следует отнести социально-политические воззрения некоторых религиозных сект. Своеобразный анархизм в религиозной оболочке видится Н.И. Рогдаеву в сектах русских духоборов и иеговистов. На основе анализа социального идеала иеговистов и духоборов автор сделал интересные и в чем-то даже выгодные для анархизма выводы. Иеговисты и духоборы были противниками какой-либо власти и капитала имущих, «помимо революционной пропаганды самостоятельно вырабатывали анархическую доктрину», за что жестко подвергались гонениям со стороны царского правительства. Эти религиозные секты определялись Н.И. Рог-даевым как течения, носящие «заметную анархическую окраску» [7].
В ноябре этого же года в анархистском журнале «Буревестник» (орган русских анархистов-коммунистов) была опубликована вторая часть доклада Н.И. Рогдаева под названием «Различные течения в русском анархизме». Публикация этого отрывка в России говорит в пользу того, что анархисты уделяли серьезное внимание проблеме проанархистских воззрений русских сектантов и надеялись найти поддержку среди этих слоев населения.
Эта традиция была продолжена К.Н. Медынцевым в его труде «Неплательщики. Духоборы. (Материалы по истории анархизма в России)». Работа опубликована при поддержке всероссийской секции анархистов-универсалистов, но без указанного года издания. Из текста можно предположить, что книга издана уже после Октябрьской революции 1917 года, но не позднее середины 20-х годов ХХ в., когда анархистское движение практически перестало существовать, а типографии анархистов были закрыты. К сожалению, эта книга не вошла в обширный перечень публикаций по проблемам анархизма, который был составлен известным современным исследователем анархизма В.Д. Ермаковым. Тем ценнее для нас этот труд, как и любой историографический факт, который ранее не был включен в научный оборот.
К.Н. Медынцев попытался изложить «политическое мировоззрение» неплательщиков на основе высказываний самих приверженцев секты. Здесь стоит отметить, что секта неплательщиков (как секта «немоляков») возникла в 60-х годах XIX в. в Крас-ноуфимском уезде Пермской губернии, первые официальные сведения о которой появляются лишь в 1879 г. в связи с появлением судебных дел об адептах секты. Неплательщики отвергали правительственную власть, отказывались платить подати и отбывать воинскую повинность. Сектантами также отвергался православный храмовый культ с его таинствами, иконами и другими атрибутами.[8]
Внимание К.Н. Медынцева, как и когда-то Н.И. Рогдаева, было приковано к Уралу и Приуралью, поскольку в этом регионе положение заводских крестьян было особенно тяжелым, что давало толчок к возникновению всякого рода протестных движений. Анархист К.Н. Медынцев также сделал вывод о сектантах как о предшественниках российского анархического движения: «к началу великой русской революции на заводах Приуралья образовалось могучее ядро коммунистов-анархистов из бывших когда-то «Неплательщиков», у которых была большая примесь религиозности, от этого последняго осталась только чисто этическая сторона» [9].
Близкой к анархистам по социально-политическим воззрениям на власть и государство К.Н. Медынцев считал секту духоборов. Хотя духоборчество как религиозное течение возникло задолго до появления анархистского движения в России, все же оно имело в себе явные, во многом стихийно сложившиеся представления о государственной и церковной власти, близкие к анархизму и такому его течению, как толстовство.
Интересно, но точка зрения анархистов о причастности духоборов к анархизму не расходилась с официальной. Так, состоявшийся в 1897 году третий Всероссийский миссионерский противораскольни-чий и противосектантский съезд, прошедший в Казани под патронатом Священного Синода, усмотрел в духоборчестве «следы противогосударственного и даже анархистского движения», а потому постановил «признать секту духоборцев особенно вредною и крайне опасною в церковном и (особенно) государственном отношениях» [10].
Проблема истории русского анархизма плотно смыкалась с вопросом о русской крестьянской общине как прототипе коммуны будущего анархо-ком-мунистического общества. Именно поэтому многие современные историки находят близкие к анархизму идеи у славянофилов, а также у А.И. Герцена.
Не обошли этот вопрос и анархисты первой трети XX в. Так, общую точку зрения на русское крестьянство разделял идеолог анархо-синдикализма П.Л. Но-вомирский. В работе «Из программы синдикального анархизма» (1907 г.) П.Л. Новомирский указывал, что крестьянские восстания времен крепостного права «явно шли под знаменем безгосударственного коммунизма» [11]. Тем не менее даже после этой оценки синдикалист П.Л. Новомирский не перестал считать крестьянство скорее реакционной, чем революционной силой.
С оценкой русского крестьянства как социального слоя, в мировоззрении которого был явный анархический элемент, не был согласен один из лидеров анархистского движения — А.А. Боровой. В одной из своих работ А. Боровой писал: «Изукрашенная русская община имела весьма мало в себе «анархического». В ней не было личности, следовательно, не было и сознания человеческого достоинства. Не все «изгои» могли быть и были анархистами, но возможные анархисты были среди «изгоев», а не оставались в общине» [12]. В итоге мы видим, что и среди анархистов не было единого мнения о русской крестьянской общине. Хотя еще сам М. Бакунин делал ставку на крестьянство как главную силу всенародного бунта.
С наступлением советского периода в отечественной историографии обозначился некоторый интерес к изучению анархизма. Этому во многом способствовало уважительное отношение В.И. Ленина к П.А. Кропоткину и М.А. Бакунину как революци-
онерам прошлого, много отдавшим для борьбы с царским режимом.
В 1926 г. по поводу пятидесятой годовщины смерти М.А. Бакунина в свет выходит большое количество статей, брошюр, книг, посвященных анархизму. Большой исследовательский интерес среди этого разнообразия представляет собой вышедший в Москве сборник под редакцией А.А. Борового «Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России». Помимо А.А. Борового в создании этого сборника приняли участие такие видные анархисты, как М.П. Сажин, Н.Н. Русов и др. В статье, подписанной псевдонимом П.А., «Анархические устремления в русском сектантстве XVIII-XIX вв.» впервые в анархистской историографии дан достаточно глубокий анализ воззрений на власть русского сектантства и старообрядчества. Работа была проделана с опорой на сочинения самих раскольников и привлечение трудов известных дореволюционных исследователей раскола и сектантства: В. Кельсиева, А.С. Пругавина, В. Д. Бонч-Бруевича, А.П. Щапова. Автор находит явные анархистские мотивы в учениях различных раскольничьих толков, бегунов, духоборов, малеванцев, немоляков, «общих», неплательщиков. А.П., рассматривая русское сектантство как движение религиозно-общественного протеста, считал, что сектантство давно уже приступило к «непосредственному осуществлению анархизма».
Не менее интересной для нас является статья Н.Н. Русова, напечатанная в этом же сборнике и посвященная славянофильству. Н.Н. Русов очень конкретно ставит вопрос: откуда начинать историю анархических идей в России? Анархистские устремления сектантов он определяет как «анархические настроения, нежели анархические идеи». Более осознанное, «глубоко продуманное отношение к государству в анархическом духе мы [Н.Н. Русов. — А.Г.] находим у ранних славянофилов в лице их «передового бойца» Константина Аксакова» [4]. Опираясь на труды К.С. Аксакова, А.С. Хомякова, Н.Н. Русов видит совсем другую основу в социальной философии славянофильства, нежели другие исследователи, — идею живого общественного механизма, в центре которого стоит народ, а не государство. Являясь приверженцами самодержавия, славянофилы видели политическую власть монарха не как право, а как обязанность, как бремя, которое народ доверил ему, не желая сам участвовать в управлении.
В записке «О внутреннем состоянии России», представленной императору Александру II, К.С. Аксаков писал: «...Русский народ есть народ не государственный, т. е. не стремящийся к государственной власти, не желающий для себя политических прав, не имеющий в себе даже зародыша властолюбия. Самым первым доказательством тому служит начало нашей истории: добровольное призвание чужой государственной власти в лице варягов, Рюрика с братьями»[ 13].
По мнению Н.Н. Русова, идеи К.С. Аксакова, сформировавшиеся в 30-х годах XIX в., еще до появления работ П.-Ж. Прудона и М. Штирнера, повлияли на молодого М.А. Бакунина, который был активным участником московских литературных салонов 30-х годов XIX в.
С выходом анархистского сборника «Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России» и с исчезновением последних анархистских кружков завершается важный период в анархистской историографии, а вместе
с ним надолго прекращается изучение вопроса о корнях анархизма в России.
Установившийся «сталинский» курс в исторической науке предопределил некоторые передержки в изучении анархизма. Это привело к однобокому пониманию истории идей этого социально-политического учения. Большинство исторических исследований по данной теме было направлено на критику теории и практики анархизма как «мелкобуржуазного течения», «контрреволюционного» по своей сути. До середины 80-х годов XX в. вопросы, связанные с историей анархистского движения в России, рассматривались лишь через призму марксистско-ленинских оценок общественно-политического движения. Догматические марксистские суждения об анархистах, как, собственно, и о других политических силах, участвовавших в трех русских революциях, сыграли негативную роль в изучении истории анархизма.
С изменением политического климата в СССР в середине 80-х годов XX в. вопросы, связанные с генезисом анархизма в России, стали привлекать к себе большее внимание. Работы таких исследователей, как Л.С. Мамут, В.А. Должиков, В.Д. Ермаков и др., открывают новый этап в отечественной историографии протоанархизма. Участников вновь возродившегося анархистского движение в меньшей степени, чем их предшественников, интересует вопрос о корнях анархизма, хотя определенные исследовательские шаги в этом направлении предпринимались П.В. Рябовым, А.В. Шубиным и др.
Все это в очередной раз подтверждает актуальность изучения феномена анархизма и его истории с более объективных позиций. По нашему мнению, современному исследователю, изучающему анархизм, не стоит пренебрегать опытом, накопленным самими анархистами. Именно поэтому воззрения русских анархистов на предысторию своего движения должны занять особое место в историографии отечественного анархизма.
Библиографический список
1. Рябов П.В. Проблема личности в философии классического анархизма: Дис. ...канд. филос. наук /П.В. Рябов. — М.,1997. - С.14.
2. Ежова Е.А. Духовные истоки философского анархизма, этапы его развития и проблема определения /Е.А. Ежова. // Вестник МГТУ - 2004. Т. 7, № 2. - С. 220.
3. Бакунин М.А. Русские дела //Собр. соч. и писем (18281876) — М.: Издательство Всесоюзного общества политкаторжан ссыльнопереселенцев, 1935. — Т. 3. — С. 405.
4. Русов Н.Н. Анархические элементы в славянофильстве /Н.Н. Русов. //Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России /Под ред. А.А. Борового. — М.: Голос труда, 1926. — С. 37.
5. Пирумова Н.М. Петр Алексеевич Кропоткин /Н.М. Пирумова. — М.: Наука, 1972. — С. 157.
6. Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия /П.А. Кропоткин. — М.: Правда,1990. — С. 291.
7. Доклад Н.И. Рогдаева (Россия) на Международном анархическом конгрессе 1907 года в Амстердаме (26 авг. 1907 г.) / Н.И. Рогдаев. //Анархисты: документы и материалы 18831935 гг. — Т. I. — М.:РОСПЭН, 1998. — С. 405.
8. Никольский Н.М. История русской церкви /Н.М. Никольский. — М.: Политиздат, 1983. — С. 370-371.
9. Медынцев К.Н. Неплательщики. Духоборы. (Материалы по истории анархизма в России) /К.Н. Медынцев. — М.: Издательство Всероссийской секции анархистов-универсалистов, Б.г. — С. 10.
10. Цит. по: Русская социально-политическая мысль XIX-нач. XX в. (П.А. Кропоткин) — М.: Социально-политическая мысль, 2004. — С. 279.
11. Цит. по: Гарявин А.Н. Аграрно-крестьянский вопрос в трудах теоретиков раннего российского постклассического анархизма /А.Н. Гарявин. //Политические партии, организации в условиях кризисов, конфликтов и трансформации общества: опыт уходящего столетия. — Омск, 2000. — Ч.1. — С. 74.
12. Боровой А.А. Анархизм /А.А. Боровой. — М.: Революция и культура, 1918. — С. 163.
13. Теория государства у славянофилов. — СПб.: Типография А. Пороховщикова, 1898. — С. 24.
ГРАЧЕВ Анатолий Викторович, аспирант кафедры истории, политологии и социологии.
Статья поступила в редакцию 21.12.06 г. © Грачев А. В.
Книжная полка
Парсамов В.С. История России: XVIII—XIX вв.: учеб. пособие." М.: Высш. шк., 2007. " 480 с.
Учебное пособие охватывает имперский период истории Российского государства. В нем рассматривается ход исторического процесса от Петра I до свержения самодержавия, выявляются общие закономерности экономического и политического развития и доказывается неизбежность крушения монархического строя в России. Представлены яркие словесные портреты государственных и общественных деятелей, даются четкие и легко запоминающиеся определения всех вводимых исторических понятий.
Для студентов учреждений высшего профессионального образования.
Смоленский Н.И. Теория и методология истории: учеб. пособие. " М.: Высш. шк., 2007. " 272 с.
В учебном пособии анализируются теоретические проблемы истории как науки: проблемы истории как целого, исторической необходимости, динамики исторического развития, детерминизма в истории, принципа историзма и др. Рассматриваются методы исторического исследования.
Для студентов учреждений высшего профессионального образования. Может быть полезно аспирантам исторических факультетов университетов, а также всем, кто интересуется проблемами истории.
Рекомендовано УМО.
