CC BY
363
Для того, чтобы минимизировать риск ловушки необходимо придерживаться следующих правил:
Во-первых, при проведении операции её руководители должны не только быть уверены, что обвинение по делу вызовет максимальную положительную реакцию присяжных, но и принимать все необходимые меры для минимизации любого возможного впечатления, что государство перестаралось.
Во-вторых, должен быть выбран такой объект разработки, который был бы предрасположен к совершению преступления. То есть поведение субъекта разработки в проекции к возможности совершить противоправное деяние должно быть реалистичным. В противном случае весьма затруднительно доказывание предрасположенности объекта к совершению преступления.
В-третьих, для того, чтобы устранить возможность каких-либо обвинений в адрес государства по поводу того, что оно заманило в ловушку разрабатываемого, противоправный характер предоставляемой объекту возможности совершить преступление должен предстать ему ясно и недвусмысленно; объекту должна быть дана возможность самому принять критическое решение относительно преступного предприятия - включиться в преступную деятельность или отказаться от неё.
В соответствии с правилами, предписанными инструкциями, участие оперативного сотрудника в любой противозаконной деятельности суживается, а некоторые действия вообще запрещаются. Так, например, сотрудник правоохранительного органа не вправе инициировать какой-либо план совершения преступления или подстрекать к его реализации. Вместе с тем, в этой Инструкции говорится, что сотрудник может участвовать в противоправной деятельности, но данная деятельность должна быть заранее официально одобрена.
На наш взгляд, два выше названных положения противоречат друг другу. С одной стороны, провокационные действия запрещены, а с другой провокацию можно осуществлять, если на это было дано разрешение и прямое указание вышестоящего начальника. Несомненно, эти противоречия затрудняют борьбу правоохранительных органов с преступными проявлениями среди граждан США.
Отсутствие законодательного определения провокационных действий со стороны как государственных, так и иных лиц, значительно затрудняет борьбу с преступлениями, особенно, когда это касается раскрытия взяточничества. Право решать - имелась ли в действиях спецслужб «ловушка» - полностью переходит к судье, и при этом судья выносит решение на основе собственных выводов, а не на основе буквы уголовного закона.
С.А. Селюк
АНАРХИЗМ И АНТИЭТАТИЗМ В ИСТОРИИ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ МЫСЛИ
Идейная традиция отрицания политической (государственной) власти и суть ее - анархизм как особый тип политического сознания зарождается в глубокой древности и впоследствии находит отражение на различных этапах исторического развития правовой и политической жизни общества. Идеи о полной свободе личности в свободном обществе, о ликвидации гнета государства над гражданами и эксплуатации последних проходят через различные цивилизации и эпохи. Ввиду сказанного исключительную важность представляет анализ и систематизация теоретических источников, позволяющих оценить сущность и значение рассматриваемых положений в контексте зарубежной и отечественной политико-правовой мысли.
Отдельные философские идеи протоанархического характера и элементы антиэтатического мировоззрения отражены в произведениях многих авторов уже на ранних этапах исторического развития.
Фрагменты теории анархизма можно проследить в произведениях Платона, описывающего в «Государстве» и «Законах» «Золотой век» Кроноса как совершенную форму общежития, в которой люди были свободны от принуждения и политической власти, находясь в идеальном общественном устройстве, состоянии гармонии с божественной властью и природой1. Далее в описании «несовершенных» форм государственного устройства Платон, определяя демократию как правление «свободных граждан общества», применяет к последней сущностные признаки анархии.
В философских учениях софистов, киников, стоиков присутствует огромная пестрота мнений, и весьма трудно определить, где кончался анархизм и нигилизм, а где начинается абсолютная мораль. Антифонт, например, утверждает, что природа - это свобода, а закон - насилие, а по Кал-ликлу свободная природа, состоящая в полной разнузданности страстей, находит в законе только своего противоестественного тирана и законами люди защищаются от людей более сильных2. Гиппий говорит, что закон «тиран над людьми - принуждает ко многому, что противно природе». Однако вопреки своему «собачьему» анархизму Диоген доходил до прямого восхваления государства и законов, без которых, по его мнению, не могло быть правильной человеческой жизни.
В то же время у Платона мы находим замечание, что отношение Гиппия к закону гораздо более терпимое: оказывается, что одни законы полезны, другие не полезны: «Устанавливается закон ради пользы; иногда же он приносит и вред, когда его плохо установили». По Ликофрону закон есть порука взаимных прав граждан, а по тому же Антифонту государство не может обходиться без единомыслия, то есть без повиновения всех единому закону, то есть софист, прямо защищает закон против природы. Антифонт, которого С.Я. Лурье, фантастически комбинируя источники, объявил «творцом древнейшей анархической системы» весьма показательно замечает, что нет ничего хуже для людей, чем анархия.
В древнем Китае анархические идеи выдвигали даосисты - последователи учения Лао-цзы о космическом законе «Дао», действию которого следует довериться правителям и тем, над кем осуществляется власть, руководствуясь при этом главным принципом «недеяния». Осуждая государство как искусственную структуру, и предлагая ограничиться созданием мини-государств на уровне деревень, общин, Лао-цзы не призывает к разрушению государства и восстанию против него, с которыми нередко бывает связан анархизм3.
Затем сильный стихийно-анархический элемент проявляется в ранне-христианском учении, представители которого считали, что четырех «канонических» Евангелий вполне достаточно для постижения учения Иисуса Христа. По их мнению, учение Христа - чистый античный анархизм, не зараженный еще дьявольскими наваждениями последующих веков, приведших к этатистким
4
извращениям и тоталитарному вырождению христианства .
Многие еретические движения Средневековья отражали суть анархизма. Так, в России в 60-х годах XVIII века представители «Духовного христианства» - движение духоборов, последовательно придерживаясь социальных принципов, призывало к устроению на земле «царства божия», основанного на равенстве людей и общности имуществ. «Борцы за дух» полагали, что в мире извечно происходит борьба духовного начала (последователи Авеля) с плотским (последователи Каина). К последнему относятся власти, неправедные судьи, богачи. Духоборы считали себя последователями Авеля, истинными людьми и избранным народом, который призван созидать мир на земле, осуществить братство в духе божьей правды5.
В мировоззрении идеологов гуситских движений XV в., в утопиях Ф. Рабле и Ф. Фенелона, в идеологии «бешеных» эпохи Великой французской революции, также прослеживается наличие антиэтатических постулатов.
1 Подробнее об этом: Диалоги Платона. Законы. Книга IV. (712 d - 714 Ь) / http://psylib.org.ua/books/plato01/30zak04.htm#s18.
2 Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т. II. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. / http://psylib.org.Ua/books/lose002/txt01.htm#2
3 История политических и правовых учений: Хрестоматия / под ред. В.П. Малахова. М., 2000. С. 14.
4 «Не можете служить Богу и мамоне». Евангелие от Матфея гл. 6, ст 24.
5 Подробнее об этом: Новицкий О. Духоборцы. Их история и вероучение, Киев, 1882; Бонч-Бруевич В. Д. Сектантство и
старообрядчество в 1-й пол. XIX в. Т. 1. М., 1959; Клибанов А. И. История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. - 1917 г.). М., 1965.
Таким образом, в ранние периоды сторонники аристократического и монархического правления ассоциировали анархию с демократией - олицетворением хаоса и распущенности и напротив сторонники антиаристократического правления в античности и средневековье видели в данной идее так называемый «естественный строй», который устранял условия угнетающего воздействия светской и церковной властей.
Ввиду сказанного следует отметить непоследовательность и дискретность выдвигаемых вышеописанными авторами суждений, что не позволяет выделить их как концептуальных философов анархизма. Так, по выражению М. Неттлау «не сознательный анархизм, но чувство, что существующий общественный строй - только искусственное приспособление для данного места и времени, тогда как настоящим строем был бы только справедливый либертарный строй - это чувство постоянно было у лучшей части человечества на протяжении 2,500 лет»1.
Первым в мировой общественной мысли попытку систематизировано изложить политические и экономические формы анархизма предпринял в конце XVIII в. английский писатель Уильям Годвин, который в своей книге «Исследование о справедливости в политике и о ее влиянии на всеобщую добродетель и счастье» сформулировал понятие «общество без государства». В отличие от ранних теоретических построений, представляющих анархическое мировоззрение как умозрительную декларацию или экзальтированное пророчество во благо общества, как отдельную фразу или сбивчивую мысль, Годвин выразил анархизм как развернутую и аргументированную систему ценностей и идей. При этом свое политико-правовое учение автор собственно «анархизмом» не называет, но сам термин использует: «Анархизм - ужасное зло, деспотизм же - еще худшее. Анархизм есть зло преходящее, деспотизм же - почти бессмертен»2.
По Годвину политическая справедливость состоит в том, чтобы любой член общества мог объективно и беспристрастно оценить свои нужды, нужды иных членов общества и выбирать пути удовлетворения своих нужд, которые в конечном итоге должны привести к увеличению человеческого счастья. Это стремление к «всеобщему благу» получило наименование «рационального благоволения».
В результате изучения политической практики автор выделяет институты, прямо враждебные «подвижности человеческого ума и его развитию», таковыми выступают всякие правительства, а в частности монархические и аристократические институты европейских стран. Следовательно, содержащаяся в концепции критика в адрес государства как средоточия насилия формирует анархическое понимание противоположности общества и государства.
Согласно Годвину общество зародилось в результате потребности общежития, тогда как государство - в результате страстей и является временным, необходимым злом. «Право есть учреждение с самыми вредными последствиями» поскольку регулятивный круг закона может расширяться до бесконечности, что неизбежно приводит к деспотии. Исходя из того, что закон лишен «чувств» - оценка наказания за его несоблюдение неизбежно необъективна и несправедлива, государство же являясь единственным источником законов и опирая закон на насилие, имеет антисоциальную сущность, ввиду отсутствия необходимости заботиться о разумности и об условиях обеспечения закона.
Собственность, являясь продуктом «мудрости законодателей и парламентов» и приводя к непригодному, нелепому распределению имущества в обществе, подлежит «уравнению» по справедливости. В итоге благодаря всеобщему убеждению, государства разрушатся, а на смену им придет конфедерация ограниченных изолированных общежитий, а государственному праву - персонифицированное право отдельных сообществ.
Почти все основные идеи и принципы доминирующего в анархической мысли социалистического направления были уже не только сформулированы, но развиты и подробно обоснованы У. Годвином: мысль о децентрализации общественной жизни для расширения свободы личности и
1 Неттлау М. Очерки по истории анархических идей. / http://www.lib.proza.com.ua/book/2110
2 Годвин У. Исследование о справедливости в политике и о ее влиянии на всеобщую добродетель и счастье. С. 548-549.
вытеснения власти; противопоставление общества и морали - государству и праву; обозначение принципов федерализма как антитезы государственной централизации; отрицание какой-либо «опеки» над человеком и человечеством, и как следствие бескомпромиссное отрицание любых внешних догм и авторитетов; анализ различных форм политической системы (демократия, аристократия и монархия) и отрицание их как убийственных для свободы; стремление сочетать в будущем обществе равенство и коллективизм со свободой и индивидуализмом.
Годвин отдает предпочтение реформистскому пути достижения «политической справедливости» путем пропаганды «истины», допуская революцию лишь как крайнее средство. Взгляды автора базируются на безусловной вере в прогресс, разум и человека, в возможность людей прийти к единству через свободу, а не через рабство (как предлагали государственные социалисты) и не через неравенство (как предлагали буржуазные либералы).
Оригинальность его в педантической систематичности и масштабности его построений, в логических выводах, их четкости, радикальности, последовательности и аргументированности.
Значительное влияние на формирование доктрины анархизма оказали идеи немецкого философа М. Штирнера, который в своей работе «Единственный и его достояние» разработал так называемый «индивидуалистический вариант анархизма».
Однако мнения насчет принадлежности М. Штирнера к числу «истинных» теоретиков анархизма расходятся. Так штирнерианцы-анархисты начала ХХ века истолковывали его в ницшеанском, буржуазно-индивидуалистическом духе. Отношение подавляющего большинства анархистов-социалистов к Штирнеру было либо весьма недоброжелательным. Некоторые из них, такие как М. Неттлау или Ф. Домела-Ньювенгаус, относились к Штирнеру сдержанно-одобрительно, или же, как П.А. Кропоткин, сдержанно-негативно: не «отлучая» Штирнера от анархизма, но предпочитая упомянуть о нем очень кратко «справедливости ради»1. Некоторые анархо-коммунисты вообще не считали Штирнера анархистом и чрезвычайно негативно оценивали его философию. Наиболее подробно, последовательно и аргументировано эту точку зрения выразил в своей статье «Индивидуализм Штирнера и течение анархизма» итальянский анархист Луиджи Фаббри2.
Вопрос о том является ли Штирнер наиболее последовательным, ярким и типичным представителем анархической традиции, как утверждали марксистские и христианские авторы, или же не имеет вообще никакого отношения к анархизму, как полагали сами многие анархисты, принципиален потому, что за ним стоит другой, более общий вопрос - о соотношении анархизма и индивидуализма, о философских основах того и другого.
Принимая во внимание замечание Л.С. Мамута о том, что «индивидуализм... входит в коренные мировоззренческие устои анархизма»3 и, анализируя философские взгляды самого М. Штирнера, мы, безусловно, можем относить его учение к теории анархизма, вопреки мнению некоторых ортодоксов анархического коммунизма, но, тем не менее, отметим, что он не является «последовательным, типичным и ярким представителем анархизма».
Макс Штирнер как и другие анархисты, выполняет огромную негативную, критическую, освобождающую работу, высказывает многие чисто-анархические мысли: отрицание идеи опеки -«Личное благо наш высший закон»4, отрицание государства - «Я смертельный враг государства», «Государство может быть побеждено лишь дерзостным своеволием», отрицание права - «Я источник всякого права и закона», выступает против всего, что подавляет личность, за свободное общежитие «союза эгоистов», основанное на договоре.
1 Гиммельфарб Б.В., Гохшиллер М.Л. Основы учения Штирнера // Штирнер Макс. Единственный и его собственность.
СПб., 1909. Ч. 2. С. 502-515.
2 Штирнер М. Единственный и его собственность (с приложением: М. Штирнер в философской литературе). Харьков, 1994.
С.438-441.
3 Мамут Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания. М., 1989. С. 192.
4 Stiner. Der Einzege. С. 258.
Таким образом, Штирнер остается в стороне от главного течения анархизма, олицетворяя собой его индивидуалистическое начало, балансируя на грани отрицания общества, социального, морали, на грани отрицания гуманизма - он двусмысленен и противоречив и стоит, по сути, на самой «границе» анархического мировоззрения - поскольку идеи гуманизма и свободного общества являются глубинными основаниями самого анархизма.
На противоположном крайнем крыле анархической мысли находятся П.А. Кропоткин и У. Годвин, которые, говорят о личности весьма бегло (как Штирнер об обществе и о «союзе эгоистов»), но за этими классиками анархизма стоит массовое движение, у них имеются разработанные теоретические системы.
Таким образом, в учении Штирнера наиболее последовательно выразилось одно из двух стремлений, воодушевляющих анархическое мировоззрение, а именно - индивидуализм, самоутверждение личности, радикальный протест против любых оков, ее подавляющих, против любой опеки над ней. Но второе неизмеримо важное основание анархизма, напротив, выражено у Штир-нера очень ущербно, слабо, противоречиво, эпизодически - в виде идеи «союза эгоистов» или в призыве к рабочим добывать в борьбе свои права. Однако сам мыслитель указывает на преодоление недостатков своего учения о личности. Вместе с тем глубина и оригинальность его индивидуалистических идей имеют непреходящее значение.
Анархическая мысль и анархическое мироощущение автора не имеет своей жесткой системы и догматики, но им выражены общие ориентиры и ценности, общую ценностно -психологическую и идейно-критическую устремленность.
Заслуга философа заключается в том, что, в свою эпоху Макс Штирнер был первым и наиболее последовательным мыслителем, поставившим в центр своего учения - личность единую (материально-телесную) и уникальную; противопоставившим личность ее собственному содержанию, обществу, продуктам ее деятельности; призвавшим эту личность отвергнуть все деспотические учреждения и осознать свои истинные интересы, полагаясь на свои силы и соединяясь с другими «единственными» личностями, начать борьбу за свое освобождение. И в этом призыве к «восстанию личности» одновременно с социальной, политической революцией и заключается основное значение штирнеровского учения о личности.
Впервые в качестве самоназвания определенного движения термин «анархия» использовал французский философ, социолог, экономист - Пьер-Жозеф Прудон, он же превратил анархизм из малоизвестной мировоззренческой концепции в разработанное учение, ставшее знаменем массового движения по всей Европе. Поэтому следует подробнее остановиться на изучении особенностей его философских взглядов и попытаться уяснить, его место и значение в истории анархизма.
В работе «Что такое собственность? или Исследование управления об основах права» (1840) Прудон назвал себя анархистом и высказал ряд важных положений анархизма, позднее в 1849-1851 гг. он подробно развил философию анархизма в трудах «Исповедь революционера» (1849), «Общая идея революции XIX столетия» и, наконец, после 1958 года, следует выделить труды «О справедливости в революции и церкви; новые начала практической философии» (1958) и «О федеративном принципе и необходимости возрождения революционной партии» (1863), в которых основной акцент был перенесен с общетеоретического отрицания государства на детальную критику государственной централизации во всех ее проявлениях и на подробную разработку федералистских и мютюэлистских1 проектов. Прудон развил, обосновал, популяризировал применительно к жизни, анархическое мировоззрение, разработал позитивные идеи в области федерализма, свободного договора и взаимности. После Прудона положенные в основу анархического мировоззрения они встречались у Годвина и Штирнера, но лишь в самом зачаточном виде, а анархический идеал носил преимущественно абстрактно-философский характер, критика государства преобладала над конструктивными идеями.
1 От франц. «тиШе1» - взаимность.
На формирование мировоззрения Прудона огромное влияние оказали итоги Великой Французской Революции. В учении философа также прослеживаются в сочетании идеализм Платона с позитивизмом О. Конта, диалектика Гегеля с кантовскими антиномиями, идеи английских экономистов (А. Смита, Ж.Ш. Сисмонди, Т. Мальтуса) с идеями французских социалистов, а также идейное влияние Евангелия и просветителей XVIII века.
В центре всего учения Прудона стоит принцип «равновесия» и «справедливости», которая выступает одновременно и действительностью и идеей. Принцип свободы отдельной личности, священный для Прудона, как и для всех анархистов, неразрывно связан для него с солидарностью людей. Теоретическое достижение П-Ж. Прудона - в раскрытии неразрывной связи власти и собственности и их антиподов - свободы и равенства. Так, во имя свободы он нападает на государство, требуя замены его общежитием, основанным на той правовой норме, по которой взаимный договор должен быть выполнен, это общежитие называется Прудоном «Анархией», а позже -«Федерацией», во имя равенства - на собственность, требуя для последней «равновесия». Прудон открыто заявляет, что «собственность - есть воровство», а «власть человека над человеком есть рабство», что государство несовместимо со свободой личности и что управление человека человеком и эксплуатация человека человеком всегда неразрывно связаны друг с другом и основаны на насилии.
До Прудона свобода противопоставлялась порядку и единству, которые отождествлялись с централизацией. В противовес господствующему мнению, Прудон приходит к неожиданному выводу о том, лишь на основании широчайшей и полной свободы личностей, осознания ими своих интересов и их взаимного согласования - возможны истинная анархия, истинный порядок и единство. Но автор, не ограничиваясь одним провозглашением данной идеи, подробно разбирает способы, при помощи которых можно достичь подобного общественного состояния. Для этого, прежде всего, необходимо уничтожение государств, поскольку - «внутри их единственным занятием было создавать рабство, а во внешних отношениях - поддерживать войну в перспективе или на деле»1.
Отличительной чертой прудоновского учения является детальная критика государственной системы и ее атрибутов: партии, конституции, чиновничества, избирательной и тюремной систем, судов, армии, шовинистической и патриотической идеологии, системы государственных налогов, церкви, колониальной системы, а также обоснование идей федерализма и взаимности. У Прудона впервые антиэтатизм соединился с принципами федерализма и свободного труда, социализм - со свободой. Прудон понял и доказал, что политическая свобода личности невозможна без экономического обеспечения и без децентрализации управления, ликвидации центральной власти, навязывающей свою волю людям. И, наметив в своих работах контуры такого общества, в котором социально-экономическое равенство опиралось бы на свободу, автономию личностей, общин и местностей, П.Ж. Прудон писал: «в силу логики и на основании фактов, я утверждаю зависимость политики от экономики»2 и делал вывод: «То, что называют в политике властью, аналогично и равноценно тому, что в политической экономии называют собственностью; эти две идеи равны друг другу и тождественны; нападать на одну - значит нападать на другую; одна непонятна без другой; если вы уничтожите одну, то нужно уничтожить и другую и обратно»3. Исходя из этого Прудон так формулировал собственное кредо: «итак, то самое, что на экономическом языке называется нами «взаимностью или взаимным обеспечением», в политическом смысле выражается словом -федерация. Этими двумя словами определяется вся реформа наша в политике и в общественной экономии»4.
Основываясь на «принципе равновесия», Прудон отстаивал и права общества, и права личности, отрицая как эгоистические, так и деспотические крайности. Чтобы избежать их, француз-
1 Гильом Дж. Анархия по Прудону. Киев, 1907. С. 100.
2 Прудон П.Ф. Французская демократия. СПб., 1867. С. 169.
3 Кропоткин П.А. Хлеб и Воля. Современная наука и Анархия. М., 1990. С. 391.
4 Прудон П.Ф. Французская демократия. СПб., 1867. С. 169.
ский анархист рекомендовал разрушить государственную власть и социальную иерархию, заменив их добровольным союзом свободных личностей, общин и местностей. Государственному закону Прудон противопоставляет свободный договор. Прудон (а позже - Герцен, Бакунин и другие русские народники) опирается в своих построениях на общинное самоуправление, противопоставляет союз вольных общин и ассоциаций деспотизму государства. На смену централизованному государству приходит самоуправляющееся федеративное общество, при этом, Прудон, отрицая как вооруженную, так и парламентскую борьбу, признавал лишь организацию в существующем обществе учреждений, основанных на принципе взаимности и вытесняющих структуры старого общества, пропаганду анархических идей и гражданское неповиновение властям.
Многие из идей об обосновании идей взаимности, трудовой собственности, федерализма и свободного договора, высказанных Прудоном, актуальны и сегодня, другие же - относящиеся к его экономическим воззрениям, ушли в прошлое или оказались несостоятельными.
Идейное влияние Прудона на своих современников и потомков столь же неоднозначно и разнообразно, как и сама личность и мировоззрение великого французского мыслителя. Даже советский автор Н.Е. Застенкер, пишущий об «идейном крахе современного неопрудонизма», признает: «ни одно течение домарксовского социализма не оказалось таким живучим, как прудонизм»1. Помимо европейских анархистов - продолжателей прудоновских идей: К. Писакане в Италии, Пи-и-Маргаля в Испании, деятелей Первого Интернационала и Парижской Коммуны, М.А. Бакунина, Прудон оказал огромное воздействие на анархическое движение в США: Б. Тэккер и другие теоретики и практики американского анархизма использовали прудоновские идеи, и более того сумели относительно успешно внедрить их в жизнь. Новый ренессанс прудонизма в Европе в начале ХХ века связан с революционным синдикализмом, синтезировавшим идеи Прудона и Маркса (Ж. Сорель, Лягардель и др.), позаимствовавшим у Прудона его критику государства и идею замены насильственной политической централизации системой экономического федерализма.
Огромным было воздействие прудонизма на общественную мысль России. Следует упомянуть А.И.Герцена, который видел идеал будущего общества в «анархии» и самоуправлении и признавал роль Прудона в формировании своего мировоззрения, Л.И. Мечникова, петрашевцев, ишу-тинцев, долгушинцев, чайковцев, народовольцев, на которых учение Прудона оказало огромное влияние. Особым явлением в русской общественной жизни 60-ых годов XIX века явилась группа ортодоксальных прудонистов, популяризировавших идеи Прудона. К этой группе принадлежат в первую очередь, Н.В. Соколов2, В.Г. Зайцев, Н.Д. Ножин, последний в свою очередь, повлиял на становление взглядов Н.К. Михайловского, который через него позаимствовал у Прудона многие важнейшие идеи, в частности, о социальных последствиях разделения труда и о значении личности. Популярный, как никто из европейских социалистов XIX века в русских революционных кругах, П-Ж. Прудон и исповедуемые им ценности, идеи и устремления были близки русским революционным народникам, радикализировавшим прудонизм и соединившим этический и свободолюбивый характер его социалистического учения, федерализм и антигосударственность с идеей крестьянской революции.
Как отмечает М.И. Туган-Барановский, «Система экономических противоречий» Прудона «содержит в себе такую удачную критику капиталистического строя, что большинство последующих писателей, относившихся враждебно к капитализму, пользовались его аргументами и развивали его мысли. Влияние «Экономических противоречий» Прудона заметно в сочинениях Родбер-туса и Маркса, несмотря на то, что последний, вскоре после выхода в свет этой книги, написал на нее очень резкую и не совсем справедливую критику»3. От Бакунина до Маркса, от неороялистов
1 Застенкер Н.Е. Идейное банкротство современного неопрудонизма. // Вопросы истории. 1968. N° 9. С. 76.
2 О русских прудонистах 1860-ых годов см.: Кузнецов Ф. Публицисты 1860-ых годов. Круг «Русского слова». Григорий
Благосветлов, Варфоломей Зайцев, Николай Соколов. М., 1969; Малинин В.А. История русского утопического социализма. Вторая половина XIX - начало ХХ века. М., 1991.
3 Туган-Барановский М.И. П-Ж. Прудон. Его жизнь и общественная деятельность. СПб., 1891. С. 39.
до синдикалистов - таков круг мыслителей, оказавшихся в орбите прудоновских идей. При этом в тактике и конкретике у Прудона еще весьма много наивности, реформизма и прожектерства - революционизировать анархизм и придать ему более боевой и социалистический характер, было уже делом М.А. Бакунина.
Так, Михаил Александрович Бакунин, воспринявший идейное влияние Прудона, но придав его учению «особое звучание», несомненно, является ключевой фигурой в истории анархической мысли и анархического движения, крупнейшим выразителем анархического миросозерцания в теории и на практике. Именно Бакунин, по выражению Макса Неттлау, «стал наполнять анархизм определенно социалистическим духом и революционной волей и пытался организовать активные силы, обратившись к социально-революционным инстинктам, дремавшим, по его мнению, в массах...»1.
Учение Бакунина о праве, государстве и собственности, которое сам автор именует анархизмом, особенно ярко изложено в следующих его сочинениях: «Proposition mot^e au central de la Ligue de la paix et de la liberté» (1868), «Устав международного союза социалистической демократии» (1867) и «Бог и государство» (1871).
Михаил Александрович Бакунин - теоретик, практик, публицист, организатор, оратор, трибун, военный руководитель, который предпочел борьбу философским абстракциям, в отсутствие разрыва между собственным учением и реальной жизнью. В настоящей работе, следует обратиться авторским воззрениям 60-х-70-х годов, периоду, когда окончательно сложилось анархическое мировоззрение Бакунина.
Обозначив особые заслуги и указав основные труды М. Бакунина, подробно на исследовании его теоретических разработок, взглядов и концепций в настоящей работе, мы остановимся во второй главе, непосредственно затрагивающей политико-правовую проблематику отечественных теоретиков анархизма.
Продолжателем анархической традиции в России явился Петр Алексеевич Кропоткин, который выступает противоположным полюсом индивидуалистического начала в анархизме, ярче всего выраженного М. Штирнером противопоставляя ему социалистическое начало являющееся половиной, частью такого целого как свобода и равенство, личность и общество, рационализм и иррационализм.
Уясняя содержание взглядов Кропоткина в качестве источников, необходимо обращаться к его многочисленным брошюрам, статьям и докладам, например, напечатанным в Женевской газете «Le mvo№» (1879-1882) и вышедшим в 1885 году книгой под заглавием «Paroles d'un mvolffi», а также относительно подробное изложение учения Кропоткина можно проследить в его труде «Conque du pain» (1892). Кроме того, следует отметить работы «Хлеб и Воля», «Записки революционера» и «Анархия, ее философия, ее идеал».
Что касается идейных источников, то по утверждению самого автора: «Корни анархизма -в естественнонаучной философии восемнадцатого века»2 и мыслитель в своей философии ориентируется, прежде всего, на традиции Просвещения и позитивизма.
Мировоззрение Кропоткина принципиально отличается в своих ключевых моментах от бакунинского своей теоретической направленностью, автор предстает, не «деятелем» анархического движения, а прежде всего «классиком» анархической мысли. Мысля созидательно, конструктивно Кропоткин, не делает акцента на разрушении всего, что подавляет личность, подчеркивая не классовые противоречия, но общечеловеческое начало, предлагает заменить «коллективизм» Бакунина собственным «коммунизмом». По замечанию Н.А.Бердяева, анархизм Кропоткина, по сравнению с бакунинским - «менее крайний, более идиллический, он обосновывается натуралистически
3
и предполагает очень оптимистический взгляд на природу и на человека» .
1 Неттлау М. Очерки по истории анархических идей. Детройт, 1991. С. 72.
2 Кропоткин П.А. Хлеб и Воля. Современная наука и Анархия. М., 1990. С. 359.
3 Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала ХХ века // О России и русской фило-
софской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990. С. 175.
Кропоткин представляет так называемый «научный анархизм», предпринимая исключительную, уникальную в своем роде попытку глубоко обосновать анархизм как развернутое мировоззрение, универсальную теорию, науку и практическую программу. Основывая собственное мировоззрение на наблюдениях за жизнью природы и бытом народа, анализируя современность, Кропоткин разработал законченную систему анархизма и изложил его позитивную программу, обосновал тождество анархии и коммунизма, поскольку его целью было «доказать, что... анархический коммунизм есть единственная форма коммунизма, которая имеет какой-нибудь шанс быть принятой цивилизованными обществами; коммунизм и анархия, следовательно, два термина эволюции, которые дополняют друг друга, один делает другой возможным и приемлемым»1.
Крупнейшим идеологом индивидуального анархизма XIX века в США выступал Бенджамин Рикетсон Такер, учение которого изложено главным образом в его статьях в «Liberty». Собрание этих статей он издал под заглавием «Instead of a book. By a man too busy to write one. A fragmentary exposition of philosophical anarchism» («Вместо книги. Написано человеком слишком занятым, чтобы написать книгу. Отрывочное изложение философского анархизма») (1893).
Называя свое учение «анархизмом», Б.Р. Такер говорит: «Стечение обстоятельств сделало меня до некоторой степени известным представителем современного анархизма»2 и выводит «закон свободы, равной для всех».
По теории Б.Р. Такер, ни личное благо, ни свобода, равная для всех, не противоречат существованию права. Особенно должны уважаться нормы, обеспечивающие личную неприкосновенность - «Мы непримиримые противники всякого насилия над личностью», нормы, в силу которых «собственность покоится на труде», нормы, гарантирующие выполнение договоров «Если кто-либо сознательно и добровольно берет на себя обязательство, то он этим создает для себя обязанность», а для другой стороны «право».
Во имя личного блага, т. е. во имя закона всеобщей и равной свободы, Б.Р. Такер отвергает государство. Ибо «государство есть олицетворение идеи правонарушения», а «Всякое правительство есть зло: даже если это - господство большинства».
Личное благо каждого и равная для всех свобода требуют замены государства общественной жизнью людей, основанной на юридической норме, предписывающей выполнение договоров, а место государства должен занять «свободный союз личностей».
Необходимый, по мнению Тукера, переворот совершится путем пропаганды большинством, познавшим истину, которое путем отказа в повиновении уничтожит государство, преобразует право и собственность и вызовет наступление нового порядка. А то, каким образом анархия будет достигнута - это вопрос «целесообразности». Приоритетный же путь социальной революции -пассивное сопротивление, путем отказа в повиновении.
Б.Р. Такер последовательно выступал против коммунизма, указывая, что даже освобождённое от государства коммунистическое общество неизбежно будет ограничивать свободу личности3.
Таким образом, в начале творческого пути Такер придерживался философии «естественного права», гарантирующего человеку неотчуждаемое право контроля над продуктами своего труда, на невмешательство со стороны государства. В дальнейшем, под влиянием Штирнера, на первый план выходит теория «эгоизма», утверждающая, что в обществе главенствует «право силы», преодолеваемое только созданием договорных отношений. Более поздние идеи 60-70-х годов связаны с заменой государства на частные институты, в том числе государства как гаранта безопасности.
В характеристике источников анархической мысли следует отметить художественное и публицистическое творчество христианского анархиста Льва Николаевича Толстого в сочинениях «Исповедь» (1879 г.), «Краткое изложение Евангелия» (1880 г.), «В чем моя вера» (1884 г.), «Что делать» (1885 г.), «О жизни» (1887 г.), «Царство Божие внутри вас, или Христианство не как мистическое учение, а как новое жизнепонимание» (1893 г.).
1 Кропоткин П.А. Анархизм. Федерация русских рабочих организаций С.Ш. и Канады. Дело труда. 1934. С. 21.
2 Вместо книги. Написано человеком слишком занятым, чтобы написать книгу. Отрывочное изложение философского
анархизма. С. 112.
3 Madison, Charles A. Anarchism in the United States. Journal of the History of Ideas. No 1. January 1945. P. 53.
Не называя анархизмом своего учения, он называет таковым учение, которое ставит себе целью достижение жизни, освобожденной от правительства, путем насилия, полагая, что попытки насильственного свержения правительств приводят к установлению ещё более жестоких режимов, что вообще невозможно насильственное преодоление государства. По Толстому, люди, «загипнотизированы правительствами», и «для уничтожения правительственного насилия есть только одно средство: воздержание людей от участия в насилии»1. Толстой писал, что для «уничтожения правительств» нужно только одно - чтобы люди поняли, что чувство патриотизма, которое поддерживает государство, «есть чувство грубое, вредное, стыдное и дурное, а главное - безнравственное». Как только люди это поймут, государство распадется.
Л. Толстой ставит проблему уничтожения всякой власти, всякого насилия, всякой государственности на глубокую почву, изобличая религиозные корни анархизма.
Одним из крупнейших и оригинальных анархических мыслителей выступает Алексей Алексеевич Боровой, сумевший подвергнуть глубокому пересмотру и обновлению основы анархического мировоззрения. Так, по мнению известного современного исследователя русского анархизма - С.Ф. Ударцева, А.А. Боровой является крупнейшим представителем «постклассического анархизма» в России2.
Основными идейными источниками мировоззрения Борового были философия Анри Бергсона, практический опыт революционного синдикализма на Западе, русская художественная, социологическая и философская литература и анархические учения Макса Штирнера и Михаила Бакунина. В своих работах «Анархизм» (1918), «Личность и общество в анархистском мировоззрении» (1920), « Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм» (1906) Алексей Боровой стремился углубить философию анархизма и расширить его теоретические перспективы, подвергнуть его самокритике и придать ему динамизм и открытость. Он поставил и всесторонне рассмотрел вопрос о философских основах анархизма (в сравнении с либерализмом и государственным социализмом), разработал учение о личности и о невозможности конечного идеала в анархическом мировоззрении, дал новую интересную критику философии марксизма, обратился к возрождению бакунинского наследия, пытался преодолеть крайности чисто индивидуалистического и чисто социалистического направлений в анархизме, сочетав идеи Бакунина с идеями Штирнера и осуществив «прививку» социализма к индивидуализму и «прививку» индивидуализма - к социализму. Боровой отдал должное обществу, но провозгласил примат личности, как высшей ценности анархического миросозерцания.
Таков обзор ключевых источников антиэтатических политико-правовых воззрений, внесших значительный вклад в формирование отечественного анархического мировоззрения. Далее в настоящем исследовании при рассмотрении проблематики власти государства и права в трудах отечественных теоретиков анархизма характеристика источников будет продолжена и дополнена описанием второстепенных, но не менее значимых теоретических концепций.
В.Г. Семенова
ПРОБЛЕМА ТОЖДЕСТВА И СИНОНИМИЯ
Проблема синонима - одна из старейших в филологической науке. Человеческая мысль интересуется ею около двадцати четырех столетий - начиная с софиста Продика, учителя Сократа, и кончая лингвистами наших дней. С момента появления самого термина «синонимы» (от греч. Synбnymos - одноименный), введенного еще античными греческими философами, споры о характеристике функций синонимов, об их роли в языковом общении не утихают и по сей день. Даже
1 Толстой Л.Н. Патриотизм и правительство. Женева, 1900. С. 74.
2 Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России. М., 1994. С. 257.
