CC BY
171
Год Китая в России
Вестник ДВО РАН. 2007. № 5
Г.П.БЕЛОГЛАЗОВ
Русская земледельческая культура в Маньчжурии в конце XIX - 20-х годах ХХ в.
Русская земледельческая культура конца XIX—начала XX в. сыграла важную роль в изменении местного традиционного земледелия в одном из анклавов русского культурного присутствия в Китае — Барге (ныне Ху-лунбуирский аймак). Влияние и инновации из русской земледельческой культуры прослеживаются в сельскохозяйственном комплексе Северо-Восточного Китая вплоть до настоящего времени.
The Russian agriculture in Manchuria in the end of the XIX—ХХ centuries. G.P.BELOGLAZOV (Institute of History, Archaeology and Ethnography of Far Eastern Peoples, FEBRAS, Vladivostok).
The Russian agriculture is a basic component of the Russian material culture. During the considered period it played the important role in transformation of the traditional agrarian structures in one of the enclaves of the Russian cultural existence in China — Barga, nowadays it is called Hulunbuir aimak. The author shows, that influence and innovations of the Russian rural culture are traced in the agricultural complex of the North-Eastern China down to the present time.
Маньчжурия (северо-восток Китая) - регион с развитым многоотраслевым сельским хозяйством, поставляющим на внешний рынок продукты своего высокотоварного производства: соевые, зерновые и другие сельскохозяйственные культуры. Конечно, в основе высоких урожаев лежит труд китайских крестьян и специалистов-аграрников, однако нельзя забывать и тот исторический факт, что фундамент нынешнего сельскохозяйственного благополучия региона был заложен в недалеком прошлом русскими людьми, земледельцами и предпринимателями, специалистами, учеными-аграрниками из Маньчжурского сельскохозяйственного общества (МСХО), Земельного отдела КВЖД и др., которые самоотверженно работали на полях Маньчжурии, создавали заводы и фабрики по переработке аграрной продукции, проводили научные изыскания в многочисленных, ими же созданных сельскохозяйственных учреждениях научно-исследовательского профиля и на опытных полях.
В советской традиции процесс заселения и освоения Маньчжурии русскими людьми на рубеже XIX-XX вв. рассматривался с негативных позиций в контексте военно-политической доктрины царского правительства. Эта точка зрения принижала либо просто отвергала положительную роль России в хозяйственной колонизации Маньчжурии. Пионерами земледелия в Барге, одном из районов Маньчжурии, стали русские крестьяне, в первую очередь забайкальские казаки, которые пришли сюда еще в XVII в., когда Барга считалась окраинной территорией Российского государства.
Барга конца XIX-начала XX в. относилась к провинции Хэйлунцзян1, располагаясь в ее западной части, между 47 и 54° с.ш. и 115-122° в.д., общая площадь региона - 155,6 км2.
БЕЛОГЛАЗОВ Геннадий Петрович - кандидат исторических наук (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток).
Работа выполнена при поддержке грантов: РГНФ, проект № 05-01-01289а «Национальная ситуация и миграционные процессы на Дальнем Востоке России и в Северо-Восточном Китае»; ДВО РАН (проект № 06-111-А-11-441).
1 Ныне Хулунбуирский округ (аймак) административно входит в состав Автономного района Внутренняя Монго-
лия КНР. Его площадь составляет 253 тыс. км2, население - 2,6 млн чел. [10, с. 23, 37].
Северная и восточная окраины Барги лежат в пределах Большого Хингана. На севере его отроги пересекают всю территорию региона, подходя вплотную к р. Аргунь. Между хребтами расположены многочисленные долины рек, притоков Аргуни, главные из них - Ган, Хаул, Дербул, Быстрая, Маректа (Меректа) и Келлари. Первые три орошают в своем среднем и нижнем течениях район, известный как Трехречье (по-китайски Саньхэ цюй). Эта часть Барги занимает примерно 11 500 км2 [1, с. 155].
Территория Барги с древних времен была ареной борьбы многочисленных кочевых народностей. Классические китайские источники приводят сведения о той части Монголии, которая непосредственно соприкасалась с китайскими территориями и с которой они поддерживали те или иные отношения, а вот о Северной и Восточной Монголии (включая Баргу) подробных сведений не дают.
В XVII в. постепенное продвижение русских по Амуру и освоение ими земель, лежащих по правому его берегу, вынудили цинские власти принять меры по закреплению за собой северных окраин империи и заселению их китайскими подданными. С 1689 г., согласно условиям Нерчинского мирного договора, заключенного между Россией и Китаем, Барга (Хулунбуир) впервые стала официально именоваться китайским владением.
В организации пограничных территорий центральная власть стремилась учесть интересы местного населения - с помощью знаменных войск (цижэнь), схожих с русским казачеством. В знаменные войска входили не только маньчжуры и ханьцзюни (военные китайцы), но и местные монголы и тунгусские народы, а также перекочевавшие в начале
XVIII в. из соседней западной части маньчжурской равнины и из Халхи племена чип-чинов, олотов, а также новобурят (другое название - баргуты), 3 тыс. которых в 1754 г. переселились в Баргу. Все они обосновались на юго-западе Барги, вблизи оз. Далай-нур, и в бассейнах рек Керулен и Аршун-гол. К цижэнь также приписывали переселенных на юго-восток Барги, в район бассейна р. Имин-гол, кочевые племена солонов, дауров (в долину р. Хайлар) и орочонов из горно-таежных районов [2, с. 237; 7, с. 6, 7; 8, с. 7].
Приписанные официально к знаменным войскам кочевые племена Барги лишь номинально выполняли свои обязанности по охране границ, да и сам процесс их «огосударствления» не был завершен вплоть до падения цинской династии в 1911 г. Из-за разноплеменности и кочевого образа жизни их военная организация цижэнь не была так же жизнеспособна, как русское казачество [7, с. 6, 7].
На протяжении почти двух столетий (с середины Х^-до середины XIX в.) постоянного русского населения в Барге не было. Забайкальские казаки из приаргуньских станиц появлялись на ее территории и вообще в Трехречье лишь летом для заготовки сена да зимой, когда отгоняли сюда скот и жили на заимках. В верховьях рек Дербул, Хаул, Ган, Марект (Маректа) и Быстрая занимались промыслом пушного зверя и изюбря [4, с. 140].
Следует согласиться с одним из авторитетных специалистов по истории и географии Маньчжурии В. А. Анучиным, справедливо заметившим, что «пока нет достаточно сведений о первых русских людях, начавших постоянно селиться в Барге, и данных о первых русских, приступивших к распашке здешней земли, но все же можно утверждать, что русские в Барге появились задолго до начала железнодорожного строительства в Маньчжурии...» [1, с. 176]. Говоря о Трехречье, он отмечает: «Места эти издавна посещались забайкальцами, которые перегоняли сюда свои стада и табуны на пастьбу, заготовляли сено, охотились, а иногда и производили распашки плодородных целинных земель. Отдельные русские хутора в Трехречье появились довольно давно. До сих пор (в 40-х годах ХХ в. - Г.Б.) находят здесь избы поселенцев 1895-1900 гг. Приблизительно к этому времени относится и возникновение русской деревни Верхний Тулунтуй...» [1, с. 178, 179]2.
2 Анучин сообщает, что в 1944 г. в Трехречье проживало около 8 000 русских - около 80% от общего числа местного населения. По данным японского исследователя Цукады Цутому, в Хулунбуирском аймаке в 1989 г. 7 012 китайских граждан имели русских предков [9]. А. Тарасов, обозреватель ZABINFO.RU, приводит такие данные: в 2001 г. в г. Хулунбуир проживало 4 897 китайских граждан русской национальности - 36% от их общей численности в стране (см. [12]).
По сведениям исследователя Барги А.Кайгородова, долгие годы прожившего в Трех-речье, в 1880-х годах этот край был совершенно безлюдным, если не считать нескольких отстоящих друг от друга на большом расстоянии заимок [4, с. 141].
Заимка состояла из одного-двух зимовий и бани, которые по традиции окружали дворами и сеновалами. Она была местом постоянного или временного проживания людей, хозяйствовавших и ухаживавших за скотом, а зимой служила также пристанищем для охотников.
Со временем заимки укрупнялись. Первые русские хутора появились в Трехречье в начале 90-х годов XIX в.: Щучье и Тулунтуй на р. Дербул, Лабдарин на р. Ган, которые со временем разрослись до нескольких десятков дворов [4, с. 141]. Несмотря на то что в Трехречье было много свободных земель, пригодных не только для возделывания зерновых культур, но и для выращивания овощей и бахчевых, суровость трехреченских зим сдерживала развитие земледелия.
Русские жили в Барге и среди кочевых монгольских и, главным образом, тунгусских племен в конце ХУП-начале ХУШ в. Они настолько сильно повлияли на язык, быт, нравы и весь хозяйственный уклад коренных жителей Барги (т.е. тунгусских племен), что можно предположить существование длительного периода, когда связи тунгусских племен Барги с русским населением были тесными. Конечно, это население не могло быть многочисленным, жило оно, видимо, полукочевой жизнью, ведя примитивное хозяйство с зачатками земледелия. Анучин замечает: «... правда, проникшие сюда казаки были главным образом заняты сбором ясака с только что покоренных охотничьих племен, но и тогда они оказали прогрессивное влияние на развитие хозяйственной жизни у этих племен. Например, казаки ввели среди тунгусских племен многие предметы домашнего обихода, многое из рыболовных и охотничьих снастей, познакомили с употреблением огнестрельного оружия, научили печь и употреблять в пищу хлеб и т.д.» [1, с. 176, 177].
А.М.Кайгородов, ссылаясь на воспоминания русских старожилов Трехречья, говорит, что китайцы появились здесь лишь в 1902-1903 гг., когда на правом берегу Аргуни, напротив русской деревни Усть-Уров был построен китайский поселок Цигань. К 1910 г. возникли другие китайские поселения, где в основном проживали мелкие торговцы [4, с. 141].
То, как китайцы, поселившиеся в Трехречье, воспринимали различные стороны русского быта, проявлялось в постройке жилья, одежде, пищи. По описаниям А.Кайгородова, планировка избы и хозяйственная утварь у китайских поселенцев были такие же, как и у русских. Они носили ичиги, унты и одежду русского покроя. Крещеные китайцы отмечали русские православные праздники, имели русские имена. Большинство китайского населения хорошо говорило по-русски. Многие китайцы были женаты на русских женщинах, а их дети были более обрусевшие, чем их отцы [4, с. 141].
Китайские поселенцы, заимствуя методы ведения хозяйства у русских, в том числе и культуру земледелия, оказались менее, по сравнению с русскими, приспособленными к суровому климату Трехречья, а потому жить здесь и серьезно заниматься хлебопашеством не смогли.
Усиленная колонизация Барги пришлыми китайцами начинается со строительством КВЖД. Приток китайских рабочих и русских служащих в районы, прилегающие к КВЖД, вызвал необходимость освоения ближних целинных земель. В 1907 г. назначенный на должность даотая (правителя Хулунбуирского округа) Сун Сяолян отдает распоряжение о начале планомерного обследования земель, пригодных для заселения и занятия земледелием, колонистами из регионов Маньчжурии и провинций собственно Китая [8, с. 246, 247]. Основным методом «заселения границы» в Барге он считал создание «военных поселений с распашкой земель». Выдвигался также проект заселения пристанционной железнодорожной полосы земледельцами: «В Хулунбуирском округе земля для земледелия является пригодной, но ныне заселяющие край монголы не занимаются им. С развитием же земледелия обещает увеличиться и население. Ввиду
пристрастия знаменных к занятию скотоводством, принуждать их к землепашеству не следует, а следует отвести участки для поселенцев на 30-40 ли в обе стороны от линии железной дороги...» [11, с. 247].
Сун Сяолян отметил интересный факт, касающийся распространения засеваемых зерновых и огородных культур и других растений на осваиваемых землях Барги, - большинство из них были завезены и районированы русскими поселенцами, издревле проживавшими в районе Трехречья. В докладе говорится, что главными хлебными культурами «были хлебные злаки из семейства “мэ” или “май”, из них главное место занимал овес. Следующее место занимают пшеница и гречиха. Удобрением не пользуются. Они (русские. - ГБ.) просто дожидаются времени осеннего созревания и убирают посеянное. Из этого одинаково видно как то, что пограничные земли тучны, так и то, что земледельческая наука у того племени (у русских) не подвинулась вперед. Из овощей имеются листовая и кочанная капуста, лук, чеснок, черемша, огурцы, картофель, сельдерей, фасоль и пр.» [8, с. 247].
Проект даотая Сун Сяоляна о заселении Барги посредством создания пограничных караулов и привлечения сюда китайских колонистов начал осуществляться: к началу 10-х годов ХХ в. здесь был учрежден 21 караул, т.е. первые земледельческие полувоенные китайские поселения на севере Барги. Однако вплоть до 1918 г. целинные земли Хулунбуира китайские земледельцы-колонисты заселяли в основном стихийно. Кроме того, земледельческое население региона пополнялось за счет переселенцев, как китайцев, так и русских, занятых торговлей, разработкой недр и лесных концессий, службой и работой в пристанционных поселках КВЖД.
Со временем русские железнодорожники и китайские рабочие, оседая и обзаводясь хозяйством, начинали заниматься земледелием и огородничеством, заводили домашний скот, нанимались на сезонные работы в зажиточные крестьянские хозяйства. В пристанционных районах КВЖД русские служащие и рабочие дороги, выйдя в отставку, брали в аренду у Земельного отдела КВЖД участки земли и образовывали земледельческие пристанционные и пригородные поселки.
В период Гражданской войны в России (1918-1920 гг.) приток эмигрантов (в основном забайкальских казаков) в Баргу значительно увеличил здесь русское население. И, как отмечалось в «Докладе Лиги Наций о положении русских эмигрантов в Китае», «. довольно значительное количество русских эмигрантов осело на землю и занялось земледелием» (Государственный архив Хабаровского края, далее ГАХК. Ф. 330, оп. 1, д. 218, л. 17). Согласно приведенным в «Летописи Хулунбуира» сведениям переписи населения 1922 г., по неполным данным, на территории аймака проживало 69 584 чел., из них русских - 27 538, почти 40% всего населения [12].
К концу 20-х годов XX в. в Барге насчитывалось более 45 тыс. чел. оседлого населения, около половины из них (23 тыс.) - русские. Численность земледельцев в это время определялась в 5 тыс. чел., большинство (3 200 чел.) составляли русские земледельцы, китайских крестьян насчитывалось 1100 чел., остальные - дауры и другие представители местных народов. По данным В.А.Кормазова, работавшего в Экономическом бюро КВЖД и занимавшегося научными и полевыми исследованиями Барги, в середине 20-х годов ХХ в. в пристанционной полосе КВЖД проживало более 40 тыс. чел., включая жителей пригородных сельских поселений [5, с. 52, 53]. Наибольшее количество проживавших в пристанционных поселках приходилось на русских (54%) и китайских поселенцев (45%), представители других национальностей составляли около 1% [6, с. 138].
В северной Барге - Трехречье и Приаргунье - большая часть были русские, например, к середине 20-х годов ХХ в. соответственно 2 130 и 1029 чел. Наибольшее число русских поселений (375 хозяйств) располагались в Трехречье по долинам рек Ган, Дербул и Хаул, в Приаргунье их было 201. В районе Мергело-Хайларской долины население состояло из русских эмигрантов - забайкальских казаков, бурятов и тунгусских племен. Китайских хозяйств здесь не было.
В этот период в связи с промышленным развитием региона (добычей угля и других минеральных ресурсов), созданием концессий по разработке лесных угодий число русских поселений и в целом русских людей (как, впрочем, и китайцев) продолжало увеличиваться. Некоторые из населенных пунктов располагались на землях монгольских хошунов [5, с. 52].
Хотя вновь создаваемые коммерческие хозяйства были не столь многочисленны, они сыграли роль организаторов русского колонизационного движения в регионе: вокруг оседали русские переселенцы, создавались крестьянские хозяйства, распахивались и засевались поля, развивалось животноводство, другие отрасли сельской экономики (переработка продуктов, торговля зерном и т. д.).
Официальные китайские власти не препятствовали созданию русских земледельческих поселений в регионе, так как получали доход от сдачи в аренду русским крестьянам участков земли под пашню и сенокосы, а также взимали специальный налог на выпас скота и лошадей, которых перегоняли из Забайкалья казаки. В 1914 г. русское консульство в Хайларе, чтобы узаконить распашку русскими поселенцами земель в Барге, заключило с местными китайскими властями специальное соглашение, по которому русским подданным предоставлялось право аренды земельных участков и их сельскохозяйственное использование «сроком до 12 лет для посевов вдоль Аргуни от Старого Цурухайту до Меректа, а также по р. Хайлар и ее притокам и вдоль линии КВЖД...». Представлялось также право «... возводить постройки для хозяйственных нужд» [3, с. 97].
Хорошие урожаи зерновых и огородных культур в Барге увеличивали число русских переселенцев-новоселов. Тем более что свободный колонизационный земельный фонд региона мог принять и обеспечить черноземными участками не одну тысячу русских и китайских переселенцев. По данным Экономического бюро КВЖД, в 1926 г. общий размер посевной площади на всей территории Барги составлял 6,6 тыс. га (0,16 га на 1 чел.), а пригодной для земледелия - 1,6 млн га, примерно 11% всей площади региона, составлявшей 14,3 млн га [11, с. 248, 249].
Говоря о перспективах расширения посевных площадей в Барге на ближайшие годы,
В.Кормазов отмечал: «. за последние годы к земледельческому элементу поселенцев северной части Барги стали присоединяться и скотоводы. Весьма вероятно, что вся та узкая полоса русских эмигрантских поселений, начиная от пос. Усть-Урова по правой стороне Аргуни, долины рек Гана, Дербула, Хаула до лесной горной части и также Хайларо-Мергельская долина, спускающаяся к железнодорожным станциям Якэши и Мяньдухэ, через несколько лет будет распахана» [5, с. 210].
До 1926 г. документ на право пользования землей для эмигрантов-поселенцев в Трех-речье назывался «Разрешительным свидетельством», который выдавался местными китайскими властями и содержал так называемые Условия найма рабочих для засева земли, что юридически обозначало перевод арендаторов в категорию «наемных рабочих», фактически же они оставались арендаторами на один посев. В 1926 г., в соответствии с постановлением даоиня (даотая) Хулунбуирского округа, эмигранты могли вести сельскохозяйственную деятельность лишь при условии принятия китайского подданства или став «наемными рабочими» Китайского общества, взявшего в аренду у центрального правительства район Трех-речья. На других территориях Барги, в том числе в Приаргунье (Барга, кроме Трехречья, включала Приаргунье, пристанционную полосу КВЖД, Прихинганье и другие территории), таких условий не было. В пристанционной зоне, как правило, китайские власти через старосту (старшину) поселения весной объявляли земледельцам о разрешении распашки земель или вскапывания огородов. После сбора урожая уполномоченные от китайской администрации делали обсчет распаханной земли и собирали налог или арендную плату. Земледельцы из Забайкалья, имевшие советское подданство и получившие от советских властей специальный пропуск установленного образца на переход границы, самостоятельно или коллективом выбирали участок земли, оформляя его в местной администрации как арендованную на определенный срок землю или сенокосные угодья.
В Трехречье, с его обширными целинными площадями, удобными для распашки, русские земледельцы могли использовать залежную систему полеводства. Как только урожай начинал снижаться, русский хозяин переходил на новые угодья: пустынных земель было достаточно и для новой распашки, и для строительства домовладения, и для выпаса скота. Что касается севооборота, то русские переселенцы использовали ту же систему очередности посадки сельскохозяйственных культур, что и в Забайкалье, где почвенно-климатические условия ненамного отличались от подобных в Барге: первые 3 года сеяли пшеницу, затем 2 года - яровую рожь или овес, а на 6-й год - гречиху. Наиболее распространенными сортами пшеницы в русских хозяйствах были районированные для Барги «черноколоска», «кубанка», «барнаулка», «польская остистая», а также «швейцарка». Со временем эти наиболее приспособленные для местного климата сорта стали сеять и на китайских полях. По данным Экономического бюро КВЖД, за 3 года (1926-1929 гг.) средняя урожайность зерновых на залоге и перелоге3 составляла для пшеницы - около 20-22 ц/га, ржи - 16-17, овса - 19-20, ячменя - 17-19, гречихи - 16-17 ц/га, что примерно соответствовало показателям для Забайкалья.
Сбор урожая обычно начинался в августе и длился до первых дней сентября. В первую очередь убирали пшеницу, затем, с середины августа, - рожь, овес и ячмень, а в конце августа-начале сентября наступала очередь гречихи и конопли. Зерновые убирали сноповязальными машинами, жатками, сенокосилками со специальным приспособлением для уборки хлебов. Многие пользовались косами и даже серпами, так как техники было недостаточно [4, с. 145].
До начала октября урожай оставался в скирдах, затем начинался обмолот зерновых, который длился до марта, зимой зерно обрабатывали на обледенелой поверхности каменными или деревянными катками, в зажиточных хозяйствах для этого имелись и молотилки.
Практически при каждой русской усадьбе были огороды, которые кормили в основном самих домочадцев. Иногда излишки овощей и зелени продавали на рынках близлежащих городов и станций, находящихся в полосе отчуждения железной дороги. Приусадебные участки русских крестьян в Барге обычно засевались привычными для них картофелем, свеклой, капустой, редисом, брюквой, луком, чесноком, укропом, огурцами, помидорами, кабачками, тыквой и другими бахчевыми культурами с высокой урожайностью, превышающей забайкальскую в 3-4 раза. Некоторые экземпляры капусты достигали 6-8, а иногда 12 кг, а клубень картофеля - 2 кг. Китайские огородники, заимствовав у русских крестьян ряд забайкальских сортов огородных культур, высевали и свои традиционные овощи и зелень - китайскую капусту (в Приаргунье, в поселках Онохой и Горбуновка, масса кочана доходила до 6 кг, тогда как в других территориях Маньчжурии и Китая обычно не превышала 1 кг), лобу, различные сорта зелени и др. В целом количество и урожайность всех культур в Барге практически полностью обеспечивали местное оседлое сельское население, а некоторые излишки зерна и овощей (до 500 т из Трехречья в середине 20-х годов
XIX в.) вывозились и сбывались в городах и станциях в полосе отчуждения КВЖД. Тем не менее крупные города и станции Барги испытывали дефицит овощной продукции, поэтому сюда ввозилось еще 500-700 т овощей в год главным образом со станций западной линии КВЖД - Цицикар, Бухэду и г. Харбин. В Маньчжурию овощи поступали в основном с чжалайнорских огородов [5, с. 267].
Природные условия Барги предполагали развитие экстенсивных форм хозяйствования, и доход от земледелия дополнялся средствами, полученными от различных подсобных промыслов - огородничества, рыболовства, охоты, пчеловодства, извоза и др.
Наличие пастбищных и сенокосных угодий позволяло вести пастбищное скотоводство и стойловое животноводство. Исключительно пастбищное скотоводство вели монголы-кочевники и забайкальские буряты. Скот стойлового содержания, чередующегося с пастбищным,
3 Залог - земля, вспаханная в предыдущую весну; перелог - земля после первой уборки урожая.
принадлежал в основном оседлым крестьянским хозяйствам, располагавшимся в зоне железнодорожной магистрали от ст. Маньчжурия до ст. Хинган, а также в долине р. Аргунь, от места впадения в нее р. Ган до приграничного с Забайкальем поселка на севере, и в бассейне рек Гана, Дербула, Хаула и Хайлара, т.е. в районах с русским населением. Наибольшее количество скота стойлового содержания разводили вне зоны отчуждения железной дороги, во вновь созданных хозяйствах русских эмигрантов-забайкальцев.
Увеличение русского населения в полосе отчуждения КВЖД и приграничных к Забайкалью территориях Барги объяснялось дешевизной содержания здесь скота, а следовательно производства молока и молочных продуктов. Начало маслоделию в Барге было положено русскими мигрантами-казаками из Забайкалья в 10-х годах ХХ в., когда появились маслобойни и сыроварни с кустарной переработкой молока. Во второй половине 20-х годов ХХ в. на территории Барги уже функционировало 17 масло-сыродельных заводов и 7 заводских отделений и пунктов по приему молока, которые не только обеспечивали своей продукцией местное, главным образом русское, население, но и отправляли за пределы региона излишки. В Трехречье относительно большие масло- и сыродельные заводы находились в поселках Драгоценка, Верх-Кули, Лабдарин и Щучье, где работали самые мощные предприятия по скупке и переработке молока: маслозавод Кухтина, Верх-Кулинский артельный завод, маслозаводы братьев Воронцовых - с многочисленными отделениями и пунктами по приему молока, при которых часто открывались конторы по выдаче кредита на товары первой необходимости сдатчикам молока из ближайших товарных ферм.
Как известно, китайцы и местное аборигенное население (за исключением монголов) молоко в пищу не употребляли. Крупный рогатый скот, коровы в том числе, служили им тягловой силой. С приходом русских в Маньчжурию китайские крестьяне, учитывая спрос и видя выгодность производства говядины, молока и молочных продуктов, стали постепенно, хотя и в небольших количествах, разводить коров, в первое время мясных, а затем и молочных пород, продукция от которых поставлялась на заготовительные пункты по переработке сырья или непосредственно на рынки или маслобойные заводы.
Монголы вели кочевой образ жизни и занимались пастбищным скотоводством, в отличие от русских, у них не было традиции заготавливать сено на зиму. Они пасли стада на степных просторах Барги круглогодично, поделив свою территорию на летнее и зимнее пастбища. Однако, общаясь с русскими фермерами, занимавшимися стойловым животноводством, монголы стали обходить религиозные запреты на кошение трав (сыграли свою роль и частые суровые снежные зимы, когда от гололедицы погибали целые стада лошадей, коров и овец). Они научились косить сено, заготавливая его на зиму, или (что было чаще) закупали его у русских крестьян, сдавали им сенокосные участки в аренду исполу (т.е. 50% заготовок арендатор оставлял себе, а 50% отдавал хозяину земли) русским селянам и сезонным работникам [1, с. 158].
По примеру монголов к сенокошению постепенно стали переходить буряты, перекочевавшие из Забайкалья. Быстро переняв у русских опыт запаса кормов для скота на зиму, они создали хозяйства смешанного типа содержания - стойлово-кочевые. Со временем у бурят менялся быт и образ жизни: они перешли к постройке домов русского типа, появились смешанные бурято-русские семьи, многие буряты-мужчины овладели русским языком, научились читать и писать по-русски и по-китайски, начали выезжать на учебу в Россию и крупные города Маньчжурии и Китая. В бурятских поселениях возникли зажиточные скотоводческие хозяйства, использовавшие наемную рабочую силу. Причем в качестве наемных рабочих (пастухов) приглашались на сезонные работы монголы. Запасы на зиму фуража - получаемые доходы от продажи скота позволяли зажиточным бурятским хозяйствам лучше содержать животных и расширять свою хозяйственную и торговую деятельность. Некоторые бурятские хозяйства по примеру русских стали заниматься подсобными промыслами, а также получать доход от занятия земледелием, охотой и рыболовством.
Данные примеры показывают, как под влиянием русской культуры изменялись религиозные догматы и стереотипы ведения традиционных форм хозяйствования, основанные на кочевом образе жизни у монголов, бурят и других местных народов, что способствовало поднятию производительности их хозяйственной деятельности.
Вплоть до начала 30-х годов ХХ в. китайская колонизация в Барге не была массовой. Особенности климатических условий этой территории в значительной степени отличались от таковых в собственно Китае и других зонах Маньчжурии, откуда пришли земледельцы, тем более что тип хозяйства, основанный на культуре ранних злаков, был не свойствен китайскому крестьянину.
Китайский земледелец, переселяясь на новую территорию, переносил с собой свои навыки и привычки ведения хозяйства, но в условиях Барги трудоинтенсивная система хозяйствования не давала ему возможности прокормить себя и свою семью только за счет ведения пашенного земледелия и огородничества. Даже в конце 40-х годов XX в. для китайских земледельцев с их почти исключительно ручным трудом слишком суровы и непривычны были здесь условия. Как отмечали некоторые исследователи, не китайцы, а именно русские начали распахивать девственные земли Барги, а те немногие из китайцев, кто стал заниматься здесь земледелием, как правило, оседали на землях, уже обрабатываемых русскими, пользовались их опытом. В целом в исследуемый период китайская земледельческая культура в Барге укоренилась весьма слабо и еще долгое время практически не могла оказывать влияние на местное население [1, с. 173, 174]. «Больше того, китайские крестьяне охотно сближались с русскими, стараясь перенять методы обработки земли при помощи европейских земледельческих орудий», - утверждалось в упомянутом выше «Докладе Лиги Наций» (ГАХК. Ф. 330, оп. 1, д. 218, л. 18).
Итак, русские, придя в Баргу, нашли здесь лишь кочевые скотоводческие народы и племена охотников и рыболов, а уже к концу 20-х годов ХХ в. русское земледелие достигло расцвета. Однако последовавшая японская аннексия Маньчжурии в сентябре 1931 г. прервала ход исторического развития русского земледелия, превратив Баргу в зону военной конфронтации Квантунской армии с советскими и монгольскими пограничными формированиями.
ЛИТЕРАТУРА
1. Анучин В. А. Географические очерки Маньчжурии. М.: Геогр. лит-ра, 1948. 300 с.
2. Глушаков П.И. Маньчжурия. Экономико-географическое описание. М.: ОГИЗ, 1948. 264 с.
3. Донесения Императорских Российских представителей за границей по торгово-промышленным вопросам. Пг.: Мин-во торговли и промышленности. Отдел торговли, 1915. № 52.
4. Кайгородов А.М. Русские в Трехречье (по личным воспоминаниям) // Сов. этнография. 1970. № 2. С. 140-149.
5. Кормазов В.А. Барга. Экономический очерк. Харбин: КВЖД, 1928. 328 с.
6. Ли Дэбинь, Ши Фан. Хэйлунцзян иминь дайляо = Сведения о мигрантах в провинции Хэйлунцзян. Харбин: Хэйлунцзян чубаньшэ, 1987. 287 с. Кит. яз.
7. Северная Маньчжурия и Китайская Восточная железная дорога. Харбин: КВЖД, 1922. 692 с.
8. Хулунбэйэрмэн яолань 2001 = Основные показатели Хулунбуирского аймака за 2001 г. Хайлар, 2001. Кит.яз.
9. Цукада Цутому. История старообрядцев в Трехречье в ХХ веке // Материалы междунар. науч. конф. «Россия и Китай в современном мире», Владивосток, 23-25 апр. 2007 г.
10. Широкогорова Е.Н. Северо-Западная Манджурия: Географический очерк по данным маршрутных наблюдений // Ученые записки историко-филологического факультета / под ред. С.М.Широкогорова. Владивосток, 1919. 48 с.
11. Яшнов Е.Е. Китайская колонизация Северной Маньчжурии и ее перспективы. Харбин: КВЖД, 1928. 292 с.
12. http:www.chinapro.rU/archive/5/43/.
