CC BY
54
УДК 316.4(470)
ББК 60.032.621.1:87.3(2)61-718
РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ КАК КЛЮЧЕВОЙ КОНЦЕПТ ЕВРАЗИЙСКОЙ ТЕОРИИ
Е.И. ЗАМАРАЕВА
Финансовый университет при Правительстве РФ, Ленинградский пр-т, д. 49, г. Москва, 125993, Российская Федерация E-mail: [email protected]
Дается анализ причин и особенностей Русской революции в концепции евразийства, одного из философских и общественно-политических течений первой волны русской эмиграции. Рассматривается евразийское учение о революции в качестве основополагающего концепта данного направления русской философской мысли. Обозначена точка зрения евразийцев на причины русской революции, среди которых ими указывались прозападная политика правящего слоя России, породившая раскол нации как «симфонической личности» и стремление к социальной справедливости как определяющий фактор русского самосознания. Рассмотрены основные фазы революции, сформулированные евразийцами, такие как вырождение правящего слоя, невозможность удержать власть, анархия, федерализм во всех сферах жизни общества, слом прежних соци-ально-экономическихпарадигм, насилие и фанатизм, появление нового правящего слоя, ставящего в приоритет государственные интересы страны, и выработка им новой идеологии. Дан анализ евразийского видения внешней и внутренней политики молодой Советской власти, выявлены ее основные тенденции и перспективы. Рассмотрены основные ошибки Советской власти в рамках евразийской концепции. В заключение подчеркивается актуальность евразийского учения о революции, ее истоках, причинах и последствиях. Делается вывод о том, что евразийская трактовка революционных событий 1917 года является ценным вкладом в изучение феномена русской революции и может быть использована при анализе современных концепций построения нового многополярного мира.
Ключевые слова: евразийский проект, русская революция, симфоническая личность, правящий слой, государственность
RUSSIAN REVOLUTION AS A KEY CONCEPT OF EURASIAN THEORY
E.I. ZAMARAEVA
Financial University under the Government of the Russian Federation, 49, Leningradsky prospekt, Moscow, 125993, Russian Federation E-mail: [email protected]
The article analyzes the causes and characteristics of the Russian revolution in the concept of Eurasianism, one of the philosophical and socio-political movements of the first wave of Russian emigration. It considers the Eurasian doctrine of revolution as a fundamental concept of this school of Russian philosophical thought. The article defines the Eurasians' view on the causes of the Russian revolution, among which they distinguished the pro-Western policy of the ruling stratum of Russia, which caused the split of the nation as a "symphonic personality", and the striving for social justice as the determining factor of Russian self-consciousness. It also considers the main phases of the revolution formulated by the Eurasians, such as the degeneration of the ruling stratum, their inability to retain power, anarchy, federalism in all spheres of social life, demolition of the previous socio-economic paradigms, violence and fanaticism, and the emergence of a new ruling stratum that prioritizes state interests and the development of a new ideology by this stratum. The work analyzes the Eurasians' view on the foreign and
domestic policies of the young Soviet authorities, identifies their main trends and prospects. It also considers the main mistakes of the Soviet government in the framework of the Eurasian concept. In conclusion, the author emphasizes the relevance of the Eurasian doctrine of revolution, its origins, causes and consequences. It is concluded that the Eurasian interpretation of the revolutionary events of 1917 is a valuable contribution to the study of the phenomenon of the Russian revolution and can be used in analyzing the modern concepts of building a new multi-polar world.
Keywords: Eurasian project, Russian revolution, symphonic personality, ruling stratum, statehood.
Русская революция... В СССР это событие называли Великой Октябрьской социалистической революцией, «победным шествием Советской власти». В белогвардейской, в эмигрантской печати эти события расценивались как катастрофа, хаос, «коммунистический шабаш», «окаянные дни». М. Волошин писал об это так:
С Россией кончено. На последях Ее мы прогалдели, проболтали Пролузгали, пропили, проплевали Замызгали на грязных площадях Распродали на улицах: не надо ль Кому земли, республик и свобод, Гражданских прав. И родину народ Сам выволок на гноище как падаль [1, с.106].
Трактовка Русской революции в рамках евразийского проекта кажется особенно интересной тем, что она анализирует события не с позиции победителей, а с позиции побежденных, сквозь призму эмиграции, потерь, отчаяния, она лишена злобы, очернительства, она конструктивна и позитивна.
Евразийство как социально-политическое движение возникло в среде русской эмиграции первой волны. Его организовали молодые люди, философы, историки, экономисты, которые пытались понять и осмыслить причины той трагедии, вследствие которой они оказались вне Родины, и определить пути дальнейшего развития России. Именно попытки осознать причины и значение революции явились первым толчком к образованию самого движения и стали исходным посылом евразийства. Как писал о своих единомышленниках П.Н.Савицкий, один из главных организаторов и теоретиков движения, «проблема русской революции есть тот основной стержень, около которого движется их мысль и их воля, как мысль и воля людей русского мира и носителей русского призвания во вселенной»1. Евразийцы, решительно отвергая мысль о возможной реставрации, утверждали, что революция в России - это свершившийся факт, с которым необходимо считаться и который определяет дальнейшую судьбу страны и их собственные судьбы. Н.А. Бердяев писал о том, что евразийцы «остро чувствуют размеры произошедшего переворота и невозможность возврата к тому, что было
1 См.: Савицкий П.Н. Евразийство как исторический замысел // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 98 [2].
до войны и революции»2. В статьях первых участников движения Г.В. Флоров-ского и П.П. Сувчинского, которые были опубликованы в 1922 г. в сборнике «На путях», содержалась безжалостная критика Белого движения и впервые был дан анализ главной причины его поражения, которая заключалась в том, что белогвардейцы не смогли найти ту идею, которая объединила бы участников столь разнородной Белой армии и была бы соразмерна по масштабам и социальной востребованности идее большевиков.
Любая революция, как писали евразийцы, не возникает вследствие заговора кучки единомышленников, а является следствием глубочайшего кризиса в обществе и государстве: «.для питания революции необходим внутренний, ду-
~ ~ 3
ховный разлад в социальном целом, нарушение в нем жизненной гармонии. »3. Революционный процесс, словно хирургическая операция, вскрывает гнойный нарыв, поэтому он страшен и болезнен, но необходим для выздоровления общества. Следовательно, в революции заложены и оздоровительные моменты: выявление противоречий, разрушение тех основ, которые привели к общественным волнениям, слом старых форм государственности и зарождение новых. Все это открывает потенциальные возможности для построения нового государства.
Н.С.Трубецкой в 1920 году, до формального образования движения, издал в Софии брошюру «Европа и человечество», споры вокруг которой и дали толчок к объединению евразийцев. В этой работе выражены общие для всех участников движения настроения антизападнического характера, мысль о том, что романо-германская культура, агрессивная по своей сути, претендующая на мировое господство и называющая себя «общечеловеческой цивилизацией», не может быть неким безупречным эталоном для всех других народов. Книга Трубецкого приводила читателей к выводу о том, что революция 1917 года была подготовлена всем ходом российской истории, политикой «европоцентризма» и многовековой ориентацией на западные ценности и западную культуру, чуждую большей части населения.
Основополагающим концептом евразийской теории является концепт «ме-сторазвитие», утверждение о том, что Россия-Евразия - это географическое, экономическое и культурно-историческое целостное пространство. Сама природа определяет народам Евразии объединить свои усилия для успешной хозяйственной и культурной деятельности, создать единое государство. Однако экспансия Запада, военная и культурная, которую Россия испытывала с момента своего образования, потребовала усиления технической и экономической мощи, а значит, заимствования западных технологий. Правящий слой страны настолько увлекся этими заимствованиями и европеизировался, что Россия представлялась ему провинцией Европы, её задворками. Национальная идея утратила свой смысл, ей на
2 См.: Бердяев Н.А. Евразийцы // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. С. 292 [3].
3 См.: Алексеев Н.Н. На путях к будущей России (советский строй и его политические возможности) // Русский народ и государство. М.: Аграф, 1998. С. 282 [4].
смену пришла идея империи и империализма - рост территории и государственной и экономической мощи. Стремясь всеми силами догнать Европу, правящий слой стал стесняться своего евразийского происхождения, и русско-евразийская идея, таким образом, оказалась отвергнутой. Н.С. Трубецкой писал: «Ошибка послепетровской антинациональной монархии заключалась в том, что, видя единственную опасность в военной и экономической мощи отдельных европейских держав и желая противопоставить этой опасности соравную ей военную и экономическую мощь русскую, она позаимствовала и стала прививать в России чуждый России дух европейского милитаризма, государственного империализма и лженационализма (шовинистического тщеславия)» [5, с. 260].
Отклонившись от своего исторического пути и исторического предназначения, Россия неумолимо двигалась к катастрофе. Реформы Никона и Петра I привели к вырождению правящего слоя, во всем копирующего западные ценности и культуру и отрывающегося от собственного народа. Поэтому революция явилась закономерным итогом раскола между народом и властью и отчуждением правящего слоя и интеллигенции от исконно русской культуры.
Любая развитая национальная культура, по мысли евразийцев, состоит из двух частей: «верхов» и «низов». (Названия, конечно, условны и не несут отрицательной коннотации. - Е.З.). «Низы» удовлетворяют потребности самых широких слоев общества, «народных масс» и не носят ярко выраженной индивидуальности. «Верхи» же выражают потребности образованной части общества, а значит, создаются либо этой самой частью общества, либо для неё, следовательно, культурные ценности «верхнего этажа» сложнее для восприятия, носят ярко выраженный индивидуальный характер и отвечают более требовательным вкусам.
Поэтому в культурном пространстве европеизирующейся России происходит раскол: культура низов продолжает жить по своим традиционным принципам, а культура верхов отрывается от корней и обслуживает только элиту. Это опасно тем, что в эпоху смут и потрясений, вызванных войной, в расколотом обществе нет единства, власть не пользуется поддержкой общества, «власть, поставившая себе целью создать из русского материала мощную европейскую державу, должна была смотреть на Россию не как на живую личность, а как на бездушный материал... Власть, противопоставлявшая себя России как материалу, естественно, должна была стать всем ненавистна»4.
Один из важнейших программных документов «Евразийство. Опыт систематического изложения», написанный в 1926 году, имеет даже отдельный параграф «Смысл русской революции», в котором сформулированы ее причины и задачи: «Закончившая императорский период революция отнюдь не дикий и бессмысленный бунт, который бы можно было сопоставить с мятежом боровшейся с огосударствлением вольницы Разина и Пугачева и который будто бы прервал мирное,
4 См.: Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока // Н.С. Трубецкой. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. С. 250 [5].
идиллическими красками изображаемое развитие России» [6, с. 52]. Это не заговор, подготовленный группой бунтовщиков, прибывших из-за границы в опломбированных вагонах, и оплаченный иностранными разведками, это исторически обусловленный процесс, подготовленный всем ходом предыдущего развития страны: «революция прежде всего - саморазложение императорской России, гибель старой России как особой симфонической личности, индивидуировавшей русско-евразийскую культуру, и смерть ее в муках рождения России новой, новой индивидуации Евразии» [6, с. 52]. Давний трагический разрыв между народом и элитой, положенный реформами Никона и Петра, раскол внутри элиты, непонимание ею собственного народа и в то же время выступление от его имени - вот, по мнению евразийцев, истинная причина русской трагедии 1917 года.
В манифесте 1927 года евразийцы формулировали это следующим образом: «.отличительное для императорской России стремление ее правителей рабски копировать Запад означало, что ими утрачено понимание реальных свойств и особенностей российско-евразийского мира. Такое несоответствие должно было повлечь катастрофу императорской России. Катастрофа эта последовала в революции 1917 г.» [7, с. 217].
Следовательно, одна из основных причин революции в России, по мысли евразийцев, - это культурный раскол «верхов» и «низов». Конечно, они воспринимали революцию как трагедию, катастрофу, «коммунистический шабаш», однако видели в ней и здоровое начало, которое освобождало страну из-под гнета органически чуждой ей западноевропейской культуры: «одной из задач революции евразийцы считают восстановление своеобразия евразийского мира и установление соответствия между сознанием правящей и интеллектуальной верхушки России-Евразии и условиями окружающей обстановки. Положение это имеет существеннейшее значение в определении направления, в котором следует развивать и преобразовывать нынешний строй СССР» [7, с. 217-218]. Такая трактовка революционных событий в белоэмигрантской среде, безусловно, вызывала агрессивную критику и упреки в поддержке коммунистической России, в просоветских настроениях.
Не менее важным фактором трагических событий 1917 года евразийцы считали стремление к социальной справедливости, заложенное в ментальности русского народа. «Как бы мы ни оценивали российскую революцию, одно несомненно: в ней проявилось громадное напряжение русского народа в искании политической и социальной правды», - писал Н.Н. Алексеев [4, с. 289]. Во все века жила, по мысли евразийцев, в народе мечта создать «государство правды», в котором государственные ценности имели бы непреходящее значение и определяли бы поступки людей. Перед таким государством ставились три задачи: соблюсти православие, «возвращать правду на землю» и не дать материальным устремлениям в жизни нации стать главенствующими. История России - это бесконечный поиск такого «государства правды», извечное стремление обуздать человеческие страсти, добиться самоподчинения их общественным началам.
Раскол между «верхами» и «низами», извечное стремление к идеалу социальной справедливости в виде «государства правды» приводят к тому, что революция и свержение императорской власти, по мысли евразийцев, становились неизбежными. Правительство собственными руками подготовило революцию, «сойдя с исторического пути, вступив на путь переделки русского материала в угоду чужому идеалу создания мощной европейской державы»5. Толчком послужила Первая мировая война, которую торжественно объявили Отечественной и в развязывании которой прятались геополитические и экономические притязания европейских держав. За четыре военных года народ устал не только от войны, но и от демонстрации нуворишами своих богатств, заработанных на военных спекуляциях, поэтому свержение власти Романовых было естественным следствием проводимой ими политики, «двухвековой режим антинациональной монархии, восстановившей против себя все слои населения, привел к революции»6.
В основу развития истории евразийцы положили «учение о симфонической личности», под которой подразумевается весь многонациональный народ России, а «правящий слой», по их мнению, лишь выражает его волю и сознание. «Таким правящим слоем в России до революции было все так называемое интеллигентное общество - от правительства до самых крайних революционеров», - пишет Л. Карсавин [8, с.150]. Правящий слой формирует общественное мнение, поддерживает удобный для себя тип власти и осуществляет внутреннюю и внешнюю политику. «И правящий слой в целом, и правительство остаются национальными до той поры, - считает Л. Карсавин, - пока они находятся в реальном и органическом взаимообщении с народным материком»7. Кризис наступает тогда, когда правящий слой отрывается и от народа, и от правительства, когда элита деградирует и денационализируется. «Симфоническая народная личность» распадается, происходит революция, которая, по мысли Л.П. Карсавина, ведущего теоретика евразийской мысли, «представляется опасной болезнью симфонической личности, могущей привести не к новой государственности, а к смерти, к превращению народа в простой этнографический материал»8.
Евразийская концепция выделяет четыре закономерные фазы революции9. Первая из них - это «вырождение и гибель правящего слоя». Именно народ заменяет правящий слой новым, устраняя и правительство, и интеллигенцию. Правительство, которое не держится за власть, обречено, и народ дал ему пасть в октябре 1917 года, предпочитая большевиков, которые оказались истинными государственниками: «народ сознавал настоятельную необходимость сильной
5 См.: Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. С. 252.
6 Там же. С. 259.
7 См.: Карсавин Л.П. Феноменология революции // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: сб. трудов евразийцев. М.: Беловодье, 1997. С. 155 [8].
8 Там же. С. 158.
9 См.: Замараева Е.И. Л.П. Карсавин: Русская революция в контексте евразийского проекта // Со-ловьевские исследования. 2018. Вып. 2(58). С. 50-58 [10].
власти, а кроме большевиков-коммунистов не было годных кандидатов»10. Именно большевики, как писал Л.П. Карсавин, «обнаружили волю к власти и понимание того, что такое власть именем народа»11.
Нарушение нормального ритма жизни, распадение государственного единства, федерализм во всех сферах жизни, крайний эгоизм новых автономных социальных образований - это вторая фаза революции, «анархическая», которая выливается в «парад суверенитетов». И именно большевики, видя эти центробежные силы, руководимые внутренним ощущением русской государственности, заключают с немцами Брестский мир как средство сохранения государственности и целостности страны.
Третья фаза революции - появление слоя «насильников, честолюбцев и фанатиков». Власть не может существовать без идеологии, поэтому именно в этот момент необходимо создание единой правящей партии, несущей идею, и придание этой партии исключительного статуса, сращение её с создающимся вновь государственным аппаратом. Как отмечали евразийцы, «федеративность» и «советская система» являются основой национального развития страны. Несомненным достоинством новой власти евразийцы считали сильную власть центра с активным участием в ней народных представителей на местах, так называемые «Советы». «Таким образом, становится возможным осуществление основного принципа демотии, т.е. оформление воли и миросозерцания целого организованным меньшинством», - пишет Л. Карсавин [9, с. 199].
Четвертая фаза революции формирует новый правящий слой, главной задачей которого является создание национально ориентированного правительства: «так правительство чрез посредство правящего слоя становится носителем
12
народного миросозерцания и народной воли»12.
Констатируя закономерность революции как очередного этапа исторического развития, евразийцы анализировали первые шаги молодой Советской республики, пытаясь определить, несет ли эта власть национальную идеологию или это новая ступень предыдущей антинациональной политики. Безусловно, новая власть выдвинута народной революцией и «стремится в корне изменить весь курс политики свергнутой антинациональной монархии» 13. В области внешней политики нет никаких панславистских тенденций, нет империалистических замашек, впервые заявлен курс на сближение с азиатскими странами. Во внутренней политике заявлено право наций на самоопределение, предоставление каждому народу широкой автономии при сохранении единого государственного пространства, отказ от русификаторства, органически чуждого, как считали евразийцы, исторической России, культурная и просветительская политика, нацеленная на уменьшение пропасти между народом и интеллигенцией.
10 См.: Карсавин Л.П. Феноменология революции. С. 186.
11 Там же. С. 163.
12 См.: Карсавин Л.П. Основы политики // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. С. 192.
13 См.: Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. С. 253.
Именно после революции 1917 года Россия показывает, как считали евразийцы, свое истинное евразийское естество. Н.С. Трубецкой пишет: «Заговорили на своих признанных теперь официальными языках разные туранские народы: татары, киргизы, башкиры, чуваши, якуты, буряты, монголы, - стали участвовать наравне с русскими в общегосударственном строительстве; и на самих русских физиономиях, раньше казавшихся чисто славянскими, теперь замечаешь что-то тоже туранское; в самом русском языке зазвучали какие-то новые звукосочетания, тоже "варварские", тоже туранские» [5, с. 261]. (Как известно, Советская власть создала письменность для сорока шести народов, ранее ее не имевших. - Е.З.).
По мысли евразийцев, революция привела к созданию наиболее органичной для Росси и наиболее полно выражающей евразийскую идею формы федерации, так как это форма сохраняет уникальность евразийских культур, не уничтожая целостности. Это важнейший сдвиг культурного самосознания, его расширение и обогащение, отход от ненужной и вредной русификаторской политики прежней России.
Советская Россия, как считали евразийцы, поворачивает на путь национального развития России-Евразии, который основывается не на европейских ценностях, пусть даже коммунистических, а на глубинных основаниях собственного цивилизационного пути. Реставрация прошлого невозможна, но необходимо проанализировать и понять его уроки. Не нужно стремиться всеми силами стать европейской державой, но, используя чужой опыт, заимствуя технологии, нужно сохранить собственные национальные приоритеты и национальный менталитет. «Задача России, - пишет Н.С. Трубецкой, - в будущем состоит в том, чтобы осознать наконец свою подлинную природу и вернуться к выполнению своих собственных исторических задач» [5, с. 260]. Это должен быть путь «созидания самостоятельной и самодовлеющей» собственной российско-евразийской культуры, отличной от духовных основ европейской цивилизации.
Большевики в 1917 году победили именно потому, что несли в своей идеологии элементы, близкие народным представлениям. Попытки построить новое государство, не несущее идейного разрыва между «верхами» и «низами», заслуживают внимательного изучения. По мнению евразийцев, «коммунисты ...являлись бессознательными орудиями возрождавшейся государственности»14. Революция в России, по их мнению, «свелась к обобщению и обустроению традиционно-русского централизма и этатизма»15, преимуществами которых они считали «возможность ставить и разрешать большие задачи, а также осуществляемое в ней первенство общего дела перед личной корыстью»16. Народную сти-
14 См.: Евразийство. Опыт систематического изложения // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 54.
15 См.: Савицкий П.Н. Евразийство как исторический замысел. С.103.
16 Там же.
хию, выплеск веками сложившейся ненависти барина к мужику большевики организовали и направили на строительство новых форм государственности. А главное, молодая Советская власть защитила территориальный суверенитет и целостность России-Евразии, так как хищническое отношение союзников и готовность новоявленных правителей России грозили разделить страну на отдельные части. Поэтому большевики, по мысли евразийцев, представляют собой «тот
~ ~ ~ ~ 17
кристаллизационный центр, вокруг которого создался новый правящий слой»17, так как именно они являются главными проводниками народной воли, народных потребностей, здоровых традиций и новых форм государственности, которыми считаются Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.
Эту форму демократии евразийцы определяли как наиболее соответствующую народным ожиданиям и устраняющую опасность западной демократии с господством политиков-профессионалов, что гарантирует личную, а не программно-бумажную связь с правительством и личную ответственность депутата перед теми, кто его выбрал. Евразийцы подчеркивали, что достоинства Советов были сразу же оценены народным сознанием, именно этим объясняется популярность лозунга «Вся власть Советам!» и победное шествие Советской власти по всей стране: «мы подчеркиваем связь советской системы с бытовым демократизмом, снимающим наконец психологический антагонизм между барином-интеллигентом и мужиком» [6, с.63]. И этот феномен евразийцы объясняли «исключительной государственной мудростью» русского народа, который в достаточно короткие сроки смог наметить новые формы государственности.
Особое значение евразийцы придавали военной мощи нового государства, органической связи армии и с народными массами, и с государственным строем и политикой государства, высказываясь против аполитичности армии и исповедуя принцип политического воспитания в армии. Как известно, уже в январе 1918 года В.И.Ленин подписал декрет о создании РККА, затем был создан Всевобуч, система всеобщего военного обучения трудящихся.
Положительным образом оценивали евразийцы и нововведения большевиков в сфере образования и воспитания подрастающего поколения, уничтожение «беспринципного либерализма» предшествующих эпох, считая, что сфера образования - безусловная область государственных интересов, поскольку «государство тратит на народное образование свои средства и заинтересовано в результатах своих трат и усилий, а не в создании никому не нужного "человека вообще" или "образованного индивидуума". Государство обязано определять цели и задачи образования своими государственными целями»18. Поэтому задача воспитания молодежи - приучать ее к активному участию в жизни страны.
Евразийцы считали, что революция выявила и до некоторой степени устранила противоречия, разрывающие русское общество, а слом старых форм
17 См.: Евразийство. Опыт систематического изложения. С. 55.
18 Там же. С. 64.
государственности открыл потенциальные возможности для построения нового государства. Отсюда вытекает не ослабевающий на протяжении многих лет интерес евразийцев к советской государственно-правовой доктрине, который основывается на том, что необходимо принять революцию и установившийся строй как свершившийся факт и определить, в чем заключаются достоинства и недостатки нового режима.
Недостатки нового режима евразийцы видели в том, что в отдельных областях продолжается курс прежней антинациональной политики. Если царское правительство входило во всевозможные «священные союзы», тратило массу денег и человеческих жизней на укрепление чужих монархий, то нынешняя власть тратит деньги на коммунистическую пропаганду и поддержку рабочего движения ради укрепления солидарности пролетариата всех стран и поддержку «мировой революции». СССР, как и императорская Россия, становится прибежищем для политических авантюристов всех мастей, презирающих русский народ и его коренные интересы. Как и при Петре, оскорбляется и унижается русское прошлое, традиции, нравственные и религиозные устои.
Евразийцы предостерегали новую Россию от вмешательства в европейские дела, от желания видеть своим соратником европейский пролетариат, который якобы поможет в борьбе с международным империализмом. Именно поэтому, по мысли Н.С. Трубецкого, европейцы, поначалу с опаской и тревогой наблюдавшие процессы, происходящие в современной России, все чаще начинают одобрять Советскую власть, так как она разрушает духовные устои и национальное своеобразие русской жизни, а это выгодно Западу. «Затаенной мечтой всякого европейца, - пишет Н.С. Трубецкой, - является полное обезличение всех народов земного шара, разрушение всех своеобразных и обособленных национальных обликов и культур, кроме одной, европейской» [5, с. 257]. Осуществление этой мечты, насаждение «общечеловеческой» культуры, которая по сути является романо-германской, приведет к тому, что все народы мира станут европейцами второго и третьего сорта. В современном мире это принято называть «глобализацией».
Таким образом, евразийцы признавали за революцией положительную роль, признавали достоинства Советской власти, однако отрицали чуждую, как они считали, для России коммунистическую идеологию. «Задача России в будущем состоит в том, чтобы осознать наконец свою подлинную природу и вернуться к выполнению своих собственных исторических задач», - писал организатор и главный идеолог движения Н.С. Трубецкой [5, с. 260].
Подводя итог, можно сделать вывод, что феномен русской революции является основным концептом, сформировавшим весь каркас евразийских идей и послужившим толчком к появлению самого движения. Русская революция является следствием кризиса в обществе и государстве, подготовлена всем ходом исторического развития и, прежде всего, антинациональной прозападной политикой правящих кругов, которая началась с реформ Никона и Петра, породивших
раскол в стране и способствующих разложению «симфонической народной личности». Русский народ, в котором заложено стремление к социальной справедливости, не понимающий своей власти и ненавидевший ее, не мог не прийти к революции, которая вылилась в «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Анализ «феноменологии» революции приводит евразийцев к выводу о необходимости создания нового государства, в основе которого лежала бы евразийская идеологическая парадигма. И первые шаги молодой Советской власти были проанализированы именно с евразийских позиций.
Анализ причин и особенностей Русской революции в рамках евразийской доктрины позволяет не только по-новому взглянуть на события столетней давности, но и учесть уроки прошлого при строительстве новой демократической России, потому что власть, не понимающая своего народа, проводящая антинациональную политику, ведущую к расколу в обществе, чудовищному разрыву между богатыми и бедными, попранию элементарной социальной справедливости, так же, как и сто лет назад, может привести к революционным потрясениям, грозящим очередной катастрофой.
Список литературы
1. Волошин М. Пути России // Избранное: Стихотворения, воспоминания, переписка. Мн.: Маст. лгт., 1993. С. 104-129.
2. Савицкий П.Н. Евразийство как исторический замысел // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 98-112.
3. Бердяев Н.А. Евразийцы // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. С. 292-300.
4. Алексеев Н.Н. На путях к будущей России (советский строй и его политические возможности) // Русский народ и государство. М.: Аграф, 1998. С. 282-371.
5. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока // Н.С. Трубецкой. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. С. 211-267.
6. Евразийство. Опыт систематического изложения // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 13-78.
7. Евразийство (Формулировка 1927 года) // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. С. 217-229.
8. Карсавин Л.П. Феноменология революции // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: сб. трудов евразийцев. М.: Беловодье, 1997. С. 141-201.
9. Карсавин Л.П. Основы политики // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. С. 174-216.
10. Замараева Е.И. Л.П. Карсавин: Русская революция в контексте евразийского проекта // Соловьевские исследования. 2018. Вып. 2(58). С. 50-58.
References
1. Voloshin, M. Puti Rossii [Ways of Russia], in Voloshin, M. Izbrannoe: Stikhotvoreniya, vospo-minaniya,perepiska [Selected works: Poems, memoirs, correspondence]. Minsk, 1993, pp. 104-129.
2. Savitskiy, P.N. Evraziystvo kak istoricheskiy zamysel [Eurasianism as a historical concept], in Savitskiy, P.N. KontinentEvraziya [The continent of Eurasia]. Moscow: Agraf, 1997, pp. 98-112.
3. Berdyaev, N.A. Evraziytsy [Eurasians], in Rossiya mezhdu Evropoy I Aziey: Evraziyskiy soblazn. Antologiya [Russia between Europe and Asia: Eurasian temptation. Anthology]. Moscow: Nauka, 1993, pp. 292-300.
4. Alekseev, N.N. Na putyakh k budushchey Rossii (sovetskiy stroy i ego politicheskie vozmozhnosti) [On the ways to future Russia (the Soviet system and its political capabilities)], in Russkiy narodigosudarstvo [Russian people and the state]. Moscow: Agraf, 1998, pp. 282-371.
5. Trubetskoy, N.S. Nasledie Chingiskhana. Vzglyad na russkuyu istoriyu ne s Zapada, a s Vos-toka [Genghis Khan legacy. A view on the Russian history from the East, rather than from the West], in Trubetskoy, N.S. Istoriya. Kul'tura. Yazyk [History. Culture. Language]. Moscow: Progress, 1995, pp. 211-267.
6. Evraziystvo. Opyt sistematicheskogo izlozheniya [Eurasianism. Experience of a systematic exposition], in Savitskiy, P.N. KontinentEvraziya [The continent of Eurasia]. Moscow: Agraf, 1997, pp. 13-78.
7. Evraziystvo (Formulirovka 1927 goda) [Eurasianism (Formulation of 1927)], in Rossiya mezhdu Evropoy i Aziey: Evraziyskiy soblazn. Antologiya [Russia between Europe and Asia: Eurasian temptation. Anthology]. Moscow: Nauka, 1993, pp. 217-229.
8. Karsavin, L.P. Fenomenologiya revolyutsii [Phenomenology of revolution], in Russkiy uzel evraziystva. Vostok v russkoy mysli. Sbornik trudov evraziytsev [Russian node) of Eurasianism. The East in Russian thought. A collection of Eurasianists' works]. Moscow: Belovod'e, 1997, pp. 141-201.
9. Karsavin, L.P. Osnovy politiki [The policy framework], in Rossiya mezhdu Evropoy i Aziey: Evraziyskiy soblazn. Antologiya [Russia between Europe and Asia: Eurasian temptation. Anthology]. Moscow: Nauka, 1993, pp. 174-217.
10. Zamaraeva, E.I. L.P. Karsavin: Russkaya revolyutsiya v kontekste evraziyskogo proekta [L.P. Karsavin: Russian revolution in the context of the Eurasian project], in Solov'evskie issledovaniya, 2018, issue 2(58), pp. 50-58.
