CC BY
66
2016 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Сер. 9 Вып. 3
ХРОНИКА, ОБЗОРЫ, РЕЦЕНЗИИ
УДК 82-95, 821.161.1 А. В. Белобратов
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В НЕМЕЦКОЯЗЫЧНОМ ПРОСТРАНСТВЕ: 250 ЛЕТ ВМЕСТЕ
(Jürgen Lehmann: Russische Literatur in Deutschland. Ihre Rezeption durch deutschsprachige Schriftsteller und Kritiker vom 18. jahrhundert bis zur Gegenwart. Stuttgart: Verlag j. B. Metzler, 2015. — 417 S.)
Процессы и проблемы литературного трансфера, пассивной и активной рецепции русской литературы в странах немецкого языка занимают отечественных и зарубежных исследователей и литературных критиков уже многие десятилетия. Из перспективы «мирового значения русской литературы» рассматривали этот многообразный и вместе с тем имеющий свои узловые точки и уплотнения материал (восприятие Тургенева, Достоевского, Л. Толстого, Гоголя, Чехова) советские литературоведы (Н. Я. Берковский, Т. Л. Мотылева, В. И. Кулешов и мн. др.). «Святая русская литература» (Т. Манн) и ее переводы на немецкий, их поливалентное и одновременно амбивалентное существование в «институте» литературы немецкого языка, ее усвоение и присвоение многими крупными писателями (Теодором Фонтане, Томасом Манном, Райнером Марией Рильке, Йозефом Ротом и др.), диалог с ней и ее «продуктивное искажение» — все это породило десятки монографических исследований и диссертаций и сотни, если не тысячи, статей славистов, германистов, компаративистов, выбравших своим предметом описание и анализ «необычайно интенсивных, обширных и многообразных связей между русской и немецкой культурами» (с. 1). Благодаря этой интенсивной и протяженной работе в обширном поле взаимодействия русской и немецкоязычной литератур расставлены многие вехи, изучены весьма дотошно и многосторонне важнейшие случаи «встречи» двух разных культур и их ярких (и не очень) литературных репрезентантов. Монографии К. М. Азадовского («Рильке и Россия»), Р. Ю. Данилевского («"Молодая Германия" и русская литература»), Т. Л. Моты-левой («Т. Манн и русская литература»), Д. П. Рысакова («Кафка и Достоевский»), Г. А. Тиме («Тургенев и немецкая литература»), Б. И. Чистовой («Маяковский в Германии»), книги немецких и английских исследователей (У. Дж. Додда о Кафке и Достоевском, А. Хофманн о Т. Манне и мире русской литературы, Г. Керстена о рецепции Л. Толстого в Германии, Х.-Й. Геригка о влиянии Достоевского на немецкую культуру в ХХ столетии) — лишь немногие (но весьма весомые) примеры из огромного (и все же далеко не полного) списка «литературы вопроса», представленного в новейшем издании — уникальной работе Юргена Лемана «Русская литература в Германии. Ее рецепция немецкоязычными писателями с XVIII века до современности».
Ю. Леман — известный славист и германист (род. в 1940 г. в Потсдаме), получивший образование в университетах Западной Германии (Мюнстер и Фрайбург) и стажировавшийся в СССР (Москва и Ленинград), профессор университета Эрланген-Нюрнберг, автор многочисленных работ о русской литературе и немецко-русских взаимосвязях. Его энциклопедические знания в области сравнительного изучения литератур и постоянный и пристальный интерес
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2016
к проблематике литературных контактов России и немецкоязычных стран легли в основу книги, без обращения к которой дальнейшая разработка этой темы будет со всей очевидностью невозможна. Данное капитальное издание (свыше 35 авторских листов) одновременно и подробная история рецепционного процесса, и солидный лексикон тем, ситуаций, имен, произведений, вовлеченных в двухсотпятидесятилетнюю историю культурного обмена и взаимообогащения России, Германии и Австрии (немецкая Швейцария осталась в общем и целом за пределами внимания автора).
В книге Ю. Лемана представлен весьма точный и подробный обзор рецепции русской литературы в странах немецкого языка — от издаваемого Иоганном Готшедом журнала «Новое из области приятной учености», в котором в середине XVIII века наряду с новостями о культурной жизни России публиковались и отклики на произведения русских писателей (Ломоносова, Сумарокова и др.), и одиннадцати томов критико-библиографического издания «Русская библиотека для познания современного состояния русской литературы» (1777-1782), выпускавшегося в Лейпциге и Санкт-Петербурге переводчиком, библиографом и филологом Людвигом Бакмейстером, до переводов, критических обзоров и выразительных примеров продуктивного диалога и творческого усвоения русской литературы в Германии и Австрии в первое десятилетие XXI века (Инго Шульце, Ханс Иоахим Шедлих, писатели-мигранты из России, публикующиеся на немецком языке).
Ю. Леман рассматривает историю рецепции как «историю колоссальнейшего обогащения (немецкой культуры. — А. Б.), но и одновременно как историю многочисленных и имевших существенные последствия недоразумений и недопониманий», ибо интенсивное обращение к русской литературе было детерминировано в немалой степени разнообразными клише восприятия, «предрассудками и проекциями» (с. 4) «своего» на «чужое», осложнено культурными стереотипами, сложившимися в мире воспринимающей культуры по отношению к культуре воспринимаемой. Нередко (и один из параграфов книги, посвященный отношениям Т. Манна к русской литературе и ее вершинным проявлениям — к Тургеневу, Л. Толстому, Достоевскому и Чехову, блестяще это демонстрирует) материал русской литературы подвергался радикальной трансформации для подтверждение идей и представлений, отчетливо ориентированных на внутренние потребности и идейную ориентацию реципиента, претерпевал существенное отчуждение и лишался «чужого своего», обретая «свое чужое».
История рецепции в монографии Ю. Лемана разворачивается на фоне и в существенной связи с «историческими контекстами» (с называемой так подглавки начинаются семь из десяти ее глав), что позволяет представить литературную рецепцию в плотном взаимодействии с социокультурной историей обоих регионов. Другой постоянной составляющей каждой из глав (расположенных по хронологическому принципу — от «Восприятия и сближения до 1800 года» до (последняя глава) «Тенденций и перспектив после 1989 года») являются обзоры и репрезентация «инстанции посредников», тех актантов (переводчиков, издателей, литературных критиков), институций и медиа, при непосредственном участии которых русская литература входила в круг немецкоязычных культурных интересов и потребления. Обширная глава «Русская литература в немецкоязычном пространстве между двумя мировыми войнами» более чем наполовину посвящена, например, подробному освещению «приближения» немецкого читателя к русской литературе усилиями эссеистики (Вальтер Беньямин, Георг Лу-кач, Стефан Цвейг), научных и научно-популярных публикаций (книги Карла Нётцеля о русском романе), кинематографа и театра и, разумеется, переводчиков (Александра Элиасберга, Иоганнеса фон Гюнтера, Артура Лютера и др.). Особую роль в этом процессе Ю. Леман отводит «путешественникам в Россию» после 1917 года и их «травелогам» (книгам и статьям о поездках в СССР, опубликованным Артуром Голичером, Францем Юнгом, Лионом Фейхтвангером, Стефаном Цвейгом, Йозефом Ротом и др.).
В главе «Рецепция русской и советской литературы в Советской зоне оккупации Германии и в ГДР» подробнейшим образом рассмотрена ситуация «навязанной» рецепции русской литературы в немецкоязычном пространстве, рецепции «всеохватнейшей и интенсивнейшей» (с. 221): «советская и русская литература была представлена во всех жанрах, от детской литературы и литературы для юношества, литературной беллетристики до поэзии, драмы и про-
зы самого высокого уровня» и являлась (уникальный случай в истории ее немецкоязычной рецепции) мощнейшим инструментом культурно-идеологического воспитания и социализации, осуществлявшейся между «принуждением и убеждением» (с. 233). В отличие от общей рецепционной ситуации немецкоязычного культурного пространства, когда русская литература приходила к авторам только в переводах (за редчайшими исключениями, как например, в случае с Рильке, который владел русским языком и имел возможность знакомиться с русской литературой в оригинале, даже писал стихи на русском), писатели ГДР (особенно молодое поколение) знали русский и могли напрямую обращаться к книгам Достоевского, Л. Толстого, Маяковского, Пастернака, Мандельштама, Ахматовой.
Центральное место в труде Ю. Лемана занимает история «творческого диалога» и «творческого усвоения» русской литературы немецкоязычными писателями, и здесь представлен широкий спектр фактов и механизмов «активной рецепции» у Рильке, Т. Манна, Германа Гессе, Бертольта Брехта, Иоганнеса Бобровского, Ингеборг Бахман, Томаса Бернхарда, Кристы Вольф, Хайнера Мюллера, Генриха Белля, Зигфрида Ленца. С опорой на детальное и точное знание литературы, посвященной русско-немецким литературным и культурным связям (помещенный в «Приложение» список этой литературы занимает до полусотни страниц, причем обращает на себя внимание и включение в него многочисленных публикаций русских исследователей данной темы), Ю. Леман создает яркие и выпуклые картины, демонстрирующие участие русской литературы, русского культурного опыта в формировании и реализации творческих замыслов ведущих немецкоязычных писателей. При этом исследователь достаточно осторожен в оценках и выводах, связанных с «творческой рецепцией» русских авторов, нисколько не упуская из виду тех «различий, которые, наряду со стилистическими и структурными аспектами, затрагивают и аспекты содержательные» (с. 109). Велико внимание Ю. Лемана и к общему литературному и культурному фону в Германии, к его отдельным, не столь заметным сейчас, но игравшим в своей эпохе значительную роль представителям, внесшим свой вклад в восприятие, осмысление, освоение или даже отрицание русской литературы (подглавка 5.6. «Неприятие и отрицание вместо усвоения: "Путеводитель по русской литературе для идиотов" Сэра Галахада»).
Панорамное исследование, насыщенное объемнейшим материалом, поданным с точной, порой по необходимости лаконичной детализацией, включает в себя и «бриллианты» интерпретации, связанные с конкретными событиями творческого диалога. Особенно ценными предстают страницы, посвященные «идентификации и диалогу» — отношению Пауля Целана к творчеству и личности Осипа Мандельштама (Ю. Леману принадлежат специальные публикации о Целане как переводчике русской лирики и адресате «бутылочной почты», отправляемой русской поэзией в плавание по морю мировой литературы).
Для цитирования: Белобратов А. В. Русская литература в немецкоязычном пространстве: 250 лет вместе (Jürgen Lehmann: Russische Literatur in Deutschland. Ihre Rezeption durch deutschsprachige Schriftsteller und Kritiker vom 18. Jahrhundert bis zur Gegenwart. Stuttgart: Verlag J. B. Metzler, 2015. 417 S.) // Вестник СПбГУ Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. 2016. Вып. 3. С. 167-169. DOI: 10.21638/11701/spbu09.2016.319.
For citation: Belobratow A. V. Russian Literature in the Regions of the German Language: 250 Years Together (A review on the book: Jürgen Lehmann: Russische Literatur in Deutschland. Ihre Rezeption durch deutschsprachige Schriftsteller und Kritiker vom 18. Jahrhundert bis zur Gegenwart. Stuttgart: Verlag J. B. Metzler, 2015. 417 S.). Vestnik SPbSU. Series 9. Philology. Asian Studies. Journalism, 2016, issue 3, pp. 167-169. DOI: 10.21638/11701/spbu09.2016.319.
Статья поступила в редакцию 15 марта 2016 г.
Статья рекомендована в печать 28 марта 2016 г.
Контактная информация:
Белобратов Александр Васильевич — кандидат филологических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9; [email protected] Belobratow Alexander V. — PhD, Assistant Professor, Saint Petersburg State University, 7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
УДК 821.161.2:821.124'04
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2016. Вып. 3
П. Е. Бухаркин, Л. Л. Стречень
400 ЛЕТ ЛАТИНОЯЗЫЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ УКРАИНЫ
Трофимук М. С. Латиномовна л1тература УкраЛни XV-XIX ст.: жанри, мотиви, вдел'. — Льв1в: Льв1вский нац1ональний ушверситет iM. I. Франка, 2014. — 380 с.
Хронологический промежуток между двумя рубежами — XVI-XVII и XVIII-XIX столетиями — принадлежит к числу самых ярких периодов в истории украинской литературы; в это время ей были свойственны напряженные поиски новых стратегий словесного творчества, она активно участвовала в межнациональных культурных контактах, в целом ряде моментов существенно меняя собственные ориентиры и отчасти внутренне перестраиваясь. В конце XVI — первой трети XVIII в. украинская письменность начинает играть исключительно важную роль не только в развитии восточнославянской словесности, но и в литературной жизни всего Pax Slavia Orthodoxa (при всей активности своих центробежных тенденций еще сохранившего если и не прежнее единство, то, во всяком случае, память о нем). Вполне естественно, что многие аспекты украинской словесной культуры того времени привлекают к себе пристальное внимание исследователей; данная эпоха принадлежит к наиболее плодотворно изученным в истории украинской литературы. Однако это вовсе не означает ее исчерпанности для научного исследования; совершенно напротив, очень многое в ней требует дальнейших и систематических филологических штудий. К числу таких еще далеко не проясненных областей украинской литературной истории XVI — начала XIX века принадлежит (среди других) и латиноязычная литература — как в прозаическом, так и в стихотворном своих вариантах.
Сочинения на латыни, весьма многочисленные в украинской литературе того времени, представляют интерес многими своими сторонами; стоит помнить, что Украина оказалась здесь первой православной страной, в Раннее Новое время планомерно и последовательно усваивавшей культурный опыт латинского Средневековья (хотя как раз в отношении православного характера латиноязычной литературы требуются достаточно существенные оговорки). Для великорусской культуры она стала в этом отношении не просто образцом, но и посредницей: именно через Украину (впрочем, как и Беларусь), так сказать, руками украинских интеллектуалов представления об античной культурной традиции в ее латинском гуманистическом / постгуманистическом варианте и начали проникать в середине XVII в. в Московскую Русь. И так продолжалось едва ли не до середины следующего, XVIII в., а если иметь в виду сферу церковной культуры — то и дольше. Вполне естественно, что монография, посвященная латиноязычной литературе Украины, не может не привлечь внимания не только филологов-классиков или украинистов, но и русистов. Именно и прежде всего с точки зрения последних, под углом зрения развития русской литературы, она и рассматривается в нашей рецензии, что, в частности, определяет многое из нижесказанного.
Книга «Латиноязычная литература Украины XV-XIX вв.: Жанры, мотивы, идеи», вышедшая в издательстве Львовского национального университета в 2014 г., принадлежит перу известного львовского филолога Мирослава Трофимука. К написанию труда его создатель подошел весьма подготовленным исследователем. Во-первых, он в разных аспектах рассматривал литературную историю Украины XVII-XVIII вв. — в качестве примера можно указать на его монографию «Поэтика эпохи Мазепы» [Трофимук, 2009], многочисленные статьи, участие в публикациях трудов П. Орлика, в том числе созданной им «Конституции» [Орлик, 2006]. Во-вторых, М. С. Трофимук — серьезный латинист, один из двух авторов относительно недавно вышедшего латинско-украинского словаря [Трофимук, Трофимук, 2001]; лексикографическая работа обострила его чуткость к стилистическим оттенкам латинского языка, его эстетическому совершенству и выразительным возможностям. В-третьих, он — переводчик с латыни, точ-
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2016
нее — переводчик новолатинских авторов: Дмитра Туптало (Димитрия Ростовского в русской традиции), того же Пилипа Орлика, Ивана из Туробина, Станислава Ориховского. М. С. Тро-фимук — и организатор неолатинских штудий разного порядка: при Украинском католическом университете во Львове (тогда называвшемся Львовской богословской академией): в 1995 г. он основал Институт неолатинистики, просуществовавший до 2004 г. Кроме этого, М. С. Трофи-мук (разделяя судьбу многих филологов) — публицист, поэт и прозаик. Между прочим, художественное начало ощутимо и в рецензируемой монографии, правда, скорее не в стилистике и нарративных ее особенностях, но более, так сказать, внешним образом — едва ли не в первую очередь в оформлении книги. На ее обложке помещена фотография автора, причем на первом плане оказывается ухо — легко расшифровываемая, но яркая визуальная метафора, призванная подчеркнуть чуткость филологического слуха, весьма ощутимую и в этом исследовании, и вообще в деятельности М. Трофимука (в скобках следует отметить высокую культуру книжного оформления, вообще свойственную издательству Львовского национального университета, как и другим львовским издательствам, — этот город хранит память об Иване Федорове, чей прах покоится в нем). При этом художественность совсем не мешает строгому академизму книги: перед нами — солидное исследование, фронтально описывающее возникновение и развитие латиноязычной литературы Украины в XV — начале XIX столетия.
Монография состоит из введения, трех неравных по объему разделов и завершающей части, названной «Выводы» и имеющей подзаголовок «Функции латиноязычной литературы в процессе становления украинской литературы Раннего Нового времени». Первая часть посвящена истории изучения латиноязычной украинской литературы, причем автор рассматривает украинские, белорусские, польские и русские работы, посвященные данной теме, демонстрируя свою основательную в них начитанность. Второй и третий разделы обращены уже непосредственно к предмету исследования — латиноязычной литературе в ее различных вариантах. Второй раздел «Обозрение латиноязычного литературного процесса в Украине», как свидетельствует само его название, содержит очерк развития украинской латиноязычной литературы; требуется отметить — достаточно подробный: данная глава — самая обширная, она занимает немного более половины всей книги. Автор анализирует латинскую словесность не в ее совокупности, но разделяя на отдельные составляющие: стихотворную, прозаическую, эпистолярную (отделяемую от прозаической в целом), теоретическую (грамматики, поэтики и риторики, словари). Это, несомненно, способствует большей четкости изложения, вместе с тем отчасти нарушая историческую последовательность литературных явлений — каждый параграф имеет свой собственный временной сюжет, из-за чего одновременность рассматриваемых в каждом из них (изолированно от других литературных рядов) фактов не всегда отчетливо осознается. Третья часть — «Основные жанры и темы латиноязычной литературы Украины» — обращена в первую очередь к поэтике новолатинской литературы XV-XVIII столетий. В ней последовательно представлены характеристики основных ее жанров, мотивов и определяющих идей, а затем предпринята попытка описать специфику свойственной ей художественности — специфику, обусловленную культурными интенциями эпохи барокко. Завершают монографию М. С. Трофимука — после заключения — небольшой словарь специальных и редко используемых терминов и именной указатель.
Уже это простое перечисление тем, затрагиваемых в книге «Латиноязычная литература Украины XV-XIX вв.», и проблем, которые в ней ставятся, свидетельствует о серьезности взятого на себя М. С. Трофимуком труда и о его успешности: львовскому ученому удалось создать панорамную картину жизни латиноязычной словесности в пространстве украинской литературной культуры на протяжении почти четырех столетий — от Юрия Дрогобыча (ок. 14501494) до Ивана Фальковского (1762-1823) и Василя Довговича (1783-1849). Причем широта охвата материала не препятствует погружению исследователя в мелочи и частности; в его монографии содержатся много разнообразных фактов, характеризующих как саму новолатинскую словесность, так и ее рецепцию украинской литературой и наукой; тут уместно указать на то, что во втором разделе характеристика того или другого новолатинского автора неизменно заканчивается упоминанием его переводчиков на украинский язык, а также исследователей: уже этим латиноязычная составляющая прочно вписывается в контекст позднейшей, принад-
лежащей к Новому времени, украинской литературы. Тут можно высказать сожаление, что с современной ей украиноязычной (или польскоязычной, или, в случае с В. Довговичем, вен-героязычной) литературой новолатинская словесность сопоставлена все же в недостаточной мере. А по отношению к целому ряду имен и жанров (например, ораторская проза Стефана Яворского или же Феофана Прокоповича) подобные сравнительные экскурсы были бы более чем интересны и полезны.
Однако, как уже отмечалось, автор в первую очередь стремится к четкости и последовательности изложения; дать ясное описание многовековой традиции латиноязычного творчества на украинских землях — такова, как представляется, его задача. И, несмотря на некоторые неточности (например, неправильная датировка перевода «Руки риторической» Стефана Яворского, выполненного Ф. Поликарповым [Трофимук, 2014, с. 16]), впрочем, немногочисленные и трудноизбегаемые при любом обширном филологическом предприятии, каким она и является, книга М. С. Трофимука представляет собою надежный путеводитель по истории латинской литературы в Украине.
Причем неизбежная в сочинениях такого рода описательность не мешает автору затрагивать — прямо или косвенно — целый ряд важнейших историко-теоретических литературоведческих и общекультурных проблем и предлагать их возможные решения. На двух из этих проблем нам и хотелось бы в заключение остановиться, перед этим напомнив уже сказанное в начале рецензии: мы рассматриваем книгу М. С. Трофимука, посвященную украинской, т. е. отдельной и вполне самостоятельной славянской литературе, с точки зрения русистики — т. е. основное внимание уделяя тем вопросам, которые представляют особый интерес для литературы русской, как раз (что также уже отмечалось) в XVII-XVIII вв. теснейшим образом связанной с украинской и в немалой степени от нее зависимой.
Первый из тех моментов, которые не могут не привлечь обостренного внимания литературоведа-русиста, связан со следующим. Демонстрируя зарождение и первоначальное развитие латиноязычной литературы на русских землях Речи Посполитой (т. е. в современных Украине и Беларуси) в XV-XVI вв. и прослеживая ведущую роль в данных процессах литераторов или прямо других национальностей1, или же, вне зависимости от своей этнической принадлежности, выбравших польскую католическую культуру2, М. С. Трофимук демонстрирует то мощное воздействие, которое испытывали отдельные составляющие многонациональной и по своему времени весьма толерантной культуры Речи Посполитой3 [Яковенко, 2006, с. 166-167] именно от католической польской культуры. Для западнорусской (т. е. в будущем украинской и белорусской) культуры такое воздействие было, при всех его негативных последствиях, все же весьма плодотворным; как раз благодаря ему она и начинает (постепенно и медленно) выдвигаться на первые позиции в восточнославянской словесности, да и вообще в словесном мире Pax Slavia Orthodoxa. Кроме того, монография М. Трофимука демонстрирует активность межнациональных и межконфессиональных процессов, действовавших в культурной жизни Речи Посполитой, т. е. интегрирующего начала, нацеленного на кооптацию русских ее земель в единое интеллектуально-духовное пространство (при всех сохраняющихся противоречиях, прежде всего — социального толка). Это, в свою очередь, заставляет глубже задуматься над теми причинами, которые привели к Брестской унии (1696): не одно простое желание подчинить православную церковь лежало в ее основе, недаром при ее подготовке боролись альтернативные стратагемы. Конец XV — первые две трети XVI в. давали, как показывает монография М. С. Трофимука, некоторые надежды на возможность действительного объединения (посредством унии) западного и части восточного славянства, во всяком случае объединения культурного. При этом в литературном отношении католическая церковь давала больше, нежели получала: абсолютное большинство новолатинских авторов, заложивших в конце XV — первой
1 Таких, например, как Павло Русин из Кросна (ок. 1470-1517), который был выходцем из немецкой семьи.
2 Как уже упоминавшийся Юрий Дрогобыч, Микола Гусовский (ок. 1480-?), Иван из Туробина Русин (1511-1575) и многие другие.
3 Подобная толерантность исчезла во второй половине XVI в.
половине XVI столетия основы новолатинской литературной традиции в украинском культурном пространстве, принадлежали к ней. Эта традиция во многом определила как характер украинской словесности XVII-XVIII вв. (одного из самых блестящих периодов ее истории), так и ее почетное место в семье славянских литератур того времени. Видим, что книга Мирослава Трофимука заставляет задуматься над плодотворными культурными последствиями унии для украинских земель.
Таков первый момент, который хотелось бы выделить, размышляя о значении монографии М. С. Трофимука. Второй тоже в некотором роде причастен этому же кругу проблем. Он связан с выделением критериев, на основании которых в книге определяется принадлежность того или иного литератора к украинской новолатинской традиции. Совершенно очевидна (в частности, в свете только что сказанного) недостаточность этнического подхода: национальная принадлежность писателя далеко не всегда является весомым аргументом. Осознавая это, М. С. Трофимук называет целый ряд критериев, по которым произведение или автор включается им в украинскую новолатинскую литературу [Трофимук, 2014, с. 10]. Далеко не все из них можно принять; так, публикация произведения в одной из украинских типографий никак не может служить весомой причиной видеть в нем факт украинской литературной культуры. Как представляется, следовало бы более пространно и отчетливо охарактеризовать данную проблему в ее предельной сложности. Действительно, принадлежность того или другого ла-тиноязычного произведения к конкретной национальной культуре, особенно применительно к Средним векам и Раннему Новому времени, нередко устанавливается с большим трудом. Как показал уже Э.-Р. Курциус [Курщус, 2007]4, латинская словесность Средневековья, гуманизма и постгуманизма скорее относится к европейской культуре в целом, чем к отдельным ее частям; она транснациональна по своей языковой природе. Вместе с тем новолатинские авторы существуют в определенной национальной среде, и их творчество, так или иначе, связано с литературными движениями именно в этой среде, поэтому вопрос об их национальной идентификации не может не вставать. Так же как и вопрос о критериях, определяющих эту идентификацию.
Правда, стоит заметить, что, во многом обходя обсуждение столь сложной проблемы5 и в недостаточной мере обосновывая некоторые собственные принципы, М. С. Трофимук в ходе исследования проявляет разумную осмотрительность, как правило, опираясь на наиболее из них бесспорные. В результате в большинстве случаев его позиция сомнений не вызывает, пожалуй за одним, но очень существенным исключением. Оно касается тех украинских интеллектуалов, жизнь которых была глубоко связана с Россией, прежде всего Стефана Яворского и Феофана Прокоповича. Рассматривая их латиноязычные сочинения исключительно в контексте украинской литературной культуры, исследователь, во-первых, противоречит собственным установкам, которые предполагают при национально-культурной идентификации автора едва ли не в первую голову учитывать его вкорененность в ту либо другую национальную почву: Стефан и Феофан в течение многих лет были плотно вписаны в контекст великорусской жизни, в том числе и литературной (Феофан — в особенности). Оговорить это следовало бы. Во-вторых, отсутствие в рассматриваемой монографии даже кратких комментариев относительно Стефана Яворского и Феофана Прокоповича в их связях с обеими культурами невольно уводит М. С. Трофимука от обсуждения одного из самых сложных и острых вопросов восточнославянской литературной истории Раннего Нового времени — вопроса об украино-русском литературном взаимодействии в эту эпоху.
Проблема эта неизбежно возникает при изучении как русской, так и украинской литературы; не только ее решение чрезвычайно затруднено целым рядом совершенно различных
4 В рецензии на монографию украинского филолога, посвященную латиноязычной составляющей украинской литературной культуры, вполне сознательно указываем именно на украинский перевод знаменитой книги, вышедшей впервые в 1948 г.: [Сигиш, 1948].
5 Следует указать на то, что этим же недостатком отмечена и книга Д. Л. Либуркина, в которой рассматриваются во многом те же авторы, но — в иной национально-культурной перспективе (см.: [Либуркин, 2000, с. 7-185]).
обстоятельств, но даже подступы к такому решению требуют от исследователей немало интеллектуальных и нравственных усилий. Вместе с тем закрывать на данную проблему глаза невозможно; ее строго научное и полифоническое обсуждение просто необходимо. Для того, чтобы приблизиться к нему, и требуются книги, подобные монографии М. С. Трофимука, — обстоятельные, спокойные, представляющие обширный, филологически описанный материал для будущих решений.
Литература
Курщус Е. -Р. бвропейська лиература i латинське середньовiччя. Львiв: Лиопис, 2007. 752 с. Либуркин Д. Л. Русская новолатинская поэзия: материалы к истории: XVII — первая половина
XVIII в. М.: РГГУ, 2000. 278 с. Орлик П. Конституцiя, машфести та лиературна спадщина / упоряд. М. Трофимука, В. Шевчука.
Ки!в: МАУП, 2006. 736 с. — ^блютека украшознавства; Вип. 8) Трофимук М. С. Поетика епохи Мазепи. Львiв: СПОЛОМ, 2009. 224 с.
Трофимук М. С. Латиномовна лиература Украши XV-XIX ст.: Жанри, мотиви, вде!. Львiв: Львiв. нац.
ун-т ш. I. Франка, 2014. 380 с. Трофимук М. С., Трофимук О. П. Латинсько-украшський словник. Львiв: Вид-во ЛБА, 2001. 700 с. Яковенко Н. Нарис гсторц середньовiчно'i та ранньомодерно! Украши. 3-е вид. Ки!в: Критика, 2006. 584 с.
Curtius E. -R. Europäische Literatur und Lateinisches Mittelalter. Bern: Francke, 1948. 601 S.
Для цитирования: Бухаркин П. Е., Стречень Л. Л. 400 лет латиноязычной литературы Украины (Трофимук М. С. Латиномовна лиература Украши XV-XIX ст.: жанри, мотиви, щеь Львiв: Львiвский нацюнальний унверситеим. I. Франка, 2014. 380 с.) // Вестник СПбГУ Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. 2016. Вып. 3. С. 170-175. DOI: 10.21638/11701/spbu09.2016.320.
References
Curtius E.-R. Jevropejs'ka literatura i latyns'ke serednovichchja [European Literature and the Latin Middle
Ages]. L'viv, Litopys Publ., 2007. 752 p. (In Ukrainian) Liburkin D. L. Russkaia novolatinskaia poeziia: materialy k istorii: XVII — pervaia polovina XVIII v. [Russian poetry in Neo-Latin: historical materials of the 17th — 1st half of the 18th century]. Moscow, RSUH Publ., 2000. 278 p. (In Russian)
Orlyk P. Konstytucija, manifesty ta literaturna spadshhyna [Constitution, Manifestos and Literary Heritage]. Eds. M. Trofymuk, V. Shevchuk. Kyi'v, MAUP Publ., 2006. 736 p. (Biblioteka ukrai'noznavstva [The Library of Ukrainian studies]; Issue 8) (In Ukrainian) Trofymuk M. S. Poetyka epohy Mazepy [The poetics of Mazepa era]. L'viv, SPOLOM Publ., 2009. 224 p. (In Ukrainian)
Trofymuk M. S. Latynomovna literatura Ukrai'ny XV-XIX st.: Zhanry, motyvy, idei' [New Latin literature Ukraine 16th-19th centuries:genres, motives, ideas]. L'viv, Publishing House of the Ivan Franko National University of Lviv, 2014. 380 p. (In Ukrainian) Trofymuk M. S., Trofymuk O. P. Latyns'ko-ukrai'ns'kyj slovnyk [Latin-Ukrainian dictionary]. L'viv, LBA
Publ., 2001. 700 p. (In Ukrainian) Jakovenko N. Narys istorii' seredn'ovichnoi' ta rann'omodernoi' Ukrai'ny [An Outline History of Medieval and
Early Modern Ukraine]. 3rd ed. Kyi'v, Krytyka, 2006. 584 p. (In Ukrainian) Curtius E.-R. Europäische Literatur und Lateinisches Mittelalter. Bern, Francke, 1948. 601 p.
For citation: Bukharkin P. E., Stretchen L. L. 400 years of Latin literature in Ukraine (A review on the book: Trofymuk M. S. Latin Literature of Ukraine in the15-19th centuries: Genres, motifs and ideas. — Lviv: Lviv National University named after I. Franko, 2014. 380 p.). Vestnik SPbSU. Series 9. Philology. Asian Studies. Journalism, 2016, issue 3, pp. 170-175. DOI: 10.21638/11701/spbu09.2016.320.
Статья поступила в редакцию 15 марта 2016 г. Статья рекомендована в печать 28 марта 2016 г.
Контактная информация:
Бухаркин Пётр Евгеньевич — доктор филологических наук, профессор, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9; [email protected]
Стречень Лидия Леонидовна — кандидат филологических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9; [email protected]
Buharkin Pjotr E. — Doctor of Philology, Professor, St. Petersburg State University, 7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected] Strechen Lidija L. — PhD, Associate Professor, St. Petersburg State University, 7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
