CC BY
67
УДК 327.82
В. Н. Косторниченко
доктор экономических наук, профессор кафедры исторических наук МГЛУ; e-maiL: kostornichenko@yandex.ru
«РУССКАЯ АМЕРИКА» И МЕЖДУНАРОДНАЯ ДИПЛОМАТИЯ: ФРАНСИСКО МИРАНДА ПРИ ДВОРЕ ЕКАТЕРИНЫ II
Франсиско де Миранда, выдающийся деятель освободительного движения в Латинской Америке, посетил Российскую империю в 1786-1787 гг. Его пребывание длилось почти год,он неоднократно встречался с Екатериной II, с видными деятелями России и военачальниками. Статья посвящена изучению причин этой поездки, выявлению характера отношений Ф. Миранды с российским правительством. На основе анализа источников и литературы высказывается предположение, что Екатерина II целенаправленно использовала визит Ф. Миранды и фактор Русской Америки в своей европейской политике.
Ключевые слова: Екатерина II; Русская Америка; Франсиско де Миранда; российско-испанские отношения; внешняя политика России; история дипломатии.
V. N. Kostornichenko
Doctor of Economics (Dr. habiL), Professor of the Department of the History, MSLU; e-maiL: kostornichenko@yandex.ru
"RUSSIAN AMERICA" AND INTERNATIONAL DIPLOMACY: FRANCISCO MIRANDA AT THE COURT OF CATHERINE II
Francisco de Miranda, a prominent figure of the Liberation movement in Latin America, visited The Russian Empire in 1786-1787. His visit Lasted aLmost a year, during which he had numerous meetings with Catherine the Great, Russian dignitaries and miLitary commanders. The present articLe examines the reasons for this visit and sheds Light at the character of reLations between F. Miranda and the Russian government. Based on the anaLysis of the sources and Literature, the author suggests that it was Catherine the Great's intention to use the visit of Francisco de Miranda and "Russian America" factor in her European poLicy.
Key words: Catherine II; Russian America; Francisco de Miranda; Russian-Spanish reLations; Russian Foreign PoLicy; the history of dipLomacy.
В последние годы в российских СМИ и научной периодике проявляется устойчивый интерес к истории Русской Америки. В рамках этой темы исследуются особенности освоения американского континента русскими промышленниками и купцами [Петров 2016], выявляется просветительская роль православной церкви на
Аляске [Митрополит Климент 2014], рассматриваются обстоятельства продажи русским правительством этой территории в 1867 г. [Петров, Савельев 2017].
В гораздо меньшей степени изучаются внешнеполитические аспекты темы. Задача написания данной статьи состоит в том, чтобы на примере конкретного исторического сюжета, связанного с пребыванием в России видного латиноамериканского политического деятеля Франсиско де Миранды, показать значение фактора Русской Америки во внешней политике нашей страны эпохи Екатерины II.
Франсиско де Миранда - выдающийся борец за освобождение Испанской Америки от колониального господства. Венесуэлец по происхождению, он участвовал в войне за независимость британских колоний США, был генералом революционной французской армии. В 1786-1787 гг. Ф. Миранда находился в России, где встречался со многими русскими государственными и военными деятелями.
Впервые в отечественной исторической литературе жизнь и деятельность латиноамериканского патриота нашла отражение в творчестве В. М. Мирошевского, особенно внимательно историком изучен вопрос, касающийся взаимоотношений Ф. Миранды и правительства Екатерины Второй [Мирошевский 1940, с. 17-42; Miroshevski, р. 11-25].
Историк отстаивал тезис, который и составляет суть его концепции: «Покровительство, оказанное Миранде русской Императрицей, не было ее личной прихотью, оно было обусловлено соображениями весьма практического свойства, связанными главным образом с вопросом о русском проникновении в Америку» [Мирошевский 1946, с. 86]. По мнению В. М. Мирошевского, объективная основа такого предположения заключалась в следующем: в XVIII в., благодаря успехам российского мореплавания, шло активное освоение русскими первопроходцами берегов Тихого океана, создавались колонии непосредственно у берегов Аляски.
В своих работах В. М. Мирошевский отмечает особый интерес Екатерины II, указывает на осведомленность императрицы о том, что в испанских колониях наблюдалось распространение «мятежного духа» [там же, с. 87]. Более того, указывает историк, российское правительство в екатерининские времена проявляло
большой интерес к вопросу о русском проникновении в Америку. Об этом свидетельствует поддержка Екатериной II начинаний основателя Русской Америки купца Г. И. Шелихова и его компаньона И. И. Голикова, а также организация ряда морских экспедиций на северо-восток Тихого океана. Так, 22 декабря 1786 г. императрица подписала Указ об отправке в Тихий океан, в подкрепление к уже снаряженной экспедиции Биллингса, целого отряда военных судов под командованием капитана Г. И. Муловского «для охраны права нашего на земли, российскими мореплавателями открытые» [Мирошевский 1946, с. 88]. Екатерина II предполагала также направить в этот регион дополнительно три военных корабля под предводительством английского моряка Дж. Тревенина, который пожелал перейти на русскую службу. По мнению В. М. Мирошев-ского, эти действия российского правительства должны были изменить баланс сил на северо-востоке Тихого океана в пользу России [там же, 89].
Естественно, это вызвало опасения других держав, и в первую очередь Испании. По данным историка Бэнкрофта (США), на работы которого ссылался В. М. Мирошевский, ряд испанских экспедиций был непосредственно вызван русским проникнове-ни ем в Америку. Развивая главные положения своей концепции, В. М. Мирошевский выдвигал следующий важный тезис. По его мнению, в 1787 г. намечалась отправка Ф. Миранды с одной из русских экспедиций (Муловского или Тревенина) в Тихий океан. И тогда Камчатка становилась бы не только базой для русского проникновения на континент, но и явилась бы опорным пунктом в борьбе за освобождение Испанской Америки.Тот факт, что осуществление этого проекта было приостановлено, объясняется автором в первую очередь изменением внешнеполитической ситуации.
Начало Русско-турецкой войны, угроза русско-шведской делали невозможным выполнение задуманных планов, поскольку в этих условиях об ослаблении Балтийского флота, в состав которого входили корабли Муловского и Тревенина, не могло быть и речи.
В. М. Мирошевский рассматривал взаимоотношения Ф. Миранды и российского правительства и после того, как путешественник покинул Россию. Ф. Миранда получил материальную помощь и рекомендательные письма Екатерины II к русским посланникам за границей, что позволило ему искать защиту от преследований
со стороны испанских дипломатов в российских посольствах. В. М. Мирошевский отмечал, что вплоть до 1792 г. венесуэлец поддерживал тесные отношения с российской миссией в Лондоне [Мирошевский 1946, с. 91-94]. Прекращение связей Ф. Миранды и правительства Екатерины объясняется его вступлением в ряды революционной французской армии. Участие латиноамериканского патриота в революционной борьбе во Франции было воспринято в русских правящих кругах с негодованием и возмущением [там же, с. 94].
Таковы вкратце основные положения версии В. М. Мирошев-ского. Точка зрения В. М. Мирошевского получила широкое распространение в отечественной и зарубежной исторической литературе [Альперович 1986, с. 257-274].
В 1986 г. вышла фундаментальная работа М. С. Альперовича под названием «Франсиско де Миранда в России», который считал себя учеником В. М. Мирошевского [Косторниченко 2017]. Подробный анализ богатого фактического материала о жизни и деятельности Ф. Миранды не являлся для автора монографии самоцелью, а был, скорее, вспомогательным средством, при помощи которого М. С. Альперович стремился ответить на вопросы, поставленные В. М. Мирошевским: 1) во имя каких целей Ф. Миранда посетил далекую северную страну? 2) каковы причины благосклонности Екатерины II к испано-американскому бунтовщику?
М. С. Альперович имеет особую точку зрения по первому вопросу: «Скорее всего, Миранда приехал в Россию без каких-либо заранее обдуманных намерений добиваться поддержки своих революционных планов. Во всяком случае, в его дневниках не встречается никаких упоминаний о подобных расчетах» [Альперович 1986, с. 58]. По его мнению, причиной приезда Ф. Миранды было стремление расширить культурный кругозор и желание познать политический строй России, ее историю. Эта точка зрения не была полностью принята некоторыми российскими учеными.
Так, например, Е. В. Чистякова в книге о русско-американских отношениях указывала, что М. С. Альперович «...все же не проясняет вопрос о целях приезда креола в Россию и причине столь щедрого приема и помощи, оказанной ему двором и лично Екатериной II. Ведь не туризмом же он занимался» [Чистякова 1993, с. 100]. Н. Я. Эйдельман во время обсуждения книги Альперовича,
проводившегося журналом «Латинская Америка», также отмечал: «Даже одна цитируемая М. С. Альперовичем фраза из письма Миранды к царице - "о великом и важном деле", помешавшем ему перейти на русскую службу, позволяет высказать предположение, что Россия занимала определенное место в освободительных планах путешественника. Как ни расплывчаты были эти планы, они, естественно, подразумевали огромную и все растущую роль Петербурга в международных делах, определенную конфронтацию екатерининской дипломатии с политикой Бурбонов вообще и испанских в частности» [Круглый стол 1987, с. 116].
Рассматривая взаимоотношения Ф. Миранды и правительства Екатерины II, М. С. Альперович основное внимание уделил другому аспекту проблемы: в чем секрет подчеркнуто радушного приема креола Екатериной и ее окружением? По его мнению, несостоятельность версии В. М. Мирошевского заключается в том, что В. М. Мирошевский опирался на узкий круг источников, т. е. не использовал документы архива Ф. Миранды.
В результате дополнительного изучения материалов рукописного наследия В. М. Мирошевского нами было установлено следующее: в фонде историка имеются многочисленные доказательства того, что публикация дневника (т. 2) и других материалов архива Миранды была не только доступна В. М. Мирошевскому (находилась в Российской государственной библиотеке под известным ученому шифром), но и была им тщательно проработана (о чем свидетельствуют соответствующие пометки, сделанные исследователем, в библиографии, в лекционных курсах по источниковедению и историографии, в указателе иллюстраций и т. д. [ОР РГБ, карт. 2, ед. хр. 4, л. 7; карт. 3, ед. хр. 8, л.4 об; карт. 3, ед. хр. 9, л. 25-27]. Помимо публикации архива Миранды, В. М. Мирощев-ский широко использовал и другие источники: дипломатическую переписку и эпистолярное наследие русских и иностранных послов и политических деятелей, мемуарную литературу и пр.
В качестве конструктивной части историографического анализа хотелось бы высказать некоторые соображения по затронутым выше проблемам.
Как указывают историки Д. М. Санчес и X. Парра-Перес, во время поездки по Европе в 1785-1787 гг. Ф. Миранда подвергался преследованиям со стороны испанских дипломатов. Ни в одном
городе он долго не задерживался, так как знал, что повсюду по месту его следования рассылались указания, содержащие требования выдачи его как государственного преступника [Parra-Perez 1943; Sanchez 1961]. Готовились его аресты во Франции и Пруссии. Известны случаи преследования Ф. Миранды исландскими посланниками в Дрездене, Кракове, других городах, грозившие ему потерей свободы. Поэтому путешествие Миранды по Европе было продиктовано в первую очередь его борьбой за свободу и жизнь. Переезжая из страны в страну, Ф. Миранда чувствовал себя в относительной безопасности. Именно в Италии, когда испанским властям вновь удалось напасть на его след, Ф. Миранда принимает решение направиться в Россию.
Почему же Ф. Миранда, избрав Россию местом политического убежища, был уверен в благосклонном отношении к нему со стороны официальных властей? Эту уверенность придавала ему легенда, подсказанная, возможно, «злейшими врагами испанского короля», проживающими в Италии испано-американскими иезуитами, согласно которой Ф. Миранда должен был предстать в России лицом, спасающимся от преследования испанской инквизиции по религиозным мотивам. Поэтому не случайно во время первых встреч Миранды с С. Ямпольским, графом Г. А. Потемкиным, Екатериной II разговор неизменно заходил об иезуитах [Archivo, т. 2, с. 227-229, 266-267, 298, etc.].
Так, испанский дипломатический представитель в России Нор-мандес писал, что Миранда «представил дело таким образом, будто его обвиняют в преступлении, которого он не совершал, и вдобавок ко всему его преследует святая инквизиция <...>. Поскольку сочувствие лицам, преследуемым за преступления, относящиеся к ведению святой инквизиции, считается при дворе признаком хорошего тона, и императрица находит удовлетворение в том, что предоставляет убежище всем несчастным, и прежде всего тем, кто имеет провинности перед церковью, выразившиеся в нежелании подчиниться ей, Миранда без труда заручился поддержкой ее высочества» [Россия и Испания 1991, с. 354].
Подобное объяснение мотивов посещения России Ф. Мирандой не противоречит предположению В. М. Мирошевского о том, что среди возможных причин его поездки было также желание узнать об отношении правительства России к перспективе выступления
народов Южной Америки за свой суверенитет. Ф. Миранда, участник войны за независимость США, конечно, был осведомлен, что во время войны североамериканских колоний за независимость, за отторжение от метрополии Россия проводила политику «вооруженного нейтралитета», содействуя тем самым созданию независимого государства - Соединенные Штаты Америки.
Перейдем к другой стороне рассматриваемого вопроса: чем объяснить демонстративное покровительство Екатерины II Ф. Миранде, объявленному в Испании государственными преступником? Ключ к пониманию этого лежит в русско-испанских отношениях того времени, и в некотором смысле, можно поддержать тезисы В. М. Мирошевского, исключив из них несколько прямолинейное, политизированное суждение историка о реальной возможности осуществления «камчатского проекта». В этом отношении более конструктивной представляется мельком высказанная В. М. Миро-шевским фраза о связи американского и восточного вопросов в политике России. Рассматривая эту интересную мысль, не нашедшую пока должного освещения в историографии, можно отметить следующее.
Как известно, точки соприкосновения внешней политики России и Испании находились в Северной части Тихого океана и на юге Европы в Черном и Средиземном морях. Суть политики Екатерины II в отношении первого района состояла в следующем: «Многое распространение в Тихом море не принесет твердых польз. Торговать - дело иное, завладеть - дело другое»1. Исходя из этого тезиса проникновение России в Северную Америку шло не посредством военных экспедиций, а лишь благодаря действиям русских промышленников, таких как Г. И. Шелихов, И. И. Голиков и др. Мы полностью разделяем точку зрения известного исследователя этого вопроса Р. В. Макаровой, писавшей, что «вплоть до конца XVIII в. оно (русское правительство. - В. К.) ограничивалось лишь поощрением деятельности русских купцов на островах Тихого океана и оказанием им финансовой помощи. Русское правительство не решалось объявить миру о своих правах на земли, открытые между Азией и Америкой русскими мореплавателями. Такая позиция царизма объясняется тем, что Россия сосредоточила свое внимание в тот период на европейских делах и Восточном вопросе и у нее
1 Цит. по: [Русские открытия 1948, с. 282].
91
не хватало сил и возможностей для активной политики в Тихом океане»1. И, как отмечала в дневнике сама Екатерина II накануне Русско-турецкой войны: «Пособие монаршее теперь обращено на полуденные действия, для которых дикие американские северные народы и торговля с ними оставляются их собственному жребию» [там же]. Таким образом, русское правительство временно отказалось взять под государственный контроль освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки.
Сдержанное отношение правительства Екатерины II к колонизации Северной Америки отнюдь не означало отказа использовать американский вопрос в осуществлении европейской политики. Тем самым русская дипломатия получала в руки мощный рычаг для оказания давления на Испанию в Восточном вопросе. Испания накануне Русско-турецкой войны находилась в лагере союзников Турции. Опасаясь потерять позиции в Средиземноморье из-за усиления влияния России в этом регионе, Испания еще в 1782 г. заключила с Турцией союзнический договор. Некоторые историки полагают, что к договору прилагалась секретная часть, по которой испанцы обязывались, в случае войны между Россией и Турцией, препятствовать проходу русских судов через Гибралтар. Было ли это действительно так? Судить трудно. Однако, как раз накануне этой войны, Екатерина II знала о невозможности использовать в Средиземном море испанские и французские базы для русских судов и интересовалась относительно «расположения сея короны (Англии. - В. К.), об открытии ея портов для нашего флота, пособия в снабжении, нужным и могущим встретиться затруднениям со стороны Бурбонских дворов» [Сборник императорского Русского ... 1879, с. 287].
Предвидя войну с Турцией, русская дипломатия ставила целью смягчить позиции Франции и Испании в свою пользу. Подорвать влияние французов в Константинополе удалось после заключения в марте 1787 г. Русско-французского торгового договора, вселив тем самым недоверие к Франции как к союзнику со стороны Турции [Коваленский 1890, с. 8].
На Испанию же оказывалось политическое давление, которое было представлено в Мадриде в виде угрозы русского вторжения в Испанскую Америку. О том, насколько испанское правительство
1 Цит. по: [Макарова 1968, с. 7].
опасалось подобного развития событий свидетельствует негативная реакция испанского короля Карла III на пожелание российской императрицы получить от него в «подарок» словарь языков американских индейцев. «Странная ревность короля католического - возмущалась Екатерина II, - велела отказать мне в словарях Мексики и Перу. Они отвечали, что эти языки есть государственная тайна»1.
Оказанная императрицей демонстративная финансовая и дипломатическая поддержка «злейшему врагу испанской короны» Ф. Миранде была призвана показать потенциальную угрозу испанским владениям в Северной Америке. Дело усугублялось еще и тем, что испанские правительственные чиновники подозревали в Ф. Миранде английского шпиона. Как известно, первый министр при дворе испанского короля Карла III. X. Флоридабланка главную опасность для внешнеполитического положения Испании видел в англо-русском союзе, что означало, по его мнению, неминуемое нападение англо-русских войск на испанские колонии в Америке. (Подобный план возник в 1781 г., когда Англия в качестве платы за альянс могла предложить России разделить испанские владения в Америке) [Schop Soler 1970, с. 84]. «Мы должны серьезно позаботиться, чтобы помешать союзу России с Англией...», - писал Флорида бланка в тайной директивной инструкции от 8 июля 1787 г. [там же, с. 84]. В пребывании в России «английского шпиона» Флоридабланка вполне мог подозревать какую-то специальную миссию. О повышенном интересе к беглецу, о желании «разведать его намерения» со стороны испанских дипломатов свидетельствует следующий факт. Когда Ф. Миранда находился в Херсоне, Нор-мандес получил из Мадрида депешу, помеченную 1 января 1787 г., где среди сообщений о путешествии Екатерины II на юг России говорилось: «Дон Франсиско де Миранда, уроженец Каракаса, ранее бывший на службе короля, прибыл в Херсон из Англии проездом через Константинополь. Это подозрительный человек, и я поручаю Вам проследить за его поведением и попытаться узнать его намерения, и если он будет возвращаться в Англию, немедленно сообщить об этом Бернардо дель Кампо средствами, какие вы найдете наиболее надежными и быстрыми»[Sanchez 1961, с. 512].
1 Цит. по: [Бобылев 1997, с. 153].
93
Остается только добавить, что после того, как в Мадриде стало известно о теплом приеме Ф. Миранды Г. А. Потемкиным и Екатериной, Флоридабланка получил депешу, датированную 17 февраля 1787 г., от Нормандеса о том, что в Кронштадте готовится секретная военная экспедиция Муловского, которая должна отправиться в район Северной Америки с целью защиты «российских рубежей» [Warren 1973, с. 116]. Флоридабланка, имея только что полученный через североамериканцев доклад французского мореплавателя Лаперуза, где говорилось о четырех русских факториях, созданных в Калифорнии, направил послание в столицу России, в котором интересовался возможностью ареста Ф. Миранды [Sanchez 1961, с. 513].
Инцидент с Маканасом, демонстративная поддержка его императрицей, да еще случай с капитаном испанского флота Гаянгасом, которому не было дозволено ехать в Херсон и Крым (он имел негласное предписание от своего правительства следить за каждым шагом Миранды), - всё это плюс подготовка военной экспедиции русских в Северную Америку, казалось, подтверждало худшие опасения Флоридабланки об экспансионистских устремлениях России. Реакция мадридского двора была мгновенной. Уже спустя неделю в письме к Потемкину секретарь Екатерины А. А. Без-бородко сообщал: «Слышно, что Гишпанский король зол на нас безмерно за прием Миранды и за недозволение присланному весной флота его капитана Гайангосу ехать в Крым» [Русская старина 1876, т. 15, с. 26].
Эмоциональный аспект обострения русско-испанских отношений был подкреплен и практическими действиями со стороны Карла III. Во-первых, Флоридабланка разработал, а затем и выслал в Северную часть Испанской Америки план об установлении в Калифорнии кольца укреплений; во-вторых, испанцы снарядили в Сан-Бласе специальную экспедицию под руководством Э. Х. Мартинеса и Гонсало Лопеса де Аро, которая направлялась с единственной целью разведать все о русских поселениях на Тихом океане. Из этого можно сделать вывод, насколько серьезно испанское правительство поверило в угрозу дальнейшего русского проникновения в Америку.
Боязнь «русской экспансии» в этом регионе обусловила изменение курса испанской политики в отношении Средиземного моря. Американский историк А. Халл в диссертации, посвященной
Русско-испанским противоречиям на Тихом океане в 17601812 гг., приводит выдержку из письма вице-короля Мексики М. А. Флореса уже упомянутому Мартинесу (январь 1788 г.), где говорится, что испанцы стремились умерить активность в Америке России, предоставляя ей привилегии в Средиземноморье (т. е. разрешая прием русских судов в испанских портах). Поэтому закономерно, что в Русско-турецкой войне Испания заняла сторону России, предложив сотрудничество. Это прозвучало в ответе Флоридабланки на вопрос русского посла в Испании С. Зиновьева об отношении Испании к Русско-турецкой войне. Как писал французский посланник в Санкт-Петербурге граф Л. Ф. де Сегюр в депеше, направленной 25 февраля 1788 г. в Париж, Екатерина была тем очень довольна [Schop Soler 1970, с. 143].
Таким образом, пребывание Ф. Миранды в России отразилось на политике Испании в восточном вопросе. Как видно из приведенных выше документов, возможно предположение, что русская дипломатия целенаправленно использовала присутствие Ф. Миранды в России в качестве фактора, оказывавшего давление на правительство Карла III. Безусловно, предложенная версия нуждается в дальнейшей проверке, но в любом случае «ми-рандийский» фактор сыграл важную роль в том, что Испания во время Русско-турецкой и русско-шведской войн заняла дружественную России позицию.
Пребывание Ф. Миранды в России остается в центре общественного внимания. Так, в марте 2014 г. появился интернет-сайт на испанском и русском языке (franciscodemirandayrusia.org), посвященный изучению этой темы. Венесуэльского дипломата Хосе Брисеньо сподвигло на создание сайта прочтение книги М. С. Альперовича «Франсиско де Миранда в России», переведенной на испанский язык Э. Чернявски [Alperóvich 1986]. Автор этого проекта отмечал, что исследования о путешествии Ф. Миранды в Россию способны вызвать интерес зарубежных исследователей к истории России, дают возможность объединить усилия российских, европейских и латиноамериканских историков в изучении общего культурного наследия наших стран. Реализация этого проекта может стать шагом вперед в изучении проблематики отношений Ф. Миранды с правительством Екатерины II.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Альперович М. С. Франсиско де Миранда в России. М. : Наука, 1986. 352 с.
Бобылев В. С. Россия и Испания в международных отношениях второй половины XVIII века. М. : РУДН, 1997. 324 с.
Коваленский М. Н. Путешествие Екатерины II в Крым. М. : Товарищество Мир, 1890. 128 с.
Косторниченко В. Н. Военные страницы отечественной латино-америка-нистики // Латинская Америка. 2017. № 7. С. 11-19.
Круглый стол. Обсуждение книги М. С. Альперовича «Франсиско де Миранда в России» // Латинская Америка. 1987. № 7. С. 16-45.
Макарова Р. В. Русские на Тихом океане в половине XVIII в. М. : Наука, 1968. 200 с.
Мирошевский В. М. Екатерина II и Франсиско Миранда // Историк-марксист. 1940. № 2. С. 17-42.
Мирошевский В. М. Освободительные движения в американских колониях Испании (1492-1810). М.-Л. : Изд-во Академии наук СССР, 1946. 156 с.
Митрополит Климент (Капалин). Это наша вера, она русская. К 220-летию русской духовной миссии на Аляске // Международная жизнь. 2014. № 5. С. 157-172.
ОР РГБ (Отдел рукописей Российской Государственной библиотеки). Фонд 469 (В. М. Мирошевский).
Петров А. Ю. История и наследие Русской Америки: проблемы, направления, перспективы исследований // Новая и Новейшая история. 2016. № 5. С. 177-182.
Петров А., Савельев И. Как продавали Аляску // Родина. 2017. № 4. С. 104-107.
Россия и Испания. Документы и материалы. Т. 1. М. : Международные отношения, 1991. 467 с.
Русская старина. Т. 15. СПб. : Тип В. С. Балашева, 1876. 323 с.
Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке / под ред. и вступ. ст. А. И. Андреева. М. : Географгиз, 1948. 324 с.
Сборник Императорского Русского исторического общества. Санкт-Петербург, 1867-1879, т. I-XXVI: [Рец. / [А. Брикнер, (проф. Дерпт. ун-та)]. Санкт-Петербург] : тип. В. Безобразова и К°, 1879. 313 с.
Чистякова Е. В. Контакты России с народами Латинской Америки (до XIX в.). М. : РУДН, 1980. 73 с.
Чистякова Е. В. Русские страницы Америки. М. : РУДН, 1993. 149 с.
Alperóvich M. Francisco de Miranda y Rusia (Elsa Cherniawski, trad.). Moscú, Rusia : Progreso. 1986.372 p.
Archivo del General Miranda. T. 2. P. 227-229, 266- 267, 298, etc. URL: images/search?text=Archivo%2C t. 2%2C c. 227-229%2C 266-267%2C 298%2C etc.&stype=image&lr=213&source=wiz Hull A. Spanish and Russian Rivalry in the North Pacific Regions of the New
World. 1760-1812. Birmingham, 1966. 236 p. Parra-Perez C. Miranda yla revolucionfrancesa. T. 1. Caracas, 1943. P. 100-114. Sanchez D. Vigiladopor las embajadasespanolas // Revista de lndias. № 85-86.
Madrid, 1961. P. 512- 514. Schop SolerA. M. Die Spanisch-russischen Beziehungen im XVIII Jahrhundert.
Wiesbaden, 1970. 303 S. Warren L. Flood Tide of Empire: Spain and the Pacific Northwest, 1543-1819 (Yale University Press, 1973). 620 p.
