CC BY
16О^ ЮРИДИЧЕСКИЙ АРХИВ ^D
DOI: 10.24412/2076-1503-2022-8-364-369 СМИРНОВ Данила Сергеевич,
NIION: 2018-0076-8/22-949 магистр юриспруденции,
MOSURED: 77/27-023-2022-8-1147 выпускник магистерской программы
«Юрист в правосудии и правоохранительной деятельности» Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», e-mail: dssmirnov@internet.ru
РОЗЫСКНОЙ ПРОЦЕСС: ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА ПО ГОСУДАРСТВЕННЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В КОНЦЕ XIX В.
Аннотация. В данной статье автором проанализирован корпус источников российского позднеимперского законодательства по производству особых уголовных дел. Приведена характеристика уголовного судопроизводства на разных стадиях разбирательства уголовных дел по государственным преступлениям. Выявлены критерии, характеризующие уголовный процесс в поздней Российской империи как розыскной.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, государственные преступления, розыскной процесс, Устав уголовного судопроизводства.
SMIRNOV Danila Sergeevich
Master of Law, graduate of the master's degree program "Lawyer in the Sphere
of Justice and Law Enforcement" of National Research University Higher School of Economics
INVESTIGATIVE PROCESS: FEATURES OF CRIMINAL PROCEEDINGS ON STATE CRIMES IN THE RUSSIAN EMPIRE AT THE END OF THE XIX
CENTURY
Annotation. In this article, the author analyzes the corpus of sources of Russian late Imperial legislation on the production of special criminal cases. The characteristics of criminal proceedings at different stages of the proceedings of criminal cases on state crimes are given. The criteria characterizing the criminal process in the late Russian Empire as a search are revealed.
Key words: criminal proceedings, state crimes, investigative process, Statute of criminal proceedings.
Государственные преступления в разные периоды развития цивилизации являлись одной из тех областей, анализ которых позволяет во многом выработать представление о той или иной социальной общности.
Указанный тип преступлений как понятие существует в российском уголовном праве со времен Псковской судной грамоты и Судебников Ивана III и Ивана IV. Разумеется, сущность термина трансформировалась вместе с политическими режимами. Концепт государственных преступлений в Российской империи, особенно в конце ее существования, был переосмыслен до политических преступлений, преступлений против верховной власти и иногда преступлений против общественного спокойствия. Именно такое пони-
мание государственных преступлений перекочует в советскую уголовно-правовую науку и будет активно выражаться на практике.
Институциональная иерархия. С судебной реформой 1864 года вся территория России была разделена на судебные округа во главе с судебными палатами (при этом 10 из них начали функционировать в первые 20 лет нового судебного устройства, а остальные 4 - только в 1890-1900-х гг.). Каждую судебную палату возглавлял старший председатель, который назначался от гражданского или кассационного департаментов этого суда.
С этой реформой появился и Устав уголовного производства (далее - УУС), с принятием которого начинается внедрение в российский уго-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2022
ловный процесс новых для России институтов, что теоретически можно охарактеризовать как возобладание в молодой российской уголовно-правовой науке французской доктрины и постепенный отказ от доктрины немецкой.
Категории особенного порядка разбирательства по уголовным делам. В УУС перечислено 5 особых категорий уголовных дел, разбирательство по которым проходило посредством применения альтернативных уголовно-процессуальных процедур. Среди таких особых групп, закрепленных в Книге III УУС, выделялись: 1) уголовные дела, производимые с участием духовного ведомства; 2) государственные преступления; 3) преступления по должности; 4) преступления и проступки, относящиеся до разных частей административного управления и 5) уголовные дела смешанной подсудности (военной и гражданской) [1].
Сами же указанные процедуры видоизменены как на досудебной, так и на судебной стадиях. И если преступления 1, 3, 4 и 5 групп расследуются и рассматриваются по общему порядку с некоторыми специфическими изъятиями, которые не носят особой формы отображения типа процесса, то уголовные дела по государственным преступлениям весьма показательны в силу следующих причин: возможность создания суда ad hoc (ст. 1062-1065 УУС), расширенный состав суда с привлечением представителей от исполнительной и административной власти (ст. 10511056 УУС), усиленный прокурорский надзор (ст. 1034-1042 УУС), особые условия содержания обвиняемых (ст. 1043 УУС), частично закрытый процесс (ст. 1056 УУС), особый порядок обжалования (ст. 1058 УУС).
Предварительное следствие по уголовным делам в Российской империи осуществлялось судебными следователями согласно положениям, содержащимся в УУС (хотя данный институт появился ещё в 1860 году, когда эти полномочия перешли следственным судьям от полиции) [1]. Прокурорский надзор по предварительному расследованию осуществлял прокурор или его товарищ, выражавшийся в наблюдении за правильным производством следствия (прокуроры и их товарищи согласно ст. 278 УУС могли беспрерывно осуществлять контроль за действиями судебных следователей) [2]. Судебные следователи же в соответствии со ст. 281 УУС исполняли законные требования лиц прокурорского надзора, однако это осуществлялось только по отношению к порядку исследования преступлений и собирания доказательств.
Таким образом, из правовых норм, содержащихся в УУС, очевидно, что прокурорский надзор занимал более привилегированное положение,
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2022
нежели судебное следствие. К примеру, согласно ст. 316, 359, 446, 448, 449, 475, 476, судебный следователь должен был подчиняться прокурору при разрешении вопросов по всему ходу предварительного расследования (в том числе назначение следственного действия и образа его осуществления).
Важнейшей проблемой в этой связке «судебный следователь - прокурор», являлся поиск судебным следователем возможностей для неповиновения прокурору. Поводом для этого, как утверждает Н.А. Буцковский (обер-прокурор уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената), мог служить предлог, заключавшийся в том, что принятие определенных мер, требуемых прокурором, нарушило бы равнозначное положение обвинения и защиты, тем самым подвергло сомнению саму состязательность сторон в будущем судебном процессе [3].
На данной стадии судопроизводства можно проанализировать сущность уголовного процесса по государственным преступлениям. По классификации А.В. Смирнова досудебная стадия по указанной категории преступлений свидетельствовала о преобладании следственного вида розыскного типа уголовного процесса. На это прямо указывают следующие обстоятельства.
Предварительная подготовка дела (осуществление всех следственных действий) реализовы-валась следственными судьями под контролем прокуратуры. При этом не стоит забывать, что следственные судьи не назначались ad hoc, а занимали свои места бессрочно на конкретном судебном участке, более того ежегодно в каждом округе судебной палаты назначался определенный следственный судья по государственным преступлениям. Интересным здесь видится положение ст. 227 Учреждений судебных установлений, согласно которой в определенных случаях прокурор мог перевести следователя из одного судебного участка в другой.
Прокуроры также получали должностные инструкции по контролю за ходом предварительного расследования, имели гораздо больший авторитет перед следственными судьями, выполняя свою основную функцию в порядке ст. 278 УУС.
В этой связи показательным для выражения доминирования прокуратуры над следственными судьями в предварительном расследовании является также институт доследования. Определение достаточной полноты и возможности доследования лежали в сфере компетенции прокурора. В соответствии со ст. 286 УУС прокурор имел право требовать от следственного судьи продолжения предварительного следствия с целью собирания дополнительных доказательств по уголовному
делу (даже в том случае, если следственный судья признавал следствие законченным). Такое явно несправедливое положение прокуратуры доказывает, что на досудебной стадии уголовный процесс в России был во многом розыскным.
На стадии предварительного расследования также наблюдается ограниченный набор прав подозреваемого, который мог участвовать в предварительном расследовании, присутствовать при исследовании доказательств, иметь защитника, но при этом сама сторона защиты допускалась для ознакомления с материалами предварительного следствия только по окончании этого следствия. В делах о государственных преступлениях пострадавшей стороной являлось общество в целом, что является выражением тотального превосходства публичного начала над частным. И.Я. Фойницкий описывал такой тип уголовного процесса как поглощение государством всех прав личности обвиняемого, который становился объектом исследования в целях достижения целей, соответствующих государственному интересу [4].
По делам же о государственных преступлениях контроль и проверку обвинительный акт проходил в той же судебной палате, которая была уполномочена на рассмотрения конкретного уголовного дела, но, согласно ст. 1044 УУС, уже в гражданском департаменте этой судебной палаты. В случае же отсутствия оснований для предания дела суду прокурор направлял в указанный департамент заключение о прекращении уголовного дела.
Гражданский департамент судебной палаты располагал двумя вариантами действий по отношению к обвинительному акту: 1) утверждая указанный акт или 2) вынося определение об изменении обвинительного акта через своё определение. При поступлении от прокурора заключения о прекращении уголовного дела и подтверждении оснований такого прекращения гражданским департаментом судебной палаты, он был скован правовой нормой, содержащейся в ст. 1046 УУС, регламентировавшей передачу разрешения указанного вопроса в кассационный гражданский департамент Правительствующего Сената.
Так, в соответствии с законом, именно судьи гражданского департамента проверяли правильность и полноту составления обвинительного акта. Подобный контроль выражал собой черты, с одной стороны, состязательного типа уголовного процесса в силу того, что указанные судьи при дальнейшем судебном разбирательстве не будут принимать участия в рассмотрении уголовного дела. Но, с другой стороны, члены суда не могли самостоятельно и независимо не выявить основания для дальнейшего хода уголовного дела, напротив, они вынуждены были отдавать этот
вопрос на откуп второй инстанции, которой являлся гражданский кассационный департамент. Эта инстанционность, являющаяся неотъемлемым принципом розыскного типа уголовного процесса, ставила под сомнение саму независимость суда. Таким образом, прямое подчинение звеньев судебной системы, закрепленное в законе, в этой связи нарушало право на независимое и беспристрастное рассмотрение уголовного дела.
Из выше указанного принципа розыскного процесса вытекает общеправовой принцип законности, который по классификации А.В. Смирнова наличествует в обоих типах уголовного процесса, при этом именно его трактовка позволяет отнести выбранный уголовный процесс к тому или иному типу [5]. В российской империи 1890-1900-х гг. принцип законности понимался не только с позиций инструктивности, но и с позиций официальности, выражавшейся в определенных действиях правоохранительных органов строго в соответствии с законом. При этом, как утверждает профессор А.В. Смирнов, официальность часто заменяется публичностью, но важно помнить, что состязательный процесс публичность понимает именно как открытость судебного разбирательства, в то время как розыскной процесс официальность приравнивает к институционному принципу, находящему своё выражение в слепом следовании процедуре и обеспечении абстрактного государственного интереса. В этой связи представляется необходимым подчеркнуть, что заседания судебной палаты по государственным преступлениям преимущественно (так как большая часть преступлений касалась оскорблений императора и (или) членов его семьи) проходила в закрытых судебных совещаниях согласно ст. 1056 УУС. Следовательно, ни о какой публичности речи идти не могло.
Рассмотрение уголовных дел по государственным преступлениям судом с участием присяжных заседателей. Институт суда присяжных, появившийся в Российской империи с введением судебных кодексов, являясь весомой гарантией гражданской свободы, был введен как институт новый для всей системы права [6]. Абсорбируя опосредованно французскую модель, российская уголовно-процессуальная система подверглась модификации, выражавшейся в наделении представителей народа полномочиями судей факта [7]. Определенные новыми судебными уставами категории уголовных дел рассматривались присяжными заседателями в окружных судах, в то время как судебные палаты, судебные заседания которых проводились с участием сословных представителей, ведали делами по государственным и должностным преступлениям.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2022
Однако уже в соответствии с мнением Государственного совета от 07.07.1889 помимо категорий дел, не рассматриваемых судом присяжных в соответствии со ст. 37 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, из компетенции суда присяжных были изъяты уголовные дела: 1) по преступлениям, наказание за которые предполагало ограничение прав состояния; 2) по преступлениям против жизни и здоровья должностных лиц при осуществлении ими служебных обязанностей; 3) по всем преступлениям по должности. Некоторые ограничения уже поражали институт суда присяжных, к примеру, с указом Правительствующему Сенату от 05.04.1879, однако эти изменения носили временный характер. С увеличением давления на суд присяжных и отбору у него большой группы уголовных дел, снизился потенциал, заложенный в этот институт при его создании в Российской империи. Разумеется, такой порядок вещей свидетельствовал о чрезмерном давлении реакционных кругов на суд присяжных.
Кроме того, стоит упомянуть и о том, что рассмотрение уголовных дел по государственным преступлениям присяжными заседателями, являвшими собой механизм хоть какой-то защиты от пристрастных решений коронного суда, было невозможным потому, что в результате обсуждений объединенных департаментов Правительствующего сената члены судебного ведомства пришли к выводу о том, что в компетенцию суда присяжных государственные преступления входить не должны [8].
В целом рассмотрение уголовных дел по государственным преступлениям осуществлялось судебной палатой в усиленном составе согласно ст. 1050-1051 УУС (при наличии наказаний за подобные преступления, сопряженных с лишением свободы или ограничения прав состояния). Усиленный состав представлял собой следующих лиц: старшего председательствующего судебной палаты, 4 членов уголовного департамента этой палаты, а также сословных представителей (губернского и уездного предводителей дворянства, городского головы и волостного старшины). Такой состав суда позволял государственной власти обеспечить контроль над «правильным» рассмотрение уголовного дела. В ином же случае представители от разных сословий легко отводились в порядке, изложенном в мнении Государственного совета от 09.05.1878.
Судебная стадия. Как следует из статей 4 и 5 УУС, представление уголовного обвинения по делам публичного характера полностью возлагается на прокуроров (и их товарищей), соблюдая критерий подчиненности. Н.А. Буцковский утверждает, что на судебной стадии вышестоя-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2022
щие чиновники Министерства юстиции не могли вмешиваться в ход процесса, не могли отдавать приказы о выстраивании той или иной линии обвинения в порядке административной подчиненности. Однако такая позиции представляется сомнительной в силу того, что нет достаточных оснований полагать, что административный контроль над прокурорами судебных палат в одночасье терялся с момента перехода дела на судебную стадию.
Необходимо отметить, что судебные заседания внешне могли отражать принципы состязательного типа процесса: представлены две стороны, обвиняемый мог иметь защитника, за ним оставалось последнее слово. При этом защита подсудимого различалась, о чем также свидетельствует М.В. Духовской, на формальную, осуществляемую конкретным защитником, и материальную, выражавшуюся через обвиняемого, прокурора, судебного следователя и суд [9].
Говоря про материальную защиту, стоит подтвердить, что при предварительном следствии обвиняемый действительно пользовался определенным набором прав (ст. 316, 359, 444, 455, 459, 462, 463, 466, 468, 469, 475-478, 491 УУС), судебный следователь должен был собирать не только те доказательства, которые могут быть положены в обвинительный акт, но и могущие его оправдать. Прокурор был обязан защищать права подсудимого как на досудебной, так и на судебной стадиях. Председатель же суда должен был предоставлять каждому подсудимому право на не ограниченные законом средства защиты, способствующие его оправданию. Однако, несмотря на введение формального способа защиты, подсудимые не спешили пользоваться этой самой защитой во многом потому, что еще сильны были позиции защиты материальной.
Активность суда. По каждому вопросу, возникающему в судебном заседании относительно производства уголовного дела, прокурор давал заключение в порядке 619 ст. УУС, что каждый раз напоминало всем участникам процесса о превалировании прокуратуры в уголовном преследовании, наделенной не только функцией представления обвинения, но и контроля за всем ходом процесса.
При рассмотрении уголовного дела суд преследовал главную цель своей деятельности -достижение безусловной истины, при этом он был не скован доказательствами, представленными той или иной стороной. Для достижения указанной цели суд проявлял свою активность, к примеру, в истребовании дополнительных сведений в случае, если ему было недостаточно данных, представленных сторонами. Ни поведение прокурора, ни позиция подсудимого не могли в полной
мере влиять на действия суда, когда тот пытался доискаться абстрактной истины. По утверждению И.Я. Фойницкого состязательность процесса не нарушается тем положением, при котором суд обязан был прийти к объективной или материальной истине [4].
Таким образом, продемонстрировано доминирование розыскного типа уголовного процесса по государственным преступлениям на судебной стадии при наличии внешних характеристик состязательного процесса. Такое положение дел обосновывалось не только юной правовой культурой, но и стремлением государственной власти обеспечить нужное рассмотрение дела. Прокуратура, являвшаяся удобным механизмом по достижению этой цели, «присматривала» за судом и обвиняемым, а в случае неудовольствия решением подавала протест в кассационный уголовный департамент Правительствующего Сената, где успех был более гарантирован.
Подводя итог вышеизложенному, стоит сделать вывод, что с введением новых судебных установлений в Российской империи в период правления Александра II российские подданные получили надежду на независимое и беспристрастное правосудие. Эти преобразования дали толчок развитию уголовного и уголовно-процессуального права в России, сподвигли многих имперских юристов на рассуждения о дальнейшем становлении правового государства.
Однако государство не теряло бдительности насчёт своей безопасности и устойчивости выстроенных систем, особенно после известных резонансных уголовных преступлений в 1860-70-х гг., ужесточая ответственность за направленные на него преступления, и урезая права и свободы, полагавшиеся в уголовном процессе по рассматриваемой категории преступлений.
В период жесткой реакции, начавшийся после 1 марта 1881 года, немногочисленные на тот момент государственные преступления во многом использовались в целях ограничения свобод, дарованных императором. Не остался в стороне и уголовный процесс.
Уголовный процесс в Российской империи с 1864 года взял курс на постепенную трансформацию из розыскного в состязательный тип. Но вопреки благим намерениям законотворцев 1860-х, во многом половинчатость реформ, отсутствие дальнейшего движения в сторону расширения прав и свобод, сохранение устаревшей системы высших государственных учреждений способствовали сохранению уголовным процессом своей розыскной природы, а российскому обществу приказали замереть в ожидании коренных преобразований.
Департамент государственной полиции, проводящий дознания по государственным преступлениям, также был под влиянием лиц прокурорского надзора, действовавших через Министра юстиции на Министра внутренних дел, что подтверждают инструкции, наличествующие на тот момент во Временной канцелярии по производству особых уголовных дел.
Следственных судей, осуществлявших предварительное расследование по указанной категории уголовных дел, также нельзя назвать независимыми. Общее руководство над ними реализо-вывалось прокуратурой, передававшей данные о идущем процессе предварительного расследования министру юстиции и испрашивающей инструкции по продолжению или завершению предварительного следствия во Временной канцелярии по производству особых уголовных дел.
В завершении и суд, так и не «получивший» присяжных заседателей по данной категории дел, был под наблюдением лиц прокурорского надзора. Его действия были, по сути, продиктованы целями прокуратуры. Судьи играли роли проводника «верховного» решения, а сословные представители легко отводились, что прослеживается из соответствующего мнения Государственного совета от 08.05.1878.
Таким образом, суд во многом находился в неявной зависимости от прокуратуры. В подобной ситуации уголовный процесс не мог дальше развиваться в общеевропейском русле, а значит, и не мог быть реализован транзит типа уголовного процесса. Государственные преступления год от года будут только увеличиваться, лиц прокурорского надзора станет больше, но уже никакие средства не будут эффективны в сохранении существовавшего строя.
Список литературы:
[1] Полное собрание законов Российской империи. Собрание Второе. 1825-1881 гг. (в 55 т.) - СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1860. Т. 35. Ч. 1, С. 710-715; 1885. Т. 53. Ч. 1. С. 335-337.
[2] Судебные Уставы 20 ноября 1864 года с изложением рассуждений, на коих они основаны. СПб.: Изд. Гос. канцелярии, 1866.
[3] Буцковский Н.А. О деятельности лиц прокурорского надзора вследствие отделения обвинительной власти от судебной. М.: Типо-лит. «Я. Данкин и Я. Хомутов», 1913. С. 23.
[4] Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб.: Альфа, 1996. Т. 1. С. 17, 60-62, 64.
[5] Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб.: Наука, 2000. С. 130.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2022
[6] Демичев А.А. История суда присяжных в дореволюционной России. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2007. С. 75.
[7] Пашин С.А. Краткий очерк судебных реформ и революций в России // Отечественные записки. М. 2003. № 2. С. 161-182.
[8] Илюхин А.В. Ограничение компетенции присяжных заседателей по государственным преступлениям в Российской империи и Российской Федерации: сравнительно-правовой аспект // Вестник Нижегородской академии МВД России, 2016. № 3. С. 33-34.
[9] Духовской М.В. Русский уголовный процесс. М.: Склад издания в книжном складе В. Клю-кина, 1910. С. 192.
Spisok literatury:
[1] Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii. Sobranie Vtoroe. 1825-1881 gg. (v 55 T.) [The complete collection of laws of the Russian Empire. The Second Corpus. 1825-1881 (in 55 vols.)]. Saint Petersburg: Printing House of The Second Department of His Imperial Majesty's Own Chancellery, 1860. Vol. 35. Ch. 1; pp. 710-715; 1885. Vol. 53. Ch. 1. pp. 335-337.
[2] Sudebnye Ustavy 20 noyabrya 1864 goda s izlozheniem rassuzhdenij, na koih oni osnovany [Judicial Statutes of November 20, 1864, with a statement of the reasoning on which they are based]. Saint Petersburg: Publishing House of the State Chancellery, 1866.
[3] Buckovskij N.A. O deyatel'nosti lic prokuror-skogo nadzora vsledstvie otdeleniya obvinitel'noj vlasti ot sudebnoj [On the activities of persons of prosecutorial supervision because of the separation of the prosecutorial power from the judicial]. Moscow: Typolithography "YA. Dankin i YA. Homutov", 1913. P. 23.
[4] Fojnickij I.YA. Kurs ugolovnogo sudoproiz-vodstva [Course of criminal proceedings]. Saint Petersburg: Alpha, 1996. Vol. 1. pp. 17, 60-62, 64.
[5] Smirnov A.V. Modeli ugolovnogo processa [Models of the criminal process]. Saint Petersburg: Science, 2000. P. 130.
[6] Demichev A.A. Istoriya suda prisyazhnyh v dorevolyucionnoj Rossii [The history of jury trials in Pre-revolutionary Russia]. Moscow: Publishing house "Yurlitinform", 2007. P. 75.
[7] Pashin S.A. Kratkij ocherk sudebnyh reform i revolyucij v Rossii // Otechestvennye zapiski. 2003. № 2. pp. 161-182.
[8] Ilyuhin A.V. Ogranichenie kompetencii prisyazhnyh zasedatelej po gosudarstvennym prestupleniyam v Rossijskoj imperii i Rossijskoj Fed-eracii: sravnitel'no-pravovoj aspect // Vestnik Nizhe-gorodskoj akademii MVD Rossii. 2016. № 3. pp. 33-34.
[9] Duhovskoj M.V. Russkij ugolovnyj process [Russian criminal proceedings]. Moscow: The warehouse of the publication in V. Klyukin's book warehouse, 1910. P. 192.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 8 • 2022
