CC BY
38
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. Сер. 9. Филология. 2008. № 1
ДЕЛА И ЛЮДИ МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
В.А. Кочергина
Розалия Осиповна Шор и санскритология
После выхода в свет замечательной книги «В том далеком ИФЛИ...»1, после торжественного празднования 250-летия Московского государственного университета хочется вспомнить ученых, внесших свою лепту в развитие отечественной науки, но имена которых не прозвучали в эти юбилейные годы.
Одним из таких ученых была Розалия Осиповна Шор. Она пришла в ИФЛИ (позже — филологический факультет МГУ) в 1934/35 учебном году, была профессором, степень доктора филологических наук ей присудили honoris causa, ее выдвигали в члены-корреспонденты Академии наук, но она не прошла (была беспартийной). Розалия Осиповна не смогла противостоять марризму, набиравшему силу в те годы, но вся ее научная и общественная деятельность, как и ранняя смерть, свидетельствует о трудном, самоотверженном служении отечественной науке.
Р.О. Шор в 1919 г. окончила историко-филологический факультет II МГУ (бывшие Высшие женские курсы) и собиралась заниматься литературой. Однако в университете было место по кафедре сравнительного языкознания, и она стала языковедом. Поэтому в дальнейшем занятия языковедением всегда сочетались у нее с вниманием к вопросам литературоведения. Круг научных интересов Р.О. Шор был исключительно широк: это вопросы общего языкознания, поэтики и стилистики, вопросы теории литературы и проблематика, связанная с историей западноевропейских литератур. Ее занятия языкознанием и литературоведением органически сливались в работах по санскритологии.
Работы Р.О. Шор в области санскритологии продолжают традиции, заложенные еще в середине XIX в. Павлом Яковлевичем Петровым, «отцом русской санскритологии», — как писала о нем Розалия Осиповна. П.Я. Петров руководил кафедрой восточной словесности, преобразованной позже в кафедру сравнительно-исторической грамматики индоевропейских языков. П.Я. Петров не только преподавал, но и был первоклассным переводчиком с санскрита. Его переводы появлялись в отечественных журналах того времени и знакомили русского читателя с языком и литературой Индии, с ее наукой и культурой. На традиции, заложенные Петровым, опиралась Р.О. Шор в своих работах по санскритологии. Она была знакома с уникальной библиотекой Петра Яковлевича, одной из лучших в Европе того времени. По завещанию Петрова
его библиотека была передана в дар Московскому университету и до сих пор хранится в Научной библиотеке МГУ на Моховой, дом 11. Из собрания Петрова Розалия Осиповна для своего перевода Панчатантры так называемый textus simplicior (Козегарте-новское издание).
Как языковед Р.О. Шор примыкала к сторонникам «нового учения о языке» и должна была бы, следовательно, критически относиться к западным, так называемым буржуазным ученым. Однако она делала очень многое для воссоздания истории языковедения и знакомства с зарубежными лингвистами. Всем хорошо известна «История языковедения до конца XIX века» Томсена в обработке и с послесловием Р.О. Шор2 и краткий очерк истории лингвистических учений с эпохи Возрождения до конца XIX в. (там же). Несмотря на ярко выраженные в «Кратком очерке» оценки и дополнения в духе «нового учения о языке», инициатива Розалии Осиповны была своевременна — обращалось внимание на историю науки о языке. Как переводчик и редактор Р.О. Шор способствовала появлению на русском языке работ А. Мейе, Ж. Вандриеса, Ф. де Соссюра, которые долгое время оставались единственными из известных отечественным филологам зарубежных авторов.
Как санскритолог Р.О. Шор была прекрасно осведомлена о работах западноевропейских ученых по санскритологии — работах Уитнея, Макдонелла, Шпейера, Хертеля, Рену, Улэ и других, не говоря уже о более ранних исследованиях. Она следила за переводами с санскрита, появляющимися на Западе. Розалия Осиповна переписывалась с зарубежными учеными; ее знали за рубежом, ее приглашали на научные конгрессы и конференции, но она никогда никуда не выезжала. Несмотря на специфику времени, в которое ей суждено было жить и работать, Розалия Осиповна в своих исследованиях находилась на уровне мировой науки.
Можно говорить о трех направлениях ее работы в области санскритологии:
1) исследовании древнеиндийских языков;
2) переводческой деятельности;
3) работе над статьями по санскритологии для Литературной энциклопедии.
Остановимся кратко на каждом из этих направлений.
Исследованию древнеиндийских языков посвящена статья «Семантика ведийского аориста»3. Грамматика любого языка должна строиться на базе семантики грамматических категорий, пишет автор. Задача ее очерка — «пересмотреть хотя бы незначительный сегмент грамматики языка древнеиндийского, одного из наиболее изученных языков, под углом зрения динамики грамматических значений». «Пересмотреть», — значит, статья полемическая? Почему выбран аорист? Вопрос о грамматическом значении ведий-
10 ВМУ, филология, № 1
145
ского аориста, как указывала Розалия Осиповна, не вполне ясен. В имеющихся работах или отождествляется грамматическое значение вида с грамматическим значением времени, или выделяется несколько подоттенков значений, не предполагающих единства грамматического значения аориста. Р.О. Шор анализирует взгляды: Л. Рену, А.А. Макдонелла, В.Д. Уитнея, А. Шпейера и особенно обстоятельно Б. Дельбрюка, который рассматривал древнеиндийский аорист в ранних литературных жанрах и в разных хронологических срезах языка. При этом аорист рассматривался им как категория времени. «Аорист констатирует, что нечто случилось в прошлом», — писал Дельбрюк. Эту точку зрения принимает Л. Рену, но наряду с аористом констатирующим он выделяет в Ведах аорист повествовательный. Далее аорист определяли и как обозначение действия пунктуализированного, вливающегося в настоящее говорящего. Анализируя все эти точки зрения, Р.О. Шор приходит к выводу: «если... читать подряд гимны Риг-веды, то во всех случаях употребления аориста отчетливо выступает одно и то же грамматическое значение не времени, но вида, т.е. формы, служащей для передачи качественных различий обозначаемого глаголом действия». Свою точку зрения Р.О. Шор подкрепляет большим количеством примеров (на более чем трех страницах). Она показывает, что «реальное значение глагола и всего контекста создает ряд подоттенков. Непредубежденное углубление в текст вскрывает архаизм семантики аориста, предшествующей развитию временной семантики в глаголе и дающей не релятивно-временную, а качественную характеристику действия — явление, которому нетрудно найти многочисленные параллели в категориях глагола языков до-флективной стадии развития». И далее следует ссылка на работу Л. Леви-Брюля4.
Надо сказать, что древнеиндийский аорист постоянно находится в поле зрения компаративистов — как зарубежных, так и отечественных. В нашем языкознании это, например, мысли Ф.Ф. Фортунатова об основах аориста — «основы имперфективного недлительного вида», — пишет он в своих книгах. Это одна из первых работ М.Н. Петерсона «Аорист в индоевропейских языках»5, с богатой историей вопроса от Боппа до Хирта. Это, наконец, монография Т.Я. Елизаренковой6, в трех главах которой рассматриваются формы аориста в системе древнеиндийского глагола в связи с историей аориста.
Проблема аориста была и остается актуальной для индоевропеистов. Р.О. Шор в свое время это почувствовала и высказала свое мнение.
Ее переводческая деятельность в области санскритологии началась рано и была связана с исследованием так называемых бродячих сюжетов. Она переводит «Тридцать две истории о монахах» (монахи-шиваиты). Перевод первых десяти историй был напечатан
в 1924 г.7, остальные — в 1929 г.8 После перевода каждого из рассказов в примечании указываются параллели к сюжетам и отдельным мотивам по указателю Аарне9 и собранию А.Н. Афанасьева10.
По сути дела, это не просто перевод, а исследовательская работа Розалии Осиповны. Очень жаль, что она совсем неизвестна специалистам11. Более известны другие переводы с санскрита, а именно Панчатантра12 и «Двадцать пять рассказов Веталы»13 — перевод, опубликованный уже после смерти Розалии Осиповны. Очень интересны предисловия и комментарии к этим переводам. В них освещается место сборников в мировой литературе, а также в поздних произведениях индийской литературы. Наряду с частными вопросами датировки памятников на основе языкового анализа, с вопросами композиции произведения, анализа стиля повествования и его жанровой принадлежности Р.О. Шор затрагивает в предисловии и более общие вопросы. Так, она выступает противником буддийского происхождения повествовательной литературы Индии.
Проблему «бродячих сюжетов» она трактует с позиций критического отношения к теории Бедье о полигенезисе этих сюжетов. В предисловии к Панчатантре Р.О. Шор прослеживает пути распространения сюжетов этого сборника по всему миру. «Как это ни чудесно, — замечает она, — но здесь имеет место победоносное шествие по всему свету книги, преодолевшей на протяжении веков казалось бы непреодолимые преграды — различия языков, религий, национальностей...» Р.О. Шор показывает путь Панча-тантры, и эти страницы предисловия с многочисленными ссылками на литературные произведения и на исследователей не утратили своей яркости, свежести и по сей день.
Содержание и идейную направленность переведенных ею памятников на санскрите Р.О. Шор стремится связать с аналогичными, по ее мнению, явлениями городской литературы позднего Средневековья на Западе.
Вообще для работ Розалии Осиповны характерно постоянное стремление связать литературные процессы, имевшие место в древней и средневековой Индии, с вопросами истории развития западноевропейской литературы. Поэтому, например, она переводила лишь те рассказы из Панчатантры. «сюжеты которых в позднейшей эпохе подверглись трактовке в новеллах западноевропейского Средневековья и Возрождения»14. Не имеющие столь живых аналогий в литературе Запада «Двадцать пять рассказов Веталы» Р.О. Шор переводила целиком. При этом заслуживает внимания тщательное исследование Розалией Осиповной имеющихся прозаических и стихотворных редакций «Рассказов Веталы». Это позволило ей установить факт прямой зависимости прозаических редакций от стихотворных и уточнить постановку вопроса немецкого ученого Улэ15.
Третье направление в санскритологических работах Р.О. Шор связано с ее сотрудничеством в Литературной энциклопедии. Первое издание Литературной энциклопедии (1930—1939) содержит более 100 ее статей, посвященных вопросам поэтики, стилистики, теории литературы и санскритологии. Из наиболее крупных ее санскритологических статей можно назвать статьи IV тома Индийские языки (10 с.) и Индийская литература (20 с.), а также статьи о Ведах (т. II), об эпических поэмах Махабхарата (т. VII) и Рамаяна (т. IX), о пуранах (там же), о законах Ману (т. VII), об отдельных произведениях и их авторах — Калидаса (т. V), Кальхана (там же), Дандин (т. III), Бхавабхути (т. I), Гитаговинда (т. II) и др. Ряд статей по буддийской литературе — джатаки (т. III), бодхисатве (т. I) и по авторам буддийской литературы, например Ащвагошу (т. I); далее, статьи по индийской мифологии, об отдельных божествах индуистского пантеона — Агни, Брахме и др.
К санскритологическим работам Р.О. Шор для Литературной энциклопедии несомненно примыкают и ее очерки об исследователях санскрита (таких, например, как Теодор Бенфей). Все эти очерки свидетельствуют об энциклопедических знаниях Р.О. Шор в области мировой культуры. В статьях об Индии она рассматривает не только древние язык и литературу, но и средне- и новоиндийские языки и литературу (для того времени это было ново). Розалия Осиповна писала не только о языках индоарийских (Северная Индия), но и о дравидских (Южная Индия). Она рассматривала наряду с брахманической индийской литературой литературу джайнизма и буддизма. Самое оригинальное в ее статьях — это собственный анализ композиции произведения, его стилевых особенностей, языка, жанровой принадлежности, а также особое внимание к вопросам влияния санскрита и санскритоязычной литературы на культуру сопредельных стран Юго-Восточной Азии, на более позднюю литературу, языки и письменность в самой Индии, а в конечном счете и влияние на мировую литературу.
Рассмотрение вопросов теории литературы в таких статьях, как, например, Дидактическая литература, Драма (в частности, народная драма), Обрамление (как вид литературного произведения), Притча, Путешествие (как одна из форм так называемого «воспитательного романа»), Басня, Легенда и многие другие — все не только опирается на индийский материал, но и свидетельствует о глубоких познаниях Р.О. Шор в западноевропейской литературе и в проблемах теории литературы. Стоит заметить, что Р.О. Шор совместно с профессором Л.И. Тимофеевым вела в Литературной энциклопедии раздел «Поэтика». Эта сторона ее деятельности заслуживает специального рассмотрения. Ведь Розалия Осиповна писала для Литературной энциклопедии о Гейне, о братьях Гримм,
Брентано, Диккенсе, о Дюма-отце, о средневековых поэтах — Вальтере фон дер Фогельвейде, Готфриде Страсбургском, Кретьене де Труа, Лано Джанни (друг Данте) и о многих других. Кажется, что разработка вопросов поэтики и стиля в этих статьях как-то позволяла Розалии Осиповне уклоняться от вульгарно-социологических оценок, уводила ее от идеологизации литературного процесса и деятельности отдельных писателей, что было характерно для 1920—1930-х гг. и в большой степени для статей Литературной энциклопедии.
Многогранная деятельность Р.О. Шор является значительным и неотъемлемым звеном в цепи развития филологической науки в нашей стране. Розалия Осиповна не была узким специалистом-санскритологом. Однако та часть ее научного наследия, которая связана с исследованием древнеиндийских языков и литератур, является яркой страницей в истории развития отечественной санскритологии.
Примечания
1 В том далеком ИФЛИ. Воспоминания, документы, письма, стихи, фотографии. М., 1999.
2 См.: Томсен В. История языковедения до конца XIX века. М., 1938.
3 См.: Шор P.A. Семантика ведийского аориста // Академия наук СССР академику Н.Я. Марру. М.; Л., 1935.
4 См.: Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1939.
5 См.: Петерсон М.Н. Аорист в индоевропейских языках. М., 1912.
6 См.: Елизаренкова Т.Я. Аорист в Ригведе. М., 1960.
7 Народные анекдоты о глупцах // Восточный сборник. М., 1924.
8 Народные анекдоты о глупцах в индийской дидактической литературе // Художественный фольклор. Вып. IV—V. M., 1929.
9 Aarne A.A. Verzeichnis der Märchentypen. Berlin, 1910.
10 См.: Афанасьев А.Н. Русские народные легенды. М., 1914.
11 В экземпляре, который был найден мною в библиотеке Института востоковедения РАН, страницы не были разрезаны. Так, через 75 лет после публикации я оказалась первым читателем этого перевода.
12 Панчатантра. Избранные рассказы / Пер. с древнеиндийского, предисл. и прим. Р.О. Шор. М., 1930.
13 Двадцать пять рассказов Веталы / Пер. с санскрита, статья и коммент. Р.О. Шор. Л., 1939.
14 Панчатантра... С. 14—15.
15 См.: Шор Р.О. К соотношению рецензий древнеиндийского сборника сказок Vetalapancavin§atika // Сб. в честь академика С.Ф. Ольденбурга. Л., 1934.
