CC BY
69
РОССИЙСКОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО: ТЕНДЕНЦИИ ДВИЖЕНИЯ К НОВОЙ ЭКОНОМИКЕ
В. Д. МАМОНТОВ, Т. Г. ОСАДЧАЯ
В статье исследуется процесс становления предпринимательства в постсоветской России, складывающиеся непростые и противоречивые тенденции в развитии новой экономики. Акцентируется внимание на предпринимательстве как главной движущей силы модернизации российского общества.
Ключевые слова: предпринимательство, новая экономика, модернизация, индустриализация, постиндустриальное общество, накопление капитала, социально-рыночное хозяйство, трансформация.
Российское предпринимательство - явление молодое, во многом этим объясняется его противоречивость. Противоречия, с одной стороны, характеризуют тенденции роста, с другой, являются фактором торможения.
Представители официальных структур власти хотят видеть в предпринимательстве главную движущую силу модернизации российского общества, строительства новой экономики. Но провозглашенные лозунги нередко не совпадают с реальной действительностью. В этой связи естественно возникает вопрос: «А насколько способно российское предпринимательство выполнить возложенную на него миссию или, может быть, мы тешим себя малопродуктивными иллюзиями?» Но первоначально следует разобраться с тем, что для России должно стать новой экономикой? По нашему мнению здесь также присутствует много путаницы, желаемое выдается за действительность.
В постсоветский период, чуть более чем за двадцатилетний срок, в России была построена в институциональном отношении новая экономика. Здесь даже уместно говорить о новой социальноэкономической системе. При этом в нашем случае понятие «новая» мы не сочетаем с явлениями «лучше», «хуже» или «прогрессивная», «регрессивная». При обозначении категорией «новая» мы просто констатируем факт, что российская экономика в институциональном плане кардинально поменяла свое лицо, плановая экономика с соответствующими ей атрибутами, революционным образом была трансформирована в рыночную социально-экономическую систему. В результате изменились не только характер, содержание экономики, но вся совокупность экономических от-
ношений в обществе. С позиции марксизма, и в данном случае это правильно, страна изменила общественное устройство [9].
Эта «новая» экономика вызывает все большую обеспокоенность, мало совпадений у нее с провозглашенными идеалами - постиндустриальным обществом, социально ориентированным рыночным хозяйством. Следует отметить, что обеспокоенность обоснованная. Большинство изъянов, которые были присущи советской экономике, в постсоветский период не только не были преодолены, но и получили угрожающее развитие, что нередко становится проблемой национальной безопасности. Может быть достаточно жестко, но по своей сути справедливо относительно «новой экономики» высказался известный российский экономист Н. Я. Петраков. Он пишет: «В результате реформ страна проделала путь от административно-командной системы к криминально-бюрократической, а отнюдь не рыночной» [7]. В обществе, в течении достаточно длительного времени навязывается идея иллюзорного, идеального капитализма, основанного на всеобщей гармонии. Негативные аспекты реформ, в том числе криминализацию экономики отцы-основатели реформ расценивают просто как неизбежность, и в объяснение ее подводят теоретический фундамент. Идеологическая лояльность к нелегитимным источникам доходов, методам обеспечения доступа, к государственной (общественной) собственности была избрана курсом официальной государственной поддержки развитию внеправо-вой экономики. В обществе утверждалась и утверждается идея внеклассового, идеологически аморфного рыночного общества [2]. Вместо идеи
будущего коммунистического общества возникла конструкция постиндустриального хозяйства. При этом, данная конструкция сегодня плохо сочетается с реальной экономической действительностью. Со всем основанием можно констатировать, что в постсоветский период «серьезные успехи» были сделаны в плане разрушения, но при этом российская экономика не стала ближе к современной западной капиталистической экономике. Внешне вроде бы все институциональные атрибуты соблюдены, но по внутренней сущности имеем нечто иное, что в большей мере характеризует капитализм эпохи первоначального накопления капитала. Контуры будущей российской экономики стремятся соотнести с идеальной моделью западной социально-экономической системы, причем происходит совершенный отрыв от реальной действительности [6]. В футурологическом прогнозе построение коммунистического общества меняется на постиндустриальное, без указания фактора времени. Желаемое выдается за научное. Без соотнесения к тому, что есть на самом деле, основными признаками постиндустриального общества объявляются: радикальное ускорение технического прогресса; снижение роли материального производства, выражающегося в частности в уменьшении его доли в современном общественном продукте; развитие сектора услуг и информации; изменение мотивов и характера человеческой деятельности; появление нового типа вовлекаемых в производство ресурсов; существенную модификацию всей социальной структуры. В качестве оправдания несоответствия, присутствия архаичности в производстве указывается, что новый тип общества, новая экономика не замещают предшествующие, а главным образом, сосуществуют с ними, углубляя комплексность общества, усложняя социальную структуру и внося новые элементы в саму ее природу [10]. Вне сомнения, футурологические прогнозы развития общества имеют право на существование, но они не должны представлять собой утопические проекты строительства некоего идеального образца, что имело место не раз в истории. Реально, сегодня мы имеем в результате реализованных реформ, приватизации и трансформации собственности примитивную структуру хозяйства и занятости. В структуре промышленности в течении многих лет протекают процессы, которые трудно назвать прогрессивными и тем более соотнести с постиндустриальным обществом. Так росла доля занятых в сырьевых отраслях (в 1990 г. - 12,5 %, в 1998 г. -
21,3 %, в 2001 г. - 23 %), в машиностроении же, напротив, падала (соответственно - 38,3, 30,1,
27.2 %). В легкой промышленности уменьшилась доля занятых, производящих продукцию, предназначенную для удовлетворения конечных потребностей (в 1990 г. - 10,9 %, в 1998 - 6,7 %, в 2001 г. -6,1 %). Доля обрабатывающей промышленности снижалась одновременно с увеличением доли добывающих отраслей, примитивного сельского хозяйства и примитивных услуг. В начале 21 столетия тенденция практически не изменилась. К примеру, в 2008 г. на электроэнергетику и газовую промышленность приходилось 8 % российского ВВП [5]. За годы реформирования доля использования инвестиционного капитала не адекватна потребностям экономики. Большая часть его вывозится за рубеж и оседает в банках развитых стран, оффшорах. В современной России нельзя провести тождество между накоплением капитала у «элитного слоя» общества и национальным богатством страны, между ними утвердилась некая пропасть, что находит свое отражение в применении капитала представителей крупнейшего бизнеса, несовпадении целевых установок государства и предпринимательства и т. д.
Особенно наглядно обострились социальноэкономические противоречия на селе. В ходе аграрных реформ произошло значительное ухудшение состояния материально-технической базы сельскохозяйственных товаропроизводителей. В крупных сельскохозяйственных предприятиях из года в год сокращается машинно-тракторный парк, а имеющаяся техника стареет. Износ основных видов сельскохозяйственных машин достиг критического уровня и составляет 54,4 %. Средняя обеспеченность комбайнами и тракторами в расчете на единицу обрабатываемой площади отстает от соответствующих показателей, например Канады и Германии, в несколько раз. Усилилась тенденция падения плодородия земель [8]. В сельской местности газифицировано 75 % площади жилых домов, но только две пятых этой площади газифицированы природным газом. Основная масса сельского населения живет в условиях ограниченного информационного поля или вообще находится в информационной изоляции. Из-за бездорожья и нехватки автобусного парка
64.3 тыс. сельских поселений остается без автобусного сообщения. Комплекс накопившихся с 90-х гг. производственных и социальных проблем вызывает интенсивный отток сельскохозяйственных работников.
Вышеперечисленное и многое другое свидетельствуют, что российской экономике требуется революционная технологическая модернизация. Новая экономика должна базироваться на хоро-
шей, современной материальной основе. И здесь предстоит решить многие проблемы. Это положение вряд ли у кого сегодня вызывает возражения. Но парадокс заключается в том, что сложившаяся рыночная система хозяйствования не побуждает предпринимательские структуры к новациям, индустриальному перевооружению производственного процесса. Факты - упрямая вещь, достаточно проанализировать процесс износа и замены оборудования, техногенные аварии за последние двадцать лет. Ресурс технологической базы российской экономики (машины и оборудование) выработан более чем на 45 % (в электроэнергетике и того выше - 60 %) и достиг критического уровня. Удельный вес полностью изношенных основных фондов в секторе добычи полезных ископаемый составляет 21,9 %, в обрабатывающей промышленности - 17,0 %. Средний возраст оборудования составляет более 23 лет, но это по бухгалтерской отчетности (согласно официальной статистике), в которой исходят из формальных норм и сроков амортизации, каково же их действительное физическое состояние, на самом деле никто не знает. Глубочайший кризис поразил лучшие наукоемкие отрасли российской индустрии: машиностроение, ВПК, электронную, радиотехническую промышленность. На грани исчезновения самолетостроение, станкостроение. Производство металлорежущих станков - основы технологической базы промышленности сократилось в сравнении с 1990 г. почти в 15 раз, в том числе, «интеллектуальных» станков с числовым программным управлением в 60 раз. Постоянно ухудшается сырьевая база добывающих предприятий. Снижается нефтеотдача пластов, растут безвозвратные потери разведанных месторождений. Высокопродуктивные месторождения, дающие около 60 % всей нефти, выработаны более чем наполовину. Одновременно, при росте добычи нефти происходит сокращение проведения работ по разведочному бурению. За период, прошедший с 1990 г., не открыто ни одного крупного месторождения. Наблюдается также и падение газодобычи на основных месторождениях. По показателю ВВП на одного занятого, характеризующего производительность национальной экономики, Россия примерно в 4 раза уступает США и в 3 раза Европе. В сложившейся ситуации говорить о том, что обрабатывающая промышленность имеет внутренние резервы, чтобы выступить мотором экономического роста, вряд ли уместно [11]. Значит необходимо вести речь о модернизации социально-экономической системы, всей совокупности экономических отношений и соответствующих им институтов.
В то же время создается устойчивое впечатление, что определенная группа лиц создали «общество для себя» и прилагают все усилия для консервации существующих экономических отношений. При этом, на лицо присутствие серьезных противоречий между экономическими интересами различных социальных групп. Имеет место объективная основа для усиления этих противоречий, а их разрешение носит характер либо косметического ремонта, либо парадного обустройства. Верхние слои населения хотят закрепить свой статус и имущественное положение, не ориентируясь на интересы общества. Вместе с тем общественные интересы предполагают поворот верхушки в сторону общественных интересов. Элита (экономическая и политическая) по-прежнему освобождает себя от любых форм ответственности, включая социальную. Государство практически предоставило элите возможности действовать вне рамок закона. Исторический опыт свидетельствует, что социально-экономические преобразования имеют успех лишь только в том случае, когда они отвечают интересам большинства народа. Можно пессимистически заявить, что это формула для пропаганды. Но история убедительно свидетельствует об обратном.
Непростой вопрос относительно авангарда строителей новой экономики. Одно дело объявить в официальных программных документах, другое дело сложившаяся практика, так называемая, реальность бытия. По поводу предпринимателей как главной движущей силы процесса модернизации мы неоднократно высказывали свои сомнения и опасения [3], отметим лишь еще следующее обстоятельство. В ходе социально-экономических преобразований не нужно выпячивать особенности объективно-субъективного характера России, в то же время не стоит выдвигать на первый план и тем более бездумно воплощать в практическую плоскость не безусловные атрибуты западного классического буржуазного общества.
Российское общество возлагало большие надежды на слой предпринимателей, и откровенно скажем, получило серьезные разочарования в результате деятельности этой социальной группы. Нередко отечественный буржуа действовал и продолжает действовать в «лучших» традициях капитализма эпохи первоначального накопления капитала так хорошо описанного К. Марксом в его самом известном сочинении «Капитал». Указанная тенденция есть результат взаимодействия множества факторов, но главным является утверждение безраздельного господства индивидуально-эгоистических интересов. Отсутствие конст-
руктивизма в деятельности государственных структур власти, опора на всесилие рыночных механизмов в период трансформации социальноэкономической системы России способствовали развитию тенденции неуправляемости, выдвижению на первый план индивидуально-эгоистического экономического интереса. А стихийность развития экономических процессов явилась самодостаточной формой реализации эгоистических экономических интересов узкой группой лиц, находящейся во власти и приближенной к власти. К тому же, снова вскрылась старая болезнь, характерная для России. Подражание, недооценка собственных достижений и достоинств стали обыденным явлением в поведении российской политической элиты. Эффективность деятельности слоя предпринимателей напрямую связывается с перенесением на российскую почву западных ценностей крайнего индивидуализма. Как следствие, если в период социалистического развития общества в теории и практике примат общественных (а точнее государственных) интересов над личными был безусловным, не подлежащий никакой ревизии, в «новой» России национально-государственные интересы получают нередко только «озвучивание», в реальной действительности имеют место их полное игнорирование. Как следствие, в условиях ослабления института государственной власти на первый план выходят частные интересы отдельных группировок из представителей крупного бизнеса и высшей бюрократии, а многие решения принимаются под давлением различных группировок в ущерб национальногосударственных интересов. К примеру, сложно говорить о защите национально-государственных интересов представителями крупного бизнеса, когда получаемые средства в основном от эксплуатации природных ресурсов идут не на техническое перевооружение предприятий (коэффициент обновления основных фондов в целом по экономике после 1994 г. лишь немногим превышает 1 % по сравнению с 8-10 % в советское время), а на праздное поведение, пополнение счетов в зарубежных банках. По оценке экономиста С. Меньшикова уже к 2000 г. не менее 18 % всех активов негосударственного сектора находились в той или иной форме за границей [6]. Отток капитала за рубеж придает российскому капитализму особый оттенок, подчеркивая его одностороннюю связь с экономикой собственной страны. С одной стороны, именно Россия является главным источником накопления капитала, но, с другой стороны, не она, а заграница является главной сферой его хранения и использования. Такая однобокость от-
рицательно воздействует на способности экономики к росту. Сегодня российскую бизнес-элиту вполне устраивает ситуация, когда часть их капитала действует в России и приносит высокий доход, другая часть составляет зарубежный малодоходный, но стабильной и достаточно ликвидный резерв.
При гипертрофированном значении крупного бизнеса роль малого и среднего предпринимательства в России непомерна мала. Преобладание монополистических и олигополистических структур не позволяет в полную силу развиваться конкуренции, служащей фактором технического прогресса в рыночной экономике.
В экономической теории существует взгляд на эгоизм экономических интересов как на необходимый двигатель всех экономических отношений (А. Смит, Ф. Хайек и др.). Но, здесь важно подчеркнуть, что этот эгоизм проявлялся в рамках заданных «правил игры» и таким образом, эгоизм одних не препятствует действиям других субъектов рыночных отношений. Если таких условий не существует, мы имеем эгоистичную войну «всех против всех».
Этап первоначального накопления капитала в постсоветской России характеризовался «грюндерством» предпринимательской деятельности в классических формах его проявления [1]. Массовое распространение получили финансовые пирамиды, деятельность «фирм-однодневок» для перекачки финансовых потоков и т. п. Поэтому не случайно в представлениях многих людей предпринимательство ассоциировалось с «рвачеством», с нечестным путем зарабатывания денег, к тому же известно, что при отсутствии необходимой базы защиты прав собственности, ее неле-гитимности в «глазах» большинства населения, интересы предпринимателей становятся краткосрочными и спекулятивными.
В исторических реалиях конца 20 - начала 21 столетий не суждено было сбыться идеям «романтического капитализма» младо - реформаторов. Посредством перераспределения собственность плохо воспроизводит эффективного хозяина, рыночный механизм не стал универсальным средством «отделения собственности от власти... и власти бюрократии от собственности» [7, с. 187]. В то же время при негативном отношении россиян к предпринимательству, сами же предприниматели в основном считают, что в России основные проблемы находятся за рамками бизнеса как такового: несовершенство налоговой политики государства, отсутствие нормального законодательства, затруднительный доступ к получению
кредитов, нестабильность банковской системы, коррупция во властных структурах.
В этой связи необходимо признать, что только понимание социальной ответственности предпринимателя перед обществом делает его весомой фигурой общественного прогресса. Сегодня все больше и больше западных компаний стали признавать, что сила порождает ответственность, необходимо управлять собственностью в интересах общества. По мнению специалистов, подавляющее большинство представителей деловых кругов считают, что и государство и бизнес в одинаковой мере несут ответственность за свои действия перед обществом. Как два наиболее мощных института в стране они просто обязаны заниматься проблемами общественной значимости. И бизнес-структуры, и государство зависят от общества, поэтому длительное игнорирование ими социальных проблем неизбежно окажется для них разрушительным. Добровольное использование предприятием части получаемой прибыли на общественные нужды выступает важнейшим показателем ее социальной ответственности. Социальная ответственность бизнеса не ограничивается благотворительностью, она многогранна и распространяется на наемный персонал, партнеров по бизнесу, социальное развитие региона, на общество в целом. Содержание социальной ответственности меняется параллельно с эволюцией общественного сознания и переоценкой обществом тех ценностей, которые раньше казались незыблемыми. Современные предприниматели должны понимать, что бизнес не может процветать в вакууме, и благополучие предприятия неразрывно связано с социальным благополучием общества, частью которого оно является. Прогресс возможен лишь в случае, если предприятие и общество будут двигаться по пути благополучия вместе [10].
Опыт реформ в постсоветской России, других бывших социалистических стран убедительно продемонстрировал, что трансформация социально-экономической системы во многом предопределяется неэкономическими факторами, особенно институтами политической власти. В зависимости от того, насколько значимы в действительности для политической элиты национально-государственные интересы, интересы какой социальной группы прежде всего она выражает, предопределяется вектор трансформации, характер происходящих изменений, качество преобразований, стабильность новой формирующейся социальноэкономической системы. В этом плане хотелось бы обратить внимание на следующее. В трансформирующейся социально-экономической сис-
теме, в обществе 21-гостолетия социальные институты не могут формироваться только посредством эволюции, путем естественного отбора в процессе адаптации к изменяющейся действительности. В строительстве данных институтов активным образом должно принимать государство. При этом государственные структуры власти должны избежать «соблазна» формирования подконтрольных им социальных институтов. Торжество закона утверждается не посредством принятия самых «идеальных» норм права, а вследствии «мужества» употребления их для всех, без всяких ограничений. В обществе с резко полярными доходами противоречивость экономических интересов имеет тенденцию нарастания как в количественном, так и качественном отношении. Утверждение принципа социального партнерства возможно лишь посредством формирования равных социально-экономических возможностей для всех индивидов вне зависимости от социальной принадлежности, территориального проживания. Эффективность реализации экономических интересов напрямую определяется эффективностью действий государственного аппарата власти всех уровней.
Проблема «отчуждения» большинства населения от власти, общества в целом является центральной проблемой современной России. «Мнимое» спокойствие - показатель социально-экономической апатии и общественной пассивности, а не стабильного социально-экономического развития. Отчуждение человека со своими экономическими интересами - процесс накопления противоречий, с их реальной возможностью трансформации в антагонистические. Такая тенденция создает реальную почву для социальных потрясений.
Литература
1. Гайдар Е. Государство и эволюция. М., 1994. С. 186.
2. Лоскутова М. В. Анализ интересов малого предпринимательства в условиях трансформирующейся экономики России // Малый бизнес в современной национальной экономике: мат-лы междунар. науч.-практ. конф. 25-26 ноября 2004 г. Сборник докладов и выступлений. РЭА им. Г.В. Плеханова. М., 2005. С. 100.
3. Мамонтов В. Д. Российское предпринимательство: история и современность // Вестник Тамбовского университета. Приложение к журналу. Тамбов, 2009.
4. Меньшиков С. М. Анатомия российского капитализма. М., 2004. С. 65.
5. Монопольная правда // Аргументы недели. 4 дек. 2008. № 49.
6. Пахомов М. А., Кондраков И. В. Особенности коммерческой деятельности предпринимательских структур // Сб. науч. тр. каф. бухгалтерского учета, анализа и аудита ТГУ им Г. Р. Державина. Тамбов, 2008. Вып. 5.
7. Петраков Н. Я. Русская рулетка. Экономический эксперимент ценою 150 миллионов жизней. М., 1998. С. 270.
8. Россия в цифрах. 2008. Краткий статистический сборник. М., 2008. С. 241.
9. Степичева О. А., Радюкова Я. Ю. Недружественные поглощения в российской экономике // Проблемы обеспечения устойчивости развития региональных социально-экономических систем: мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. 13-15 нояб. 2008 г. / гл. ред. Е. Ю. Меркулова. Тамбов, 2008.
10. Степичева О. А., Юрьев В. М., Абдукари-мов И. Т. Предпринимательство в России: результаты и противоречия развития. Тамбов, 2009.
11. Цветков В. Иллюзия благополучия парадоксальной экономики // Общество и экономика. 2008. № 2.
* * *
RUSSIAN BUSINESS:
TRENDS OF MOTION TO A NEW ECONOMY
V. D. Mamontov, O. G. Osadchaya
In article process of formation of business in Post-Soviet Russia, developing uneasy and inconsistent tendencies in development of new economy is investigated. The attention is focused on business as main motive power of modernization of the Russian society.
Key words: business, new economy, modernization, industrialization, postindustrial society, capital accumulation, social-ly-market economy, transformation.
