CC BY
37
УДК 323(470+571)
Титов Виктор Валериевич
кандидат политических наук, старший научный сотрудник департамента политологии, факультет социальных наук и массовых коммуникаций
Финансового университета при Правительстве РФ
РОССИЙСКОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ПЕРЕД ЛИЦОМ ЦИФРОВИЗАЦИИ: ОСНОВНЫЕ РИСКИ
Titov Viktor Valereyevich
PhD in Political Science, Senior Research Fellow, Political Science Department, School of Social Science and Mass Communications,
Financial University under the Government of the Russian Federation
RUSSIAN POLITICAL SPACE FACED WITH DIGITALIZATION: MAIN RISKS
Аннотация:
В статье анализируются пять ключевых тенденций цифровизации российского политического пространства, которые носят отчетливый рискогенный характер. Это возможность «цифрового манипулирования» электоральными процессами, хаотизация политических практик, распространение новых технологий манипулирования, преобладание фрагментарного эмоционального восприятия политической реальности и формирование многочисленных политических си-мулякров, в том числе виртуальных идентично-стей. Большинство из указанных рисков проявилось уже сегодня, что способствует росту конфликтности в российском обществе, а также кристаллизации протестных настроений. В этих условиях массовой усталости от «плохих» новостей большую роль в политике «эпохи постправды» будет играть механизм эмоциональной аритмии, когда всплески информационной активности чередуются с политическим затишьем. Представляется, что каждый из упомянутых рисков несет в себе существенный потенциал дестабилизации политической системы России, находится сегодня на «повышательной волне» и будет оказывать серьезное влияние на российский политический процесс в 2020-е гг.
Ключевые слова:
политическое пространство, политические технологии, цифровизация, риски, прозрачность выборов, симулятивная реальность, политический протест, симулякры, эпоха постправды
Summary:
The present study analyzes five key trends in the digital-ization of the Russian political space, which are clearly risky in nature. This is the possibility of "digital manipulation" of electoral processes, the chaos of political practices, the spread of new manipulation technologies, the predominance of fragmented emotional perception of political reality and the formation of numerous political simulacra, including virtual identities. Most of these risks have manifested themselves already nowadays, which contributes to the growth of conflicts in the Russian society and the crystallization of protest sentiments. In the conditions of mass fatigue from "bad" political news, a major role in the politics of the "post-truth era" will play the mechanism of emotional arrhythmia, when bursts of information activity alternate with political calm. It seems that each of the above mentioned risks has a significant potential to destabilize the political system of Russia, each of them is on an "upward wave" these days and will have a serious impact on the Russian political process in the 2020s.
Keywords:
political space, political technologies, digitalization, risks, transparency of elections, simulative reality, political protest, simulacra, post-truth era
Проблематика влияния цифровых технологий на современную российскую политику, всеобъемлющая цифровизация политических практик и технологий привлекают все большее внимание отечественных ученых-политологов и экспертов (А.А. Косоруков, С.В. Володенков, Е.В. Бродовская, В.В. Кафтан и др.). При этом следует учитывать, что сам процесс цифровизации политического пространства понимается российскими исследователями неоднозначно. Сегодня имеют место три различных подхода к определению его сути: условно «технологический», в рамках которого цифровизация интерпретируется как непосредственное внедрение цифровых (или шире - современных информационных) технологий в политический процесс; так называемый «интернет-центричный», ассоциирующий потенциал цифровой трансформации российского общества и с развитием технических возможностей, и, что более важно, с динамикой социально-политического контента Рунета; третий подход может быть охарактеризован как синтезный и коммуникативный, делающий акцент на то, что «цифра» меняет информационно-психологический ландшафт российского общества во всех его проекциях, включая публичную политику [1].
Опыт зарубежных политических кампаний последнего времени (условной «точкой отсчета» в системном и крайне успешном применении цифровых технологий в избирательном процессе
можно считать кампанию Б. Обамы в 2008 г.) говорит о востребованности таких интернет-технологий, как фандрайзинг, онлайн-трансляции на YouTube («стримы»); а в ближайшей перспективе - механизмы оперативной обратной связи с избирателями и соответствующие навигационные приложения на мобильных устройствах.
В данной статье хотелось бы более подробно остановиться на ключевых рисках (от самых очевидных до завуалированных и гипотетических) цифровизации политического пространства и политических технологий, которые могут проявиться уже в ближайшее десятилетие - до 2030 г.
Первый явный риск цифровизации, о котором говорят эксперты, связан с существенными возможностями «цифрового манипулирования» электоральными процессами и непрозрачностью волеизъявления граждан, особенно если система электронного голосования является не до конца отработанной. Следует признать, что сегодня электронное волеизъявление граждан, особенно растянутое на несколько дней, сокращает технические возможности наблюдателей фиксировать нарушения, следить за соблюдением выборных процедур. Для России эти проблемы стали крайне актуальными летом 2020 г., когда в условиях продолжающейся эпидемии СОУЮ-19 и частичного снятия режима «самоизоляции» был проведен плебисцит по внесению изменений в Конституцию Российской Федерации. При этом несистемная оппозиция и ее сторонники в социальных сетях Рунета не только критиковали сам формат и юридические основания всенародного голосования 1 июля 2020 г., но и активно использовали политико-психологический прием абсурдизации процесса, направленный на снижение его легитимности.
Необходимо отметить, что цифровизация электоральных процессов уже привела к формированию в российском экспертном сообществе двух диаметрально противоположных точек зрения, разрыв между которыми, скорее всего, будет только нарастать. Первая из них, которую условно можно назвать идеалистической и позитивной, рассматривает происходящее сквозь призму открывающихся возможностей, связанных с развитием прямой демократии. Речь идет даже не о выборах, а о «больших» и «малых» онлайн-референдумах, когда в скором времени посредством «клика» можно будет решать все более-менее серьезные вопросы, даже локального уровня, через волеизъявление граждан. Вторая точка зрения - критическая или даже негативная - исходит из посыла, что внедрение «цифры» в электоральные практики дает возможность как минимум контролировать волеизъявление граждан («кто как проголосовал») и при необходимости - корректировать его результаты. В наиболее радикальном виде эти опасения выражает метафора «цифрового тоталитаризма», ставшая популярной в России весной 2020 г. в связи с эпидемией СОУЮ-19 и связанными с ней цифровыми атрибутами - ОР-кодами, электронными пропусками, а также разнообразными «фейками» о «чипизации населения» [2].
Второй риск цифровизации носит более масштабный характер и напрямую связан с дальнейшей хаотизацией российской политики, ситуацией, когда «постправда», императивом которой является крайне специфическая политическая повестка дня, состоящая преимущественно из разнообразных «фейкньюс», становится не просто значимым, а доминирующим фактором развития политического процесса. Уже и сегодня отчетливо видно, что информационная палитра Рунета, формируемая соцмедиа, носит «вихревой», сложно контролируемый характер. Причем эффективно управлять информационными потоками в Рунете не может ни государство, которое прибегает исключительно к запретительным мерам, ни сами инициаторы таких потоков - условный конгломерат «несистемных» оппозиционеров и их сторонников. Более того, в 2020 г. действующая власть была вынуждена частично признать низкую эффективность «запретительной тактики» в долгосрочной перспективе, приняв, в частности, решение о разблокировке мессенджера Телеграм.
Третий риск цифровизации российского политического пространства связан с возможностью активного использования новых технологий манипулирования. С одной стороны, как мы уже заметили, можно говорить о том, что политико-событийная динамика в соцмедиа Рунета носит во многом неуправляемый характер. Но это не означает, что многочисленные интернет-сообщества являются резистентными по отношению к «умному» манипулятивному воздействию. Так, еще несколько лет назад (фактически сразу после «болотных» протестов 2011-2012 гг.) в социальных сетях стал формироваться эффект диагональной коммуникации, который в дальнейшем усилился за счет «раскрутки» политического сегмента УоиТиЬе. Можно предположить, что именно диагональные (а не горизонтальные или, тем более, вертикальные, в стиле телевизионных ток-шоу) форматы будут определять специфику политической коммуникации в интернете в 2020-е гг.
Сущность данного формата состоит в трех основных моментах. Первый и достаточно очевидный - управление массовыми настроениями посредством создания соответствующей повестки дня, определения, какие события являются значимыми, а какие - второстепенными или вообще не заслуживающими внимания. Второй момент - ставка на эмоциональную «накачку», производство сенсаций - тот самый «эффект наркотизации», который активно используют и тра-
диционные СМИ. Однако и в данном случае есть существенный нюанс: в условиях «эмоционального перегрева» социума и всеобщей усталости от «плохих новостей» все большую роль в политике «эпохи постправды» будет играть механизм эмоциональной аритмии (более распространенное название - «эмоциональные качели»), когда всплески информационной активности чередуются с политическим затишьем. И наконец, третий, наиболее показательный момент: технология конструирования диагональной коммуникации предполагает активное использование психологического эффекта сопричастности. Суть его заключается в следующем. Среднестатистическому интернет-пользователю, состоящему в определенном сообществе или подписанному на паблик и, соответственно, оставляющему там комментарии, порой кажется, что он участвует в горизонтальной коммуникации «на равных», является одним из тех, кто задает рамки и векторы онлайн-дискуссии. На самом же деле и тематическую направленность, и эмоциональный ритм, и ключевые интенции определяет лишь небольшая группа создателей - модераторов - ключевых участников. Все остальные «юзеры», как правило, вынуждены следовать в смысловом и коммуникативном фарватере данной группы [3].
Четвертый риск цифровизации политического пространства крайне важен для действующих и будущих политтехнологов. Он связан с тем, что в условиях ранее упомянутой информационно-психологической «перегрузки» российского общества, вызванной не только избытком политической информации, преобладающим становится клиповое восприятие событий и соответственно - клиповое мышление. Приоритет клипового эмоционально ориентированного восприятия политической действительности в пространстве Рунета является, на наш взгляд, безусловным трендом будущего, значимость которого в 2020-е гг. будет только возрастать.
Следует признать, что за последние двадцать (!) лет российские политтехнологи научились производить подобный «клиповый» контент, часто весьма и весьма качественный и с точки зрения содержания, и с точки зрения дизайнерских решений. Однако необходимо помнить: сегодня на все это накладываются факторы турбулентности интернет-пространства, «эмоционального выгорания» аудитории и гиперконкурентный характер политической среды Рунета. Очевидным фактором, который будет и в дальнейшем способствовать усилению клипового восприятия политики, стало развитие «молодежных» социальных сетей Instagram (куда несколько лет назад оперативно «поселились» все ведущие российские политики!) и Tik Tok (которая пока еще толком не освоена политтехнологами!).
Пятый риск цифровизации политического пространства в целом и политических технологий в частности связан с формированием многочисленных симулякров - «копий без оригинала» и какого-либо внятного ценностно-смыслового ядра [4]. По большому счету современная «виртуальная реальность» все более напоминает именно конгломерат социальных (в том числе политических) симулякров, ситуативное взаимодействие которых и конструирует российское политическое пространство «эпохи постправды». В результате российские интернет-пользователи все чаще сталкиваются с так называемым «эффектом бублика», когда предлагаемый потенциальному потребителю «политический товар» имеет яркую «обертку», серьезное рекламное сопровождение, выигрышную и технологически отшлифованную стратегию позиционирования и даже разнообразные «дополнительные опции» («под меня федеральный центр выделит деньги» и т. п.), но выглядит крайне слабо с точки зрения внутреннего смыслового наполнения.
Необходимо отметить следующее: ситуация симулятивной реальности, когда тот или иной деятель является не политиком как таковым, а исключительно политтехнологическим продуктом, естественно, не российское изобретение, а в большей степени проявление глобальных политических тенденций цифровой эпохи. Наиболее ярко это проявилось, когда в мае 2017 г. президентом Франции был избран Э. Макрон, который за весьма короткое время сумел организовать и привести к победе на выборах в Национальное собрание собственную партию «Вперед, республика!». При этом рекрутинг потенциальных кандидатов осуществлялся посредством массового сбора анкет желающих стать депутатами (в том числе в Национальное собрание - нижнюю палату Парламента) через Facebook и электронную почту. Во многом схожая политтехнология, близкая к знаменитой раскрутке «кандидата без кандидата» образца 1990-х гг., применялась в ходе электорального продвижения В.А. Зеленского на пост президента Украины и последующей убедительной победы его партии «Слуга народа» (одноименной с сериалом, в котором В.А. Зеленский сыграл роль «президента Василия Голобородько») на выборах в Верховную Раду осенью 2019 г.
Однако следует иметь в виду, что «виртуализация» политики и становление контуров си-мулятивной политической реальности не ограничиваются электоральными процессами. В российских условиях важное значение приобретает процесс кристаллизации и распространения виртуальных территориальных и псевдоэтнических идентичностей. Указанный процесс не относится в полной мере к «трендам будущего», скорее, его можно назвать реалией настоящего [5]. Но при этом виртуализация имеет существенные возможности интенсификации и обладает высоким
конфликтным потенциалом. В последнее десятилетие подобные «виртуальные» архаические идентичности получили достаточно широкое распространение в социальных сетях Рунета и продолжают множиться («мещера», «ингерманландцы» и т. д.). Отличительная черта многих из них -обращение к негативной самоидентификации, стремление противопоставить себя и собственную «уникальность» общероссийскому политическом сознанию.
Таким образом, нами были выделены пять рискогенных трендов цифровизации российской политики. Безусловно, они не являются исключительно атрибутами будущего, многие из них достаточно рельефно проявляются уже сейчас. Существенно другое: каждый из указанных трендов, очевидно, находится на «повышательной волне» и будет оказывать серьезное влияние на облик российского политического процесса в 2020-е гг. При этом все они содержат в себе определенные, порой весьма серьезные риски и противоречия, работа над минимизацией которых представляется сложной, особенно в условиях нарастающей фрагментации информационного пространства и обозначившейся турбулентности политической системы Российской Федерации.
Ссылки:
1. Бродовская Е.В., Хуанг Т. Цифровое поколение: гражданская социализация и политический протест российской молодежи // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2019. № 5 (153). С. 3-18. https://doi.Org/10.14515/monitoring.2019.5.01 ; Кафтан В.В. Формы и феномены массовой коммуникации // Журнал философских исследований. 2018. Т. 4. № 1. С. 26-42 ; Косоруков А. А. Открытое правительство и цифровизация государственного управления в современной России // Теории и проблемы политических исследований. 2019. Т. 8. № 3А. С. 23-34.
2. Чипирование людей в России: миф или реальность? [Электронный ресурс] // Коронавирусинфо. URL: https://koronainfo.ru/articles/chipirovanie-lyudej-v-rossii.html (дата обращения: 26.O9.2020).
3. Евгеньева Т.В., Губченко В.А. Психологические особенности формирования оппозиционной повестки дня в сети Интернет // Политическая наука. 2017. Специальный выпуск. С. 385-401.
4. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляции. М., 2016. 240 с.
5. Евгеньева Т.В., Титов В.В. Образ «врага» как инструмент формирования политической идентичности в сети Интернет: опыт современной России // Информационные войны. 2014. № 4 (32). С. 22-26.
Редактор: Ситникова Ольга Валериевна Переводчик: Герасимова Валентина Евгеньевна
