CC BY
960
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ КНР
В.Я. Портяков'
РОССИЙСКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ**
Аннотация: В статье рассмотрены перспективы развития российско-китайских отношений в свете внешнеполитических задач, поставленных XVIII съездом КПК и новой Концепцией внешней политики Российской Федерации, а также итогов визита Си Цзиньпина в Москву 22—23 марта 2013 г. Проанализировано возможное воздействие группы ведущих факторов (географическое соседство, история связей, геополитическая ситуация) на дальнейшее развитие отношений между РФ и КНР. Предложены три возможных сценария эволюции двусторонних связей в десятилетней перспективе.
Ключевые слова: Российская Федерация, Китайская Народная Республика, двусторонние отношения, современное состояние, перспективы, факторы, сценарии.
* Портяков Владимир Яковлевич — д.э.н., проф., заместитель директора ИДВ РАН.
** Подготовлено при содействии РГНФ, проект 12-03-00376 «Современный внешнеполитический курс КНР и заветы Дэн Сяопина»..
Государственный визит в Москву 22—23 марта 2013 г. Си Цзиньпина, только что избранного председателем Китайской Народной Республики, вызвал широкий общественный интерес к современным российско-китайским отношениям и возможным вариантам их дальнейшего развития.
Хорошо известно, что за короткий по историческим меркам 20-летний срок отношения между Российской Федерацией и КНР прошли «по нарастающей» путь от «дружественных» (1992 г.) до отношений «всеобъемлющего равноправного доверительного партнерства и стратегического взаимодействия» (2012 г.).
Вот уже более десятилетия после подписания 16 июля 2001 г. Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР Москва и Пекин неизменно характеризуют состояние двусторонних отношений как «наилучшее в истории», квалифицируя их как «отношения взаимной поддержки, совместных усилий для общего процветания, дружбы, передающейся из поколения в поколение»1. Нередко дополнительно утверждается, что позиции двух стран по большинству международных проблем «близки или совпадают», что экономики России и Китая хорошо дополняют друг друга, что между Москвой и Пекином в настоящее время «нет проблем», или «нет проблем, которые нельзя было бы решить», или, на худой конец, «нет конфликта коренных интересов».
Вместе с тем обе стороны признают, что в российско-китайских отношениях периодически проявляются несовпадения интересов и те или иные трения, особенно в торгово-экономической сфере, что они нуждаются в серьезном расширении социальной базы и требуют существенного повышения уровня взаимного доверия. Это означает, что поддержание уже достигнутого достаточно высокого уровня двусторонних отношений и их дальнейшее совершенствование не гарантированы априори и не могут быть реализованы автоматически. Напротив, только постоянная многоуровневая работа обеих сторон может дать желаемый результат.
Особенно важное место здесь принадлежит лидерам России и Китая, тому, как они видят место и роль своих стран в мире, чего ждут от государства-партнера.
Задачи Китая в области внешней политики, поставленные
XVIII съездом КПК, вполне могут стимулировать дальнейшее развитие отношений между КНР и РФ. В сфере практической политики съезд провозгласил курс на «создание нового типа отношений между крупными государствами» и на взаимовыгодное сотрудничество с сопредельными странами. Отношения КНР с Россией полностью вписываются в оба эти стратегические направления международной деятельности Пекина. Судя по докладу Ху Цзиньтао, дополнительными зонами взаимодействия КНР с Москвой могут также стать сотрудничество в форматах 0-20, ШОС и БРИКС, отстаивание универсальной ценности Устава ООН, кооперация в Совете Безопасности ООН и в содействии формированию многополярного мира2.
Хотя в новой Концепции внешней политики России, утвержденной президентом В. Путиным 12 февраля 2013 г., закреплена абсолютно самостоятельная и независимая роль РФ в международных делах, нашел подтверждение и приоритетный характер развития отношений с Пекином. Как отмечается в этом документе, Россия будет активно развивать сотрудничество с Китаем во всех областях, «включая поиск ответов на новые вызовы и угрозы, решение острых региональных и глобальных проблем». Было также подчеркнуто, что Россия рассматривает свое внешнеполитическое взаимодействие с КНР как один из базовых факторов международной стабильности3.
Настрой на дальнейшее углубление сотрудничества двух стран по всем возможным направлениям в полной мере проявился в ходе визита Си Цзиньпина в Москву в марте 2013 г. Обе стороны охотно подчеркивали символическое значение того обстоятельства, что Си Цзиньпин начал свои зарубежные поездки в качестве полноправного главы государства именно с России. По количеству подписанных документов — 35 — данный визит оказался одним из самых результативных за всю 20-летнюю историю обмена официальными визитами глав Российской Федерации и КНР.
Возможно, не все договоренности удастся реализовать. Так, несмотря на подписание между «Газпромом» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией Меморандума о взаимо-
понимании в области сотрудничества по проекту трубопроводных поставок российского природного газа в Китай (речь идет о так называемом восточном маршруте), у ряда российских аналитиков сохраняется скептицизм относительно достижения в скором времени реальной договоренности с Пекином о цене на газ4.
Вместе с тем следует указать на очевидную важность соглашений о сотрудничестве в различных сегментах сельского хозяйства, которые открывают для России ранее отсутствовавшую возможность экспорта зерна на китайский рынок. Нельзя не отметить и озвученные в связи с договоренностями, достигнутыми в ходе визита Си Цзиньпина, прогнозы увеличения в обозримой перспективе объема поставок российской нефти в КНР с нынешних 15—16 до 50 млн т5. Кроме того, китайских партнеров пригласили участвовать в развитии нефтегазового проекта «Са-халин-3»6.
Похоже, что Россия и Китай стремятся не откладывать в долгий ящик поставленную в Совместном заявлении от 22 марта 2013 г. задачу конвертации достигнутого уровня политических отношений в результаты практического сотрудничества в экономической, гуманитарной и других сферах.
Весомо прозвучала и международная часть Совместного заявления, призвавшая все государства «уважать... цивилизационное разнообразие мира и множественность путей общественного развития», «способствовать утверждению новой концепции всеобщей равной и неделимой безопасности, основанной на
7
взаимном доверии» .
По итогам визита Си Цзиньпина в Россию две страны заявили о намерении вывести двусторонние отношения «на новый этап всеобъемлющего равноправного доверительного партнерства и стратегического взаимодействия, взаимной поддержки, совместного процветания и дружбы»8.
Комментируя итоги поездки китайского лидера в Москву, некоторые российские эксперты выразили уверенность в успешном поступательном развитии российско-китайских связей. По словам Д. Мосякова, сотрудника Института востоковедения РАН, китайское направление все в большей мере становится для России и экономической, и политической альтернативой
Западу9. Такой подход, возможно, преобладает в России если не абсолютно, то относительно. Тем не менее, он не является единственным. В российском экспертном сообществе по сей день существует достаточно широкая палитра взглядов на перспективы отношений России с КНР.
Как и в 1990-е годы, продолжает последовательно выступать за срединное, сбалансированное положение России между Китаем и Западом профессор МГИМО А. Воскресенский. По его мнению, «Россия, будучи отягощенной бременем поддержания статуса великой державы, возможно, никогда не присоединится к победившей (в «холодной войне») стороне в лице США и Запада, точно так же как во время президентства Медведева она предпочла не присоединяться к Китаю в его играх вокруг Пекинского консенсуса»10.
Академик А. Дынкин высказался в пользу более тесного взаимодействия России с Евросоюзом «в условиях стремительного роста двух гигантов — США и Китая»11. В публикациях В. Иноземцева недовольство будто бы чрезмерным сближением России с Китаем артикулируется открыто, а в качестве альтернативы предлагается многовекторный подход к подъему восточных регионов РФ с широким привлечением США, Японии, Республики Корея12.
Высказываются точки зрения, отличные от официального мэйнстрима, и в Китае. Так, Янь Сюетун из Университета Цинхуа считает, что в мире идет формирование не многополярной, а биполярной системы с США и Китаем в качестве полюсов. КНР для достижения статуса одного из двух полюсов необходимо оформление союза с Россией13. Этот союз, полагает Янь Сюетун, отвечает интересам стратегической безопасности обеих стран и как минимум не наносит какого-либо вреда ни одной из них. Нуждается в нем и Россия, поскольку «возвращение В.В. Путина на пост президента означает, что давление Запада на Россию будет не уменьшаться, а только возрастать»14.
Возражения против установления между Россией и Китаем союзнических отношений в какой-либо форме (в КНР иногда говорят о «квазисоюзе») раздаются и в Пекине, и в Москве. По словам директора Московского центра Карнеги Д. Тренина,
«только безрассудная воинственная политика Вашингтона может теоретически подтолкнуть Россию и Китай к формированию антиамериканского альянса. Сегодня такой сценарий выглядит крайне маловероятным»15.
Помочь придти к более обоснованным и достоверным выводам о будущем характере российско-китайских отношений призван сценарный подход, анализирующий современные тренды действия основных факторов двустороннего взаимодействия.
К числу наиболее фундаментальных среди них относятся географическое соседство, история взаимоотношений двух стран (с точки зрения ее проекции на будущее) и эволюция геополитического положения России и Китая.
По значению приближаются к ним такие факторы, как экономическое взаимодействие, соотношение и абсолютные масштабы экономических потенциалов двух стран и особенности взаимного восприятия.
У России и Китая имеются заметные отличия в трактовке истории двусторонних отношений в различные периоды. По китайской версии, в 1850— 1860-е годы царская Россия вынудила цинский Китай подписать серию неравноправных договоров, по которым она будто бы незаконно получила 1,5 млн кв. км китайской территории. По версии ряда известных российских историков-китаеведов, неравноправным был первый договор двух стран о территориальном размежевании — Нерчинский договор 1689 г., навязанный России силой оружия. В середине же
XIX в. была «восстановлена историческая справедливость».
Нельзя исключать дальнейшего раскручивания в Китае темы «неравноправных договоров», особенно в контексте высказываний Си Цзиньпина о «китайской мечте», под которой понимается возрождение Китая и китайской нации. Рост национализма и ирредентистских настроений в Китае может оказать сдерживающее влияние на российско-китайские отношения.
Что касается советского периода отношений, то камнем преткновения являются, во-первых, различные оценки характера Договора 1950 г. о дружбе, союзе и взаимной помощи (китайцы квалифицируют его как неравноправный) и разные интерпретации боевых столкновений в районе советско-китайской
границы в 1969 г. По моему мнению, последовательное проведение в жизнь идеи Дэн Сяопина о необходимости «закрыть прошлое, открыть будущее» в двусторонних отношениях способно постепенно нивелировать негативное воздействие исторических факторов на характер взаимосвязей РФ и КНР.
Географическое соседство может работать как «в плюс», так и «в минус», как это было с СССР и КНР в 1960— 1970-е годы, когда на защиту друг от друга Москва и Пекин затратили огромные средства. Фактическое вовлечение ряда приграничных регионов Российской Федерации в экономическое пространство Китая устраивает одних граждан России и беспокоит других. Частые межличностные контакты, развитие туризма и сотрудничества в гуманитарной сфере способны отчасти снять опасения россиян по поводу некоего «китайского пришествия». Вместе с тем колоссальная разница в количестве жителей приграничных районов двух стран останется для России в отношениях с Китаем фактором со знаком «минус» на все обозримое будущее.
Из множества геополитических факторов наиболее значительное влияние на российско-китайские отношения будут оказывать два — американский и центральноазиатский.
Одновременное давление США на Китай и Россию в конце 1990-х годов способствовало сближению двух стран. Отчасти мы это можем наблюдать и сегодня. Вместе с тем в треугольнике «Россия—США—Китай» действует не примитивный закон сообщающихся сосудов, а вся совокупность сложных реалий мировой экономики и политики. В каком-то смысле можно говорить о противостоянии экономики (китайско-американские отношения) политике (российско-американские переговоры по сокращению стратегических наступательных вооружений), но и в китайско-американских отношениях политики хватает, особенно после провозглашенного Вашингтоном в 2009 г. «возвращения США в Азию».
К удовлетворению Пекина, Россия в 2012 г. заявила о своем неучастии в каких-либо схемах окружения Китая. Вместе с тем отношения с США, нередко квалифицируемые как «главные двусторонние межгосударственные отношения в современном мире», остаются для КНР более значимыми, чем отношения с
Россией. В журнале «Чжунго вайцзяо» (Дипломатия Китая) за 2012 г. отношениям КНР с США посвящены 24 статьи, а отношениям с Россией — только 4. Тем не менее самодостаточность российско-китайских отношений делает их во многом не зависящими от отношений КНР с США.
В Центральной Азии у России и Китая на обозримую перспективу сохранятся такие общие интересы, как обеспечение стабильности в регионе, борьба с наркотрафиком, нейтрализация чрезмерного присутствия внерегиональных сил, активизация деятельности ШОС. Прогнозируемое подчас «столкновение» двух держав в данном регионе представляется маловероятным.
Растущий разрыв в масштабах экономик России и Китая становится фактором, в какой-то мере препятствующим тесному сближению двух стран.
ВВП РФ в 2012 г. составил 62,35 трлн руб., или 13 трлн юаней — ровно в 4 раза меньше ВВП Китая. Соотношение объемов внешней торговли двух стран по итогам 2012 г. составило 4,6:1 по товарообороту в целом (3 866,76 млрд долл. у КНР и 837,3 млрд долл. у России), в том числе 3,9:1 по экспорту (2048,93 млрд долл. у КНР и 524,7 млрд долл. у России) и 5,8:1 по импорту (1817,82 млрд долл. у КНР и 312,6 млрд долл. у России). Некоторыми гражданами в России, еще два десятилетия назад опережавшей Китай по большинству экономических параметров, подобная ситуация воспринимается как реальная опасность превращения страны в придаток КНР, или, по меньшей мере, попадания в многоплановую зависимость от нее, в том числе в сбыте энергоресурсов и импорте широчайшей гаммы бытовых и инвестиционных товаров, обеспечивающих жизнеспособность государства.
Сегодняшняя структура двустороннего товарообмена отражает роли двух стран в международном разделении труда. В 2012 г. доля нефти и нефтепродуктов в экспорте России в КНР составила 66,8 %, тогда как доля машин и оборудования — лишь 0,7 % (315 млн долл.). В импорте же России из Китая доля машин и оборудования составила 42,4 %, весьма внушителен и абсолютный объем их ввоза в РФ — 18,7 млрд долл.16
Однако если такую ситуацию и можно исправить, то лить очень постепенно, вслед за реиндустриализацией России и созданием в ней крупной по масштабу и дифференцированной по отраслевой структуре перерабатывающей промышленности. В обозримой же перспективе нынешняя структура торговли будет меняться слабо. Похоже, что она отвечает интересам мощных групп влияния в обеих странах.
Резюмируя вышесказанное, можно сделать вывод о трех возможных сценариях развития российско-китайских отношений в примерно 10-летней перспективе.
Первый из них — это сценарий «статус-кво», характеризующийся сохранением нынешних тенденций в основных сферах сотрудничества. Он, скорее всего, будет означать дальнейшее изменение в пользу КНР соотношения экономических параметров двух стран и постепенное расширение ее присутствия на российском рынке. Второй — сценарий существенного ухудшения отношений вследствие изменения геополитической ситуации и/или из-за обострения трений по тем или иным вопросам. Сценарий невыгоден ни России, ни Китаю. Третий сценарий — существенное углубление отношений всеобъемлющего партнерства, принципиальный рост взаимного доверия руководства и населения двух стран, последовательное взаимодействие по большинству вопросов международной повестки дня, наращивание масштабов и диверсификация структуры торгово-экономического сотрудничества между РФ и КНР. Скорее всего, этот сценарий в полной мере к 2020—2022 гг. реализован не будет (хотя бы по чисто техническим причинам), но ценным было бы уже само по себе движение в этом направлении.
Вероятность этих трех сценариев (из 100 % в сумме) составляет, по моей грубой оценке, 70, 5 и 25 %.
Примечания
1 Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о дальнейшем углублении российско-китайских отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия. Пекин. 5 июня 2012 г. // Проблемы Дальнего Востока. 2012. № 4. С. 3—7.
2 Hu Jintao. Jianding bu yi yanzhe Zhongguo tese shehuizhuyi daolu qianjin, wei quanmian jiancheng xiaokang shehui er fendou — Zai Zhongguo gongchandang di shiba ci quanguo daibiao dahui shang de baogao. 2012 nian 11 yue 8 ri. Доклад Ху Цзиньтао на XVIII съезде КПК. 8 ноября 2012 г.
3 Концепция внешней политики Российской Федерации // Независимая газета. 04.03.2013.
4 Куликов С. Газпрому не терпится пустить газ китайцам // Независимая газета. 25.03.2013.
5 Скосырев В. Китай станет главным покупателем нефти РФ // Независимая газета. 25.03.2013.
6 Латухина К.В Москву! В Москву! Свой первый визит председатель КНР Си Цзиньпин совершил в Россию // Российская газета. 25.03.2013.
7 Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о взаимовыгодном сотрудничестве и углублении отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия. Москва. 22.03.2013. (Сайт президента РФ kremlin.ru).
8 Там же.
9 Канал Евроньюс на русском языке. 25.03.2013.
10 Voskresenski A. The Structural Stages of Russo-Chinese Cooperation after the Collapse of the USSR and Prospects for the Emergence of a Fourth Stage // Eurasian Review, Institute of Eurasian Studies, Kookmin University, Seoul. Volume 5, November 2012.
11 Дынкин А., Пантин В. Мирное столкновение США и КНР: за какой моделью будущее? // Россия в глобальной политике. 2012. № 2.
12 Иноземцев В. Далеко идущий Восток // Огонек. 2012. № 46. С. 18—19.
13 Yan Xuetong. The weakening of the unipolar configuration / China 3.0 (European Council on Foreign Relation. London. 2012). P. 113.
14 Yan Xuetong. Eluosi kekao ma? (Надежна ли Россия?) // Чжунго вай-цзяо. 2012. № 10. P. 52—54.
15 Trenin D. Beyond the symbolism of State visit. China-Russia relations have come a long way since the days of the Soviet bloc // China Daily. European Weekly. March 22—28. 2013. P. 10.
16 Рассчитано по: данные Таможенной статистики КНР.
