CC BY
47
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 27. ГЛОБАЛИСТИКА И ГЕОПОЛИТИКА. 2023. № 2
Ян Шупин
аспирант факультета глобальных процессов МГУ имени М.В. Ломоносова.
Москва, Ленинские горы, д. 1, стр. 13А (корпус В) yangshuping. fgp. msu@yandex .com
РОССИЙСКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ НА ЕВРАЗИЙСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ СОТРУДНИЧЕСТВА
Yang Shuping
Postgraduate Student, Faculty of Global Studies, Lomonosov Moscow State University.
Moscow, Leninskie Gory, 1/13A (building B) [email protected]
RUSSIAN-CHINESE RELATIONS IN THE EURASIAN SPACE:
PROBLEMS AND PROSPECTS FOR COOPERATION
Аннотация. Сложность российско-китайских отношений на евразийском пространстве побуждает посмотреть на эти отношения по-новому, используя при этом различные ракурсы для адекватного понимания быстро меняющейся ситуации. Выполнение важнейшей задачи по поддержанию равноправного партнерства России и Китая по мере изменения соотношения их сил нередко оказывается затруднительным. В настоящее время нельзя в полной мере описать российско-китайское взаимодействие на евразийском пространстве, используя только геополитические концепции. Для решения поставленных задач автор использует термин «хеджирование», который заимствован из финансово-инвестиционной сферы. Хеджирование в международных отношениях — это стратегия построения тесных отношений с сильным партнером при соблюдении собственных интересов и диверсификации отношений с целью предотвращения чрезмерной зависимости от него. В статье анализируется хеджирование России против поведения Китая на евразийском пространстве в трех аспектах: экономике, безопасности и евразийской интеграционной концепции. Геополитические изменения евразийского пространства и неравенство являются важнейшими факторами, вызывающими хеджирование между Россией и Китаем. Россия хеджирует свои риски в отношении Китая в вопросах сопряжения Евразийского экономического союза и инициативы «Один пояс — один путь», Шанхайской организации сотрудничества и евразийской интеграционной инициативы. Стратегия хеджирования характеризуется повышением коллективной силы переговоров, дивер-
сифицированной политикой и поиском альтернатив. Рассмотрение взаимодействия России и Китая с ракурса хеджирования вносит определенный вклад в развитие теории российско-китайских отношений. Тем не менее данная тема требует дальнейшего исследования.
Ключевые слова: российско-китайские отношения, Евразия, хеджирование, проблемы сотрудничества.
Abstract. The complexity of Russia-China relations in the Eurasian space prompts us to take a fresh look at these relations, using different angles to adequately understand the rapidly changing situation. The crucial task of maintaining an equal partnership between Russia and China as the balance of power changes often proves difficult. At present, it is impossible to fully describe Russian-Chinese interaction in the Eurasian space using only geopolitical concepts. The author uses the term "hedging", which is borrowed from the financial-investment sphere, to solve the problems posed. Hedging in international relations is a strategy of building close relations with a strong partner while respecting its own interests and diversifying relations in order to prevent excessive dependence on it. This article analyzes Russia's hedging against China's behavior in the Eurasian space in three aspects: economics, security and the Eurasian integration concept. Geopolitical changes in the Eurasian space and inequality are the most important factors causing hedging between Russia and China. Russia hedges its risks vis-&-vis China in the pairing of the Eurasian Economic Union and the initiative "Belt and Road", the Shanghai Cooperation Organization, and the Eurasian integration initiative, which is characterized by increased collective bargaining power, diversified policies, and the search for alternatives. The consideration of Russia-China interaction from the perspective of hedging makes a definite contribution to the development of the theory of Russia-China relations. Nevertheless, this topic requires further research.
Key words: Russian-Chinese relations, Eurasia, hedging, cooperation problems. Введение
Британский геополитик Х. Маккиндер называл центральную часть Евразии «хартлендом мировой политики» [12]. Американский стратег З. Бжезинский полагал, что главенство на Евразийском континенте фактически является главенством во всем мире [2]. Евразия богата природными ресурсами, такими как нефть и газ, благодаря чему легко становится стратегическим пространством, за которое борются великие державы. С одной стороны, Москва, Пекин и Вашингтон в последние годы придерживались разных стратегий поведения в Евразии: Китай занимал более активную позицию, США постепенно уходили из региона, в то время как Россия предпринимала проактивные меры по укреплению стратегического положения и лидерства на постсоветском пространстве. С другой стороны, геополитическое сближение России и Китая делает возможным возникновение и развитие сообщества Большой Евразии [9]. Россия продолжает политику «поворота на Восток», а Китай в русле своей инициативы «Один пояс — один путь» движется на Запад. Сегодня в пространстве крупнейшего материка происходит сложный и многоуровневый процесс
сопряжения российской инициативы «Большое евразийское партнерство» и китайской инициативы «Один пояс — один путь» [17]. В связи с этим китайско-российское взаимодействие на евразийском пространстве стало одним из самых важных и актуальных вопросов в современной мировой политике, как в теории, так и на практике.
Нынешнее российско-китайское всеобъемлющее стратегическое партнерство является беспрецедентным, но нельзя отрицать, что Россия и Китай будут неизбежно соперничать на евразийском пространстве, особенно в Центральной Азии. Даже в текущей дружественной атмосфере российско-китайские отношения не лишены ряда объективных проблем. Выполнение важнейшей задачи по поддержанию равноправного партнерства России и Китая по мере изменения соотношения их сил нередко оказывается затруднительным [16]. Не стоит идеализировать российско-китайские отношения и формировать мнение о них, основываясь на крайне упрощенных представлениях [25].
Существующие геополитические концепции не могут в полной мере описать российско-китайское взаимодействие на евразийском пространстве. Подъем Китая часто рассматривается геополитиками как угроза, ответом на которую могут быть жесткое противодействие или терпимость. Цель статьи — исследование китайско-российского взаимодействия на евразийском пространстве с помощью понятия «хеджирование». Автор пытается представить новый взгляд на стратегии поведения великих держав.
Материалы и методы
Термин «хеджирование» (от англ. to hedge — ограждать) пришел из финансово-инвестиционной сферы и представляет собой стратегию, направленную на снижение бизнес-рисков в условиях снижения прибыли от вложенных инвестиций. Наиболее распространенные инструменты хеджирования — использование деривативов (убытки могут быть смягчены или компенсированы выгодами по деривативам) и диверсификация инвестиционного портфеля для снижения определенных рисков.
Термин «хеджирование» был введен в терминологию международных отношений в 1990-х гг., когда ученые и аналитики начали использовать его для описания поведения государства, придерживающегося позиции между балансированием (balancing) и примыканием (bandwa -goning), демонстрируя избирательное участие, ограниченное сопротивление и частичное подчинение. Хотя хеджирование широко используется в теории международных отношений на протяжении нескольких десятилетий, оно по-прежнему является весьма спорной концепцией в политических и научных кругах. Единого определения хеджирования в мировой политике нет, однако определение малазийского ученого Чена-Чви Куика используется многими учеными. Он определяет хеджирование как поведение, направленное на страхование в ситуациях высоких рис-
ков и неопределенности, когда государство предпринимает противоположные меры в отношении конкурирующих держав, чтобы иметь запасные варианты [23].
Таким образом, хеджирование в международных отношениях — это стратегия построения тесных отношений с сильным партнером при соблюдении собственных интересов и диверсификации отношений с целью предотвращения чрезмерной зависимости от него.
Стоит отметить, что понятие «хеджирование» крайне редко используется в области международных отношений в России, но широко рассматривается в Европе, США и Китае. А. Королев — первый российский эксперт, применивший хеджирование к поведению государства. В своей работе он отметил хеджирующий характер российско-китайских отношений, при котором две страны сотрудничают на глобальном уровне (против США) и конкурируют на региональном [26]. В 2021 г. в статье «Коррекция и хеджирование: Двадцать лет "большого договора" и эволюция российско-китайских отношений» А. Лукин и И. Денисов также писали о хеджировании [3]. Они полагали, что переход на сторону Китая не соответствует интересам России, поэтому наиболее разумен вариант хеджирования рисков [3]. Китайский исследователь Лэй Цзяньфэн также отметил, что Россия использует стратегию хеджирования в отношениях с Китаем, чтобы увеличить свою самостоятельность и расширить пространство для успешного маневра [20].
Результаты исследования
Введение понятия «хеджирование» дает возможность ответить на несколько ключевых вопросов современной теории и практики международных отношений: как страны реагируют на державы, которые могут бросить вызов их интересам, как они защищаются от возможного отказа, когда сотрудничают с дружественными странами?
Российско-китайские отношения на евразийском пространстве становятся наилучшим примером для анализа хеджирующего поведения великих держав. Как в России и Китае, так и во всем мире очень мало научных публикаций, использующих российско-китайские отношения в качестве материала для анализа стратегии хеджирования. Рассмотрение в данной работе взаимодействия России и Китая с точки зрения понятия «хеджирование» вносит определенный вклад в развитие теории российско-китайских отношений, тем не менее тема требует дальнейшего исследования.
Использование термина «хеджирование» для описания российско-китайских отношений недостаточно освещено академическим сообществом. По-прежнему нет общепринятого определения. Несмотря на многочисленные попытки концептуализации, этот термин не стал предметом глубоких теоретических исследований. Недостаточно изучен и микроуровень хеджирования. Большинство исследователей отмечают, что хед-
жирование является стратегическим выбором между балансированием и примыканием, но пренебрегают анализом микроуровня хеджирования. В результате ни одна страна не может создать полностью сбалансированную или последовательную стратегию. Каждое государство «хеджирует» по-своему, тем самым разрушая теоретическое значение самого понятия.
Обсуждение
Китай становится сверхдержавой, близкой США по совокупной мощи своей экономики, вооруженных сил и технологического сектора, Россия же остается крупным игроком. Российский востоковед К. Котков называет российско-китайские отношения «неравным браком» [7]. Данные отличия наиболее заметны в экономике и будут только нарастать. По объему экономики Китай значительно превосходит Россию. По данным Всемирного банка, номинальный ВВП Китая в 2022 г. был почти в 10 раз больше ВВП России [1]. Согласно прогнозам МВФ, этот разрыв будет увеличиваться [5]. Несмотря на то что в 2022 г. российско-китай-скаяторговлядостигла исторического максимума в 190,3 млрд долларов, она по-прежнему составляет лишь 3% от общего объема торговли Китая. Китай, напротив, является крупнейшим торговым партнером России: на него приходится около 18% российской торговли. Снижение экономической мощи привело к сокращению военной мощи России. Согласно исследованию RAND, военные расходы России к 2040 г. достигнут 86 млрд долларов, а военные расходы Китая за тот же период — 491 млрд долларов [24]. В сфере энергетики глобальный энергопереход все больше создает ситуацию «рынка покупателя», что сократит пространство для маневра России. Например, согласно докладу «Развитие газовой отрасли Китая в 2022 году», в 2021 г. годовое потребление газа в Китае составило 369 млрд кубометров, при этом российский экспорт составил всего 2,6% [22].
У Пекина появляется более сильная переговорная позиция в обсуждении различных вопросов с Москвой и соблазн использовать этот рычаг для продавливания своих условий. Таким образом, неравенство влияет на отношения и является важнейшим фактором, вызывающим хеджирование между двумя странами.
В данной статье анализируется хеджирование России против поведения Китая на евразийском пространстве в трех аспектах: экономики, безопасности и евразийской интеграционной концепции.
Сопряжение Евразийского экономического союза
и инициативы «Один пояс — один путь»
В экономическом плане Россия была открыта для крупных китайских инвестиций в инфраструктуру на евразийском пространстве и не возражала против амбициозной китайской инициативы «Один пояс — один путь». Россия даже получает некоторые выгоды от китайского присут-
ствия в регионе, поскольку китайские инвестиции значительно компенсируют отсутствие у России экономической мощи на евразийском пространстве. Однако Россия не просто подключается к китайскому интеграционному проекту, а на равных представляет свой, чтобы вместе двигаться в сторону интеграции евразийского пространства [8].
Изначально российское правительство слабо поддерживало китайскую инициативу, но постепенно более активно стало искать варианты сотрудничества, пытаясь воспользоваться ускоренным экономическим ростом Китая. Российский востоковед С. Лузянин описывает Китай как главного исполнителя и вдохновителя, а Россию — как основного «держателя» евразийского пространства, по которому пройдет часть маршрутов «Нового Шелкового пути» [11]. Для хеджирования против растущего влияния Китая Россия запустила собственный евразийский интеграционный проект — Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Было бы необъективно рассматривать его создание исключительно как реакцию на Китай, но с точки зрения своей роли ЕАЭС является хорошим дери-вативом. Как свидетельствует последующий процесс сопряжения ЕАЭС с проектом «Экономический пояс Шелкового пути», ЕАЭС увеличил коллективную переговорную силу и ограничил доступ китайской продукции на евразийский рынок. Сопряжение ЕАЭС с Экономическим поясом Шелкового пути (модель 5 +1) — одно из средств, с помощью которых Россия хеджирует свои риски в отношении Китая, поскольку это усиливает ее коллективную переговорную силу без ущерба дружественным отношениям с Китаем и препятствует инициативе «Один пояс — один путь» на территории ЕАЭС. В последние годы ЕАЭС стал важным средством укрепления коллективной переговорной силы и ограничения китайских инвестиций для России, а общая таможенная зона, стандарты и законодательство ЕАЭС значительно ограничили влияние Китая в регионе.
Обеспечение безопасности в Центральной Азии
На данный момент возможность военного союза двух стран остается маловероятной. Обе страны подтвердили, что не участвуют в каких-либо союзах или блоках в рамках Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР, продленного в 2021 г. [4]. Россия следит за военной экспансией Китая на евразийском пространстве. Китай проводит экономическую экспансию в рамках инициативы «Один пояс — один путь», при этом как можно меньше затрагивает вопросы безопасности и политики и сохраняет взаимопонимание с Россией. Взаимодействие России и Китая на евразийском пространстве в области безопасности происходит в основном в Центральной Азии, в частности в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). И Китай, и Россия рассматривают ШОС как приоритетный фактор своей внешней политики.
Тот же элемент российского хеджирования против Китая наблюдается в рамках ШОС: полная поддержка Россией вступления в органи-
зацию Индии. С усилением позиций Китая влияние России в ШОС, особенно экономическое, снизилось. Индия — традиционный партнер России с быстрорастущей экономикой, высоким потенциалом и сильными политическими амбициями. Китай и Индия не достигли консенсуса по ряду вопросов, таких как территориальные споры, позиция по Южно-Китайскому морю, Китайско-пакистанский экономический коридор и т.д. В рамках ШОС Россия может использовать Индию для хеджирования против китайского влияния и избежать доминирования Китая. Однако сценарий, при котором Россия и Индия объединятся против Китая, менее вероятен. Напротив, для России предпочтительнее вести активную и здоровую конкуренцию с Китаем. Более того, российско-индийские отношения не развились до более высокого уровня по сравнению с российско-китайскими. В рамках ШОС Россия приняла стратегию «двухстороннего хеджирования» в отношении Китая и Индии. Основная структура «двух паровозов» Китая и России существенно не изменилась, а Индия по-прежнему занимает незначительное положение [19].
Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) — еще один пример того, как Россия хеджирует свои риски против Китая. ОДКБ и ШОС имеют много пересечений, так как их цели и принципы во многом совпадают. Как в случае с принципом хеджирования «не класть все яйца в одну корзину», Россия не оставила вопрос безопасности в Центральной Азии полностью в руках ШОС. ОДКБ остается лидером и эффективной организацией по обеспечению вопросов безопасности на евразийском пространстве. В интересах России ограничить сферу интересов ШОС нетрадиционными направлениями безопасности, такими как борьба с терроризмом и транснациональной преступностью. Роль ШОС была ограничена в разрешении кризиса в Казахстане в начале 2022 г. и конфликта на границе Узбекистана и Киргизии, что значительно ограничивает военное влияние Китая в Центральной Азии. В совместном докладе «Российско-китайский диалог: модель 2022» тоже отметили актуальность усиления координации и взаимодействия ШОС и ОДКБ [6].
Следует отметить, что Центральноазиатский регион, который, как ожидали западные эксперты, может стать очагом российско-китайского соперничества стал сферой сотрудничества двух стран [10]. Таким образом, действие хеджирования не ведет непосредственно к конфликту, а является средством его смягчения. Как указал бывший генеральный секретарь ШОС Д. Мезенцев, это «здоровая конкуренция» [21]. Цзэн Сян-хун, китайский эксперт по Центральной Азии, называет такое поведение «молчаливой координацией» [18, с. 43].
Евразийская интеграционная инициатива
Россия и Китай стремятся расширить свое пространство для развития на территории Евразии за счет крупных интеграционных инициатив, заняв более выгодное положение в глобальном экономическом и геополитическом ландшафте.
С внедрения инициативы «Один пояс — один путь» в 2013 г. Китай вложил значительные ресурсы в евразийское пространство, чтобы расширить свои рынки и усилить влияние. В условиях стремительного продвижения этой стратегии Россия не хочет оказаться на периферии китайских инициатив. В этом контексте Россия разработала идею Большого евразийского партнерства, основанного на евразийстве. Несмотря на то что концепция партнерства имеет внутренние причины (евразийство, развитие Дальнего Востока), внешние факторы заключаются не только в разрыве отношений с Западом, но и в росте влияния Востока. Россия по-прежнему испытывает тревогу по поводу инициативы «Один пояс — один путь» и хочет хеджировать китайский проект собственной евразийской интеграционной инициативой. Между двумя интеграционными инициативами существует неизбежная конкуренция, но она не является взаимоисключающей.
Хеджирование не противостояние, а мягкий ответ рациональных государств с целью снижения собственных рисков и максимизации своих интересов. Западные аналитики заявляют, что Большое евразийское партнерство и инициатива «Один пояс — один путь» несовместимы так же, как вода и огонь. Напротив, содержание российских и китайских инициатив в Центральной Евразии не предполагает обязательного выбора одного из институционально-правовых форматов (ЕАЭС и Экономический пояс Шелкового пути) [13]. Как закреплено в совместном заявлении, две стороны подтверждают нацеленность на параллельное и скоординированное формирование Большого евразийского партнерства и стратегии «Один пояс — один путь» в интересах развития двусторонних и многосторонних интеграционных процессов на благо народов евразийского континента [15]. При этом транспортная стратегия и тактика России и Китая диверсифицируется в плане реализации различных возможностей взаимодействия двух систем на большом евразийском пространстве, включая их частичную интеграцию и параллельное развитие [14].
Заключение
Геополитические концепции не могут в полной мере описать российско-китайское взаимодействие на евразийском пространстве, что обусловлено геополитическими измерениями евразийского пространства и нарастанием отличий между Россией и Китаем. Автор статьи пытается представить новый взгляд на стратегическое поведение великих держав, а именно на понятие «хеджирование», дающее новый взгляд на анализ российско-китайских отношений. Неравенство влияет на отношения и является важнейшим фактором, вызывающим хеджирование между странами.
Россия хеджирует свои риски в отношении Китая в вопросах сопряжения ЕАЭС и «Одного пояса — одного пути», ШОС и евразийской ин-
теграционной инициативы. Стратегия хеджирования характеризуется повышением коллективной силы переговоров, диверсифицированной политикой и поиском альтернатив. Понятие «хеджирование» в применении к российско-китайскому взаимодействию на евразийском пространстве может быть использовано в качестве дополнительного подхода к существующей геополитической теории.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. База данных ВВП Всемирного банка // Всемирный банк. URL: https:// data.worldbank.org/ (дата обращения: 18.04.2023).
2. Бжезинский З. Великая шахматная доска. М.: Международные отношения, 2010.
3. Денисов И.Е., Лукин А.В. Коррекция и хеджирование // Россия в глобальной политике. 2021. № 4. C. 154—172.
4. Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой // Официальный сайт Президента России. URL: http://www.kremlin.ru/supplement/3418 (дата обращения: 18.04.2023).
5. Доклад «Перспективы развития мировой экономики» // Международный валютный фонд. URL: https://www.imf.Org/external/datamapper/NGDPD@WEO/ CHN/RUS (дата обращения: 01.02.2023).
6. Кортунов А.В., Бабаев К.В., Чжао Хуашэн и др. Российско-китайский диалог: Модель 2022 / Под ред. И.Н.Тимофеева и др. М.: НП РСМД, 2022.
7. Котков К. Россия и Китай заключили неравный брак, будущее которого зависит от Украины // Московская газета. URL: https://mskgazeta.ru/politika/ vostokoved-kirill-kotkov-rossiya-i-kitaj-zaklyuchili- neravnyj-brak-budushee-kotoro-go-zavisit-ot-ukrainy--9927.html (дата обращения: 02.04.2023).
8. Ларин А.Г. Новый Шёлковый путь и его сопряжение с ЕврАзЭС: Некоторые замечания // Общество и государство в Китае. 2016. № 1. С. 339—354.
9. Лукин А.В. Россия и Китай в Большой Евразии // Полис. Политические исследования. 2020. № 5. С. 46—59.
10. Лукин А.В., Кашин В.Б. Российско-китайское сотрудничество и безопасность в АТР // Сравнительная политика. 2019. Т. 10, № 2. С. 135—151.
11. Лузянин С.Г. «Один пояс, один путь»: Российская проекция и проблемы сопряжения // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. 2017. № 22. С. 89—110.
12. Маккиндер Х.Д. Демократические идеалы и реальность // Полис. Политические исследования. 2011. № 2. С. 134—144.
13. Петровский В.Е. Россия, Китай и контуры «Большого евразийского партнерства» // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. 2017. № 22. С. 37—51.
14. Семенова Н.К. РФ и КНР в Евразийских интеграционных процессах в новых условиях: Стратегическое значение сопряжения ЕАЭС и ЭПШП //Большая Евразия: Развитие, безопасность, сотрудничество: Материалы Пятой международной научно-практической конференции «Большая Евразия: Национальные и цивилизационные аспекты развития и сотрудничества». Вып. 6, ч. 1. М.: ИНИОН РАН, 2023. С. 462—466.
15. Совместное заявление РФ и КНР об углублении отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху // Официальный сайт Президента России. URL: http://www.kremlin.ru/ supplement/5920 (дата обращения: 10.04.2023).
16. Тренин Д.В. От Большой Европы к Большой Азии? Китайско-российская Антанта. М.: Московский центр Карнеги, 2015.
17. Ян Шупин. Сопряжение Евразийского экономического союза и проекта «Один пояс и один путь»: Анализ моделей взаимодействия // Век глобализации. 2022. № 4. С. 85—96.
18. Ceng Xianghong. WUsheng de xietiao: Daguo zаi zhong уа de hUdong moshi xln tan [Цзэн Сянхун. Молчаливая координация. Исследование моделей взаимодействия между великими державами в Центральной Азии] // Мировая экономика и международные отношения [Shijie jlngji yU zhengzhi]. 2022. № 10. С. 42—70.
19. LI Liang, Ceng Xianghong. Shanghai hezuo zUzto kuangjiа xia zhong e yin hUdong moshi qianzhan—moxing goujian yu xianshi keneng [Ли Лян, Цзэн Сянхун. Перспективная модель взаимодействия Китая, России и Индии в рамках Шанхайской организации сотрудничества — Построение модели и реалистичные возможности] // Вестник Синьцзянского педагогического университета (Серия философии и социальных наук) [Xinjiang shTfаn daxue xuebao (zhexue shehui kexue ban)]. 2018. № 6. С. 96—144. ^
20. Lei Jianfeng. Pingheng zhong mei yU yi yin duichong: E dui hua zhanlue xin dongxiang [Лэй Цзяньфэн. Балансирование Китая и США и хеджирование против Китая через Индию: Новые тенденции в стратегии России в отношении Китая] //Исследования России [EluosiyanjiU]. 2021. № 1. С.43—73.
21. Meijincaifu. "Yidai yilU" wei shang he dai lai xin jiyU [Мезенцев. «Один пояс и один путь» открывает новые возможности для ШОС]. URL: https://www. yidaiyilu.gov.cn/ghsl/hwksl/15311.htm (дата обращения: 19.05.2023).
22. Zhongguo tianranqi fazhan baogao 2022 nian [Доклад «Развитие газовой отрасли Китая 2022 года»]. URL: http://www.nea.gov.cn/2022-08/19/ c_1310654101.htm (дата обращения: 01.04.2023).
23. Cheng-Chwee Kuik. Getting hedging right: А small-state perspective // China International Strategy Review. 2021. Vol. 3. P. 300—315.
24. Dobbins J., ChatzH.J, WyneA. Russia Is a Rogue, Not a Peer; China Is a Peer, Not a Rogue. Santa Monica: RAND Corporation, 2018.
25. Kashin V. Is the conflict inevitable? Not at all. How reasonable are western expectations of a Russia-China confrontation? // Russia in Global Affairs. 2019. Vol. 17, N 3. P. 32—36.
26. Korolev A. Systemic Balancing and Regional Hedging: China—Russia Relations // Chinese Journal of International Politics. 2006. Vol. 9, Iss. 4. P. 375—397.
REFERENCES
1. GDP database of the World Bank. Available at: https://data.worldbank.org/ (accessed: 18.04.2023). (InRuss.)
2.Brzezinski Z. 2010. The Great Chessboard. Moscow, International Relations. (In Russ.)
3. Denisov I.E., Lukin A.V. 2021. "Correction and hedging". Russia in Global Politics, no. 4, pp. 154—172. (In Russ.)
4. Treaty on Good-Neighborliness, Friendship and Cooperation between the Russian Federation and the People's Republic of China. Available at: http://www.krem-lin.ru/supplement/3418 (accessed: 18.04.2023). (In Russ.)
5. Report "Prospects for the development of the world economy". Available at: https://www.imf.org/external/datamapper/NGDPD@WEO/CHN/RUS (accessed: 01.02.2023). (In Russ.)
6. Kortunov A.V., Babaev K.V., Zhao Huasheng, Liu Huaqin et al. 2022. Russian-Chinese Dialogue: Model 2022. Moscow, RIAC. (In Russ.)
7. Kotkov K. 2022. Russia and China have concluded an unequal marriage, the future of which depends on Ukraine. Available at: https://mskgazeta.ru/politika/vosto-koved-kirill-kotkov-rossiya-i-kitaj-zaklyuchili-neravnyj-brak-budushee-kotorogo-za-visit-ot-ukrainy--9927.html (accessed: 02.04.2023). (In Russ.)
8. Larin A.G. 2016. "New Silk Road and its interface with EurAsEC: some remarks". Society and State in China, no. 1, pp. 339—354. (In Russ.)
9. Lukin A.V. 2020. "Russia and China in Greater Eurasia". Polis. Political Studies, no. 5, pp. 46—59. (In Russ.)
10. Lukin A.V., Kashin V.B. 2019. "Russian-Chinese Cooperation and Security in the Asia-Pacific Region". Comparative Politics, vol. 10, no. 2, pp. 135—151. (In Russ.)
11. Luzyanin S.G. 2017. "'One Belt, One Way': Russian projection and conjugation problems". China in world and regional politics. History and modernity, no. 22, pp. 89—110. (In Russ.)
12. Makkinder H.D. 2011. "Democratic ideals and reality". Polis. Political studies, no. 2, pp. 134—144. (In Russ.)
13. Petrovsky V.E. 2017. "Russia, China and the contours of the 'Greater Eurasian Partnership'". China in world and regional politics. History and modernity, no. 22, pp. 37—51. (In Russ.)
14. Semenova N.K. 2023. "Russia and China in Eurasian integration processes in a new environment: the strategic importance of the conjugation of the EAEC and the SREB". In Big Eurasia: Development, Security, Cooperation. Proceedings of the Fifth International Conference "Big Eurasia: national and civilizational aspects of development and cooperation", vol. 6, part 1. Moscow, INION RAS. (In Russ.)
15. Joint statement of the Russian Federation and the People's Republic of China on the deepening of relations of comprehensive partnership and strategic cooperation, entering a new era. Available at: http://www.kremlin.ru/supplement/5920 (accessed: 10.04.2023). (In Russ.)
16.Trenin D.V. 2015. From Greater Europe to Greater Asia? Sino-Russian Entente. Moscow, Carnegie Moscow Center. (In Russ.)
17. Yang Shuping. 2022. "Pairing of Eurasian Economic Union and the project 'One Belt and One Road': analysis of interaction models. Age of Globalization, no. 4, pp. 85—96. (In Russ.)
18. Report "Development of the gas industry of China 2022". Available at: http:// www.nea.gov.cn/2022-08/19/c_1310654101.htm (accessed: 01.04.2023). (In Chin.)
19. Li Liang, Zeng Xianhong. 2018. "Prospective Model of Interaction between China, Russia and India in the Shanghai Cooperation Organization — Model Construction and Realistic Possibilities". Journal of Xinjiang Normal University (Philosophy and Social Science Series), no. 6, pp. 96—114. (In Chin.)
20. Lei Jianfeng. 2021. "Balancing China and the United States and Hedging Against China Through India: New Trends in Russia's Strategy Toward China". Russian Studies, no. 1, pp. 43—73. (In Chin.)
21. Metintsev D. "One Belt, One Road" brings new opportunities for SCO. Available at: https://www.yidaiyilu.gov.cn/ghsl/hwksl/15311.htm (accessed: 19.05.2023). (In Chin.)
22. Zeng Xianhong. 2022. "Silent Coordination. A Study of the Patterns of Interaction between the Great Powers in Central Asia". World Economy and International Relations, vol. 10, pp. 42—70. (In Chin.)
23. Cheng-Chwee Kuik. 2021. "Getting hedging right: a small-state perspective". China International Strategy Review, vol. 3, pp. 300—315.
24. Dobbins J., Chatz H. J., Wyne A. 2018. Russia Is a Rogue, Not a Peer; China Is a Peer, Not a Rogue. Santa Monica, RAND Corporation.
25. Kashin V. 2019. "Is the conflict inevitable? Not at all. How reasonable are western expectations of a Russia-China confrontation?" Russia in Global Affairs, vol. 17, no. 3, pp. 32—36.
26. Korolev A. 2006. "Systemic Balancing and Regional Hedging: China—Russia Relations". The Chinese Journal of International Politics, vol. 9, issue 4, pp. 375—397.
ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ
1. Baza dannykh VVP Vsemirnogo banka // Vsemirniy bank. URL: https://data. worldbank.org/ (data obrascheniya: 18.04.2023).
2. Bzhezinskiy Z. Velikaya shakhmatnaya doska. M.: Mezhdunarodnyye otnoshe-niya, 2010.
3. Denisov I.Ye, Lukin A..V. Korrektsiya i khedzhirovaniye // Rossiya v global'noy politike. 2021. № 4. S. 154—172.
4. Dogovor o dobrososedstve, druzhbe i sotrudnichestve mezhdu Rossiyskoy Fe-deratsiyey i Kitayskoy Narodnoy Respublikoy // Ofitsial'nyy sayt Prezidenta Rossii. URL: http://www.kremlin.ru/supplement/3418 (data obrascheniya: 18.04.2023).
5. Doklad «Perspektivy razvitiya mirovoy ekonomiki» // Mezhdunarodnyy va-lyutnyy fond. URL: https://www.imf.org/external/datamapper/NGDPD@WEO/ CHN/RUS (data obrascheniya: 01.02.2023).
6. Kortunov A.V., Babayev K.V., Chzhao Khuashen, Lyu Khuatsin i dr. Rossiysko-kitayskiy dialog: Model' 2022 / Pod red. I.N.Timofeyeva i dr. M.: NP RSMD, 2022.
7. Kotkov K. Rossiya i Kitay zaklyuchili neravnyy brak, budushcheye kotorogo zavisit ot Ukrainy // Moskovskaya gazeta. URL: https://mskgazeta.ru/politika/vosto-koved-kirill-kotkov-rossiya-i-kitaj-zaklyuchili-neravnyj-brak-budushee-kotorogo-zavisit-ot-ukrainy--9927.html (data obrascheniya: 02.04.2023).
8. Larin A.G. Novyy Sholkovyy put' i yego sopryazheniye s YevrAzES: Nekoto-ryye zamechaniya // Obshchestvo i gosudarstvo v Kitaye. 2016. № 1. S. 339—354.
9. Lukin A.V Rossiya i Kitay v Bol'shoy Yevrazii // Polis. Politicheskiye issledo-vaniya. 2020. № 5. S. 46—59.
10. Lukin A.V., Kashin KB. Rossiysko-kitayskoye sotrudnichestvo i bezopasnost' v ATR // Sravnitel'naya politika. 2019. T. 10, № 2. S. 135—151.
11. Luzyanin S.G. «Odin poyas, odin put'»: Rossiyskaya proyektsiya i problemy so-pryazheniya // Kitay v mirovoy i regional'noy politike. Istoriya i sovremennost'. 2017. № 22. S. 89—110.
12. Petrovskiy VYe. Rossiya, Kitay i kontury «Bol'shogo yevraziyskogo partner -stva» // Kitay v mirovoy i regional'noy politike. Istoriya i sovremennost'. 2017. № 22. S. 37—51.
13. Semenova N.K. RF i KNR v Yevraziyskikh integratsionnykh protsessakh v no-vykh usloviyakh: strategicheskoye znacheniye sopryazheniya YEAES i EPSHP // Bol'-
shaya Yevraziya: Razvitiye, bezopasnost', sotrudnichestvo: Materialy Pyatoy mezhdu-narodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii «Bol'shaya Yevraziya: Natsional'nyye i tsivilizatsionnyye aspekty razvitiya i sotrudnichestva». Vyp. 6, ch. 1. M.: INION PAN, 2023. S. 462—466.
14. Sovmestnoye zayavleniye Rossiyskoy Federatsii i Kitayskoy Narodnoy Respub-liki ob uglublenii otnosheniy vseob"yemlyushchego partnorstva i strategicheskogo vzai-modeystviya, vstupayushchikh v novuyu epokhu || Ofitsial'nyy sayt Prezidenta Rossii. URL: http:||www.kremlin.ru|supplement|5920 (data obrascheniya: 10.04.2023).
15. Trenin D.V. Ot Bol'shoy Yevropy k Bol'shoy Azii? Kitaysko-rossiyskaya An-tanta. M.: Moskovskiy tsentr Karnegi, 2015.
16. Yang Shuping. Sopryazheniye Yevraziyskogo ekonomicheskogo soyuza i pro-yekta «Odin poyas i odin put'»: Analiz modeley vzaimodeystviya || Vek globalizatsii. 2022. №4. S. 85—96.
