CC BY
163
СТАТЬИ
Д.В. Ермашов
РОССИЙСКИЙ КОНСЕРВАТИЗМ: ПОТЕНЦИАЛ ИДЕИ И ТЕОРЕТИКОМЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Аннотация:
В статье анализируются методологические проблемы идентификации консерватизма, выявления специфики консервативной идеологии в России, а также определения базовой отечественной традиции. Рассматриваются вопросы перспектив консерватизма в современном политологическом дискурсе в контексте социокультурных и исторических особенностей развития российского государства и актуальных тенденций мирового политического процесса. Делается вывод о необходимости специального анализа мировоззренческих и гносеологических оснований консервативного стиля мышления.
Ключевые слова:
консервативная идеология, русский консерватизм, методология исследования консерватизма, современные проблемы идентификации консерватизма
D. Ermashov
RUSSIAN CONSERVATISM: THE POTENTIAL OF IDEAS AND THEORETICAL-METHODOLOGICAL PROBLEMS OF RESEARCH
Abstract:
The article analyzes the methodological problems of identification of conservatism, identify the specifics of conservative ideology in Russia, as well as the definition of the basic Russian tradition. Considers the questions of prospects of conservatism in the modern political discourse in the context of sociocultural and historical peculiarities of the Russian state development and current tendencies of the world political process. The conclusion is made about the necessity of a special analysis of the philosophical and episte-mological grounds conservative style of thinking.
Key words:
conservative ideology, Russian conservatism, methodology of the study of conservatism, modern problems of identification of conservatism
Исторически сложилось так, что слово (термин) «консерватизм» имеет двойственное и даже взаимоисключающее употребление, два полюса которого можно обозначить как «тривиально-механическое» и «принципиальносмысловое».
В первом случае им хотят определить упорное сопротивление каким-либо переменам и стремление увековечить статус-кво, иначе говоря, с его помощью отличить ретроградную позицию «бездвижности». Примеров такого употребления множество. Можно констатировать, что до недавнего времени эмоционально-негативная трактовка была характерна не только для бытовой
лексики, что фиксирует, в частности, «Словарь русского языка» С.И. Ожегова, но и преобладала в научно-исследовательской и публицистической литературе. Особенно в нашей стране, где даже авторы «Философского энциклопедического словаря» рассматривают консерватизм как «враждебность и противодействие прогрессу, приверженность традиционному и устаревшему».
Для того чтобы уловить концептуальную сторону дела, необходимо избавиться от тех наслоений, которые затемняют смысл слова «консерватизм» и вспомнить его первоначальное значение. В этом случае станет очевидной некорректность распространенной трактовки «консерватизма» с помощью отрицательных определений и выяснится, что в существе своем этот термин заключает положительное утверждение. Ибо conservare (лат.) означает буквально «сохранять, хранить, спасать, беречь, оставлять невредимым, сберегать», «щадить, соблюдать (порядок вещей), выполнять (обещание)».
Даже на дескриптивном (описательном) уровне обнаруживается, что «консерватизм» есть нечто положительное; это не отрицание, а утверждение чего либо. В этом смысле консерватизм не является и призывом к пассивности, но, напротив, побуждает к действию, так как, чтобы «сохранить» или «спасти», необходимо проявление деятельной и действенной активности. Не случайно, наверное, что даже один из ведущих современных теоретиков консерватизма Г.-К. Кальтенбруннер, доказывает: «Упорная приверженность «статус-кво» - явление реакционное» [3, с. 9]. Консерватор четко осознает реальный социальный факт: любая ценность может быть сохранена только при условии творческого к ней отношения. Чтобы сохранять нечто органическое, живое, каковым является и человеческое общество, необходимо вовремя откликаться на его жизненные потребности, отвечать на «вызовы времени» (исторической эпохи, ситуации).
В истолковании феномена консерватизма в исследовательской литературе обосновываются различные подходы к решению этого вопроса. Весь спектр истолкований можно свести к двум основным случаям. Первый - когда консерватизм рассматривают преимущественно как политическую идеологию, в конечном счете, отождествляемую с консерватизмом политических партий. Конечно же, объективные основания для такой узкой трактовки имеются, так как институционально оформленный политический консерватизм - логическое завершение консервативного мироощущения. Однако, очевидно, что расширительная трактовка консерватизма, представляющая его как универсальное явление, включающая в себя характеристику консерватизма и как способа (стиля) мышления, и как политической идеологии, и как комплекса поведенческих установок, и даже как моды, - такая трактовка (или «второй случай истолкования») более оправданна и соответствует реальности.
Как видно, в интерпретации консерватизма до сих пор не достигнуто научной строгости - зачастую его смысл и содержание предполагается чисто интуитивно, он скорее подразумевается, чем осознается. Еще большие
сложности ожидают исследователей при обращении к теме русского консерватизма, поскольку к общетеоретическим проблемам идентификации консерватизма в целом, перед ними встают вопросы выявления специфики консервативной идеологии в России. На наш взгляд, весь комплекс методологических затруднений в данном случае можно свести к следующим пунктам.
1. Разброс оценок и мнений о природе консерватизма в значительной степени обусловлен трудностью его содержательного определения, что объясняется, по меньшей мере, двумя наиболее общими причинами методологического характера. Во-первых, в подавляющем своем большинстве теоретики консерватизма склонны считать себя, прежде всего, прагматиками, отрицающими значимость абстрактных рецептов в политике и сосредоточивающими все свое внимание на конкретных механизмах урегулирования тех или иных проблем в условиях общественных кризисов. Как писал известный американский консерватор Р. Керк, «консерватизм не идеология; скорее всего это просто подход к политике» [1, с. 2]. Соответственно этому, в каждом отдельном случае содержание консервативной программы или теории ставится в зависимость от требований эпохи, в результате чего вариантность объектов консервативной фиксации увеличивается, что в свою очередь увеличивает и число характеристик и признаков консервативного идейно-духовного комплекса.
Иными словами, существующие определения консерватизма имеют функциональный характер, выражают реакцию на социальные изменения. И. в этом смысле консерватизм чрезвычайно многолик, вариабелен и мобилен, проявляя такое свойство как динамизм, если сравнивать с первоначальным набором консервативных идей в начале XIX века, которые выражают его статику.
Во-вторых, на вышеуказанную проблему разнообразия конкретноисторических типов консерватизма накладывается не менее сложная проблема его трансляции на инонациональный язык: в отличие от универсальных идеологий социализма или либерализма консерватизм всегда представляет собой сугубо национальное явление, что с присущей ему прямотой четко сформулировал еще выдающийся консервативный мыслитель К.Н. Леонтьев: «Охранение у каждой нации свое, у турка - турецкое, у англичанина -английское, у русского - русское; а либерализм у всех один» [2, с. 322].
Действительно, либерализм, основанный на утверждении ценности человеческой личности, свободной от групповых, классовых, национальных и иных убеждений; и социализм, исторически связанный с надеждами масс на общую во всех странах общественную справедливость, солидарность, социальную защиту личности, - представляют собой ярко выраженные типы универсальной, интернациональной, единой и потому часто претендующей на обладание истиной в последней инстанции идеологии. Консерватизм же отличается немалой региональной и культурно-цивилизационной спецификой - в каждом отдельном культурном пространстве он национально-
своеобразен, оригинален и, более того, почти всегда имеет националистический оттенок. В отличие от теорий либерализма или социализма, предлагающих свои системы власти и организации общества, для консерватизма не существует теоретически заданных стандартов воплощения того или иного политического и общественного института. Главное - не его форма, а сохранение того содержания, которое в разных странах, у разных народов, в различные исторические эпохи неодинаково. Все это приводит к тому, что каждый период истории, каждая нация привносит в понимание консерватизма что-то новое, свое, особенное, а это в свою очередь ведет к несовпадению национально-специфических особенностей с общими признаками.
Иными словами, консервативная теория довольно аморфна и разнородна, она всегда создается применительно к определенным историческим обстоятельствам и поэтому конкретные политические программы всегда представляют собой некий отбор идей, осуществляемый для решения реальных задач, порой весьма отличающихся от тех, в контексте которых первоначально создавались базовые положения теории. Кроме того, эти программы вынуждены учитывать не только «идеальные» принципы теории, но и возможности реальной политики.
Поскольку консерватизм отличается рядом особенностей в рамках разных национальных традиций, постольку отдельные аспекты его теории (экономические, политические, этические) иногда противопоставляются друг другу. Таким образом, мы имеем дело с множеством теорий, объединенных некими общими принципами, приверженность которым отличает консерватизм от других идеологий. Причем принципы эти допускают разные интерпретации, могут комбинироваться весьма причудливым образом, являются основанием для самых неожиданных, подчас опровергающих друг друга аргументов.
2. На вышеуказанные проблемы пространственно-хронологической системы координат консервативного плюрализма накладывается еще одна, сугубо российская проблема, обусловленная спецификой отечественного исторического развития, а именно - проблема определения базовой традиции консервативной идеологии. Поскольку общим для всех разновидностей консервативной мысли является их отношение к прошлому, постольку консерватизм вообще отличает стремление опереться в своих теоретических поисках на ту или иную историческую традицию. При этом характерно, что появление традиционализма, как это доказывается в научной литературе, -сигнал начинающегося разрушения традиционной культуры. В этом смысле традиция становится проблемой только за пределами традиционной эпохи, в переходное, кризисное время. Иными словами, если наблюдается факт возникновения пристального внимания к традиции, то речь уже идет об определенной реакции на угрозу социальному порядку, освященному временем укладу жизни, который теперь нуждается в защите и требует рационального осмысления происходящего.
Но на какую традицию или традиции может опираться современная консервативная идеология в условиях, когда за последние три с небольшим столетия определяющая вектор исторического развития страны традиция кардинальным образом менялась? Реформы Петра I, революция 1917 года, антикоммунистическая революция 1990-х годов означали собой не только разрыв с предыдущей традицией, но и полное уничтожение таковой. Т.е. какую традицию защищать, сохранять и развивать призван современный консерватор?
3. Еще одну проблему нельзя не отметить отдельно. Сегодня, когда слово «либерал» в России воспринимается с большой долей скепсиса, многие говорят об историческом реванше и о своеобразной «победе консерватизма». Однако, такие оценки являются преждевременными хотя бы по той простой причине, что если и можно говорить о «победе» консерватизма, то необходимо при этом учитывать, что последний «побеждает» ценой утраты собственной идентичности: сегодня ему трудно предложить оригинальную программу, которая отличала бы его от других политических течений. Из идеологии он превратился в сверх-идеологию, некий набор принципов, определяющих рамки и правила идеологической и политической коммуникации. Причислять себя к сторонникам консервативной идеи сегодня стало едва ли не нормой политического этикета. О приверженности консервативным ценностям заявляют представители самых разных, а порой и прямо противоположных, политических сил в современной России, и только лишь перечисление фамилий «консерваторов» займет немалое количество времени. При этом нельзя не заметить, что о содержании понятия консерватизм и феномене, им обозначаемом, большинство из них имеют весьма смутное представление. Все это - помимо прочего - еще одно подтверждение известного тезиса о принципиальной непереводимости западной политической лексики на русский язык, тезиса о невозможности адекватной трансляции европейских научных понятий на русскую почву.
В полной мере это касается и термина «консерватизм», который - при всем многообразии вариантов его использования - употребляется у нас в смыслах, в которых он «живет» в западной науке и западной обществоведческой мысли и которые, в конечном счете, имеют очень малое отношение к российской действительности. Поэтому при анализе русской истории слово «консерватизм» очень часто вообще не несет никакой смысловой или ценностной нагрузки. Аналогичным образом складывается ситуация и в области исследования теоретических принципов консерватизма, которые в ряде случаев полностью не соответствуют как содержанию русской мысли в целом, так и ее истории. Иными словами, хотим мы этого или нет, но мы оперируем понятиями, изъятыми из западноевропейского дискурса, перенесенными из чужого языка и чужой культуры, и поэтому пользуемся конструкцией, идеологическое наполнение которой было вызвано к жизни и сформировано (исстари или относительно недавно - не важно) абсолютно другими, т. е. не
российскими, не русскими явлениями исторического, социального, культурного, духовного и т. п. порядка. Каким образом, предположим, имея в своем теоретическом арсенале «общие» (читай - «западные») концепты консерватизма, характеризовать славянофилов? Что можно сказать о Н.С. Лескове, кроме того, кем он не был, т. е. не либералом и, тем более, не социалистом? О В.В. Розанове? А.С. Суворине? Какие классификации течений в русской мысли в наибольшей степени адекватны ее подлинной истории? Очевидно, что средствами общепризнанной научной логики и понятий на эти вопросы дать ответы крайне затруднительно. Иначе мы получаем такие искусственные термины-гибриды, как, например, «консервативный либерализм».
4. При рассмотрении проблемы возможных вариантов развития консерватизма в России, следует учитывать, что данный вопрос имеет не только «внутреннее», специфическое для современной российской ситуации измерение, но и общечеловеческий, глобальный аналитический модус. Итоги развития человеческого сообщества к началу третьего тысячелетия обнаружили целый ряд масштабных и сверхсложных трудностей, решение которых требует поиска причин создавшегося цивилизационного кризиса, ставящего на повестку дня современности вопрос о наступлении эры идущего на смену либеральной парадигме консерватизма.
Среди западных ученых все более утверждается факт «великого запустения», в котором «пребывает сейчас этос» либерального капитализма (И. Кристол). В общефилософском срезе рассмотрения этого факта кризис современной цивилизации заключается, главным образом, в неспособности человечества, руководствующегося либеральными принципами, к самоограничению и признанию необходимости «пределов роста». Другими словами, индивидуализм и свобода личности, основанные на пафосном гуманизме либеральной философии, развиваясь в соответствии с концепцией линейного прогресса и неограниченных возможностей (и, разумеется, потребностей) людей, приводят к техницизму, технологизму и т. п. и, в конечном итоге, к дегуманизации человеческой жизни, отрывая ее «от ритма природы».
В свете этого, современная наука в целом фиксирует не просто «кризис» или «упадок» либерализма. Проблемы современного мира - сохраняющееся отчуждение граждан от экономической и политической власти в обществе, кризис ценностей индивидуализма, коммерциализация всех сторон социальной жизни, возобладание массовой культуры и универсальных стандартов потребления и т. д. (не говоря уже о глобальных проблемах человечества) - вопреки мнению отдельных политологов, утверждающих, что либерализм, исчерпав себя на политическом уровне, продолжает сохранять свое значительное влияние как «мировоззренческое кредо» - позволяет говорить о «крахе» или «конце» либерализма». Вполне естественно, что для решения задачи адекватного ответа человечества на вызовы сегодняшнего времени призвана если не прямо консервативная, то во всяком случае никак
не либеральная общественно-политическая и социально-философская парадигма. В этом смысле консерватизму дан исторический шанс проявить себя, едва ли не впервые в человеческой истории попав нога в ногу в ритм общецивилизационного развития. В нынешних условиях именно консерватизм наиболее реалистично и адекватно оценивает существующее положение вещей, претендуя на действительное отстаивание, а не просто формальное признание (что в первую очередь характерно для либералов), ценностей человеческого существования в реальной политической и социальной практике. В данном контексте следует признать усиление консервативных тенденций не только в мире в целом, но и в каждой из его стран в отдельности, не исключая, разумеется, и России.
Чтобы решить большинство из вышеобозначенных проблем, необходимо, на наш взгляд, расширить тематические рамки анализа консерватизма и особо задуматься над тем, что консерватизм - это вообще исторически первый тип мировоззрения, генетически первый сформировавшийся стиль мышления. И речь здесь идет вовсе не о традиционализме (в манхеймовском смысле), или о стихийном, бессознательном, инстинктивном консерватизме, а том, что консерватизм, предшествуя либерализму и социализму, несравненно шире их по охвату форм сознания и имеет более прочный гносеологический фундамент. Консерватизм, тесно связанный с идеей порядка и, соответственно, с авторитетом и традицией, возникает, пожалуй, чуть ли не одновременно с признанием необходимости порядка, что в социуме неизбежно предполагает феномен власти. И поэтому консерватизм возникает тогда, когда власть структурирует, организует то или иное сообщество, развивая человеческие формы общественности до форм государственности. Разумеется, при этом еще нельзя говорить о приемах этого стиля мышления, тем более -о принципах порождаемой им идеологии, все это будет развиваться своим чередом, - главное подчеркнуть (перефразируя известные слова И.А. Ильина), что возраст консерватизма есть возраст самого государства. И если анализировать феномен отечественного консерватизма, опираясь на сказанное выше, то в первом приближении получается, что консервативный стиль социально-философской рефлексии является исторически первым на Руси, а его формирование практически совпало по времени с процессом образования древнерусского типа государственности.
Литература
1. Керк Р. Мысли об американском консерватизме // Америка. 1981. №298.
2. Леонтьев К.Н. Чем и как либерализм наш вреден? // Леонтьев К.Н. Записки отшельника. М., 1992.
3. Kaltenbrunner G.K. Der schwierige Konservatismus. B(West), 1975.
